Коротко о КолдФлэше

Громкий стук во входную дверь заставил Барри насторожиться. Во-первых, у него есть звонок, и нормальные люди обычно используют его, а во-вторых — он никого не ждал, да и кто мог прийти в первом часу ночи. Опять же, заглянув в глазок, на площадке он почему-то никого не увидел, хотя отчетливо слышал чьё-то шебуршание. Дверь он все же открыл — брать у него нечего, а бояться некого — и сразу же увидел привалившегося к стене Леонарда Снарта. В первый момент Барри подумал, что мужчина ранен, поскольку тот еле стоял на ногах и почти сползал вниз по стене, однако втянув носом воздух, он сразу понял, что ошибся. — Леонард Снарт, ты что, пьян?! — Пока нет! Но еще не все потеряно! — весело заявил Снарт, доставая откуда-то из-за спины едва начатую бутылку чего-то, несомненно, алкогольного — чего именно Барри не знал, потому что этикетки на бутылке не было. — Составишь компанию? Не дожидаясь ответа, он поднес бутылку к губам, но прежде чем успел сделать хоть один глоток, Барри выхватил ее у него из рук. — Заходи, сварю тебе кофе. Развернувшись, он сразу же направился на кухню, справедливо решив, что вряд ли Снарт заявился ночью лишь потому, что ему понадобился собутыльник. Если тому есть что сказать, лучше это делать на трезвую голову, ну, более-менее. Подтверждение своим мыслям он получил почти сразу, когда входная дверь захлопнулась, а сзади послышались звуки шагов и недовольное сопение. — Располагайся пока, — кивнул он в сторону гостиной, заметив своего гостя застывшего на пороге кухни, и посчитал, что дальше мужчина разберется сам. Он потянулся за кофейными зернами на верхней полке, где они обычно и лежали, когда услышал, почему-то откуда-то снизу, томный вздох. Леонард стоял на коленях возле его ног и тянулся губами к его заднице. Обалдев от происходящего, Барри резко дернулся, едва не рассыпав кофе, и зачем-то повернулся. Именно поэтому поцелуй Снарта пришелся прямо ему в пах, а не в ягодицу, куда планировалось изначально. — Хм, так тоже неплохо, — ухмыльнулся Леонард и, облизнувшись, вновь прижался губами к пока еще едва заметной выпуклости на спортивных штанах парня. Руки Барри ослабли, и пакет с кофе полетел вниз, рассыпая зерна по всему полу. Однако это волновало его в самую последнюю очередь, гораздо важнее сейчас было: какого хрена происходит и почему ему это нравится? — Леонард, ты… Что ты делаешь? — Пытаюсь доставить нам обоим удовольствие, — слегка охрипшим голосом ответил Леонард и то, только, похоже, потому, что в этот момент пытался стянуть с Барри штаны вместе с нижним бельем. — Но ты ведь не за этим сюда пришел, — Барри вроде как еще пытался сопротивляться и сохранять ясный разум, однако не делал ничего, чтобы остановить мужчину. Да он ведь не железный, и от этих поцелуев и нежных касаний, его член уже стоял так крепко и начал выделять смазку. Освободив наконец требующий ласки орган, Леонард какое-то время им молча любовался, а затем подул на головку, чем сорвал рваный стон с губ Барри, однако прикасаться пока не спешил. — Нет, не за этим, — все-таки решил ответить он на вопрос, хотя Барри из-за переизбытка эмоций, уже совершенно забыл, что вообще что-то говорил. — Просто твоя попка в этих штанах выглядела настолько аппетитно, что я не смог сдержаться. Он уже было потянулся к манящему его члену, как Барри его мягко остановил. Леонард поднял на него недовольный взгляд. — Насколько ты пьян? — слишком серьезным голосом спросил тот. Для Барри это было действительно важно. Он хотел этой близости слишком сильно, чтобы потом на утро винить себя за то, что воспользовался моментом. — Не переживай, в процессе я не вырублюсь, — усмехнулся в ответ Снарт, однако парень все еще не подпускал его к себе. Леонард вздохнул: — Достаточно, чтобы появилась смелость для этого, но не достаточно, чтобы потом об этом жалеть. — Тогда, думаю, что всё… Барри еще договорить не успел, как Снарт отбросил его руку и прикоснулся губами к вожделенному органу, слизывая каплю смазки, которая с самого начала не давала ему покоя, и именно поэтому остаток фразы парня утонул в долгом стоне. И весь остаток ночи ничего кроме стонов с его губ более не слетало.