Сделайте меня счастливой 2: счастье в мелочах

      Я до последнего уверена, что он не придет. Не надеюсь увидеть его машину на парковке, когда мы с Артемом приезжаем на место празднования. Не надеюсь увидеть его среди приехавших раньше назначенного времени гостей. Артем, с которым я поделилась мыслями, придя полностью разбитая в пятницу вечером, сочувственно смотрит на меня, бегающую взглядом по парковке, а потом лишь обнимает за талию, прижимая к себе.       В лофте (я думала, что Артем забронировал ресторан, но нет) нас уже ждут Никита и Толя, а также Софи. Девушка первая набрасывается на меня с объятиями, не успеваю я перешагнуть порог и осмотреться. Она весело щебечет поздравления мне в ухо, а я смеюсь и отстраняюсь через несколько секунд. Никита с широкой улыбкой расставляет руки в объятиях, предлагая мне самостоятельно броситься в них, а когда я подхожу чуть ближе, сам сокращает расстояние, сцепляет руки за моей спиной и приподнимает над землей. Я обхватываю его руками за шею и сгибаю ноги в коленях, он оставляет поцелуй на моей щеке, а потом, немного прокружив, опускает на землю, все еще обнимая.       Из этой всей компании Толик по-прежнему остается самым спокойным, но даже на его лице улыбка шире, чем была у Никиты пару минут назад. Цой обнимает меня и дарит букет из синих и белых роз, подмечая, что он очень даже гармонирует с моим платьем. Потом берет меня за руку и прокручивает под своей, заставляя уложенные волосы взлетать, а юбку платья превращаться в подсолнух.       Только после их поздравлений я могу хорошенько рассмотреть место, где планируется «самая шикарная вечеринка века» (с этими словами Никиты я бы поспорила, но если это будет так, то я очень даже не против). Лофт представляет собой огромное помещение с панорамными окнами на стене напротив выхода. Справа от выхода находится барная стойка, за которой уже трудится бармен, то и дело подкидывая в воздух бутылки и жонглируя ими. У противоположной от бара стены расположилась небольшая сцена с огромными колонками и стойкой для микрофона на ней. Возле окон располагаются небольшие диванчики ярких цветов, куда можно присесть, но все же, это место рассчитано преимущественно на танцы до упаду. Около диванчиков можно обнаружить и несколько столиков с закусками. Повсюду шарики разнообразных цветов, растяжки «С Днем Рождения», конфетти и всевозможные ленточки, спускающиеся с потолка.       На стене возле сцены я замечаю огромное зеркало с подсветкой, а мой невероятный наряд на сегодняшний вечер просто требует, чтобы я полюбовалась на себя в это зеркало. Смотрю я на себя уже в компании подруги — мы обе одеты в платья примерно одного синего оттенка. Мое открывает шею и ключицы, обтягивает талию и грудь, а юбка заканчивается чуть ниже колен. Туфли на каблуках черного цвета и завитые распущенные темные волосы, спадающие на плечи волнами, притягивают взгляд. София одета в короткое темно-синее платье до колен, открывающее все что можно, и что, в общем-то, нельзя. Ее черные кудрявые волосы, обычно собранные в высокую прическу на макушке, сегодня выпрямлены и падают на плечи. У нее достаточно темная кожа и темные, почти черные, карие глаза, поэтому незнакомые люди часто думают, что Софи — афроамериканка. Но это не так.       Гости начинают прибывать так стремительно, что я не успеваю здороваться и принимать поздравления от каждого. В списке приглашенных оказываются и знакомые из школы, и друзья по шоу-бизнесу. Но самого главного человека из этого списка я так и не могу увидеть в толпе.       Он появляется настолько неожиданно, что я не успеваю прогнать в голове слова, которые придумывала все выходные. Я замираю на месте, смотря как он заходит внутрь лофта через парадную дверь, украшенную неоновой подсветкой и шариками. На нем надет невероятный синий костюм, из-под которого виднеется белая рубашка. Одна его рука находится в кармане брюк, второй же он держит букет из роз. Он останавливается на входе и принимается высматривать в толпе, очевидно, меня. Но я не могу даже пошевелиться. Ноги будто приросли к полу, а внутренности выделывают всевозможные кульбиты.       — Невероятный, — раздается голос подруги справа от меня. Сама девушка тоже смотрит на вновь прибывшего гостя с красивой улыбкой на лице и блестящими глазами.       — Да, — тихо произношу я, закусив нижнюю губу.       — Так иди к нему, — раздается уже слева и, повернув голову, я вижу хитрое лицо Никиты, который спит и видит мои отношения с коллегой по постановке.       Я пихаю друга в бок, а потом все же пересиливаю себя и делаю шаг вперед, моля Богов о том, чтобы помогли мне не растянуться посреди танцпола из-за каблуков.       Паша замечает меня и улыбается, а я, улыбаясь в ответ, вдруг понимаю, как сильно мне нравится его улыбка. Он начинает двигаться мне навстречу, и встречаемся мы уже не на входе.       Он медлит, смотря на меня, да и сама я теряюсь в словах. Мысли будто решили устроить себе выходной и испарились из моей головы. Мы молча стоим около минуты, прежде чем слышим голос от барной стойки:       — Привет, друг, спасибо, что пришел ко мне на День Рождения, я так сильно тебя ждала!       Повернув голову в сторону источника шума, мы видим Софию и Никиту, расположившихся на барных стульях лицом к сцене и наблюдающих за нами. И именно этот наконец постригшийся говнюк, сложив руки рупором у рта, пытается привлечь наше внимание. Видимо, к себе.       Софи машет нам рукой, а потом делает глоток шампанского из бокала в своей руке. Мы с Пашей прыскаем со смеха, а потом, снова посмотрев друг на друга, улыбаемся.       — С Днем Рождения, Ди, — он вручает мне букет и обнимает. Я кладу подбородок к нему на плечо и закрываю глаза — сейчас, в его объятиях, я чувствую себя невероятно счастливой.       Когда мы разрываем объятия, он еще несколько секунд держит меня за руку.       — Для меня было так важно, чтобы ты пришел, — признаюсь я, слегка сжимая его пальцы.       — Ну вот он я, — он улыбается и отпускает мою руку — сзади меня образовывается Артем, который отзывает меня в сторону.       — Развлекайся, — говорю я Паше, прежде, чем родитель утаскивает меня куда-то в сторону сцены.       Как я предполагала, когда только увидела эту сцену — меня обязательно на нее затащат. И я не ошиблась. Я даже не успеваю оставить букет на подоконнике с остальными подарками, а Тёма, уже запрыгнув на сцену, тащит меня за собой. Софиты ослепляют меня, но, привыкнув к освещению, я сразу бросаю взгляд на барную стойку, где замечаю друзей.       Софи сидит между Пашей и Никитой и смеется над чем-то, что рассказывает им последний.       Меня привлекает громкий голос Артема — оказывается, он уже вооружился микрофоном и теперь толкует о чем-то гостям. Отвлекаюсь от созерцания друзей и перевожу взгляд на родителя, улыбаясь.       — Дани, когда ты только появилась в моей жизни, я понял, что она уже не будет прежней. Ты изменила не только мою жизнь, но и многих других людей. Ты — лучик солнца, который освещает мою жизнь. И, пусть последнее время твое настроение уж очень плохое, («Грустный лучик» — кричит Никита со своего места, после его получает тычок в ребро сразу с двух сторон — от Софи справа и от Толика, присоединившегося к ним, слева) я очень хочу надеяться, что после сегодняшнего дня оно будет чуточку лучше.       Тёма говорит мне еще кучу приятных слов, а я, слушая его, думаю о том, какая же я идиотка, что обижалась на него. Он любит меня, любит, несмотря на то, что у него появился еще один человек, которого он полюбил. И теперь я точно знаю, что он никогда не оставит меня одну, он сделает все, чтобы я никогда не почувствовала себя одинокой, как это случалось раньше.       А потом Тёма дарит мне подарок, увидев который я теряю дар речи, как и множество гостей. Тёма дарит мне машину. Артём, человек, который буквально запрещал мне ходить в автошколу, который спрятал мои уже полученные права где-то в недрах нашей квартиры, который говорил, что меня еще слишком рано выпускать на многолюдные улицы Москвы, дарит мне машину. И не какую-то там, а красивенькую Ауди белого цвета — машину, о которой я мечтала наверное всю свою жизнь.       Я набрасываюсь на него с объятиями (предварительно положив букет на колонку), реву, а он лишь смеется. Гости аплодируют нам и кричат, а в моих руках оказывается микрофон.       — Не могу поверить, что ты сделал это, — усмехаюсь, а Тёма лишь разводит руками, улыбаясь. — Не могу поверить, что мне так повезло с тобой, — обнимаю его одной рукой за талию и прижимаюсь к нему, прикрыв глаза. — Спасибо тебе за то, что ты любишь меня, спасибо, что терпишь мои выходки и плохое настроение, спасибо за то, что ты стал моей семьей, которой у меня никогда не было, — краем глаза замечаю, как Паша вздыхает и опускает голову, и понимаю, что он прокручивает в голове наш с ним разговор. — И спасибо тебе за то, что меняешься только в лучшую сторону.       Теперь уже Артём заключает меня в объятия, а потом предлагает спуститься со сцены. Я уже хочу поместить микрофон на его законное место на стойке, как потом решаю сказать еще кое-что:       — Киоссе, если я узнаю, что ты рассказываешь всем мои позорные истории, я утоплю тебя в шампанском.       Зал начинает смеяться, Никита недовольно смотрит на меня, а потом кричит что-то вроде «Ничего неприличного!». А потом он переводит взгляд на вход и срывается с места настолько стремительно, что чуть не падает на пол вместе со стулом. Я, уже оказавшись на танцполе, смотрю в сторону выхода. Замечаю там знакомого человека — невысокий, блондинистые волосы, длинная челка и излюбленные рваные джинсы:       — Степа-а-анов! — Теперь уже я срываюсь с места (получается немного не то, что планировалось, потому что каблуки, будь они неладны). Добравшись до парня, отпихиваю Никиту в сторону (он едва не падает на вешалку, а потом запутывается в ленточках от гелиевых шариков) и сама повисаю на блондине, который одной рукой обнимает меня, второй держит цветы, да еще и пытается удержать равновесие, которое заметно пошатнулось, когда моя тушка оказалась на нем.       Парень смеется, шепчет мне на ухо всякие непристойности вроде:       — Я-то надеялся, что ты похудела!       Я отстраняюсь, делаю шаг назад, шутливо пихаю его, а потом скрещиваю руки на груди:       — Ну и чего ты приперся?       — Вообще-то, я думал, что у тебя День Рождения сегодня, — он выделяет интонацией последнее слово, — но если я напутал с датами, я могу прийти потом.       Он указывает на дверь, а потом разворачивается, чтобы уйти, но я хватаю его за синий пиджак, который он надел поверх белой футболки.       — Да ладно, ничего не напутал, можешь остаться, — фыркаю я, а потом улыбаюсь, наконец принимая цветы.       — Все, уйди уже от моего друга, неугомонная, — ворчит Киоссе, наконец выбравшись из шарикового плена, а потом, обняв Свята за плечи, гордо удаляется к столику с закусками.       Я, улыбаясь, смотрю им вслед и только потом замечаю изучающий взгляд Паши на себе.       — Что?       Он мотает головой, а потом спрыгивает со стула и, взяв со стойки два бокала, подходит ко мне:       — Выпьем?       Я с улыбкой принимаю шампанское из его рук, а потом мы вместе отходим от входа и останавливаемся почти в центре танцпола. Вокруг нас люди, разделившись на компании или парочки, болтают о своих делах, периодически замечая меня и поднимая бокалы в мою честь.       Мы болтаем о всякой ерунде, обсуждаем наряды гостей, а я рассказываю другу истории знакомства с каждым из присутствующих. Потом мы замечаем Софи, флиртующую со Святом возле барной стойки. Никита куда-то испарился, бросив болтающую девушку на мужественные плечи своего белобрысого друга.       — Я встретился с мамой, кстати, — вдруг говорит Паша, что заставляет меня повернуться к нему и удивленно приподнять брови. — Она не смогла мне ничего объяснить, но от того факта, что я выяснил, где она находится, мне стало легче. И это благодаря тебе, — он слегка толкает меня плечом, а я смущенно опускаю глаза, — спасибо. И извини, что вспылил тогда. Я был не прав. И понял это, смотря на то, как ты отходишь от моего дома, пытаясь высмотреть меня в окне.       Я смущенно бормочу в ответ что-то нечленораздельное, но нормального ответа не получается, потому что свет в зале потухает, а из колонок раздается знакомая мелодия.       «Нас судьба собрала не спроста,       Мы так долго друг друга искали»       На сцене появляется Тёма, облаченный в светлые джинсы, белые массивные кроссовки и темную толстовку, из-под которой виднеется белая футболка. Он держит в руке микрофон, его взгляд устремлен на меня, а вот взгляды зала точно устремлены на него.       «Я нашёл в этих людях себя,       Мои лучшие дни вдруг настали»       Он улыбается мне, а посылаю ему воздушный поцелуй и самую благодарную улыбку, на которую я только способна.       «Давай споём мы эту песню,       Давай споём, пока мы вместе»       Голос Никиты раздается откуда-то сзади, и, обернувшись, я вижу, как он идет от барной стойки, лавируя между людей, улыбаясь и жестикулируя свободной от микрофона рукой.       «Ты улыбнись, и станет легче,       Ведь дружба наша вечна»       Подойдя к нам, он щелкает меня по носу, поправляет мои волосы, но мое внимание уже переключено на третьего участника группы, который уже сидит на левой колонке, поставив на нее одну ногу и поместив руку на согнутую коленку.       «И пускай это звездное небо       Нас с тобой никогда не оставит»       Я начинаю подпевать ему, покачиваясь в такт музыке и то и дело толкая бедром стоящего рядом улыбающегося Павла.       «Ты пойми, Ди, что где бы я не был,       Наша дружба с тобой не растает»       Я прикладываю одну руку ко рту (если бы вторая не была занята шампанским, я бы сделала рупор, как Никита в начале вечера) и громко кричу, давая понять, что я оценила замену текста.       Во время припева к нам присоединяется Софи, оставившая, наконец, бедного Свята, и теперь мы с ней вдвоем подпеваем песне, позволяя Паше снимать нас на телефон. Когда музыка замедляется, я понимаю, что настает мой любимый момент любой песни любимого бойз-бенда:       — Жги, Тёмааа! — Ору как вне себя, чем заставляю друга засмеяться, а подругу подумать о том, что надо убрать от меня алкоголь.       «Давай с тобой споём мы эту песню вместе,       Для каждого из нас в ней всегда найдётся место,       Музыка для нас, как стимул и стремление,       Мы вместе с ней идём сквозь преграды и падения»       Я чуть подпрыгиваю, несмотря на каблуки, и качаю рукой в воздухе в такт музыке, задорно улыбаясь и стараясь успеть за речитативом.       «И пусть наша песня всем будет интересна,       Прокачаем зал, и пусть напишет пресса,       Наши сердца бьются как одно,       Мы один за всех и все за одного»       Закончив свои строчки, Толик делает сердечко из рук, я же посылаю ему воздушный поцелуй, согнув одну ногу, в результате чего теряю равновесие и чуть не падаю, благо, Паша вовремя возвращает меня в исходную позицию. Поблагодарю его позже.       «Давай споём мы эту песню,       Давай споём, пока мы вместе»       Никита поет свои строчки медленно, растягивая слова и спускаясь со сцены. Он останавливается около меня и берет меня за руку, смотря в глаза. Эх, жаль, что я не могу влюбиться в него — мое сердечко украл другой парень, да и Киоссе немного не в моем вкусе.       «Ты улыбнись,, и станет легче,       Ведь дружба наша вечна»       Парень тянет меня на сцену, а я успеваю лишь впихнуть свой бокал в руки подруги и постараться не упасть на каблуках.       «Ведь дружба наша вечна»       Перевожу взгляд на Тёму, улыбающегося мне с дальнего края сцены.       «Ведь дружба наша вечна»       Толя, пропевая свою строчку, протягивает мне одну руку, но достать, конечно, не может — нас с ним разделяет пара метров и высоченный Никита. Я даже не уверена, что когда-либо видела его лицо.       «Ведь дружба наша вечна»       Киоссе тянет последнюю строчку, держа меня за руки и смотря в глаза. Когда играет последний аккорд, музыка заканчивается, а зал взрывается аплодисментами, я не выдерживаю и заключаю его в объятия, стараясь не зареветь от счастья и не испортить макияж.       Парни налетают на нас сзади, и мы образуем небольшую обнимающуюся кучку, а плакать больше не хочется — теперь только смеяться, но это у меня не получается, потому что я зажата тремя огромными поющими тушками, норовящими испортить мою прическу и помять платье.       Потом я по очереди обнимаю каждого и спускаюсь со сцены — Паша подает мне руку, и я буквально таю от счастья.