Мы верим в любовь.....

Кабинет пуст. Занавески слегка колышутся на легкой струей сквозняка, который проник из щелей двери, ведущую на крышу. Людмила заперла за собой высокую дверь. Осторожно ступая, она двигалась к столу. Стояла тишина. Она села и не вставала аж до шести часов. Народ уже вываливался из здания, ведь прозвенел долгожданный звонок. У Калугиной зазвонил телефон. Она сняла трубку. Ей должен был позвонить министр, поэтому она была совершенно уверена, что это он. -Алло -Ещё раз здравствуйте! Ваше статистическое учреждение через девять месяцев побьет рекорд по рождаемости среди района. -Не понимаю...-она равнодушно сказала, не отрываясь от бумаг. -Мы же начальство отдельно проверяем... Поздравляю... Людмила Прокофьевна, вы тоже... будете мамой. Больше мы не будем Вас тревожить... Она не клала трубку, хотя из нее слышались только гудки. Людмила так сильно хотела этого, что сейчас совершенно не осознаёт произошедшее. Она не смела шевелиться. Даже дыхание её было очень осторожным, будто бы она боялась, что это все может исчезнуть, что она может вспугнуть это. На лице появилась еле-еле уловимая улыбка. Всё. Теперь все нити, связывающие её с внешним миром разорваны. Ей безразличны остальные. Есть только они вдвоём. Она все ещё сидела, не шелохнувшись. Прошло около десяти минут, когда она смогла увести взгляд от двери. Калугина осторожно встала и проследовала к окну, которое оповестило её о том, что все ушли. Она медленно надела пальто, взяла свой длинный шарф, обвязала его вокруг шеи и осторожно уложила, прижав к животу. Как же это было непривычно ей. Хоть она и понимала, что беременна уже больше недели. Ее молчаливая квартира. Замочная скважина заскрипела. Включился свет. Людмила кинула сумку в сторону на пол, а сама села напротив двери. Она осматривала все вещи, будто квартира стала не её, будто она в другом месте. Так тепло было на душе. Что-то невероятно жгло недалеко от солнечного сплетения и ноги слегка немели. Людмила задумалась,но вдруг... «Забыла сказать...». Калугина вскочила и побежала к телефону.