Мы верим в любовь.....

Часы показывали около четырёх. Рабочий день кипел, а Калугина плохо себя чувствовала. Жутко болела спина. Чтобы хоть как-то попытаться это прекратить, она решила пройтись по учреждению. Человек, которые держит в узде сотню людей, всегда уверена в своих действиях, знает как поступить или высчитывает альтернативную стоимость и поступает наилучшим образом. Она понимает, что стоит перед неизвестностью. Никакие книги не дадут полной картины всего. Никакие книги не помогут в сложную секунду. И высчитывать альтернативную стоимость времени не будет. Выговором, который она получала в сверх крайних случаях, тоже не обойдётся. Она боится… Впервые не уверена в себе. В своих действиях и поступках. Не уверена до крайности. Ей ненавистны все. Конечно, тяжело каждый день видеть Его. Как-то на днях она взяла почитать стихи. Вытянула рандомно книжку, распахнула где-то на середине, и первые же строки вытянули из памяти все ненужное, которое, казалось, остыло как вулкан. «Любить иных…». Конечно. Тот вечер, с которого понеслась вся эта история. Подумалось, не пришла бы туда она, всё было бы иначе. Всё. Абсолютно. Как глупо. В нашей жизни руководят случаи. Не случайности. Случаи! Пока Калугина собиралась к променаду по своим владениям, внизу кипели страсти. -Слушай, Толь, ты меня, конечно, извини, но ты болван, -возмущалась Оля. -Поддерживаю! -кивнула Ева Регинальдовна, которая пришла к Оле за какими-то бумагами и стала случайным свидетелем откровений. -Иди к ней, хватай за руку и веди в ЗАГС. -Ты не видишь, что так нельзя?! -крикнул Новосельцев. -Да кто тебе сказал, что нельзя? -возмутилась Оля. -Ты что её не знаешь? Положение все еще шаткое. -Вот болван… -Поддерживаю! -усмехнулась Адлер себе под нос, листая бумаги. -Как хочешь… Настаивать не буду, а там уж сам решай… Слушай, а может ты струсил? -Я?! -Вполне, -спокойно подтвердила Адлер.- Она с ребёнком теперь… у тебя двое… -Да идите вы…-тихо, но ужасно злобно сказал он сквозь зубы.-Лезете, куда не надо. Сами бы с собой разобрались… Привыкли всем советы давать, а сами в грязи по колено. ДЫМИТЕ ТОЛЬКО СТОИТЕ, -начал яростно кричать он и пародировать ее курящую, -И НАБЛЮДАЕТЕ С ВЫСОТЫ СВОЕГО РОСТА! КАК СПАССКАЯ БАШНЯ С ЧАСАМИ! Никто не понимал, почему он так вспылил именно на Адлер, но она такого не позволяла в свой адрес. Он мог бы её послать, но коротко и четко, она бы не обиделась. -Усатый, тебе усы-то не жмут? -спокойно произнесла она. -Чего? Краснодару слова не давали. -Мог бы придумать уже что-то другое… -Ой, а сами-то… Кроме усов ничего не видите… На следующий день Новосельцев пришёл без усов. Адлер была в растерянности. Она спустилась и пожала руку. -Уважаю, Анатолий Ефремович… День закончился. Калугина засиделась допоздна и вышла из здания, когда совсем стемнело и никого в учреждении не было. Это было начало февраля. Она задумчиво ехала по чёрной ночной Москве в чёрной ночной Волге. Поблагодарив водителя, она закрыла дверь автомобиля и размеренным шагом направлялась в подъезд. Мысли её никогда не отпускали, поэтому Людмила снова рассуждала и выстраивала планы. Проблем было действительно предостаточно. Нужно было собрать все вещи Самохвалова (их с тех пор, к слову, так никто и не трогал), «Там» захотели просмотреть его документы, с которыми он работа. Короче говоря, ужас полнейший. Она резко дернула ручку двери подъезда. От этого маха в её лицо хлынул воздух, а вместе с тем и запах краски. Людмила, долго не думая, закрыла рот шарфом и ускорила шаг. Ей удалось быстро оказаться у себя в квартире. Она уж было облегченно вздохнула, но запах краски сменился на запах лака. Калугина панически секунду подумала. -Алло, Верочка, прости, что беспокою… Снова чёрная ночная Волга. Людмила попросила секретаршу переночевать у неё, а сама, перед уходом, открыла окно, чтобы хорошо проветрить помещение.