Паникер и Змей (Цельнометаллический паникер - 2)

«Это Африка». По словам знающих людей, этот тезис определяет всю жизнь на черном континенте. Неважно, в арабской вы стране, негритянской, или еще не столь давно — почти белой. И даже Канаме с ее опытом африканскую ментальность переносила тяжело. Китайцы в этом плане были исключением. Этот упорный народ, к слову, в Африке считали за белых. Но и тут Канаме крепко подозревала, что в здешних краях ассимилируется кто угодно, дай только срок. Пока же корпорация Дасинхай была основой в цепочке северокитайского освоения Африки. А отставной генерал военной разведки Чен Гуоминь, ныне исполнительный директор, — ее символом. Южный Китай за своими социалистическим собратьями в этом плане пока не поспевал и близко. И по поводу этой корпорации Канаме получила аж три задания. Первая — в целом обычный подряд на обеспечение безопасности. Провести конвой, организовать охрану объекта, до которого у китайцев не дошли руки, обучить местных раздолбаев хоть чему-нибудь. Заодно — выполнить аудит того, что уже устроено на данный момент. Даже у такого специалиста, как генерал Гуоминь, могло возникнуть желание окинуть созданную его подчиненными систему незамутненным взглядом сторонних профессионалов. Вторая — от родного ГРУ. Разобраться, чем же эти китайцы тут на самом деле занимаются. Строить дороги и добывать природные ресурсы — это одно, но командование крепко подозревало, что там в глубине лежит торговля оружием, и, не исключено, подготовка цепочки переворотов в сразу нескольких странах. И третья — по линии Мифрила — от владельцев корпорации. Как официальных, откуда-то из руководства китайской компартии, так и неофициальных — военной разведки. И те, и другие очень хотели быть уверены, что отставной генерал по-прежнему верен своей стране. А не южным изменникам, тайваньским предателям или даже самому себе. В последний вариант Канаме, познакомившись с Чен Гуоминем и его свитой, верила все сильнее. Особенно характерами они не сошлись с личным адъютантом генерала, представленной ей как Карен Лоу. По счастью, общение оказалось недолгим. Вскоре после появления Мифриловцев, как тактично выразился сам Чен Гуоминь, «старшие товарищи рекомендовали ей немного отдохнуть». И злобная китаянка, чье имя тренированное ухо Вебера однозначно определило как «Кинлин Лю», пропала из штаб-квартиры, обосновавшись где-то в ближайшем городке. С ее сменщиком отношения наладились почти сразу — он свою предшественницу не любил и многое делал ей в пику. Сам же Гуоминь, не очень похожий на китайца крупный седой мужчина средних лет, на Канаме реагировал спокойно. И ее молодость его не волновала. — Мне неважно, кто вы. Важно — как вы работаете, — сказал он при первой встрече, и, пыхнув сигарой, начал ставить задачу. Канаме заказчик понравился. И это было самым верным признаком, что перед ней конченный отморозок, имеющий за плечами гору трупов и не стесняющийся лить кровь в неограниченных количествах. Заодно — обладающий огромными личными амбициями, так что в наличии у него собственных, плохо совместимых с интересами компартии и разведки, инициатив, она даже не сомневалась. Почему-то именно с такими людьми она легко находила общий язык и взаимопонимание. И уже через пару дней после первой встречи директор Гуоминь решил более внимательно прощупать, кого ему прислал Мифрил. Его осведомленность была более чем приличной — он знал, кто учил Канаме. На этом и основывалось его уважение: репутация Калинина говорила сама за себя. — Мне же с ученицей не так повезло, — словно бы жаловался отставной генерал. — Кинлин горячая очень. И мой боевой стиль не смогла в полной мере освоить. Еще не так давно он был офицером спецназа северокитайской военной разведки, свирепым и кровожадным диверсантом, способным в одиночку расправиться с десятками подготовленных бойцов. Мина стала концом его военной карьеры — теперь правую ногу заменял протез. Зато взошла звезда исполнительного директора компании Дасинхай. И, как подозревали аналитики Мифрила, звание «генерал в отставке» было липовым. Фирменной фишкой его стиля было странноватое для Канаме использование крепящихся на крупнокалиберных пистолетах здоровенных штыков, в результате чего в его исполнении огневой контакт мог моментально перейти в рукопашный, не оставлявший шансов любому врагу. — Было бы интересно посмотреть, кто из вас с Кинлин сильнее, — он протер тряпочкой один из своих чудовищных пистолетов, с которыми не расставался и сейчас. — Но и она сейчас отдыхает, и вам с ней соревноваться не по чину. И жаль, что я больше не боец. Он похлопал тростью по металлу протеза. — Не по чину? — удивилась Канаме. — И какое же у нее звание? — Отставной помощник исполнительного директора, — хмыкнул Гуоминь. — Но вы же заметили? — Лейтенант, или старший лейтенант, — кивнула Канаме. — Старший. В любом случае — вам, полковнику, неуместно. — Я тоже несколько не в форме, — поморщилась Канаме. — В рукопашной или на ножах накоротке предпочту ни с кем не сходиться. — Зато, слышал, вы хорошо владеете мечом. И отлично стреляете, — со странной интонацией протянул Гуоминь. — Меч я сюда не брала, — с сожалением призналась Канаме. — Некогда с ним будет тренироваться. А вот постреляла с вами вместе я бы с удовольствием. — Вам не кажется, что участвовать в таком соревновании — не по чину уже мне? — Ну кто же говорит о соревновании? — Канаме мягко улыбнулась. — Один отставной генерал посмотрит, как стреляет ученица другого отставного генерала. И может быть даст пару советов, как человек старший и более опытный. — Годится, — Гуоминь взял пистолеты и потянулся за тростью. — Пойдемте на стрельбище, покажете мне, что умеете. Стрелял он блестяще. Никакой баллистический вычислитель не мог сравниться с его чутьем. И сам тир был не простым — движущиеся фигуры возникали с разных направлений, более того, если не успеть первым — могли и сами выстрелить резиновым шариком. По самому отставному генералу не попали ни разу. Канаме же не один раз прочувствовала на себе суровость этого тренажера, но под конец — поймала волну и прошла уровень без единого сбоя. — Умеете, — констатировал Гуоминь. — И, главное, понимаете, что враг умирает не когда в него попадает пуля или входит нож, а еще когда ваша рука только начинает свое движение. — Меня хорошо учили, — выдохнула изрядно запыхавшаяся Канаме. — Спасибо за урок! — Как-нибудь еще повторим, — Гуоминь попрощался, и, тяжело опираясь на трость, пошел к поджидавшей его машине. Канаме же отправилась в гостиницу. После душа переполнявший ее азарт схлынул, зато догнала усталость и потянуло в сон. Настолько, что Канаме, уже закутавшаяся после водных процедур в халат, умудрилась не сразу заметить — в номере она уже не одна. В спальне обнаружились три голых негра с гигантскими розовыми бантами, повязанными на причинных местах. К оружию она не потянулась сразу, сперва сочтя, что увиденное — порождение утомленного разума, и сперва протерла глаза. Но гости не исчезали, обступив ее с трех сторон. Пока мужская половина рассудка Канаме пребывала в непростительном для опытного бойца в ступоре, девичья — внимательно рассмотрела внушительные достоинства внезапных гостей и почему-то до ушей залилась краской. — Вы, собственно, кто? — наконец, она совладала с собственным голосом. — Подарок для белая девушка, — на скверном английском прогудносил обладатель самого впечатляющего инструмента. — И кто же вас таких красивых ко мне отправил? — Хунган*. К нему приходить кто-то из Дасинхай. Они говорить. Потом хунган нас звать. Рассказывать про тебя. Просить помочь. — Это чем таким помочь? — Хунган говорить — твоя одержимый. Хороший секс изгонять злой дух и радовать белый девушка. Девушка довольный подарок, довольный хунган, довольный Дасинхай. «И ведь тянуться за пистолетом как бы ни поздновато», — закралась подлая мысль. — «Дернусь неудачно — и кто его знает, как эти ребята отреагируют» «Если это изгонит духа, то я согласна», — пролепетала вдруг во внутреннем пространстве неожиданно оживившаяся девичья половинка подсознания. «Эй, подожди! Ты хоть представляешь, что эти три комплекта шиш-кебаба с нашим общим телом сотворят! Ты хоть вообще соразмерь калибры-то!» — испугалась мужская. И пока одна половина подсознания задумчиво молчала, вторая в панике прикидывала, удастся ли допрыгнуть до окна. «Купился», — прошелестело мысленное девичье хихиканье, и расколотый рассудок вновь слился воедино. Мысль меж тем лихорадочно работала. Вариант, что Чен Гуоминь решил проверить залетную наемницу на прочность, был вполне рабочим. Просто посмотреть, как та выкрутится из скользкой ситуации. Или не выкрутится — и тогда негры могли получить указание работать вжесткую, «изгнав» злого духа всеми возможными способами и опозорив Мифрил. «Хотя кто их знает, этих китайцев — могли ведь и вполне искренне подарок сочинить. Будь я в мужском теле — так трех негритянок красивых прислали бы.» Вариант с окном был не слишком хорош — во-первых до него еще надо было допрыгнуть, а во-вторых Канаме разглядела на плечах двоих из троицы татуировки местного спецназа. Это же затрудняло возможность дотянуться до пистолета. Хотя убивать этих ребят тоже не стоило. Кажется, они вполне искренне верили — и в подарок, и в указание хунгана. Специалист, в конце концов, профильный — именно по одержимым. Хотя во взгляде одного из до сих пор молчавших негров какая-то такая хитринка характерная посверкивала. Компромиссный вариант пришел в голову неожиданно. — Хунган прав. Я действительно злой дух. Сильный дух. Вы же знаете, как зовут это тело? Негры дружно помотали головой. — Чидори Канаме, полковник Мифрила. Слышали ведь небось про партизан и переворот в соседней стране? На этот раз вся троица закивала, и в глазах у них явно засветилось сомнение. Иногда обладать достаточно громким именем в кругах бандитов, убийц и боевиков было весьма полезно. Но еще нужно было довести партию до конца, и теперь Канаме уже знала, как. — Вот. А сильного духа изгнать сложно. Слышали ведь, что бывает с изгоняющими, если все неудачно происходит. К тому же я мужской дух. Разве воинам положено это делать с мужчинами? Как все воспримут духи Лоа? И теперь нужно было только немного дожать. — Не бойтесь. Я доволен, что меня ценят по достоинству. Что послали самых сильных воинов, самых мускулистых, самых крепких. Так зачем нам сражаться за это тело, тем более позорным для вас способом? Можете передать китайцам и хунгану — Чидори Канаме осталась очень довольна подарком. Но если пославший вас колдун будет настаивать — расскажите ему все без утайки. Облегчение явственно читалось на черных лицах. — Сделать девушку довольной — нужно время, — наконец, на неплохом английском прокомментировал тот, кто не производил впечатление доверчивого поклонника идеи о злых духах. — Так я же разве против? Телевизор пока посмотрите, пиво вот из холодильника попейте. А через пару часов и разойдетесь. Только оденьтесь, что ли. Понемногу завязался разговор. Ребята оказались простыми как палка и в общем-то довольно славными. Заодно удалось кое-что узнать о местной армии и ее проблемах. Что работы мало, их отряд спецназа после смены правительства разогнали. Хорошо хоть местному колдуну требовались крепкие и умелые ребята для самых разных дел. Китайцев, конечно, не любили — но соглашались, что с ними лучше, чем без них. По крайней мере хоть водопровод в городе теперь работал нормально. И на строительстве железной дороги заработать можно было. Так за беседой два часа и пролетели. За десять минут Канаме попросила негров сотню раз отжаться и покачать пресс. — Иначе не поверят, что вы тут старались изо всех сил, — улыбнулась она. А потом открыла дверь в коридор и прилюдно похлопала тяжело дышащую троицу по плечам. — Спасибо, мальчики, порадовали девушку. Даст Папа Легба — еще свидимся. Но в следующий раз — впятером приходите. После чего ехидно посмотрела на округлившиеся пары мифриловцев, вообще-то поставленных ее охранять, и невесть как оказавшегося сейчас в гостинице Вебера. — Кана, это что было? Я ж тебя спасать пришел, а ты? — промямлил он. — Курц, разве ты во мне сомневаешься? — прищурилась Канаме. — Вообще-то нет, — усмехнулся старый приятель. — Зато теперь крепко сомневаюсь, что делать с этими нашими охламонами. — Я тоже, — Канаме закурила и немигающим взглядом уставилась на горе-охранников. — Вы вообще на кого работаете? А если бы это группа захвата была? И долго смеялась, услышав ответ. Виной всему вполне сложившаяся репутация. Оружия у негров не было — это охранники исправно проверили. А дальше их мысль была проста. Сказали «подарок» — так значит подарок. И вообще, что могут сделать самой полковнику Канаме всего три невооруженных негра? Ну и что, что здоровые как шкафы? — Здоровый сон командира — самое ценное, что есть в армии, — отсмеявшись, констатировал Вебер. — Я уж не говорю про нарушение инструкций, но вы забыли про азы военной службы. Будете теперь верблюдам рассказывать, как надо правильно исполнять свои обязанности. Из самых дальних патрулей у меня не вылезете! — Да, замени этих оглоедов на нормальных бойцов, — Канаме зевнула. — И чтоб этих больше не видела! А я все же попробую поспать, насколько после такого шоу получится. Наутро весь город знал, что стальную командира подразделения наемников не пронять вообще ничем. Смотрели с уважением, разве что сам Чен Гуоминь тихо усмехнулася, когда Канаме попросила его воздержаться от непрошенных подарков. Постепенно взаимодействие наладилось. Аборигены — точнее, в основном белые наемники из разных африканских краев — понемногу учились. Маршрут конвоев и порядок их провождения уточнялся. Разве что охрану служившего корпорации временной резиденцией газового завода Гуоминь предсказуемо доверял только своим людям. А Вебер понемногу разбирался в хитросплетениях здешней политики, и уже вполне уверенно мог сделать вывод, что мирным освоением региона дела китайцев совершенно точно не ограничиваются. Хотя уж в этом Канаме нисколько не сомневалась с самого начала. Устаканившуюся было работу сломало появление недавней недоброй знакомой. Что Валмет появилась в городе — Канаме узнала вместе со службой безопасности корпорации. Но если китайцы просто не обратили внимания на непонятную белую женщину в сопровождении смуглого подростка, то мифриловцы насторожились. Развязка наступила резко и внезапно: Канаме как раз уточняла у Чен Гуоминя схему проводки конвоев, когда в кабинет вломился запыхавшийся начальник охраны. — Там! Женщина! — просипел он. — Она всех убивает! Ножами! — Вот оно как? — поднял бровь директор. — Разберитесь там. Жду доклада. И так же невозмутимо принялся изучать принесенную схему. — Вам даже не интересно, кто это может быть? — не выдержала Канаме. Чен Гуоминь вынул изо рта сигару и ткнул в висящий под потолком монитор. Теперь он показывал видео с одной из ближних камер. — Я догадываюсь, — спокойно ответил он. — Но с такими вещами в любом случае должна справляться охрана. Впрочем, общую волну службы безопасности в своем приемнике все же включил. Картина тем временем становилась все более пугающей. Крики ужаса, стоны, судорожные попытки навести порядок — все говорило о том, что контроль над ситуацией утрачен. Со снайпером, вызвавшимся ликвидировать нападающую, связь также была потеряна — Канаме не сомневалась, что Валмет страховал Йона. — Мда, — Чен Гуоминь все-таки аккуратно свернул схему и отложил ее в сторону. — Думал — это Кинлин расслабилась. Но, кажется, ее преемник тоже не тянет. Дверь с грохотом распахнулась. На пороге стояла Валмет, залитая своей и чужой кровью, с уже знакомым Канаме тяжелым боевым ножом в правой и хищным керамбитом в левой. Увидев Канаме, она на миг замерла. Но в ее бешеном взгляде не читалось и тени рассудка. — Ты — рыкнула она, уставившись на Гуоминя — ответишь за моих людей! — Госпожа Чидори, я вынужден попросить вас выйти. В этих переговорах вам нет нужды принимать участие, — Чен Гуоминь тяжело поднялся из-за стола и воткнул в его крышку штыки своих монструозных пистолетов. Канаме несколько секунд колебалась. Такой взгляд она уже видела. Отставной генерал все еще оставался грозным бойцом, но иллюзий насчет исхода схватки он не питал. На миг захотелось принять его сторону — и тогда шанс у них был, по крайней мере один на двоих. Но, прочтя что-то важное в глазах Чен Гуоминя, она все же выпрямилась, приложила ладонь к виску и вышла из комнаты. Уже на пороге, обернувшись, увидела, как ей салютуют в ответ оба участника грядущего боя. И просто закрыла за собой дверь. — Следить за выходами с территории завода, — скомандовала она по рации. — Через какое-то время отсюда выйдет белая женщина. Проследить за ней. Никаких действий не предпринимать. По пути к выходу ей попалась группа отставших охранников, один из которых был китайцем. — Что происходит? — шепотом выдохнул он. — За вашим генералом пришло его прошлое. И если вам дорога жизнь — держитесь от него подальше. Местные наемники, оценив количество трупов вокруг, понятливо рассосались. Китаец же, побелев, все равно дрожащей рукой потянулся за пистолетом. — Вечная память, — хмыкнула Канаме. И также спокойно пошла дальше. Теперь предстояло еще многое решить, в том числе — не стоит ли заняться вспомогательными задачами, которые до этого откладывались на неопределенное лучшее время. В способностях китайцев восстановить контроль она не сомневалась — но было очевидно, что это займет несколько недель. И маленькая война с местными, которые неминуемо почуют слабину, была им гарантирована. До мифриловской штаб-квартиры Канаме решила дойти пешком. На ходу ей думалось легче, даже в здешнем своеобразном климате. А цепляться негры к ней перестали уже на третий день пребывания в городе — быстро выяснили, что некоторые вещи слишком опасны для здоровья. Меланхоличную задумчивость прервал встревоженный возглас по рации: — За объектом «Браво» погоня! В нее стреляют! Звук выстрелов услышала и Канаме — все происходило где-то совсем рядом, буквально на соседней улице. Она рванулась вперед, стараясь при этом не попасться никому на глаза. И успела увидеть, как падает прикрывшая собой Йону Валмет, и как сам парень выпускает пулю за пулей невесть как нашедшую их Карен Лоу. И как он буквально стекает на грязную землю, то ли задетый еще одним выстрелом, то ли по какой-то еще причине. Теперь Канаме видела и китайца-охранника, предупрежденного ей на заводе. Он собирался проконтролировать все три тела, но не успел выстрелить ни разу. Если к Чен Гуоминю Канаме испытывала немалое уважение, то на его безопасников это отношение не распространялось. И лишний свидетель ей только мешал. К счастью, и Валмет, и Карен Лоу, и Йона были в отключке, но живы. Особенно удивлял последний — его рана казалась пустячной — пуля на излете зацепила мякоть бедра, но все же он отчего-то потерял сознание. Первую помощь Канаме, как и любой толковый офицер, оказывать умела. Чем и занялась, перед этим вызвав дежурный отряд мифриловских медиков. И уже эвакуировав всех троих раненых на свою временную базу, она задумалась, что же с ними делать дальше. Возможностей для полноценного лечения просто не было, да и не хотелось светиться перед Дасинхай связью с людьми, убившими их директора. В смерти Гуоминя у нее сомнений не было. Пришедший в голову ответ оказался прост — пусть проблемы решает та, чьи люди стали виновниками всего произошедшего. И Канаме затребовала от Вебера связать ее с Коко Хекматияр. После того, как присланный за ранеными вертолет взлетел, унося с собой потенциальный источник неприятностей, Канаме тяжело поднялась из своего кресла. — Так, — она потерла здоровый глаз, собираясь с мыслями. — Курц, мы здесь можем взять паузу. Собирай тех наших, кто влезет в транспорт. Мы пока возвращаемся на Дану. — Но здесь же только все начинается? — не понял Вебер. — И как же наши обязательства перед Дасинхай? — Форс-мажор, — мрачно констатировала Канаме. — Вот прямо сейчас местные китайцы устроят маленькую свару за право командования, пока из Пекина не пришлют сменщика. А местные негры — будут пытаться взять то, что считают своим. Поверь моему опыту — уже к вечеру тут начнется маленькая войнушка. Седьмой параграф нашего договора, если не веришь. Тем более, что лично мои обязательства перед нашим командованием сегодня закрыты. — Тогда оставим здесь пару связистов и младшего лейтенента Симмонса, — решил Курц. — Все равно надо тогда будет сворачивать сопровождение конвоев, а дело это не моментальное. Ну и на случай, если все же китайцы про нас вспомнят, чтобы было кому хотя бы мелкие проблемы решать. — Тоже верно, — кивнула Канаме. — Пока что можешь передать Мардукасу, чтобы прибыл в точку Браво. И был готов действовать по жесткому варианту. — Вот, значит, как, — призадумался Вебер. — Вообще ты права, конечно. По-другому не получится, все остальное — профанация. — Именно. Выдвигаемся! Вернуться на лодку было откровенно радостно. Увидеть свой экипаж, послушать гудение механизмов, принять рапорт от верного Мардукаса и командиров основных служб. Немного загрустить, что в море выходили без нее. И, наконец, уместившись в командирское кресло, просто с десяток секунд посидеть с закрытыми глазами, выключив даже трансляцию на имплантат с внешних камер. Наконец, когда негромкий гул на мостике смолк, можно было открыть глаза и сказать то, ради чего и нужен был этот перелет. — Дамы и господа, внимание. Мы начинаем операцию «Ктулху»! Выражение лиц команды Канаме понравилось. У кого — просто сосредоточенность, у кого — хищная радость. И только у нескольких офицеров постарше — легкая грусть, у опытных воинов в такие моменты почти неизбежная. На первом этапе операции подводная лодка переставала считать ворон, прикрывая шедшие вне конвоев крупные суда, и превращалась для пиратов в настоящий ужас из глубин. На втором, когда вольные мореплаватели забьются в свои порты и будут бояться высунуть нос наружу, можно будет приступить к окончательному решению пиратского вопроса, планомерно зачищая все побережье при помощи крылатых ракет, бомбовых ударов и старых добрых ночных рейдов силами бронероботов и тяжелой пехоты. Хорошо подготовленная операция прошла в целом по плану. Находившиеся в море корабли снабжения пиратов были выбиты, а сами они попрятались по прибрежным деревушкам. Которые команда Канаме и чистила, действуя с двух противоположных направлений. Неизбежные из-за не устоявшейся еще боевой слаженности ошибки удалось быстро купировать — резервная группа дежурила в летном ангаре «Даны» и готова была моментально отправиться выправлять ситуацию. Сама же Канаме скрепя сердце почти все время оставалась на лодке, делая вид, что управляет операцией. Хотя Курц и без нее отлично справлялся. Единственный раз она выбралась в поле, когда две двигавшиеся с противоположных команд встретились, взяв пиратскую столицу Харадхире, единственный город в районе, в блокаду. — Не хватает нам тяжелой техники, — бурчала она, встав за турель одного из вооруженных джипов. — Ладно, и так справимся. После чего мифриловцы зажгли город с четырех сторон, не давая никому вырваться наружу. И только когда аборигены все-таки погасили пожар — выступила с предложением завязать с преступным бизнесом. А потом, не дожидаясь ответа — вернулась на подлодку. Вести переговоры ей было не интересно, Вебер с Мардукасом справлялись с подобным даже лучше. — Ну что, Курц, как там наши пираты? — проснувшись поутру, Канаме чувствовала себя на редкость миролюбиво, и не спешила на капитанский мостик, ограничившись маленькой встречей в ситуационной комнате. — Не дергаются? — Сидят по норам и ошарашенно молчат. Видимо, случившееся их окончательно сломило. — Как и следовала ожидать, — фыркнула Канаме. — Не та публика. Что еще у нас нового? — Ректор университета Намшака, это который с ЦРУ-шным псевдонимом Книгочей, на неделю в отпуск куда-то мотался. Наши хотели отследить — но потеряли почти сразу. Все же эта жирная сволочь — профессионал. — Занятно. А в остальном? — Вроде все тихо. Разве что есть одна интересная новость, — Вебер оторвался от монитора и закурил. — Зафиксирована попытка взлома наших сетей. — Что, правда? — изумилась Канаме. — И как, успешно? — Во внешний контур залезли. Я помню, как ты советовала держать там некоторое количество малоактуальной информации. Чтобы в ней гипотетические хакеры и завязли. — Хорошие, должно быть, спецы. Даже наша внешняя сетка — крепкий орешек. И что же интересовало наших гостей? — Заброшенные базы и комплексы. Например, полностью стянули схему так и не запущенного производственного цеха силовой брони в Штатах. Ты ж там так и не успела побывать, война началась? Канаме подчеркнуто медленно уперлась лбом в правую ладонь. Услышав ее нервное хихиканье, Вебер здорово напрягся. И даже рискнул поднести стакан воды, молча опустошенный до дна. — Я полгода пыталась добыть себе комплект первой модели. Командующий меня лично убеждал, что мне, командиру подразделения, ни один из оставшихся он не отдаст. Мне хватило бы и запчастей — в первую очередь управляющего блока псевдомускулов и микрореактора — но их уже не делают, а если кто на запасы лапу и наложил, то ни за что не поделится. Три года назад миниатюрный палладиевый реактор и близко не был для нас проблемой, а теперь все ходят с батарейками и радуются! — Ты это к чему? — Я тогда подняла все инвентарные ведомости в попытке найти недостающие компоненты. И на один комплект они всегда не сходились. Я уж думала — утащил кто-то из остававшихся на Мериде, да с ним и погиб под какой-нибудь глыбой. О самом простом — так и не подумала. В лаборатории при цехе должен был быть эталонный экземпляр брони. Не исключаю, до сих пор там и стоит. Проверить точно стоит! Дай мне связь с командующим! Сэр Меллори по счастью оказался свободен. Он выслушал Канаме, тяжело вздохнул, и пристально посмотрел на нее. — То есть просто проверить заброшенный подземный цех силами пары отделений нашего североамериканского отделения вам кажется мало? — Вы не хуже меня знаете, что там течет, как из дырявого ведра. Не очень хочу, чтобы моя работа попала в АНБ или еще куда. Хватит с них и того, чем мы когда-то поделились. Да и не справиться могут — в управляющий модуль прототипов многое зашито было, включая систему самоуничтожения. — То есть вы хотите сами командовать операцией, так? И просите разрешения задействовать часть ваших бойцов? — Свое присутствие считаю необходимым. С бойцами хуже — не возьмусь на несколько дней снять подразделение без риска ослабить какое-либо направление. По крайней мере, без вашей санкции. — А я такую санкцию не дам, — злорадно ухмыльнулся командующий. — Решайте свои личные проблемы самостоятельно, тайса-доно. Окончание фразы он произнес по-японски, с английским юмором иронизируя над сухопутно-водоплавающим статусом Канаме. В свое время она подписывала англоязычную версию договора — вся бюрократия в интернациональной частной военной компании предсказуемо велась на этом языке — и там вполне однозначно стояло «полковник». С другой стороны — командовать подводной лодкой человеку с сухопутным званием было бы странно. И уже на Мериде в документы прокралось требуемое «капитан первого ранга», привычное еще по тем временам, когда в капитанском кресле первой «Даны» сидела Тесса. Так эта двойственность во внутренней бюрократии Мифрила и жила, периодически давая пищу для подколок как со стороны штабных офицеров, так и самого командующего. По крайней мере тех немногих смельчаков, не пугавшихся репутации Канаме. Было таких немного, особенно со времен их размолвки с Тессой, едва не расколовшей все еще достаточно хрупкую организацию. Но уж командующий, сумевший тогда разрешить конфликт, точно тяжелого характера одной из своих подчиненных не стеснялся. Закончилась же проблема со званием просто — Канаме стала пользоваться для визирования документов японским интерфейсом, где система званий была списана не с современной структуры сил самообороны, а со старой Императорской армии, где они на ветви не делились.** А там уж как у кого из читающих автопереводчик справлялся. Для бумажных же документов Канаме завела себе личную печать с обозначавшим звание иероглифом 大佐. В какой-то момент такое чудо мысли попало в руки командующему, и с тех пор он периодически припоминал Канаме эту историю. Особенно когда был не слишком ей доволен. — Ну как? — поинтересовался Вебер. — Неоднозначно, Курц. С одной стороны, действовать самой он мне явно не запретил. С другой — наших бойцов брать не разрешил. А в одиночку свою броню отбивать у неизвестных взломщиков мне как-то неохота. — На то ведь есть друзья, — подмигнул Вебер. — У кого сигарету стрельнуть, а у кого — огоньку. Сама же мне про свои прошлые африканские приключения рассказывала. — И то верно, — кивнула Канаме. — Раз он сказал, что это моя личная проблема — то своими силами и решу. Готовыми прямо сейчас смотаться на другой конец земного шара оказались только Реви и Сагара. Но эти двое в иных случаях стоили батальона подготовленных штурмовиков. И что важнее — им Канаме могла доверить все, что угодно. Так что оставалось только подгадать для не желавшей расставаться с любимыми пистолетами попутный Реви военно-транспортный борт, а самой — отправиться в Штаты обычным рейсовым самолетом. Подготовить небольшую засаду было делом техники — одна из вентиляционных шахт, не обозначенная на плане, оказалась вполне проходимой. И уже на месте Канаме даже не удивилась, когда в расставленную ловушку угодила Коко Хекматияр с частью своих людей. Как-то часто с этой женщиной ее в последнее время сводила судьба. После кратких переговоров, закончившихся подрывом ставшего яблоком раздора комплекта брони, обе группы разошлись каждая в своем направлении. — Ну и зачем ты испортила так нужную тебе игрушку, за которой мы все сюда рвались? — насупилась Реви, выбравшись на свежий воздух. — Коко Хекматияр и ее отряд теперь у нас будут немножко в долгу, — задумчиво ответила Канаме. — А от игрушки я самое ценное успела отвинтить. Ловкость рук, знаешь ли. Она подбросила в воздух сборку палладиевого микрореактора, продав которую можно было бы купить средних размеров круизный лайнер. — А я уж было стала в тебе сомневаться, — коротко хохотнула Реви. — Остальное, так понимаю, из обычных запчастей соберешь? — Угу. У меня по углам много чего валяется. Так что, если будет время — сделаю даже лучше, чем было. — Может, тогда рому в честь блистательной победы? И, кстати, я не поняла, с чего эта блондинка так тщательно тебе глазки строила? — Да черт ее знает, на самом деле, — искренне пожала плечами Канаме. — Она вообще непонятная. Не знаешь, чего ожидать. Но на Балканах, когда я крепко влипла, вытащила меня — а я такое не забываю. — Ну и ладно. Давай тогда по стаканчику. Соске, ты все так и блюдешь трезвость? — Как-то пробовал. Совсем не мое, — сухо отозвался Сагара. — И если я правильно понимаю, то тебе не захочется видеть меня пьяным. — Как знаешь, — Реви вытащила из недр маленького походного рюкзачка внушительную фляжку и протянула Канаме. Та залпом отхлебнула добрую четверть ядреного индийского рома, поморщилась и совершенно по-русски занюхала рукавом. — Не пались ты так, Балалайкина ученица, — хмыкнула Реви, тоже прикладываясь к фляжке. — Что там у нас со временем? Канаме вывела на внутренний интерфейс глазного импланта нужную информацию, а потом потрясла головой, разгоняя легкое опьянение. — Если не хочешь тут застрять — тебе пора. Обратный мифриловский борт до Намшака прямо через час. Соске, а тебе-то куда надо? — спохватилась Канаме. — Сперва в Токио. Потом уже домой. — Ладно. Тогда мы можем спокойно сдать в мифриловскую оружейку стволы и поехать вместе. Попрощавшись с Реви, они в итоге решили просто вызвать мифриловцев забрать и машину, и оружие к парковке неподалеку от аэропорта. Что высвободило еще час и давало возможность в кои-то веки спокойно посидеть в ресторанчике, попить кофе, да наконец разговорить явно не находившего себе места приятеля.  — Чидори, хорошо, что нашла время поговорить, — Сагара верно оценил ситуацию. — Для тебя, братишка, когда угодно найду, — Канаме про себя улыбнулась. — Сколько мы с тобой по душам не беседовали? — Помнишь, меня иногда догоняла война, и ты помогала мне прийти в себя? — вместо ответа Сагара задал встречный вопрос. — Разве забудешь, — про себя Канаме подумала, что начинает понимать гнетущий боевого товарища груз. — Мне с тобой легче становилось. Хотя вот Намшаку, кажется, доставалось. Она хихикнула, припоминая творимые совместно с Сагарой глупости, которые оба искренне считали нанесением справедливости и сотворением благих дел. — И то верно, — Сагара не поддержал шутливого настроения. — И вот теперь, кажется, война меня окончательно догнала. Я снова хочу надеть форму. Канаме встала с кресла и, заложив руки за спину, насколько раз прошлась по комнате от одной стены до другой. Потом снова села и потянулась за стаканом с прозрачной жидкостью. — Ты же знаешь, — наконец, вымолвила она. — Я поддержу любое твое решение. Хоть голубей разводить, хоть мир завоевать. Разве что если ориентацию сменить надумаешь — тут буду отговаривать. Нами уж больно расстроится. — Ох, Нами, — Сагара сжал губы и смотрел куда-то в пол. — С ней тоже трудно будет. Но, думаю, сумею как-то объясниться. Скажи, Чидори, получается, что я был направ, тогда, три года назад, когда решил, что не хочу больше воевать? — Я иногда вспоминаю тот наш разговор, еще до войны Шредингера, — Канаме прикрыла оба глаза, — Сама ведь тогда тебе посоветовала, чем заняться. И нет, ты был совершенно прав. — Не понимаю, — Сагара помотал головой. — Смотри, остался бы ты наемником. Сейчас бы как минимум был старшим лейтенантом, или даже капитаном, командиром группы бронероботов новой Даны или еще какого мифриловского подразделения. И продолжал бы мучиться трудными мыслями «а что, если бы я выбрал мирную жизнь?» И вот зачем мне, или любому другому командиру, офицер с сомнениями? — Что-то в твоих словах есть, — Сагара наморщил лоб. — Зато я мог бы принести больше пользы. — Или погубить все дело, начав рефлексировать, — отрезала Канаме. — А так — ты научился следовать своим желаниям и узнал им цену. Но при этом — не порвал ни с нами, ни с Мифрилом. Поселился в Намшаке, хотя мог бы уехать хоть в Брянск, хоть в Катманду. Женился на девчушке, увлекавшейся бронероботами и знакомой с нашей командой. Устроился в контору, открытую под крылом гражданской службы Мифрила, хотя, опять же, мог стать хоть официантом, хоть филологом, хоть заводчиком крокодилов. Ты наш и всегда был наш. И вот теперь ты можешь совершить свой выбор осознанно. Твердо зная, что лежит на другой чаше весов. — Трудно, — слово было для Сагары непривычным. — Но, кажется, я понял. Я могу действовать так, как считаю нужным, а не как велит мне долг. — Именно, братишка, — Канаме с сомнением посмотрела на сигарету, а потом все-таки отложила ее в сторону, щадя нюх некурящего Сагары. — Но я, честно, буду рада еще одному надежному штыку в наших рядах. — Хорошо. Командующий дал мне время подумать, но я уже почти все решил. Еще бы с одним человеком посоветоваться только. — Если решил, то не тяни, — нахмурилась Канаме. — Война на пороге. В Боснии мы видели только репетицию, но времени мало. Кто тебе еще может дать совет, кроме жены и Калинина? — Тебе не понравится, — решился Сагара. — Я хочу поговорить с Тессой. Ты знаешь, где ее искать? От его взгляда не укрылись ни перекосившийся уголок рта обычно хорошо контролирующей себя Канаме, ни ее плотно сжатые кулаки. Сделав несколько выдохов, она вернула самоконтроль и снова подняла глаза на Сагару. — Хорошо, Соске, — с холодком в голосе начала она. — Сделаем так. Я понятия не имею, где ее искать — и знать не хочу. Но есть человек, который знает, и, если я попрошу, — он не откажет. Зачем тебе это — не спрашиваю. — Адмирал Борда. — кивнул Сагара. — Спасибо, Чидори. Мне хочется узнать мнение всех, кто когда-то перевернул мою жизнь. Ты, Калинин — и Тесса. Я бы, может, даже и Гаурона спросил. — Ну, за него я тебе отвечу, — уже взяв себя в руки, коротко хохотнула Канаме, про себя отметив отсутствие супруги в этом коротком списке. — У воина нет цели — есть только путь. Ты можешь быть сапожником, токарем, да хоть сутенером — но если в своем сердце ты воин, то с этого пути тебе не сойти. А там, в его конце, тебя ждет смерть. Ты готов? — Ты неплохо узнала этого безумного кхмера, — Сагара покачал головой. — И еще раз — спасибо. — Знаешь, не забудь все же поговорить с Нами, — остановила собравшегося уже уходить на свой рейс товарища Канаме. — Именно поговорить, а не поставить перед фактом. Со стороны, может, виднее — но она тоже здорово на тебя повлияла. — Хорошо, — легко согласился Сагара. — До встречи. Надеюсь, скорой! Сама же Канаме осталась в тяжелой задумчивости. Старый товарищ, надежный как каменная стена, внезапно показался с совершенно неожиданной стороны. Еще было совершенно непонятно, что с ним делать. Рядового бойца он, очевидно, уже сильно перерос. Но на офицера здесь и сейчас все же не тянул. К тому же ему надо было восстанавливать подзаржавевшие за годы мирной жизни навыки. В очередной раз вздохнув, она решила последовать одной из вечных военных мудростей — перебросить геморрой на могучие плечи мудрого командира. Пусть решает сэр Меллори — в конце концов, подобного опыта у него гораздо больше. И едва не пропустила момент, как к ним подошли двое в штатском. — Госпожа Чидори Канаме? — уточнил один из них. — Вас просят проехать с нами в здание ООН. — Не поняла? — она недоуменно подняла бровь. Один из «костюмов» протянул ей телефонную трубку. — Кана? — на связи был отец Канаме, генеральный секретарь ООН Шунья Чидори. — Езжай, пожалуйста, с этими ребятами. Оно правда срочно. И с твоим командованием согласовано. Какими бы ни были отвратительными отношения с отцом что у самой Канаме, что у поселившегося в ее теле жителя другого мира, установить вооруженный нейтралитет и периодически общаться им приходилось. Да и врать по мелочам человек такого масштаба, будь он хоть тридцать раз сволочью и конченным лжецом, все же не стал бы. Хотя с командованием Канаме все же попыталась связаться — но сэр Меллори был недоступен, а адмирал Борда мрачным голосом подтвердил важность встречи, воздержавшись при этом от каких-либо уточнений. Чуть погодя, уже сидя в машине, она озадаченно замерла, не донеся руку до стакана с соком. В списке Сагары не хватало еще одного имени. Давно уже не слышанного, и как-то совершенно позабытого за всеми событиями насыщенной жизни последних лет. «Интересно, — призадумалась она. — Куда же подевался Ар?» Бронеробот сильно пострадал во время битвы в Янске. Тесса говорила, что занимается восстановлением процессорного блока вместе с еще одной бывшей шепчущей, Мирой Кудан, но времени с тех пор прошло много, и о дальнейшей судьбы Арбалета Канаме больше не слышала. Хотя единственный в мире полноценный искусственный интеллект, хранящий в себе воспоминания своего покойного создателя, мог стать как ценным союзником, так и невероятно опасным врагом. Последнее, впрочем, вряд ли — Ар отличался изрядным гуманизмом. С другой стороны, за лозунги мира во всем мире крови было пролито гораздо больше, чем за идею возложить миллион черепов к костяному трону. Еще возможно было, что Сагара не стал делиться принадлежащей не ему тайной о судьбе своего кибернетического напарника. В конце концов, Канаме только раз полноценно общалась с искусственным интеллектом и не входила в число тех, кого тот называл своими друзьями. В общем-то эта цифра на двух и заканчивалась, и второй была как раз Тесса. Память Банни Мораута по-прежнему много значила для цифровой личности. Если ту, конечно, вообще удалось восстановить. Сделав себе пометку при случае выяснить и этот вопрос, Канаме вернулась к чтению взятых с собой материалов. По Нью-Йоркским пробкам до здания ООН все равно было добираться еще пару часов точно.