Паникер и Змей (Цельнометаллический паникер - 2)

С визгом шин рядом остановился мифриловский джип. — Госпожа полковник, я за вами. Это срочно! — на раскосом лице знакомого Канаме водителя отражалась нешуточная тревога. — Война! Канаме в один миг подхватилась, взяла Марию на руки и прижала к груди. — Я вернусь. Честное слово! — и, не дав девочке ответить, передала на руки дежурному, уже собиравшему детей, да и некоторых взрослых, чтобы отвести всех в убежище. Пусть сирены над городом еще не выли, и хотелось надеяться, что и не будут — протокол действий в подобной ситуации требовал незамедлительно обеспечить безопасность гражданского персонала Мифрила и членов их семей. — Ты видишь, я была права, — грустно улыбнулась Нами. — Вернешься — еще поговорим. На удивление, джип привез Канаме не к мифриловскому комплексу зданий, а за город — в штаб обороны провинции. Вживую там обнаружились Курама, пара мифриловских офицеров, с десяток разных чинов местной армии и, весьма неожиданно, памятная Канаме по давним событиям женщина в инвалидном кресле — Сейна. С экранов на них смотрели сэр Меллори, адмирал Борда и министр обороны Лаоса. — Камбоджа без объявления войны начала наступление на границе района, — начал лаосец в пышном мундире. — Я надеюсь на вас, дамы и господа! Командование оборонительной операцией возлагаю на мистера Кураму. То есть, простите, генерала Кураму, военного губернатора региона. По нашей договоренности, ему подчинены все местные и союзные силы. Держитесь! Я сделаю все, что могу, чтобы все как можно скорее закончилось! И отключился. — Подполковник! — рыкнул Курама на старшего из местных лаосских офицеров. — Ваши люди готовы занять позиции по нашему плану Эпсилон? — Готовы, господин военный губернатор! Развертывание начато! Разрешите идти? — Идите, — Курама махнул рукой, и, дождавшись, когда лаосцы уйдут, радостно оскалился. — Под ногами мешаться не будут, теперь поговорим всерьез. — И это все? — изумилась Сейна. — А что ты хотела? Их тут три батальона с легким стрелковым оружием. Паники в городе не допустят — и ладно. У министра свои проблемы — не вылететь бы из кресла. Воевать придется нам. — Мир сходит с ума. — Сейна потерла виски. — Ничего же не предвещало. — Отчего камбоджийцы вдруг решились на эту авантюру — обсудим после победы, — вмешался сэр Меллори. — Джером, тебе слово. — Проходящие последнюю неделю на границе учения час назад превратились в наступление сил всего пятого оперативного командования королевских вооруженных сил Камбоджи, — виртуальная копия адмирала Борда указала на монитор с картой местности. — Атака идет по всей границе провинции, конечной целью операции видится взятие Намшака и отторжение всего региона от Лаоса. — Или хотя бы — ликвидация сил Мифрила и вообще всего, что тут понастроили, — буркнул Курама. — Простите, Джером. — Противник располагает тремя полноценными механизированными бригадами и значительным количеством боевых вертолетов. Самолетов, по счастью, во всей Камбодже четыре штуки, и пока что они на своих аэродромах. Наша задача-минимум — остановить их на подступах к Намшаку. Основная цель — выбить обратно за границу. Мы собираем подкрепления, но пока даже я не готов дать ответ, на что можно рассчитывать. Много где жарко, и быстро высвободить людей непросто. Великие державы пока не вмешиваются, они посмотрят, как мы сами справимся. — Задача-максимум, после того, как соберем все доступные силы — взятие Пномпеня. И я не шучу, — сэр Меллори строго посмотрел на собравшихся. Никому не позволено так с нами обходиться. — По организации обороны — наш штаб подготовил несколько вариантов развития событий. Конкретный выбор оставлю за мистером Курамой, ему командовать операцией. Госпожа Сейна, так понимаю, возглавляет, кхм, ополченцев? — Нам в чем-то повезло. Хекматияры сумели с неделю назад доставить заказанных бронероботов. Пилоты, правда, посредственные — но Сейна их уже давно натаскивает, и кое-что они могут. Камбоджийцев ждет большой сюрприз. — Принято, — кивнул адмирал Борда. — Оперативное управление силами Мифрила — на полковнике Трелони. Думитру, выполняйте приказы Курамы как мои. Канаме, на вас особая задача. Вы принимаете командование специальным отрядом бронероботов Мифрила. — Я чего-то не знаю? — искренне удивилась Канаме. — Бронероботы — все же не моя специфика, адмирал. — Это те самые роботы, в контейнеры с которыми засунул нос наш с вами любопытный Сагара, — неожиданно улыбнулся сэр Меллори. — Мы давно готовились к чему-то подобному, и, как видите, приняли меры. Командирская машина там совершенно особенная. Кроме вас с ней, боюсь, никто не справится. — Лямбда-привод, — мрачно констатировала Канаме. — Мы на него при составлении планов не закладывались, — подчеркнул адмирал Борда. — Не сработает — и черт с ним. Но если у вас получится — это может смешать противнику все карты. — Есть, сэр, — рассеянно ответила Канаме. — Итак, — Курама вывел на интерактивный стол карту региона. — Действовать будем следующим образом. Доведение задачи до всех ключевых участников не затянулось, и спустя десяток минут все тот же джип мчал Канаме к секретому ангару, откуда техники Мифрила уже выводили грозные боевые машины, каким-то мутным образом доставшиеся Мифрилу по наследству от Амальгам. Канаме успела мельком пробежаться по краткому наставлению, когда на тентованном грузовике подвезли остальных пятерых пилотов. Они хотя бы были с «Веномами» уже знакомы, да и вообще производили впечатление толковых бойцов. С двоими из них раньше приходилось пересекаться, остальные трое тоже новичками в Мифриле не были, и проблем с субординацией не имели. Хотя и напряглись немного, зная о недоброй славе своего временного командира. Бронеотряд Курама назначил в резерв: сперва нужно было дать камбоджийским военным раскрыть свои планы. Заодно — этим он дал Канаме время хоть немного освоить бронеробота и наладить контакт с бойцами. Первое оказалось сравнительно несложным — «Веномы», они же «Чодары» по классификации Амальгам, были построены на тех же технологиях, что и мифриловские М9. Даже БРЭО и управление почти совпадало. По ощущениям — примерно как, имея стаж в пару месяцев вождения «Форда», пересесть на «Тойоту». Другое дело, что для успешного боя с превосходящими силами противника куцего опыта Канаме было маловато. Лямбда-привод же пока оставался черным ящиком — сходу запустить его не удалось, но было странноватое внутреннее ощущение, что в нужный момент все получится. Зато с бойцами проблем не возникло вовсе — стандартную для Мифрила тактику работы двумя тройками бронероботов отлично знали и они, и Канаме. Худо-бедно отряд можно было признать боеспособным, и даже возникла мысль о кратком перекусе, но Курама расслабиться не дал. — Слушай боевую задачу — совершить подвиг, — усмехнулся старый лис по видеосвязи. — Разведка как всегда просчиталась, и если на главном направлении мы неплохо держимся, то силу второй группы здорово недооценили. Сейчас камбоджийцы смяли заслон из местных вояк и радостно вышли нам во фланг. У них и выучка хорошая, и техника лучше ожидаемого — но особенно меня не порадовали действия группы бронероботов. Кажется, нашлись наши бывшие чемпионы, что здорово осложняет дело. — Если третьего поколения БР у них нет, то с задачей притормозить их мы, думаю, справимся, — нахмурилась Канаме. — В чем еще проблема? — Они разделились. Часть идет во фланг нашим основным силам, остальные — прямо на Намшак. А в городе — только полиция да недоучки Сейны. Не люблю делать такой выбор, но твоя задача — остановить первую группу. Не притормозить — а именно остановить. Город восстановить не так трудно, а вот вытащить из ловушки ребят сейчас гораздо важнее. — Хорошо, когда есть командир, которые решает такие вещи, — Канаме поморщилась. — И плохо самому командиру. Сделаем! Отряд бронероботов, пилоты которых приняли позывные «Красный» с первого по пятый, а их ведущая — «Красный-лидер», длинными прыжками набрал скорость в заданном направлении. План был для опытных пилотов прост — две машины оттягивают внимание противника на себя и притормаживают движение колонны. Остальные три — бьют во фланг. За собой Канаме оставила роль мобильного резерва, понимая нехватку своей выучки. С самого начала все пошло не так — вражеские пилоты бронероботов оказались действительно сильными противниками. И командир всего отряда умел очень быстро принимать решения. Пока «красные» с первого по третий отвлеклись на прикрывавшие вражескую колонну вертолеты, на «пятого» и «четвертого» обрушилась вся мощь танковых пушек и скорострельных орудий вполне современных бронероботов ЗИ-98. Жидкий заслон был смят — одни за другим Красный-четыре и Красный-пять отрапортовали о критических повреждениях и катапультировались. А первый, второй и третий не успевали — пусть и ценой всех вертолетов, но вражеская бронегруппа вот-вот могла уйти в прорыв. Тогда Канаме, понимая, что другого шанса не будет, сдернула ограничитель с управляющего блока лямбда-привода. В голове сразу зашумело — словно бы вернулся давний знакомый мерзкий Шепот, только слов различить не получалось. Свою ненависть, свою слабость и свое желание защитить соратников Канаме единым усилием воли выплеснула в сторону противника. Лямбда-привод оказался чудовищно эффективен — клин атакующей бронетехники снесло, как уносит порыв ветра листву с тротуара. Сразу накатила огромная усталость, но результат того стоил. Ободренная внезапным успехом, Канаме пару минут перевела дух, и, убедившись, что следующей волны наступления пока не предвидится, помчалась устранять прорыв на втором участке. Пилотам трех уцелевших машин она приказала разобраться с недобитками и, не теряя времени, идти на соединение с основными силами. Внезапное вмешательство тройки бронероботов последнего поколения под управлением опытных пилотов должно было устроить камбоджийцам неприятный сюрприз. Особых иллюзий по поводу своего мастерства Канаме не питала, но риск был оправдан. Сейне нужно хотя бы еще пару дней, чтобы ее отряд приобрел сносную боевую ценность. Да и ликвидация прорвавшейся бронегруппы, если она увенчается успехом, здорово повысит устойчивость всей обороны. И снизит необходимость в чудо-оружии, полагаться на надежность которого не приходилось. «В конце концов, — решила для себя Канаме, — если на второй раз лямбда-привод не сработает, то я просто успею удрать». Из-за поворота горной дороги показались «коробочки» бронетехники, сходу разворачивавшиеся в линию, достигнув выхода в долину. Почему-то воздушного прикрытия с ними не было. Возможно, вражеское командование решило сконцентрировать свою не столь уж многочисленную авиацию на другом направлении. На второй раз сосредоточиться и направить удар оказалось проще. И опять танки, бронероботы и БТРЫ полетели, кувыркаясь в разные стороны. Усталость, напротив, оказалась гораздо сильнее. Она навалилась каменной плитой, путая мысли и не давая двигаться. И новую угрозу Канаме пропустила — из-за горы, ранее невидимые для радаров, вылетели две пары припозднившихся боевых вертолетов, сходу нанеся удар по одинокому бронероботу. Капсула пилота выдержала удар, а вот сама машина повалилась на землю, утратив всякую боеспособность. Ждать добивающего удара Канаме не стала, и, открыв аварийный люк, полезла наружу. Возможно, это ее бы не спасло — вертолеты явно нацелились повторить атаку. Но их карусель прервал рокочущий гул тяжелых пулеметов. Отличное средство даже против неплохо бронированных винтокрылых машин — на землю разом повалились сразу три из них. Четвертый вертолет, не став искушать судьбу, поспешил ретироваться. Одна беда — никаких союзных отрядов на этом участке не должно было появиться в принципе. И Канаме залегла под обломками своего бронеробота, пытаясь понять, что же произошло. — Подними глаза, — раздался в наушнике знакомый звонкий голос. Канаме неверяще подняла голову и увидела, как с холма спускается Тесса в сопровождении пары высоких бойцов, закутанных в плащи с ног до головы. По их нечеловеческий силе и грации было понятно, что это совсем не люди, а какая-то вариация на тему автономных человекообразных роботов-охранников типа «Аластор». — Сспасибо, — сиплым шепотом выдавила из себя Канаме. — Кажется, ты меня спасла. За годы, что они не виделись, Тесса изменилась. Фигура, ранее по-подростковому немного угловатая, заметно округлилась во всех возможных местах. В сочетании с невысоким ростом это создавало ощущение некоторой пухловатости, при этом ничуть не портило, а, на взгляд Канаме, скорее добавляя женственности. «И размер у нее теперь побольше моего», — не удержалась от комментария девичья часть сознания. «Все равно не для нас», — тяжко вздохнула мужская половинка. — Значить, ты снова с нами? — поинтересовалась Канаме вслух. — Виделась с Марией? — Нет, — глухо ответила Тесса. — Я действительно приехала посмотреть на вас, но возвращаться я не собиралась. — Зачем тогда? Что тебе нужно? Тесса не ответила, а просто молчала, глядя своими огромными серыми глазищами словно прямо в душу. Их выражение, как отметила Канаме, тоже изменилось — прибавилось твердости и уверенности. Раньше Тессе настолько пронзительный и одновременно тяжелый взгляд свойственен не был. — Не тяни, — почти зло прошептала Канаме. — Не хочешь отвечать — так хоть расскажи, как жила, чем занималась. Сагара тебя искал — добрался ли? — Добрался, — кивнула Тесса, словно отмерев. — Совета просил. Славный он, наш Соске, ты не находишь? — Нахожу. Но ведь ты не о нем поговорить прилетела. — Я же говорю — посмотреть на вас с Марией. И на остальных, если получится. Кана, ты всегда была эгоисткой — могу я делать, что хочу? — Можешь. Но иногда это жестоко, — Канаме опустила взгляд. — Мир опять меняется, ты заметила? — внезапно Тесса сменила тему. — Не думала, что мы ошиблись тогда? — Правильно мы поступили, как бы то ни было, — Канаме помотала головой. — Нельзя лишать людей развития. И нельзя лишать права делать собственные ошибки. — И если вдруг появится шанс снова радикально поменять мир — ты бы стала действовать? — Тесса словно не услышала ответа, говоря о чем-то своем, толком непонятном Канаме. — Не хочу опять брать ответственность за человечество. Не хочу решать, что правильно, а что — нет. Я на своем месте, делаю что могу и что понимаю. Устала — но верю в лучшее, верю, что справлюсь. — Значит, тебе еще не предлагали. Но предложат. И кто знает — возможно, от твоего решения опять будет зависеть многое, — туманно продолжила Тесса. — Прости меня, Кана. И, не дав шанса ответить, запрыгнула на руки одному из «Аласторов», и тот споро унес ее куда-то за холм. Канаме только сжала кулаки, пытаясь совладать над вскипавшими эмоциями, даже не пытаясь понять, что в них преобладало: злость, тоска или печаль о несбывшемся. Немного погодя, она все же смогла взять себя в руки. И, вытащив из внешнего короба с инструментами пару гаечных ключей, отправилась отвинчивать от бронеробота пару незаметных со стороны блоков. После чего — активировала систему самоуничтожения. Было бы глупо рисковать возможным попаданием обломков столь ценной техники не в те руки. После чего оставалось только дождаться эвакуационной группы и надеяться, что тактика оказалась в целом успешной, и сэр Меллори не слишком сильно ее раскритикует. Некоторые после такой критики, бывало, лишались погон — но это в случае поражения. Сейчас же Канаме была уверена в способности сил Мифрила и местного ополчения хотя бы удержать линию обороны до прихода подкреплений. Если те, конечно, будут — но иначе ненужную войну в любом случае будет останавливать совбез ООН. И не гневными резолюциями, а десантными силами одной из великих держав, чего допускать руководству Мифрила и лично Шунье Чидори совершенно бы не хотелось. Спустя полчаса Канаме подобрал транспортер переднего края, посланный эвакуационной службой. — Вы где ЛуАЗ нашли? — изумилась она, запрыгивая через низкий борт машины на пассажирское место. — Откуда-то из Советского Союза добыли десяток списанных, — ответил невозмутимый сержант-водитель. — Но вы вообще первая, кто эту чудо-машину опознал. Она, кстати, в деле гораздо лучше, чем на вид. И плавать умеет! — Слышала, — кивнула Канаме. — Особенно если затычки не забыть вставить. Вытаскивай уже нас отсюда! Сознание покинуло ее моментально — вот еще она растеклась на каремате позади водителя, и нацелилась положить голову на невесть как оказавшийся в углу кузова старый валенок, а вот перед глазами уже темнота. Открыв их, Канаме увидела совсем другую картину. Силы собраны огромные — танки и БМП стоят в линию от горизонта до горизонта. В разрывах между гусеничной техникой кучкуются отряды бронероботов. Где-то там позади и тяжелая артиллерия, и даже тактические ракетные комплексы. Не обошлось и без тяжелой штурмовой пехоты в силовой броне, готовой поддержать натиск техники. В небе ревут двигатели вертолетов и самолетов — пусть авиация в современной войне и быстро заканчивается, но начинать без нее и вовсе нельзя. Канаме обнаруживает себя сидящей в кресле на удивление просторной командно-штабной машины. Она смотрит на бодро плещущий на ветру флаг с пронзенной мечом эмблемой ООН и пытается понять, что происходит и что же делать дальше. — Время настало! — шелестит знакомый вроде бы голос из динамиков системы спецсвязи. — Действуем по плану! Непонятная уверенность охватывает Канаме — и вместе с ней приходит испуг. Словно со стороны она наблюдает, как берет в руки микрофон. — Внимание! — произносят ее губы. — Переходим в наступление! Вспышка, видная в заменяющий окно триплекс — и КШМка летит на бок. Канаме не успевает увернуться от тяжелой стойки с аппаратурой и получает удар по голове. Сознание возвращается рывком. Она стоит на трибуне, а перед ней идет и идет колонна тяжелой техники. Оглядевшись, Канаме видит реющие флаги все с той же символикой ООН. Рядом стоят люди в военной форме, и вроде бы некоторых из них она даже узнает — но не может припомнить имена. Из ощущений — усталость в правой руке, ужасная жара и жажда, словно она не видела воды уже вторые сутки. Но сейчас совсем не время просить бутылку с минералкой. Трибуна словно наспех собрана на краю широкого проспекта в незнакомом городе. Когда-то он был зеленым, но сейчас часть деревьев сгорела, а часть просто выкорчевана с корнем. Многие здания разрушены, и никто не пытался их восстановить или хотя бы как-то прикрыть. На парад смотрят люди — молчаливые и испуганные. Некоторые машут флагами, но не похоже, что делают это от радости. Тем временем колонну техники сменяют батальонные коробки с пехотой. Солдаты смотрят на нее и выполняют воинское приветствие на марше. Канаме автоматически прикладывает ладонь к виску — пусть она не понимает, что происходит, но есть ситуации, когда военный всегда знает, как надо поступать. Бравурный марш заканчивается, хрипит спецсвязь, и к Канаме подбегает кто-то лохматый, в круглых очках и военной форме без знаков различия с увесистой телефонной трубкой в руках. — Поздравляю триумфатора, — мурлычет знакомый вроде бы голос. — Вы это заслужили. Жара становится невыносимой — и Канаме, теряя сознание, оступается и падает с трибуны. На этот раз сознание возвращается медленно и неохотно. Гудит голова — но хотя бы пить больше не хочется. Канаме осознает, что ведет силовую броню незнакомого образца по недавнему полю боя. Еще чадит подбитая техника, лежат убитые, и радует только, что замкнутый цикл дыхания позволяет не чувствовать запахов. Выбравшись на более-менее открытое пространство, она понимает, что бой еще не закончен. Где-то там вдалеке реет все то же знакомое знамя, на этот раз — потертое, простреленное и словно закопченное. А вокруг него заняла позицию горстка бойцов, и с кем там они перестреливаются — Канаме не видит. Где-то в облаках раздается громкий гул, становящийся все сильнее. Из темной тучи выныривает какой-то невозможный стимпанковский воздушный корабль, похожий на гибрид дирижабля, авианосца и еще черт-те чего. — Бросайте оружие, — гремит голос с небес. Все тот же, что и в прошлые разы — одновременно знакомый и незнакомый, но на этот раз отчетливо женский. — Хватит воевать. Канаме понимает, что этот воздушный корабль пришел остановить последнюю на Земле войну. И вроде бы все правильно, но следовать приказу отчего-то не хочется. Солдатам под простреленным флагом тоже происходящее не нравится. Что-то всерьез сделать с воздушным кораблем им не по силам, но сдаваться они явно не намерены, и один из них начинает крутить ручки зенитки — старой доброй ЗУ-23-2. В три прыжка Канаме преодолевает разделяющее их расстояние, говорит солдату «подвинься» и сама начинает наводить орудие. Продвинутый БИУС силовой брони уверенно подсвечивает немногочисленные уязвимые места летучего чуда. — Еще раз говорю — бросайте оружие! — снова гремит голос с небес. — Эта война закончится сейчас, добром или силой. Вы меня знаете, я Канаме Чидори, и три раза я предупреждать не буду. «Кто же тогда я?» — думает Канаме, а визоры тем временем подсвечивают стоящую рядом с одним из подходящих для нанесения удара мест поразительно знакомую женскую фигуру в военной форме, с гривой иссиня-черных волос и вроде бы сияющим красным цветом правым глазом. Но руки уже навели орудие на цель. И Канаме, затаив дыхание, вжимает гашетку. Разорванная снарядами фигурка исчезает из вида, на борту летучего корабля что-то взрывается, и он начинает неспешно терять высоту, словно сползая с небес на защитников знамени. Но им уже все равно — здесь и сейчас они победили. И в последние секунды своей жизни они просто смотрят на поверженный ужас и что-то неразборчиво кричат. — Вы не навяжете мне свои правила, — улыбается Канаме, отстегивая крепления шлема. — Эта война закончена на моих условиях. Наконец, корабль рушится на победивших его бойцов — и все действительно заканчивается. Проморгавшись, Канаме обнаружила себя задремавшей на каремате позади водительского места. И ни рев мотора, ни вируозный мат водителя, объезжавшего на норовистой машине разные препятствия, заснуть ей не помешали. «Ну и дрянь же снится», — подумалось ей. — «Не иначе, лямбда-приводом навеяло». После чего она снова выключилась. На этот раз — без сновидений. Сержант на ЛуАЗе привез Канаме в штаб. В ситуационной комнате над картой расхаживал чем-то довольный Курама. Когда он снял свои круглые темные очки, чтобы протереть, в глазах его читалась хищная радость. — Смотрю, вы начали кампанию верхом на самом совершенном орудии убийства после атомной бомбы, а закончили — на борту ЛуАЗа, — не удержался он от маленькой подколки. — Жаль, что вашего бронеробота пришлось взорвать. Но, главное, задачу перевыполнили с избытком. Ваша троица «красных» прибыла очень удачно — они внесли такой хаос в камбоджийские боевые порядки, что лучше и не придумаешь. Наступление противника остановлено, элитные части обескровлены. Теперь шансы на подкрепление гораздо выше, и, если все пойдет как надо, я не удивлюсь, если война и впрямь закончится в Пномпене. — Кто-то из великих держав держит руку на пульсе? Убедились, что Мифрил устоял и вписываются за нас по полной? — иных вариантов для маленькой победоносной войны Канаме представить не могла. — Еще интереснее, — хмыкнул Курама. — Резолюция Совета Безопасности ООН о принуждении камбоджийских агрессоров к миру. Командование операции возложено на военные силы ООН. То есть — Мифрил. Неофициально же — русские и американцы дали понять, что своими силами придержат тлеющие конфликты, и Мифрил может перебросить все, что у него есть. Сэр Меллори накопил немалые запасы тяжелого оружия, хотя официально нужные разрешения были получены сутки назад. Но он явно подготовился заранее. — Не маловато ли сил? Расколотить камбоджийскую армию вдребезги и пополам мы сможем, но вот провести полноценное вторжение — едва ли. За каждым обдолбанным крестьянином с мотыгой не набегаешься, даже верхом на бронероботе. — А вот теперь главная новость — государствам в районе конфликта предписано направить войска в распоряжение этих самых сил ООН. Лаосские военные уже перестали бояться всего на свете и в целом на них можно надеяться — хотя бы толпу создадут и тех самых крестьян поразгоняют. И нам на помощь уже идут механизированные дивизии из Вьетнама. Думаю, к ночи в небе появится их авиация. — Вьетнам — это уже серьезно, — Канаме потерла подбородок. — Эти воевать умеют. Они ж до 89 года Камбоджу сами оккупировали. С авиацией у них, правда, похабно — но это во всем регионе так. И они вот так просто передают командование непонятным выскочкам из ООН? — Что-то им обещали, — Курама поднял глаза к небу. — Или просто очень рады возможности повоевать, кто ж их знает. — Эти могут, — кивнула Канаме. — Значит, вскорости надо ждать тут сэра Меллори и весь мифриловский штаб. Для меня задачи есть? — Не вижу смысла вас тут держать. По крайней мере, до прибытия вашего собственного командования. Возвращайтесь в Намшак, заодно оцените ситуацию. Там пришлось немного пострелять, но резервная боевая группа Мифрила, переброшенная уж не знаю откуда, навела порядок. — Кого-то еще упустили? — разозлилась Канаме. — Да, была еще одна сборная команда из камбоджийцев, наемников и еще черт-те кого. Уже без вертолетов, по каким-то горным дорогам прошли. Соединись они с остановленной вами бронегруппой — быть беде. А так они поперестреливались с ополченцами и чутка притормозили, потом подоспели ваши и от души им вломили. Потерь особых нет, разрушений тоже. — Хорошо, — козырнула Канаме. — Разберусь. В город она добралась на менее одиозной машине — обычном армейском джипе французского производства. На окраине уже обустраивали лагерь военнопленных, где-то что-то дымилось, стояли наспех сваленные баррикады, валялась разбитая техника — в целом ситуация явно была под контролем. Особенно Канаме порадовали попадавшиеся тут и там черные М9 неизвестной модификации с наспех нанесенной эмблемой ООН, пронзенной сверху мечом. А еще сильнее она обрадовалась, когда где-то в самой гуще происходящего она увидела знакомую невысокую темноволосую фигуру в оливковой офицерской форме. Сагара махал руками, раздавал приказания, что-то отмечал в планшете — и явно ощущался на своем месте. — Госпожа полковник, — обратился он к выпрыгнувшей из машины Канаме, по-русски приложив ладонь к виску. — Ситуация в городе под контролем. Пленные изолированы, потери среди ополченцев уточняются, в моей группе легко поврежден один М9 и разбито два БТРа. Временно исполняющий обязанности военного коменданта Намшака, командир сводной ударной группы младший лейтенант Сагара. Он явно рисовался — вспоминая все лучшее, что видел в своей полной бесконечных войн юности. И этот момент его триумфа — Канаме точно не смогла бы его упрекнуть за легкую склонность к театральности. — Соске, молодчина, — она ответила воинским приветствием, а потом от души обняла друга. — Я тут в другом месте развлекалась, но так поняла — ты очень вовремя. Что за техника-то новая? Она кивнула в сторону застывшего поодаль черного бронеробота с командирскими антеннами на головной части. — Модификация F, он же «фридрих», — улыбнулся Сагара. — Отличная машина получилась! — Даже и не знала, что они у нас есть, — помотала головой Канаме. — Ну, рассказывай! Сагаре в чем-то здорово повезло. После всех перипетий он действительно снова записался в ряды Мифрила, получил звание старшины и был отправлен в подготовительный лагерь в Германии. Восстанавливать навыки, осваивать новую технику, да и просто почувствовать себя частью большой военной организации. И когда пришло известие о начале войны и необходимости спешить в Намшак — он оказался единственным человеком с серьезным военным опытом, хорошо знакомым с ситуацией в регионе. Сэр Меллори, оценив ситуацию, тут же присвоил Сагаре звание младшего лейтенанта и поручил ему как можно быстрее сформировать сколько-нибудь боеспособную группу, после чего — отправляться выручать своих соратников. И через час они уже как отряд вооруженных сил ООН грузились в удачно оказавшиеся на ближайшей авиабазе и любезно предоставленные для такого важного дела американские военно-транспортные самолеты. Дальше — надо было спешить с аэродрома в город, выручать окруженных на Арене ополченцев, разбираться в ситуации, заниматься пленными — словом, нормальная военная работа. Последние слова Сагара произносил скороговоркой, тревожно оглядываясь. — Что такое? — насторожилась Канаме. — Я вижу Нами. И она еще не знает, что я снова на службе, — сдавленным голосом пробормотала Сагара. — Стоять! — Канаме придержала за шиворот явно пытавшегося сбежать друга. — Сейчас все разрулим! Вид у Нами, пробиравшейся откуда-то от Арены, был не блестящим. Красный рабочий комбинезон и рыжая шевелюра покрыты пылью, рукав разорван, на аккуратном носике — свежая ссадина. Но глаза сверкали яростно и недобро, а рука твердо сжимала разводной ключ. — Привет, подруга! — Канаме выскочила перед ней как чертик из табакерки. — Хотела бы я иметь такого мужа, как у тебя! — Что? — поразилась Нами. — Ты же вроде, ну, по другой части. — Вот была бы по той, — отмахнулась Канаме, — то у тебя были бы проблемы. Потому как я тебя, конечно, нежно люблю, но лучше нашего Соске — не найти. Кто, по-твоему, спас город? — Так это ты привел тех бойцов, что сняли осаду Арены? — Нами посмотрела на Сагару уже другими глазами. — Да, я, — кивнул он. — Пока что я здесь за старшего, если, конечно, Кана не примет командование. — А оно мне надо? — легко пожала плечами Канаме. — У меня своих проблем по горло. Ты город спас — ты и распоряжайся. И, увидев на лице Сагары легкую панику, толкнула его кулаком в бок. — Не переживай, сэр Меллори уже летит. Найдется кому тебя поддержать в этом нелегком деле. — Так, — снова настроилась поскандалить Нами. — Тут важно, что кто-то мне обещал, что не будет больше воевать. Рассказывал мне сказки, что оставил прошлое позади. Врал, значит? — Ты погоди, — Канаме положила ей руки на плечи и пристально взглянула в глаза. — Ты ж на Арене была, с ополченцами? — Ну, была, — Нами держалась стойко, хотя под этим взглядом иной раз начинали дрожать здоровые мужики с боевым опытом. — Чинить подбитые машины кому-то надо. — И если бы Соске не пришел — вас бы могли смести, так? И, знаешь, если чтобы спасти тебя ему пришлось нарушить данное тебе же слово — так может, и черт с ним, со словом? Твой мужчина выручил и тебя, и весь город — а ты ему еще и угрожаешь после этого? Ну, сестренка, я тебя не понимаю. — Точно-точно никто другой бы не справился? — на всякий случай переспросила Нами. — Абсолютно, — на этот раз взгляд и тон Сагары были твердыми. — Я действительно оказался в нужном месте в нужное время. Там, где без меня было никак. Тонкий момент, что Сагара решил вернуться на службу несколько раньше, он и Канаме аккуратно опустили. — Дурак! — Нами бросилась на шею Сагаре и расплакалась. — Я же и подумать боюсь, что могу тебя потерять! Но если иначе никак — значит, наверно судьба. Ты ведь теперь так легко не снимешь форму? — Соске нужен нам. Очень нужен, — ответила за него Канаме. — Сама видишь, что творится. Мы ж теперь ведь не просто ЧВК, а офицеры войск ООН. Можно сказать, за нами весь мир! А вот как все наладим, так и подумаем насчет того, чтобы утихомириться. — Утихнет она, как же, — сквозь слезы улыбнулась Нами. — Ладно, Соске. Все я поняла, и зла не держу. Приходи домой на ужин. И не только на ужин — я теперь точно знаю, что мне от тебя надо. И отговорок больше не приму! Хочу от тебя ребенка — и точка! — Чувствую, мир в семье восстановлен, — Канаме с нескрываемым удовольствием оценила сложную гамму эмоций на не слишком-то выразительном лице друга. — Что ж, пойду я, пожалуй! Ее ждала Мария. И упускать возможностью побыть с приемной дочерью еще хоть несколько часов Канаме не желала. Сэр Меллори, на удивление, прибыл только следующим утром. И выглядел он настолько взъерошенным, насколько может себе позволить выглядеть британский аристократ в пятнадцатом поколении. — Слишком быстро, — признался он во время краткой встречи в курилке. — Предварительные договоренности с Шуньей у нас были давно, и я не поверю, что ты не заметила: мы готовились. Но и я до конца не верил, что у него получится. И камбоджийцы эти — как снег на голову. Так что теперь надо и в ООН, и штаты разворачивать, и финансами заниматься, и еще тысячей разных дел заниматься. — Сэр, разрешите отбыть куда-нибудь в Африку? — Канаме уже явно понимала, к чему идет дело. — Не дождешься, — улыбнулся командующий. — Тебе быть моей Пятницей во время всего этого дипломатического кошмара. Бегать и разговаривать пришлось много. А сражения с юристами и финансистами оказались как бы ни сложнее битв с южноазиатскими повстанцами и сомалийскими пиратами. Но постепенно из хаоса и бардака начала выкристаллизовываться новая структура войск ООН. Одна из самых странных встреч была в Берне, когда посреди конференции ее выцепила Коко Хекматияр и принялась на что-то усиленно намекать. Договорить не получилось — помешали Каспер и Шунья. Но мысль, что надо уже наконец плотно пообщаться с этой странной и невозможной женщиной плотно свербела в висках. За длинным забегом внезапно наступил перерыв, во время которого удалось не просто осесть в Намшаке, но и наконец спокойно позаниматься инженерными расчетами и их практической реализацией. В самом городе после боя было почти спокойно. Даже снова начали возвращаться туристы. Слово и не продолжали полыхать Балканы, не перестреливались оба Китая вдоль всей границы, а перманентная резня в центральной Африке не начала перекидываться в ранее сравнительно спокойный Магриб. Вызов на совещание командного состава то ли еще Мифрила, то ли уже войск ООН застал Канаме врасплох. Особенно удивило, что встреча была почему-то назначена в Афинах. Уже там, в громадном здании позапрошлого века постройки, Канаме выделили небольшой кабинет, где она была вынуждена в темпе знакомиться с очередным ворохом документации. Часть материалов оказалась смутно знакомой — исходно их составляла она сама, но за прошедшее время они заметно изменились. Особенно поразил проект создания мобильных баз — по сути, копий «Даны». И что две подводных лодки под эту задачу уже были заложены, одна — на мифриловских стапелях, другая — в Союзе. А неизвестный аналитик в сопроводительной записке беспокоился, что повторить виртуальный интеллект «Даны» не получалось. Даже побитовое копирование на аналогичное железо результатов не дало. — Пора, — в дверях кабинета внезапно появился сам командующий. — Торжественная часть. — Я еще и близко не закончила, — буркнула Канаме, отложив распечатки. — Успеешь еще. Есть что интересное, кстати? Расскажи, пока мы тут по коридорам блуждаем. — Да какой-то болван удивился, что повторить ВИ «Даны» не выходит. И пишет, что это ставит под угрозу весь проект. Хотя задача вообще по-другому решается. — Ну-ка? — заинтересовался сэр Меллори. — ВИ «Даны» действительно не копируется. Но он создан в том числе с учетом взаимодействия с капсулой ТАРОС. И, видимо, как-то еще изменился во время Инцидента с участием той, что Шепчет. Никакой магии — но это технические особенности за рамками нашего нынешнего понимания. Но по сути своей — это не более чем продвинутый БИУС. Не надо ему всех тех наворотов, что вкладывали создатели. Кто-нибудь из бывших Шепчущих, та же Мира Кудан, отлично соберет действующую модель на основе ВИ обычного бронеробота 3 поколения. А дальше уже на корабле вживую обкатаем. Сама «Дана» и поможет обучить нейросеть должным образом. — А ведь я говорил нашим умникам, что надо было тебе продолжать этой темой заниматься, — рыкнул сэр Меллори. — Кстати, мы пришли. У тебя полчаса чтобы привести себя в порядок. На удивление, вместо ожидаемого парадного зала конечной точкой маршрута оказалась раздевалка. Правда, сильно непростая — с отдельными секциями. Так что Канаме успела принять душ, привести в порядок шевелюру и с легким содроганием коснуться висящей на вешалке военной формы. При всем присущем ей цинизме — творение неизвестного модельера выглядело произведением искусства. У выхода ее ждал сэр Меллори и еще пяток старших мифриловских офицеров. Сам командующий был одет в такую же форму, только вместо одной большой звездочки, красовавшейся на лишенном просветов погоне Канаме, у него звезд было целых четыре. — Готовы? — усмехнулся он, со странным выражением на лице пощелкав пальцами все так же затянутой в черную перчатку руки. — Тогда выходи строиться! Парадный зал оказался буквально за углом. И уже там, в присутствии всех членов совета безопасности ООН и еще кучи непонятного народа, генеральный секретарь Чидори Шунья представил миру командный состав создаваемых войск Организации. Последней в этом списке упомянули бригадного генерала Чидори Канаме. И вроде бы еще требовалось решение генеральной Ассамблеи, но этот вопрос все приглашенные уже явно считали формальностью. А когда вспышки фотографий утихли — наступило время для праздничного банкета. Во время вечеринки к Канаме подошел невзрачный парень с внешностью типичного клерка. — Коко Хекматияр просит передать, что будет ждать вас сегодня вечером. Здесь недалеко — около 40 километров до виллы. Транспорт за вами пришлют. Ваш ответ? — его уверенные слова никак не вязались с внешностью. Осмыслив как само предложение, так и форму его подачи, Канаме сперва разозлилась. А потом, оглядев стремительно становящееся унылым мероприятие, решительно кивнула. Вечер, проведенный с Коко, оставил мучительное и одновременно прекрасное послевкусие чего-то, что никогда не сбудется. С Тессой все получалось заметно по-другому, а в том, родном для попаданца мире, и вовсе не доводилось по-настоящему близко сходиться с настолько сильными и цельными натурами. Канаме ни о чем не жалела — ни о том, что получилось, ни о том, чего не было, и, кто знает, может, и вовсе никогда не будет. В конце концов, и у нее, и у Коко оставались непрожитыми собственные любовные истории. Но по большому счету все это было не так уж важно. А вот насчет итогов Канаме даже некоторое время колебалась, есть ли у нее моральное право с кем-то делиться полученной информацией. Все же благоприобретенный цинизм победил — точнее, Канаме, отвлекшись от переживаний, еще раз вспомнила, с кем имеет дело. Коко рассказала ей ровно столько, сколько планировала. И, значит, была готова, что информацией могут воспользоваться и против нее. Что-то в душе все же царапалось, но стакан скверного индийского рома, принятый прямо за завтраком, помог собрать мысли в кучу. И Канаме по зашифрованной связи отправила Балалайке нечто, отдаленно похожее на срочный рапорт. Ответное сообщение не заставило себя ждать. «Приезжай в Роанпур. Сверим информацию», — Балалайка была верна своим принципам и по-настоящему важные разговоры проводила только лично. Пользуясь благодушным настроением начальства и отсутствием совсем уж срочных дел, Канаме села подбирать подходящий рейс. В сам Роанпур самолеты из Афин, конечно, не летали. Но вот прилетев в Банког, можно было через местный аэропорт Суварнабхуми добраться до города Чандхабури. И уже там, если предварительно сделать пару звонков, будет ждать неприметная Цессна, пилот которой, если знаешь кодовое слово, добросит до самого Роанпура — точнее, до забетонированного поля в паре километров от города. А уже там Канаме встретил ярко-желтый Понтиак выпуска 1960 года с эмблемой ВДВ на капоте. Отличительный знак «отеля Москва», для посвященных — резидентуры ГРУ в дьяволовом треугольнике Юго-Восточной Азии. — Мы можем на полчаса в «Желтый флаг» заглянуть? — спросила Канаме у водителя. — Есть хочу невероятно. — Владилена Николаевна приказала побыстрее, — буркнул хмурый шофер в потрепанной тельняшке. Спорить с личной гвардией Балалайки даже Канаме не рисковала. Эти ребята были способны терминатора завязать узлом, а потом и вовсе понаделать из вредной железяки колючей проволоки. И характер их был под стать — равномерно мерзким. Одна беда — бойцы первой волны, прибывшие в Роанпур вместе с Балалайкой, неотвратимо старели. А более молодому пополнению хозяйка отеля «Москва» не доверяла так, как этим суровым воинам, прошедшим вместе с ней позор Первой Афганской.* Пафосная машина остановилась собственно перед отелем, и водитель провел Канаме вглубь служебных помещений. А скрипучий лифт чуть ли не столетнего возраста помог спуститься в подвал. Где у одной из дверей, к удивлению Канаме, дежурили верный адъютант Балалайки сержант Громов и чем-то недовольная Реви. — Мы тебя заждались, сестренка, — фыркнула Реви, открывая дверь. — Ничего страшного, — раздался из глубины помещения знакомый хрипловатый голос Балалайки. — Кана, заходи. Думать будем. Дверь захлопнулась. А Канаме на миг замерла, увидев, как на нее навели пистолеты и сама Балалайка, и стоящий в дальнем углу Калинин. Дергаться она не стала — против этих двоих, да в закрытом помещении шансов у нее не было. Сидевший за столом Рок откинулся в кресле и оскалился. — Ну что, девочка, завербовала тебя эта Коко Хекматияр? — как-то незнакомо улыбнулась Балалайка. — Так не тебя первую, не тебя последнюю. * если кто вдруг забыл — в мире «стальной тревоги» после появления бронероботов и убийства Горбачева СССР повторно вошел в Афганистан, на сей раз — вполне успешно. Миру «черной лагуны» под это дело пришлось подтянуться. Ничего невозможного в том нет, и не в бронероботах в сущности дело. Так-то и в реальной истории Наджибулла еще три года справлялся с переменным успехом собственными силами, пока ему с распадом Союза и финансовую помощь не перекрыли. За годы войны моджахедов выкосили чуть ли не миллион, и они там просто физически стали заканчиваться. Так что чисто военная победа была вопросом больше политической воли. Кто не верит — просто посмотрите статистику наших потерь по годам. Армия поставленную задачу выполнила.