Только ты и я, что может быть проще?

      Тусклый свет позолоченных бра необычной геометрической формы приятно обрамлял полупустое пространство комнаты, рисуя на полу и стенах причудливые тени девушки. Закопавшись в изобилии спортивной и повседневной одежды, примеряя и откидывая в сторону каждый вариант гардероба, Мишель безуспешно пыталась отыскать подходящий наряд на вечер.       После непродолжительного разговора с Брэндоном, ей удалось узнать, что он планирует собрать команду в каком-то заведении недалеко от отеля. Однако причину мероприятия танцор предпочел умолчать, таинственно называя это «сюрпризом» и ссылаясь на то, что девушка сама обо всем узнает в скором времени. При этом беспечно забывая о ее безграничном любопытстве, которое медленно и мучительно терзало хореографа изнутри, заставляя теряться в бесчисленных догадках.       За тревожными сборами, до безобразия переполненными хаотичными мыслями обо всех событиях, произошедших за последние несколько дней, Мишель успела пожалеть о том, что не взяла с собой в поездку на парочку чемоданов одежды больше. И вместе с этим придумать порядка дюжины проклятий на головы ребят, которые так услужливо затянули с рассказом о совершенно незначительной детали конкурса — длительной командировке в другой город. С незапланированными празднествами, конечно же, без которых не обходился ни один нормальный отдых парней.       Выудив из шкафа черное платье на тонких бретелях, девушка придирчиво осмотрела его на предмет заломов, помятостей и пятен и, не заметив ничего дискредитирующего, довольно улыбнулась. Не самый скромный выбор, но другого в условиях спешки и как минимум получасового опоздания к назначенной встрече уже не предвиделось.       Пока Мишель пыталась справиться с не поддающейся потайной молнией, сосредоточенно разглядывая свое отражение в высоком напольном зеркале, кто-то несколько раз настойчиво постучал в номер, отрывая ее от этого занятия. Хореограф проследовала к двери, на ходу предпринимая еще несколько тщетных попыток застегнуть платье, и, приоткрыв ее, практически сразу потеряла дар речи от увиденного.       — Ты всегда так долго собираешься, или сегодня особенный день? — склонив голову вбок и держа руки в карманах, насмешливо проговорил парень.       Пробегая оценивающим взглядом по всем оголенным участкам ее тела и задержавшись чуть дольше положенного в области декольте, Брэндон с явной неохотой поднял глаза и лукаво улыбнулся. Весь его внешний вид был просто ошеломляющим: черные хлопковые брюки, которые — Мишель была в этом абсолютно уверена — отлично акцентировали внимание на его подтянутой заднице, приталенная рубашка в тон, так выгодно подчеркивающая его мускулистые руки и торс, пара броских деталей — серебряная пряжка кожаного ремня и наручные часы с крупным циферблатом; и при всей этой элегантности он позволил себе легкую небрежность: расстегнутые сверху пуговицы и закатанные до локтя рукава.       Девушка непроизвольно сглотнула, отказываясь верить собственным глазам и прогоняя из головы вмиг вспыхнувшие неприличные и не выходящие за пределы этого номера мысли.       «Как будто природного обаяния ему было недостаточно…»       — Видимо, особенный, — хрипло проговорила Мишель, смущенно улыбнувшись от собственной, слишком замедленной реакции на поставленный вопрос.       — Ты готова? — все тот же насмешливый тон.       — Почти. Проходи, — она сделала несколько шагов в сторону, пропуская гостя внутрь и возвращаясь к занятию, от которого он ее оторвал.       Брэндон закрыл за собой дверь и вольготно расположился на диване. Голубые глаза игриво блестели в полумраке, с нескрываемым интересом изучая стройные изгибы девичьей фигуры, на лице застыла дьявольски-соблазнительная ухмылка, и выглядел он, без грамма преувеличения, невероятно довольным собой. От столь пристального внимания к собственной персоне хореограф несколько растерялась, а предательская молния, окончательно застрявшая в ткани, и вовсе отказывалась двигаться с места.       — Черт бы тебя… — тихо выругалась девушка, стоя у зеркала вполоборота и с раздражением дергая неподдающийся бегунок.       — Да уж, — с издевкой цокнув языком, парень слегка прищурился, — с такими темпами мы не успеем даже к десерту.       — Она… — Мишель, заметно нахмурившись, сосредоточенно продолжала борьбу со стихийным бедствием в виде реплики известного бренда, купленной по настоянию младшей сестренки в одном из ее любимых магазинов, — совсем застряла… — еще пара неловких движений, не вызымевших должного результата, — кажется… — обернувшись к танцору, все это время неотрывно следящему за жалким зрелищем в исполнении хореографа, она робко обратилась к нему: — Можешь помочь?       — Прости, лапуля, но одевать тебя не входило в мои планы на вечер, — одарив девушку обворожительной улыбкой и получив в ответ уничтожающий взгляд, Брэндон переключился на свой смартфон, который в этот момент издал несколько требовательных к себе звуков.       Мишель шумно вздохнула и прикрыла глаза, окончательно отчаявшись справиться с дурацкой застежкой и лихорадочно прокручивая в памяти другие варианты, попадавшиеся ей под руку. Однако отыскать что-либо в устроенном ею хаосе — задача со звездочкой, на решение которой уйдет еще больше времени и нервов, а их и без того осталось немного. Хореограф мечтательно улыбнулась, придумывая два самых оптимальных для себя выхода: забить на все планы блондинчика, остаться в отеле, укутавшись в мягкий махровый халат, и до поздней ночи смотреть слезливые фильмы и сериалы, пока усталость и сон не накроют ее с головой; или отвести душу в торговом центре неподалеку на последние деньги и опоздать еще на пару часов. Или даже больше. Эгоистично, но чертовски заманчиво.       Обоняние уловило легкий вишнево-табачный шлейф мужского парфюма, и через несколько секунд к обнаженной спине девушки прикоснулись холодные пальцы, вызывая приятную дрожь по всему телу от неожиданности и контраста температуры.       — Что ты делаешь? — на выдохе произнесла Мишель.       — Помогаю, — прозвучал вкрадчивый голос танцора, после чего одна его рука обвила хореографа за талию. — Разве ты не об этом просила?       — Так ведь это не входило в твои планы? — распахнув глаза, она поймала его лукавый взгляд в отражении зеркала и наигранно взметнула брови вверх.       — Не совсем так, — усмехнулся Брэндон, приближаясь губами к ее ушку и крепче прижимая девушку к себе. — Просто мне очень не хочется лишать тебя сладкого перед сном.       Горячее дыхание обожгло кожу, вызывая рой мурашек, волной пробегающих по всему телу — от шеи до подушечек пальцев на ногах. Даже простого объятия, до безумия приятного и такого необходимого за последние несколько дней, хватило, чтобы моментально отпустить все мысли на свободу и растаять в его руках. Мишель неосознанно подалась навстречу, прикрывая глаза и полной грудью вдыхая опьяняющий аромат его парфюма, который подобно опиуму моментально спровоцировал мощный всплеск эндорфинов.       — Мы же опаздываем… — жалкая попытка достучаться до самой себя. Проигрышная. Она повернула голову, чтобы поймать его губы — такие желанные сейчас — своими, но стоило только коснуться их, Брэндон слегка отстранился.       — Опаздываем, — тихий, проникающий в самые потаенные уголки сознания, шепот — совсем близко, но недосягаемо, а после — мягкий поцелуй на плече.       Согнутые пальцы блондина плавно скользили вдоль позвоночника, заставляя девушку теряться в приятных ощущениях. На каждое его прикосновение низ живота отзывался тянущей болью, а затуманенный разум отказывался возвращаться в реальность и думать хоть о чем-либо. Медленно и дразняще губы танцора поднимались к ее шее, нежно прикусывая бархатную кожу и срывая приглушенные стоны от девушки в ответ на эту ласку.       — Мм, кажется, я нашел твое слабое место, — промурлыкал парень, обводя горячим языком мочку ее ушка и распаляя в Мишель еще большее желание послать к чертям всю команду и планы.       Каждую клеточку тела окутала сладостная истома, и если бы не сильные мужские руки, девушка непременно бы потеряла равновесие. Облизнув пересохшие губы, она предприняла попытку развернуться, но Брэндон не позволил ей этого сделать, крепче прижимая к себе и сопровождая это едва уловимым для слуха «тише, лапуля, не все сразу». Достигнув несчастного замка, он одним уверенным движением опустил собачку вниз и отстранился, выпуская хореографа из своих объятий.       Неожиданно потеряв точку опоры, Мишель резко распахнула глаза и сильно покачнулась, чудом устояв на высоких каблуках. Горящий взгляд и провокационная ухмылка блондина, отраженные в зеркале и как нельзя лучше говорящие за своего обладателя, заставили ее моментально почувствовать себя обманутой.       — Надеюсь, дальше ты справишься самостоятельно? — насмешливо спросил танцор, отступив на несколько метров назад и принимаясь что-то сосредоточенно печатать на экране своего телефона, словно бы минуту назад не происходило ничего интересного.       — Да, — недовольно буркнула девушка, стараясь успокоить жгучую обиду внутри от неоправданных ожиданий, и без лишних усилий застегнула молнию.       — Все уже на месте, ждут только нас, — оторвавшись от смартфона, Брэндон бегло осмотрел спутницу и одобрительно улыбнулся. — Прекрасно выглядишь. Хотя признаться честно, без платья мне нравится больше.       Моментально задохнувшись от возмущения и открыв было рот, чтобы язвительно прокомментировать эту откровенную наглость, она чуть подалась вперед, однако в ту же секунду в номер снова постучали.       — Ты кого-то ждешь? — обернувшись к источнику звука, парень чуть нахмурился.       — Нет, — растерянно ответила Мишель, тут же забывая обиду и то, что хотела сказать.       Брэндон, кивнув каким-то собственным мыслям, прошел к двери и рывком открыл ее, после чего стремительно изменился в лице и напрягся всем телом.       — Ты совсем страх потерял? — прорычал блондин.       Интуитивно предчувствуя неладное, хореограф сделала пару шагов по направлению к танцору, чтобы выглянуть из-за его спины и узнать, кого он так любезно приветствует. На пороге ее номера, с удивлением озираясь на Брэндона, которого, по всей видимости, совершенно не ожидал здесь застать, стоял капитан их команды.       Никогда прежде девушке не доводилось видеть его таким разбитым: под левым глазом красовалась большая гематома, губы были искусаны и сложились в слабое подобие кривой улыбки, а обычно аккуратно подстриженная борода сейчас выглядела неопрятной и запущенной. И на фоне общей бледности, словно бы парня мутило на протяжении долгих часов, он с трудом выдерживал ненавидящий взгляд блондина, нервно заламывая пальцы и часто переминаясь с ноги на ногу.       В голове у Мишель промелькнула паническая мысль о том, что даже тонна косметики не исправит положение дел, и с таким лицом Джастину лучше вообще не появляться на сцене — ни члены жюри, ни зрители не смогут по достоинству оценить это великолепие красок.       — Я понимаю, что… — неуверенно начал брюнет, но Брэндон не дал ему возможности договорить.       — О нет, дружище, — он издевательски усмехнулся, — ты похоже на всю голову отбитый, раз набрался смелости и заявился сюда.       В каждом его слове сквозила неприкрытая угроза, и от этого у девушки по спине пробежал холодок. Но еще больше ее пугала перспектива очередного — вполне реального и практически непредотвратимого силами самой Мишель — «показательного выступления». Ведь во время ее честного рассказа обо всех выходках Джастина и его скудоумной подружки блондин на пределах собственных возможностей старался сохранять спокойствие. Однако по ледяному тону, которым он задавал уточняющие вопросы, яростному огню во взгляде, прожигающему дыру в потолке его номера, и сжатым кулакам становилось предельно ясно — второго раунда не избежать, это вопрос времени. Только в тот день от справедливой платы за храбрость «друга» Брэндона сдерживало полное изнеможение, но сегодня…       Мишель застыла в оцепенении, не решаясь произнести и слова, боязливо ожидая продолжения. Капитан же, чье лицо и до этого не вызывало ничего, кроме щемящей жалости в груди, стал выглядеть подавленнее некуда, однако он, сделав невероятное усилие над собой, на секунду прикрыл глаза и вновь немного сбивчиво, но уверенно обратился к старому приятелю:       — Прошу, просто выслушай…       — Проваливай, Джастин, — грубо отрезал блондин, намереваясь захлопнуть дверь перед носом непрошеного гостя.       — Я хотел извиниться, — на одном дыхании выпалил парень, в примирительном жесте выставляя обе руки перед собой. Брэндон застыл на месте и скептически выгнул бровь, с недоверием смотря на собеседника. — Перед Мишель, — Джастин мельком взглянул на хореографа, — и перед тобой, конечно же.       — Как жаль, что мы уже уходим, — блондин натянул ухмылку. — Перенеси свой концерт на завтра.       — Это не займет много времени, — настойчиво продолжал капитан и обратился к девушке: — Пожалуйста, Мишель, могу я войти?       Слегка вздрогнув, совершенно не ожидая обращения к себе, девушка нервно сглотнула.       — Да, — после недолгой паузы тихо ответила хореограф. С некоторой неловкостью заправив прядь светлых волос за ухо, она откашлялась и повторила чуть громче. — Да, конечно, входи.       Брэндон качнул головой, мысленно не соглашаясь с ее решением, но все же отступил от двери и пристальным взглядом проводил брюнета в номер. Тот неуверенно прошел внутрь и остановился у дивана. На несколько долгих минут в комнате воцарилось гнетущее молчание, нарушаемое лишь уличным шумом, который доносился сквозь открытую дверь балкона. Мишель с опаской смотрела на обоих участников своей команды, молясь, чтобы извинения капитана не переросли в еще больший конфликт, а Джастин, нелепо поглаживая карманы джинс, прерывисто дышал и не решался начать сложный разговор.       — Потерял бумажку с речью? — блондин стоял, облокотившись на комод рядом со входом, и, скрестив руки на груди, сосредоточенно следил за каждым движением гостя.       — Брэндон, — укоризненно шикнула девушка, на что тот лишь демонстративно закатил глаза, всем своим видом показывая, насколько ему неприятна сложившаяся ситуация.       — Да, с бумажкой было бы гораздо проще, — капитан нервно улыбнулся краешком губ и, собравшись, наконец, с духом, посмотрел прямо в глаза хореографу. — Я был не прав.       — Сам додумался до этого, или кто-то подсказал? — неприязненно бросил блондин, прожигая гостя презрительным взглядом.       — Сам, — спокойно ответил капитан, стараясь максимально игнорировать язвительные нападки парня. — Мишель, прости меня. В последнее время я вел себя по-идиотски, и мне искренне жаль, что я обидел тебя.       — Опустился до унизительных оскорблений, — тихо добавила девушка, на каком-то подсознательном уровне сейчас придерживаясь недоверчивой позиции Брэндона, хоть и понимая, как трудно Джастину даются эти слова. Она мотнула головой, прогоняя из памяти негативные воспоминания, и поджала губы, чтобы не наговорить ничего лишнего и не усугублять положение.       — Да, — подтвердил ее слова капитан, понуро опуская голову. Ему потребовалось не меньше минуты, молчаливой и напряженной, чтобы вновь заговорить. Парень перевел взгляд на блондина и шумно выдохнул. — Вся эта ситуация с твоими прогулами… стала для меня последней каплей. Я не смог с этим справиться.       Джастин порывисто опустился на подлокотник дивана и закрыл лицо ладонями, устало потирая глаза, будто пытаясь совладать с собственными чувствами.       — Вы и сами знаете, что мне как никогда важна победа в этом долбанном конкурсе и эти проклятые деньги! — капитан вполголоса выругался и, истерично усмехнувшись, запрокинул голову, упираясь взглядом в круглую люстру. — И наверное, полнейшее отчаяние и эта тупая рыжая сука, как я вообще мог с ней связаться, довели меня до состояния крайнего хамства. Я, как полный идиот, вместо того, чтобы попросить помощи и поддержки у своих друзей, пошел на поводу у эмоций и начал скатываться в такую яму, что сам уже не знаю, как из нее выбраться.       Мишель, вспоминая о сложной ситуации в семье Джастина, ощутила, как все внутренние органы начинают сжиматься от тоски и жалости. Она повернулась к Брэндону, на лице которого сейчас отразились некая хмурость и задумчивость, чтобы успеть осадить очередную его колкость. Но он и сам немигающим взглядом смотрел куда-то сквозь Джастина, даже не предпринимая попытки съязвить или нахамить ему в своем фирменном стиле.       — Я понимаю, что мои оправдания никому не нужны, — продолжил капитан, — и я сам во многом виноват, — он вновь ненадолго перевел взгляд на блондина и чуть заметно кивнул. — И полностью получил по заслугам. Но я прошу… прошу дать мне шанс исправиться. Мне искренне жаль, что я опустился до такого дерьма и обидел тебя, Мишель. Ты не заслуживала и не заслуживаешь такого отношения к себе. Надеюсь, ты сможешь простить меня. И ты, Брэндон.       Девушка застыла с приоткрытым ртом, пытаясь переварить услышанное. Искренность Джастина чувствовалась в каждом слове и неосознанном движении, в покрасневших глазах и прерывистом дыхании. Словно невидимые для посторонних последствия всего совершенного им и болезнь единственного родного человека — матери душили парня изнутри. Он сидел перед парой, не стесняясь собственной слабости и не боясь полного осуждения, и, похоже, готовый принять любое их решение.       И каким бы он ни был придурком, сейчас его глубокое и сумбурное раскаяние заставило хореографа проникнуться и поверить ему. Однако она совершенно не находила ответа.       — Все настолько плохо? — после недолгой паузы с полной серьезностью спросил блондин все с тем же задумчивым выражением лица.       Тяжело вздохнув, капитан поднялся на ноги и, нервно хлопнув ладонями по бедрам, предпринял попытку улыбнуться — криво и натянуто.       — Пока — решаемо. Обещаю, что после финала наши с вами пути если не окончательно, то надолго разойдутся, — хмуро проговорил парень.       — Ты же понимаешь, что это не оправдывает тебя? — слегка грубо, но уже без прежней враждебности проговорил Брэндон, встречаясь взглядом с капитаном.       — Не оправдывает. Но возможно, вы сможете понять, что довело меня до такого состояния.       Медленно кивнув в ответ, блондин оттолкнулся от комода и протянул руку Мишель. Девушка осторожно вложила свои пальцы в раскрытую ладонь Брэндона, все еще пребывая в некоторой растерянности, так и не решаясь произнести и слова.       — Если ты закончил, то нам пора, — сухо обратившись к капитану, блондин потянул спутницу к выходу.       — Да, конечно, — Джастин сделал несколько неловких шагов к двери. — Хорошего вечера.       — Подожди, — выпалила хореограф, наконец обретая способность говорить и вспоминая о том, что они, вроде как, собираются командой. — А ты разве… не идешь со всеми?       Брэндон чуть сильнее сжал ее ладонь, по весьма выразительно-удивленному взгляду брюнета она сразу поняла, что парень ни о чем не знал, и почувствовала себя максимально неловко. Капитан тут же постарался придать своему лицу добродушное выражение и слабо улыбнулся.       — Боюсь, что нет. В таком виде меня точно никуда не пустят, — Джастин пальцем указал на гематомы и ссадины и решил немного разрядить обстановку наигранно-строгим напутствием. — Много не пейте, завтра как-никак важная тренировка.

* * *

      Вечер выходного дня уже вовсю вступил в свои законные права, призывая львиную долю гостей и жителей города посетить парочку увеселительных заведений и опустошить кредитку во имя душевного равновесия, достигаемого приличной порцией элитного — и не очень — алкоголя и похотливых — с предложением уединиться — танцев. Яркие вывески, пестрящие ядовитыми цветами и кричащие о своей уникальности, украшали фасады похожих в ночи домов, разукрашивая темно-серый асфальт новыми красками и зазывая прохожих в свои пленительные объятия.       Мишель опасливо озиралась по сторонам, оценивая странный контингент народа, по всей видимости случайно заплутавшего в центр Манхэттена и спорящего с непрошибаемой десяти долларовыми купюрами охраной. Уже прилично подвыпившие и не видящие границ дозволенного, они так назойливо трясли своими смятыми банкнотами перед покрытыми обильной испариной протеиновыми скалами, которые, казалось, лишь пять минут назад закончили десятичасовое тягание излюбленного железа, что оставался лишь один вопрос: как вообще эти — скалы — все еще сохраняют спокойствие?       Почти всю дорогу до места, которое действительно находилось близко к отелю — что даже не пришлось мять платье на пассажирском сидении арендованного автомобиля, Брэндон молчал, а те редкие, но очень важные вопросы от хореографа предлагал обсудить чуть позже. В идеале — никогда, но желательно — через пару дней или хотя бы завтра. Девушка несколько раз порывалась выудить всю недостающую для душевного покоя информацию более изощренными способами, нежели сотрясание воздуха — щекоткой или воздействием посильнее, но благоразумно останавливала свои желания, отчетливо понимая, что все равно проиграет в неравном поединке, если парень решит ответить ей тем же.       Миновав с десяток заведений, по всем внешним признакам походивших на последнее пристанище грешников, они прошли в неприметный среди слишком выделяющихся на этой улице баров ресторан. Симпатичная хостес в дорогом красном костюме и с роскошными каштановыми волосами, собранными в высокий хвост, гостеприимно встретила пару на входе и вежливо предложила проводить их к друзьям. Слишком вежливо, учитывая ее крайне непрофессиональный интерес к Брэндону — который он проигнорировал, как и предложение сопроводить до столика — выраженный в игривом взгляде и похотливой улыбке с мимолетным прикусом нижней губы, как бы невзначай. И за эту невинную шалость Мишель мысленно удостоила нерадивую девушку звания вавилонской блудницы. Без права апелляции.       Глазам потребовалось не меньше минуты, чтобы привыкнуть к приглушенному освещению в темном помещении, декорированном преимущественно в бордовых тонах. По задумке креативной дизайнерской студии, название которой хореограф так и не успела прочитать на бронзовой табличке около двери, зал был разделен на три зоны. Основная его часть была плотно заставлена квадратными столиками из вишневого дерева на несколько персон, на которые вышколенные официанты уже вовсю подавали изысканные блюда и напитки. В дальнем углу находилась невысокая сцена со всеми подготовленными для выступления музыкантов инструментами, перед ней — свободное пространство для танцев. А вдоль двух стен, украшенных черными узорами и зеркальной мозаикой, располагались мягкие угловые диваны для обособленных компаний с широкими резными столами, по другую сторону — барная стойка общей протяженностью не меньше десяти метров с внушительным ассортиментом премиального алкоголя.       Парень потянул хореографа прямиком к одному из диванов, и даже из другого конца зала она смогла разглядеть двух знакомых, но совершенно неожиданных участников вечера.       — Знаешь, если в следующий раз твоим сюрпризом вновь окажется Хиро, я переименую его в телефонной книжке на «Сюрприз Брэндона», — непроизвольно улыбнувшись предстоящей встрече, девушка обратилась к танцору, на что тот лишь приглушенно рассмеялся. — А то это становится закономерностью.       Второй неожиданностью стала Люси, сидевшая рядом с улыбающимся во все тридцать два Карлосом, немного смущенная, но определенно довольная тем, что парень так по-хозяйски положил свою ладонь на ее плечо. Рядом с ними, сохраняя небольшую дистанцию между собой, расположились Кристиан и Джозеф, особой радости в их глазах не наблюдалось, впрочем, как и вселенской тоски. И тот факт, что эти двое не ругаются и не бросают друг на друга косые взгляды, неизменно грел душу и дарил надежду на хороший исход острого утреннего конфликта.       После теплых приветственных объятий с Хиро и нескольких десятков комплиментов от парней и Люси, обращенных к хореографу, Мишель приземлилась на диван напротив Карлоса и его спутницы. Брэндон же, не церемонясь и нарушая все личные границы, расположился рядом и крепко обнял девушку за талию, практически вынуждая ее облокотиться на него плечом. Безумный коктейль из легкой эйфории и смущения перед командой от такого явного проявления их отношений моментально опьянил разум, и казалось, что никакая порция алкоголя не сможет подарить такой же эффект.       Спустя еще несколько дежурных фраз и недвусмысленных предположений о причине опоздания пары, заставивших Мишель раскраснеться, а Брэндона — каждый раз одобрительно ухмыляться, подливая масла в огонь различными шуточками, словно нарочно, ребята пустились в детальный рассказ о самом ярком событии сегодняшнего вечера, свидетелями которого им посчастливилось стать — побег Ванессы из отеля.       — Она кричала так громко, что сбежалась вся охрана! — с придыханием и неподдельным сочувствием в глазах обмолвилась Люси, повернувшись к хореографу лицом. — Мы как раз в этот момент внутрь заходили, и Ванесса почти сшибла нас своим этим безразмерным чемоданом.       — Да, — мягко рассмеялся Карлос, кивком подтверждая слова подруги. — Не повезло тому мужику, в которого она все же влетела.       — Рассыпав все свои вещи по полу, — добавил Кристиан, улыбаясь краешком губ и внимательно изучая винную карту.       — Я бы сгорела от стыда, если бы мое нижнее белье вот так вот… — тихо проговорила блондинка и, прикрывая щеки ладонями, словно бы все это случилось с ней, перешла на шепот: — Всем напоказ…       — Надеюсь, вы записали видео Джастину на память? — Брэндон подался чуть вперед, невольно задевая бедро хореографа своим.       — А надо было? — искренне удивилась Люси, взметнув свои аккуратно накрашенные бровки вверх.       — Нет, конечно, — снисходительно улыбнулась Мишель. Забавно, что за время работы со своей командой, она уже и забыла, какими могут быть открытыми и доверчивыми окружающие. — Но с другой стороны… — девушка мечтательно подняла глаза вверх, мысленно выстраивая всю картинку целиком и ухмыляясь тому, какое же глубокое чувство удовлетворения она вызывает в душе. — Я бы на это посмотрела.       — А где он, кстати? — подал голос Хиро, единственная обособленная персона-одиночка в коллективе, но его это, похоже, ни капли не смущало.       — Наверное, безумно расстроен уходом своей подружки и заливает горе в баре отеля, — уклончиво ответил блондин, небрежно пожимая плечами.       — Честно говоря, мне и без него хорошо, — расслабленно проговорил Карлос, широко раскидывая руки по спинке дивана.       По одобрительным, но слегка скованным улыбкам на лицах присутствующих было предельно ясно: новичок озвучил всеобщую антипатию к брюнету, за исключением Люси, которая хлопала ресницами и с откровенным недопониманием смотрела на парней. И Карлос был чертовски прав. Отсутствие за столом капитана внесло свою особенную лепту в настроение команды: обычно хмурые и временами даже зажатые, сейчас они искренне улыбались, не боясь какого-либо осуждения или упрека по поводу и без. Мишель с некоторой грустью отметила для себя, что даже чувство жалости к Джастину, поселившееся в душе после его искреннего раскаяния, все равно не перекрывает раздражение, вызванное излишней вспыльчивостью и агрессией капитана по отношению ко всем окружающим. И с этим необходимо будет разобраться. До финала.       — Кхм, лучше расскажи нам, как тебе удалось так быстро выписаться из больницы? — Джозеф, умело переводя тему и не давая другим развить в полной мере мысли, спровоцированные словами новичка, обратился к Хиро. — Насколько я знаю, с такой травмой тебе еще месяц надо было лежать.       — Ну, — мягко рассмеялся парень, довольный вниманием к себе, — я же неугомонный. Почти всю больницу на уши поставил и всех врачей…       — Медсестер… — заговорщически вставил Брендон.       — Оставь свои фантазии, — резко багровея, отрезал Хиро, что сразу же наводило на мысль — блондин, широко улыбнувшись столь красноречивой реакции друга, либо с первого раза попал в яблочко, либо озвучил уже имеющуюся у него информацию, которую сам выздоровевший танцор не готов был разглашать. — Честно говоря мне было до жути скучно, а под конец вообще… хоть на стену лезь. Ничего нельзя: ходить, стоять, сидеть, даже самому дойти до… — он осекся и, мельком посмотрев на собравшихся девушек, кашлянул. — Ну вы меня поняли. Один случай был…       В этот же момент за спиной брюнета у одной дамы случился припадок непристойного громогласного ржания, заставившее парня прервать свой рассказ и обернуться к источнику звука. Грудастая блондинка, обтянутая в бандажное белое платье на размер меньше, и судя по всему — из той же партии женщин, что и хостес на входе, запрокинув голову назад, раскатисто смеялась над шутками своего кавалера, который в свою очередь что-то бубнил себе под нос, бесстыдно разглядывая выпирающие из глубокого декольте силиконовые достоинства. Хиро смерил соседку пренебрежительным взглядом, чего она, конечно же, в порыве хохотливого флирта даже не заметила, и повернулся обратно.       — Кхм, так вот, — продолжил парень, как только блондинка успокоилась, — это было за пару дней до того, как я к вам приехал в первый раз. Мы тогда с матерью повздорили сильно, она весь мозг мне проела и собиралась приехать, силком переводить меня в частную клинику к знакомому врачу, который…       Вновь издевательских хохот оборвал его на полуслове. Хиро, шумно выдохнув и от негодования сложив губы в тонкую полоску, поднялся на ноги и, провожаемый шестью насмешливыми взглядами своей компании, задернул плотную штору, отделив соседний столик. Противный смех не прекратился, но его стало на порядок меньше слышно.       — На чем я остановился? — задумчиво уточнил брюнет, приземляясь обратно на свое место.       — Частная клиника, — напомнил Джозеф, добродушно улыбаясь.       — Точно, — кивнул танцор. — Там врач знакомый, он к своим годам уже не один десяток известных танцоров на ноги поставил, хотя ему около тридцати всего. И вот моя драгоценная семья с чего-то решила, что если я не поеду к нему, то больше не смогу танцевать! А то, что у меня денег в обрез, они в расчет не брали. И вот я как раз…       — Добрый вечер, меня зовут Роберт, и сегодня я буду вашим официантом, — взявшийся будто из-под земли симпатичный молодой парень в отутюженном бордовом фартуке, весь такой гладко выбритый и прилизанный, вежливо улыбнулся и занес руку над планшетом. — Вы готовы сделать заказ?       — Конечно, Роберт, — процедил сквозь зубы Хиро под несдержанные смешки остальных ребят и с вызовом, в котором отчетливо читались обида и негодование на весь мир, взглянул на человека, прервавшего его увлекательную историю.       — Ты голодна? — неожиданно прозвучал тихий голос рядом с ухом хореографа.       — Что? — она, машинально обернувшись на звук, со всей дури впечаталась виском прямо в губы Брэндона, моментально ощущая острую боль, от которой на глаза навернулись слезы. — Ауч…       — Мм, — сдавленно застонав и прикрыв глаза, блондин коротко облизнул и прикусил небольшую ранку, которая еще не успела зажить.       — Черт, — делая еще один резкий разворот к нему, чтобы извиниться, Мишель с силой ударила танцора с локтя в живот, срывая еще один приглушенный стон с его губ, забывая про собственную боль и тут же заливаясь краской от стыда. — Прости, Брэндон, я…       Растерянно раскрыв рот, девушка переводила смущенный взгляд с его лица на лица ребят, будто они могли чем-то помочь. Но все лишь всячески скрывали улыбки, украдкой переглядываясь между собой. Зато был плюс во всей этой ситуации: Хиро больше не выглядел таким расстроенным.       — Ты могла бы просто сказать «нет», лапуля, для этого совсем не обязательно драться, — вымученно произнес блондин, убирая свою руку с талии хореографа и немного отодвигаясь — подальше от тяжких телесных с ее стороны.       — Прости, я не хотела… — виновато проговорила Мишель, неуверенно потирая ушибленное место.       — Ну я так и подумал, когда ты ударила меня во второй раз, — с горечью усмехнулся Брэндон и обратился к официанту: — Роберт, — тот коротко кивнул в ответ, учтиво улыбаясь, — я, пожалуй, начну с виски, а для моей спутницы, будьте добры, ромашковый чай. И пожалуйста, уберите все острые предметы.       Прыснув от смеха, Карлос приложил согнутые в кулак пальцы ко рту в надежде скрыть вырывающиеся наружу эмоции, в то время как остальные сдерживали себя чуть меньше. И хоть девушка никогда особо не страдала от приступов скромности и застенчивости, по всем законам жанра именно сейчас остроумная шутка блондина и бурная реакция собравшихся за столом заставили ее изрядно смутиться и покраснеть. Словно она — неопытный подросток, которому добрые родители позволили пригубить свой первый бокал вина на семейном празднике, а затем от души повеселились от ее окосевшего взгляда, отсутствия координации и заплетающегося языка, не способного в правильном порядке составить из букв понятные обществу слова.       — Однако, опасная ты женщина, Мишель, — лукаво подметил Кристиан, делая при этом совершенно строгое лицо и заставляя девушку стыдливо опустить глаза.       — Моргни дважды, если она удерживает тебя силой, — приложив ладонь к губам, с шутливым намеком полушепотом проговорил Хиро, бросая многозначительный взгляд сначала на хореографа, а затем на Брэндона. — Спрячем тебя в Мексике у моего троюродного дяди.       — Не думаю, что это когда-либо понадобится, — уверенно и с мягкой улыбкой ответил блондин.       — Подать вам чай со льдом? — обратился официант к Мишель, с полной серьезностью воспринимая сказанное ранее ее спутником.       — Нет, не нужно, — она мотнула головой, намекая на отказ от напитка.       — В таком случае позвольте уточнить, — настойчиво продолжил Роберт, — вам только одну порцию, или принести чайник и чашки на несколько персон?       — Что? — с недоумением бросила девушка, поднимая глаза на официанта и вспыхивая от возмущения. — Да, Господи, я не буду пить чай!       Она вперила испепеляющих взгляд в Брэндона, который сидел с победной ухмылкой на лице, вновь чертовски довольный собой, и с упоением наблюдал за происходящим. Любитель вывести ее на сильные эмоции любыми доступными ему способами, а после насладиться полученным результатом.       Спустя несколько секунд молчаливой зрительной борьбы, хореограф сделала глубокий успокаивающий вдох и снисходительно улыбнулась танцору, придумывая в голове маленькую хитрость.       — Хотя знаешь, чай — это отличная идея.       Мишель притянула к себе винную карту и бегло пробежала глазами по строчкам меню. Отыскав нужное название коктейля, яркие воспоминания о котором так удачно всплыли в подсознании, она указала на него пальцем и дождалась, пока официант с понимающей улыбкой внесет напиток в заказ. Вновь обратив внимание на своего спутника, девушка заметила откровенный скепсис на его лице.       — Что-то не так?       — Когда я говорил о планах на вечер, я не имел в виду чаепитие, — спокойно ответил блондин.       — Но мне очень понравилось твое предложение, — парировала хореограф, протягивая руку к воротнику рубашки парня, поправляя его и как бы невзначай задевая большим пальцем кожу на шее. — Правда, я позволила себе немного изменить изначальный… состав, — она загадочно улыбнулась, внимательно наблюдая за бурей эмоций, отражающихся в его потемневших глазах: от недоверия до раздражения. — Не люблю ромашку.       — В таком случае, — Брэндон мельком взглянул на наручные часы, — времени на отдых у нас осталось от силы часа полтора, — он обернулся к парням и взметнул краешки губ вверх. — Зато, друзья, мы все отлично выспимся к завтрашней тренировке.       — Почему же всего полтора часа? — нарочито озадаченно уточнила девушка, прекрасно понимая, что его недовольство связано с ее занудно-строгим характером.       — Не заставляй меня озвучивать очевидные вещи, — закатив глаза, фыркнул парень.       — Думаешь, я заскучаю в вашем обществе пьяных и беззаботных?       — Не думаю. Уверен, — категорично заявил блондин.       Хореограф обвела задумчивым взглядом компанию, которая с интересом наблюдала за развернувшимся спором, и, вспоминая прошлые посиделки команды, решила повернуть его в новое русло.       — Тогда может… — протянула Мишель, садясь вполоборота к Брэндону и обворожительно улыбаясь ему, — если ты окажешься не прав, по возвращению домой дашь мне свою машину?       — Ты ее не получишь, — отрезал парень, издав нервный смешок и мотнув головой.       — Значит, ты не так уж и уверен, — она небрежно хмыкнула и пожала плечами, строя наигранное безразличие и вместе с тем замечая, как глаза танцора загораются азартом.       — Ставлю сотню на Мишель, — громко проговорил Хиро, привлекая всеобщее внимание и вызывая своими словами довольную улыбку хореографа: внезапная поддержка придала еще большую уверенность в собственных действиях, и к тому же блондинчик теперь точно в игре.       Брэндон, на чьем лице отразилось полнейшее недоумение, взметнул брови вверх и язвительно обратился к другу:       — Что это началось? — он смерил танцора укоризненным взглядом и с плохо скрываемым предвкушением победы в голосе продолжил: — И вообще, ты на чьей стороне?       — Справедливости, — усмехнулся брюнет. — Ты, конечно, всегда выигрываешь и все такое… но кто знает, как к тебе повернется удача сегодня, если большую ее часть ты уже потратил на то, чтобы заполучить такую красотку?       — Мишель, без обид, — подключился Карлос, — но ты и правда бываешь занудой. Сотня на Брэндона.       — Поддерживаю, — кивнул Джозеф, широко улыбнувшись. — Брэндон будет прав, — он с интересом посмотрел на своего парня и немного придвинулся к нему. — Ты за кого?       — Я за Мишель, — добродушно ответил Крис. — Мне кажется, вы ее серьезно недооцениваете.       — Люси, что думаешь? — новичок взглянул на свою спутницу, которая все это время обескураженно хлопала ресницами, не решаясь присоединиться к спорщикам. — Мишель или Брэндон?       — А мне… — неуверенно начала девушка, по очереди смотря на оба предложенных ей варианта, — обязательно в этом участвовать?       — Ставь на Брэндона, не ошибешься, — подначивал Карлос.       — Ладно, — застенчиво ответила Люси после небольшой паузы. — Но если честно, я пока не понимаю предмет спора.       — Все очень просто, — с энтузиазмом начала Мишель, чувствуя волнительную дрожь по всему телу от осознания скорого собственного триумфа, — Брэндон уверен, что я испорчу вам вечер, если буду пить чай. Включу своего строгого хореографа и разгоню всех по кроватям раньше времени, — она обернулась к блондину и кокетливо улыбнулась. — Я же предлагаю ему, в случае, если он окажется не прав, дать мне свою машину, — девушка на мгновение задумалась, прокручивая в голове недавний разговор о его автомобиле. — Как ты там говорил? «За руль моей малышки ты не сядешь»?       — И этого не будет, — усмехнулся парень, расслабленно откидываясь на спинку дивана.       — Да уж, он никому свою машину не дает, — вставил Хиро.       — А если Брэндон окажется прав? — уточнил Джозеф.       — А если я окажусь прав, то ей придется выполнить любое мое желание, — ответил блондин и, бросив на Мишель лукавый взгляд, смягчил голос. — Так ведь, лапуля?       — Почему бы и нет, — без тени сомнения хмыкнула девушка.       — Весь вечер ты будешь пить исключительно чай, без намека на скуку, — подытожил Хиро.       — Именно, — кивнула хореограф, чувствуя, как сердце норовит выпрыгнуть из груди от мысли, что ее маленькая хитрость может сейчас раскрыться от одного лишь условия.       — Только один недовольный взгляд с твоей стороны или… — процедил Брэндон.       — Этого не будет, — перебила его Мишель и, решив еще больше обыграть ситуацию, обратилась к официанту, увлеченно наблюдающему за компанией. — Роберт, вы можете подать мой чай в чайнике?       — Не думал, что вы обо мне вспомните, — беззлобно усмехнулся молодой парень. — Конечно, мисс, любой каприз за ваши деньги.       — Мне то же самое, — прозвучал голос Люси, заставивший хореографа невольно выгнуть бровь от удивления.       — Будет сделано, — со смешком ответил Роберт.       Девушка настороженно посмотрела на ничего не подозревающую блондинку, которую через несколько минут будет ждать алкогольный сюрприз с большим количеством льда и веселых последствий, но не стала ничего говорить. В конце концов, у нее будет возможность поменять напиток в течение вечера.       Пока остальные делали заказ, строя теории о возможном желании Брэндона, Мишель с неподдельным интересом рассматривала появившихся на сцене колоритных музыкантов: они неспешно настраивали инструменты, перебрасываясь короткими фразами, и искренне улыбались друг другу. Несколько минут после ухода официанта ребята безуспешно уговаривали Хиро продолжить свою историю, и как только он перестал ломаться и открыл рот, у их дивана вновь образовался Роберт. Брюнет с полным отчаянием во взгляде проводил две бутылки дорогого виски на пути от подноса до гладкой поверхности стола, после чего нетерпеливо открыл одну из них, наполнил до середины услужливо поданный ему бокал и сделал пару жадных глотков.       — Ваш Лонг-Айленд айс ти, мисс, — задорно проговорил парень, ставя перед хореографом небольшой прозрачный чайник, до краев наполненный убийственной смесью крепкого алкоголя разных сортов, чашку и проделывая то же самое перед Люси, глаза которой в этот момент округлились до размеров коллекционных жетонов Нью-Йоркского метрополитена.       — Прости, твой что? —  обескураженно спросил блондин под раскатистый смех остальных ребят, притягивая Мишель за локоть.       — Лонг-Айленд, — протягивая гласные буквы парировала девушка, озорно улыбаясь и с полным восторгом разглядывая беснующиеся искры в голубых омутах. — Обещаю, твою машину я буду водить с особой аккуратностью.       — Ты просто… — сквозь зубы процедил парень, — чертовски коварная.       Его зрачки стремительно расширились, а искры за считанные мгновения переросли в бушующее пламя, способное в секунду обратить в пепел все, что встретится ему на пути. От одного только горящего взгляда хореографа бросило в нестерпимый жар, кислорода в легких стало катастрофически мало, а сердце в темпе аллегро билось о грудную клетку, отдавая в уши громким шумом, перекрывающим все прочие звуки: смех и возгласы ребят, ответы официанта на недоуменные реплики Люси, легкую музыку, раздающуюся с небольшой сцены, и тихий голос Брэндона, который зависал где-то в воздухе, так и не достигая своей цели.       Но все это не шло ни в какое сравнение с ощущением победной эйфории, легким покалыванием окутавшей каждую клеточку ее тела. Бесподобное и крышесносное. Полнейшее ликование вскружило голову, притупляя все остальные чувства и задвигая в дальний ящик здравые мысли о необходимости остановиться. Мишель медленно облизнула пересохшие губы и, решив подстегнуть блондина еще сильнее, придвинулась к нему так близко, что их носы почти соприкоснулись, а сбивчивое дыхание слилось в унисон друг с другом.       — Ты уже представил, как красиво я буду смотреться за рулем твоего Мерседеса? — стойко выдерживая уничтожающий взгляд, прошептала девушка.       Брэндон прищурился, оставив ее последнюю фразу без ответа, даруя тем самым хореографу мнимое ощущение вседозволенности и побуждая сумасшедшее желание не просто разбудить голодного зверя, а привести его в ярость. Довести до крайней точки и узнать, что находится за гранью самоконтроля и внешнего холода. Наверное, такое же любопытство движет им, когда блондин выводит Мишель из себя, и сейчас подобный механизм, запущенный против него самого, стоил любого возмездия. Девушка, не в силах скрыть предательскую улыбку, которая без сомнений только сильнее задевала танцора, сделала глубокий вдох, чтобы унять внутреннее волнение, и совершила еще один рискованный шаг.       — Возможно, я даже позволю тебе прокатиться на пассажирском сидении рядом со мной, — почти срываясь на издевательский смех, молвила хореограф. — Скажи, а каково это — проигр…?       Не давая ей закончить очередную хлесткую колкость, парень запустил одну руку в копну ее светлых волос, с силой сжимая нежную кожу пальцами, и, сокращая и до того ничтожно малое расстояние между их лицами, выдохнул прямо в раскрытые губы:       — Неужели ты думаешь, что эта выходка сойдет тебе с рук? — угрожающе тихий, пробирающий до дрожи голос, заставивший низ живота болезненно скрутиться в тугой узел от возрастающего возбуждения.       — Не думаю, — хрипло ответила Мишель, передразнивая его недавнее заявление, и, испытывая полную очарованность блондином, смешанную с готовностью принять любое его наказание за дерзость, добавила кое-что от себя: — Уверена, что не сойдет.       Непреодолимая тяга заглушить любые дальнейшие высказывания поцелуем и в полной мере ощутить вкус его злости на своих губах, подтолкнула девушку прикрыть глаза и податься вперед. Однако Брэндон отстранился также внезапно, как и притянул ее к себе, лишая хореографа любой возможности получить желаемое.       Она несколько раз быстро моргнула, пытаясь сфокусировать взгляд хоть на чем-либо кроме самодовольной ухмылки блондина, неожиданно появившейся на его лице и словно бы вынесшей безжалостный приговор без единого слова, и безуспешно пыталась успокоить бешеное сердцебиение. Спустя несколько секунд танцор обернулся к парням, которые, казалось, и вовсе забыли о существовании пары, и принялся активно участвовать в развернувшемся между ними споре.       — Ты не прав, — безапелляционно заявил Брэндон, обращаясь к Хиро. — Мишель еще не победила.       — Да неужели? — оживленно ответил брюнет, интенсивно размахивая бокалом с виски. — Ты сам утверждал, что она заскучает без алкоголя. Теперь сомнений в ее победе нет.       — Я не сказал ни слова про алкоголь, — поправил его блондин, мельком улыбаясь. — Речь шла про чай, и насколько мы видим, ей принесли именно его.       — Да, вот только он алкогольный, — ядовито возразил Хиро. — Значит, ей точно будет весело. Тем более с таким коктейлем.       — Состав сути не меняет, — усмехнулся Брэндон. — Как и мою уверенность в том, что Мишель заскучает раньше времени. К тому же пораскинь мозгами и вспомни сам, какие условия ты озвучил нам в конце.       — Весь вечер ты будешь пить чай, без намека на скуку, — отрапортовал парень и, встречая укоризненно-вызывающий взгляд оппонента, недовольно добавил: — Подразумевалось, что это будет обычный чай, и с уклоном на скуку, а не сам напиток.       — Подразумевалось, но не озвучивалось, — хитро улыбнулся блондин. — Спор еще не окончен.       — И я об этом говорю! — выкрикнул Карлос, губы которого были поджаты, а глаза сужены от возмущения. — Даже с учетом того, что мы все облажались с этим тупым условием, ее победа преждевременна. Кто знает, может Мишель унесет со второго бокала, и она уснет в тарелке с салатом?       — Эй, я тут вообще-то, если вы не забыли, — обиженно проговорила девушка, включаясь в разговор, однако каждый умудрился пропустить ее высказывание мимо ушей.       — Грубо, конечно, но в чем-то я даже согласен, — добавил Джозеф. — До конца вечера еще много времени.       — Именно, — усмехнулся Брэндон и, вновь обращаясь к брюнету, чуть склонил голову в насмешливом жесте. — Поэтому перестань радоваться досрочной победе. Ее не будет.       — Почему это?       — Ты не учел несколько важных деталей, — парировал блондин.       — Каких, интересно? — подал голос Кристиан, сложив руки под грудью.       — Первое, — танцор притянул к себе бутылку виски и, неспешно открыв ее, наполнил последний пустой бокал на столе, — мы не знаем наверняка, умеет ли наш драгоценный хореограф пить.       — Будь уверен, умею, — огрызнулась Мишель, но вновь осталась проигнорированной.       — А второе? — уточнил брюнет.       — А второе, друг, я никогда не проигрываю, — самоуверенно заявил Брэндон, отпивая янтарную жидкость.       — Просто признай, что не умеешь этого делать, — не унимался Хиро, хотя до этих слов блондину было уже все равно.       Поставив свой бокал на стол, парень приобнял Мишель за талию и, приблизившись губами к ее уху, прошептал кое-что выходящее за все ее нормы приличия.       — Что? Сейчас? — воскликнула девушка, совершенно не ожидая такой скорой расплаты за содеянное и пытаясь понять, зачем ему это нужно. Тем более здесь — в общественном месте, битком заполненным посторонними людьми, и на глазах у всей команды.       — Ну конечно нет, — ласково произнес Брэндон, тепло улыбаясь и даруя хореографу мимолетное чувство облегчения, после чего отвернулся к компании, нарочито спокойно, тихо и так, чтобы могла слышать только она, продолжил: — У тебя две минуты, лапуля, иначе разрез на твоем платье может стать неприлично высоким. На сколько, как ты считаешь, по десятибалльной шкале гости ресторана и прохожие на улице оценят твой внешний вид?       Он вновь обратил внимание на свою спутницу. Невозмутимо-холодный взгляд, полный решимости, на мгновение лишил девушку уверенности в том, что его слова не представляют реальной угрозы, и заставил судорожно решать в голове вопрос, как будет проще добраться до отеля: без нижнего белья или в одежде, которая его не прикрывает.       — Время пошло, — безмятежно добавил блондин. Несколько секунд он пристально смотрел на циферблат наручных часов, изогнув губы в ироничной усмешке, затем увлеченно включился в новую тему разговора команды.       Мишель нервно улыбнулась, отказываясь до конца верить в искренность его намерений. Наверняка, все это было сказано в шутку, и воплощать ее в жизнь он не станет. Вот только лишний раз испытывать судьбу — сомнительный маневр в условиях безоговорочной капитуляции перед Брэндоном, которую она сама же и озвучила, поддавшись нахлынувшим эмоциям.       Обреченно приняв свою участь, бросив парням короткое «извините, я отойду ненадолго» и пытаясь успокоить настойчивые мысли об опрометчивой глупости, которую она вот-вот натворит, на негнущихся ногах хореограф прошла в дамскую комнату. Пальцы дрожали от абсурдного диссонанса между голосом разума, твердившим о необходимости остановиться и рационально обдумать ситуацию, и совершаемыми действиями; щеки залил предательский румянец, окрасивший лицо в тон бордового интерьера; и бонусом появилось стойкое убеждение о том, что это далеко не последний штраф за нарушение правил спора. И неслыханную дерзость. А впереди еще целый вечер.       Меньше, чем через две минуты, ультимативно заявленные блондином, девушка вернулась обратно и, устроившись на своем месте, осторожно и так, чтобы никто из присутствующих этого не заметил, отдала парню снятую с себя вещь.       — Мудрое решение, — одобрительно прошептал Брэндон, не поворачивая головы и убирая черное кружево в карман брюк.       И хоть он озвучил это максимально довольным голосом, по всем внешним признакам было понятно: блондин ни секунды не сомневался в том, что хореограф исполнит его требование.       — Зачем тебе это? — тихо спросила Мишель, смущаясь от каждого мимолетного взгляда своей компании. Словно они все уже в курсе произошедшего и таким образом пытаются намекнуть об осведомленности.       — Они тебе больше не понадобятся, — небрежно ответил парень. — Какой смысл оттягивать неизбежное?       Заполнив оставшуюся пустую чашку коктейлем, он любезно подал ее своей спутнице и выразительно улыбнулся, что сильнее убедило ее в скорой беспощадной мести.       Постепенно разговоры на отвлеченные темы, смешанные с ожесточенными дискуссиями по самым дурацким вопросам, которые только можно было придумать в пока еще трезвых и светлых головах собравшихся, перетекли в негласное соревнование о самых нелепых случаях в карьерах танцоров. И Мишель находила эту встречу потрясающей: веселой, непринужденной и наполненной живыми историями, которые парни и Люси без тени стеснения рассказывали наперебой друг друга. Если, конечно же, не брать в расчет тревожное предчувствие и постоянное напряжение, в котором девушка пребывала с момента первого глотка своего напитка. За реквизицией нижнего белья, подарившей ей повышенное чувство физического и нравственного дискомфорта, обязательно должно было последовать что-то еще. Но по какой-то причине не следовало на протяжении нескольких безумно долгих часов.       Каждый раз, стоило кому-либо обратиться к хореографу, она ловила себя на мысли о том, что уже неприлично долго смотрит на блондина, выискивая малейшие поползновения или намеки на дальнейшие действия с его стороны, и теряет всю суть разговора, что приходится переспрашивать и выглядеть предельно глупо. Гребаный Лонг-Айленд ни черта не справлялся с поставленной задачей, и вместо такого необходимого для победы веселья привносил лишь проклятую нервозность и опьянение, с каждой минутой усиливающее раздражительность. Но больше всего выводило безразличие Брэндона, который совершенно расслабленно проводил время, лишь изредка пользуясь повышенным и практически единоличным интересом девушки к себе, забавляясь в свойственной ему манере — колкостями:       — Лапуля, я еще не начал раздеваться, перестань так откровенно пялиться, — насмешливо бросил парень, привлекая внимание компании к девушке, стоило только Кристиану закончить свой рассказ о детском конкурсе, который она нагло пропустила мимо ушей. — В конце концов, это неприлично. Ребята могут подумать, что они здесь лишние.       Мишель смущенно отвернулась, в очередной заливаясь краской от его слов и молчаливо принимая вот уже десятое поражение за этот вечер. Или двенадцатое, кто знает, сложно было подсчитать количество насмешек блондина, которые благодаря полнейшему смятению она оставила без ответа.       — С тобой все в порядке? — спросил Карлос с намеком на победу своей команды. — Выглядишь немного поникшей.       — Все нормально, — отмахнулась хореограф, лениво потягивая уже третий бокал коктейля, который все же попросила перелить в более подходящую для него емкость.       — Уверена? — с приторной обеспокоенностью добавил блондин, пристально всматриваясь в лицо девушки. — Точно не хочешь вернуться в отель?       — Не хочу, — она обернулась к парню и натянуто улыбнулась. — Просто с непривычки алкоголь ударил по голове. Я в норме, но спасибо за заботу.       — Хиро, — вернув идентичную улыбку своей спутнице, Брэндон обратился к брюнету, — мы все еще ждем продолжения твоей истории из больницы.       — Ага, сейчас я начну, и обязательно что-нибудь случится, — закатил глаза парень.       — Да ладно тебе, рассказывай, а то я уже в сотый раз слушаю одни и те же истории из детства Криса, — вклинился уже совсем захмелевший Джозеф, неуверенным движением взъерошив волосы. — Мне уже кажется, я знаю их все наизусть.       — Просто я немного увлекся, — проворчал Кристиан, взгляд которого вовсю блуждал по помещению, не в состоянии задержаться на чем-либо конкретном дольше одной минуты. — Сразу бы сказали.       — Я бы тоже с удовольствием послушала, Хиро, — с заплетающимся языком проговорила Люси, которая под сильным воздействием коктейля уже благоразумно перешла на вишневый сок.       — Рассказывай, — усмехнулся блондин, выглядевший совсем свежим на фоне остальных. — Как зовут твою медсестру?       — Да ну хватит тебе, — отмахивался Хиро, хотя смущенная улыбка и потеплевший взгляд выдавали его с потрохами. — Нет у меня никого. Так просто познакомились с одной, когда…       От неожиданного прикосновения холодных пальцев Брэндона к своей коленке, Мишель поперхнулась коктейлем, словно от удара током, нечаянно перебивая парня и вновь привлекая всеобщее внимание компании к собственной персоне.       — Что и требовалось доказать, — обиженно бросил брюнет, делая большой глоток виски.       — Хиро, прости, — вытерев губы тыльной стороной ладони и откашлявшись, виновато проговорила хореограф. — Продолжай, пожалуйста, я не хотела…       Обернувшись к источнику своих несчастий, девушка обнаружила совершенно невозмутимое лицо блондина, который, как казалось на первый взгляд, даже не заметил этого маленького происшествия и с привычной ему ухмылкой наблюдал за эмоциями друга, вновь лишенного возможности спокойно закончить свой рассказ. И весь внешний вид танцора говорил об отсутствии у него хоть какой-либо заинтересованности в Мишель, вот только его пальцы медленно и дразняще поднимались по вырезу ее платья, вызывая самые противоречивые мысли и чувства.       — Ладно, — снисходительно улыбнулся брюнет под благоприятным воздействием алкоголя, откидываясь на спинку дивана. — Как я уже говорил, моя дорогая семья хотела перевести меня в частную клинику…       От легких и переполненных нежности поглаживаний кожа вспыхивала, покрываясь россыпью мурашек, слова Хиро тонули где-то в глубине зала, смешиваясь с музыкой, смехом и голосами других гостей, образуя непрерывный поток постороннего шума, а дыхание вновь пришло в ритм джаз-фанка, бессовестно сбиваясь с привычного ему такта. Девушка, отставив свой коктейль подальше и чувствуя, как податливо отзывается ее тело на ласку блондина, всеми фибрами души желая продолжения, убрала одну руку под стол, сжала в ладони его пальцы, пытаясь прекратить невыносимую пытку, и придвинулась как можно ближе, чтобы никто за столом ее не услышал.       — Что ты делаешь? — прошептала Мишель.       — О чем ты? — равнодушно ответил парень, без лишних усилий проворачивая свою кисть, и, высвобождаясь от захвата, вновь продолжил начатое дело.       — Перестань, нас же могут увидеть, — жалостливо проговорила хореограф, ощущая, как мягкие касания постепенно перерастают в нечто большее — выходящее за все пределы дозволенности в приличном обществе и вместе с тем побуждающее в ней непреодолимое влечение.       Переводя ладонь на внутреннюю сторону бедра, Брэндон с силой сжал его, заставив девушку приглушенно всхлипнуть и, скрестив ноги, заерзать на месте, лишь бы прекратить любое дальнейшее посягательство, способное в один миг окончательно свести ее с ума.       — Чем больше ты сопротивляешься, тем больше сама себя выдаешь, — все тот же бесстрастный тон и совершенно безучастное выражение лица.       Его пальцы настойчиво пробирались все выше, чередуя нежность и грубость, вынуждая Мишель послушно следовать этой игре, расслабленно отдаваясь во власть приятных ощущений. Но не желая оставаться в долгу и выглядеть безвольной куклой в его руках, она протянула ладонь к его бедру, однако парень ловко перехватил ее, возвращая на место. Одним резким скольжением по ноге он поднял разрез на платье практически до области бикини и довольно улыбнулся, коснувшись уже изрядно влажного чувствительного местечка.       С каждым движением дыхание перехватывало, затвердевшие соски упирались в плотный шелк платья, образуя на нем характерные бугорки, которые, не будь в помещении столь темно, с легкостью мог бы заметить каждый присутствующий, а предательская дрожь в коленях только усиливалась, заставляя девушку с силой впиваться пальцами в обивку дивана, чтобы хоть немного унять ее.       — Зачем ты это делаешь? — прошептала хореограф, сдавленно простонав и жадно хватая воздух в редких перерывах между его ласками.       — Хочешь, чтобы я остановился? — сквозь рваные обрывки чужих фраз, суть которых окончательно и бесповоротно была утеряна, донесся глубокий голос блондина.       — Хочу… — взмолилась девушка, прикрывая лицо ладонями, чтобы скрыть густой румянец, и ощущая, как после этой просьбы его движения стали только увереннее и напористее, с каждой секундой все больше приближая желанную развязку. Чертовски приятно и чертовски неправильно.       — Обманщица, — лукаво ответил парень. — Твое тело говорит об обратном…       — Земля вызывает Мишель! — громко крикнул Хиро.       — М? — до боли прикусив нижнюю губу, она опустила руки и с трудом подняла затуманенный взгляд на брюнета, который по всей видимости уже не в первый раз обратился к ней.       — Что скажешь по поводу моего возвращения к тренировкам?       — Да… — хореограф непроизвольно всхлипнула, пытаясь взять себя в руки. — То есть давай обсудим это… завтра, ладно?       — Я полностью здоров, могу хоть сейчас продемонстрировать, — не унимался Хиро, почти подпрыгивая на месте.       — Это лишнее, — выдавив из себя жалкое подобие улыбки, Мишель обернулась к Брэндону и, прилагая максимум усилий, на которые были способны ее дрожащие руки, убрала его. — Я хочу в отель. Пожалуйста…

* * *

      В том, что она проиграет, не было никаких сомнений. Блондин знал наверняка — воздействие алкоголя, крайняя степень смущения и его безразличие сделают свое дело. Однако пришлось немного ускорить процесс, прибегая к более изощренным методам, ведь Мишель упрямо не теряла веру в собственную победу. Но поскольку она сама перешла грань дозволенного, пощада — последнее, чего следовало ожидать в ее случае.       Сложно было сдержать довольную ухмылку от такого искреннего удивления в глазах Хиро. Его фаворит умудрился выбросить белый флаг прямо перед самым финишем. Впрочем, брюнет никогда не умел делать ставки. Ведь он лишь пару минут назад озвучил ценность здорового сна и хорошего отдыха для организма и предложил завершить этот приятный вечер на хорошей ноте, встретив волну одобрения от захмелевших друзей, которые всеми руками выступили против похмелья и головной боли с утра. В особенности милашка Люси, оказавшаяся в неловком и непростом положении благодаря невинной шалости хореографа. Как хорошо, что соседний номер Карлоса теперь принадлежит Хиро, а то эти тонкие стены и громкие девичьи стоны… Никакого отдыха перед тренировкой.       За своей увлеченностью Мишель так и не услышала пожеланий всех собравшихся вернуться в отель немного раньше планируемого времени. Какая жалость. И что самое удивительное было для самого Брэндона — он готов был принять поражение даже в условиях ее маленькой хитрости. Возможно, купив ради этого новую машину: малолитражку на механике в почтенном возрасте, которую не жалко пустить в расход. Нет конкретики напитка — нет конкретики авто, все просто. Но был готов. До того момента, как маленькая мисс дерзость решила посягнуть на святое — его эго.       И сейчас ее щенячий взгляд, так красноречиво отвечающий на все немые вопросы, тонкие пальцы, с силой сжимающие ладонь блондина и впивающиеся в нее острыми ноготками, искусанные и припухлые губы, шепчущие о сокрушительном поражении, были только началом.       Вскинув свободную руку вверх, Брэндон подозвал официанта с просьбой принести счет, после чего положил две сотни на стол в качестве ставок Кристиана и Хиро, объяснив это тем, что раз уж он оплачивает вечер, то делает это целиком, и повернув все сопротивления парней в сторону их обещания проставиться в день финала. В конечном итоге, брюнет точно не заслужил такого несправедливого поражения в условиях своего шаткого финансового положения, хоть и заварил эту кашу.       Около ресторана Джозеф поймал такси и, тепло попрощавшись с остальными, покинул компанию под пристально-расстроенным взглядом своего партнера и удивленным новоиспеченного старого Гладиатора, которому сегодня определенно везло на эти эмоции. Будет знать, как попадать в больницу в самом разгаре конкурса. Несколько раз брюнет пытался расспросить обо всем происходящем внутри команды хозяина номера, в котором его гостеприимно разместили на ближайшие несколько дней, однако, получив тактичный отказ, переключился на Карлоса и Люси, живо обсуждающих планируемое в октябре ток-шоу для танцоров.       Как только подвыпившая и до неприличия веселая — за исключением хмурого Кристиана — компания ввалилась в лифт, заполнив его целиком и собрав на себе все вербальное и невербальное недовольство прижатых к дальней стене постояльцев, в крохотном пространстве воцарилось молчание. Крепко обняв хореографа за талию, Брэндон облокотился спиной о холодную сталь. Мишель так беззастенчиво разглядывала его губы, изредка облизывая свои — искусанные, что в какой-то момент он не смог сдержать лукавой ухмылки.       Услышав характерный звук, известивший об остановке, девушка обернулась к дверям и вгляделась в электронное табло. Карлос, Люси, Хиро и еще пара человек, с трудом протиснувшиеся к выходу, неторопливо покинули кабину. Брэндон отстранился от своей опоры, чтобы утянуть Мишель вглубь и не мешать остальным, и в этот же момент она чуть сильнее сжала пальцами его рубашку, поворачиваясь обратно и коротко выдыхая:       — Может…       — До завтра, — бросил парень на прощание друзьям, которые, практически созвучно ответив тем же, двинулись в одну сторону.       После нескольких следующих остановок, освободивших лифт от всех посторонних и Криса, который за пеленой сильных душевных переживаний не удосужился даже попрощаться, хореограф смущенно улыбнулась, потупив глаза в пол.       — Я думала, ты…       — Что?       — Уйдешь к себе, — после недолгой паузы ответила Мишель, заливаясь легким румянцем.       — Не хотела отпускать меня даже после всего, что я сделал? — прошептал блондин, приподнимая ее подбородок и очерчивая его большим пальцем. — Или как раз наоборот?       — Я не буду отвечать на этот вопрос, — спокойно ответила девушка, встречаясь с ним взглядом.       — Значит, второе, — усмехнулся Брэндон, наблюдая за тем, как в ярком свете диодов ее щеки еще сильнее покраснели, эффектно контрастируя с серебристой обстановкой. Он слегка склонил голову вбок и ласково улыбнулся. — Неужели я забыл тебе кое-что рассказать?       — Что именно? — с неподдельным интересом в глазах спросила хореограф, сразу же меняясь в лице. Удивительно, как ее любопытство быстро уводит на второй план все остальные эмоции.       Лифт остановился на предпоследнем этаже, оповещая о прибытии оставшуюся внутри пару типичным звуковым сигналом. Разворачивая свою спутницу и положив одну руку на ее талию, блондин оттолкнулся от стены и направился в сторону выхода.       — Ты не ответил, — напомнила Мишель, как только они оказались в коридоре.       — Скажем так, ты определенно вытянула счастливый билет в эту жизнь, потому что теперь я твой сосед по комнате, — ответил парень после недолгого размышления, с трудом сдерживая предательский смех, но в глубине души переживая, что эта идея может ей не понравиться.       — Самоуверенно, — она усмехнулась, остановившись рядом со своей дверью, и, высвободившись из его объятий, облокотилась плечом о косяк. — Интересно, за какие заслуги ты удостоил меня такой высокой чести?       — Ты — определенно лучший вариант соседки среди всех возможных, — парировал Брэндон, встав напротив, и, встречая ее притворно-недоверчивый взгляд, требующий подробного объяснения, продолжил: — Мне пришлось отдать свой номер Хиро.       — А что, пижамные вечеринки больше не в моде?       — Даже при всем желании я не смогу на нее попасть.       — Почему же? — Мишель взметнула брови вверх, складывая руки под грудью.       — У меня нет такой же чудесной пижамки, как у тебя, — многозначительно улыбнулся танцор, вспоминая сонливое нечто, представленное его взору пару недель назад. — Тем более Хиро слишком громко храпит, а я слишком люблю спокойный сон.       — Хочешь сказать, это единственная причина, по который ты собираешься провести оставшиеся дни в Нью-Йорке вместе со мной? — девушка прикусила нижнюю губу, игриво стреляя глазками.       — А тебе нужно что-то еще?       — Ну… — она ненадолго отвела взгляд, строя наигранную задумчивость, — вообще-то это мой номер, и мне бы хотелось узнать все прежде, чем я впущу тебя внутрь.       — Тут ты не права, лапуля, — усмехнулся блондин, оценивая вытянувшееся лицо девушки. — Отель принадлежит неким семьям Тата и Мистри. По факту, это их номер.       — Допустим, — хореограф кивнула в знак согласия, — но он зарегистрирован на мое имя.       — Тоже промах, он предоставлен нашей команде, — очаровательно улыбнувшись, Брэндон чуть понизил тон. — И насколько ты помнишь, мы оба в ней состоим.       — Порой ты бываешь просто невыносим, — закатив глаза и понимая, что не добьется от него полного объяснения, девушка открыла замок и зашла в комнату.       — Признай, это одно из тех качеств во мне, от которых ты без ума, — промурлыкал парень, оказавшись внутри, и закрыл за собой дверь. — Не переживай, я позволю тебе спать вместе со мной на кровати. Ну или не позволю, все зависит от твоего поведения.       В нос ударил приятный запах свежих цветов, услужливо поставленных горничной в аккуратную вазу рядом с кроватью, которую — как и все остальное — успели привести в идеальный порядок к возвращению гостей. Остановив свою руку в миллиметре от выключателя, развернувшись на высоких каблуках, Мишель сделала несколько медленных шагов по направлению к танцору и, оказавшись почти вплотную к нему, смело вздернула подбородок.       — От моего поведения, говоришь? — строго спросила хореограф, недвусмысленно намекая на его баловство в ресторане. — Кстати, ты ничего не хочешь мне вернуть?       — В лучшем случае, ты получишь их только утром, — уверенно ответил блондин, вновь с неподдельным восторгом отмечая про себя, как живо искрятся ее глаза при отсутствии яркого освещения. — А пока… ты этого не заслужила.       — Вот как? — искренне удивилась девушка, делая еще один шаг и оказываясь на запредельно близком расстоянии. Сердце пропустило несколько ударов, но Брэндон, как и на протяжении всего времени, проведенного вместе, не показал своей заинтересованности. — Мне кажется, я уже сполна ответила за все свои… злодеяния.       — Ты права, тебе это кажется, — он лукаво улыбнулся, замечая аналогичную мимолетную реакцию с ее стороны. — И не забывай, ты должна мне желание.       — А ты должен мне продолжение, — прошептала Мишель, положив ладони на плечи танцора и потянувшись к его губам.       Но вновь тщетно. Стоило ей только приблизиться, парень отпрянул на пару дюймов назад, намеренно не давая хореографу желаемого.       — Не так быстро, лапуля.       — Ты специально дразнишь меня весь вечер?       Убирая ее руки и сжимая их в своих, Брэндон скользнул губами по щеке девушки, останавливаясь рядом с ее ушком и шепча издевательское «да». Ему даже не потребовалось видеть это очаровательное личико, чтобы разом понять все переполняющие Мишель эмоции: возмущение, раздражение, злость… влечение. Ее тело вмиг напряглось, а дыхание, урывками щекочущее его кожу на шее, замерло на несколько долгих секунд. Одарив хореографа дерзкой ухмылкой, блондин прошел вглубь комнаты и остановился возле стеклянного кофейного столика, на котором аккуратной стопкой покоились журналы и путеводители по городу, предоставленные отелем.       — Знаешь, — неторопливо расстегнув кожаный ремешок наручных часов, он положил их на гладкую поверхность, — в последнее время ты стала слишком много себе позволять.       Парень коротко улыбнулся, спиной ощущая на себе прожигающий взгляд, определенно полный недоверия и непонимания. Что ж, придется немного объясниться перед тем, как приступить к исполнению намеченного ранее плана, так удачно совпавшего с совершенно случайно выигранным желанием. Два в одном. Это будет его маленькой поблажкой.       — Если ты о том, что произошло сегодня, то… — спокойным голосом, но с нотками легкой фальши, выдающей ее волнение, начала Мишель.       — И да и нет, — прервав ее на полуслове, танцор обернулся к двери и моментально встретился с изумленным взглядом.       — Тогда я не понимаю, о чем ты говоришь, — с долей раздражения ответила девушка.       — Давай немного освежим твою память, — он лениво подошел к кровати, намеренно растягивая время и постепенно подготавливая обстановку. — Помнишь, что было два дня назад?       — Да, — недовольно бросила хореограф. — Ваша с Джастином драка. Но если ты опять про то, что я не сказала тебе…       — Нет, милая, — небрежно улыбнувшись, Брэндон щелкнул выключателем, и комната наполнилась тусклым светом от нескольких бра, — я знаю, что ты рассказала мне все. Что-нибудь еще приходит на ум?       — Снова будешь говорить о том, что мне нужен инструктор по вождению для блондинок? — язвительно отозвалась Мишель, начиная не на шутку сердиться. Прекрасно. — И я не лихачила, тем более не собиралась «отправить нас на больничную койку».       — Курсы тебе все равно не помешают, — сдерживая смех, парень проследовал к широкому окну. — Еще варианты?       — Не знаю, — ядовито процедила хореограф. — То, что я не обращала на тебя внимание на тренировке?       — Очень близко, — блондин медленно опустил рулонные шторы и обернулся. — Ты была крайне неосторожна, решив наказать меня при всей команде. Скажи честно, неужели ты думала, что я просто забуду об этом?       Несколько секунд девушка стояла с открытым ртом, пытаясь переварить услышанное и найти хоть один ответ. Но не находила. Постепенно недоверие, так красочно отразившиеся на ее серьезном лице, сходило на нет, сдавая свои позиции настороженности.       — В таком случае и я тебе кое-что напомню, — натянув гордую улыбку, она вновь превратилась в строгого хореографа. — Мною были обозначены определенные правила поведения, которые ты нарушил.       — Как и ты нарушила определенные границы дозволенного, — холодно ответил Брэндон, бегло осматривая пространство в поисках наиболее подходящего для себя места. — Недальновидно и крайне опрометчиво с твоей стороны.       — Ты поэтому дразнил меня весь вечер? — ответом ей послужила одобрительная улыбка. Хотя для этого была еще одна веская причина: танцор прекрасно понимал, что от одного только поцелуя ему сорвет башню, и все планы мести полетят к чертям, так и не успев облачиться в нечто прекрасное и притягательное. — И что, теперь мне за каждое слово придется становиться в планку?       — Это было бы очень просто и невыносимо долго для тебя, — парень усмехнулся, намекая на ее порой излишнюю болтливость, и, неспешно проследовав к одиноко стоящему креслу рядом с балконной дверью, вальяжно растянулся на нем. — К тому же ты слишком нравишься мне, чтобы прибегать к подобным методам наказания.       — И чего же ты хочешь? — хрипло спросила Мишель, опасливо оценивания сложившуюся обстановку и определенно предполагая не самые безобидные варианты.       — Я хочу, чтобы ты… — растягивая слова и умело играя на ее нервах, промурлыкал блондин. Он лукаво улыбнулся, окинув восхищенным взглядом ее сексуальную фигуру, которую весь вечер так и хотелось затащить в постель, скрывая от посторонних глаз. — Соблазнила меня. Можешь считать это желанием, которое ты задолжала.       — Ты имеешь в виду… — она мельком посмотрела на ремень его брюк и слегка раскраснелась, что заставило Брэндона беззвучно рассмеяться от столь милого и растерянного выражения ее лица.       — Нет, лапуля, — парень качнул головой. Ничего по принуждению. — Танец. Я говорю о танце.       — Тогда может, — с коротким вздохом облегчения проговорила девушка, — все же вернешь мне мое белье?       — Нет, — усмехнулся танцор. Конечно, так ей было бы гораздо проще, но куда интереснее посмотреть, как она выкрутится. К тому же это не последняя сложность, с которой хореографу придется столкнуться. — Уверен, ты отлично справишься без него.       — В таком случае, мне нужна хотя бы пара минут, — с придыханием проговорила Мишель, порывисто убирая прядь светлых волос за ухо.       Он небрежно махнул рукой в знак согласия, и как только девушка, прихватив с собой что-то из шкафа, скрылась в ванной, достал из кармана смартфон и открыл подготовленный заранее плейлист, по задумке способный не только подарить ему эстетическое удовольствие от прекрасного выступления, но и яркие эмоции хореографа, которой была уготована идентичная участь, что и команде на той многострадальной тренировке. Хотя признаться честно самому себе, сейчас его больше переполняло волнительное предвкушение, нежели перспектива вдоволь насладиться сладкой местью.       Спустя несколько мучительно долгих минут ожидания, заставивших блондина в какой-то мере даже разнервничаться, дверь открылась. Он включил выбранную незадолго до этого песню, поднял глаза и, выдохнув сквозь плотно сжатые зубы от увиденной картины, коварно усмехнулся. Чертовка.

Migrant Motel — Keep It Down

      Мишель медленно зашла в комнату, характерно постукивая по дорогому паркету высокими каблуками в такт завораживающей мелодии и учащенному сердцебиению парня. Сложно было даже представить, каких недюжинных усилий ей стоило побороть собственные страхи и предубеждения о принадлежности определенного стиля танца к искусству, которому она посвятила большую часть жизни, но в этот момент ни взгляд, ни кокетливая улыбка, ни плавные движения не выдавали в ней скромности или застенчивости. Или это его влияние? Ведь одно дело помогать своей команде на тренировках, а другое — предстать перед мужчиной. В таком виде.       За короткий срок девушка сумела преобразиться из элегантной леди в игривую кошечку, в образе которой — при всей ее раскрепощенности — не было и намека на грубую пошлость. Легкие босоножки сменились на закрытые туфли, и теперь ее стройные ноги, облаченные в черные капроновые чулки, которые в свою очередь крепились к атласной подвязке в тон, выглядели еще длиннее. Распущенные и слегка взлохмаченные волосы небрежно ниспадали на открытые плечи и ключицы, кончиками опускаясь к груди, подчеркнутой эффектным бюстье: темные полоски ткани, переплетенные в небольшую паутинку, тянулись от шеи к бретелям и краю лифа, дополняя собой пару ровных линий под ним. Припухлые и приоткрытые губы, лишь немного подкрашенные нюдовой помадой, притягивали к себе внимание и вызывали наркотическую зависимость. И в завершении образа — черный треугольник трусиков, которые эта проказница таки позволила себе надеть.       Непроизвольно сглотнув и облизнув вмиг ставшие сухими губы, Брэндон подался чуть вперед.       Легко и соблазнительно покачивая бедрами, в считанные секунды хореограф оказалась в паре метров от него и прикрыла глаза, полностью отдаваясь во власть музыке и прожигающему ее, переполненному вожделения взгляду блондина. Девушка плавно взметнула свои изящные руки вверх, вытягиваясь, словно королевская кобра, и, грациозно заводя их за голову, спустилась по волосам, пропуская редкие пряди сквозь слегка раскрытые пальцы. Не забывая мерно покачиваться в ритм незамысловатой партии бас-гитары, практически невесомыми касаниями ногтей по бархатной коже, покрывающейся мурашками, задевая тканевые ремешки, она добралась до основания бретелей.       Несколько томных движений, имитирующих ее намерение оголить перед ним свой округлый бюст, и тонкие руки медленно заскользили вниз, очерчивая по началу изогнутую линию груди, которая тяжело вздымалась от прерывистого дыхания, а после — гибкую талию, подчеркнутую широкой подвязкой.       Это был не первый стриптиз в его жизни, но такой — определенно — впервые. Ее танец сейчас не представлял собой феерическое шоу, переполненное сложными связками и мастерскими элементами, которые оттачивались годами. Мишель, не скрывая блаженной улыбки, просто наслаждалась своим телом, зная, какое дикое желание пробуждает в своем единственном зрителе, и без зазрения совести пользуясь этим знанием, позволяя себе полностью расслабиться.       Но только в самом начале…       Он не собирался упрощать ей задачу, по крайней мере не сейчас. Бесспорно, ее манящие движения будоражили сознание и притупляли бдительность, но пока этого было недостаточно, чтобы растопить лед в океане потемневших голубых омутов. Улыбнувшись, словно хищник, загнавший свою добычу в ее самое безопасное место и отрезавший любые пути отхода, блондин включил следующую песню, ожидая, что танцовщица растеряется.

Rosenfeld — Do It for Me

      Стоило только новой мелодии окутать чарующим звуком крохотное пространство комнаты, девушка в момент поймала темп и, сделав пару уверенных шагов вперед, резко распахнула глаза, в которых плескались дикие искры страсти, прямым выстрелом поражая сердце. Поставив свои руки ему на колени, она нагнулась вперед, издевательским жестом оставляя воздушный поцелуй в сантиметре от губ парня, обдавая его шлейфом сладковатых, сводящих с ума духов, и сразу же отстраняясь. Ее тело — пластичное, совершенное и манящее — податливо следовало воле Мишель, так гипнотически и неподдельно завораживающе, уничтожая все напускное безразличие Брэндона. Он вторил жадным взглядом каждому круговому движению ее бедер, которое только мог уловить, каждому изящному повороту и прогибу спины, каждому прикосновению ладоней к волосам, лицу, шее, груди, талии, ягодицам… практически не в силах справиться с собственными желаниями.       Он определенно хотел, чтобы вместо ее рук были его собственные. Хотел обладать ею, всецело и без остатка. Прямо сейчас.       Присев перед ним на пол и широко расставив ноги, волной покачиваясь в такт мелодии и играя роль опытной наездницы, хореограф медленно провела пальцами по внутренней стороне бедра — зазывая, дразнясь, задевая ногтями край нижнего белья и пробуждая просто зверский голод. Голод, разгоняющий кровь по венам с бешеной скоростью. Голод, повышающий температуру его тела до болезненной ломки. Голод, который еще ни одна женщина в мире не смогла в нем разбудить.       До глупых правил, придуманных ради забавы и мести, уже не было никакого дела. Телефон, что должен был послужить неукротимой плетью, полетел в неизвестном направлении, и в какой-то момент блондин прикрыл глаза, устало потирая веки и давая себе небольшой перерыв, чтобы не сорваться.       И когда только его сдержанная, порой предельно воспитанная Мишель успела так раскрепоститься?       Удивительным образом в ней сочетались исключительная, прекрасная в своем очаровании женственность и стервозность, способная одним лишь пронзительным взглядом обратить в пыль любого, кто осмелится посягнуть на ее независимость, гордость и честь; природный талант, упорным трудом превративший ее тело в орудие сладостной пытки для глаз любого мужчины и внутренняя энергия, которой она без капли сомнения могла поделиться с каждым нуждающимся. И за всем этим стояла роковая красотка, статная, страстная, знойная, от одного взгляда на которую собственническая натура блондина требовала исключительного, безропотного и единоличного внимания с ее стороны. Только для него одного.       В их самую первую встречу Брэндон и подумать не мог, что эта строгая, собранная, порой раздражающая своей правильностью и принципами девушка, сможет раскрыться перед ним совершенной нежностью и заполнить своей теплотой его мысли и сердце. И уж точно не мог подумать, что когда-либо ее тело станет для него самым желанным и лакомым.       И сейчас в своем танце она не переходила грань пошлости, не позволяла себе грубых движений, не оставляющих даже крохотного пространства для фантазии, и не обнажала больше ни единого участка кожи, безупречно играя с его воображением.       Ни одна танцовщица Сан-Франциско и всех клубов страны, в которых парню удалось побывать, не владела своим телом так же искусно, как делала это Мишель. И уж точно ни одна из них не имела такого влияния на него, какое имела она.       Уперевшись руками о подлокотники, девушка плавными покачиваниями поднялась на ноги. Поставив одну коленку на край кресла между его бедрами, она медленно повела ей вперед и зафиксировала в области паха, аккуратно надавливая на него. Непроизвольно сглотнув и ощущая там нестерпимый жар, способный расплавить сталь, Брэндон попытался отодвинуться чуть назад, но девушка спешно вторила его движениям, коварно улыбаясь и не позволяя отстраниться ни на дюйм. Ее аппетитная и такая желанная грудь, оказавшаяся в поле его зрения, притягивала к себе, словно магнитом, тонкие пальцы зарылись в светлую шевелюру танцора, дразняще опускаясь вниз — к шее и воротнику рубашки, заставляя все мышцы разом напрячься.       Сердце с каждым ударом норовило пробить грудную клетку, кожаный ремень мучительно сдавливал возбужденную до предела плоть, и время словно бы замедлилось. Не отдавая отчет собственным действиям, блондин потянулся рукой к талии хореографа, но едва коснулся ее, получил звонкий шлепок, мгновенно, но ненадолго отрезвивший его разум.       — Без рук, — строго бросила Мишель, удобно устраиваясь на его коленях. Глаза в глаза.       — Боишься, что не сдержишься? — хрипло ответил парень, утопая в пронзительном сером взгляде.       — Боюсь, — нагнувшись чуть вперед, чувственным движением ягодиц придвигаясь все ближе, переходя на томный шепот, — ты слишком быстро растаешь от прикосновений ко мне.

Two Feet — Think I'm Crazy // Adam Jensen — The Hunter // Stileto, Kendyle Paige — Cravin'

      Обхватив ладонями его шею и царапая ее острыми ногтями, девушка выгнулась назад. Светлая кожа, обтянутая тонкими нитями бюстгальтера блестела в полумраке; длинная обнаженная шея манила впиться в нее губами, оставляя до головокружения долгие, мокрые поцелуи и заметные на утро следы; вздымающаяся грудь, упругая и соблазнительная, требовала сорвать с себя чертову ткань, скрывающую аппетитные формы. Невыносимо.       Она извивалась, лаская руками каждый миллиметр своего тела, трепала волосы, кокетливо прикусывала и сминала пальцами пухлые губы, раскачивалась бедрами, замедляясь и ускоряясь в темп негромкой мелодии, сопровождая все свои действия прямым, изучающим, переполненным дьявольской похотью взглядом. Доводила до предела. И сейчас Брэндон определенно точно хотел снять с предохранителя все собственные желания.       — Да к черту, — прорычал парень, немедленно привлекая хореографа к себе и целуя мягкие губы.       Жадно. Требовательно. Грубо.       И он был полностью прав, весь вечер лишая Мишель и себя самого столь простого проявления привязанности. Первого касания губ, первого сдавленного девичьего стона с лихвой хватило, чтобы моментально лишиться рассудка. Мир вокруг в доли секунды превратился в бесполезное ничто, по сравнению c девушкой — многогранной и настоящей, которую блондин крепко прижимал к своему телу.       Он настойчиво проник языком в ее горячий рот, исступленно изучая его, словно делал это впервые, и наслаждаясь каждым оттенком полной эйфории, вызванной окончанием томительного ожидания. Сладкая, чувственная, податливая. Она отвечала ему с тем же яростным напором, позволяя себе болезненные укусы по ранам, подавалась навстречу, стараясь сократить оставшиеся между ними жалкие сантиметры, и дрожащими от желания руками сжимала взъерошенные волосы и кожу головы. Скользнув пальцами по шее, не разрывая долгожданного поцелуя, Мишель принялась торопливо расстегивать пуговицы на рубашке.       Черный плоский перламутр с трудом поддавался ее нетерпеливым манипуляциям, вызывая недовольное рычание, вибрацию которого блондин физически ощущал на собственных губах. Помогая ей справиться с возникшим препятствием, он подался вперед, зная и предвкушая то, что будет после. Девушка обвела его широкие плечи ладонями, забираясь ими под ткань и поспешно высвобождая разгоряченную кожу на рельефных напряженных мышцах от сковывающего движения и разом ставшего неудобным хлопка. Она скользнула вниз по груди и торсу, намереваясь вытащить оставшиеся края рубашки из пояса брюк, и эти до умопомрачения приятные поглаживания отзывались знойной агонией внизу живота. И как только лишний предмет гардероба полетел на пол, Брэндон подхватил хореографа на руки и прошел вглубь комнаты.

* * *

      Вставая одним коленом на край кровати и разрывая их поцелуй, парень резким движением опустил Мишель спиной на мягкую свежую постель, следом избавляя их обоих от мешающей обуви. Растрепанные волосы в хаотичном порядке упали на бежевое покрывало и раскрасневшееся лицо девушки, невесомыми прикосновениями к особо чувствительным нервным окончаниям вызывая легкую щекотку. Она приподнялась на локтях, сдувая непослушные кончики с искусанных губ, но затуманенное зрение с трудом улавливало приближение точеной, мужской, полуобнаженной фигуры, которая спустя мгновение оказалась сверху, вжимая хореографа обратно в широкую кровать тяжестью собственного веса и давая ей в полной мере ощутить внушительного размера эрекцию, давящую на внутреннюю сторону бедра.       Его губы припали к шее, оставляя на ней ненасытные, порывистые, болезненно-приятные поцелуи, от которых кружилась голова, а голос повысился на несколько тонов, заглушая звучной мелодией удовольствия музыку из дальнего угла комнаты. Мускулистые руки прошлись по изгибам груди и талии, повторяя незатейливую игру нежных пальчиков Мишель во время ее пикантного танца и вызывая стойкое ощущение нереальности происходящего. Она изнывала от каждого прикосновения и инстинктивно подавалась навстречу, впиваясь ногтями в напряженные мышцы спины блондина, обвивала стройными ножками его торс, прижималась как можно ближе, характерно двигая бедрами и вжимаясь пахом в затвердевший половой орган.       Не желая больше ждать и минуты, девушка потянулась к поясу его брюк и надавила на защелку ремня, высвобождая заостренный край дорогого аксессуара из металлической пряжки. Она скользнула по рельефному прессу Брэндона, с наслаждением отмечая его незамедлительную реакцию, выраженную в приглушенном стоне, но в следующую же секунду парень перехватил ее изящные руки и стальной хваткой прижал к подушке над головой.       — Какая нетерпеливая, — прозвучал глубокий, пробирающий до дрожи голос. Словно в бреду.       Жадные, мокрые поцелуи опускались от шеи все ниже, острые зубы с силой прикусывали бархатную кожу, поддевали переплетенные между собой бретели, оттягивая и отпуская их, вызывая приятные покалывания в тех местах, на которые приходились звонкие шлепки. Мишель терялась в пространстве и теряла последние остатки разума от снедающего ее вожделения, которое она с трудом сдерживала уже на протяжении получаса. От самого ресторана до крохотной кабины лифта, в котором крепкие объятия блондина практически заставили ее наплевать на все рамки приличия и на виду у всей команды пригласить его к себе; от коридора отеля, удивительно-приятной новости и пронзительно-лукавого взгляда до ванной комнаты, где доверие и влюбленность отбросили в сторону лишние страхи и сомнения; от первого уверенного шага в пропасть в такт незатейливой мелодии до абсолютного восхищения в светящихся глазах цвета бушующего океана, позволившего девушке полностью раскрепоститься и почувствовать себя самой желанной.       Но сейчас Брэндон словно нарочно медлил, заставляя ее все сильнее изнемогать и жалостливо просить о большем. Медлил с каждым прикосновением на грани невыносимой пытки, с каждым поцелуем на грани нарочитой грубости, с каждым ее стоном на грани полного отчаяния.       Обездвиженная и едва имеющая власть над собственным телом, хореограф выгибалась навстречу ласкам танцора, обнажая все больший простор его чувственным губам, и тщетно пыталась отыскать хоть одну причину такого невыносимого промедления. Дразняще и изучающе парень провел широкой ладонью по бедру до талии, поглаживая плоский живот, и выше, проникая под изогнутую линию атласного изделия, скрывающего упругие формы.       — Я больше не могу… — взмолилась девушка, предпринимая попытку вызволить запястья, но своими действиями лишь усилила жесткую хватку.       — И кто теперь тает от каждого прикосновения? — он довольно усмехнулся, сминая пальцами налитую свинцом грудь и высвобождая ее из чашечки лифа.       Обжигающе-горячий язык прошелся по солоноватой коже, и Мишель протяжно застонала, выгнувшись в спине, стоило только Брэндону вобрать в рот набухший до предела сосок. Умело лаская его, прикусывая до сладостной, отзывающейся мучительным томлением внизу живота, боли и с нежностью зализывая едва заметные следы собственной несдержанности, свободной рукой парень потянулся к краю нижнего белья, настойчиво проникая под тонкую ткань и достигая истекающих влагой складочек.       От прикосновений холодных — по сравнению с жарким лоном — пальцев, все мышцы разом напряглись, превращая тело хореографа в натянутую до предела струну. Едва ощутимые в самом начале поглаживания постепенно становились все более напористыми, и в отличие от наказания в ресторане, сейчас девушка позволила себе полностью раствориться в остром наслаждении, волнами окутывающем каждую клеточку. Она жадно глотала воздух, с трудом сдерживая громкие стоны, пока его губы не оставляли без внимания вздымающуюся грудь, и исступленно царапала ногтями шелк подушки, чувствуя скорое приближение такой необходимой кульминации. Но блондин, явственно понимая, где находится грань ее блаженства, нарочно замедлялся и останавливался, лишая Мишель желаемого и доводя ее до чистого безумия, разгоняющего по венам раздражение. И делал это вновь, лаская, ускоряясь и останавливаясь.       От частого, прерывистого дыхания губы пересохли и ощущали дикую нехватку влаги, бюстгальтер и тонкие ремешки под ним невольно начали сдавливать грудную клетку, лишая хореографа необходимого для организма притока кислорода, а температура в номере стремительно поднималась до уровня ядерного реактора, раскаленным воздухом обжигая легкие и расплавляя кожу.       — Зачем ты дразнишь меня? — жалобный шепот, который в следующее же мгновение был заглушен требовательным поцелуем.       Горячий язык с легкостью проник в ее рот, лишь немного притупляя нарастающую злость и усиливая и до того нестерпимое желание. Она больно кусалась и стонала, пыталась высвободить запястья и вырваться из плена его тела, со всей оставшейся силой сжимая ногами его бедра, но лишь усиливала жесткий напор, с которым блондин удерживал ее руки и с которым скользил по возбужденному, мокрому клитору.       — Потому что хочу, — ненадолго оторвавшись от ее губ, с дьявольским блеском в глазах и коварной усмешкой ответил парень. — И потому что ты, моя милая, совсем не думаешь о последствиях своей дерзости.       Мишель горела изнутри, изнывала от дикого возбуждения, которое с каждой секундой ожидания все сильнее нарастало, норовя обратить ее хрупкое тело в раскаленный пепел, и отчаянно пыталась понять, сколько еще пыток сможет выдержать до тех пор, пока окончательно не сойдет с ума.       — Брэндон, — надрывным голосом взмолилась хореограф в перерывах между жадными поцелуями. — Пожалуйста…       Сдавленно прорычав в искусанные девичьи губы и выпуская ее тонкие запястья из стального захвата, блондин отстранился. Незамедлительно стянув с себя и откинув в сторону всю оставшуюся одежду, он провел ладонью по внутренней стороне ее бедра и нахально усмехнулся, заставив Мишель вспыхнуть с новой силой и придвинуться чуть ближе.       — А вот этого ты не предусмотрела, лапуля, — сквозь пылающие обломки сознания долетела короткая фраза, смысл которой хореограф поняла только в тот момент, когда насквозь промокшая ткань ее трусиков больно впилась во вспотевшую кожу. Но не давая ей ни единой возможности что-либо возразить, Брэндон разорвал небольшие кружевные вставки по бокам, и предмет нижнего белья — все, что от него осталось — полетел на пол.       — Эй! Зачем?! — обескураженно выдохнув, невидящим взглядом девушка проследила движения его рук, и через мгновение танцор подхватил ее под спину, слегка приподнимая с кровати и приближаясь своими губами к ее.       — Я же сказал, что они тебе не понадобятся, — хищно сверкнув глазами, хрипло и угрожающе тихо ответил блондин, заставив все внутренние органы Мишель сжаться от волнения и трепетного предвкушения. — Непослушная, — одним резким движением он перевернул ее на живот, выбивая весь воздух из легких. — Упрямая, — парень властно приподнял ее за бедра и широко расставил их коленом, заставив хореографа выгнуться в спине и опереться на локти. — Дерзкая, — дразняще скользнув возбужденной головкой члена по влажным складкам и вынуждая девушку податься ему навстречу, он придержал ладонью ее талию и грубо вошел на всю длину, срывая оглушительный вскрик. — Моя.       Долгожданное, умопомрачительное чувство наполненности и наслаждения, на бешеной скорости охватившее каждую клеточку ее тела, затмило собой все пытки мучительного ожидания. Делая пару медленных и глубоких толчков, смакуя и растягивая сладкое окончание всех предварительных ласк, Брэндон начал стремительно набирать темп. Сильнее и яростнее.       Практически задыхаясь от ненасытных, порывистых движений, которые с каждым разом становились все жестче, Мишель сжимала напряженными пальцами покрывало и безуспешно пыталась сдержать громкие стоны, до боли кусая истерзанные за вечер губы. Она растворялась во власти охватившей их страсти и похоти, стараясь подхватывать сумасшедший ритм и испытывая ни с чем несравнимый кайф от осознания полной принадлежности блондину. Он брал ее грубо, неистово, жадно, заполняя комнату смачными звуками любовной близости двух разгоряченных, доведенных до исступления тел и хриплым девичьим голосом, без устали повторяющим одно единственное имя.       До ярких покраснений на коже парень сжимал пальцами тонкую талию хореографа, широкая ладонь прошлась по покрытому мелкими бисеринками пота позвоночнику, и в следующее мгновение оказалась на затылке, с силой сжимая пряди волос, грубо приподнимая податливую ему девушку и вынуждая ее опереться руками о кровать вопреки полному отсутствию сил. Наращивая и до того остервенелый ритм, покрывая жгучими, пылкими поцелуями ее шею и плечи, Брэндон доводил девушку до полного безумия.       Внутренние мышцы плотным кольцом обхватывали твердый, возбужденный до предела член, и яркие ощущения приближающегося оргазма накрыли девушку с головой, срывая с ее губ хриплый протяжный стон. Достигая такой желанной разрядки, импульсами разлетевшейся по всему телу и пустившей по венам сладкий экстаз, Мишель, более не сдерживаемая руками парня, обессиленно упала на постель, отдаленно улавливая наполненный наслаждением тягучий звук мужского голоса и чувствуя, как по спине растекается обжигающе-горячая, вязкая жидкость. Следом — как прогибается кровать под весом танцора, а после — как сознание застилает туманная дымка, лишая ее всех посторонних мыслей, кроме одной — оно того стоило.       Спустя несколько минут, наполненных шумным, прерывистым дыханием в попытках успокоить участившееся сердцебиение, хореограф присела на кровати.       — Куда-то собралась? — хрипло окликнул ее парень.       — В душ, — прошептала девушка.       — Одна? — насмешливый голос заставил ее обернуться. Блондин приподнялся на локтях, с неподдельным обожанием рассматривая раскрасневшееся лицо, растрепанные волосы и припухлые губы Мишель       — Одна… — игриво ответила хореограф, понимая, к чему ведет этот разговор. Она соблазнительно прикусила нижнюю губу, наблюдая за разгорающимися искрами в голубых глазах, и, чувствуя новый прилив сил, поднялась на ноги в легкомысленной попытке сбежать.       — Ну уж нет, — поднимаясь следом и практически сразу кутая хореографа в крепких объятиях, под мелодичный девичий смех Брэндон развернул ее к себе лицом и двумя пальцами приподнял за подбородок. — Сегодня ты покажешь мне все, на что способна, балерина, — он нагло улыбнулся и увлек Мишель в долгий, нежный поцелуй, подталкивая ее спиной к двери ванной, на ходу расстегивая оставшиеся на ней подвязку для чулок и бюстгальтер.