Scorpions — Send Me An Angel // Poets of the Fall — Where Do We Draw the Line // Hurts — Wonderful Life
Неумело прикусывая зубами белый сигаретный фильтр, Мишель несколько раз прокрутила колесико зажигалки и поднесла слабый, трепыхающийся от прохладного ветра огонек к табаку. Третья подряд дважды за ночь. Последний раз, когда хореограф позволяла себе так неприлично-вредно баловаться, был еще в академии — перед оглашением результатов проб на главную роль одной весьма перспективной для молодой балерины постановки. Но что тогда, что сейчас, горький дым, лишь с небольшими перерывами поступающий в легкие и обжигающий горло, не приносил ничего, кроме глухого кашля и резкого неприятного запаха, въевшегося в густые волосы. Монотонный гул двигателей авто, изредка проезжающих по широкой улице напротив входа в отель, лишь немногим больше курения успокаивал не на шутку разыгравшиеся нервы. Меньше, чем через двадцать часов ее команда выйдет на большую, усыпанную ослепительным светом софитов сцену, шум из зрительного зала разом стихнет, из огромных колонок польется идеально подобранная для танца музыка, и ровно пять минут и двадцать три секунды будет длиться финальное выступление Гладиаторов. От результатов которого зависит слишком многое в жизни каждого из них. Глубокая затяжка. Выдох. Все должно пройти хорошо. По-другому ведь не может быть? Последние дни выдались особенно тяжелыми в плане подготовки и на редкость спокойными на конфликты и ссоры. Джастин, переступая через гордость и чувство собственной важности, сумел извиниться перед командой и стойко выдержал все обоснованные претензии в свою сторону, сдавая полномочия лидера и выдвигая на эту должность едва оправившегося от серьезной травмы и вернувшегося в строй танцора, что послужило откровенным удивлением не только для самого Хиро, но и для всех остальных. И как это не было странно, первым «безумную» — по словам Карлоса — идею теперь уже бывшего капитана поддержал Брэндон. Мишель обернулась к открытой двери балкона и, поежившись от холода, облокотилась локтями о резные металлические перила. Бежевые полупрозрачные занавески мягкими волнами колыхались от легких порывов ветра, пропуская в комнату свежесть и прохладу летней ночи и открывая вид на смятую полупустую постель. Блондин, лишь наполовину прикрытый пуховым одеялом, крепко спал, лежа на спине и запрокинув одну руку за голову. Мускулистая грудь мерно вздымалась от спокойного дыхания, а на красивом лице застыло слегка хмурое выражение — может, тревожный сон, а может, лишь отражение теней. И безоблачное небо подарило этой картине свое особенное очарование, играя лунными отблесками на светлых волосах, высохших в совершенно-изящном творческом беспорядке после совместного душа, и обнаженной коже, скрывающей расслабленные мышцы. Невольно залюбовавшись, хореограф улыбнулась, словно смущенная школьница, поймавшая на себе заинтересованный взгляд самого популярного старшеклассника — объекта воздыхания всех молодых девиц, тайно посвящающих ему трогательные признания на добрый десяток страниц в личном дневнике. Только в ее случае своего рода сокровенная мечта вышла далеко за пределы аккуратных строчек, написанных гелевой ручкой для особых случаев на пожелтевших от времени тетрадных листках. Тепло в груди, все сильнее разрастающееся с каждой минутой проведенной вместе, окутывало воплощенной нежностью все тело и мысли, даруя девушке что-то трепетное, совершенно новое, неизведанное и непостижимое ранее. Родное. Легкое дуновение ветра заставило Мишель задрожать и всмотреться в ночное небо, подсвеченное сотней тысяч ярких искусственных огней мегаполиса, затмевающих собой далекие созвездия. Ощущение тревожности и стойкое дурное предчувствие неизбежных неприятностей, лишившие хореографа сна и спокойствия этой ночью, усиливалось с каждым ударом сердца о грудную клетку и отравляло собой всю уверенность в успехе предстоящего мероприятия. Всего лишь волнение. Это нормально. Глубокая затяжка. Выдох. Девушка присела на плетеное кресло, хранившее совсем еще свежие воспоминания о вечернем разговоре с Брэндоном, и поджала под себя ноги, на повторе и в мельчайших деталях прокручивая поставленный ею танец, последние тренировки и прошедший командный ужин, который по продуманному плану нового капитана смог поднять боевой дух парней и уладить почти все оставшиеся между ними разногласия. И казалось, ответ на переживания Мишель лежит прямо на поверхности, вот только не было ни одной явной причины, на чей счет можно было бы записать мучительную бессонницу. Пускай Кристиан и Джозеф все еще предпочитали жить раздельно и держали паузу в отношениях, на совместную работу это никак не влияло. Они сумели оставить личное за пределами танцевального зала, являя Гладиаторам пару настоящих профессионалов, способных ради общего дела даже в критической для них ситуации выкладываться по-максимуму. Джастин, несмотря на хоть и прикрытый, но все еще давящий на него негатив, смог грамотно абстрагироваться, ни разу не позволив себе огрызнуться, повысить голос или бросить недовольный взгляд. И это в самом деле привело к положительному результату: переполняющие его чувства и эмоции, обращенные в упорный труд, усилили поистине природный талант брюнета, а ужин перед финалом расставил последние точки, окончательно примиряя все затронутые стороны всех произошедших в Нью-Йорке конфликтов. Все стороны за исключением, конечно же, Брэндона. Нет, блондин не разворачивал активных боевых действий, но и пакт о перемирии подписывать, очевидно, не собирался, в большинстве случаев предпочитая тактику игнорирования. В целом, эти двое вполне себе мирно сосуществовали внутри коллектива, однако за его пределами никто никогда и не подумал бы, что ранее их связывало что-то помимо работы. И хореограф полностью оправдывала, в какой-то мере даже поддерживая, это пронзительно-холодное отношение парня к бывшему другу. По причине ли своей влюбленности или все еще теплившейся в глубине души обиды на брюнета — возможно, совокупности этих факторов — она точно не могла определить, но знала наверняка — ни Джастин, ни Брэндон не перейдут черту во время финала. В большей степени благодаря поддержке и влиянию Хиро на главных задир команды. Последние тренировки, проведенные в отличном тандеме, были, пожалуй, самыми плодотворными и, без сомнений, самыми приятными из всех. Новоиспеченный капитан полностью снял с девушки все заботы по разминкам, наставлениям, пламенным речам и улаживанию конфликтов, оставляя ей свободное пространство для творчества в совершенно дружеской атмосфере. Они вместе обсуждали детали выступления и скрытые резервы танцоров, которые было бы неплохо задействовать, обменивались бесценным опытом управления пятью накачанными амбалами и эффективными методами наказания, а также подшучивали над парнями, расслабленно попивая кофе и наблюдая за их страданиями в те моменты, когда брюнет ненадолго выходил из строя по причине физической усталости. Правда, было одно маленькое «но», мешающее Хиро высыпаться по ночам и с полной отдачей включаться в утренние занятия, которое капитан насмешливо называл «работой в две смены». Карлос, чья довольная улыбка освещала по меньшей мере целый квартал города, был настолько увлечен своей новой девушкой, что казалось, исполняемый им стриптиз перед зеркалом студии, вечерами раз за разом повторялся для менее широкой публики. Его глаза горели энтузиазмом, а сам танцор выкладывался с такой отдачей, что сомнений не оставалось — этот горячий парень покорит зал одним лишь игривым взглядом. Ни в ком из них не было никаких сомнений. Но смутное беспокойство, медленно и лениво связывающее колючей проволокой все жизненно важные органы, постепенно и болезненно углубляло свои острые шипы в мягких тканях, с каждой бессонной минутой только усиливаясь и застилая мысли паническим страхом. Глубокая затяжка. Выдох. Не стоит себя накручивать. Все, что можно было сделать — сделано. Мишель затушила тлеющий уголек сигареты о стеклянную пепельницу, растерла на пальцах несколько крохотных частиц табачного пепла и, окинув тревожным взглядом крыши близлежащих домов, направилась в комнату. Остывшая постель заставила девушку поежиться от холода и натянуть свободный край одеяла почти до макушки, подтягивая замерзшие коленки к груди. Серые глаза невольно зацепились за строгий профиль Брэндона, который в силу накопившейся за последние дни усталости смог окунуться в царство Морфея задолго до того, как хореограф в первый раз улизнула из его объятий на балкон. И сейчас, без тени смущения разглядывая идеальные черты лица блондина, она одновременно завидовала его крепкому сну и наслаждалась редкой возможностью «так откровенно пялиться». Ласковый взгляд неторопливо огладил взъерошенные светлые волосы и высокий лоб, очертил ровную линию носа, плавно опустился к сомкнутым мягким губам и невольно задержался на них. Мишель с горечью усмехнулась, понимая, что все равно не может успокоить внутреннее волнение, за несколько чертовски долгих часов бодрствования ставшего поистине сумасшедшим. Трижды за ночь девушка прокручивала одни и те же новости в социальных сетях, зачем-то проверяла, во сколько каждый из участников ее команды в последний раз был онлайн, и без конца обновляла главную страницу сайта организаторов конкурса, по каким-то непостижимым ей причинам ожидая публикацию важной информации в столь поздний час. Но все было в порядке. В полном. За исключением безумной тревожности, так рьяно терзающей мысли. Испытывая острый дефицит самой простой близости, хореограф немного придвинулась к парню, словно прикосновения к нему — именно то, что сможет успокоить удушающие панику и страх перед завтрашним днем, кутая ее тело и разум таким необходимым сейчас состоянием безмятежности. Тонкие девичьи пальцы скользнули вниз по мужской руке, забираясь в нагретое пустое пространство между одеялом и теплой ладонью, осторожно сжимая ее и чувствуя идентичную реакцию в ответ. Краешки губ блондина лишь на мгновение взметнулись вверх, и в этом легком жесте было что-то столь притягательное, что девушка широко улыбнулась. Ей нравилось наблюдать за ним таким — спящим, расслабленным, не знающим о ее увлекательном занятии и потому не имеющим ни единой возможности отпустить по этому прекрасному поводу очередную колкость, заставляющую ее щеки моментально заливаться краской. Хотя положа руку на сердце, Мишель точно знала, что это одна из тех вещей, которая с каждым проведенным вместе днем очаровывала ее все сильнее. И ей безумно нравилось узнавать его с разных сторон. Нравились их утренние поездки до студии под шутливое ворчание Хиро с заднего сидения о вопиющей несправедливости по отношению к дружбе в связи с появлением девушки в жизни блондина; а после — совместные завтраки в небольшом кафе за углом, во время которых Брэндон словно бы снимал с себя привычную маску сарказма и безразличия, часто и искренне улыбаясь. Нравились вечерние прогулки по Нью-Йорку только вдвоем, насыщенные непринужденными разговорами и долгими спорами на самые острые темы, которые удивительным образом обходились без прежнего недовольства в стиле «я не любитель большого скопления народа и предпочитаю передвигаться по городу на автомобиле». Нравилось перед сном, кутаясь в теплых объятиях, смотреть выбранные наугад «дурацкие комедии», финальные титры которых каждый раз терялись где-то в сладких поцелуях. Тело моментально отреагировало на вспышку ярких воспоминаний, ощущая прилив легкого возбуждения, заставившего дыхание Мишель на пару секунд сбиться с привычного ему ритма. Она придвинулась еще ближе к танцору, зарываясь холодными пальцами одной руки в светлые волосы, и, слегка коснувшись губами его плеча, уткнулась в него носом. Осторожно высвободив вторую руку из сжатой ладони, девушка провела ею по мышцам пресса вверх и пристроила на крепкой, медленно вздымающейся груди, оставляя ноготками мягкие, едва ощутимые поглаживания на обнаженной коже. Определенно, после первой их встречи в старой студии и посиделок в баре с неожиданным фристайлом, даже в самых изощренных фантазиях она и подумать не могла, что игра колких фразочек и уничтожающих взглядов в конечном итоге приведет их ко всепоглощающей влюбленности и одной постели. Порой беззастенчиво и подолгу наблюдая за парнем на тренировках, хореограф ловила себя на мысли о том, что не хочет скрывать свою чуть большую, чем того требует простая постановка танца, заинтересованность в блондине. Ей безумно хотелось, чтобы он продолжал нежно целовать ее в щеку перед разминкой и после перерывов, чтобы его горячая ладонь всегда покоилась на ее талии, когда они вместе покидают зал, и совершенно плевать, если кто-нибудь может посчитать эти приятные для нее мелочи проявлением непрофессионального поведения. — Если ты пытаешься развести меня на секс, то спешу тебя огорчить, — послышался сонный голос Брэндона, заставивший девушку слегка вздрогнуть от неожиданности, — сегодня у тебя ничего не выйдет. Она подняла взгляд, всматриваясь в довольную ухмылку на его лице, и невольно улыбнулась в ответ. — Я и не думала даже, — прошептала Мишель, потеревшись кончиком носа о плечо танцора и прикрывая глаза. — В самом деле? — хрипло проговорил парень. — Тогда почему продолжаешь делать это? — Что именно? — Это, — он перехватил девичьи пальцы на груди и, повернувшись корпусом к хореографу, перевел ее ладонь за свою спину. — Иди ко мне. Одна его рука скользнула под подушку, приподнимая голову Мишель, а вторая, запрокинув ее ножку к себе на бедро, моментально забралась под край домашней футболки, обнимая и крепко прижимая девушку к себе. Приятная смесь его неповторимого запаха и мужского геля для душа окутала и практически опьянила разум, а тесная близость заставила сердце радостно затрепетать. Уютно и волнительно. Наверное, к этому невозможно так быстро привыкнуть. Брэндон зарылся носом в светлые волосы на ее макушке и, вдохнув полной грудью, слегка напрягся. — Мне стоит их спрятать? — Нет, — хореограф чуть качнула головой, понимая, что речь идет про сигареты, оставившие после себя не самый изысканный аромат. — Просто я не могла уснуть и… — она шумно вздохнула, вновь принимаясь немного нервно перебирать пальцами по его спине. — Волнуешься? — прошептал парень, сильнее сжимая кожу под ее лопатками. Необъяснимая тревога, лишь на несколько минут сумевшая раствориться в глубокой тишине номера, заиграла новыми красками, рисуя в воображении отчего-то поистине бессмысленные и бредовые картинки. Нелепые ситуации — наподобие ареста ее команды прямо перед выходом на сцену за хранение наркотиков в особо крупном размере, которые не могли произойти просто по определению, усердно лезли в голову, изничтожая и до того хрупкое состояние спокойствия от теплоты тела Брэндона. Девушка крепче прижалась своей щекой к его груди и зажмурилась, пытаясь выбросить из мыслей изводящие душу безумные фантазии. — Да, — ответила Мишель. — Очень волнуюсь. Руки блондина постепенно ослабили объятия, и через несколько мгновений он перевернулся обратно на спину, тяжело дыша и утягивая хореографа за собой. Длинные и слегка шершавые пальцы зарылись в светлые волосы на ее плечах, монотонно и медленно, совсем не похоже на неосознанное занятие спящего человека перебирая спутанные пряди. Прислушиваясь к участившемуся стуку его сердца, девушка теребила задравшийся край футболки и чувствовала себя дико виноватой за то, что своими беспочвенными переживаниями испортила сон не только себе, но и Брэндону. — Дай мне пару минут, — спустя некоторое время с легкой хрипотцой в голосе проговорил парень и мягко поцеловал Мишель в макушку. — Для чего? — она приподняла голову, всматриваясь в его заспанное и задумчивое лицо, на котором на долю секунды отразилась тень ласковой улыбки. — Увидишь, — уклончиво ответил танцор и, по всей видимости прилагая все имеющиеся в его организме силы, присел на кровати. — Оденься теплее. — Что? — резво поднимаясь следом, девушка окинула его недоверчивым взглядом. — Зачем одеваться? Куда? — Боже, я без ума от твоих бесконечных вопросов, — он приглушенно рассмеялся, наклонив голову и взъерошив непослушные волосы. Парень обернулся и, притянув Мишель к себе, мягко коснулся губами ее щеки. — Мы немного освежимся и прогуляемся. Хорошо? — Стоп, нет, — строго возразила хореограф, вцепившись в его напряженную руку, служившую временной опорой, в надежде удержать блондина в постели, но он, тепло улыбнувшись и оставив еще один нежный поцелуй в уголке ее губ, ловко вывернулся из слабого захвата и поднялся на ноги. — Нет, Брэндон, тебе надо отдохнуть перед завтрашним днем. — Как и тебе, — небрежно пожав плечами, он подхватил с кресла темные джинсы. — Да, но я не согласна… — Я спросил тебя больше из вежливости, — перебивая, усмехнулся блондин и, не дожидаясь других категоричных протестов, поспешил скрыться в ванной. «Тем более, ты уже меня разбудила, а значит…» — послышался голос за дверью, который вскоре растворился в шуме воды.* * *
Вопреки унылым прогнозам местных синоптиков, со всех каналов вещания заявляющих о стремительно надвигающемся на залив Лоуэр циклоне, в небе не было ни одного подтверждения их опасений. Лишь легкий прохладный ветер — вполне характерный для этого времени года и времени суток, изредка ворошивший в урнах невысокие холмики мусора, который работники коммунальных служб еще не успели вывезти за пределы города. Короткая стрелка круглых часов, расположенных у входа в круглосуточную кофейню, неумолимо приближалась к цифре «3», гипнотизируя собой одиноко стоящую рядом девушку. Обхватив себя руками за плечи и всматриваясь в серый циферблат, Мишель пыталась найти ответ на вопрос, как умудрилась согласиться на эту ночную вылазку? Или в какой момент их с блондином препирательств ее аргументы стали вдруг слабыми и несерьезными, а его — неоспоримыми и убедительными? И вообще как один нежный поцелуй может стать весомым поводом принятия решения в его пользу? Стеклянная дверь под светящейся вывеской с названием известного любителям бодрящего напитка бренда приоткрылась, выпуская на улицу легкий шлейф ароматного кофе и ванили, а вместе с ним Брэндона, держащего в руках два высоких бумажных стаканчика. Парень, ласково улыбнувшись, без лишних слов протянул один из них хореографу, после чего отпил из своего и довольно застонал. — Теперь я готов тебя выслушать. Девушка открыла пластиковый клапан и поднесла к губам переданный ей стаканчик. Волшебный запах листьев смородины и мяты в это же мгновение пробудил счастливые воспоминания о семейных посиделках каждым воскресным вечером, которые Мишель и ее родители по обыкновению проводили за настольными играми, чаепитием и долгими разговорами. Она сделала маленький глоток горячего напитка, прикрывая глаза и чувствуя, как кисловатое послевкусие на долю секунды словно бы вернуло ее в уютную гостиную их с Молли старого дома. — Ты же знаешь, что я предпочитаю кофе, — хореограф бросила на Брэндона лукавый взгляд, в глубине души испытывая ни с чем несравнимую благодарность за то, что он смог подарить ей давно забытое и такое родное тепло, даже не подозревая об этом. — Конечно знаю, — он мельком кивнул в сторону дороги, на противоположной стороне которой располагался один из входов в Центральный парк, приглашая девушку к прогулке. — Но в таком случае уснешь ты только под утро, и не факт, что дашь выспаться мне, — слегка прищурившись и скрывая ехидную ухмылку за пластиковой крышечкой стаканчика, блондин отпил чай и насмешливо продолжил: — К тому же мне бы очень не хотелось, чтобы на нашей общей фотографии после победы первым делом в глаза бросались твои темные синяки, а не мое идеальное тело. Закатив глаза, Мишель развернулась в указанную танцором сторону. В нескольких десятках метров от кофейни она разглядела пешеходный переход и медленным шагом, грея пальцы о теплую бумагу стаканчика, направилась к нему. — Порой ты бываешь просто… — Душка, я знаю, — нахально отозвался Брэндон, перебивая и притягивая хореографа к себе за талию. Он оставил легкий поцелуй на ее щеке, моментально заставляя участок кожи, которого коснулись его мягкие губы, вспыхнуть. — Рассказывай, и почему же мы сейчас не в теплой постели? — Это ты вытащил меня на улицу, — точно подметила девушка, припоминая ему, кто на самом деле выступил инициатором их ночной прогулки. Блондин снисходительно улыбнулся и оставил ее замечание без ответа. Сильное дуновение холодного ветра пробрало пару до дрожи, и парень, ненадолго убрав свою ладонь с талии Мишель, поправил ворот белого худи, кутая шею в утепленный капюшон. Остановившись около дороги на красном светофоре, он на несколько секунд обратил на хореографа проникновенный и задумчивый взгляд, в котором даже без слов отчетливо читался вопрос, тревожащий саму девушку на протяжении долгих часов, проведенных без сна. Она понуро опустила голову, возвращаясь к удушающему предчувствию неприятностей, но как бы не пыталась доказать самой себе, что нет ни единого повода сомневаться в успехе команды — по крайней мере, в их достойном выступлении, волнение брало верх. Необъяснимое и гнетущее, оно связывало по рукам и ногам, терзая мысли болезненными образами. Негромкий звуковой сигнал, оповестивший прохожих о зеленом свете, ненадолго вырвал девушку из размышлений. Она ступила на раскрашенный белыми линиями асфальт и сделала глубокий вдох. — Я не знаю, Брэндон. Просто чувствую, будто что-то не так. — Что, например? — отстраненно спросил блондин, заставив Мишель обратить на него внимание и отметить легкую хмурость на его лице. — Я не могу этого объяснить, — она качнула головой, собираясь с мыслями. — Понимаю, что это очень глупо звучит сейчас, потому что я очень верю в вас и знаю, что вы справитесь, но мне все равно кажется… — тяжелый вздох. — Кажется, что все обязательно пойдет не так, как надо. — Что вместо футболок мы сорвем с себя джинсы? — усмехнулся парень, своими словами моментально вызвав невольную улыбку на девичьих губах. — Понимаю, видеть Джастина в парадных стрингах — сомнительное удовольствие. Прыснув от смеха, хореограф толкнула Брэндона бедром, и он, с трудом удержав равновесие от неожиданности, крепче прижал Мишель к себе. — Ты когда-нибудь бываешь серьезным? — она наигранно возмутилась, безуспешно пытаясь скрыть предательскую улыбку и бросая лукавый взгляд на блондина. — Я сама серьезность, лапуля, — на развилке он потянул ее прямиком к небольшому озеру, расположенному недалеко от входа в парк. — Тебе просто несказанно повезло, что ты никогда этого не видела. Уф, даже самые отбитые девушки со слезами на глазах отдавали ему все свои деньги, лишь бы это феерическое шоу поскорее закончилось. — Не то, что тебе, да? — выпалила Мишель прежде, чем успела подумать. — Ревнуешь? — прозвучал приглушенный голос прямо над ухом, и девушка смущенно отвернулась в сторону. После брошенной опрометчивой фразы и так проникновенно подмеченного им вопроса, воображение успело в красках нарисовать не самые приятные — отвратительные, если быть честной, в условиях их отношений — образы Брэндона перед толпой фанаток. Как они, сгорая от вожделения и похоти, вызванных его эффектным стриптизом, тянутся своими грязными руками к разгоряченному мужскому телу. Как проводят пальцами по груди и торсу, опускаясь все ниже и ниже, желая как можно скорее достичь самого интересного. Как готовы наброситься на него за один только заинтересованный взгляд в их сторону, и как часто набрасывались, стоило выступлению закончиться. Хореограф неприязненно повела плечами, ощущая, как необъяснимая тревога уходит на второй план, уступая место снедающей сердце ревности. — Да, — вкрадчиво и раздраженно ответила Мишель после недолгой паузы и с силой сжала в руках бумажный стаканчик, мысленно накручивая счетчик его «побед» до небывалых высот и проклиная себя за излишнюю фантазию. — Не стоит, — ласково произнес парень, утягивая ревнивицу к единственной в радиусе нескольких метров скамейке, стоящей напротив пологого спуска к воде. — Это было в прошлом. — Легче не становится, — с горечью усмехнулась хореограф, устраиваясь на лавочке. Она поджала под себя ноги и устремила поникший взгляд вдаль. Темные кроны деревьев рисовали ломаную линию горизонта, скрывая в позеленевших и шелестящих от ветра листьях тусклые уличные фонари и нижние этажи близлежащих высоток. Здесь было невероятно тихо и спокойно, даже несмотря на глубокую ночь и сомнительную репутацию парка в это время, над которой хорошо постарались федеральные каналы. Или дело было в том, с кем Мишель находилась тут в столь поздний час. Думать, сколько девушек побывало в постели блондина, совсем не хотелось, но вопрос, который давно сидел на подкорке сознания, вновь настойчиво напомнил о себе. Надолго ли все это? Как скоро по возвращению домой и окончанию сотрудничества хореографа с командой он решит вернуться к своему привычному образу жизни? — Мишель, — предельно серьезный мужской голос привлек внимание девушки к себе, а его задумчивое и даже хмурое выражение лица заставило ее слегка насторожиться, — мне абсолютно плевать на всех, кто был у меня до тебя, и… — он несколько раз прокрутил в руках бумажный стаканчик, после чего, мельком улыбнувшись, встретился с хореографом пронзительным взглядом, — почти плевать на тех, кто был у тебя до меня. Но если кто-нибудь из них, или вообще кто бы то ни был, вдруг появится на горизонте и проявит к тебе хоть какой-нибудь интерес, я не буду с ним церемониться. Если ты моя — значит только моя. И наоборот. Мы с тобой не затрагивали эту тему, но думаю, ты и сама понимаешь, что свободные отношения меня не интересуют. — После того, как мы… — Это было в прошлом, — отрезал парень, прекрасно понимая, о каком неприятном для них обоих моменте она говорит. Мишель непроизвольно улыбнулась, удивляясь тому, как точно он подгадал время для такого откровения, определенно заставившего ее сердце радостно затрепетать в груди. — Мне тоже не нужны такие отношения, — чувствуя невероятное облегчение от разрешения этого вопроса, девушка заметно расслабилась и шутливо добавила: — Если вдруг тебя, конечно, интересует мое мнение на этот счет. И… Спасибо. — За что? — Если честно я боялась, что все это… — она немного смутилась, понимая, что высказывание прежних опасений уже не имеют никакого значения. — В общем, будет для тебя простым развлечением во время командировки. И когда мы вернемся домой, ты, так скажем, возьмешься за старое. — Нет, — уверенно ответил Брэндон, не оставляя никаких сомнений в правдивости его слов и твердости намерений. В голубых глазах на долю секунды блеснул озорной огонек, уловимый даже в сумраке, и парень лукаво улыбнулся. — По крайней мере не планировал до тех пор, пока ты не угостишь меня своей фирменной пастой, которую так нахваливала Молли. — Что? Когда она успела?! — искренне удивилась Мишель, следом оглядываясь по сторонам и проверяя, не нарушила ли чью-нибудь тихую и уединенную идиллию своим громким воскликом. — Вчера, — блондин небрежно пожал плечами, словно в этом не было ничего примечательного. — Когда ты снова ушла утром в душ, оставив телефон под подушкой. — И даже не рассказал мне? — Зачем мне это делать? — парировал Брэндон. — Пока ты забываешь свой телефон, я могу воспользоваться отличной возможностью посплетничать о тебе с твоей сестренкой, — он коварно улыбнулся, привлекая девушку к себе ближе. — Кстати, надо будет проверить, правда ли то, что ты болтаешь во сне? — Что? — даже интересно, какие еще любопытные подробности, которые не предназначались для посторонних ушей, маленькая проказница успела рассказать самодовольному блондину? Мишель, отчего-то сильно заливаясь краской, отвернулась в сторону. — Не было никогда такого. — Правда? — с нарочитой серьезностью спросил парень, и хореограф кивнула в ответ. — А Молли утверждает, что как-то раз ты очень громко и очень грязно ругалась на какую-то танцовщицу, укравшую твой костюм перед выступлением. — Знаешь что… — девушка практически задохнулась от возмущения, вспоминая этот инцидент, долгий заразительный смех младшей, которая в ту ночь узнала много новых для себя выражений, и ее подколки на протяжении целого месяца, доводившие Мишель до крайней степени смущения. — Я запрещаю тебе принимать звонки от Молли. От греха подальше. — Не соврала, значит, — приглушенно рассмеялся Брэндон. — Но это не поможет, она уже добавила меня в друзья на фейсбуке. — Когда вы успели вообще? — Пока ты была в душе, лапуля. Я заметил, у тебя вообще есть такая отличительная особенность — пропускать все самое интересное, сидя в ванной. — Кто-то просто забыл о нормах приличия и позволяет себе принимать вызовы с чужого телефона, — съехидничала Мишель, получая в ответ снисходительную улыбку. В самом деле, тот факт, что эти двое умудрились найти общий язык, за исключением, конечно же, сплетничества об интересных подробностях личной жизни хореографа — еще одно весомое подтверждение правильности ее выбора в отношении Брэндона. Хотя по началу казалось, что он в совершенстве умеет только играть на нервах и раздражать окружающих одним лишь своим присутствием, и любые другие стили общения для него — что-то за пределом досягаемости и понимания. — Кстати, — она придала своему голосу всю наигранную строгость, на которую только была способна, вспомнив кое-что действительно интересное из их прошлых словесных перепалок, — давно хочу узнать один ответ на твой вопрос. — Какой вопрос? — блондин слегка нахмурился, сдвинув брови, наверняка уже перебирая все свои обидные колкости в ее сторону, чем повысил градус игривого настроения у девушки. Наблюдая за тем, как пронзительный взгляд парня словно бы пытается пробраться в девичью голову и прочитать ее мысли, она намеренно тянула время и отчасти подавляла в себе желание припомнить ему что-нибудь нелицеприятное. Забавы ради. Мишель, не в силах больше сдерживать предательскую улыбку, придвинулась еще ближе и положила одну руку ему на плечо, поглаживая пальцами капюшон белой толстовки. — Целуюсь я также хорошо, как и танцую? — Хм… — на мужских губах в это же мгновение появилась хитрая ухмылка, а в голубых глазах вспыхнули яркие искры. — Я не могу так сразу сказать. — Почему же? — Для этого мне нужно кое-что проверить, — заговорщически ответил Брэндон. Медленно и даже лениво блондин перевел взгляд с девичьего лица, очертил им водную рябь и противоположный берег озера, отставляя стаканчик с чаем чуть поодаль. Также нарочно растягивая время, как это делала хореограф, он заставил ее допустить паническую мысль о вполне очевидной для ответа просьбе — исполнить что-нибудь прямо в парке. И пускай на улице глубокая ночь, это не отменяет случайных зрителей — в большинстве своем любопытных туристов, что так или иначе определенно обратят внимание на спонтанный танец незнакомки. Девушка обернулась в другую сторону, оценивая окружающую обстановку, примерное количество посторонних людей, а также насколько хороший ракурс обзора они имеют, и повернувшись обратно, неожиданно встретилась своими губами с его. Коротко улыбнувшись, танцор положил нагретую от горячего напитка ладонь на ее щеку и огладил большим пальцем нежную кожу на скуле, утягивая Мишель в поцелуй. Так нежно и сладко, что разом закружилась голова. Она прикрыла глаза, обвивая его шею, провела языком по нижней губе Брэндона, втягивая и слегка прикусывая ее. Вторая мужская рука забралась под край накинутой поверх футболки клетчатой рубашки, бережно сжимая пальцами талию хореографа сквозь тонкую хлопковую ткань. И она растворилась в мягких поглаживаниях, его неповторимом запахе и пьянящем поцелуе, которым невозможно было насытиться. Парень нехотя отстранился, оставляя после себя почти удушающее ощущение пустоты, и плутовато сверкнул глазами. — Немного практики, и будет твердая четверка, — приглушенно и с привычной ухмылкой. — У тебя? — не оставаясь в долгу, Мишель игриво прикусила нижнюю губу, следом отмечая недобрый блеск в его взгляде. — Согласна, плохо работаешь язы… — Осторожней, лапуля, договоришься, и тебе придется танцевать прямо здесь, — улыбнувшись, он оставил еще один легкий поцелуй. — И в том и в другом тебе нет равных. Смутившись, хореограф отвернулась в сторону, сразу же чувствуя крепкие объятия блондина и через несколько секунд оказываясь у него на коленях. Брэндон заправил прядь ее светлых волос за ушко и приблизился к нему губами, выдыхая горячий воздух и переходя на шепот. «Особенно хорошо у тебя получается стриптиз, из-за которого ты когда-то устроила нам настоящее представление у клуба…» Полузабытые воспоминания о начале их сотрудничества, озвучиваемые танцором по большей части в шутливой форме, помогли Мишель окончательно расслабиться и отпустить всю тревогу. Спустя чуть больше получаса, чувствуя накатившую и такую необходимую сонливость, она устало опустила голову на плечо Брэндона и решила рассказать ему о принятом в отношении Гладиаторов решении. Начиная издалека. — Что планируешь делать, когда мы вернемся домой? — Есть одна идея, — немного отстраненно и задумчиво ответил парень. — Но все будет зависеть от завтрашнего результата. — Поделишься? — Да, но не сейчас, — едва уловимо он кивнул головой и, встречая молчаливый выразительно-любопытный девичий взгляд, добродушно усмехнулся. — Еще очень многое нужно решить и обдумать. Пока я не хочу сотрясать воздух пустыми словами. Обещаю, если все выгорит, ты узнаешь об этом одной из первых. Хореограф слабо улыбнулась, понимая, что нет ни сил ни надобности выпытывать у него какую-либо информацию. Она прикрыла глаза, вслушиваясь в шелест листьев и отдаленный шум автомобилей, вдыхая приятную свежесть летней ночи, и сильнее прижалась к парню. — Брэндон… — Что? — После конкурса я больше не буду с вами сотрудничать. — Что-то подобное я предполагал, — после недолгой паузы спокойно ответил блондин. Хотя она ожидала больших эмоций. — Почему? — Все эти ситуации внутри команды: бесконечные конфликты, Джастин… — девушка устало вздохнула. — Я не могу выступать в качестве вашего психолога и постоянно пытаться решить все вопросы внутри коллектива. — По поводу Джастина, насколько ты помнишь, завтра его последний танец в составе нашей команды. — Помню, но это еще не все, — Мишель отстранилась и присела рядом, опуская взгляд и собираясь с мыслями, чтобы озвучить причину, по которой когда-то согласилась остаться с Гладиаторами и по которой теперь должна их покинуть. — Я не хочу и не должна так надолго оставлять Молли одну. И порой, как бы мне не хотелось иметь беззаботную жизнь и, как говорят, наслаждаться молодостью, я не могу себе этого позволить. Конечно, в мои планы никогда не входило так рано становиться практически матерью, да еще и для такой взрослой девочки, но… — хореограф ласково улыбнулась, грея в душе родной образ младшей сестренки и их скорую встречу. — Она — мой единственный близкий человек, я люблю ее всем сердцем и безумно скучаю. И очень переживаю, что с длительными командировками, ничем хорошим такое «воспитание» не закончится. — Я понимаю, — вполголоса отозвался Брэндон, и девушка подняла на него взгляд, отмечая тень легкой грусти в голубых глазах. Он мельком посмотрел на наручные часы и поднялся на ноги, протягивая раскрытую ладонь Мишель. — Пойдем обратно. Нам нужно отдохнуть.* * *
Руки хореографа непроизвольно дрожали, пока она безуспешно пыталась скрыть живописные последствия драки на лице Джастина. В заставленной ненужной мебелью, хоть и по всем меркам просторной гримерке было невероятно душно, и открытое окно ни капельки не спасало положение дел. И сейчас Мишель была бы совершенно не против присутствия здесь той же Ванессы, лишь бы выйти на свежий воздух, предварительно сбагрив на нее брюнета. Девушка шумно выдохнула, оценивая темно-бежевые пятна под его левым глазом, которые, объективно, заметит любой желающий. И возможно, даже с дрожащими руками был шанс справиться с этой задачей, если бы сам Джастин не дергался от каждого прикосновения, как от разряда электрического тока, неожиданно пробежавшего по всему его телу в тот момент, когда он ради праздного любопытства взялся пальцами за оголенные провода. — Пожалуйста, — практически взмолилась хореограф, выдавливая из старого тюбика последние остатки тонального крема, — посиди спокойно хотя бы две минуты. Я почти закончила. — Прости, — он снова дернулся, стоило только Мишель вновь коснуться его шершавой щеки и одарить непоседу строгим взглядом. — Больно просто. — Смелости у тебя только на оскорбления хватает, — неприязненно бросил блондин, наблюдавший за всем этим действом, облокотившись на ближайший подоконник. — Брэндон, не стоит, — спокойно окликнул его Хиро, на что тот лишь закатил глаза, — не обостряй. Все и так на нервах. Почти с самого утра. Последняя тренировка перед финалом прошла в таком напряжении, что казалось, в крохотной студии потрескаются обветшавшие от времени стекла. Нет, они не путались, не лажали и не страдали от внезапной потери памяти в виде забытых движений и связок. Поставленный танец в финальном прогоне выглядел безупречно, однако сам факт выступления такого уровня накладывал определенный отпечаток на настроение парней — они безумно волновались. Хореограф в последний раз провела подушечкой пальца по нижнему веку Джастина, выравнивая тон его кожи, и отошла на пару метров, рассматривая его лицо издалека. — По-моему, все отлично выглядит, — бодро прокомментировал наложенный макияж Кристиан. Он, как и все остальные пребывал в состоянии нервоза, но изо всех сил старался подбодрить команду. — Да, согласен, — отозвался Джозеф. — Лично мне отсюда ничего и не видно даже. — Как и мне, — поддержал Хиро и обратился к Джастину. — Твое лицо можно прям на обложку выставлять. — Давайте еще нарядим его в платье и выставим на подиум, — презрительно фыркнул блондин, отказываясь принимать участие в чествовании прекрасной внешности бывшего капитана. — А то нехорошо от общества такую красотку скрывать. — Брэндон… — утомленно произнес Хиро, прикрывая глаза ладонью и устало потирая виски. — Ладно, если все хорошо, то можно напоследок прогнать танец. Без второй части, — Мишель проследовала в центр гримерки и обвела взглядом всех собравшихся парней. Брэндон, Джастин, Хиро, Кристиан, Джозеф… Брэндон, Джастин, Хиро, Кристиан, Джозеф… — А где… Карлос? — по какой-то причине продолжая пересчет в голове, она бегала глазами по помещению, ожидая, что сейчас новичок выпрыгнет из-за какого-нибудь кресла со словами «сюрприииз!». — Сказал, что отойдет на пару минут, — отозвался капитан. — Давно? — Когда ты начала красить нашу принцессу, — уточнил Брэндон. — Я позвоню ему, — понимая, что заявленная Карлосом пара минут давно уже прошла, Мишель достала из кармана джинс телефон и прокрутила список контактов до нужного имени. На том конце послышались долгие гудки, которые с каждой секундой доводили девушку до паники. Сердце гулко стучало в ушах, издевательски заглушая собой все посторонние звуки. Дрожащими пальцами хореограф сбросила и повторила вызов, вновь оставаясь без ответа. И снова. — Может, он оставил свой телефон в гримерке? — неуверенно предположил Джозеф, который, как и все остальные, молчаливо и сосредоточенно наблюдал за попытками девушки дозвониться до танцора. — А ты слышишь здесь какую-нибудь мелодию? — ненароком огрызнулась Мишель, принимаясь нервно мерить шагами пространство комнаты, в которой, казалось, вовсе закончился воздух. — Нет, — уныло ответил Джо. — Вот и я не слышу, — хореограф вновь приложила телефон с проклятыми длинными гудками в динамике к уху и прошла к выходу. — Может, он где-то рядом? Она распахнула дверь, тут же натыкаясь на покрасневшие глаза Люси, под которыми виднелась слегка размазанная тушь. И от этой картины в купе с разыгравшимися нервами сердце упало вниз, отказываясь возвращаться обратно. Что-то случилось. — Мишель, прости, я… — блондинка, запинаясь и хлопая длинными ресницами, с трудом сдерживала слезы. — Я не знала, что она так поступит. Прости, я не хотела, я не знала… — Где Карлос?