* * *
За кулисами, на удивление, собрались все команды, с неприкрытым восхищением наблюдая за финальным выступлением Гладиаторов. Почти все. Новость о том, что их дисквалифицировали, разнеслась Мирандой быстрее, чем разлетаются брендовые туфли на финальной распродаже в модном бутике. И когда их пригласили на сцену, танцоры, хореографы и работники стадиона разом стянулись к кулисам, заполнив собой все пространство. Саму виновницу торжества нигде не было видно. Возможно, она отсиживалась в гримерке, прихорашиваясь и ожидая времени выхода Пиковых дам. А возможно, понимала, что, появись она здесь, непременно столкнется с потоком оправданных оскорблений в свой адрес. Злость клокотала в груди, подбивая Мишель отыскать конкурентку и высказать той все, что она о ней думала. Все, чего та заслуживала. Не стесняясь в выражениях и не задумываясь о последствиях сказанных слов. Возможно, не только слов. Но сейчас было не время. Первая половина танца прошла почти без запинки. Хореограф напряженно следила за каждым движением ребят, ловила каждую эмоцию на их лицах. В особенности, на лице Хиро, который хоть и умело скрывал их за соблазнительной улыбкой, но все же пару раз потерял концентрацию, хмурясь и поджимая губы от боли в мышцах. Это было едва ли заметно обычному зрителю, но для нее — вполне ожидаемо. Вполне, черт возьми, ожидаемо. Он не был готов к выступлению. Не был готов выйти на сцену и исполнить всю программу без ошибок. И Мишель отчаянно надеялась, что весь этот фарс останется без последствий. Она все еще была против этой затеи, но вместе с тем горько осознавала, что вчетвером ее команда выглядела бы далеко не так эффектно. — Так вот, как ты чувствуешь себя, когда смотришь за нами? Карлос с натянутой улыбкой легко толкнул ее плечом о плечо, выводя из тяжелых раздумий. Парни остановились в центре сцены полубоком к залу. Музыка постепенно затихала, а свет затухал, подводя выступление ко второй части, о которой они оба ничего не знали. Ничего конкретного, за исключением того, что каким-то образом во все это оказались втянуты их конкурентки. Сразу после оглашения своего решения и быстрых переодеваний Джастин бесцеремонно выставил хореографа и новичка за дверь, пообещав при этом, что они точно останутся довольны. Даже не вслушиваясь в возражения обоих. Даже не дав Карлосу до конца завязать шнурки на кроссовках. Но ни заверения бывшего капитана, ни хитрые ухмылки танцоров, ни нежный поцелуй Брэндона, который просто сочился невесть откуда взявшимися спокойствием и уверенностью не успокаивали волнение. Оно давило на грудную клетку с удвоенной силой, подначивая скудный завтрак вырваться наружу и придать этому шоу новых красок. — Нравится? — из-за собственной нервозности Мишель хотелось уколоть его как можно больнее, но по быстрому взгляду на парня она поняла, что сам он беспокоится не меньше нее. И вместе с тем, вероятно, испытывает непомерное чувство вины за все произошедшее с их командой за последние полчаса. На его месте она бы точно испытывала. — Честно? — Карлос моментально сник, разочарованно вздохнув. — Не очень. — Это не твоя вина, — девушка положила ладонь ему на плечо, выражая свою поддержку, и, тепло улыбнувшись, вернула все внимание на сцену. — Никто тебя не осуждает и не станет осуждать.Royal Deluxe — Bad
Его тихий ответ утонул в первых аккордах второй песни, с которых должна была начаться самая горячая часть танца. Должна была. До того, как произошли изменения состава и номера. До того, как стала известна новость о том, что пилонов не будет. И у Мишель перехватило дыхание, когда зажглись прожекторы. На ярко освещенной авансцене находились семеро танцоров. Семеро, мать их… — Поверить не могу, что они нам даже ничего не сказали! — полушепотом произнесла хореограф, услышав короткий смешок рядом. Хиро, Кристиан и Джозеф сидели на полу на широко расставленных коленях, упираясь в них сжатыми кулаками. Оголенные по пояс. Девушка не могла разглядеть ничего на их склоненных вниз лицах, но будто чувствовала кожей победные ухмылки. Или ей хотелось бы их чувствовать. Потому что липкий страх неизвестности, непонимания происходящего и чудовищных последствий, если все пойдет по одному месту, затягивался тугой удавкой на шее, лишая кислорода. Лишая самообладания и всей напускной невозмутимости, которую она так умело демонстрировала окружающим. Между собой парней разделяли две пары, что стояли к залу спиной. Удивительно гармоничные на вид — Брэндон и Люси, Джастин и Клэр. Их улыбки Мишель видела. И непроизвольно задержалась на самой манящей. Блондин нашел ее глазами за долю секунды, точно ощущая прожигающий взгляд на своем профиле, и подмигнул, получив в ответ кивок головы. Безмолвное «я в вас верю». — Это тебе они не сказали, — поправил ее Карлос. Зрители взорвались оглушительными овациями, почти перекрикивая музыку, в тот момент, когда танцовщицы, проведя ладонями по предплечьям своих временных партнеров, слово заигрывая, развернулись к залу. Это был огромный плюс для гладиаторов. Главные соперники, любимцы публики на одной сцене, в одном танце, в едином жанре. — Но почему? — А ты была бы не против? — он подначивал ее, в этом не было сомнений. И, возможно, в чем-то был прав. Мишель непременно неприлично высказалась бы об этой затее, но вряд ли ее слова могли бы иметь хоть какой-либо вес. К тому же, сейчас она понимала, что решение Джастина не было плохим. В сложившихся условиях — отличным. Хореограф ничего ему не ответила, с любопытством и нескрываемой жадностью всматриваясь в одну из пар на сцене. Люси сделала несколько неспешных шагов к краю, и Брэндон сразу же ухватил ее за руку, привлекая обратно, в свои объятия, и наклоняя до пола. Длинные светлые волосы танцовщицы пробежались кончиками по паркету. Он разговаривал с ней, облизывая губы и улыбаясь так соблазнительно, что в груди неприятно свербило от разворачивающейся картинки. Мишель могла бы подумать, что блондин нагло флиртует со своей партнершей, не будь такое поведение частью шоу для зрителей. И не понимай она, что для исполнения танца с подготовкой в столь сжатые жалкие сроки, девушке просто необходимо знать, что делать дальше. Почти поймала себя на ревности и совсем немного… на зависти? Брэндон оставил Люси позади себя, плавно двигаясь к залу в такт тягучей мелодии. Его движения грациозны и уверенны, взгляд — изучающий, властный. Словно он — коварный и опытный хищник, вышедший на охоту и знающий наверняка, что сегодня не останется без желанной добычи. Без добычи, что уже броскими красными ноготками, ярко контрастирующими с кожей, скользит по рельефному торсу, прижимаясь сзади. Царапает, оставляет следы. Помечает. Отбрасывая от себя изящные девичьи пальцы в сторону, парень делает еще один шаг, но все повторяется заново и царапин на крепких мышцах становится вдвое больше. Он недоволен, но зрители по глазам и ухмылке видят — это бесстыдный блеф, и игра в соблазн началась. Он решительно привлек танцовщицу, приподнимая за талию и вжимая ее в собственное тело. Их губы едва не встретились, а мужская ладонь уже очерчивала изящные изгибы девичьей фигуры, обхватившей блондина ногами за спиной. Интимно и близко, сливаясь в единое целое. Так, что Мишель вопреки всему профессионализму и необходимому хладнокровию захотелось быть на месте Люси. Впитать его энергетику собственной кожей. Сильные руки опустили девушку на паркет, и Брэндон на пару мгновений навис над ней сверху. И стоило только громким аккордам сменить тягучую мелодию, снопы золотисто-оранжевых искр взмыли вверх по краям сцены, а бляшки ремней танцоров, в одночасье вытянутых из поясов джинс, со звонким лязгом ударились об пол. Элементы стрипа, которыми гладиаторы продолжили танец и которые Мишель так яро осуждала в самом начале их знакомства, сейчас выглядели просто завораживающе. Приковывали голодные взгляды. Подчиняли своей воле в дразнящих прикосновениях к прессам, в недвусмысленных покачиваниях бедрами, в эротичной гармонии тел, что в свете софитов являли собой воплощение жарких фантазий. Их движения были отточены, слажены, чувственны, словно именно этот танец они репетировали каждую минуту со дня прибытия в Нью-Йорк. И в этот самый момент она осознала, что не ощущает себя хореографом. Что полностью отдалась созерцанию поцелуя музыки и сексуальности парней, предельно граничащей с пошлостью. Наслаждалась мастерством и искусным соблазном, не смея даже сопротивляться силе их магнетизма. Как и все другие, находящиеся на стадионе, заряжалась энергией страсти, накалившей воздух. Пока Брэндон и Джастин вместе с партнершами разыгрывали перед публикой жаркую историю похоти и любви, остальные играли с самими зрителями, повторяя часть связок и уделяя внимание залу. Женские визги и крики лишь придавали уверенности для все более откровенных поз. Танцоры дразнили своих поклонников, влюбляли в себя, скользили взглядами по лицам и улыбались так, будто это шоу — особенное. Только для них. Один на один. И после финальных нот им — каждому по отдельности — будет дозволено все. Они завладели ими. С затихающей перед последним припевом музыкой, когда казалось, что партнерши танцоров одерживают верх, еще немного, и их губы соприкоснутся в поцелуе, что подчинит себе мужчину, на шеях девушек затягиваются ремни, переворачивая картинку. Как поводки, напоминающие о самом начале. Об истинной цели. Он — хищник, она — добыча. Брэндон поднялся на ноги, вынудив блондинку повиноваться, следовать, внимать каждому слову. Его касания жесткие, обжигающе жаркие. От которых сгораешь изнутри, но требуешь большего. Молишь. И в глазах Люси — тянущаяся к танцору покорность и очарованность. То, что ему было нужно. — Ох-ре-неть, — выдает Карлос, о существовании которого Мишель и вовсе успела забыть. Прикованные завороженными взглядами к сцене, они наблюдали, как, плавно приближаясь к финальным аккордам, танцоры замерли, держа своих партнерш перед собой на коленях за поводки. И зрительный зал взорвался оглушительными визгами, требующими и внимания и продолжения. — Ох-ре-неть. — Согласна, — хореограф рассмеялась так легко и искренне, аплодисментами поддерживая всеобщее ликование и восторг, пока танцоры, откланявшись, вальяжно возвращались за кулисы. И не сдержалась, поддаваясь порыву и выбегая им навстречу, чтобы оказаться в таких необходимых ей теплых объятиях.* * *
Покинув небольшое и забитое под завязку помещение, Мишель вышла на открытую террасу небезызвестного в Нью-Йорке руфтопа «B54». Свежий воздух — именно то, чего так отчаянно требовали легкие на протяжении целого дня. Безумно долгого и переполненного бурными событиями дня. Прокручивая пальцами тонкую ножку бокала, лишь на четверть наполненного белым игристым, она прошла в дальний конец площадки. Подальше от приглашенных на вечеринку профессиональных фотографов и подвыпивших танцоров, что позволили себе этим вечером, наконец, полностью расслабиться и раствориться в атмосфере праздника. В честь завершения конкурса организаторы арендовали целое заведение и устроили роскошное пиршество. Бесплатный бар, пирамида из шампанского, изысканные закуски на фуршетном столе, популярный диджей и даже парочка журналистов, которые вопреки запрету сумели проникнуть внутрь. Хотя с таким призовым фондом, подобная помпезная афтепати — вполне ожидаемое явление. С террасы ночной город расстилался перед глазами каскадом высоток, мерцающих заградительными огнями и сотней тысяч светящихся окон. Словно жителям этого мегаполиса нет никакого дела до времени суток. Сотни тысяч ярких огней, улетающих в темно-синее безоблачное небо. Здесь было довольно тихо и умиротворенно. И пусть глубокие басы музыки и гул голосов все равно отдаленно доносились со стороны открытых стеклянных дверей, вечерняя прохлада и открывшийся вид дарили спокойствие. Такое, что можно позволить себе, наконец, до конца осознать финал, впитав его краски всеми органами чувств. «Какая энергия! Какая страсть!» — разошелся в похвале ведущий, как только танцоры покинули сцену. Они победили. «Вам тоже стало жарко? Мне — да. Боже, парни, это просто… — харизматичный мужчина с заговорщической улыбкой достал телефон из нагрудного кармана пиджака и нажал кнопку вызова. — Марлен, дорогая. Я знаю, что мы уже пять лет как женаты, но сегодня я, кажется, открыл в себе кое-что новое». Они победили. «И… первое место, главный приз в один миллион долларов, а также приз зрительских симпатий достается команде… — он выдержал долгую паузу, во время которой хореограф с замиранием сердца ждала объявления. Почти не дышала, больно впиваясь ногтями во вспотевшие от нервов ладони. Едва ли помнила собственное имя, поглощенная волнительным ожиданием. — Горячие гладиаторы!» Они победили. Это осознание было где-то за гранью реальности. За гранью простого понимания. На стыке усталости, преждевременных разочарований и абсолютного счастья, бурлящего в венах. Это было… — Думала, можешь так легко спрятаться от меня? Услышав знакомый голос, девушка слегка качнула головой. Пара минут наедине с собой — неслыханная дерзость в сложившихся условиях. Но появление Брэндона на балконе ей определенно нравилось. На плечи опустился темный пиджак, хранивший тепло и пьянящий аромат ее мужчины. Он скользнул ладонями по ее талии, обнимая и прижимая к себе спиной. И Мишель прикрыла веки и почти замурлыкала от удовольствия, вдыхая дурманящий разум парфюм и нежась в кольце его рук. — Решила просто подышать свежим воздухом. — Да, тебе это нужно, — послышался смешок, явно намекающий на количество выпитого сегодня. Да, она позволила себе расслабиться. Заслужила. — А вот ты почти не притронулся к алкоголю. Заболел? — Ну кто-то же должен отнести тебя пьяную в номер. — Думаешь, после сегодняшней сцены я пущу тебя в свою кровать? — хореограф лукавила, но отчего-то все равно не смогла удержаться от этого замечания. — Неужели ревнуешь? — Нет, — и это было почти правдой. Она прекрасно понимала, что каждое его взаимодействие с Люси было необходимым для танца, однако видеть своего парня в таких откровенных позах с другой было слегка неприятно. Даже в качестве элементов шоу. — Но… если ты когда-нибудь еще раз задумаешь сделать нечто подобное на сцене, на месте твоей партнерши мне бы хотелось видеть себя. — Если хочешь приват, так и скажи, — соблазнительно прошептал Брэндон, обдавая горячим дыханием ее ушко, отчего по телу пробежали колючие мурашки. — Для тебя по знакомству сделаю скидку и, возможно даже… разрешу прикасаться к себе. — Мне и так разрешено к тебе прикасаться, — она слегка повела головой, чувствуя, как его мягкие губы скользят по щеке, и довольно улыбнулась. — И я все еще в полнейшем шоке от того, как умудрился докатиться до такой жизни. — Да неужели? — Мишель усмехнулась, слыша его тихое «мгм» в ответ. — А я думаю все дело в том, что ты безумно в меня влюблен. — Не без этого. За спиной, чуть поодаль, послышались веселые голоса Гладиаторов, которые наверняка решили сделать небольшой перерыв между танцами, выпивкой и бурными обсуждениями прошедшего дня с каждым, кто был не прочь развесить уши. Особенно ярко среди них выделялся донельзя счастливый Джастин. Финал определенно вскружил ему голову, заставив вытворять совершенно несвойственные вещи. Чего только стоила его душещипательная лекция о настоящей любви, которую экс-капитан видел в глазах Криса и Джо, а также трогательное признание в том, как сильно он верит в их «крепкую мужскую др… отношения». Хореограф почти рассмеялась в голос, стоило только брюнету громко провозгласить уже десятый к ряду тост «за любовь». Она одним глотком опустошила содержимое своего бокала, негласно поддерживая команду, поставила его на ближайший столик и развернулась в объятиях Брэндона, замечая вспыхнувший интерес в его глазах. Поднявшись на носочках, Мишель обвила его шею руками, жадно впиваясь в губы. Сладко всхлипывая от ответного напора. Он прижал ее ближе, сжимая пальцами ткань белоснежной блузки, сквозь которую так явственно ощущался жар его тела. Жар его собственнических прикосновений. Практически весь вечер, с самого начала их празднования финала она так мечтала об этом. Мечтала остаться наедине. Без лишних глаз, фотокамер, фанатов. Без команды и всех поздравлений, которыми был устлан день. Быть центром его внимания и заполучить всего без остатка. Без мимолетных вежливых взглядов и улыбок, обращенных к другим. Только он и она, чтобы от яркого вихря эмоций голова шла кругом. И она кружилась. Девичья ладонь скользнула вниз по его груди, ногти с нажимом провели по рубашке, пытаясь оставить под ней собственные следы. Единственные, какие она хотела бы видеть. Быть единственной, кто мог бы их оставить. Прильнула к нему волнительно тесно, требовательно сплетаясь языками, и не оставила никаких сомнений в собственных намерениях, опустившись рукой ниже пояса брюк. — Что это на тебя нашло? — его охрипший голос между поцелуями только подстегивал желание оказаться далеко за пределами этого балкона. Давно за его пределами. — Поняла вдруг, — Мишель оторвалась от его губ, чтобы прильнуть к подбородку и шее, — что хочу… ненадолго сбежать… с этой вечеринки. — Так быстро заскучала? — он несколько отстранился, напрягшись, словно пытался сохранить самообладание и не поддаться ей. Но проворные пальцы, поглаживающие темную ткань, знали, что соблазнить его прямо сейчас — вопрос почти решенный. Возможно, все дело было в шампанском. Или в победной эйфории. Или… — Скорее, соскучилась. — Да ты в стельку пьяна, лапуля, — усмехнувшись, Брэндон перехватил ее ладонь и взглянул с укоризной. С напускной, она видела. И игриво улыбнулась в ответ. — А еще молода, привлекательна, чертовски богата и хочу тебя. И ты разве нет? — Но не здесь же. Шальная мысль промелькнула в голове, легко срываясь с изогнутых в обольстительной ухмылке губ: — Парковка. Твоя машина. И после мы вернемся на праздник. Если, конечно, еще останутся силы. — Ты просто чокнутая, — прошептал он с неприкрытым восхищением. С одобрением. Оставляя согласный поцелуй на ее щеке и утягивая за собой. И вечер заканчивался так ярко, трепещуще и страстно, что если бы Мишель спросили, готова ли она прожить этот день еще раз, она бы ответила — да, очевидно, готова. Ради такого готова.