***
Звонок оповестил о начале очередного учебного дня. Хмурясь, Лира дотянулась до телефона и выключила будильник. Из-за нехронологичности снов она уже знала: история с фотографией закончилась провалом – дед умер, не дождавшись встречи. Напоминание о том, как бессмысленны бывают надежды и старания, – не лучшее начало дня. Ещё и бабье лето подошло к концу, коварная осень снова долбила в окно крупными каплями дождя. Со стола осуждающе смотрел чернотой экрана оставленный открытым ноутбук – а напоминание о быстротечности времени тем более не приветствовалось человеком с дипломом на носу. Лира ещё от бакалаврской не отошла, почему магистерская не могла сжалиться и написать себя сама? И защитить. Во время завтрака, от невнимательности чуть не насыпав сахар на тост и соль в чай, Лира посмотрела прогноз погоды. Во второй половине дня дождь обещал прекратиться и до завтра не возвращаться, а значит, есть повод написать сообщение: Сегодня после репетиции собираюсь подняться на крышу. Ответа не последовало. Эдгар никогда не игнорировал прямые вопросы, даже если читал сообщение через несколько часов, а вот с остальным раз на раз не приходилось. Но Лира не беспокоилась – её дело предупредить о планах. Так шанс на встречу выше, чем если молча прийти, надеясь на чудо. День проходил так спокойно, что иногда начинало клонить в сон, особенно на паре по менеджменту в сфере культуры. Рисуя на полях руны, Лира размышляла, когда там придёт заказанная колода, чего прикупить домой, когда погладить белую рубашку, кем нарядиться на Хэллоуин… Что угодно, лишь бы не сосредотачиваться на лекции. Может, проспать её стоило? Но тогда не было бы повода обедать в академии, на этот раз в компании Моники, Евы и Арни. Последний наконец ел со всеми, а не кормил отмазками. Выглядело так, словно Лира в самом деле излишне беспокоилась, не рассчитав, сколько может занять восстановление после похода. Но… Внутренняя тревога не спешила униматься. Когда дошло до репетиции, меланхолию не просто ветром сдуло, а унесло в прекрасное далёко ураганом. До концерта осталось всего несколько дней, а потому по программе гоняли так, словно от этого зависит как минимум жизнь, как максимум – в случае неудачи всю семью до седьмого колена проклянут, а неупокоенные души нерадивых хористов запрут сто лет слушать начинающих скрипачей. Вырваться из стен академии удалось только в десять часов – после того, как охрана пригрозила всех тут запереть. Хор дрогнул… Потому что Дреберсон мог согласиться и с чистой совестью – деваться же теперь некуда – репетировать до утра. Откуда у него самого столько сил – никто не знал, но уже поползли шепотки о возможной сделке с дьяволом. Грегор, конечно, в самом расцвете сил, однако обладал очень… Активной манерой дирижирования. Альты и сопрано из первого ряда порою боялись получить палочкой в глаз. Ночи становились более зябкими, Лира от души сожалела, что в такой час все точки с кофе навынос уже закрыты, оставалось согреваться чистым упрямством и капелькой гнева на студентов, из-за чьих ошибок лишний раз приходилось начинать с начала. Как одна из старших в этом хоре, она считала справедливым и оправданным ворчание в сторону безответственной молодёжи. «На месте Дреберсона я бы уже прибила тех, кто на предпоследней репетиции умудряется путаться в словах. Если они так сделают на финальном прогоне…» – Захотелось недобро улыбнуться и нехотя признать: их дирижёр достаточно гуманен. Чудом не пропустив плохо освещённый поворот, Лира поднялась на крышу знакомым маршрутом, немного притормозив на последней двери: из-за утомлённости сначала перепутала код от замка. Хотя Эдгар ничего не ответил на утреннее сообщение, она был почти уверена, что, как и на прошлой неделе, встретит его там. Человека-ворона, тихо наблюдающего за городом или что-то высматривающего в небе. И с батончиком гематогена в руке. – Всё же пришёл! – вместо приветствия воскликнула Лира, подходя к краю. – Ну как, ответишь сегодня, чем же я могу тебя отблагодарить? Эдгар обернулся. На мгновения показалось, будто глаза его сверкнули, подобно луне, мимолётно показавшейся меж облаков. Хоть и прошло мало встреч, Лира уже научилась различать, когда он хмурится, а когда просто лицо такое. Не каждый человек выглядит приветливо со спокойным выражением. И не каждый же хочет исправлять ошибочное впечатление, натягивая улыбку. Сейчас она с уверенностью могла заявить: Эдгару её компания не в тягость. – Ты мне ничего не должна. Особенно тратить время на встречи, освободившись так поздно. Могла бы уже отдыхать в тепле. – Я и так отдыхаю. Пользуюсь редкой возможностью поговорить с тобой вживую. Но спасибо за беспокойство – очень мило, что тебе есть дело до моего отдыха. Эдгар решил никак это не комментировать, лишь плечами пожал, а Лира, обратив взгляд к городским огням, по обыкновению завела разговор о музыке – как раз вчера закончила писать композицию, пришедшую в голову при первой беседе на крыше. Песни песнями, а больше она себя в музыке видела: сочиняла на заказ или для себя, делала аранжировки – в том числе для арфы – и каверы, выкладывала видео с ними. А в будущем хотелось стать известным композитором. Не таким, чтобы потом её творениями молодых музыкантов мучали, но чтобы на слуху быть. – Если интересно, могу даже показать что-нибудь… – Лира достала телефон и с досадой цокнула языком при виде низкого заряда. – Но на твоём телефоне. По тому, как без долгих раздумий Эдгар протянул ей разблокированное устройство, в заинтересованности сомневаться не приходилось. С радостью обнаружив, что даже такому хмурому человеку не чужд просмотр видео, Лира нашла свой канал и выбрала самое удачное творение из последних. Когда видео закончилось, она выжидающе покосилась на Эдгара. Понравилось ли? Не то чтобы в навыках сомневаться приходилось, да ведь вкусы разные у всех: комментарии об этом не раз напоминали. – Едва ли я могу судить, но, по-моему, ты хорошо играешь. – А если придёшь в субботу на концерт, сможешь услышать, как пою. Хотя, конечно, в хоре не различишь, где кто. Но ты всё равно приходи! Эм… Конечно, если время и желание есть. В холодном свете экрана выражение лица Эдгара казалось особенно отстранённым и задумчивым. Смотрел будто не на телефон, а сквозь время – так же, как Яльмер на фотографии. Странная реакция на простое предложение. – Есть, – наконец ответил он. – О чём задумался так сильно? – Вспомнил знакомую. Она очень любила петь. В чём-то вы похожи. – У неё хорошо получалось? Она поёт сейчас? С ней может познакомиться? – Хорошо, наверное. Давно это было. Она уже мертва. – Давно, – тихо протянула Лира, почувствовав мимолётный укол неловкости из-за любопытства. – Сколько же лет тебе? – Интересная логическая цепочка. Тридцать семь. Она окинула Эдгара оценивающим взглядом. Определение возраста по внешности штука ненадёжная, однако он всё равно не походил на того, кому немного осталось до сорока. Полезла бы так нагло со знакомством, узнай об этом раньше? Возможно. Для начала подумав на пять минут дольше. – А выглядишь моложе. И… – Лира взмахнула кистью в попытке подобрать слово. – Ощущаешься. Да, наверное, так. – Нет ничего хорошего в том, чтобы застревать в своём времени. За молодёжью не угонишься, но адаптироваться под изменения нужно. «Теперь похож», – отметила мысленно и согласно кивнула. Показав ещё пару видео, Лира рассказала, где именно и когда выступает, а после Эдгар проводил её до дома. Даже если тут недалеко, он не хотел опускать одну в такое время. В конце напомнил, чтобы без особой надобности и непреодолимой силы обстоятельств по темноте не гуляла. Хотя бы пока новости не станут спокойнее. Она привычно отмахнулась от предупреждения – да-да, ночь опасна, но это не повод трястись, развивать в себе страх темноты – и поднялась в квартиру. Наскоро сочиняя лёгкий ужин, Лира чуть не выронила нож, когда услышала выстрел. Или что-то другое? Резкий внезапный звук и последовавшая за ним тишина заставляли спихнуть всё на разыгравшееся воображение. Даже если выглянуть в окно, не увидишь ничего, кроме привычной безлюдности, очень редко проезжавших машин. Показалось. Ну, в самом деле, кому придёт голову стреляться в столь обычном районе?***
Морриган сидела на крыше ратуши и смотрела на ночной город. Для большей нуарности картины в её руках не хватало мундштука, но она считала себя выше таких маленьких людских слабостей. Нет никакого интереса убивать давно неживое тело. Такая мелочь не укоротит вечность, но потребует больше крови для восстановления. Пустая трата ресурсов. Рядом раздался и тут же затих стук каблуков, словно некто явился из воздуха, сделал пару шагов, но не посмел сильно сокращать дистанцию. – Таэму, – констатировала Морриган, даже не обернувшись на звук. – Вы как всегда пунктуальны или как обычно неторопливы? А, впрочем, неважно. Хаосу неведомы временные рамки. – Ровно как и неведомы ваши планы, леди. – Избавьте меня от этих пережитков прошлого. Закопайте леди там же, где остались джентльмены. – Печально слышать, вам так шло это обращение, – с сожалением отметил Таэму. – Так по какому поводу вы назначили встречу, раз решили встретиться как Тень, а не вампир? Морриган подняла руку, плавно чернеющую от локтя к пальцам – когда-нибудь тьма Смерти поглотит её целиком, и от прежней личности, сущности, не останется и следа. С открытой ладони сорвался сгусток мрака и растворился – кто-то вновь не пережил ночь отнюдь не по естественной причине. В ночной службе не знали о Тенях – сложная тема и ненужные знания. Таэму не задавали лишних вопросов из-за выдающихся способностей и простого уважения к тому, кто взял на себя ответственность организовать жизнь нелюдей. Морриган же притворялась обычным древним вампиром у него на службе. Условное распределение ролей начальник-подчинённый действовало до тех пор, пока она того желала. Смерть спала в своей Тени добровольно, при надобности беря тело под контроль. Хаос же запечатали против воли, так что обращаться к его силам можно с крайней осторожностью. Поэтому в действительности возможности Морриган куда шире, но большую силу нельзя использовать бездумно. Особенно если это ускоряет уничтожение личности Тени, а побыть собой ещё хочется. – Я собираюсь проникнуть в их ряды. Посмотреть изнутри, что происходит. Я могла бы просто убить их всех, но мы выбрали путь установления мира. Ввязался в игру – будь добр соблюдать правила. Значит, нужно понять их мотивы и для начала попытаться прийти к согласию. – Красные губы изогнулись в кривой усмешке, будто Морриган находила в сказанном нечто очень забавное. – К тому же, опасно сейчас раскачивать мир массовыми смертями, пусть и нечеловеческими. Я притворюсь обычным вампиром и постараюсь обойтись без лишних жертв. Ваша задача сделать так, чтобы меня не хватились здесь. – Могу я поинтересоваться, что побудило вас перейти к активным действиям? Она поднялась так легко, словно вспорхнула и, приблизившись, пальцем ткнула Таэму в грудь. Прямо над сердцем. В отличие от её – способным биться самостоятельно. Но только благодаря милосердию Смерти. – Вы ведь тоже почувствовали его влияние. – Она надавила сильнее, внутрь пробрался могильный холод, вызывая оцепенение. – Не в моих силах нейтрализовать просочившийся хаос – это забота другого, но если остаться притихшим наблюдателем – он может не успеть, а потому моя задача – как и всегда, впрочем – сдерживать распространение. По мере своих скромных возможностей, конечно. – Хотел бы я знать, где у вас припрятана скромность. – Таэму сделал шаг назад и позволил себе тихий вздох. Когда устами Морриган начинала говорить Смерть, вспоминались не самые приятные обстоятельства их встречи. – Мне жаль, что в этой ситуации ничем не могу помочь, даже будучи его Тенью. – О, отставьте сожаления. Вы делаете достаточно, не выпуская этого балагура в мир. Должна заметить, он впервые сидит на цепи так… У смертных это называется «долго»? Но такова уж гадостная его природа: протянет слишком далеко руки, будь они даже связаны, и разложит ловушки. Жизнь находит их забавными. Ничего удивительного – ей нужны чистые холсты, чтобы творить, а вот мне… Нечего ловить в вымерших мирах. Хотелось малодушно отвести взгляд. В глазах Смерти не было хищного блеска, как у вампиров, не горело непредсказуемое разрушительное пламя, и даже отражения своего не найти. Только пустота, серость могильных плит, пробуждающее тревогу спокойствие склепа. – Мадам, мне несомненно лестно получить ваше одобрение, но не могли бы вы вернуть мою собеседницу? – Очаровательно, что ты всё ещё нас различаешь. – Она отвернулась, тихо посмеиваясь. Ветер раздувал чёрную шаль, и появлялось ощущение, что эта женщина вот-вот разлетится стаей ворон. – Чем бы ни обернулась моя затея, помните: я на вашей стороне. Ветер всё же сорвал шаль и бросил в лицо Таэму. Когда он убрал ткань, пахнущую жасмином и бархатцами, то обнаружил, что остался на крыше один, а ворона с мерцающими серыми глазами направилась к месту недавней смерти. Во дворе, освещённом единственным живым фонарём, лежало безобразное тело с пробитой головой, в искажённых контурах которого не хотелось узнавать бывшего человека. Пахло смертью, застоявшейся кровью и – едва уловимо – порохом. Чуть в стороне, сунув руки в карманы плаща, стоял Эдгар. Он определённо почувствовал её появление, но даже не поднял головы. Опустившись в самом тёмном пятне, Морриган обратилась человеком. В отличие от оборотней, ей не приходилось беспокоиться об одежде. – То был упырь? – поинтересовалась, приближаясь плавно, опустилась рядом и без малейшего намёка на брезгливость окунула пальцы в месиво из крови, мозгов и обломков костей, незаметно извлекла из складок юбки небольшую виалу, наполнила и столь же неуловимо убрала. – Да. Совсем молодой. Сказал бы даже – свежий. Кивнув, Морриган слизнула с пальца дурную смесь, растёрла языком по нёбу, стараясь распробовать, уловить каждый оттенок. Судя по всему, чудище не так давно перестало быть человеком, пропустив стадию вампира. Существовало два основных пути появления упырей: когда первородные не доели человека и повредили мозг или когда вампир дичал по какой-либо причине. Здесь же… – Он не похож на недоеденного, но и обращение миновал. Какой интересный случай. С изящной улыбкой Морриган приняла от Эдгара платок и вытерла руки. Несмотря на очевидную разницу в росте, казалось, что это она смотрит сверху вниз, а сторонний наблюдатель с лёгкостью отметил бы и то, как много общего в их чертах. Вороньего. – Мне сейчас интереснее, чтобы поскорее забрали тело. И люди послушно сидели по домам. – Будешь так много хмуриться – одиноким останешься, – с напускной строгостью проворчала Морриган, ткнув меж сведённых бровей. – Лучше так, чем снова… – Эдгар растерянно осёкся, замолчал, потеряв мысль. – Неважно. Смысла нет сильно сближаться с теми, кого заведомо переживёшь. Она едва заметно поджала губы, скрывая улыбку. Такая оговорка могла быть как случайностью, так и очень хорошим признаком. Прежде чем радоваться, стоило понаблюдать подольше. – Когда-нибудь ты научишься с этим жить, тогда же поймёшь, как много потерял возможностей и потратил впустую времени, отказавшись от близких отношений. Не так уж просто скрасить долгую жизнь. Очередные похороны того стоят. – Я не отказываюсь. Просто к обществу не тянуло и раньше. – Так ли это? – Морриган покачала головой и заботливо поправила чужой шейный платок. – Не отталкивай хотя бы тех, кто сам подошёл к тебе, дитя. Они совершили подвиг, не поверив этой угрюмости. А мне пора нанести визит Мортимеру. Не помешает узнать, всё ли спокойно в последнее время с первородными. Спокойной ночи. Шаг назад. И в небо устремилась ворона. Эдгар проводил её взглядом, невольно проведя по шее рукой. Довелось же встретить по эту сторону мира столь дальнюю родственницу.