Торжество остывшей крови

– Что-то в этом есть, – пробормотала под нос Лира, помешивая странное варево. Рядом стояла упаковка какао-порошка и лежала пустая обёртка от гематогена. С наступлением ноября заметно похолодало, так что хорошей идеей выглядело приготовить что-нибудь тёплое перед очередным походом на крышу. Себе и чай заварить можно, а вот Эдгара захотелось удивить и позабавить. Или нащупать границы терпения, если странный коктейль сочтут за издевательство. Если задуматься, странное у них место встречи. Да, на крыше красиво и никто не тревожит, однако чаще всего видеться именно там… То ли драматично, то ли романтично, но последнее явно не про них: ни одна из сторон соответствующих порывов не проявляла. Лира скорее проявляла навязчивость и доверчивость, а Эдгар – терпение и в некой степени дружелюбие. Уловить бы, в какую сторону движутся спонтанные отношения людей, что в обычных обстоятельствах вряд ли бы пересеклись. Перелив напитки в термокружки, Лира закинула их в рюкзак, переоделась и поспешила к знакомой крыше. Сегодняшнее сообщение как обычно осталось без ответа. Словно Эдгар всегда оставлял возможность поменять решение, только неясно: себе или ей. Кажется, он ждал, что однажды Лира одумается и не придёт. Но слово «одуматься» появлялось в её жизни редко: в разы веселее принять с наскоку решение и следовать ему до конца, вопреки обязательно возникающим трудностям. Лишённые духа авантюризма люди, стремящиеся к ясности и стабильности, вряд ли на полном серьёзе пойдут в музыку. После Хэллоуина в глубине души тихонько скреблось беспокойство. В жизни становилось всё больше странностей, к которым и гвоздями не прибить рациональных объяснений. Утомительные сны оказались отражением реальности – так не должно быть. Вся связанная с Арни история звучала недостаточно убедительно, но была принята на веру исключительно потому, что видеть друга рядом живым и здоровым важнее, чем откопать правду. Неадекватное состояние людей в клубе, которое затронуло подруг и развеялось, стоило отойти подальше, – сюда тоже никак не хотел прикладываться здравый смысл. Все эти личные тревоги приправлялись то и дело всплывающими новостями о пострадавших и убитых. Оттого радовало, что до нужного дома идти недалеко. Признаться честно, предупреждение не гулять ночью почти хотелось воспринять всерьёз. Не настолько, чтобы сегодня никуда не выходить. Открыв последнюю дверь, Лира на ходу достала термокружки. Эдгар снова рассматривал город, сам почти сливаясь с ночью. Погода с сентября не раз поменяться успела, а чёрный плащ, казалось, теплее так и не стал. Лира вот за время пути подумать успела, что укутаться стоило получше. – Ты не простудишься? Тут дует, – сказала и протянула кружку, свою обхватила обеими руками. – Не волнуйся, я не болею. Лира хмыкнула: вспомнила, как месяцами ранее убеждала Адель, что не простудится, часами стоя на улице. Но то был сентябрь, и одевалась она лучше, чем Эдгар сейчас – от вида его холодно становилось. – Ага, часто я такое слышу. А потом слушаю хлюпающие носы, – пробурчала, делая глоток пряного чая. Вместо ответа Эдгар усмехнулся, открывая свою кружку. Почти бескровно бледные руки без перчаток навевали воспоминания о музее восковых фигур. Отчего-то в ночи он казался особенно неживым. Ворон, но из чёрного мрамора. Только камень смеяться не умеет, а Эдгар, как оказалось, очень даже. Тихо и редко, зато несомненно искренне. Лира не сдержала улыбки: она находила всё больше очарования в сдержанности, делающей каждую реакцию ценнее. – Это… Какао с гематогеном? – уточнил в недоумении и принюхался. – Да. Ты так часто его ешь, что я не удержалась. Серьёзно, ни один человек в здравом уме не будет столько гематогена есть! Ты вообще чем-то ещё питаешься? Потому что, не считая встречи в антикафе, Лира не видела Эдгара за едой. Напоминало ситуацию с Арни, не считая одного важного уточнения: веский повод придраться или проявить излишнее любопытство отсутствовал. – А человек ли я вообще? – Он пожал плечами. Вот уж точно. Сама же в мыслях называла то вороном, то статуей, но ни разу – просто человеком. Оставалось развести руками, оценив шутку-замечание, и убрать волосы, попавшие в рот из-за очередного порыва ветра. «Хотя можно было спросить про здравый ум, но это уже камень в мой огород». – Мне интереснее, почему ты пришла. Я уже говорил: ты ничего не должна. Тем более, не должна морозиться. Заболеешь. Кто бы говорил! У неё и куртка теплее, и шапка есть, и перчатки. То, что ветер всё равно постепенно начинал пробирать – другой вопрос. Лира упёрлась спиной в ограждение и серьёзно посмотрела Эдгару в глаза, делая вид, что шляпа и ночь этому совершенно не мешают. Именно из-за таких слов и возникало ощущение, что ей предлагают в любой момент передумать, отказаться от встреч. «Пока ты не отвечаешь, я не должна чувствовать себя обязанной следовать озвученным планам. Но ведь понял уже, что оно так не работает?» Набравшись наглости, Лира потянулась и с хитрым прищуром щёлкнула Эдгара по носу. Хочешь оттолкнуть – действуй решительней, а не так, что отчётливо видно расхождение между словами и желаниями. – Ты говорил. А я считаю, что ещё не расплатилась. Благодаря тебе жив мой друг, за это нельзя расплатиться одним только чаепитием. Я буду находить тебя до тех пор, пока не пойму, что ничего не должна. Тем более, ты ждал. Я знаю. Иначе выбрал бы другое место. Потому что Эдгар как-то обмолвился, что знает путь на крышу в разных частях города, в основном – далеко отсюда. Почти спальный район – не самая интересная смотровая площадка. Глядя на молчаливую улыбку, Лира понимала, что попала в яблочко. «Он улыбается чаще, чем ожидаешь, делая выводы только на основе образа. И, если подумать, не так уж молчалив. Скорее не говорит, когда сказать нечего». По неуловимой причине Лире казалось, что раньше Эдгар точно был другим. Когда раньше и каким другим – не представляла. Но чувствовала. Его легко вообразить моложе и улыбчивее. Приветливее. Своим среди людей. Взгляд опустился с лица на руки. Нет, это просто невозможно! Нельзя на таком ветру не чувствовать холод без перчаток! Не сдержавшись, Лира стянула перчатку и дотронулась до Эдгара. Холодный, как ограда позади неё. – Ледяные! У тебя руки ледяные! Быстро пошли домой! – воскликнула Лира и потащила к выходу, не дожидаясь возражений. – Куда? К тебе что ли? – Кивок. – А как же домашние? Не будут против? Логичные сомнения, но Лира закинула в рюкзак свою кружку и закатила глаза, набирая код на двери. Сама виновата, что не объяснила ранее. – Э-эдгар, мне двадцать три. Я магистрант. Я три года как сама снимаю квартиру. Какие ещё могут быть вопросы? – Ты не боишься звать меня к себе? – Я не боюсь стоять с тобой на крыше. В чём принципиальная разница? Всё, заканчивай упрямиться, пошли. Эдгар тихо вздохнул, явно проглотив слова о недостатке то ли осторожности, то ли сообразительности, и покорно последовал за Лирой. В противном случае парировать ей было бы нечем: сама прекрасно понимала, насколько порою поведение противоречило привитым правилам безопасности. «Но ведь крыша опаснее квартиры. Тут легче убить и сложнее добраться до людей. Так что сейчас я наоборот делаю выбор в пользу более безопасного варианта!» Стоило оказаться на улице, как ей всучили кружку и прихватили за плечи, заставляя остановиться и обратить внимание. Почувствовав напряжение Эдгара, Лира едва заметно поджала губы. Никаких очевидных причин для резкой смены поведения не наблюдалось. – Ты иди, я позже поднимусь. Пятнадцатый этаж, да? – спокойно уточнил Эдгар. «Показалось?» – Да… Подожди, ты куда? Что-то случилось? – Всё в порядке. Вспомнил, что надо заглянуть к знакомому. Сейчас удобный момент. Всё, иди, скоро буду. Отмазка прозвучала глупо и неубедительно, но в неё захотелось поверить. Потому что… Да кто б знал! Само взяло и принялось на веру. Лира пожала плечами и поспешила домой – всё-таки стоило одеться теплее. Слишком пронизывающий ветер в этом ноябре.

***

Проводив Лиру взглядом, Эдгар повернул в противоположную сторону, доставая из кобуры пистолет. Чтобы не привлекать внимание, заведено обходиться одним выстрелом, удачный момент для которого редко выпадал быстро, но держать оружие наготове нужно сразу. Не всякую ночную тварь можно почуять, однако созревшего пожирателя – очень даже. Эти паразиты поселялись в людях и постепенно выедали личность, а когда от жертвы оставалась лишь потерявшая волю к жизни оболочка, отправлялись на охоту в поисках нового пристанища. Осложнял ситуацию принеприятнейший факт: созревшие пожиратели предпочитали сбиваться в группы и действовать сообща, а ещё могли вытягивать силы из павших товарищей. Будто без того, наевшись, не являлись отвратительно мощными созданиями. Однако у них есть слабое место: шея. Ощущение присутствия никак не становилось сильнее, пришлось сорваться на бег, мысленно прося людей не попадаться пожирателям. Одни тела уже не спасти, так давайте обойдёмся без других: заражённого почти невозможно очистить, в большинстве случаев приходится убивать. Поворот. Другой. Через мрачные переулки и тихие непримечательные улицы. Пока давление гнетущей пустоты не начало отдаваться на физическом уровне. Потому что вампир, как и любое разумное существо, тоже мог стать жертвой пожирателя – душой-то не мёртв. Эдгар замедлился. Прислушался. Ветер шуршал листвой, но где-то между можно уловить шаркающие шаги. Один, два… Кажется, четверо. Четыре выстрела – слишком много. Придётся искать способ обезвредить, а потом добивать, применив способность: старые вампиры могли с лёгкостью убрать все звуки в радиусе нескольких метров, но кому-то помоложе потребуется сильная концентрация даже для кратковременного локального использования. И тела нельзя оставлять надолго. Он нащупал телефон и в быстром наборе послал сигнал ночной службе. Пока есть время, пускай сами определяют расположение. Грудь резко сдавило, заставляя хрипло выдохнуть. Эдгар сменил пистолет на нож. Развернулся. Вот они: обманчиво вялые, с пустыми глазами, осунувшимися лицами. Потребовалось всего мгновение, чтобы пожиратели молниеносно бросились к замеченной цели. Одного удалось отбить ударом ноги, второй получил локтем в челюсть, рукоятью по голове. Но третий взял со спины на удушающий, а у четвёртого в левой руке тоже обнаружился нож. Лезвие тут же вошло в руку, Эдгар сжал зубы, но не выпустил оружие. Упал на колено, резко наклонился, вырываясь из захвата. И отточенным движением перерезал горло. Этот временно потерял контроль над телом. Двое навалились сверху, крепко прижимая к земле. Вооружённый опустился рядом на корточки. Плоской стороной лезвия приподнял голову. Нет. Нельзя допускать долгого зрительного контакта. Мысли начали путаться, угнетаемые влиянием пожирателей. Едва имея возможность пошевелиться, Эдгар смог приподнять нож и схватится пальцами за лезвие. Вспышка боли отрезвила. Удар головой. Хруст носа сзади. Перекат. Ещё одно перерезанное горло. Вскочив, Эдгар снова врезал пожирателю ногой. Ушёл от удара ножом. Отбил следующий. Обозлённые твари действовали яростнее, теперь желая избавиться от цели, а не захватить. Высасывали энергию на расстоянии. Голову зажали тиски боли, не заглушаемые даже способностью. От каждого движения перед глазами плясали пятна. Тело слабело. Нельзя отвлекаться на ощущения. Вновь пойманный рукой удар. Нет, ещё рано доставать пистолет. Уворот. Разворот. Обезвредить второго. Остался вооружённый. Он двигался быстрее и ловче прочих, слишком хорошо уклонялся и бил. Не давал достать пистолет и пытался обезоружить. «Опытная тварь». Эдгар хрипло вдохнул. Горло начало неметь. Дурной признак. Отскок в сторону. Попытка выбить нож. Мимо. Удар. Парирование. Краем глаза удалось заметить движение в окне. Нельзя затягивать. Плюнув на рациональность, Эдгар незаметно поменял ведущую руку, сократил расстояние. Позволил загнать нож глубже прошлого, прикрыв предплечьем собственную шею. И, воспользовавшись моментом, перерезал пожирателю горло. Стащив тела в одну кучу, Эдгар усилием приглушил звуки и добил тварей. Проверил телефон. Уборщики скоро прибудут. Сейчас оставаться на месте драки рискованно, поэтому лучше отойти в тихое место и отдышаться там. Эдгар доплёлся до другого двора и тяжело опустился на лавочку. В последние недели он мало отдыхал, а драки с пожирателями выматывают не только физически, но и морально. Ничего не хотелось, лишь сидеть, не шевелиться и смотреть на небо. Да вот небо не то. Совсем. Время, место, вид, – всё неправильное. Эдгар всматривался в темноту, пытаясь разглядеть звёзды. Столь же прекрасные, как в ту ночь. Когда мороз пробирал до костей, а тишину нарушал хруст снега вдалеке и хрип рации поблизости. Когда он в последний раз смотрел на мир глазами человека. Жаль, что иногда для прозрения нужно умереть. Шаги. Эдгар нехотя повернул голову и вяло удивился, обнаружив Лиру. Как и почему она тут оказалась? – Что? Почему ты здесь? Почему не отвечал? – спросила Лира, выключив фонарик на телефоне и медленно, опасливо подходя ближе. – Эх, я уж понадеялся, ты пошла спать. – В смысле спать?! Я тебя ждала. Ты сказал, что придёшь. И… В итоге… Что случилось? Откуда кровь?! – Да ничего. – Эдгар пожал плечами, переводя взгляд обратно на небо. Сил не было ни оправдываться, ни внушать. – В городе совсем не видно звёзд, – зачем-то озвучил мысль, давно занимавшую голову. – Тут так ярко. Даже сейчас, даже здесь. Не видно. Жаль. Всё-таки то небо было самым красивым. Поздно играть в нормального человека, когда среди ночи сидишь во дворе в порванном плаще и с раненой рукой. Без дополнительной крови заживление шло медленно и болезненно, но требовалось хоть немного восстановиться, чтобы меньше следов оставлять. А звёзд не хватало, да. Осознание того, что всё ещё виден свет даже от мёртвых, находил отклик у вампирской сущности: человека, считай, нет, а оболочку встретить можно. – Эдгар… Я ничего не понимаю, но всё же пошли домой. Тут тебе сидеть сейчас явно не стоит. «А где тогда?» – спросил мысленно. Ответ же придумать не успел: Лира схватила за здоровую руку и потянула, заставляя встать. Вот зачем ей это? Совсем здравомыслие откинула? Сил соревноваться в упрямстве не нашлось, легче согласиться, а там будь что будет. Всё равно нужно помочь выйти: способность Лиры выбраться к местам более знакомым оставляла желать лучшего. «И вот чего тебе на месте не сиделось? Такими темпами точно нарвёшься на неприятности. Живи тихо и спокойно, не подходи ближе к другой стороне». Он хранил молчание. Она тоже. И в пути, и в квартире. Заставив сесть на диван в гостиной, Лира ушла за аптечкой, тазом с водой и салфетками. Наблюдая за попытками обработать рану, Эдгар подумал, что в случае с человеком лучше бы скорую вызвала, а не сама в доктора играла. Навыки оказания первой помощи не мешало подтянуть, но сейчас сойдёт и так. Рука уже выглядела немного лучше. – Так и не скажешь, что произошло? – поинтересовалась Лира, вернувшись с кухни с двумя чашками мятного чая. Нет, её правда не понять. Ладно с ничего вспыхнувший интерес, настойчивость при знакомстве, попытки разговорить и регулярно назначаемые встречи. Ещё куда не шло. Но просто сесть пить чай после случившегося? Как будто Лира уже была на короткой ноге с другой стороной мира. «Её прямо тянет вляпаться в ненормальное, а мне лучше восстановить силы перед уходом. Ночь не закончилась: можно снова нарваться на тварей. Терять уже нечего». – Не скажу. Не имею права. А вот ты… – Эдгар сделал паузу, серьёзно смотря в глаза. – Знаю, ты веришь во… Всякое. Но что думаешь о вампирах? Ты боишься их? – Бессмысленные вопросы, она всё равно забудет конец разговора, просто интерес проснулся. – Тех, в которых верю, не боюсь. В моём понимании они адекватные и интересные ночные создания. Ну и что с того, что я верю в подобное? В моём праве верить и в то, что в наши дни вампиры уже не будут кровавыми маньяками. Время диктует свои правила. Но, конечно, укусов бы я боялась. Это же больно. «Ты не так уж далека от правды. Хотя с маньяками ещё вопрос. Очень важный для нас вопрос». – А вдруг это не больно? Тебе же приходилось сдавать анализы. Разве укол – это больно и страшно? – уточнил Эдгар. – Нет. Ну, пока врач не начинает насиловать место укола, чтобы кровь лучше шла. Вот тогда становится очень неприятно. А ещё я не люблю смотреть, как игла входит в кожу, – Лира поморщилась. – Но я не думаю, что укус аналогичен уколу. Всё же зубы куда толще игл. А кусь – это больно, у меня коты дома, я знаю. Эдгар окинул взглядом сидящую рядом Лиру, комнату, остановился на аптечке, отставленной на комод. Из вежливости место укуса стоит протереть сначала, но ничего не будет, если упустить подготовку: руки чистые, слюна обеззараживает – смертность добычи не в интересах вампиров. Взяв за руку, Эдгар медленно поднял рукав. Сопротивления нет, всё в порядке. – Закрой глаза, – попросил, наклоняясь. Она послушалась. Он укусил. Глоток, ещё. Хватит. Теперь нужно смочить в спирте ватку и приложить к едва заметным красным точкам. В самом деле, как от иглы. Потому что в момент укуса клыки преобразовывались магией и протыкали кожу очень тонкими остриями. – Подержи её минут пятнадцать. Лира растерянно кивнула, и что-то в этом действии напрягло. Она оставалась спокойна, однако… Слишком ясным оказался взгляд. И ощущение контроля отличалось от обычного. «Но её глаза одинаковые, – растерянно подумал Эдгар, снимая с руки бинт. – У людей так бывает. Но… Почему именно она оказалась невосприимчивой?» Похоже, просчёт. А время назад не отмотаешь, сделанное не отменишь. Эдгар принёс плитку гематогена и положил на диван: больше потерявшему кровь человеку дать нечего. Нужно уходить: с работой на сегодня не покончено, при всём желании нет времени сидеть в квартире – тем более чужой – и вдаваться в объяснения. К тому же, скоро Лире станет страшно от осознания случившегося – не стоит усугублять ситуацию своим присутствием. Кажется, теперь-то встречи закончатся. Жаль. С ней было занятно. Но люди на то и люди, чтобы надолго в жизни не задерживаться.