***
Стоило открыться двери, Лира заскочила в квартиру, чуть не сбив с ног изрядно ошарашенного внезапным визитом друга. Не то чтобы она без повода не заявлялась раньше, но не утром же в субботу, когда приличный человек ещё спать может. – Арни, мне нужны ответы! – выпалила, в два резких движения откидывая на полку шапку и расстёгивая куртку. – Сначала успокойся и поясни, о чём речь, – попросил робко. – Ты вампир, да? – Лир, ты чего? Проснулась не до конца? – Я уже знаю про Эдгара. Арни смиренно вздохнул, определённо не собираясь никого утомлять бессмысленными отрицаниями, и жестом предложил проследовать за ним – на кухню. Нечего в прихожей беседу вести. – Так вот что он имел в виду в том сообщении… – В каком? Сообщение, значит. Раз не решил оставлять вообще без ответов, уже хорошо: совесть обнаружена, вера не потеряна. В противном случае выходило свинство, за которое не грех подкараулить и клыки выбить. – Он попросил ввести тебя в курс дела. И также передать, что если продолжишь ошиваться рядом с ним, обязательно накличешь беду, поэтому стоит перестать испытывать судьбу. – Общение прекратить решил. Понятно. – Лира недовольно хмыкнула. – Ну так что там за курс дела? – Пожалуйста, не пойми неправильно. У него на самом деле очень опасная работа, а учитывая, что встречались вы ночью… Я сам подумывал попросить держаться в стороне. Но, опережая вопрос, я сам не так много знаю о деятельности и вдаваться в детали права не имею. – Да-да, хорошо, подумаю об этом на досуге. А теперь вернёмся к теме... Ещё раз вздохнув, Арни пересказал примерно то же, что услышал от Мортимера и Эдгара после пробуждения: о реальности нечеловеческих видов, их делении на тех, кто культурно сожительствует, и тех, кто представляет опасность, о ночной службе, старающейся поддерживать мир и порядок в этих непростых отношениях между видами и защищать покой людей, хотя сейчас обстановка ухудшилась. И также выложил правду о произошедшем в сентябре. Лира слушала с интересом, то и дело напоминая себе прикрыть рот. Потому как информация походила на пересказ игры, книги, фильма, – чего угодно вымышленного. Только не на реальность. Разум пока ещё пытался отрицать сверхъестественное, однако его скептичные бурчания подавляли вступившие в сговор восторг и тяга ко всему эзотерическому, мистическому, магическому и иже с ними. – И что ты… Обо всём этом думаешь? – неуверенно уточнил Арни. Он подобрал валявшуюся на столе трубочку и теперь нервно крутил в пальцах, гнул и теребил. Знакомая привычка: много колпачков ручек от неё полегло. – Что этот мир оказался куда интереснее, чем казалось! Жить с магией гораздо прикольнее, чем без, даже если не владеешь ею сама! Чёрт, я почти подружилась с вампиром, который реально похож на вампира. В смеси с вороном… Как думаешь, я теперь смогу отловить Эдгара? – Я думал, вампиры людей ловят, а не наоборот. Не считая охотников. «А я, судя по всему, просто не думала». – Значит, буду охотницей. На одного конкретного вампира. – Боюсь, здесь даже с твоим упрямством ничего не получится. Насколько я понял, у Эдгара сейчас навалилось дел. Поэтому он попросил сопровождать тебя, если будешь поздно возвращаться. Да, от меня толку гораздо меньше, но… Я всё равно крепче человека. Откинувшись на спинку, Лира протянула недовольное «м-да». Аргументов-то против «навязчивой опеки» не осталось. В ночи реально таятся сущности похуже злонамеренных людей, от которых своими силами тем более не отбиться. Оказывается, детская боязнь бабаек в темноте обоснованнее многих взрослых страхов. Начальник, вызывавший на ковёр, не сожрёт буквально. Забытые дома билеты всего лишь не дадут вылететь, а не превратят в хтонь. – Ладно, тут мне нечем крыть. Если тебе не в напряг, буду сообщать, когда задерживаюсь. Я намерена дожить до момента, когда станет спокойнее. Уж тогда-то Эд от меня не убежит. – Хитрая улыбка не предвещала тишины и спокойствия названной личности. – Мне тут стало интересно кое-что другое. Ты сказал, что хотя обычно вампиры питаются кровью из пакетов, иногда приходится охотиться на людей. Как вы не палитесь? «Что-то мне напомнил показанный тобой пакет, кстати. Вишнёвый сок…» – Во время охоты мы… Как это назвать? – Арни задумчиво пожевал губами. – Гипнотизируем цель, чтобы та не помнила сам укус и ближайшие события. – Тогда почему я всё прекрасно помню? Да, в моменте согласилась, лишний раз не раздумывая, – не то чтобы мне это было несвойственно – но помню от и до. – Да, это меня тоже попросили пояснить. Твоя невосприимчивость к гипнозу означает, что ты связана с вампиром. – Чего?! – Лира аж подскочила, скрипнув стулом, и тут же села обратно. – В смысле? Как? Когда успела? Что это значит? – Эй-эй, сбавь обороты, пожалуйста, – попросил Арни, подняв руки. – Тут я сам знаю мало, но есть такой момент, что при обращении у вампира устанавливается связь с очень важным человеком из жизни. На такого человека плохо или вообще не действуют способности, но, видимо, из-за поведения по тебе это не удалось понять вовремя. – То есть это из-за тебя? – Других близких вампиров Лира не знала. – Нет. Как видишь, глаза у меня одного цвета. А при образовании связи цвет одного сменился бы на тот, что у человека. Я бы предположил связь, тянущуюся из прошлой жизни, но тогда бы ты родилась с гетерохромией. Внимательно посмотрев Арни в глаза, Лира убедилась, что они одинаково карие. И не похоже, чтобы цвет корректировали линзами. Слова о прошлом она сознательно опустила: раз её не касается, лучше не думать. Кто знает, к чему такие размышления приведут. – Это у меня что, бывший обратился? Упаси боже, я не хочу с ним снова сходиться! – Понятия не имею, в ком дело, но связь тебя ни к чему не обязывает. И то хорошо. И так влипла только потому, что слишком хорошей с кем-то была, не хватало ещё оказаться из-за этого ограниченной в выборе. Связь с вампиром… Ладно мечтать и романтизировать, но связаться? «Погодите, гипноз. А если на той вечеринке… – Лира одёрнула себя. – Арни же сказал, что вампиры сосуществуют мирно. С чего бы им такое проворачивать? Наверное, дело всё-таки в другом. К тому же, Яльмер тоже в порядке был». Мозг постепенно закипал из-за полученной информации и попыток тут же применить её в жизни. От ночного шока не до конца отпустило, а тут просто добило подтверждениями. Но… Взгляд, растерянно блуждавший по кухне, остановился на Арни. Да, она всего-то узнала лишнее, причём по вине собственной неугомонности, а вот для него варианта оставаться в неведении не существовало. А каково осознать, что ты больше не человек? И должен охотиться. «Да, на борьбу мы ходили вместе, но и там ему было сложно сделать кому-то больно. Среди тех, кто был к этому готов! Чтобы он, да ранил ничего не подозревающего человека… Как через себя переступить. А я-то хороша: на мозги с беспокойством капала, когда важнее было тихо поддержать». Лира медленно встала, подошла к Арни, вскинувшему в удивлении брови, и обняла со спины, щёку на макушке устроила. – Знаешь, мне всё равно, питаешься ты крекерами или кровью. Главное: ты рядом. С нами. Живой. И ещё я хотела извиниться. Тебе было непросто приспособиться к новой жизни, так тут ещё я с бесконечными вопросами и подозрениями. Да, мной двигало беспокойство, но… – Но я рад был знать, что тебе не всё равно, – мягко перебил Арни. – Да, было тяжело оправдываться, врать. Честно говоря, я очень боялся, что наша дружба пострадает из-за этой вынужденной лжи. Не хочу ничего скрывать ни от тебя, ни от Адели, но… Сама понимаешь: о таком не расскажешь без особых причин. – Он вздохнул и осторожно поднял голову, чтобы встретиться взглядами. – И всё же я чувствовал, насколько важен тебе. Это помогало не отказаться от решения вернуться к прежней жизни. Разыгрывать старого себя среди знакомых сложнее, чем начать с чистого листа. – Не знаю, как бы я это пережила, исчезни ты из нашей жизни. Не будь рядом ребят, я бы в тот лес сорвалась, чтобы каждый куст там разворошить, лишь бы тебя найти. – Хорошо, что тебя остановили: к тому моменту поисковой службе должны были передать, что дело перешло ночной службе. Правда, мне до самого возвращения давали шанс передумать, потому и об успехе не сообщали. Лира молча улыбнулась и наклонилась – они соприкоснулись носами, после чего вернулась на своё место. С одной стороны, хотелось эгоистично заявить, что в любом случае стоило оповестить, с другой, она понимала, что выбор Арни должен делать в свою пользу. Решил бы «умереть» – его право. Никто не обязан ни в жертву себя приносить, ни выбирать сложный путь. – Если тебе будет нужна поддержка – можешь положиться на меня. Раз уж я знаю твою тайну. И… Если потребуется кровь – тоже. Да, меня не берёт гипноз, но я согласна поделиться ею сознательно. – Я всё же надеюсь, что кусать не придётся… Но спасибо. Я рад, что ты решила остаться рядом, даже услышав правду. – Ха, да чтобы я длину клыков превыше отношений ставила! Кстати, покажи клыки. Арни растерянно сморгнул: к подобным запросам его жизнь не готовила. Лира перегнулась через стол и настолько пристально посмотрела в глаза, словно сама гипнотизировать умела. Но ей не нужны сомнительной надёжности способности там, где хватить простой человеческой настойчивости. Пришлось приоткрыть рот и пальцем поднять губу. – А чего такие обычные? – протянула разочарованно. – В спокойном состоянии они почти человеческие. Мы удлиняем их осознанно, а на охоте происходят дополнительные преобразования. – Ладно, опустим последнее. Но хоть вторую фазу покажи! – У меня пока плохо получается… – Отмазался! – Лира недовольно всплеснула руками и снисходительно улыбнулась. – Так и быть, сейчас отстану. Но потом покажешь! – Когда-нибудь. Если не забуду. «Я точно не забуду, так что не мечтай, что к теме не вернусь». Она покосилась на окно: мрачно, но сухо. Лучшего в ноябре ждать не приходилось, а раз всё равно пришлось выйти из дому, так, может, погулять? За эту осень они собирались дважды: когда вернулся Арни и по случаю концерта. – Слушай, может, выдернем Адель и погуляем? – Если она не прибьёт нас за ранний звонок, – уточнил со смешком. Махнув рукой, Лира набрала подруге, и, прослушав минуту сонных ругательств, радостно поделилась гениальной идеей провести субботу вне четырёх стен. В центральном парке как раз последние дни выставки осенних скульптур: можно успеть посмотреть. Немного поворчав для приличия, Адель согласилась, сразу предупредив, что быстро не соберётся – пусть не торопятся срываться и мчать к месту встречи. У входа в парк друзья встретились ближе к полудню, и, на удивление, Адель прибыла не одна: свою компанию навязал встреченный по пути Юхан. Никто не был против расширения компании, а Лира, заметив, какие взгляды он время от времени бросал на подругу, едва сдержала писки внутреннего сводника и неимоверным усилием сделала улыбку менее коварной. «Дорогая, да на тебя если не запали, то близки к этому».***
Этой ночью во сне снова явилось прошлое Амалии. Среди прочих его выделял временной промежуток: фрагменты из детства встречались редко. Тяжесть бидона совершенно не мешала лёгкости на душе. Мама попросила отнести молоко бабушке Ровене, Амалия согласилась моментально: ей очень нравилось заглядывать к Шедреям из-за царящей в их доме особой атмосферы: ощущение близости чего-то мистического, ловко спрятавшегося среди привычных вещей, подкупало тянущееся к чудесам детское сердце. Да и саму Ровену в прошлом наверняка прозвали бы хелёнской ведьмой. За то, что выглядела заметно моложе своих лет: на лице только недавно начали появляться морщины, а в смоляных волосах едва проглядывалось серебро седины. И за умение находить язык с птицами смерти. – Бабушка Ровена, я пришла! – крикнула Амалия, упрямо стуча в калитку. Снаружи дом мало выделялся среди прочих, помимо постоянного присутствия упомянутых ранее птиц, конечно. Аккуратный, ухоженный, с высаженными под окнами цветами, – ни намёка на мрачность, непременно свойственную колдовской обители. – Иду-иду, солнышко! – откликнулась Ровена, высовываясь из окна. Она быстро оказалась у двери и тут же забрала бидон: нечего дитю тяжести таскать. – Ты вовремя. Не хочешь зайти? Я как раз печений с травами напекла. – Так вот чем так вкусно пахло! – радостно воскликнула Амалия и активно закивала. Чем позже вернётся, тем меньше дел от мамы получит. – А по какому поводу? Ровена замечательно готовила, однако сама очень редко сладкое ела, как и муж её, поэтому подобные вкусности творила по особым случаям. Например, когда дети из города приезжали. Сейчас вместо ответа она улыбнулась, пропуская в дом. Амалия резво скинула башмачки и, ведомая запахом, поспешила к столу, но озадаченно застыла, заметив на месте мальчика примерно своего возраста. Да вот лицо сон разглядеть не дал. Мальчик настолько прогрузился в книгу, что совершенно не отреагировал на её появление. – Это Берт – мой внук. На каникулы приехал, – тихо пояснила Ровена. – Он тут ещё никого не знает – не согласишься ли составить компанию? Амалия медленно кивнула, с интересом рассматривая белорукого городского гостя. С ним поиграть-то получится? Из-за относительной близости Келдкенстейна в Хелёне нередко появлялись городские, а часть домов превратилась в дачные. Приезжие дети были интересны различными привезёнными вещицами, о которых тут слухом не слыхивали, но часто были излишне осторожными, боялись грязи и просто… Казались слишком нежными и хрупкими. – Эй, Берт, отвлекись ты от своих учебников хоть на минуту, – требовательно попросила Ровена, отбирая книгу. – Летом надо отдыхать и двигаться, а не попу за книжками просиживать. Тебя для чего сюда отправили? – Но ба! Там же как раз про растения! А если я по незнанию отравлюсь чем? – Берт попытался вернуть учебник, но куда там – Ровена подняла руку, не оставляя шансов. – А для этого я тебе подружку привела. Это Амалия, прошу любить и не жаловаться. Она гораздо лучше знает, что тут опасно, а что – нет. Так что если потянешься к чему ядовитому, просто по рукам тебе даст. Амалия прыснула в кулак и приветливо помахала другой рукой. Раз добро дали, то и по рукам можно. Хотя, вообще-то, она и словами объяснить способна, чай, не самая бедовая девчонка на деревне. – Привет, Берт! Надеюсь, ты не боишься гусениц. – Ты же не собираешься мне их за шиворот кидать? – уточнил насторожённо. Его знакомство явно обрадовало меньше. – Никак нет. Но мы точно их встретим, когда полезем за ягодами. Тут природа: привыкай. Ровена, посмеиваясь, удалилась на кухню, так и не отдав книгу, а Берт, смиренно вздохнув, вернулся за стол и налил чаю во вторую чашку, кивнул, приглашая присоединиться. – Не могу сказать, что в восторге, но по тебе видно, что спорить бесполезно, – признался, пододвигая тарелку с печеньями поближе к Амалии. Она довольно хмыкнула, тут же утаскивая самое большое и макая его в чай. – Ну, хотя бы наблюдательность у тебя есть. Авось и толк выйдет. Да ты не зажимайся так: я не кусаюсь. Обычно. – Мы и пяти минут не знакомы. Я просто не знаю, как вести себя с тобой. – Любить и не жаловаться, – повторила она слова Ровены и откусила размякший край печенья. – Любить. И не жаловаться. С чем-чем, а с любовью они потом точно справятся.