Торжество остывшей крови

В понедельник пары у Лиры заканчивались достаточно рано, однако потом она отправлялась заниматься вокалом с ученицей, так что Эдгар после работы в тире отправился к музыкальному колледжу, чтобы дождаться её и проводить домой. Учитывая, насколько далеко оба места от её обители, можно было обойтись и без этого, но вера в чужую способность не находить неприятности временно умерла. Видимо, тоже решила обратиться в иное существо. – Будто в детство вернулась, – рассмеялась Лира, выйдя с территории колледжа. – Редко такое было, но иногда меня из музыкалки встречал дедушка. Особенно зимой, потому что бабушка очень не любит холод. И вот тогда в мороз, – она на ходу подняла голову к уже потемневшему небу, – мне тоже нравилось смотреть на звёзды. Да, в городе много не высмотришь, но явно больше, чем сейчас. Иногда я хочу вернуться в один из тех дней. Идти по хрустящему снегу, искать созвездия и держать за руку дедушку, который ворчит, что надо смотреть под ноги, но всё равно рассказывает, где Малый Рог, где Волчий След, Феникс… – перечисляла, по памяти ведя пальцем. – А какое небо ищешь ты? Вопрос удивил. Эдгар не предполагал, что Лира обратит внимание на те слова. И запомнит. На фоне случившегося, узнанного, столь малой детали положено потеряться в потоке более важных вещей. – Которое видел в зимнем лесу. Давно. – А сейчас оно там другое? – Наверное. У меня не так много времени, чтобы искать подходящие условия и наведываться туда ради звёзд. – На жизнь-то у тебя время с такой работой остаётся? Эдгар пожал плечами. Стоило для начала определить, считается ли нынешнее состояние жизнью. А потом задаться вопросом, есть ли то, чем бы он очень хотел заниматься, но не успевал из-за работы. Ответ: нет. Лира не стала продолжать тему, вместо этого заполняла тишину рассказами о прошедшем дне и просто о чём-то пришедшем в голову. Так легко и беззаботно, словно ничего не изменилось. То есть… На самом деле так и есть, но каждый ли человек настолько спокойно примет правду? Не начнёт опасаться и… Поставит личность выше сущности? Да, Лира постоянно пыталась связаться, и это давало небольшую веру, но при личной встрече в ней могла заговорить… Осторожность, например. Легко быть смелой на расстоянии. «Если бы все люди были такими, мы бы давно уже вышли из тени». Существование подобных Лире давало надежду, что однажды удастся и жить среди людей, и быть собой, не беспокоиться о маскировке. Существование самой Лиры нарушало внутренний покой, порядок, зарождая мысль: «Это неплохо, когда рядом кто-то есть. Даже если разница во времени очевидна». – Я вернусь часам к шести. Может, позже, – предупредил уже дома. – Постараюсь не разбудить. – О, не беспокойся. У меня нет во вторник занятий, так что будет достаточно времени уснуть обратно и доспать. – Учту, но предпочту не мешать. Лира кивнула и улыбнулась отражению, с забавной безуспешностью пытаясь поправить помятые шапкой волосы. Эдгар забрал у неё куртку, чтобы повесить вместе с пальто. До начала смены ещё есть время, можно переодеться, проверить оружие, зарядить телефон. Сильно, конечно, изменилась жизнь за последний век. Вещи, что в молодости казались выдумкой фантастов, стали обыденностью. Эдгар был лет на двадцать моложе радио, ровесником первых малоформатных фотоаппаратов и на десять лет старше телевизора, а теперь все эти изобретения ютились в одном устройстве по соседству с множеством других. «Существуй оно тогда, я бы успел…» – он прервал мысль. В прошлом ничего не изменить, так и не стоит ворошить его своими же руками. – Точно не будешь ужинать? – поинтересовалась Лира, мимоходом заглянув в кабинет. Эдгар не имел привычки закрывать дома межкомнатные двери. Может, в некоторых мифах вампирам нравилось спать в гробах, однако ему не нравилось чувствовать себя запертым в коробке. Хватало лифтов. Хорошо, что теперь их делали светлее и попросторнее, но те, что сохранились в домах постарее… Действительно гробы. – Мне это не нужно. – Есть можно и для удовольствия! – возразила Лира. А казалось, после раскрытия вампиризма желание угостить уляжется. – Я, конечно, не шеф-повар, но довольно хорошо готовлю. – Не сомневаюсь в твоих навыках. И всё же перед работой предпочту не есть. – А после? – А после обойдусь кровью. Лира вздохнула, развела руками и ушла. Прошла всего пара дней, а она уже казалась более неотъемлемой частью квартиры, чем проживающий тут Эдгар. Принесла с собой жизнь, звуки, лёгкий хаос, бутыльки в ванной и «ничего не знаю, одну футболку я у тебя стрельну». А он почему-то не против. Только проверил, чтобы кровь стояла отдельно от еды, и всё ли опасное убрано в запертую оружейную. Девять часов – пора уходить. Первым делом Эдгар направился к дому Лиры. Довольно прискорбно, что нельзя просто взять и задержать подозрительных личностей. Во-первых, потому что это чужая работа: патрульный в первую очередь разбирается с неразумными нелюдьми, с иными же – в случае непосредственной угрозы людям, когда спасать надо здесь и сейчас. Во-вторых, нет тут ничего простого. Велика вероятность, что это анховцы, а не какое-то неучтённое хулиганье. В их рядах точно есть вампиры с развитыми способностями, у них может быть оружие, они не побрезгуют использовать людей в качестве живого щита. Необдуманный контакт может не только не принести пользы, но и повлечь за собой жертвы. «Даже со слежкой нужно быть осторожнее. Вряд ли по ходу дела смогу узнать что-то полезное, но отчитаться всё равно стоит. Любая информация о составе “Анха” однажды может пригодиться». Сегодня у подъезда ошивался только один. Оставаясь на безопасном расстоянии, Эдгар сделал фото. На ночном снимке много не разглядишь, но хоть какое-то доказательство, да и рабочая привычка всё фиксировать напоминала о себе. Напрягало отсутствие второго. Возможно, проверял соседние дворы. Хотелось бы знать, у кого именно обострилась чуйка. Нет смысла и возможности долго наблюдать: нужно обходить территорию. Далеко отойти не успел, как поступил звонок от коллеги. Эдгар нажал кнопку на гарнитуре и откликнулся коротким «да». – Нужна твоя помощь. В сектор пять-це забежало восемь диких ликантропов. Необходимо отстрелять. – Скоро буду. – На тебе западная часть, – уточнил Тьерри. – Понял. Не отключаясь, Эдгар и направился к нужному сектору, на ходу доставая пистолет. Ликантропы – типичная проблема, но только городские: маскировались днём под бродячих собак, которых иногда заражали. Дикие же, подобно первородным вампирам, жили в лесу и к людям не совались. Их появление здесь, особенно нескольких особей, – очередная аномалия. Как и то, что они разбежались. Легко сказать «отстрелять» – для начала поди найди. В отличие от тех же пожирателей, ликантропы не фонили. Оставалось обострить чувства, ловить каждый животный звук, чуждый городу запах леса. По ушам били гудки машин, нос почти болел от едкого выхлопного дыма, но Эдгар уже научился не отвлекаться на такое. Всё внимание обращено на скрежет когтей по асфальту, смешанное с рыком шумное дыхание. Похоже, цель через две улицы, короткими перебежками движется в противоположную сторону. Лучше взять правее: ликантроп вряд ли приблизится к оживлённой дороге, значит, нужно сразу направиться к арке длинного дома, за которым пустырь. А вот и тварь: нечто среднее между застрявшим в полуформе оборотнем, плешивым волком и огромной крысой. Эдгар затормозил, как только заметил существо. Быстро прицелиться, пока то не почувствовало присутствие… – Один есть, – отчитался, активировав микрофон. – Отметил точку. Альфред застрелил двоих. У меня тоже один. «Ещё половина…» Повезло быстро наткнуться на этого ликантропа, но где искать следующего? Протяжный свист. На вытянутую руку уселись три вороны с мерцающими серыми глазами. Второй рукой Эдгар сначала указал в сторону мёртвой твари, а после поднял и сделал круговое движение кистью. Птицы разлетелись, Эдгар тоже поспешил удалиться от пустыря. «Заклинатель ворон», – так прозвали его за способность, не имеющую никакого отношения к вампирским. Родовой дар, проявлявший себя и при жизни. Закружила рядом чёрная тень, не смея привлечь внимание криком. Эдгар кивнул и последовал за птицей. Мимо тесно расположенных домов, через детскую площадку. Обогнув мелкий продуктовый магазин, вдоль гаражей… К недостроенному жилому комплексу. Дальше проводник не требовался: рык и скулёж прекрасно указывали направление. Только ночное зрение позволяло не навернуться среди строительного мусора, а превышающая человеческую ловкость – та самая обратившаяся привычкой причина тихой поступи – не наделать лишнего шума. Пахло кровью, слышалось чавканье вперемешку с хрустом костей. Держа пистолет наготове, Эдгар выглянул из-за блоков. Прицел. Выстрел. И ещё два. Этот ликантроп успел наткнуться на трёх бродящих собак, и если одно тело обглодано настолько, что уже точно не восстанет, два других до прибытия уборщиков могли обратиться ликанами – говоря иначе, восставшими ликантропами, своего рода зомби – и убежать доставлять проблемы. – Второй готов. – Принял. Альфред гонится за последним. Встречаемся у третьей арки. Обозначенное место располагалось в северной части сектора и представляло собой остатки каменной стены, о происхождении которой до сих пор велись споры: доступные людям методы анализа выдавали противоречивые результаты, в то время как чувствительные к магии виды могли обнаружить присутствие древних чар. А значит тайна тянулась из эпохи, предшествующей человеческой. Перед отправкой требовалось осмотреть собранные тела во избежание неприятных сюрпризов в пути. Уборщики отнюдь не безоружны и бессильны, но никому не сдалось создавать аварийную ситуацию на дороге. Патрульные забрались в хорошо освещённый кузов грузовика и распределились между трупами. «Больными не выглядят, – подумал Эдгар, изучая морду. – Тогда тем более странно, что сунулись в город. Интересно, что покажет анализ крови. И стоит ли ждать повторения». Беспокойство вызывала не только безопасность людей. Что первородные вампиры, что лесные ликантропы – часть экосистемы, массовое истребление которой ни к чему хорошему не приведёт. Нельзя грубо вмешиваться в природу. Ровно как и нельзя лишить мир сверхъестественной составляющей. – Ошейник? – удивлённо произнёс Тьерри и жестом подозвал к себе сослуживцев. – А они точно дикие? – с сомнением уточнил Альфред, присоединяясь к осмотру находки. – Я сам видел, как они со стороны леса бежали, но тогда успел застрелить только одного. На самом деле не имело большого значения, дикие ликантропы или городские: наличие ошейника в любом случае подозрительно, когда речь идёт о стае, а не сбежавшей и заражённой собаке. Здесь чувствовалось… Намерение. Знак, предупреждение, послание, – что угодно, берущее начало от разумного субъекта. Хотелось бы знать, хуже иметь дело с очередной аномалией или чужим планом. Недовольно сопя, Альфред зарылся пальцами в длинный слипшийся от крови мех на шее, из-за которого часть ошейника оказалась скрыта. То, что явилось взору после пары вырванных клоков, не обрадовало никого: на конце короткой толстой цепочки красовался анх. – Или это очередной акт вредительства… – Или намёк на имеющиеся возможности, – закончил Альфред за Тьерри. Эдгар кивнул, согласный с выдвинутыми предположениями. Есть много ситуаций, когда наличие анха можно назвать совпадением, но здесь в него верилось в последнюю очередь. Но кому предназначалось сообщение: людям или ночной службе? Являлось ли целью углубить страх первых перед неизвестной силой или дать понять вторым, что грядёт открытое противостояние? Раньше «Анх» гораздо лучше скрывал информацию о себе и уж точно не разбрасывался характерными символами. – Будем ждать, как отреагирует верхушка, – со вздохом подытожил Тьерри. – И пополнять запасы патронов. – Альфред первым выскочил из кузова. – Их уже требуется больше, чем обычно. Ступив на землю, Эдгар провёл рукой по карману, где лежали пилюли с кровью первородных. Всё не так плохо, если удастся ограничиться повышенным расходом пуль, но если придётся часто прибегать к крайним мерам, потери ощутимо возрастут. Здесь ясность внесёт лишь наступление будущего, а пока время возвращаться к патрулированию. – Эд, о чём говорят птицы? – спросил Альфред, закинув руки за голову и обратив взгляд на небо. – У них есть дела понасущнее, чем праздные разговоры. Смысла болтать с ними ещё меньше, чем с твоими псами. – Нет бы сказать, что о полётах, свободе и глупости людей, что сами создают себе проблемы. – Такие темы – наш удел. Альфред буркнул и назвал занудой. Он ещё молодой – даже пятидесяти не стукнуло, оттого не успел потерять веру во всякие очаровательные глупости вроде «человеческого» общения с животными. И проблема не столько в разуме, сколько в разных языках, в самой их сути. Люди пытались на всё натянуть свой подход к миру. Остаток ночи прошёл спокойно. Эдгар снова дошёл до дома Лиры, где уже ожидаемо никого не оказалось. Прошёл мимо пьяной драки – делами людей занимается полиция, особенно если участники процесса в одной кондиции и нет нужды помогать невинной жертве. Заскочил в круглосуточный магазин, чтобы покормить увязавшегося следом кота. Эдгар помнил это рыжее воплощение пушистого маргинала, и порою в голове проскальзывало очень человеческое желание забрать животинку к себе, но потом он вспоминал, как часто бывает дома. В конце заглянул в штаб, чтобы на месте составить отчёт и забрать патроны. Хорошо, что сотрудники ближайшей станции метро уже запомнили его и предъявляемые документы, поэтому не тыкали металлоискателями и не направляли на досмотр. Показать все необходимые разрешения не проблема, но при частом повторении утомляло. Вернулся Эдгар, как и обещал, к шести. Постарался как можно тише открыть дверь… Похоже, зря. – С возвращением! – В прихожую выскочила Лира, одетая в пижамные штаны и его футболку. – Разве ты не должна ещё спать? – Есть такое… – отвела взгляд, встрепав волосы на затылке. – Но я подумала, что если встану, тебе не придётся париться с тем, чтобы меня не разбудить. Успею ещё поспать. Ты же тут ненадолго? Вот провожу и лягу. Иногда Эдгару доводилось жить с сослуживцами, гостить у Мортимера, однако его дом десятки лет оставался пустым и тихим. Вернуться к себе и услышать слова приветствия было чем-то из другой жизни. Вернуться к себе и не столкнуться с мертвенно тихой пустотой… Странно. Непривычно. И… Как будто начинаешь понимать, почему некоторые люди спешат домой. Только сейчас нос уловил запах жареного хлеба и кофе. Такая простая деталь, от которой что-то сжималось внутри, поддавшись секундной тоске о забытом, оставленном далеко в прошлом. Эдгар стянул шляпу и тихо, растерянно рассмеялся, прикрыв рот. Если Лира собиралась спать дальше, то вряд ли готовила себе завтрак. Но ведь он говорил, что нет надобности. Зачем было тратить время на что-то столь бесполезное? Зачем проявлять внимание? Они ничего не должны друг другу. Они не близки. Просто по стечению обстоятельств задержались в одном метре жизни. Ха… Вспомнить бы, когда в последний раз так же хотелось где-то остаться. И не привыкнуть бы случайно к дому, в который есть смысл возвращаться.

***

«Поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой», – простая, с детства известная фраза, обретающая более интересный смысл, если перенести её на уровень бессознательного. Человек неосознанно проявляет к другим то, чего не хватает, хочется получить ему самому. После некоторых размышлений Лира пришла к выводу, что именно это наблюдала со стороны Эдгара. При всей нелюдимости, молчаливости и хмурости его можно назвать заботливым, особенно если обращать внимание на мелочи. Во время первой беседы он следил, чтобы её чашка не оставалась пустой, а сладости стояли поближе, после выступления принёс лекарство, хотя никакой трагедии не случилось бы, проберись к выходу тот же Арни – не настолько дальше сидел. В конце концов, он попросил закрыть глаза при укусе, потому что Лире не нравится смотреть на уколы, хотя верил в действие гипноза. Можно продолжить перечисление, вспомнив и как куртку забирал, чтобы повесить, и как в метро от толпы отодвинул, провожал до дому… К себе пустил! Эдгар был внимателен к другим, но получал ли внимание сам? Поначалу – особенно до раскрытия вампиризма – Лира верила, что да. Просто в той жизни, что недоступна её взгляду. Да, он не самый приветливый, но и не морозится! У такого человека должны ведь быть семья, друзья, – узкий круг тех, кто разглядел настоящую натуру и ценил, отвечает добром на добро. Стоило увидеть дом, и от веры почти ничего не осталось. Кто-то, может, и имелся, но не рядом, не на постоянной основе. Не как часть быта. И уж точно дома никто не спрашивал о самочувствии, не поддерживал после тяжёлого дня. Поэтому Лира, привыкшая заботиться о близких и под руку попавших, решила не изменять себе: обнаглеть и делать то, о чём не просят. Она поставила будильник, чтобы успеть после сна привести себя в относительный порядок и приготовить кофе да тосты с яичницей, после внимательно прислушивалась и подорвалась с места на первом повороте ключа. – С возвращением! – Больше всего в момент встречи обрадовало то, что на первый взгляд Эдгар вернулся целым и невредимым. Одежда даже не испачкана, кровавый след не тянется. Не то чтобы она считала, будто каждая смена оканчивается глубокими ранами, однако итог конкретной заранее не предскажешь. На смех Лира ответила понимающей улыбкой. Похоже, нервы оказались не готовы к такому приветствию. Случается. К хорошему, конечно, привыкаешь быстро, но не в один момент. – Как себя чувствуешь? Устал? – поинтересовалась, забирая шляпу, чтобы в гардероб унести. – Всё в порядке. – Тогда не зевай и проходи на кухню, пока не остыло. – Но зачем? – Подойдя со спины, Эдгар потянулся к вешалке. Лира развернулась и ткнула пальцем в щёку, будто заставляя улыбнуться. – Затем. Если хочешь отказаться, скажи: «Я не буду человеческую еду, потому что она мне не нравится. Я хочу, чтобы ты ушла в кровать, потому что не люблю, когда после работы кто-то рядом вертится и мешает отдыхать». Но если твои аргументы из серии «не нужно утруждать себя» – брось это. Сама определюсь со своими нуждами и желаниями. Эдгар молча повесил пальто. Лира скрестила руки на груди и кивнула. – Значит, дело не в том, что ты что-то из сделанного не любишь? – Наверное, – ответил, сдавшись. – Я… Сам не знаю, как к этому отношусь. – Тогда пошли узнавать! Кстати, как насчёт включить музыку? У тебя тут так тихо, что свихнуться можно. – Лира, не бегай по кафелю! – предупредил вдогонку Эдгар, когда она шустро проскочила мимо. – Меня остановит только перелом! – возразила, радостно прокатившись до самого стола. Позади послышался вздох, но на это Лира могла только развести руками.