Харренхолл
Люди не знали принцессу Ашлинг Бейлиш. Ни болтливые фрейлины, злословящие о ней из зависти. Ни королевские стражники, провожающие ее взглядом, рисующие в своих мыслях откровенные и грязные картинки. Ни Тени Хостера Талли, что следили за ней днём и ночью, составляя подробные отчёты об ее окружении, здоровье, распорядке дня. О том, какой чай она пила и откуда этот чай был доставлен. Если говорить о том, кем Ашлинг Бейлиш была на самом деле, даже отец - король, не имел ни малейшего представления об ее натуре. По крайней мере так принцессе всегда казалась. Он смотрел на неё с вниманием и любовью своим вечно веселым искрящимся взглядом, он одобрительно гладил ее по голове и часто прикасался к лицу Ашлинг, когда говорил с ней о будущем. Но никогда не спрашивал о том, что она думает. И никогда не ждал, что она станет кем-то большим нежели чем женой их союзника - престарелого банкира. Все, что от неё требовалось - соблюдать приличия и быть покорной. Соответствовать титулу «Красоты королевства», что он когда-то придумал для неё. Король - ее отец был гением. Для того, чтобы править сидя на троне, нужен незаурядный ум. Но для того, чтобы править не имея трона, потребуется гораздо больше. Талант отца был в том, чтобы управлять людьми так, что они порой и не замечали этого. Он мог бы посадить на своё место кого угодно и остаться в тени и, Ашлинг была уверена, ни сколько бы от этого не потерял. Носить корону было для него прихотью, а не необходимостью. В Зале тысячи очагов или в саду в окружении благоухающих кустарников - король был самым умным и самым опасным человеком в Вестеросе и Ашлинг гордилась тем, что он ее отец. И более всего на свете, она хотела, чтобы он так же гордился тем, что она его дочь. С решительностью и упорством принцесса исполняла все, в чем видела дочерний долг. Старалась заменить мать для младших брата и сестры. Выполняла роль главной женщины во дворце, организовывая изящный досуг и придавая изысканности быту. Заботилась об отце, следя за тем покойно ли он спал и ел ли ненавистную ему, но такую полезную овсяную кашу на завтрак. Ашлинг была украшениям Харренхолла, олицетворением нравственности и порядка при королевском дворце, она имела больше власти, чем Десница и много больше влияния, чем большинство членов тайного совета. И все же она ничего не решала. Этот факт мог бы ничего не значить для человека иного склада, для того, за кого Ашлинг принимали окружающие. В конце концов, она жила в роскоши: ела из серебряных блюд, пила дорогие вина, а когда испытывала головную боль, наносила на виски драгоценное масло жасмина, привезённое из-за Узкого моря. Наделенная титулами и властью, несущая своё происхождение от древних королей, словно знамя, она могла лишить человека жизни и даровать таковую. Ей прислуживал самый большой по численности штат прислуги, а для туалетов требовались отдельные комнаты. Ашлинг охраняли королевские гвардейцы, телохранители и Тени. Ни один человек не смог бы не то, чтобы прикоснуться без позволения, но даже крикнуть в ее сторону. А сдержанность и манеры принцессы защищали не хуже брони. «Вежливость - доспехи леди» - любил цитировать покойную королеву отец. Но ту, чьего брата близнеца расчленили до того, как он научился ходить, врят ли могло это успокоить. Потому принцесса и попросила сира Перси давать ей краткие уроки фехтования. Не рассчитывая когда либо сравниться со старшей сестрой или Терри, Ашлинг тем не менее была старательной ученицей. Оказываясь на земле, она тут же поднималась. Роняя тренировочный меч упрямо вновь тянулась к нему. Ей сложно было совладать со сбившимся от физической нагрузки дыханием, мышцы болели, а солнце слепило прямо в глаза, заставляя то и дело щуриться, и все же она все и силами пыталась показать, что не испытывает какого-либо дискомфорта. Так, словно носиться размахивая мечом в поту и песке по тренировочному полю были для принцессы естественно. И вовсе не сложно. Перси - ее противник, выглядел расслабленным. Пока Ашлинг судорожно сжимала оружие в руке, стараясь не кашлять от поднявшегося в воздух песка, рыцарь спокойно давал ей советы. — Не поднимайте меч так высоко, принцесса. Настоящие оружие запросто вас перевесит. Ашлинг поморщилась, но все же несколько опустила руки, внимая его совету. — В Эйлин ещё меньше веса чем во мне. — И она охотно этим пользуется, — кивнул Перси, — принцесса носит лишь облегчённую броню, а ее меч - тоньше, чем у других. — Разве это не делает ее уязвимой? — удивилась Ашлинг и тут же отклонилась назад, едва сдерживая внезапную атаку сира Перси. — Скорость. — коротко пояснил он, — Ее высочество быстрее и мобильнее, чем ее противники. — Кто именно? — Кто бы то ни было, — ответил сир Перси и сделал шаг назад, опуская меч, давая Ашлинг перевести дух. То, с какой заботой рыцарь тренировал ее - раздражало. — Я не устала, — холодно оглядев его с ног до головы, произнесла принцесса. Сир Перси небрежно кивнул, ещё более выводя ее из себя и посмотрел в сторону. — У вас все лицо красное...Ваше высочество, кровь ударила в голову, вы устали и разволновались, если продолжим сейчас, вы будете мучаться с мигренями. Ашлинг на мгновение прикрыла глаза и выдохнула, стараясь успокоиться. Принцесса не терпела проявления слабости ни в других, ни в себе и потому о мигренях знала лишь она сама, Роза и самая доверенная из служанок. ...и Тени. — Порой я ловлю себя на мысли, дорогой Перси, что ничем не отличаюсь от тех, кого вы считаете за врагов. Вы так много внимания уделяете тому ... — принцесса сделала два шага вперёд, подходя к рыцарю ближе, — ...что сможете использовать против меня. — Это моя работа, — с каменным лицом ответил сир Перси, — знать о вас все, чтобы защитить. Ашлинг недовольно поджала губы, но все же отвернула лицо. Спорить о том, где заканчивалась ее публичная жизнь и начиналась личная - было бесполезно. — Ты говорил про мобильность...поэтому Тени тоже не носят доспехи? — Да, только лёгкую броню, и даже ее не всегда. Мечи так же есть не у всех. — Как же вы сражаетесь? — удивилась принцесса. — В основном Тени используют кинжалы или луки. Но даже если нет таковых - Тень должен уметь убивать голыми руками и любыми подручными средствами. Этому уделяют особое внимание на тренировках... Ашлинг не смогла скрыть усмешку, продолжая щуриться от яркого солнца. — Почему Вы... — не понял ее реакции Перси. — Просто никогда не задумывалась о том, что люди учатся, чтобы стать Тенью. Такая глупость...я разумеется всегда знала, что так происходит, ведь и ты и Терри обучались, просто не задумывалась об этом. Все это так...странно...не удивительно, что люди думают, будто вы Демоны из преисподней. Не могу даже представить, чему именно и как вас обучают. — Да...— подумав, качнул головой рыцарь, — это верно. Но вы же не считаете меня демоном? — А тебя бы это смутило? — уточнила Ашлинг, — не хочешь быть демоном? Разве не прекрасно, когда люди боятся тебя? Сир Перси усмехнулся и на мгновение его лицо показалось принцессе привлекательнее, чем обычно. — Меня не так уж и боятся...я оттеняю тот ужас, который брат наводит на людей. Видя меня, они думают: «Вот этот больше похож на человека, с ним наверняка можно договориться» Ашлинг улыбнулась и задумалась. — Должно быть тоже самое со мной и Алейной, — ответила она, — Какой бы несносной и глупой не была эта девчонка, она все равно нравится людям. По сравнению со мной «Солнце Харренхолла» больше похожа на человека. Людям она ближе... Сир Перси сделал шаг на встречу к принцессе и аккуратно вынул тренировочный меч из ее руки. Их ладони были скованы перчатками, но Ашлинг все равно стало не по себе. — Вы видимо так и не решили, кем хотите быть, — спокойно произнёс рыцарь. — Кем я хочу быть? — дернула бровью Ашлинг и тут же внутренне напрягалась. — Да. Кем вы хотите быть - принцессой или драконом? Хотите, чтобы вас спасли, или спасали от вас? Вы хотите, чтобы вас боялись или любили... — Любовь - недолговечна. — Как и любые чувства, — пожал плечами рыцарь и сделал ещё шаг, подходя к принцессе непозволительно близко. Он дотронулся до ее щеки, накрываю ту перчаткой. — Но, что бы вы не выбрали, вы всегда сможете рассчитывать на меня...принцесса. Ашлинг прищурилась, испытывая одновременно трепет и гнев. — Разве я позволяла прикасаться ко мне, сир? На лице Перси не было и тени смущения или беспокойства. Он спокойно и неторопливо оглянулся по сторонам и ответил: — Это ведь я должен охранять вас. Придётся мне наказать самого себя. За эту дерзость. — То, что вы говорите, тоже дерзость, — упрямо заявила Ашлинг. — Придумаете мне наказание, ваше высочество? — усмехнулся рыцарь. Принцесса поморщилась. — Вы не выносимы, сир Сванн, — заявила она вмиг переходя на «вы», пытаясь сохранить между ними хоть какую-то дистанцию. Она не любила Перси и знала, что он прекрасно об этом знает, но все же не могла испытывать к нему презрение в той мере, в которой считала, что он заслуживает. Рыцарь был предан ей больше, чем кто либо. Он и его сестра. Роза. Заметив, что Перси все ещё внимательно смотрит на нее, Ашлинг устало вздохнула. — Накажи так, как наказал бы себя сам. От моего имени. — О, это будет жестоко, — усмехнулся Перси. — Я дозволяю, — спокойно и холодно произнесла она и тут же добавила, увидев вдалеке фигуры людей, приближающиеся к полю, — на сегодня, достаточно.***
Все родители находят своих детей исключительными. Но разница между обычными людьми и королем-регентом заключалась в том, что он был способен сделать реальностью то, что изначально было не более чем плодом его фантазий. Так он когда-то стал Мастером над Монетой. Так избавился от Старков и Ланнистеров. Так женился на Сансе. Так стал королём. Его средняя дочь - Ашлинг, всегда слыла красавицей, но повидав на своём веку много прекрасных женщин, король хорошо отдавал себе отчет в том, что она, вопреки тому, как считали многие, вовсе не была безупречна. Неаккуратный нос - чуть больше, чем нужно. Небольшая сутулость. Широкие ладони. Эти мелочи разумеется мало кто замечал, но и они были способны разрушить его далеко ищущие планы. Иные женщины компенсируют физические недостатки харизмой, но это было не о средней принцессе. Ашлинг росла замкнутой и надменной, от нее сложно было добиться тёплой улыбки или ласки. Тех людей, что она притягивала красотой, принцесса тут же отпугивала своим характером. Королю пришлось изрядно постараться для того, чтобы выстроить вокруг дочери нужные декорации. Он окружил ее самыми дорогими вещами и самыми отчаянными льстецами, лучшими учителями музыки и танцев и самыми чопорными и строгими придворными дамами, что должны были сделать каждый жест Ашлинг чётким и выверенным. В ее словах и жестах не было место жеманности и двусмысленности. Хорошо зная, как именно стоит показывать красоту женщин, король решил для себя, что красота его дочери будет подобна божественной. Ему хотелось, чтобы в присутствии Ашлинг, люди боялись дышать. То было против дворцового этикета, но под видом аристократки из богами забытого рода, король выписал из Браавоса дорогую Камелию. Одну из тех, каждое движение которой было подобно произведению искусства. Он был вполне доволен тем, какой эффект это дало. Играла ли Ашлинг на арфе или наливала чай, присутствующие в комнате мужчины, словно каменели. Они боялись ее, но так же безмерно желали. Когда с подготовкой принцессы было окончено, Петиру было почти жаль, что она обещана Несторису. Такая, как Ашлинг, вполне заслуживала аукциона. Он понимал, что должно быть это не совсем правильно - продавать дочь. Но в тоже время, разве то была доля не всех благородных девиц? Даже более - не всех женщин. Он высоко ценил дочерей, так же как и высоко ценил Сансу, даже тогда, когда она была всего лишь его ученицей. Всего лишь предметом его сладких и грязных грёз. Но мир был жесток и надменен по отношению к женщинам. Именно поэтому король находил, что лучшее, что он мог бы сделать для Эйлин, Алейны и Ашлинг - это продать их дорого. Баснословно дорого. Тому, у кого было бы что унаследовать - будь это власть или заполненная казна. Чтобы все его внуки жили в безопасности и достатке. С золотыми коронами на головах. А что до слез, так женщины их льют и во дворцах и в жалких лачугах. В отличии от своих детей, Петир Бейлиш знал, что такое бедность, и находил страдание в красоте и комфорте куда более предпочтительными. <iВнуки...</i> Он наслаждался мечтами о том, во скольких правителях грядущего будет течь его кровь: в Хранителе Востока и Дорнийском принце, в наследнике Железного банка и во всех следующих королях на Железном троне. В такие моменты Петир даже жалел о том, что боги даровали ему всего трёх дочерей. Впрочем, это сожалению исчезало без следа, стоило ему узнать об очередной выходке, которую учинила одна из них. Удивительно, король мог бы назвать всех троих принцесс исключительно разумными, послушными и верными Дому, но в тоже время каждая определенно способствовала развитию у него язвы желудка. Взять хотя бы Эйлин. Всю жизнь была умной и надежной, его надеждой и опорой, так нет же...родила бастарда от сумасшедшего кузена. Об Алейне и говорить не стоило, эта дикарка носилась повсюду целыми днями, лазала по развалинам, играла с кроликами и флиртовала с пажами, словно не принцесса, а бастард из третьесортного Дома. За Ашлинг большую часть времени король был вполне спокоен, но и ту застал за тренировкой с мечом нынешним утром. Эта сцена испортила Петиру настроение на весь день. Ему сразу стало и грустно и дурно, отпало всякое желание продолжать прогулку. И как Оливия не верещала о том, что ему крайне полезно гулять и дышать свежим воздухом, он вернулся в кабинет. Оказавшись за своим столом, среди аккуратно сложённых бумаг, он устало вздохнул и откинулся в кресле, сцепив руки в замок. Эта комната нравилась ему отчасти потому, что в ней никогда ничего не менялось. Если присмотреться, на полу у окна можно было заметить небольшое тёмное пятнышко - то была старая кровь от лягушки Алейны, на которую он как-то случайно наступил. Книги на полках стояли не просто в алфавитном порядке, но распределенные так же по размеру и толщине, так, как их когда-то ещё будучи подростками расставили Эйлин и Терри. А на ножках стола можно было найти царапины от крохотного кинжала, который они подарили Эйдану на семилетие. «Они» Разумеется подарок выбирал он сам, но Петиру приятно было представлять, что он делал это вдвоём с Сансой, ведь если бы выбирал только он один, то вряд ли бы подарил мальчику оружие, скорее книгу. Король снова вздохнул, хмурясь, ощущая терпимую, но раздражающую режущую боль в желудке. Он позвонил в колокольчик, чтобы приказать поторопить Оливию, которая должна была принести лекарство, но в отворившийся двери, появился не лакей, а его средняя дочь. — Вы звали меня, отец? — спокойно спросила она проходя внутрь и останавливаясь в нескольких шагах от него на ковре. Сцепив руки в замок, она наклонила голову вниз и уставилась себе под ноги. Искусно изображая покорность. В Ашлинг - единственной из всех была королевская стать и высокомерие Сансы, которое так восхищало и так раздражало его. Принцесса молчала, не поднимала на него глаз, но даже в этой смирёной позе и тишине был вызов. — Чего ты хочешь, милая? — тихо спросил он, подпирая подбородок ладонью. Губы Ашлинг дернулись, но так и не сложилось в улыбку. — Чего я хочу, отец? Разве это имеет решающее значение? — уточнила она, поднимая на него взгляд. Петир прищурился. Хоть он и был ее отцом, даже ему становилась не по себе, когда она смотрела так. — Разумеется, — не моргнув, соврал он, — Ты же Бейлиш, — ты получишь все, что хочешь. Я думал, что знаю, что это, но поправь меня, если это не так. Потому что я много сил потратил на то, чтобы ты получила желаемое. Принцесса нахмурилась и перевела взгляд в сторону. — К чему этот разговор отец? Вы хотите сказать мне о том, что я не должна подвергать себя опасности тренируясь с мечом? Так я это прекрасно знаю. В сегодняшней тренировке не было никакой опасности, так как то было не настоящее оружие. Если это все, что вы хотели бы мне сказать, я охотно развею ваши опасения. Вам вредно волноваться. К тому же по таким пустякам. — Позволь мне самому определять, моя милая, по какому поводу волноваться, а по какому нет. Ашлинг хотела было парировать, но Петир нетерпеливо поднял руку, заставляя дочь замолчать. — Подойди сюда. Принцесса повиновалась. Обойдя стол, она подошла вплотную к нему. Он внимательно оглядел Ашлинг снизу доверху. Отметил небрежность с которой был повязан на талии жемчужный пояс. Должно быть она спешила сменить костюм для фехтования на это платье и не заметила. — Всего один случайный шрам на твоём лице, — произнёс он, всматриваясь в белую кожу дочери, — и годы моих трудов пропадут даром. Ты это понимаешь? Хочешь разрушить все к чему мы шли из минутной прихоти? — Я ничего не делаю из прихоти, отец. Никогда и ничего. — А как ты тогда бы это назвала, моя милая? Ашлинг открыла было рот, но тут же закрыла его. Она сглотнула и опустив руки, медленно оправила несуществующие складки на платье. — Пожалуйста, давайте закончим этот разговор. Если вас так сильно беспокоит мое новое увлечение, я разумеется его прекращу. — Это прекрасно, но я бы хотел знать, что ты думаешь. Что вообще побудило тебя... — Отец. — непозволительно резко прервала его Ашлинг, — давайте закончим этот разговор. Петир хотел было разозлиться, но что-то заставило его остановится, снова осмотрев дочь, он нашёл ту печальной и ослабевшей. — Милая... — понизив голос, ласково проговорил он, — я сейчас не ругаю тебя, я хочу знать, что происходит с тобой. Ты скоро покинешь нас и мне важно понимать, что с тобой все будет в порядке. — Разумеется я буду в порядке, отец, как же иначе. Он вздохнул, отводя взгляд в сторону. У принцессы уже глаза были на мокром месте, а лицо - пустое и белое, как бумажный лист. — Твоя мать тоже так делала. Сложно было прочитать ее мысли и чувства...Порой я не до конца понимал, рада она или расстроена, но всегда знал, если она что-то скрывала от меня. Особенно дурное. — Я не посмела бы ничего скрывать от вас. Вы - мой отец и мой король, — упрямо ответила принцесса. Петир на мгновение прикрыл глаза, слыша в ее голосе холодность и отчуждение. В последний раз она так дерзко говорила с ним в ту ночь, когда двое мальчишек умерли из-за неё на дуэли. Раз и навсегда закрепляю за Ашлинг титул «Красоты королевства». Дочь догадалась, что он приложил руку к ссоре этих двух недотёп. Да, то был досадный случай, но в тоже время прекрасная возможность, которую Петир не мог упустить. Мужчины - глупы и тщеславны и более всего, любят тех женщин, которых превозносят остальные. Он знал, что нужно сделать для того, чтобы женщину желали все. И сделал это. Подумать только, после того случая ещё десятеро участвовали в дуэлях из-за принцессы. На это вошла особая мода. — В чем ты на этот раз обвиняешь меня? — спокойно уточнил он, переводя взгляд на дочь. — Я бы не посмела, мой король. — Ты бы не посмела...чего-чего, а смелости тебе не занимать, милая. Так чем именно ты не довольна? Тем, что твой старый и уже не очень здоровый отец в лепешку расшибается ради твоего брака? Тем, что делает все, для того, чтобы ты получала все самое лучшее!? Ты просила дорнийского жеребца в прошлом месяце, ты его получила? — Получила. — Просила оставить при дворе этого никчемного пажа - Родрика Спенсера, я удовлетворил твою просьбу? — Удовлетворил. — На прошлой неделе ты захотела новый браслет...и что же? Ювелиры уже занимаются этим. Тебе ни в чем отказа нет. Так что же, ты назовёшь меня плохим отцом? Ашлинг встрепенулась и почти испуганно посмотрела на него. — Нет, что вы! Я бы никогда . Не сказала так о вас. — Тогда чем же я заслужил такое отношение? — Простите отец, — опуская голову, тихо произнесла принцесса. Чувствуя, что почти добился желаемого, Петир взял Ашлинг за руку, и ласково погладил по внешней стороне ладони. — Милая. Ты ведь знаешь, как сильно я забочусь о тебе, скажи мне о том, что тебя беспокоит для того, чтобы я мог избавить тебя от этого. — Я не хочу волновать вас отец, — мотнула головой Ашлинг, — особенно такими пустяками. — Я уже волнуюсь много больше, чем если бы ты прямо ответила мне. — Восстание, — вдруг произнесла принцесса. Словно гром, среди ясного неба. Такого ответа он не ожидал. — Из-за восстания я решила научиться владеть мечом. — Милая... — Петир с облегчённым вздохом закатил глаза вверх, — Кто тебе вообще сказал об этом? Что за вздор? Нет никакого восстания. Кто разносит эти вредные слухи? — Никто. Нет никаких слухов, ваши слуги позаботились об этом. У меня свои источники. Петир пожал плечами. — Это лишь шайка разбойников, которую стоит усмирить. — Вы бы не послали Эйлин, если бы эти люди не несли угрозы. Если бы то были простые разбойники, с ними бы разобрался Перси, как и полгода назад. Но поехал лично Мастер над тенями. Прошу отец, не лгите мне в лицо, скрывать, что я не вижу этого - утомляет. Король споткнулся о собственные мысли и как открыл рот, чтобы опротестовать сказанное, так же и закрыл. Усмехнувшись, он прищурился и с восхищением посмотрел на дочь. — Ты правда очень похожа на мать. — Вы всегда так говорите, когда не довольны мной, из чего я могу заключить, что это вовсе не комплимент. — Твоя мать - как и всякий правитель была не простым человеком, и мне, как ее мужу, было с ней сложно порой, так же как не просто с тобой, как отцу. Но как твой король и глава Дома, я рад, что ты живешь своим умом. — Вы действительно так думаете? - холодно спросила Ашлинг, — разве не вашим умом живём мы все? — К вашей огромной удаче, пока что моим, но это время когда-нибудь будет исчерпано и тогда ты и сестры будете определять то, каким будет будущее этой семьи. Принцесса горько усмехнулась, но король отметил легкий румянец смущения на ее щеках. — Никто из нас не будет носить имя Бейлиш. Эйлин - уже Аррен. Я стану Несторис... — Брось... — протянул Петир, — Ты всегда будешь Бейлиш. Как и твои сестры. Здесь твой дом и здесь твоя семья. Никогда не забывай этого. Мы единственный Дом, что никогда не соглашается на то, что ему предлагают. Бейлишы сами берут все, что нужно. И ты такая же, моя милая, в этом твоя сила.***
Леди Оливия Редвин жила в королевском дворце с того самого момента, как он стал таковым. Она видела многое - Коронацию короля и королевы, «Йольскую ночь», рождение принцев и принцесс, балы, фестивали и турниры, заговоры и казни, заключения союзов и загадочные убийства. Трагичную кончину королевы и долгий траур короля. Реки крови. Лицемерие. И ослепительный блеск Харренхолла. А так же его глубокую всеобъемлющую тьму. И разумеется на своём веку Оливия видела многих юных авантюристок думающих будто власть и слава дадутся им без особых усилий. Так, словно те только и ждали новых хозяев. Оливии было жаль Анну Стоун, родившую Деснице стольких детей и теперь без сожалению вытесняемую в тень. Лишь потому, что появилась девица моложе и красивее нее. Разумеется в том не было ничего нового, то был извечный и подлый закон жизни. Трагедия старая, как мир. Тот кого ты любишь, предаст тебя, едва подвернётся подходящая возможность. И тогда твоё сердце разобьётся на части. А ты сама обратишься в соляной столб. В молчаливом ужасе внимающий на того, кто клялся в вечной любви, и женщину, что отныне будет владеть его сердцем. Оливия закусила губу, бросая осторожный взгляд на Анну, сидящую рядом за пальцами. Она действительно была похожа на каменное изваяние - бледное и немое. Безжизненный взгляд не выражал ничего кроме глухой болезненной пустоты. Все что Анна могла, она уже высказала. Все слёзы, что могла исторгнуть из себя - выплакала. Теперь от нее осталась лишь пустая оболочка. Казалось, наклонись к ее уху и шёпот отзовётся эхом. Прислонись к груди и услышишь, как там клокочет море. Словно в пустой раковине. — Знаешь, — осторожно начала Оливия, — приподнимая чашку с чаем с подноса, ты могла бы... — Я очень рада за тебя, — внезапно прервала ее Стоун, до того момента, едва ли не два часа молчавшая. Оливия так и замерла с чашкой поднесённой ко рту. —...я очень рада, что у тебя будет ребёнок, Оливия, — Анна посмотрела на нее своими выразительными оленьими глазами, — Новое дитя - новые надежды. И ты, как никто другой заслужила этого. Я очень рада за тебя. Леди Редвин замялась и поставив чашку обратно на поднос, так и не отхлебнув чая, положила обе руки на колени. Золотой браслет с подвесками издал неуместный, слишком громкий звон. Анна Стоун посмотрела на украшение и как-то странно печально улыбнулась. — Моя доля такая горькая, от того, что я глупая, — тихо, все так же улыбаясь, произнесла она, — Всегда такой была. Помню тот день, когда королева выбрала меня для Роберта...когда дозволила быть с ним. Я была полна больших надежд. Думала - все переменится. Но видимо такова судьба, где бы я не была, во дворце или в прохудившейся хижине, все равно плачу. — Не родилась ещё такая женщина, которая не пролила бы океана слез из-за мужчины. — Да. Наверное, — вздохнув отозвалась Анна, подумав она добавила, — ...может быть только если покойная королева. Оливия не смогла сдержать неуместный смешок. — Ты не перестаёшь удивлять меня, дорогая! Прошло столько лет, ты зрелая женщина и мать, но вовсе не научилась разбираться в людях и все ещё рассуждаешь словно дитя. С таким мужем, как король-регент, возможно ли было не пролить слез? А ведь до этого Ее милость была замужем за Бесом и ублюдком Болтоном. — Да, ты права. Я не подумала об этом... — Знаешь, — вновь начала Оливия, — тебе стоит позаботиться о себе самой. Прекратить лить слёзы и задуматься к примеру на тему того, за кого выдавать замуж старших девочек. Делла уже совсем невеста. — Да, наверное...но кто их возьмёт...они же бастарды. — Не будь дурой, — разозлилась леди Редвин, — они бастарды Десницы с хорошим приданым. Выберешь кого-то из купцов. Формально наша Дейдра тоже незаконнорожденная, но к ней уже несколько раз присылали сватов. — В чем же дело? — Мы хотим повременить, — пожала плечами Оливия, — она ещё слишком молода, — к тому же, если принцесса Алейна уедет в Дорн, а Дейдра будет в ее свите, разумно выбрать мужа из Дорна. Как это случится, я наверное тоже поеду туда. Анна удивлённо вскинула брови. — А как же король? — А что король? — Как же ты оставишь его? — Я ему не мать и не жена. Найдутся люди, что попрыгают перед ним на задних лапах. К тому же, может быть он женится ещё раз... — Король собирается жениться? — ещё больше удивилась Анна. — Не собирается, — отмахнулась леди Редвин, — Он упёртый как не знаю кто, и сама понимаешь, он очень любил ее...но дети разъедутся, ему стоит завести хотя бы постоянную фаворитку, если не жену. Но думаю симпатичная вдовушка с хорошим приданым вдохновит его переменить своё мнение. — Леди Рослин Сванн, — предположила Анна. — Нет, он ее не выносит. — Зато она неровно дышит к Его милости. Столько, сколько я себя помню. Оливия пожала плечами: — Думаю именно подобное отношение ему и не нравится. Он такой чудовищно сложный человек...я заметила, чем лучше к нему относится женщина, тем она ему безразличней и наоборот. Анна задумчиво оглядела ее, вновь останавливая взгляд на браслете. — Очень красивый подарок, — похвалила она, — ...Думаю тебе стоит подобрать кого-то на роль его фаворитки. Кого-то кому ты доверяешь. Чтобы с тобой не произошло такого...как со мной. — Со мной такого произойти не может, я же не влюблена в короля. — Разве?***
— А что тебя так сильно удивляет? — спросил Петир, откидываясь в кресле. Оливия, бродящая по кабинету с заломанными руками, выглядела необычно встревоженной. — Меня удивляет ваша самоуверенность. Что заставило вас думать будто вы сможете женить лорда Терри на ком бы то ни было по вашему выбору? — Я - его король, — усмехаясь заявил Петир, — я могу женить его хоть бы даже на свинье, но вместо этого предложу ему весьма приятную партию. Твою дочь - Дейдру Риверс. Он не сразу понял от чего лицо женщины побледнело, а губы угрожающе сжались. — Вы только что сравнили мою дочь со свиньей, Ваша Милость? «В ее пользу» — чуть было не сказал король, но вместо этого ослепительно улыбнулся. — Оставим это. Ты знаешь, что я имел в виду. Леди Редвин вздохнула и звеня браслетом, вскинула руку вверх, осторожно дотрагиваясь до виска. — Что с тобой? — спросил он, по привычке ощущая волнение, смотря на женщину в положение. Беременности Сансы всегда проходили сложно. — Голова болит с тех пор, как начала носить ребёнка, а тут ещё Вы, с вашим вздором... — отмахнулась Оливия. — Ты назвала слова своего короля вздором? — строго уточнил Петир, на самом деле не чувствуя гнева. Он был на редкость в хорошем расположении духа. — Да! Да, назвала. Потому что это вздор! Начнём с того, что это не равный брак. Дейдра незаконнорождённая дочь...женщины с сомнительным прошлым, а Хостер Талли - благородный лорд, член тайного совета и «любимый сын короля»! — Во-первых я запросто признаю твою дочь - законорожденной, пусть наконец получит фамилию своего отца, — задумавшись, Петир поморщился, — «любимый сын короля, - повторил он, —...Дурацкое прозвище. Если бы у меня и был любимый ребёнок, то точно не Терри Талли. — А кто же? — улыбнулась Оливия, присаживаясь в кресло. У нее была ослепительная, словно южное солнце улыбка, которая проявлялась на лице даже тогда, когда казалось беседа вовсе не располагала к тому. Вначале это обескураживало и удивляло, потом стало чем-то таким, чего он ждал. — В данный момент - никто, — ответил Петир и положив между пальцев перо, играюче крутанул им, — Дети обладают исключительной способностью преподносить сюрпризы в самый неожиданный момент. — И о каких сюрпризах речь? — уточнила леди Редвин. Король вздохнул, вспоминая лицо своего единственного внука, так подходящее на лицо Мастера над тенями в детстве. Удивительно, что Оливия не заметила этого. — Ты знаешь о каких. — спокойно ответил он. — Вы о...принце? У Петира мурашки побежали по спине, а в глотке вмиг образовался ком желчи. Он ничего не знал о новой выходке сына и поэтому ответил: — Да. О нем. Леди Редвин устало вздохнула и поднявшись, подошла ближе. Встав за его креслом, Оливия положила руки ему на плечи и слегка сжала, массируя. Ему хотелось откинуть голову назад и прикрыть глаза, но в тоже время, он находил непозволительным, как либо проявлять свои чувства. Даже не смотря на усталость. — Знаете, Ваша Милость, — начала рассуждать Оливия, — ...Вам стоит принять то, какой характер у вашего сына. Он уже в том возрасте, когда координально ничего не переменить, вы будете лишь зря изводить себя, пытаясь слепить из принца то, чем он не является. Петир хотел было высказаться резко, в очередной раз напомнив Оливии, что не нуждается в ее советах по воспитанию, но тут-же подумал о том, что должно быть из-за беременности она стала ещё более вспыльчивой и может ответить ему абсолютно не подобающе. Не наказывать же ее тогда. Потому он промолчал. Женщина продолжила говорить, очевидно вдохновлённая его внимательным молчанием, но Петир не слушал слов. Он очень устал, а прикосновения и звуки ее голоса действовали на него на редкость успокаивающе. Король и сам не заметил, как заснул. Проснулся Петир лишь на конце этой долгой тирады, которая перешла уже совсем в иное русло и начала касаться непосредственно его. — ...поэтому вам стоит ещё раз подумать о женитьбе. Да и чего тут думать! Просто женитесь! Пышную свадьбу устраивать не надо, никто этого не ждёт. Покрасуетесь перед знатью в новом камзоле, как вы любите...хорошо проведёте вечер, выпьете борского, и пополните казну щедрым приданым! Ну разве не прекрасно? Не могу же я вечно быть тут с вами! — Что? Оливия вздохнула и отошла от кресла так, чтобы видеть его лицо. — Вы же знаете, что я скоро уезжаю в Старомест. К мужу. А затем, если Дейдра уедет вместе с принцессой Алейной в Дорн, поеду туда. — В Дорне слишком жарко, — фыркнул он, — тебе там не понравится. — Я из Простора, если вы не забыли, — гневно проговорила Оливия, — и мне очень нравятся жара и тепло. Это тут для меня слишком темно и холодно. И уныло! — Уныло? — уточнил он вскидывая брови, — вот как? Тебе уныло? Оливия рассмеялась, запрокидывая голову вверх. — Перестаньте! Можно подумать, Харренхолл когда-то претендовал на обитель радости и веселья! — Речь не о Харренхолле, ты же служишь мне... — О, — неучтиво перебила леди Редвин, — а вы прямо таки лучший из компаньонов, Ваша Милость! При всем уважении, но я только и делаю, что выслушиваю ваше нытьё и коварные планы мести, отговариваю от непомерной жестокости и грубости и уговариваю подышать свежим воздухом и съесть овсяную кашу на завтрак, а теперь ещё пытаюсь вдолбить вам, чтобы вы нашли себе кого-то, кто о вас позаботиться остаток лет, думаете я получаю от этого огромное удовольствие? Да вы словно ворчливый старик... — Довольно. — Петир поднял руку, останавливая эту грубую тираду. Он ощущал досаду, раздражение и ещё какое-то режущее чувство, имя которому забыл, — Идите прочь, леди Редвин. — Я... — Идите, — повторил он, глядя в обескураженное и виноватое лицо женщины, — Вы очевидно очень устали, раз думаете, что вам позволено говорить мне подобные вещи. Леди Редвин растеряно кивнула и приподнявшись, сделала виноватый реверанс. Очевидно, она уже и сама жалела о своих словах. — Простите, Ваша Милость. Он промолчал.***
В всех шести королевствах не было места, куда Тени не могли бы попасть. Они таились в темных углах и глубоких оврагах, ползали по стенам, словно пауки и обладали тысячью ушей и тысячей глаз. Будто огромный монстр - собранный из людей не обладающих своей волей или голосом, перебирал их конечностями, словно своими, напоминания чудовищную уродливую сороконожку. Едва Перси отдал приказ, разведать, что происходит в монастыре, как «сороконожка» начала своё движение, то было вопросом времени, когда ему принесут донесение. Как бы не была укреплена вражеская точка, как бы хорошо принцесса Эйлин не охраняла свои секреты, все это было бесполезно перед мощью Братства. Донесение застало его не в самый подходящий момент. Тогда, когда он наказывал себя за дерзость перед принцессой Ашлинг. Длинная плеть с железным наконечником с хлестким, разрезающим воздух звуком, остервенело лизала кожу на его спине. Оставляя на рыцаре длинные, словно следы когтей, красные полосы. Заставляя Перси дрожать от боли и наслаждения. — Что, — грубо спросил он, заметив движение тени за своей спиной, впрочем не оставляя своего занятия. Тень вышел из слепой зоны и представ перед ним, поклонился. — Gallaf ddod yn ôl yn nes ymlaen, arglwydd*, — сказал он на тайном наречии. Перси безразлично пожал вспотевшими плечами. — Говори сейчас. — Mae mynachlog y Dywysoges Eileen, y gorchmynnwyd iddi gael ei harchwilio, yn cynnwys tri chant pum deg tri o ferched â galluoedd varg.** Рыцаря бросило в холодный пот. — Что? — не поверил он, откладывая плеть. Наличие такого большого отряда людей с невероятными способностями было исключительной угрозой. Один варг мог стоить десятка Теней и тридцати обычных солдат. От волнения у рыцаря пересохло в горле. — Rydym yn amau nad hwn yw'r unig le o'r fath. Efallai'r mwyaf, ond nid yr unig un. Dylai'r Meistr Cysgodol glywed am hyn cyn gynted â phosibl. Mae'r dywysoges yn casglu byddin gudd.*** — Никаких донесений Мастеру над тенями, — строго сказал Перси, — пока сами не разберёмся в этом вопросе. Mae hwn yn gyhuddiad difrifol! Adalw prawf bod y dywysoges yn cynllwynio gwrthryfel!**** — Да, мой господин.