Arcus nimium tensus rumpitur

      Семья. Что подразумевает под собой это слово? Это просто социальная структура, состоящая преимущественно из кровных родственников, одна из ячеек общества? Просто формальность? Или же это что-то глубже? Поддержка. Забота. Внимание. Любовь. Дружба. Брат. Сестра. Дети. Родители. Объятия. Теплые отношения. Радость из-за школьных успехов. Желание вернуться домой. Дружелюбная атмосфера за обедами. Шум детей и разговор родственников в канун Рождества. Поцелуи в лоб на ночь. Это?       Семья.       Это то, что пишут в учебниках. Это то, что описывают в романах. Это то, о чём рассказывают друзья, когда разговор заходит о смешных и нелепых семейных ситуациях.       Это то, о чём Кассиопея только читала и слушала. Она, по сути, и не знала, что это значит. Но одно она знала точно.       Семья — это явно не то, когда Люциус отбирает волшебную палочку после того, когда они вернулись в Малфой Мэнор. Это точно не слова о презрении, позоре и бунтарстве в её адрес. Это не звонкая пощёчина, от которой даже Нарцисса испуганно вздохнула. Это не домашний арест на целое лето. Это не заклятие Круциатуса за то, что Кассиопея ослушалась и не прекратила общение с "грязнокровками".       Кассиопея лежала на кровати в своей комнате, закинув ноги в мохнатых тапочках на стену и глядя в потолок, и вспоминала события минувшего июня и июля. Вернее сказать, пыталась вспомнить, ведь ничего интересного не происходило за пол лета. Да за один только четвёртый курс произошло столько всего! За всю жизнь и эти два месяца столько не происходило. Как вообще что-то интересное может произойти в этом поместье?       Задумчиво нахмурившись и сдвинув губы в сторону, она вспомнила лишь несколько ярких моментов. Но яркими они не были в положительном плане. Просто лучше всего запомнились.       Вспомнила, как слёзно умоляла Люциуса не отбирать палочку на всё лето. Как упала даже перед ним на колени.       Девочка брезгливо передёрнула плечами, вспомнив этот отчаянный жест.       Люциус тогда смотрел на неё с таким презрением, что она поверила, что заслуживает всего этого кошмара. Люциус отобрал палочку и спрятал со словами, что она получит её первого сентября.       Ему не понравилось это жалкое поведение племянницы, она раздражала его своими рыданиями и мольбами. И он решил заткнуть её своим излюбленным, привычным способом, применив во второй раз в жизни Непростительное заклятие к ребёнку. К ребёнку его родной сестры.       Про пощёчину можно и не рассказывать подробно, ведь она не в первый раз достаётся бедным щекам Кассиопеи.       Она практически отказывалась есть то, что приносили ей домовики. На ночь комната Кассиопеи была под замком, чтобы не удумала ничего. Пересекаться и разговаривать с братом Люциус ей запрещал. Драко смотрел на неё с немым сожалением, но не мог противиться отцу. Даже с Нарциссой тайком она не играла в шахматы. Женщина сразу дала понять, что запрет на общение распространяется и на неё тоже. Всё, что Кассиопее было дозволено — изучать языки, читать, иногда гулять в саду и подолгу нежиться в собственной ванной. Хотя последнее никто бы ей не смел запретить, ведь ванная комната находилась прямо в спальне девочки.       Кассиопея спрятала свои вещи, которые ей подарили друзья, да и вообще всё, что было дорого её сердцу. Хоть она и жалела о том, что не оставила их в школе, она всё равно не позволила бы найти их никому.       Достав из своего тайника под кроватью книжку, она уселась обратно на кровать, намереваясь начать читать. Всё, что ей "любезно" предоставил Люциус, было зачитано до дыр, и теперь стопки книг пылились на всех поверхностях комнаты. Сейчас ночь, её вновь заперли, а потому никто не помешает ей.              — Я хочу дать тебе одну книжку почитать на лето. Надеюсь, ты её ещё не читала… — робко сказала Зои, копошась в своей тумбе. — Ты просто обязана почитать её хотя бы раз в жизни!       Кассиопея присела на кровать подруги и с интересом стала следить за ней.       Зои вытащила, наконец, книжку, чуть не выронив содержимое ящика на пол. Чуть потрёпанная, в мягкой обложке, которая была ни один раз согнута, как и страницы внутри книги. Наверняка не одна Зои читала её.       — "Джейн Эйр", — прочитала Кассиопея, когда Зои передала ей книгу. — Да, я её не читала. Мне не покупают книги магловских писателей. Почему ты так хочешь, чтобы я её прочла?       — Я… Не знаю. Просто, — Зои пожала плечами и улыбнулась.       — Ты что-то не договариваешь, — хитро прищурилась Кассиопея. — Выкладывай. Давай.       — Ты слишком хорошо меня знаешь, — сдалась Зои и мило рассмеялась. — Просто ты мне главную героиню напоминаешь. Ну знаешь… Мне показалось, что у вас двоих схожие жизни. Ну ладно, не то, чтобы схожие. Но может быть чуть-чуть. Я думаю, тебе будет интересно…       Кассиопея подняла уголки губ и понимающе кивнула.       — Спасибо.              Кассиопея улыбнулась и открыла первую главу. Зои… Как она там? А как остальные? Они же понимают, что не пишет им не потому, что не хочет, а потому что нельзя?       Ветер продолжал настойчиво биться в окна, заставляя стёкла дребезжать. Совсем скоро будет гроза, что не удивительно для Уилтшира, где и находилось поместье Малфоев, скрытое от чужих глаз магией. Летом здесь часто были грозы, а из-за находящегося неподалёку национального парка Нью-Форест всегда веет холодом. Из окон, особенно со стороны спальни Кассиопеи открывался отличный вид на этот жуткий лес, в котором водились, по слухам, различные опасные твари. Наверняка там были оборотни. Или дикие плотоядные растения.       Как будто специально вид из её спальни предупреждал Кассиопею, чтобы та и думать не смела о побеге. И как будто напоминал, что судьба её — неизбежна. Останется в поместье — будет всю жизнь увядать под гнётом Люциуса. Попытается сбежать — её с распростёртыми объятиями будет ждать Нью-Форест со всеми своими тварями.       Да и не только вид из спальни оставлял желать лучшего.       Сама спальня девочки была тоскливая, тёмная и безжизненная. Как будто в ней вовсе не живёт девочка-подросток. Как бы Нарцисса ни старалась украсить всевозможными картинами, тяжёлыми шторами благородного кобальтово-синего цвета, бюстами на украшенных колоннах и мягкой мебелью — становилось только хуже. Мрачнее. Но вот ванная комната была сделана и вправду качественно. В золотых и сливочных тонах, с широкой ванной на золотых ножках, с мягким ковром, впитывающим воду с ног, фигурным зеркалом и жемчужного цвета раковиной с унитазом.       От чтения девочку отвлекали собственные мысли. Что она в жизни сделала не так? Почему с её родителями произошла такая трагедия? Почему её отправили к Малфоям? У неё же наверняка есть и другие родственники! За что её ненавидит Люциус и почему настраивает всех против неё? Почему она просто не может жить спокойно, не боясь косых взглядов и последствий своих решений, дружить с хорошими людьми и получать поддержку от единственных (насколько она знала) родственников? Она ведь не просит чего-то невозможного, не просит большего! Слишком уж много "зачем" и "почему" в её жизни.       В голове вдруг всплыла фраза, сказанная Уоррингтоном.       

"…мама сказала, что ей Нарцисса Малфой по секрету доложила, что Люциус собирается устроить какой-то званый вечер, когда мы все вернёмся домой…"

      Что ещё за вечер? Одно дело, когда ей было бы уже шестнадцать, было бы понятно, для чего он собирается устроить это. Но сейчас… На это, наверное, есть веская причина, ведь Люциус подобные мероприятия не сильно жалует и просто так проводить их не будет.       Похоже, что Кассиопея не зря проделала весь этот тернистый путь становления анимагом. Если они что-то и задумали против неё, то сильно недооценивают Кассиопею. У неё свои козыри. Хотя козырь, конечно, так себе. Она хоть и стала анимагом, но не таким, каким мечтала быть. Она хотела стать птицей любого вида или крохотным зверьком. Чтобы Кассиопея могла легко и незаметно ускользнуть отсюда. Куда она с таким размером своего нового звериного тела денется? Как она сбежит незаметно, когда рысь, в которую она превратилась, размером с огромную собаку? Чего уж мелочиться, превратилась бы в слона!       Чувствуя, как начинает засыпать, Кассиопея спрятала обратно книжку, так и не дочитав первую главу. А затем уснула беспокойным сном.              С утра спальню Кассиопеи открыли и внутрь прошёл Люциус. Кассиопея, вскинувшись на постели от шума, щурилась и пыталась спросонья разглядеть, кто стоит перед её кроватью.       — Завтра вечером у нас будут гости, — громко сказал Люциус, глядя на племянницу сверху вниз.       Сейчас наверняка и девяти утра не было, а он уже причёсанный, одетый в свою походную мантию и красивую строгую одежду тёмных цветов. На холодном лице светлые брови свелись к переносице, а верхняя губа была чуть вздёрнута. Весь застёгнутый под подбородок, надушенный дорогим и терпким парфюмом, с тростью в руке, видно, Люциус куда-то собрался по важным делам.       — Я обязан предупредить тебя, ведь завтра ты должна быть безупречна. Сегодня ты с Нарциссой отправишься за своим платьем, — Люциус недовольно оглядел смятую постель, а затем лохматую и сонную Кассиопею, которая по-прежнему щурилась, как крот. — Приводи себя в порядок и не заставляй себя ждать.       Он развернулся, не дожидаясь ответа, и отправился на выход. Впрочем, её ответ ему был неинтересен. У самой двери Люциус, держась за посеребренную ручку, повернул голову и бросил через плечо:       — Завтра ты не посмеешь меня опозорить. Больше никогда не опозоришь.       И он вышел, громко хлопнув дверью.       Кассиопея проморгалась, не совсем понимая, был ли это сон или нет. Но густой, стойкий шлейф парфюма, который больше напоминал по запаху любимый коньяк Люциуса, раздражал слизистую носа и доказывал реальность его визита.       Гости? Завтра? Неужели тот самый званый вечер будет так скоро? И что же там будет? Почему она должна выглядеть безупречно? И зачем ей с Нарциссой ехать за новым платьем, если у неё и так весь гардероб забит ими? Причём некоторые из платьев она носила лишь единожды!       Уйма вопросов табуном мустангов пронеслись в голове, заставляя Кассиопею окончательно проснуться и отправиться в ванную, чтобы умыться.              — Mademoiselle, пожалуйста, постарайтесь не шевелиться, — тяжко выдохнул личный кутюрье Малфоев. Он явно терял терпение, ведь его вдруг ни свет, ни заря вызвали в его собственное ателье и сразу же потребовали приниматься за работу. А ведь он даже не успел позавтракать и уложить нормально свои непослушные волосы, которые сейчас пришлось прихватить широкой атласной лентой, ведь они лезли в лицо.       — Да не могу я на такой неустойчивой поверхности стоять! — раздражённо взмахнула руками Кассиопея, от чего стяжки на ткани, которая сейчас висела на её теле, надорвались, а булавки выскочили и посыпались на кафель.       Лицо Мореля Люмэра, французского модельера, который почти всю жизнь прожил в Англии, покраснело, карий глаз задёргался, а на курчавой голове, кажется, появились лишние седые волоски.       — Кассиопея! — прикрикнула Нарцисса. — Стой смирно, ты уже всем надоела!       "Спасибо, тётушка", — угрюмо подумала Кассиопея, прожигая взглядом стену перед собой.       Сидя на бежевом кожаном диванчике с бокалом белого вина, Нарцисса то и дело раздавала указания Морелю, от чего он дышал всё более сердито, возмущалась неусидчивостью Кассиопеи, и жаловалась на духоту.       — Клянусь, это последний твой поход сюда. Больше это мучение я проходить не собираюсь, — сказала Нарцисса, сжав костлявыми пальцами переносицу. Она мученически сморщилась и отпила из бокала.       — Буду только рада, — буркнула Кассиопея, снова принимая позу "распятия". Морель тихо усмехнулся едкому комментарию и в который раз убедился, что этой девочке палец в рот не клади.       Люциус доверился вкусу жены, сказав лишь, чтобы Кассиопея выглядела презентабельно. Поэтому Нарцисса изложила все свои нереальные идеи для будущего идеального платья и потребовала всё это совместить в одно.       Морель корячился, пыхтел, потел, мысленно ругался и игнорировал затёкшие руки. Но смог закончить всё до шести вечера. Нарцисса к этому времен успела выпить четыре бокала вина, пообедать и даже поболтать с местными модельерами, которые работали под начальством Мореля. А вот сам дизайнер и его "подопытная" Кассиопея ни разу не перекусили. Всё, что попадало в их желудок — вода. Под конец дня у них двоих тряслись от напряжения руки, ныли мышцы спины и ног, и разболелась голова.       — Платье полностью готово будет только к утру, — вымученно улыбнулся мужчина, сложив руки за спиной, терпя боль в желудке и во всём теле. — Как только закончу, сразу же вышлю его к Вам в поместье, Madame.       На Кассиопее от усталости не было лица, потому она и не слушала их диалог. Она просто мечтала принять пенную ванную и пролежать в ней до конца жизни.       — Рассчитываю на это, — обворожительно улыбнулась Нарцисса, но эта её белозубая улыбка не тронула глаза, поэтому выглядело её лицо пугающе.       Нарцисса и Кассиопея трансгрессировали с помощью камина в дизайнерском доме Мореля обратно в Малфой Мэнор. Нарцисса, не сказав ни слова, шагнула в гостиную поместья и отправилась к лестнице.       — Что завтра будет? — устало спросила Кассиопея.       Нарцисса остановилась и оглянулась на племянницу. Взгляд Кассиопеи был замученный. Можно было бы списать всё на утомительную работу над платьем, но… Такой взгляд у девочки был всегда, когда Нарцисса её видела. Нарцисса нахмурила тонкие брови и, казалось, выпрямилась ещё сильнее.       — Завтра будет… банкет. Можешь считать это банкетом, — пролепетала Нарцисса и поспешно развернулась, чтобы уйти в свою спальню.       — В честь чего? — Кассиопея бросилась следом.       Нарцисса остановилась на середине массивной лестницы, держась за перила, а Кассиопея остановилась на самой первой ступени.       — Это не важно. Ты узнаешь обо всём завтра.       — Что вы скрываете от меня? — голос девочки вдруг окреп, а брови грозно нахмурились. Она поднялась на пару ступеней выше. — Если бы это было не важно, то не было бы надобности скрывать ничего от меня!       — Ты себе сейчас слишком много позволяешь, — тихо предупредила Нарцисса. — Я не Люциус, но и моё терпение не резиновое…       — Что завтра будет?! — громче повторила Кассиопея, схватившись до побелевших пальцев за перила и игнорируя предупреждающие слова тёти.       — Ещё раз повысишь голос, — прошипела Нарцисса, достав из своего клатча волшебную палочку. — Ты получишь наказание куда серьёзнее, чем домашний арест.       Кассиопея прикусила язык, озлобленно глядя на женщину перед собой.       Нарцисса коротко кивнула сама себе и стала подниматься наверх, громко стуча каблуками и не убирая свою палочку.       Тяжело задышав, Кассиопея схватилась и второй рукой за перила, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Она от самой себя не ожидала такого выпада в сторону Нарциссы, но, видимо, нервы уже не выдерживают. И держать себя в руках становится сложнее. Открыв глаза, Кассиопея увидела Драко, который стоял в самом начале лестницы и смотрел на свою сестру удивлённым взглядом.       — Что случилось?       — О, так тебе можно со мной разговаривать?! — оскалилась на него Кассиопея и взбежала вверх по лестнице, отправляясь в свою комнату.       — Кассиопея, стой! — Драко бросился за ней вдогонку.       Девочка не успела закрыть за собой дверь, потому что Драко сунул ногу в проём.       — Да подожди ты, чёрт! — прошипел он, втискиваясь в проём и захлопывая за собой дверь. — Что произошло? Почему ты с матушкой спорила? Что с тобой?       Кассиопея запыхтела, глядя на Драко горящими глазами.       — Завтра Люциус собирается устраивать какой-то банкет! — крикнула она вдруг, Драко даже немного вздрогнул. — Мне не сказали, по какой причине, но это точно что-то серьёзное! И под "серьёзным" я имею в виду, что это точно как-то связано с Уоррингтонами и со мной!       — С чего ты так решила? — фыркнул Драко, скептически оглядев Кассиопею.       — А с того, что я подслушала в школе разговор Кассиуса и Эдриана, они говорили, что Люциус собирается этим летом их пригласить сюда! И когда я спросила Нарциссу о том, что должно быть завтра, она ничего толком не объяснила!       — Ну и что? У нас каждое лето проходят банкеты. Либо мы на них приходим. Ничего странного, — Драко пожал плечами и беззастенчиво залез на кровать сестры.       У Кассиопеи дёрнулся глаз, а сама она громко застонала от того, что брат ничего не понимает и не может сопоставить факты. Она плюхнулась на кровать спиной, раскинув руки в сторону. Драко внимательно следил за её лицом, ожидая ответа. А Кассиопея глядела в потолок — на громадную хрустальную люстру — и думала. Думала, почему у неё такой несообразительный брат. Что замышляет Люциус. Что будет завтра. И связано ли это с Уоррингтонами.       — Драко, — подала она вдруг тихий голос. Драко окончательно повернулся к ней лицом, подогнув одну ногу под себя. — Я нутром чувствую, что завтра будет что-то серьёзное. То, что изменит не только мою жизнь, но и чужие. Не знаю, как тебе объяснить… Это что-то… оно изменит мою жизнь не в лучшую сторону. И возможно мне придётся принять серьёзное и тяжёлое решение завтра…       Драко нахмурился, совсем не понимая, к чему клонит сестра.       — Какое решение?       Кассиопея поджала губы, повернула голову в бок и взглянула в серые глаза брата. Такие же серые, как и у Люциуса. Но не такие, как у неё самой. Она похожа на Малфоев. Но при этом разительно отличается. Как будто неудавшийся клон.       — Если мои опасения подтвердятся… Мне не останется ничего, кроме как сбежать отсюда.       — Что?! — Драко резво вскочил на ноги, ошарашено глядя на Кассиопею. — В каком это смысле?       Кассиопея приняла сидячее положение.       — Это не окончательное моё решение, но если… Если вдруг что-то произойдёт… Я точно уйду. Мне понадобится твоя помощь, Драко. Ты должен молчать об этом разговоре, понял?       — Зачем ты тогда рассказала мне это, если хочешь сохранить в тайне?!       — Потому что ты мой брат. И я доверяю тебе.       Драко испуганно вздохнул и округлил глаза. Он хотел что-то колкое ответить, но так ничего и не придумал. Он лишь упрямо сложил руки на груди и обиженно смотрел на Кассиопею.       — Значит, как только что-то случится, ты… бросишь меня?       — Нет, — она встала на ноги и подошла вплотную к брату. — Я заберу тебя с собой. Мы уйдём вместе. Я ни за что не оставлю тебя здесь одного…       — Повзрослей, Кассиопея, — оборвал её на полуслове Драко, отпрянув назад. — Ты начиталась книжек и теперь думаешь, что тебе всё под силу? Мы в реальном мире, а не в глупой сказке! Отсюда невозможно сбежать. Уж тем более нам с тобой.       Он раскрыл дверь и намеревался уйти, как Кассиопея схватила его с рукав рубашки.       — Драко, стой!       — Успокойся! — крикнул он, вырвав руку из хватки. — Я никому ничего не скажу.       Кассиопея благодарно взглянула на него, но лицо Драко оставалось хмурым.       — Только если ты не попытаешься сбежать, — шепнул он, глядя ей в глаза, и вышел из комнаты.              Неприятное чувство ожидания скручивало внутри органы, а конечности заставляло время от времени холодеть. Не зная, чем себя занять и как отвлечься от непрошеных мыслей и переживаний, Кассиопея решила отправиться в трапезную. Есть на ночь, конечно, не полезно, но она ничего не могла с собой поделать. Наивно полагая, что еда поможет успокоить нервы и хотя бы изнутри согреться, девочка вышла из своей спальни, направляясь к лестнице. Благо Люциус ещё не запер племянницу в её собственной темнице — точнее, спальне. Она уже спустилась на ступень ниже, как вдруг приглушённые голоса и сочащийся из под двери кабинета Люциуса свет привлекли её внимание. Любопытство всегда одерживало победу над совестью и здравым смыслом Кассиопеи, а потому она неслышно подошла к двери, встала около неё, прислонившись спиной к стене, и прислушалась.       — …Я решил объяснить тебе это в надежде на то, что ты поддержишь моё решение, Нарцисса, а не начнёшь капризничать! — прошипел Люциус.       Тени, просачивающиеся в щели под дверью, приблизились друг к другу. Кассиопея прищурилась, глядя на эти тени, и напрягла слух.       — Люциус, одумайся! Ей ведь ещё нет шестнадцати! Ты же сам говорил, что это произойдёт, только когда ей исполнится шестнадцать!       — Мало ли что я говорил!       Послышался глухой стук каблуков — Нарцисса отошла в сторону и наверняка взялась пальцами за переносицу.       — Я не понимаю… неужели это всё так необходимо именно сейчас? Почему ты передумал? Они же ещё дети…       — Нарцисса, не лезь не в своё дело.       — Зачем тогда ты рассказал мне, если это не моё дело?!       — Я уже сказал, что хотел получить поддержку от своей супруги. Но, по всей видимости, ты моего мнения не разделяешь.       — Конечно, не разделяю! Это слишком рано!       — Я сам разберусь, что мне делать со своей племянницей.       — Она мне такая же племянница, как и тебе!       — Блэк не был тебе родным братом! — рявкнул Люциус. — А Роксана была моей родной сестрой. По закону Кассиопея под моей ответственностью и ни чьей больше. Значит, пока ей не исполнится семнадцать, пока она несовершеннолетняя, я решаю, что будет происходить в её жизни.       — Ты слышишь себя вообще? Ей четырнадцать! Она ещё ребёнок! Почему нельзя просто подождать, в конце концов?! Ты только спугнёшь её!       — Потому что нам нужны деньги, Нарцисса! — голос Люциуса отразился от стен, да так, что даже у Кассиопеи зазвенело в ушах. — У нас их больше не осталось, чёрт возьми!       "Что? Малфои банкроты? Как же так… О чём они вообще говорят?..", — подумала Кассиопея.       Было слышно тяжёлое сопение Люциуса и испуганный вздох Нарциссы.       — Мы без денег. Совсем. И я не преувеличиваю… После того инцидента с Дамблдором… Меня уволили.       — Что?..       — Да, меня исключили из совета попечителей! Всё из-за чёртовых Дамблдора и Поттера! Они узнали, что это я подложил дочурке Уизли дневник Тёмного Лорда. И почти все в министерстве узнали, что это я пытался отстранить Артура Уизли с его должности и Дамблдора с поста директора.       Кассиопея чуть не ахнула в голос, но вовремя закрыла рот ладонью.       Сердце как будто провалилось куда-то вниз.       "Люциус?.. Он стоит за исчезновением Джинни? Он стоит за этим проклятием, которое почти целый год третировало всю школу? Значит, из-за него Дамблдора чуть не уволили? А отца Джорджа и Фреда тоже чуть не уволили по его же вине? Из-за него чуть не закрыли Хогвартс? Господи…", — Кассиопея крепче зажала рот рукой, когда почувствовала, что глаза щиплет от накапливающихся слёз.       — О Мерлин… Люциус… Почему ты молчал?       — Что я должен был, по-твоему, сказать? — огрызнулся он. — Что случилось, то и случилось. Теперь у нас нет денег, потому что я потратил практически все наши сбережения, чтобы откупиться от обвинений и чтобы не сесть за решётку. Мы живём сейчас на последние гроши. И тут Эммет Уоррингтон узнал об этом. Он предложил мне сделку, а я… я не мог отказаться.       — Какая ещё сделка? Ты ведь уже совершил с ним сделку! Это будущая помолвка Кассиопеи и его сына!       — Да, но он предложил новые условия.       Кассиопея задержала дыхание. Значит, Кассиус не врал ей…       — В прошлом году Эммет предложил мне свести их вместе за… за хорошую сумму. Один миллион галлеонов.*       Нарцисса ахнула. А Кассиопея, чуть не заскулив, осела на пол. Невидящими из-за слёз глазами она продолжала следить за тенями, не веря в услышанное.       — Когда моё положение стало шатким, он сказал, что предвидит моё падение, и решил предложить повысить цену. Я знал, что за этим последуют и новые условия, но не согласился. Но теперь, когда меня уволили, денег не осталось, а доверие в Министерстве утрачено, он снова предложил мне повысить цену, только ещё больше. И я согласился даже с его условиями.       — Что он просил взамен?       Люциус молчал, Нарцисса ждала ответа, а Кассиопея не хотела даже слушать продолжения, заранее зная, что это окончательно разобьёт её покалеченное сердце. Но всё же она не закрыла уши, не убежала в комнату, а сидела и ждала, что ответит её дядя. Её родной дядя, который решился продать свою племянницу чужому человеку.       — В этот раз он предложил десять… миллионов… галлеонов*… И я согласился. Взамен он потребовал провести помолвку в следующем году, когда Кассиусу и Кассиопее уже будет по пятнадцать лет. Но забрать Кассиопею он хочет в этом году. Завтрашний вечер… это продажа.       Послышался скрип сидения кожаного кресла и тяжёлый вздох Люциуса. Тень Нарциссы осталась неподвижна.       — Пойми, Нарцисса. Нам нужны деньги именно сейчас. Ждать, когда меня вновь повысят до нормальной должности, я не могу, это затянется надолго, а мы в это время будем вынуждены продавать собственную мебель. На честный заработок уйдут годы! А деньги нужны сейчас, чтобы мы не жили в нищете и… на крайний случай.       — Крайний случай? О чём ты?       — У меня плохое предчувствие, Цисси. Да, сейчас Тёмный Лорд мёртв. Но давай смотреть правде в глаза, он не настолько слаб, чтобы так легко умереть. Он вернётся. Я это чувствую. И когда это произойдёт, мы должны быть готовы. Когда он вернётся, он завербует меня, выбора нет. Я не боюсь этого. Но я не могу позволить того, чтобы к нему примкнула моя жена и мой сын. Я смогу к этому времени от него откупиться, ведь помимо денег, которые вручит мне Эммет, я смогу найти ещё больше. И тогда вы будете жить в спокойствии и безопасности, не зная забот. И ради этого я готов пожертвовать Кассиопеей.       — Я не могу поверить… Ты, действительно, сделаешь это? Ты отдашь чужому человеку единственное, что связывает тебя с Роксаной? Ты готов пожертвовать благополучием своей племянницы?!       — Ради спокойного будущего своей семьи? Да. Не задумываясь. Да и к тому же… Кассиопее так будет лучше. Тёмный Лорд не оставит её без внимания, когда узнает о существовании этого ребёнка. Он захочет её себе… Но будет поздно, ведь он не берёт в свои ряды замужних женщин. В этом плане он консервативен. Кассиопея будет в безопасности, когда выйдет замуж. И чем раньше, тем лучше для всех.       Дальше слушать не было смысла. Как можно тише Кассиопея на ватных ногах поднялась и поплелась в свою комнату.       Кассиус не лгал. Её опасения подтвердились. А Люциус и вправду её продал. Ему достаточно одного миллиона, чтобы согласиться на подобное. "Ей так будет лучше".       Семья.       Это точно не её семья. У Кассиопеи её попросту нет.       Она рыдала, пытаясь заглушить стоны и крики подушкой, била по матрасу, сжимала руки в кулаки до царапин от ногтей на внутренней стороне ладоней. Ей так хотелось заснуть, проснуться и понять, что вся её жизнь была просто кошмаром. Она проснётся, спустится вниз, а на кухне её будут ждать её родители. Её мама и папа, такие же красивые и молодые, как на той фотографии. А её тётя и дядя не будут такими злобными и жестокими, как в этом страшном сне. Не будут ненавидеть её.       Но плачь или не плачь, слёзы ей не помогут. Нужно действовать, если Кассиопея не хочет, чтобы все её худшие кошмары сбылись. Она не позволит Люциусу совершить его план. Она сбежит.       Завтра она сбежит.       И они не смогут её остановить.       А если и смогут, то Кассиопея заставит их всех пожалеть о том, что они решили связать ей руки и ноги, сделать её послушной собачкой, лишить свободы и счастливой жизни. Они все будут проклинать тот день, когда Кассиопея Блэк перестанет существовать, и она станет Миссис Уоррингтон.       Поэтому она зло стёрла слёзы, умылась и вытащила из шкафа самый удобный рюкзак, который она купила на четвёртом курсе в Хогсмиде. Девочка стала скидывать в него все нужные вещи, которые попадали ей под руку. Как жаль, что под рукой не было её палочки, и она не могла увеличить вместительность рюкзака. В пространство сумки полетело содержимое тайника из под кровати: книжка, клык-подвеска на верёвочке, кошелёк в виде лягушки со всем накопленными сбережениями, и альбом с фотографиями, которые она успела сделать за этот учебный год. И помимо её собственных фотографий там хранились и изображения её родителей и их друзей, которые передала ей Макгонагал. Грустно похвалив саму себя за то, что оставила в школе фотоаппарат и шкатулку с письмом от отца и осколками зеркала, Кассиопея принялась сбрасывать самую удобную и необходимую одежду, нижнее бельё и носки в сумку, переворачивая все ящики и шкафчики вверх дном. Даже свои тапочки она положила в рюкзак. Это было последнее, что вместилось. Спрятав рюкзак под кровать, Кассиопея испуганно оглядела свою комнату. Все вещи и одежда были разбросаны, и она стала судорожно наводить порядок, молясь, чтобы она успела до прихода Люциуса.       Она переоделась в сорочку и легла в постель, укрываясь почти с головой, в тот момент, когда Люциус открыл дверь. Он подозрительным взглядом оглядел комнату, постель, белую макушку из-под одеяла и подошёл к кровати. Послышался его тяжёлый вздох. Кассиопея специально отвернулась спиной к двери, чтобы случайно не взглянуть озлобленным взглядом на мужчину. Поверив в то, что Кассиопея спит, Люциус выключил торшер, стоящий возле двери и вышел, запирая дверь на замок.       С облегчением выдохнув, Кассиопея села на кровати и посмотрела в окно. Свет убывающей луны лился в комнату, холодный полумрак окутывал постель. А где-то там вдалеке, в Нью-Форест Кассиопею поджидали опасные лесные жители. Одно радует, оборотней теперь быть не должно, ведь полнолуние прошло.       Кассиопея до дрожи в руках и сухости во рту боялась завтрашнего дня. Боялась, что её план провалится и ей не удастся сбежать. Боялась, что её раскусят или Драко всё разболтает. Но, если честно, больше всего она боялась убегать. Что если её собственное тело предаст её, и в решающий момент она не сможет и с места сдвинуться? А если она в последний момент затормозит или испугается? И тогда она передумает уходить. А вдруг с ней что-то случится в лесу?       Заснуть девочке удалось лишь под утро с больной головой и страхом в душе.              Кассиопея сидела на мягком пуфике перед туалетным столиком и в отражении зеркала наблюдала, как Нарцисса старательно её причёсывает, заплетает в вычурные косы, наносит слоями фиксирующий лак и закалывает длинную копну. Как она ни присматривалась, никакая причёска не удовлетворяла глаз Нарциссы, и она вновь и вновь переделывала причёску. Кожа головы болела, равно как и сама голова, спина затекла от одного положения, а глаза пекло от недосыпа. Под глазами залегли тени, которые Нарцисса тщательно припудрила.       Она даже не поинтересовалась, что с её глазами и почему она такая уставшая. Да и Кассиопея бы не призналась, что проревела пол ночи от того, что услышала вчера. Смотреть на Нарциссу было до тошноты противно. Ведь она не сделала ничего, чтобы противостоять Люциусу в его решении. Хотя выглядела женщина божественно. В своём габардиновом платье под цвет волос, усыпанном блестящими золотом пайетками, на длинных шпильках и с завитыми в крупные локоны волосами выглядела Нарцисса, как одна из древнегреческих богинь, о которых с нескрываемым интересом читала Кассиопея. А пересекаться с самим Люциусом вообще даже не хотелось. Кассиопее казалось, только появись Люциус в поле её зрения, она тут же набросится на него с кулаками. Настолько она была разочарована и озлоблена на него. Но нужно постараться держать лицо, ведь если они что-то заподозрят, то весь её план может полететь к чертям.       Опустив глаза ниже, Кассиопея безжизненным взглядом уставилась в своё отражение. И в этом отражении она была не в силах узнать собственное лицо. Изрядно похудевшее, посеревшее и замученное. Серые глаза стали бесцветными, румянец исчез. Выглядела она как старая, помотанная кукла. Миртового цвета платье с короткими рукавами из органзы и пышноватой юбкой в пол невыгодно подчёркивали бледность кожи Кассиопеи, от чего она больше походила на мертвеца, чем на девочку-подростка. Платье, конечно красивое, не поспоришь, но сейчас ничто не было способно украсить девочку. Ни одно платье в мире не сделало бы её прелестной красавицей, ведь красота, как правило, идёт изнутри. Если девушка сияет счастьем, то и в не примечательной одежде она будет выглядеть очаровательно. Кассиопея же со своим, можно сказать, мёртвым взглядом, опущенными вниз уголками губ и сутулой спиной должна была только отпугивать людей. На это она в принципе и рассчитывала. Сиять изнутри всё равно было нечем.       Осталось несколько часов до прихода гостей. До смертной казни — считала Кассиопея.       — Улыбнись хотя бы, — подала недовольный голос Нарцисса. — И что со спиной? Хочешь сколиоз заработать? Выпрямись!       Кассиопея послушалась, но улыбку даже натянутую не смогла выдавить. В горле встрял ком, и она делала над собой титанические усилия, чтобы не расплакаться, ведь тогда лёгкий макияж, которые сделала Нарцисса, потечёт. И ей придётся сидеть на этом проклятом пуфике ещё целую вечность. Кассиопея уже устала, вся решимость улетучилась, и ей вдруг стало всё равно на то, что её ждёт. Пускай произойдёт эта сделка, пускай все глазеют на неё, как на товар, пускай Уоррингтоны уже заберут её. Ей всё равно.       Пусть это уже закончится.       Ни Люциус, ни Нарцисса так и не признались Кассиопее, ради чего пройдёт сегодняшний вечер. Они старательно делали вид, что сегодня будет просто обычный званый ужин, как и всегда. Вот только наряжали Кассиопею не так, как всегда.       Нарцисса, наконец, собрала волосы Кассиопеи на затылке в нежную и аккуратную причёску, зачесав торчащие на голове волоски. На правой стороне виска Нарцисса выкрасила прядь волос в серебристые липкие блёстки. Выглядело так, будто жидкое серебро струится из виска прямо в пучок, переливаясь на свету.       — Ну, вот и всё готово, — Нарцисса удовлетворённо улыбнулась проделанной работе и сама стала прихорашиваться, ведь ещё не успела нанести макияж.       Кассиопея уступила ей место и встала сбоку, не зная, что ей делать дальше и куда себя деть.       — Ты можешь идти, — безразлично сказала Нарцисса, глядя на девочку через отражение.       Кассиопея, не сказав ни слова, вышла. В это время вышел и Драко вместе с Люциусом из рабочего кабинета. Драко, затаив дыхание, оглядел свою сестру и чуть улыбнулся. Но его улыбка никак её не поддержала. Люциус придирчиво осмотрел племянницу с ног до головы и удовлетворённо кивнул своим мыслям. Похоже, увиденное ему понравилось. Ну, хотя бы по поводу её внешнего вида не будет недовольства.       Люциус выглядел бесподобно. Новый, сшитый на заказ фрак в темноте казался чернее ночи, но на свету можно было разглядеть неяркие переливы синего цвета ткани. Длинные белые волосы были прихвачены серебряной заколкой. Пальцы сверкали перстнями и драгоценными камнями. Иногда у Кассиопеи создавалось впечатление, что они соревновались с Нарциссой в том, кто больше колец нацепит на пальцы.       Драко был в костюме, под пиджаком которого выглядывал жилет и белая рубаха. Весь костюм его был под цвет платья Кассиопеи. Туфли начищены. Волосы зализаны. Над нагрудным карманом была прикреплена булавка в виде серебряного дракона с изумрудными глазами.       — Уже готова, вижу, — констатировал Люциус. — Хорошо, ведь совсем скоро появятся первые гости.       Люциус спустился с лестницы, оставляя детей позади.       — Ты очень красивая, — признался Драко.       — Спасибо, — сухо ответила Кассиопея. — Ты тоже отлично выглядишь.       Драко скромно улыбнулся, опустив взгляд на свои ботинки.       — О чём ты говорил с Люциусом?       Глаза Драко расширились, и он неловко оттянул бабочку на шее, как будто она мешала дышать.       — Ни о чём.       — Драко.       — Он сказал, чтобы я следил сегодня за тобой, — сдался он, даже не попытавшись сопротивляться напору Кассиопеи. — И докладывать, если я увижу что-то неладное.       Сердце Кассиопеи пропустило удар. Не уж то ли Люциус заподозрил её в чём-то? Или просто решил перестраховаться?       — И ещё он всех домовиков оповестил о том, чтобы они докладывали на тебя. Но я надеюсь, — взгляд его потемнел, когда он посмотрел в глаза сестры. — Мне не придётся этого делать.       Кассиопея прищурилась.       Вдруг позади раздался хлопок. Дети обернулись и увидели перед собой нарядного домовика, который тут же поклонился им.       — Гости прибыли, господин Драко и мисс Кассиопея, — пискнул он. — Господин Люциус ждёт вас.       Кассиопея всегда морщилась от этих обращений домовиков. Все Малфои для них — господин и госпожа. А вот Кассиопея — не хозяйка им, а потому просто мисс.       Домовик испарился. Драко тронул сестру за плечо и кивнул в сторону лестницы. Набравшись смелости вместе с большим глотком воздуха, Кассиопея шагнула в неизбежное.              У Кассиопеи вдруг возникло чувство дежавю. Гостевая комната была наполнена чистокровными аристократами до отвала. Нарцисса, чувствуя себя, как рыба в воде, наслаждалась обществом своих знакомых, потягивая шампанское. Люциус был сдержан, держал одну руку за спиной, а другой на трости, разговаривал с отцами Эдриана и Перегрина. От людей пахло самыми разными, но неизменно тяжёлыми и дорогими духами, алкоголем и табачным дымом. Женщины пришли, как будто покрасоваться и похвастаться новыми платьями и драгоценностями, которые от встречи к встрече только и делают, что увеличиваются в каратах. Мужчины были не лучше. Каждый невзначай дотрагивался до воротников дорогущих костюмов, до эксклюзивных запонок и фамильных перстней. Отпрыски всех этих богатеньких семей сбились в группки, обсуждая новые сплетни.       Драко и Кассиопея плечом к плечу стояли поодаль от остальных, ведь подобные мероприятия им совершенно не нравились.       — Уоррингтонов не видно, — заметил Драко, оглядев каждого гостя. — Возможно, ты ошиблась в своих опасениях.       — Поверь мне, — угрюмо произнесла она, исподлобья глядя только на Люциуса. — Не ошиблась.       — Чего вы тут спрятались? — поинтересовался подошедший Эдриан, натягивая на худое лицо улыбку. — Прекрасно выглядите. Дополняете друг друга.       — Благодарю, — кивнул Драко и удивлённо обернулся, когда Кассиопея молча развернулась и отошла подальше.       К Драко подошёл Блейз Забини, когда увидел Пьюси рядом с ним. Он знал, что Драко не доверяет старшим студентам, особенно таким, как Пьюси, Боул и Уоррингтон. Поэтому решил хотя бы своим присутствием поддержать приятеля.       — А это, как я вижу, твоя племянница, да, Люциус? — послышался за спиной Кассиопеи мужской голос.       Она резко обернулась и увидела перед собой высокого полного мужчину, с зализанными каштановыми волосами, бритой круглой челюстью и маленькими карими глазами. Он криво улыбался, зацепившись большими пальцами за петельки для ремня на брюках. Слева от него стояла высокая и худая брюнетка с пухлыми губами и слишком острыми скулами. Губы были подкрашены в цвет красного платья. Она держалась за локоть своего супруга, цепляясь длинными ногтями за его дорогой костюм. Позади них стоял Люциус с каменным выражением лица и смотрел на Кассиопею. Невозможно было понять по взгляду, о чём он думал в этот момент.       — Да, это она, — подтвердил Люциус, не двигаясь с места, даже когда этот мужчина подошёл к девочке ближе, нависая над ней.       — Ну, здравствуй, — осклабился мужчина, демонстрируя золотой зуб вместо одного клыка. — Кассиопея… Ты не слукавил, Люциус. Девочка и вправду красавица.       Кассиопея нахмурилась, инстинктивно сжав руки в кулаки.       — Какая неулыбчивая, — хохотнул мужчина и протянул ей огромную ладонь, облачённую в белую перчатку. — Моё имя Эммет Уоррингтон.        Глаза девочки расширились, а дыхание тут же сбилось. Она сделала мелкий шажок назад, глядя прямо на Люциуса и даже не думая протягивать свою ладошку в ответ.       — Кассиопея, — повысил голос Люциус. Не требующий возражений тон заставил Кассиопею сглотнуть и робко протянуть руку.       Эммет с удовольствием схватился за её ручонку и поднёс к своим тёплым и мокрым губам. Кассиопея подавила тошноту. Мельком взглянув на дядю, Кассиопее на секунду показалось, что его рот дёрнулся в отвращении, а сам он чуть поддался вперёд. Но, наверное, ей показалось.       — Как я рад, наконец, с тобой познакомиться, милая, — слащаво произнёс он. — Познакомься с моей дорогой женой. Николь…       Женщина растянула большой рот в улыбке и легонько пригладила и без того идеальную причёску Кассиопеи. Будь Нарцисса рядом, она бы зубами вцепилась в костлявую руку женщины, лишь бы она не касалась причёски. Девочка сделала невероятное усилие над собой, чтобы не отшатнуться.       — Думаю, с моим единственным сыном ты знакома, — продолжил Эммет, положив свою лапу на крепкое плечо Кассиуса, которого Кассиопея до этого момента не замечала.       Кассиус улыбнулся ей. Наверняка он подумал, что сможет тем самым подбодрить её. Но вышло совсем наоборот. Кассиопея зажалась лишь ещё больше, чувствуя, будто её загнали в угол.       — Более чем, — наконец подала чуть охрипший голос Кассиопея. Она тихо кашлянула, прочищая горло.       — Ну что, Люциус? Идём обсуждать детали нашей с тобой… сделки? — предложил Эммет, потерев ладони в предвкушении. — Оставим детей наедине, да?       — Идём в мой кабинет, — согласился Люциус и, не дожидаясь, развернулся в сторону выхода из гостевого зала.       Кассиус проводил взглядом своих родителей и повернулся к Кассиопее, намереваясь что-то сказать.       — Только попробуй сделать комплимент этому платью, — пригрозила Кассиопея. Кассиус тут же закрыл рот и хмыкнул.       — Мы только встретились, а ты уже без настроения, — с улыбкой произнёс он.       Кассиопея нахмурилась, злобно зыркнув на парня. К ней со спины подошёл Драко, положив тёплую ладонь на ледяную кожу её плеча. С облегчением выдохнув, она шагнула назад, к брату.       — Всё в порядке? — нарочито громко поинтересовался он. Кассиопея кивнула, благодарно улыбнувшись.       Кассиус, который неотрывно наблюдал за ней с тех пор как прибыл сюда, расстроено подметил, что за весь вечер она улыбнулась только лишь своему кузену.       Драко исполнилось тринадцать лет. Он совсем немного подрос, но Кассиопея единственная замечала за ним колоссальные перемены. Раньше он был настоящим плаксой. Он жаловался родителям, когда что-то не нравилось, был капризным и постоянно что-то требовал ему отдать. Не понимал отказа, много обижался и вредничал. Сейчас же он вырастает в настоящего мужчину. Да, у него просто отвратительный характер, он всё такой же капризный и до сих пор считает, что ему все должны лишь из-за одной его фамилии. Многие в школе его ненавидят, и на то есть весомые причины. И это его никак не оправдывает. Вот только с девушками он ведёт себя совсем по-другому. По крайней мере, с теми, кто ему нравится и дорог. Особенно теперь.       Он младше, но это не значит, что он позволит кому-либо причинять дискомфорт его всё-таки любимой сестре. Что бы между ними ни происходило, какие бы ссоры между ними не вспыхивали — это касается лишь их двоих. Он будет оберегать её. А она будет заботиться о нём.       — Я хотел поговорить с тобой, — обращает на себя внимание Кассиус, глядя девочке прямо в глаза.       — О чём? — встревает Драко, сильнее сжимая пальцы на её плече.       — Это касается лишь меня и твоей сестры, — уклонился от вопроса Кассиус, чуть склонив голову в бок. — Это по поводу сделки.       — Я уже достаточно подробностей знаю, думаю, тебе нечем меня удивить, — огрызнулась она, схватилась за локоть Драко и они вдвоём скрылись в толпе.       И никто не заметил, как два бело-зелёных пятна бесшумно скрылись из зала, направляясь в спальню девочки.       — Ты должен помочь мне, Драко, — тихо сказала Кассиопея, проверив коридор и закрыв за собой дверь.       Драко недоуменно уставился на неё, пока она вытаскивала из-под кровати до отказа набитую вещами сумку.       — Что ты задумала? — он проследил за тем, как она пробежала к окну и что-то там проверила. — Что ты делаешь?       — Нет, слишком высоко, — буркнула она. — Надо с первого этажа. Отсюда только скинуть можно…       — Кассиопея!       Девочка резко обернулась. Драко разочарованно выдохнул, когда увидел её горящие решимостью глаза.       — Ты всё-таки собралась сбежать? — он скрестил руки и нахмурился.       — Да, — кивнула она, взваливая на плечо рюкзак и с вызовом глядя на Драко.       — Детский сад устраиваешь, — покачал головой мальчик, видно, не воспринимая её всерьёз. — У тебя ничего не выйдет. И не потому что я собираюсь рассказать. Вовсе нет. Просто ничего не получится.       — Спасибо, что поддерживаешь, — съязвила она и открыла дверь, оглядывая коридор, и снова закрыла, направляясь к окну.       Окна из гостевой комнаты и столовой выходят на противоположную сторону, а потому никто не заметит того, что она собралась сделать. Она с усилием подняла окно вверх и выглянула на улицу. Летние сумерки встретили девочку прохладным ветром. Не раздумывая ни минуты больше, Кассиопея перекинула через подоконник рюкзак и сбросила его вниз.       — Ты что творишь?! — зашипел Драко, бросившись к окну и глядя, как рюкзак с треском приземляется прямо в кусты.       Кассиопея молча закрыла окно, убедившись, что никто шума не услышал. Она, как ни в чём не бывало, вышла из комнаты, подождав брата в коридоре. Её лицо было абсолютно беспристрастно, но сердце жутко колотилось, а руки и ноги тряслись. Драко, не понимая, что происходит, следил за тем, как она спускается с лестницы обратно к гостями затем последовал за ней. Всё то время, что они находились на первом этаже, Драко не спускал подозрительного взгляда с сестры. Время всё шло, но как ни старался Драко уличить момент, чтобы увести Кассиопею в сторону и устроить допрос, она всегда увиливала от него.       Гости глазели на них, с довольными лицами осматривая схожесть брата и сестры. Кто-то неприятно прищуривался, глядя на белые волосы детей, кто-то с восхищением вздыхал, когда они проходили мимо. Кассиопея и Драко, конечно же, это всё замечали. Они ходили только вдвоём, старались держаться подальше от гостей, не чувствуя себя комфортно.       Но вот настал тот момент, когда вдруг появился хозяин поместья и его главный гость. Люциус Малфой и Эммет Уоррингтон. Всё внимание было тут же переключено на них, ведь в этот момент Люциус постучал фамильным перстнем по стакану с тёмным алкоголем.       — Спасибо, Люциус, — учтиво кивнул Эммет. — Добрый вечер всем присутствующим. Все мы с вами с знакомы, смысла представляться не вижу… Но, подозреваю, что многие не в курсе происходящего. А именно почему мы все сегодня собрались и почему именно здесь…       Эммет хохотнул, а гости заулыбались.       — Мы собрались тут в честь прекрасного события, что было посвящено двум людям. Вернее сказать, детям… Хех… Как многие наслышаны, мой сын, Кассиус, и племянница Люциуса, Кассиопея, в будущем станут супругами! — Эммет поднял бокал и гости, восторженно гогоча, повторили за ним.       — Что происходит? — шепнул Драко. Кассиопея взглянула ему в глаза и грустно усмехнулась.       — А сегодня особенный день, ведь совсем скоро произойдёт событие, которое изменит жизни наших семей к лучшему. Прошу простить меня, что не докладываю вам всех подробностей, это всё-таки личное… Но одно могу сказать точно, — Эммет вдруг нашёл взглядом Кассиопею и растянул рот в улыбке, от которой у девочки сердце ушло в пятки. Он указал своим бокалом прямо на неё, и все собравшиеся одновременно обернулись. Все взгляды приковались к Кассиопее. — Эта девочка сегодня станет нашей…       Кассиопея судорожно вздохнула, спина её напряглась, а глаза забегали в поисках укрытия. Но всё, что она перед собой видела — это взрослые люди, с жадными улыбками и взглядами глядевшие на неё, как будто она была привезённым в клетке диким зверем в качестве потехи.       — Поздравьте меня… кхм, нас с этим прекрасным событием. Ведь это первый шаг на пути к счастью моего единственного и дорогого сына с этой прелестной девочкой! А в следующем году мы все с вами снова соберёмся вместе, но уже по другому поводу… Я приглашаю всех присутствующих на свадьбу своего сына, которая состоится следующим летом!       Сердце Драко ухнуло вниз. Его оглушил шум восторженных возгласов, поздравлений и звона бокалов. Звуки доносились до него как через стекло. Он медленно перевёл взгляд на Кассиопею и почувствовал, как все конечности вдруг сковало.       На её лице растянулась кривая и обречённая усмешка, а взгляд, не предвещающий ничего хорошего, был устремлён прямо на Эммета Уоррингтона. Мужчина победно усмехнулся, глядя девочке в глаза, и отпил ром из своего бокала.       "Ну что же", — пронёсся собственный голос в голове Кассиопеи. — "Вы все сами за меня всё решили… Вы вынудили меня".       Кассиопея со злым прищуром оглядела людей, что столпились вокруг неё и хищно наблюдали за ней. Она решительно направилась на выход из этого помещения, отправляясь в гостевой туалет на первом этаже поместья. Драко тут же бросился следом. Ей нужен был толчок, знак, что она всё делает правильно. И этот знак дал о себе знать. Назад пути нет.       Она собралась закрыть на замок дверь, но снова Драко успел вбежать внутрь. Он сам защёлкнул щеколду, развернулся и припечатал сестру к стене. Его испуганный взгляд блуждал по лицу Кассиопеи, выдавая злость и отчаяние.       — Что это сейчас было?! — яростно зашептал мальчик, держа сестру за плечи. Лицо его покрылось красными пятнами, а дыхание сбилось. — О чём этот Уоррингтон говорил? Какое ещё событие, Кассиопея? Что значит "она стала нашей"?!       — Боюсь, тебе не понравится то, что ты услышишь, — предупредила она до боли спокойным голосом. Драко чуть не застонал от её безразличия.       — Скажи мне, что происходит в этом чёртовом доме! Почему он так говорил про тебя? Почему ты хочешь убежать? Что ты знаешь?       Кассиопея мягко, даже нежно похлопала Драко по плечу, и он судорожно схватился правой рукой за её кисть, крепко сжимая. Боится отпустить.       — Твой отец собрался выдать меня замуж за Кассиуса, когда мне исполнится семнадцать, ты же знаешь? — уточнила она, Драко кивнул. — Условия этой сделки изменились. Уверен, что готов выслушать?       Драко, не задумываясь, кивнул. И Кассиопея рассказала ему всё, что знает. Она рассказала ему об изначальных условиях сделки. Рассказала о том, по какой на самом деле причине устроили этот банкет. Сказала о новых условиях сделки. Рассказала о том, как Кассиус в школе ей обо всём поведал. Сказала о вчерашнем разговоре Люциуса и Нарциссы, который она подслушала. Сказала о том, что от этого брака зависит будущее Малфоев и их денежное состояние. И рассказала о том, за какую сумму её… выкупили.       Драко слушал и слушал, лицо его всё больше искажалось от отвращения и ужаса. Он задрожал всем телом, и Кассиопея ободряюще сжала его плечо.       — Я не понимаю, для чего тогда устраивать этот банкет...       — Я не знаю, — честно ответила Кассиопея.       — Не могу поверить в это, — покачал он головой, глядя на светлую кафельную плитку. — Это не правда… это всё не правда. Пожалуйста, скажи, что это розыгрыш, Кассиопея, пожалуйста…       — Можешь спросить об этом своих родителей. Или самого Кассиуса. Я тоже не хочу в это верить, но это так.       — И что же… что же ты собралась делать? Ты сбежишь?       — У меня нет другого выхода, — брови девочки выгнулись домком, выражая всё её сожаление. — Я многое терпела в своей жизни. Многим жертвовала. Но я не собираюсь жертвовать своей свободой, Драко. Это уже слишком… Я не останусь здесь. И я не уйду к Уоррингтонам. Ни за что…       — И ты оставишь меня?..       Кассиопея резко замолчала, глупо похлопав ресницами.       — Я же сказала, что не позволю тебе остаться тут одному. Мы уйдём вместе. Сегодня. Пока никто не видит…       — Ты что, правда, не понимаешь?! — крикнул Драко, отпрянув от Кассиопеи и откинув от себя её руки. — Я не могу уйти! Мне нельзя, не позволят! Это ведь… это ведь моя семья… мои родители, моя жизнь. Кассиопея, я не могу бросить это всё…       — Не можешь, — исподлобья взглянула она, и Драко вздрогнул от её глухого голоса. — Или не хочешь?       — Я…       — Этот вопрос не требует ответа, Драко, — отрезала она и подошла к окну. — Я уйду отсюда. С твоей помощью или без…       — Да куда ты уйдёшь?! У тебя ни денег, ни палочки и идти некуда! Что ты собираешься делать дальше?! Ты хоть подумала о том, что тебя дальше ждёт?!       В дверь резко постучались.       — Кассиопея? Ты здесь? — послышался слишком дружелюбный голос Нарциссы. — Кассиопея?       Кассиопея перекинулась испуганным взглядом с Драко. Драко тяжело дышал и сжимал кулаки, судорожно соображая, что делать. Он уже набрал воздух в лёгкие, Кассиопея испугалась, что он всё выдаст. Она рванула к нему, но не успела и шага сделать, как он начал говорить.       — Это я, мама, — Драко покрасневшими глазами смотрел на сестру. Он поджал губы и натужно сглотнул, делая свой голос более беззаботным. — Тут занято.       — Ох, милый, ты не видел свою кузину?       Лицо Драко мученически скривилось. Подойдя ближе, Кассиопея заметила слёзы в его глазах. Он тихо вздохнул.       — Нет, не видел! А что случилось?       — Да тут… мы потеряли её, нигде найти не можем. Тут срочное дело.       "Началось", — подумала девочка.       — Кажется, я видел, как она поднималась на третий этаж, — голос его даже не дрогнул от вранья.       — Спасибо, Драко.       Послышался отдаляющийся звук шагов.       — Почему ты не сказал? — прошептала Кассиопея, встав напротив Драко.       — Какая разница, уйдёшь ты сама или тебя заберут Уоррингтоны, — процедил он, вытирая нос. — Я не хочу, чтобы тебя насильно выдали замуж, тем более, когда ты несовершеннолетняя. Тем более за Уоррингтона.       Кассиопея устало протёрла лицо.       Драко. Её милый Драко её понимает. Да, он не хочет расставаться, ещё и таким образом. Не хочет, чтобы она так позорно сбегала, не хочет последствий, которые наверняка её ждут. Но он не маленький и всё понимает.       — Уходи, Кассиопея, — пробурчал он. — Уходи, пока есть время. Я отвлеку их, и у тебя будет фора, чтобы сбежать.       — Я не уйду без тебя, — упрямо сложила руки на груди девочка.       — Уйдёшь, — Драко развернул её к окну и подтолкнул вперёд. — Ещё как уйдёшь. Даже если от этого Малфои обеднеют. Мне всё равно, пока ты будешь подальше отсюда.       — Я не могу оставить тебя…       — Придётся. У нас нет выбора!       — Нашли? — послышался голос Люциуса рядом с дверью.       — Нет, мистер Малфой, ещё ищем.       — Тогда ищите быстрее! Уоррингтон собирается скоро уходить, а ей ещё вещи собирать.       — Чёрт, — прошептала Кассиопея, хватаясь за предплечья Драко и понимая, что всё случится прямо сейчас. Последние несколько часов она была полна решимости и была готова сбежать в любой момент. Но сейчас, в эту минуту всё решится. И когда наступила пора прощаться, она и не знала, что сделать и сказать своему маленькому, но такому взрослому братцу.       — Иди, — его взгляд тут же стал обеспокоенным. — Времени всё меньше, иди же! Со мной ничего не будет, если я останусь, в отличие от тебя!       Драко сам раскрыл окно и в туалетную комнату дунул ветер. Он обернулся, но удивился, когда его сестра осталась стоять на месте.       — Ну же!       Кассиопея на негнущихся ногах подошла к нему. Осторожно положив руки на талию, она прижалась щекой к худой груди брата, в которой бешено билось сердце. Драко поколебался секунду, но всё же крепко обнял Кассиопею, прижимая к себе и утыкаясь лицом в её волосы.       — Скажи, что мы ещё увидимся, — прошептал он дрожащим голосом. — Пожалуйста…       — Я вернусь в школу, — твёрдо сказала она, отрываясь от него и заглядывая в глаза. — Я сделаю всё, чтобы вернуться туда. Мы обязательно увидимся.       Слёзы, наконец, сорвались с ресниц и покатились по впалым щекам мальчика. Кассиопея ласково улыбнулась и стерла пальцами мокрые дорожки. Драко прикрыл глаза и прижался щекой к её мягким ладоням.       — Если бы я мог, я бы сделал всё, чтобы защитить тебя!       Кассиопея улыбнулась, искренне и счастливо, вот только в уголках глаз собрались слёзы. Драко ещё раз крепко обнял сестру, прижав её голову к себе, и судорожно вздохнул, как будто задыхался.       — Тебе нужно уходить, — прошептал он, раскрыв окно пошире. — Давай, пока они не догадались.       Кассиопея уселась на подоконник, свесив ноги на улицу. Кожу тут же стало покалывать от прохлады, хоть сейчас и середина лета. Осмотрев местность и убедившись в тишине вокруг, она повернулась к Драко. По покрасневшим щекам мальчика потекли новые мокрые дорожки, бледные губы поджаты, а брови напряжённо нахмурены. Кассиопея улыбнулась ему, и Драко ответил ей кивком и глухой усмешкой. Девочка вобрала воздух в лёгкие и спрыгнула вниз. Щиколотки обожгло лёгкой болью, и Кассиопея неуклюже покачнулась, хватаясь за стены дома.       Ей осталось обойти поместье, забрать рюкзак с другой стороны дома и пуститься в бег. И как можно быстрее.       Бесшумно передвигаясь по стриженому газону, она в полусогнутом положении пробегала под окнами, из которых то и дело доносился смех, звон бокалов и лёгкая музыка. Рюкзак дожидался хозяйку в том же месте, куда был сброшен. Шорох веток кустарника, разрезал ночную тишину и казался громче музыки в гостевом зале. С горем пополам и мысленными ругательствами Кассиопея вытащила рюкзак и бросилась к воротам, выводящим наружу. Она не могла поверить своему счастью и везению, что её до сих пор никто не заметил на улице!       Она затормозила у закрытых ворот, протолкнула рюкзак через кованые решётки забора и попыталась пролезть сама. Но расстояние между прутьями было слишком маленькое, поэтому чертыхаясь, она стала вскарабкиваться наверх. Зацепившись за острую пику на самом верху, девочка чуть не заорала в голос от боли, которая пронзила её предплечье. Осторожно спустилась вниз и зашипела от обжигающей боли на коже. Кассиопея дрожащей от напряжения ладонью сжала глубокую царапину, из которой медленно, но много вытекала тёмная кровь. Обернувшись назад, Кассиопея последний раз окинула усталым взглядом величественный и жуткий замок — Малфой Мэнор. В сердцах показав поместью окровавленный средний палец, она хмыкнула, закинула рюкзак на плечо и, снова зажав рану рукой, быстрым шагом направилась в сторону леса.       Кассиопея знала, за несколько метров до ограждения начинался магический защитный купол. И если она пересечёт его в теле человека, то её, как минимум, заметят. И самое страшное — она умрёт, поражённая проклятием прямо на границе между поместьем и Нью-Форест. Это была бы самая идиотская смерть, подумала она.       Резко остановившись и положив рюкзак на землю, Кассиопея прикрыла глаза и стала настраиваться. У неё это ещё плохо получалось, но она не простила бы себе, если бы сейчас ничего не вышло. Кассиопея стала глубоко дышать и попыталась представить свой звериный облик. Сначала появились лишь смутные очертания. Но она была ещё слишком неопытна, чтобы уже начать трансформацию, а поэтому ей нужно было ещё чуть-чуть поднапрячься. Опытные анимаги превращаются за несколько секунд, но Кассиопее понадобилось минут пять, не меньше, прежде чем она окончательно настроилась.       Когда она раскрыла глаза, то весь мир, который она помнила, слегка сменил свой вид. Обзор стал шире и от того всё казалось слегка выпуклым, цвета потускнели, но вместе с этим девочка стала лучше видеть, а ведь сейчас кромешная тьма. Кости и кожа заболели, когда тело начало перестраиваться. Девочка зарычала, не привыкшая к этим ощущениям, и осела на четвереньки. Лёгкие сами по себе стали всасывать такой нужный сейчас кислород с большей скоростью. Сердце заколотилось.       Ей понадобилась ещё пара минут, пока она не пришла в себя и не привыкла к этому необычному и до сих пор чужому телу. Кровь из раны пропитала светлую шёрстку на лапе, но зверь не обращал внимания на боль. Схватив крепкими челюстями лямки рюкзака и ощутив кисловатый привкус, рысь неумело бросилась вперёд, скрываясь в лесной гуще.       "И всё-таки защита не реагирует на животных", — пронеслось у Кассиопеи в голове.