***
Три вечерних визита у врача в её квартирке прошло с тех пор, как Кассиопея поселилась в "Котле". Мисс Дервент, та самая целительница, которая так самоотверженно занималась лечением незнакомой девочки, сказала, что анализы её крови хорошие. Ей повезло, что собака попалась не заразная, сказала женщина. Эта пожилая дама была правнучкой выдающейся целительницы, Дайлис Дервент. Кассиопея сразу же узнала её фамилию, ведь Дайлис была одной из директрис Хогвартса. Мадам Дервент ворчала, что девочка не следит за своим здоровьем совсем, не обрабатывает раны и не принимает витамины, которые целительница ей выдала. Как она об этом узнала, правда, история умалчивает. Кассиопея, не смотря ни на что, была благодарна бабуле и подарила ей три своих шпильки с настоящими аквамаринами на них. Целительница отказывалась принимать их из-за гордости и "врачебной клятвы", но Кассиопея была упорнее. А потому она в последний свой приём просто оставила шпильки, завёрнутые в белый платочек, прямо на столе, пока миссис Дервент не видела. Три дня пролетели как один. Спалось Кассиопее плохо после той кошмарной ночи в лесу наедине с потусторонними тварями. Удивительно, как девочка не сошла с ума от пережитого. Но аппетит у неё заметно прибавился. Она беззастенчиво требовала добавки во время обедов, на что Том недовольно бухтел, но безоговорочно приносил новую порцию. Он не солгал, местные завсегдатаи пусть и часто выпивали, но не буянили. К Кассиопее никто, слава Мерлину, не приставал. Да и она не старалась привлечь внимание. Ела она всегда в самом углу на баре, прямо рядом с лестницей. Никто не обращал внимания на тёмную маленькую фигурку, чьё лицо было скрыто за капюшоном, а заодно и волосы. Подобные интроверты не были чем-то новым для постояльцев. Хотя те же завсегдатаи замечали, что эта самая фигура, что ходила в одной и той же одежде, ни разу не платила за пищу. В один из своих ужинов, Кассиопея неизменно сидела на высоком барном стуле и уплетала огромную порцию пасты. Конечно, пастой это назвать сложно, но было блюдо вполне съестным. Перекидываясь колкими, но безобидными фразами со стариком Томом, Кассиопея болтала в воздухе ногами в своих мохнатых тапочках малинового цвета и ковырялась в тарелке. В голове было впервые за это непростое время пусто. Она не прокручивала в голове ужасы, произошедшие с ней в лесу. Не вспоминала всё, что произошло в Малфой Мэноре, пытаясь подавить эти самые воспоминания и рвущиеся наружу рыдания. Не думала о своей непутёвой жизни. Не думала о том, что у неё совсем не осталось денег. Хотя вчера она не могла пол ночи уснуть из-за того, что назойливая фраза всё никак не уходила из головы."…Не нужно бояться, что однажды она проснётся и поймёт, что ей больше не на что жить…"
Последние сикли и кнаты были потрачены на то, чтобы купить ванные и гигиенические принадлежности, тёплые носки, ведь по ночам было прохладно, и бутыли с водой. Еле-еле Кассиопея наскребла монет на одну несчастную записку о том, что она жива, с ней всё в порядке и с просьбой передать ребятам о том, как сильно она соскучилась, и отправила её совой к Зои. Хозяином этой совы был повар в "Котле". Когда Кассиопее пришло ответное письмо, Том передал его девочке. В этом письме Зои и ругалась, что Кассиопея её так напугала тем, что не писала и не отвечала на письма, и радовалась, что с ней всё в порядке, а бумага была в мокрых разводах. Она написала, что передала друзьям её слова и с нетерпением ждёт встречи. Вот и всё. У неё больше не было ни гроша. Кто бы мог подумать, что слова Фреда Уизли, брошенные в её сторону в порыве обиды и злости, однажды станут явью? А ведь Кассиопея и вправду раньше не думала о таком развитии событий, что она будет доживать остатки своего лета в дешёвом отеле без денег, без друзей, без поддержки. Совсем одна. И кто знает, может, она и в Хогвартс вернуться не сможет… Билет-то тоже денег стоит. Как и школьные принадлежности. А на что ей их сейчас покупать? Устроиться на работу? Куда? Но сейчас все переживания, головные боли и тяжёлые мысли исчезли. Сейчас она лишь чувствовала сильную благодарность старику Тому за то, что он так простодушно относится к ней. За то, что не выставил её сразу же за дверь и позволил жить в его гостинице. Хотя было бы удивительно, если бы не позволил, за дорогущую серёжку-то. Она была благодарна его помощи и помощи миссис Дервент. — …Я слышал, он сбежал… — Чушь полнейшая! От туда никто не сбегал никогда! — А ты газеты не читаешь что ли? Сбежал, говорю тебе! Он единственный и первый, кто смог сделать это! — Мерлинова борода… — Вот-вот… Что же теперь, оглядываться нужно и бояться? — Что в мире-то творится, а… Кассиопея невольно подслушала проходящих мимо посетителей, которые направлялись на выход, но тут же забыла об их разговоре. В этот вечер в "Дырявом котле" остановились путешествующие музыканты. Их было пятеро, они вошли в бар с инструментами и котомками наперевес и заселились без лишних слов. Как будто не в первый раз. Сейчас они играли весёлые и знакомые для волшебников песни. За их выступление посетители бросали в их шляпы монеты, одобрительно свистели и вразнобой подпевали, ужасно фальшивя. Но всё это было так душевно и атмосферно, что Кассиопея не спешила побыстрее доесть свой ужин и убежать в свой номер, подальше от пьяных песен, шума и громких голосов. Она с интересом наблюдала из-под капюшона за группой, особенно за солисткой. Это была высокая девушка, с пышными бёдрами и грудью, с круглыми плечами, смуглой кожей и какой-то невероятно пышной гривой мелких кудряшек. Голос её был громкий и глубокий. Во время всех исполненных песен она сверкала улыбкой, виляла бёдрами, крутила шнуром от микрофона и невинно заигрывала с привлекательными для неё волшебниками. Допев и доиграв очередную песню, под шквал аплодисментов и свист, группа устроила перерыв. Кассиопея хмыкнула и снова стала ковыряться вилкой в тарелке, не переставая качать в воздухе ногами. — Эй, девочка, — гаркнул Том. Своё имя она так и не сказала, да и бармен не особо-то стремился его узнать. Их обоих устраивало "эй, девочка". — Ты к миссис Дервент ходила сегодня? — Да, и в последний раз, — ответила она, не поднимая от тарелки взгляда. — Я больше не хочу её беспокоить. Решила отблагодарить её и подарить… кое-что. Она отнекивалась, но я всё равно сделала то, что хотела. — О, эта старушка та ещё гордячка. Просто так подарки не принимает, — согласился Том, протирая стаканы и наблюдая за готовящимися к новой песне музыкантами. — Ты сам-то не молодой, — хмыкнула она, и заиграла медленная мелодия от старого рояля в конце бара. — Эй! — недовольно прикрикнул он на девочку. Кассиопея прыснула в кулак. Но всё её веселье улетучилось, стоило ей услышать текучий женский голос, который пропел лишь одно единственное слово. — Ro-o-oxa-a-anne… — протянула та самая солистка. Пианист, сидя за роялем и играя нарастающую мелодию, любовно осматривал женскую фигуру. Девушка стояла впереди всех и держалась за микрофонную стойку. — You don't have to… put o-on the re-ed light… Those days are over… You don't have tо… se-ell your body to the night… Ro-o-oxa-a-anne… Кассиопея как загипнотизированная слезла со стула и медленно направилась к импровизированной сцене. Внутри всё похолодело и задрожало от услышанного. Певица зажмурилась и полностью отдалась песне. Голос её крепчал, тело плавно покачивалось в такт музыке, тонкие пальцы пианиста мягко, но настойчиво зажимали клавиши. Другие музыканты стали постепенно присоединяться. Песня набирала свою силу, хоть и звучала она до ужаса интимно и медленно. На припеве голос певицы взлетел ввысь вслед за её рукой, которой она после провела по своему боку и бедру. Из разреза длинной юбки показалась блестящая от загара ножка на высоченной шпильке. Девушка сорвала микрофон со стойки и прошлась по залу, насколько позволял шнур, не прекращая петь будоражащий припев. Голос дерзко прорычал куплет, а затем плавно затих вместе с музыкальными инструментами на короткий миг. Она сразу же продолжила петь своим мощным голосом, одурманивая, завораживая. Кассиопея не следила за тем, как ноги сами привели её прямо к музыкантам. Она встала посреди, загораживая вид другим зрителям. Они тихо зашикали на неё, чтобы отошла, но слух был сконцентрирован только на словах, что льются из певицы бушующим горным потоком. Ничто певицу не остановило бы, и ничто бы не отвлекло Кассиопею от её голоса. Слёзы сами полились по щекам. Девушка будто обращалась ко всей толпе, в особенности к Кассиопее, ловя взгляды зрителей. Она держалась за пресс и пела, надрывно, сильно, звонко, умоляюще. Она пела так, будто ей было больно и невозможно больше сдерживать, что было внутри.Ro-o-oxanne!
You don't have to put on the red light!
Ro-o-oxanne…
You don't have to put on the red light…
You don't have to put on the red light…
Она повторяла и повторяла последнюю фразу, упрашивала, кричала, молила, взывала. Держалась за микрофонную стойку, как за спасательный круг, хваталась за грудь, как будто боялась, что сердце не выдержит этой накопившейся боли. Лицо её искажалось как от мучений, но голос её был дерзок и непоколебим. И, наконец, она стала затихать, продолжая умолять Роксану не одеваться в свет красных фонарей… За спиной Кассиопеи послышался свист и аплодисменты. Кассиопея опомнилась, когда в спину её ткнули и крикнули, чтобы отошла и не загораживала вид. Девочка утёрла щёки и поспешно скрылась среди толпы, усаживаясь обратно на своё место и пряча пылающее лицо за капюшоном. — Эй, девочка, — обратился Том, который всё это время наблюдал за её тёмной фигурой. — Ты чего соскочила так, а? — Ничего, я… — но Кассиопея не успела договорить не придуманную отговорку. — Я присяду? Кассиопея испуганно вскинула голову и уставилась прямо на улыбающуюся певицу. Кассиопея неуверенно кивнула, и девушка присела рядом с ней. — Приветик, Том! — она жизнерадостно помахала ему и положила на барную стойку несколько монет. — Мне пиво, пожалуйста. — Да виделись уже… — буркнул он, забирая монеты и ставя пол литра пенного напитка перед певицей. — Я, хм… — она повернулась всем телом к Кассиопее. — Я хотела поинтересоваться у тебя… Видела тебя у сцены сейчас… Кассиопея её не слушала, но разглядывала. Её пышные блестящие от света волосы, округлые женственные бёдра и тонкую талию, которую подчёркивал короткий топ на тонких лямках. Остановив свой взгляд на её немалой груди, Кассиопея опустила взгляд на свою и осунулась ещё больше. Вспомнив свою непонятную фигуру в зеркале, без всяких мягких и женственных изгибов, без узкой талии и красивых бёдер. Она была просто худая и… плоская. — Ау? — А? — опомнилась девочка и вновь вскинула взгляд на лицо девушки. Какая же она была красивая! Узкий подбородок, красивые скулы, очень пышные губы, непослушные брови и светло-карие глаза. В свете тусклых ламп они выглядели золотистыми. — Вы что-то спросили? — Почему ты плакала? — просто повторила она, ласково улыбаясь. Кассиопея поперхнулась воздухом. — Я… что? Я не плакала… — Я же видела, ты рядом совсем стояла, — девушка с любопытством чуть склонила голову в бок. — Просто… — Кассиопея спрятала руки в кармане толстовки и сцепила от напряжения пальцы. — Просто Вы красиво пели. До дрожи прямо… Она не стала говорить, что помимо будоражащего голоса сама песня затронула струны души. И девочка сама не знала, почему так эмоционально отреагировала. Песня ей казалась смутно знакомой, как будто она слышала её в далёком прошлом. Но кроме того Кассиопея знала, что именно строчкой из этой песни была подписана фотография её родителей. Красивым, витиеватым и расслабленным почерком. Разве бывают такие совпадения? Почему эта песня вызвала такие эмоции, хотя слышала её Кассиопея впервые? — А что это за песня была? — осторожно поинтересовалась она. — О, это какая-то магловская рок-группа исполняла, не помню их название. Песня называется "Роксана", — ответила певица, отпивая из своей огромной кружки. — Магловская… рок-группа?.. Роксана… — Ага… Вкусное пиво, Том! — девушка отсалютовала ему кружкой, а бармен довольно хмыкнул. Девушка вновь посмотрела на Кассиопею. — Как тебя зовут? — Не важно, — отчеканила она уже заученную фразу. — Можете считать, что у меня нет имени. — А лет тебе сколько? — рассмеялась девушка. — Скоро пятнадцать, — пожала плечом Кассиопея. — Ни черта себе! — воскликнул Том. — Да ты малявка совсем! Хорошо, что я тебе алкоголь не вздумал продавать. — Я и не просила, — зыркнула она старика и состроила дразнящее лицо. — А где твои родители? — продолжала певица. — У меня их нет, — спокойно ответила Кассиопея, хотя в горле встал ком. Она поспешила дополнить. — Родственников тоже нет. Я одна теперь. Том сочувствующе поджал губы, а певица чуть опешила и смутилась. Больше эту тему они не поднимали. Так они и сидели молча. Остальные музыканты играли ненавязчивые мелодии. Посетители ели, смеялись, гремели пивными кружками. Официантки сновали между столов. Но вот всю эту дружелюбную и весёлую атмосферу прервали они. Едва тёмные плащи ступили на порог бара, Кассиопея сразу всё поняла. Она быстро соскользнула со стула, пригнулась и спряталась за барной стойкой, где хозяйничал Том. Он ничего не понял и удивился её поведению, но молчал. Певица сразу же смекнула, что девчонка от кого-то прячется. Бармен и певица повернули головы в сторону входа. Голоса и музыка стихли и многие внимательно и с интересом уставились на вошедших. Кассиопея залезла в самый дальний угол под барной стойкой и затихла, зажав рукой рот. Том и певица приняли скучающий вид, как будто только что беседовали о всяких мелочах. — Чем могу помочь, господа? — вежливо, но без улыбки поинтересовался Том. Гости и официантки расслабились и отвлеклись от трёх мужчин в чёрных плащах, забывая о них. — Мы ищем девочку, — послышался неприятный мужской голос. Он был Кассиопее отчего-то знаком, но она не могла вспомнить. — Вот эту. За её поимку полагается вознаграждение. Послышался шорох бумаги и Том взял в руки фотографию. Кассиопея взглянула снизу вверх. От света лампы фотография слегка просвечивала, и девочка смогла разглядеть в силуэте собственный портрет. Она помнила эту фотографию. Её, по всей видимости, обрезали, потому что на оригинальной фотографии она стоит вместе с Драко. Они стоят плечом к плечу, в белых рубашках, а на заднем плане семейное древо Малфоев. Белые волосы девочки были собраны в высокий хвост. Том её не узнал бы, потому что Кассиопея всё время ходила в капюшоне и не показывала волосы. Но она немного, но всё же доверилась ему, и он прекрасно знал её лицо. — Что-то не припомню, чтобы я её хоть раз в жизни видел, — задумчиво протянул старик. — А как звать-то? — Не важно, — человек, судя по звуку, выхватил фотографию и протянул её певице. — Видела? — Неа, — сразу ответила девушка и скучающе отвернулась. — Хм… ну что же… Пьюси, Забини, уходим, — бросил мужчина, и звуки шагов стали отдаляться. Кассиопея испуганно вздохнула. Она узнала голос. Он принадлежал отцу Агаты Кэрроу — Симеону. Все родители слизеринцев — приятели друг другу, не удивительно, что Люциус запряг их для поисков пропавшей племянницы. — Можешь вылезать, — сказал Том. Кассиопея боязливо оглянулась, но села обратно на своё место, когда удостоверилась, что те ушли. — Что это было сейчас, чёрт возьми? Ты что, в розыске, а, мелочь? — Нет, — буркнула она. — Почему вы меня не выдали? — Ну, во-первых, не факт, что я бы получил вознаграждение за то, что выдал тебя. А во-вторых, было бы не честно, ведь ты заплатила за своё проживание здесь, — усмехнулся Том. — Ну спасибо, — съязвила Кассиопея. — А я не стукачка, — просто пожала плечами певица и спокойно отпила своё пиво. — И меня не купишь за деньги. И я не могу быть уверена, что они хотят поймать тебя за дело. Кто знает, может, они хотят испортить тебе жизнь. — Что если я преступница? — сощурилась Кассиопея, хмуря брови и не понимая, почему незнакомые люди так доверительно относятся к ней. — Хах, слабо верится, — громко усмехнулась певица, но затихла, увидев колючий взгляд этой маленькой девчушки. Её глаза и лицо совсем не совмещались друг с другом. У неё было обычное подростковое, симпатичное лицо, но глаза… глаза холодные, бесцветные и злые. Как будто её долго шпыняли, обижали и издевались. И теперь она обозлилась на весь мир, покрывшись иголками и не подпуская к себе. — Хотя знаешь, взгляд у тебя… странный. Я бы даже сказала, нехороший. Но как-то всё равно не верится. — Не волнуйтесь, я не преступница, — устало произнесла Кассиопея, и голова её поникла. — Даже не воровка. Если я и своровала в своей жизни что-то, так это свою свободу. — Значит, тебе четырнадцать, — протянул задумчиво Том, как будто бы всё остальное его не волновало. Кассиопея кивнула. — Выглядишь старше. Без обид, — поджала губы певица. — Всё в порядке. — Таким детям, как она, приходится рано взрослеть, — философски заметил Том, отправляясь на кухню позади бара. — Как я? — удивилась Кассиопея, не улавливая сути. — Это каким же? Том взялся за ручку двери и остановился. — Беглецам. И он скрылся за дверью. Теперь Кассиопея была очень осмотрительной. Прошло два дня, музыканты уехали, а в баре снова было скучно. Но по-прежнему шумно. Только не из-за музыки. Больше люди в чёрных плащах не появлялись. У Кассиопеи по-прежнему не было денег. А остались только шпильки с полудрагоценным камнями, на что девочка на днях пожаловалась Тому. Оказалось, их подслушал странный лысый мужчина, которого Том с раздражением звал "Земник". И сейчас этот самый Земник сидел за барной стойкой рядом с Кассиопеей и увлечённо ей рассказывал о том, сколько денег она получит, если продаст ему эти шпильки. Том закатывал глаза и говорил не заговаривать девчонке зубы. Кассиопея с интересом слушала, раздумывая над предложением. А Земник ждал вердикта. — И сколько я получу за пять штук? — Ну-у, это зависит от карата одного камня… — В каждой шпильке по одному камню, вес — два грамма, — перебила его Кассиопея. — Сколько? — Ого… хм… ну думаю, тысяча галлеонов ровно выйдет. Я тебе отдам в руки сразу же целый мешок, если продашь сейчас. Смотри, — Земник уронил на стол тяжёлый мешочек, который тут же зазвенел. — По рукам, — не раздумывая больше, согласилась Кассиопея и соскочила со стула. — Сейчас принесу! Она даже не знала, что все эти шпильки стоили, как та серёжка, которую она вручила в качестве оплаты Тому. Том хоть и тоже в этом не разбирался, но он чувствовал, что Наземникус надул девчонку на деньги. Она наверняка могла получить больше за эти камни. Но она так отчаялась от денежной нужды, что совсем отключила логику. Ей было сейчас не до торговли, не до переживаний и подозрений. Ей нужны были деньги. Сейчас. А Наземникус мог ей их предоставить в кратчайшие сроки. И к тому же эти треклятые шпильки связывали её с людьми, которые считались её родственниками. Она не хотела иметь с прошлой жизнью ничего общего, а потому поспешила избавиться от них. — Ай, красота какая! — расхвалил мужчина украшения. Он спрятал их во внутренний карман поношенного пиджака, всучил мешок денег, как и обещал, и поспешил уйти. — Ну, девочка, спасибо за сотрудничество! Я пошёл. До встречи, Том! Девочка, ещё свидимся! Он отсалютовал и бодрой походкой вышел из бара. Кассиопея заглянула в мешок и на глаз посчитала количество монет. Удовлетворённая своей "добычей", соскочила с барного стула. Теперь у неё был шанс не только вернуться в Хогвартс, но и закупиться новой одеждой! Или учебниками. К сожалению, она вряд ли сможет купить и то, и другое, и третье. Придётся выбирать… — Ой, девочка, не знаю… Лучше Флетчеру не верить. Он самый настоящий жулик, — всё причитал Том. — Мне нужны, деньги, Том. Нечего тут обсуждать, — ответила она, взяла мешок и ушла в свой номер. Завтра она отправится закупаться! Она уже давно хотела купить себе новую волшебную палочку. Кассиопея скучала по старой, но её она вряд ли ещё когда-нибудь увидит. Возможно она купит всё же новую одежду… А что делать со школьными принадлежностями и формой, она решит потом. Том подсказал знакомого мастера волшебных палочек, который, о чудо, жил в том же доме, что и миссис Дервент. Ахига Вольф, сын Шикобы Вольф, не такой известный, но прекрасный мастер. Хотя имена ни одного из них Кассиопея ни разу не слышала. Ахига оказался невысоким, смуглым и хмурым мужчиной средних лет, может и старше. Длинные смоляные волосы он собрал в узел, всунув в него свою волшебную палочку. Он рылся в недрах своего огромного чулана, в поисках подходящей для Кассиопеи палочки. Она уже опробовала четыре предложенные палочки, но ни одна не подошла. Каждая из них противилась магии Кассиопеи, поэтому от греха подальше она отложила их в сторону. — Что же, что же… что же подойдёт, — шептал он, копаясь в пыльных футлярах с палочками. — Хм, ну-ка, давай эту. Он протянул ей жёсткую палочку средней длины. — Из чего она? — спросила Кассиопея, крутя палочку и присматриваясь к ней. — Акация, — ответил он, скрестив руки на широкой груди и наблюдая за поведением палочки. — Из них редко делают палочки, потому что получаются они… строптивыми. Не с каждым волшебником уживается. Но если она всё же подошла, то будет служить только хозяину или хозяйке. Владельца ей подобрать очень непросто… Кассиопея перехватила палочку правой рукой и почувствовала приятные лёгкие волны магии исходящие от палочки. — А сердцевина из пера птицы-гром. Тоже тот ещё темперамент у палочек с такой сердцевиной. Этой палочке лет тридцать уже, и её так никто и не купил. Ни с кем не сдружилась. Не знаю, зачем отец сделал эту сложную палочку. Я уж подумывал сжечь её, чтобы не пылилась… — Ахига вдруг замолк, а глаза его расширились от удивления. — Не верю… Кассиопея вздрогнула, когда из палочки брызнули золотистые искры, хотя девочка даже не произнесла никакого заклинания и не взмахнула ею. — Она реагирует на тебя, ух ты… — Ахига впервые за всё время их встречи улыбнулся, да так по-детски. — Знаешь, акация так положительно реагирует на поистине одарённых волшебников… На губах Кассиопеи сама по себе расцвела улыбка. Она почему-то подумала про себя "Люмос", и из конца волшебной палочки заструился бело-лунный свет. — Чёрт! — испуганно отскочила Кассиопея, выронив палочку из рук. — Забирай её, — решительно кивнул Ахига. — Она дожидалась именно тебя, точно тебе говорю. Но будь осторожна, палочки с такой сердцевиной иногда сами защищают своего хозяина. Как будто они разумные… — И как они это делают? — Ни с того ни с сего они могут выстреливать заклинаниями. Девочка заплатила нехилую сумму мастеру, и её мешок с галлеонами опустел почти на половину. Теперь её новая палочка покоилась в рукаве толстовки и грела кожу. Она вышла из дома, поправила капюшон, который не снимала с головы едва она выходила из номера, и направилась обратно в "Дырявый котёл". Обычные люди, маглы сновали туда-сюда по своим делам и совсем не обращали внимания на девочку, которая с интересом их всех разглядывала. Она раньше никогда близко так не находилась с людьми, которые даже не знали о существовании магии. И тот факт осознания, что вот она, Кассиопея, проводник в мир магии, не была интересна людям, взрывал мозг. И осознание того, что магия лежит прямо под носом у маглов, а они этого не замечают, тоже вводит её в изумление. Она резко остановилась около паба, который успела обжить практически за неделю. Потому что ей перегородил дорогу огромный чёрный пёс. Дворняга просто смотрела на Кассиопею, склонив голову на бок, и как будто наблюдала за ней. Почему-то все конечности девочки сковало, и она не могла пошевелиться, глядя в эти светлые собачьи глаза. Он не выглядел агрессивно, но после встречи с гитрашами, Кассиопея вдруг осознала, что её пугают собаки. Шумно сглотнув, Кассиопея боком прошлась вперёд, не поворачиваясь к собаке спиной и пристально глядя на неё. Пёс стоял на месте, и только повернул голову ей вслед, принюхиваясь к воздуху. Кассиопея успела забежать в паб как раз в тот момент, когда пёс вдруг встрепенулся и стал судорожно слушать пропадающий запах. Облегчённо выдохнув, Кассиопея поднялась на второй этаж, приветственно махнув Тому, скрылась за дверью своего номера. Кассиопея резко захлопнула книгу, дочитав, наконец, последнюю главу "Джейн Эйр". Девочка улыбнулась сквозь слёзы своей сентиментальности. Вытерев припухшие от слёз глаза и покрасневший нос, она рассмеялась грудным смехом и прижала книжку к груди. Да, Зои была права, эта книга стоит себя, и время, потраченное на прочтение, прошло не зря. Удовлетворённая концовкой, тем, как выросла главная героиня, как женщина и как персонаж, Кассиопея умылась. Выйдя из номера, она повернула ключ в замке, накинула капюшон и спустилась вниз. Время было уже позднее, но за прочтением романа Кассиопея не заметила, как проголодалась. Том ворчал, что она в таком часу до сих пор не спит, но всё же подал ей остатки пирога с говядиной. Перед тем, как девочка ушла обратно в свой номер, старик предупредил её, что завтра не будет горячей воды. Она, честно говоря, устала почти безвылазно сидеть в одном и том же месте. Надоел девочке приевшийся маршрут номер-бар-номер. Развлечений больше никаких не было. Кроме как вспоминать различные заклинания из школьного курса. Благо теперь у неё была палочка, и она без труда вспоминала заклинания. Палочка, кстати говоря, была просто чудесная, даже лучше предыдущей. Она была намного послушнее, и как будто действительно была живой, ведь Кассиопее казалось, что палочка с удовольствием исполняет заклинания. Иногда Кассиопея вздрагивала, когда палочка сама по себе выплёвывала золотистые искры, когда хозяйка её едва задевала. И всё же заняться было нечем, а девочке было смертельно скучно. Поэтому сегодня она впервые в жизни решилась прогуляться по улицам Лондона. Да, это рискованно, вдруг Люциус сейчас вовсю рыщет по городу? Но оставаться в "Котле" не было больше сил. От скуки Кассиопея готова была на стены кидаться. Ей до ужаса было любопытно посмотреть, как живут маглы, чем занимаются, какие у них магазины, и чем они отличаются от волшебников. А через окошко в её номере трудно было наблюдать за ними. Вся их жизнь была под завесой тайны для Кассиопеи. Маглы для неё — как мифические создания, в которых сложно поверить. Том насмехался над Кассиопеей, которая так самонадеянно решила бороздить Лондон, без магловского цента в кармане. Он обменял ей несколько галлеонов и сиклей на почти десять фунтоф — магловскую валюту. И Кассиопея со спокойной душой отправилась к выходу. На улице шёл мелкий дождь, обычная погода для Лондона. Кассиопея вышла из паба и остановилась посреди дороги. Люди обходили её, как фонарный столб, совсем не обращая внимания. Девочка не знала, куда податься. Она боялась заблудиться, но любопытство взяло верх, как и всегда. Она решила просто далеко не отходить и обследовать ту самую улицу, на которой временно поселилась. Едва она сделала шаг в сторону соседнего кафетерия, как наступила в лужу и кеды мигом промокли. Мысленно выругавшись, она натянула пониже капюшон, сунула руки в один большой карман, в котором покоился кошелёк, и отправилась прямо в этот кафетерий. Внутри было тепло, но не жарко, как в "Котле". Пахло кофе, сладкой выпечкой, радиоприёмник издавал приятные мелодии саксофона, а посетителей было немного. Люди в основном брали кофе на вынос и тут же уходили. Кассиопея неуверенно прошла вперёд, к кассе, и встала в ступор от разнообразия меню. С помощью милой бариста она выбрала себе карамельный мокко, потому что девушка не советовала большую дозу кофеина. Кассиопея расплатилась и вышла с горячим стаканом напитка на улицу, размеренным шагом прогуливаясь по улице. Лондон был красив. Он был идеальным городом для неусидчивых, перспективных и вечно спешащих людей. Никто не сидел подолгу на месте, все куда-то спешили. Девочка даже не успевала всматриваться в лица прохожих. Бросив эту затею, она стала просто разглядывать сам город, дома, кафе, улицу, вывески и пыталась прочувствовать эту атмосферу обычной не магической жизни. Она потратила целый вечер на свою прогулку, успев пройтись по всей улице, дойти до фонтана и посидеть около него на холодной лавочке наедине с собой. Люди всё так же стремительно проходили мимо, каждый погружённый в свои мысли и проблемы. Решила закупиться в небольшом магазинчике местными напитками и сладостями. Не то чтобы она вдруг ни с того ни с сего стала сладкоежкой. Просто ей хотелось сравнить сладости маглов со сладостями из того же школьного поезда или Хогсмида. С бумажным пакетом подмышкой она вернулась в "Дырявый котёл" только когда уже давно стемнело. И она была несказанно рада, что не забыла дорогу обратно. Тома ни на баре, ни в зале не оказалось. Весь оставшийся вечер Кассиопея пробовала купленную еду, устроив дегустацию. И даже не подозревала, кто в этот вечер заселился в гостиницу. От вчерашней прогулки Кассиопея так сильно вымоталась, что проспала аж до трёх часов дня. Вместо завтрака на баре уже подавали поздний обед. Том разговаривал с каким-то лохматым мальчиком, который сидел на её любимом месте спиной к лестнице. Она прищурилась и уже готова была прогнать наглеца с её места, как Том приветливо ей махнул, и этот мальчик повернулся. — Гарри? — опешила Кассиопея. Гарри медленно встал с места и оглядел Кассиопею так, будто не верил, что это она. Он даже поправил очки. Они одновременно улыбнулись друг другу, узнавая, и Гарри с разбегу влетел в неё и крепко обнял за шею. — Поверить не могу! — поражённо усмехнулся он, отшагнув назад и осматривая будущую пятикурсницу с ног до головы. — Во всей Англии я встретил именно тебя и именно в этом месте… Как же тесен мир! Ты не представляешь, как я рад видеть тебя! — Я тоже рада… Рада видеть хоть одного знакомого в этом Богом забытом месте… — Эй! — гаркнул Том. — Без обид! — Кассиопея подняла вверх ладони. — Вы знакомы что ль? — Да, это Ка… — начал Гарри. — Мы учимся в одной школе! — перебила его Кассиопея, обхватив рукой за шею и призывая заткнуться. — Ты же видел эмблему на моей кофте. И наверняка знаешь, где учится сам Гарри Поттер! Как ты мог не сложить два плюс два? — Ой, началось, — махнул на неё Том рукой. — Проснуться не успела, уже язвишь. Кассиопея усмехнулась и вдруг незаметно зашептала Гарри на ухо. — Не называй моего имени здесь. Гарри вскинул брови, но промолчал. — Ты что тут забыл вообще? — спросила она, когда они сели на высокие стулья. — Я… сбежал. — Что?! Почему? — Мои дядя с тётей доконали меня. И я ушёл, потому что не мог больше там находиться. Ну… всё сложно. Так просто не объяснишь. И как-то получилось так, что ко мне приехал автобус, "Ночной Рыцарь" называется… Это автобус для… — Я знаю. Они тоже меня подобрали и отвезли сюда. — Да, такая же история. Ну, мне больше некуда идти. И кондуктор автобуса этого подсказал мне здесь остановиться. Как-то так… А ты почему здесь? — По той же причине, что и ты, — ответила она, многозначительно посмотрев на Гарри. Гарри кивнул, и уголки его губ опустились. — Тоже некуда идти… — Я же говорил, — вставил Том. Дети подняли на него вопросительный взгляд. Он посмотрел на Кассиопею. — Про беглецов. Кассиопея покивала. Гарри нахмурился, не понимая, о чём они говорят. — Ладно, давай, что осталось, — перевела тему Кассиопея. — Я ужасно голодная. — Ещё бы! Столько спать… — проворчал Том и ушёл на кухню. — Почему тебя нельзя называть по имени? — зашептал Гарри, когда Том скрылся на кухне. — И ты что, не платишь за еду?! — Потом объясню, — отрезала она, и в это время вернулся Том с тарелкой куриного бульона и чесночной булочкой. И Кассиопея объяснила. Когда они зашли в номер Гарри, Кассиопея вздрогнула, услышав пронзительный совиный крик. Гарри стал извиняться перед своей совой, а Кассиопея села на его кровать и принялась рассказывать. Они поделились друг с другом, почему и как сбежали из дома. Вот только Кассиопея умолчала о подробностях сделки между Люциусом и Эмметом. Не хотелось тревожить старые раны. И она мысленно усмехнулась, в который раз поразившись схожести их судеб. Дети были ужасно рады встретиться. И вправду, кто бы мог подумать, что они встретят кого-то знакомого в "Дырявом котле"! И они стали держаться вместе, даже не обсуждая этого. Просыпаясь с утра, они стучались друг другу в номера, которые находились в разных концах коридора, и будили, чтобы вместе отправиться на завтрак. С самого утра и до позднего вечера они проводили время в компании друг друга. У детей просто-напросто была потребность держаться вместе, ведь, как ни крути, они всё ещё дети. И им нужна какая никакая поддержка. И если они не могут получить её от своих родственников, то не остаётся ничего, кроме как искать её друг в друге. Днями напролёт они были вместе, Том даже удивлялся тому, как эта нелюдимая девчонка так легко сошлась с Гарри. Он впервые видел, чтобы она так часто улыбалась и не старалась скрыться от посторонних глаз. Но она по-прежнему не снимала капюшон с головы и до сих пор не назвала своего имени. Гарри довольно неплохо знал Лондон. Он с Дурслями часто катался по городу по различным делам. От нечего делать и от того, что на него не обращали никакого внимания, он рассматривал улицы, мелькающие за окном интересные места и достопримечательности, и запоминал. Вооружившись путеводителем и зонтиками, Кассиопея и Гарри, невзирая на погоду, гуляли каждый день. Каждый раз они уходили всё дальше и дальше, а возвращались в гостиницу всё позже. Гарри без устали болтал и рассказывал различные истории, события связанные с тем или иным местом, или просто интересные факты. Или же просто объяснял, что это такое, когда Кассиопея восторженно тыкала пальцем на что-нибудь неизведанное для неё. Кассиопея слушала с нескрываемым интересом, жадно впитывая каждую мелочь, связанную с не магическим миром. Они обменяли магические деньги на местную валюту, чтобы посетить хоть немного мест и как-то украсить остатки безрадостного лета. Они даже немного закупились в магазине одежды. Гарри так сильно хотелось показать Кассиопее как можно больше всего! Ему так хотелось её радовать, хотя сам даже не подозревал, что это всё радует его намного больше. Так они оба отвлекаются от своих проблем, так почему-то похожих между собой. Им попросту некогда грустить и думать. Они тратят весь день на развлечения и прогулки, а вечером без задних ног валятся спать. А когда у Кассиопеи не было сил или настроения гулять, Гарри предупреждал, что прогуляется по Косой аллее, а потом они пойдут вечером смотреть на Темзу. Несколько дней назад они закупились учебниками, а Кассиопея школьной формой за счёт Гарри. Он долго возмущался, почему она раньше не брала у него деньги в долг. Она отнекивалась, говоря, что ей неудобно брать у него деньги, но Гарри настоял на своём. И Кассиопея заверила, что вернёт ему всё до последнего кната. Он махнул на это рукой и сразу же забыл об этом долге. Так и прошёл практически весь их август. Это был последний день лета. Гарри проснулся первым и не стал будить новообретённую подругу, а просто спустился вниз позавтракать. Кассиопея проснулась спустя несколько часов после того, как Гарри, оказывается, ушёл на Косую аллею, где встретил своих лучших друзей. Кассиопея, не зная этого, стучалась в его номер, но никто так и не открыл. Пожав плечами, девочка поправила капюшон и спустилась позавтракать. Она совершенно не обратила внимания, что в пабе было людно, такое частенько случается. Поэтому она села на привычное место, где её не сильно видно, а сама вовсе не видит посетителей. Не обратила внимания и на то, что с её появлением в зале стало тихо. Только Том подколол, что она так всю жизнь проспит, и поставил перед носом тарелку с глазуньей и беконом. — У меня либо галлюцинации, либо я схожу с ума, — послышался неподалёку до боли знакомый голос. — Аналогично, — хмыкнул второй, так сильно похожий на первый голос. Всё внутри рухнуло вниз, вместе с вилкой, которая полетела на пол. Кассиопея медленно повернула голову и готова была умереть на месте. "Нет-нет-нет-нет-нет! Почему именно он?! Почему они?!", — подумала она, мученически выгнув брови. Он встал из-за стола под взгляды других. А следом за ним встал и другой. — Из всех возможных вариантов я встретил именно тебя, именно тут, именно сейчас. Вот уж не пойму, это везение или наоборот… А, подруга? — Ты и с ними знакома? — удивился Том. — Да, я забыл вам сказать, кстати, об этом, — Гарри неловко улыбнулся остальным людям, что сидели с ним за столом, и почесал затылок. — Ну, здравствуй, Злюка, — широко улыбнулся Фред, подпирая барную стойку плечом. Прямо рядом с Кассиопеей. Джордж встал рядом, скрестив руки на груди и ухмыляясь. — Вашу ж мать, — тихо выдохнула Кассиопея, устало прикрыв ладонью глаза. — Что вы тут забыли? — Так уж вышло, что мы всей семьёй закупаемся школьными вещами именно тридцать первого августа, — ответил Джордж. — И ещё мы узнали, что Гарри Поттер совсем один живёт здесь. Решили проведать, — добавил Фред. — А ты что здесь делаешь? — Живу, — буркнула Кассиопея, не желая дополнять ничего более, и принялась за завтрак. Краем глаза она проследила, как Том отходит в другой конец бара к посетителю, и они начинают о чём-то болтать. — И всё? Никаких подробностей? — с насмешкой спросил Фред. — Никаких подробностей, — ответила она и её внимание привлекли расклеенные объявления по всему бару. Объявления о побеге Сириуса Блэка из Азкабана. Кассиопея подавилась яичницей, когда до её мозга дошло осознание. Фред постучал ей по спине, а Джордж сочувствующе взглянул на неё. Девочка завертела головой, не веря своим глазам. Она даже протёрла глаза, но ничего не изменилось. — Да, Злюка, вся Англия об этом уже знает, — без улыбки протянул Джордж, глядя на беззвучно кричащего в объектив мужчину. Со всех углов бара на неё ошалело глядел Сириус Блэк. Длинные чёрные волосы были ужасно растрёпаны, в серых глазах чистая ярость и безумие, а от немого крика кожа покрывалась мурашками. Ничего общего между спокойной как удав одноклассницей и этим психопатом не было, посчитал Джордж. Она совершенно не была похожа на Сириуса Блэка. Ни внешне, ни характером, похоже. Три гриффиндорца с опаской смотрели на объявление, не в силах прервать тишину. — Не называйте тут моей фамилии, пожалуйста, — тихо попросила Кассиопея, не отрывая глаз от фотографии преступника, которого разыскивает весь магический мир. Сириус Блэк, её отец, убийца. Сбежал из самой охраняемой магической тюрьмы. У неё в голове просто не укладывается, что преступник на этой колдографии и ученик Хогвартса с той фотографии, что хранится в её фотоальбоме — один и тот же человек. Её папа. — Никто не знает здесь, как меня зовут. Сначала я не называла имени, потому что боялась, что меня найдёт мой дядя. Но теперь… Похоже на это появилась причина посерьёзнее. — Стоп, что… — нахмурился Джордж, а Кассиопея оглянулась на мальчиков, когда поняла, что сказала лишнего. — Почему тебя должен искать твой дядя? — Твою мать, Блэ… кхм, Злюка… Ты что, сбежала из дома? — поразился Фред. Слишком быстро догадался. — И Гарри тоже сбежал… Вот это совпадение, охренеть. Почему ты сбежала? — Это никого не касается, — огрызнулась Кассиопея, отворачиваясь. — Тогда мы на весь бар объявим, что дочь опасного преступника сбежала из дома практически в то же время, что и он из Азкабана, — зашептал ей на ухо Фред. Кассиопея вскочила со стула, разозлившись на близнецов. — Как думаешь, подумают ли окружающие, что вы в сговоре?.. Договорить Фред не успел, потому что Кассиопея взяла стакан с водой, что подал ей Том вместе с завтраком, и выплеснула всё Фреду в лицо. Джордж отшатнулся от брызг и хохотнул, а зажмурившийся Фред стоял и пытался осознать произошедшее. Он вытер лицо рукавом и убрал мокрые волосы со лба. — Психичка, — кинул он, пытаясь выжать воду из кофты. — А ты чё ржешь? Джордж откровенно хохотал над братом, хлопая его по плечу. — Только слово пискни, Уизли, и в следующий раз это будет кипяток, — пригрозила ему Кассиопея. — На глазах у всей моей семьи это сделаешь? — съехидничал Фред, утирая лицо рукавом. Кассиопея, всё ещё держа стакан как оружие, отклонилась в сторону и увидела за спиной близнецов их родителей, двух братьев и маленькую сестру. Джинни. Совесть больно кольнула Кассиопею. Из-за её дяди пострадала Джинни этой весной. Она могла умереть, а Кассиопея даже не знала этого. Она могла остановить Люциуса, но не сделала этого. Как же это глупо и несправедливо. По её вине чуть не погибла маленькая девочка, а всё потому, что Люциус чёртов змей и моральный урод. А Кассиопея закрывала на всё глаза. Если бы она была более внимательна, и если бы не молчала в тряпочку все четырнадцать лет, этого бы не произошло. Сердце её сжалось от чувства вины, и она отвела взгляд от рыжей девчушки, которая беззаботно улыбалась и болтала с Роном и Перси. И ведь Джинни даже не подозревала, что находится в одном помещении с Кассиопеей, и что это именно она виновата в том, что Джинни чуть не погибла. И никто другой не виноват так, как Кассиопея. — Ты оглохла? — помахал рукой перед лицом одноклассницы Джордж. — Просто отвалите от меня, — устало произнесла вмиг поникшая Кассиопея и села обратно на стул. — Что вы пристаёте вечно ко мне? — Ну, кто-то же должен, — хмыкнул он. — И без вас добровольцев хватает! К ним подошли Артур и Молли Уизли, осторожно улыбаясь незнакомой девчушке. — Мальчики, — позвала их Молли. — А с кем это вы тут? Это ваша школьная подружка? Кассиопея повернула голову и взглянула на родителей Уизли и увидела в их глазах узнавание. — Мисс Блэ… — начал порядком удивлённый Артур, намереваясь поздороваться. — Мам! Пап! — тут же оборвал его Фред, обнимая отца за плечи. А Джордж приобнял мать. — Это наша одноклассница. Кассиопея. — Да мы-то знаем… — попыталась возразить Молли, но Джордж сильнее сжал её плечи, коротко кивнув на объявление позади Кассиопеи. Артур и Молли смутились, догадываясь, что хотят им донести их сыновья. — Здравствуйте, — невесело буркнула Кассиопея, отворачиваясь. Супруги Уизли не узнавали девочку. Они, конечно же, знали, кто она и чья дочь, прекрасно знали. Но правильнее будет сказать, они не узнавали её потому, что с последней их встречи она сильно изменилась. Перестала походить на ту Кассиопею Блэк, тень Малфоев, которая им была известна. Эта осунувшаяся и похудевшая фигура с кругами под глазами и посеревшей кожей совсем не походила на ту причёсанную, чинно одетую маленькую аристократку с жёсткой осанкой. Сейчас же на девочку было жалко смотреть. Как побитая дворняжка. — Наверное… ты слышала… — осторожно подал голос Артур. — Да, — грубо перебила его Кассиопея, не желая снова это слышать. — Мне жаль, что так выходит, — искренне сказал Артур. Кассиопея хмуро взглянула на него. Но, не увидев ни малейшей лести или лицемерия в его лице, она благодарно кивнула. — Мы пойдём, пожалуй, — сказал он, и Молли согласно кивнула, взяв мужа под руку. — Приятного аппетита. Увидев ещё один кивок от Кассиопеи, Уизли ушли к остальным детям. — Прости, Злюка, — от всего сердца извинился Джордж. — Прости, что так вышло. Кто бы мог знать, да? Ты держись, лады? Это ведь не конец света… — Всё нормально, Джордж, — тихо сказала она, не поднимая головы. Близнецы ошарашено переглянулись, ведь она различила их по голосу. — Просто… дайте мне позавтракать. Одной. Парни молча оставили её. Слезинка скатилась по носу и капнула в тарелку. Девочка поспешно вытерла щеку и глубоко вздохнула, чтобы не разрыдаться. Так вот о чём волшебники в последнее время шепчутся. Сириус Блэк сбежал из Азкабана, а она, дочь преступника, тоже сбежала из своей собственной тюрьмы."…Верь, что я люблю тебя, как и любой отец любит своё дитя. Верь, что я не убивал никого и осудили меня ложно..."
Слова отца из письма сами по себе появились в сознании. Он говорит правду? Или же пытается надавить на жалость, чтобы хоть кто-то был на его стороне?"…Верь в меня и верь мне…"
"Как же тебе верить, папа? Как я могу верить тебе, если мы совсем не знаем друг друга? Я даже не знаю, сколько мне было лет, когда мы виделись в последний раз… Почему ты сбежал? Как ты сбежал? Неужели ты сбежал, чтобы увидеться со мной? Или ты сошёл с ума и жаждешь убивать дальше?", — думала Кассиопея, зарывшись пальцами в волосы. — "Ничего не понимаю…" — Привет, — раздался знакомый голос. — Присяду? — Конечно, — вымученно улыбнулась Кассиопея, и Гарри сел рядом, буравя задумчивым взглядом объявление. — Я знаю о новостях. Ты тоже? — Да. Я давно об этом слышал, но, видимо, решили развесить объявления только сейчас… — Давно слышал? Почему ты не сказал мне тогда? — возмутилась Кассиопея. — Я не хотел тебя расстраивать… — сконфуженно ответил Гарри, положив ладони на стол и уткнувшись в них подбородком. — Ты и так была подавленная в последнее время. И на тебя и без того многое свалилось. Да и… не знал даже, как сказать. Всё откладывал на потом. Вот… Извини. Гарри и Кассиопея неловко замолчали. — Я встретил Рона и Гермиону на Косой аллее. Оказывается, что они и семья Рона решили остановиться здесь на ночь. Представляешь? — Уже видела их, — хмыкнула Кассиопея, вспоминая ненавистных близнецов. — Вот так новость. Безумно рада. Гарри усмехнулся, ведь знал, что между ней и Фредом с Джорджем далеко не радостные отношения. Кассиопея позавтракала и ушла в свой номер, а Гарри остался со своими друзьями. До самого позднего вечера Кассиопея сидела в номере и пролистывала учебники, знакомясь с содержанием. Она так же успела собрать свои немногочисленные вещи, запихав их в рюкзак, расширенный заклинанием. Выйдя из номера, чтобы поужинать, она увидела Гарри, подслушивающего под дверью. Кассиопея тихо подошла к нему и тронула за плечо. Гарри вздрогнул, но выдохнул, прислонив палец к губам. Затем он снова прижался ухом к двери, и Кассиопея повторила за ним. — Молли, сколько можно тебе говорить? — услышала Кассиопея голос Артура Уизли. Она сразу поняла, что это спальня родителей близнецов. — Репортеры ничего не пишут об этом, так распорядился Фадж. Ночью после побега Блэка он приехал в Азкабан. И охрана предупредила его, что Блэк постоянно бормотал во сне одни и те же слова: "Он в Хогвартсе… он в Хогвартсе…" Молли, Блэк спятил и хочет убить Гарри. Думает, что со смертью мальчика к Ты–Знаешь–Кому вернется сила. В ночь победы Гарри над Ты–Знаешь–Кем Блэк потерял все. Он двенадцать лет провел в Азкабане, вынашивал…* Кассиопея отшатнулась от двери. Нет-нет-нет! Это бред! Это всё не правда! Краем уха она слышала продолжение о том, что Министерство предоставило Хогвартсу специальную охрану. И что теперь Гарри будет в безопасности. Но с какой стати её отцу убивать Гарри?! Она вообще впервые в жизни слышит, что Сириус был правой рукой Тёмного Лорда! Послышался шорох за дверью, и Гарри схватил Кассиопею за запястье, потащив её вниз. — Ты веришь в это? — осторожно спросила Кассиопея, заметив, что на лице мальчика была непонятная злость и обида. — Не знаю, верить или нет. Но если это так, Касс, — он с сочувствием взглянул в её глаза и покачал головой. — Не знаю, что делать… Я верю Дамблдору. Верю, что он сделает всё правильно, что бы ни произошло. Это теперь касается не только меня, но и тебя, ты же это понимаешь? Кассиопея кивнула. — И что же мы теперь будем делать? — Не знаю, — неуверенно пожал плечами Гарри, пытаясь судорожно думать. — Пока — ничего. Будем делать, что скажет Дамблдор. Они разошлись на первом этаже. В зале почему-то было тихо, впервые за весь месяц посетителей почти не было. Гарри что-то забрал из-под стола и ушёл восвояси, столкнувшись на лестнице с ржущими близнецами. А Кассиопея полностью подавленная и потерянная села на привычное место. — А где все, Том? Бар же работает до двух ночи, а сейчас и двенадцати нет… — А ты не слыхала что ли? — удивился он. — Ну, девочка, ну, даёшь… Всю жизнь проспишь, говорю тебе. Приказ Министерства — закрываться раньше и тщательно отбирать гостей, которые остаются на ночь. Артур Уизли передал вообще-то! Тебе-то я верю, так что за тебя не беспокоюсь. Да и за Гарри Поттера и остальных Уизли не переживаю. А вот за остальными как орёл слежу! Ладно… проголодалась, да? Сегодня у нас грибной суп. Кассиопея быстро опустошила тарелку и отправилась в номер. По дороге ей встретился Артур. — Ох, Кассиопея! — улыбнулся он. — Ты ведь всё к школе прикупила? — Мгм, — кивнула она, потупив взгляд. — А что? — Да так… А как ты добираться будешь до станции? — Не знаю ещё… Наверное, на метро одна, если Гарри вдруг не захочет со мной. — Знаешь, у нас тут есть одно свободное место… Мне Министерство выделило машины, на которых мы все доберёмся до станции, а там все вместе и до платформы дойдём. Хотела бы ты, ну, с нами поехать? Чего это ты одна поедешь по незнакомым местностям, да? — Почему Вы так добры ко мне? — с подозрением прищурилась девочка. Артур не нашёлся, что сразу ответить, и замялся. Такая маленькая, а уже не доверяет людям… — Ну… Мне не хочется, чтобы подруга моих сыновей одна добиралась до платформы. А вдруг ты потеряешься? Я настаиваю на том, чтобы ты поехала с нами. Так безопаснее. — Спасибо большое, мистер Уизли, — вдруг широко улыбнулась она, но глаза по-прежнему выглядели устало. — Раз вы не против, то я соглашусь. Если другие не против, конечно… — Ох, не о чем беспокоиться! Правда, остальные нисколько не расстроятся от твоей компании. Особенно Фред с Джорджем, — он вдруг подмигнул, а Кассиопея вздёрнула бровь. — Они так обрадовались, когда тебя увидели! Так что всё в порядке, ты едешь с нами!