***
Другим примечательным событием во время исследования второго слоя было то, что они чуть не утонули в море кислоты. Он телепортировал их прочь. И ему это снова удалось. Когда он лежал, распластавшись на голых камнях следующего измерения, а его ноги лечила Сакура, ему хотелось завыть. Не от боли, хотя она была огромной — кожа на его голенях почти полностью слезла, и только мощная техника Суитона, которую Сакура своевременно использовала, спасла их, разбавив и смыв кислоту. Ему хотелось выть от осознания того, что если бы это было последнее перемещение, которое могла бы выдержать его чакросистема, они были бы мертвы. — Мы никогда не будем делать больше пяти переносов в день. Больше никогда. Сакура убрала руки с его ног. Эта фиолетовая мерцающая печать все еще окутывала ее, превращая лицо во что-то чуждое, в нечто большее, чем она сама. — Это замедлит наше продвижение. — Зато мы останемся живы. Я не буду больше совершать одно рискованное перемещение, если у меня не останется хотя бы двух в запасе. То, что мы делаем, — безумие: мы несемся сломя голову в полную неизвестность. — Он должен был найти этих сопляков, чтобы разрушить Цукуеми, а не чтобы бессмысленно убиться. Но это было еще не все. Он не мог этого вынести — он не мог смириться с мыслью, что подверг ее жизнь такому огромному риску. Оно давило на него, как тысяча тонн — это чувство ответственности, которое он забыл две жизни назад. — Мы не можем терять времени! — повторила Сакура. — Я все понимаю. Но это уже второе измерение, из скольки? Из пятидесяти? Два из пятидесяти, которые чуть не убили нас. Вероятность… Сакура изучала свои записи. — Вероятность может быть неравномерно распределена. Это измерение с кислотой… Оно тоже было на дне куба… Там, где было лавовое измерение Кагуи. Может быть, миры образуют скопления в соответствии со своими свойствами? Посмотри. — Она подтолкнула блокнот в его сторону. — Здесь скопление измерений животных, — она указала на угол куба, — так, может быть, и смертоносные тоже собираются вместе? Мадара поливал водой то, что осталось от его брюк. — Возможно. Значит ли это, что я должен быть готов к адскому огню в следующем? — Вроде того. — Тогда нам лучше поспать уже здесь. По крайней мере, земля не пытается активно нас растворить.***
Они закончили второй слой и перешли к третьему. Затем последовали еще более пустые, черные измерения, и с каждым из них Сакура становилась все тише. Каждый «вечер» перед сном она совершенствовала свою карту измерений. Она вырвала страницы из блокнота, склеила их вместе и нарисовала каждый слой на отдельном листе. Карта третьего слоя была собрана из девяти тетрадных страниц, и, чтобы использовать ее, они должны были положить ее на землю и обойти вокруг нее. «Как только мы доберемся до пятого слоя, придется идти прямо по карте», — подумал Мадара. Кацую требовалась редко, поэтому Сакура могла тратить большую часть своей чакры на его исцеление, увеличивая количество его ежедневных перемещений. Даже с такими предосторожностями они сохраняли приличную скорость, примерно семь переносов в день. Но определение дней становилось все сложнее. Их «ночи» происходили тогда, когда Сакуре приходилось восстанавливать свою чакру. — Нам нужно следить за временем. Наши циклы сна не регулируются. Кроме того, во многих измерениях нет ни дня, ни ночи. Или дни и ночи в них отличаются. Сакура выглянула из-под одеяла. У нее появилась привычка спать, укрывшись с головой, вероятно, чтобы еще больше отгородить себя от обстановки. Мадара удивлялся, как это она не задыхается. И он больше не мог смотреть на нее во сне. — Воспринимаемые «дни» становятся длиннее, как только организм лишается внешних сигналов, — указала она. — Следи за своим циклом. — Прошу прощения? — Следи за своими кровотечениями. Записывай их. Большая вероятность, что они тоже не будут регулироваться, но это наш лучший шанс. Сакура села, полностью проснувшись, и разинула от стыда рот. — Я тебе не долбаный календарь! — Но ты им будешь.***
— Тебе нужно что-то сделать, чтобы почувствовать себя лучше. — Сакура уже начала его беспокоить. Сейчас она сидела у огня, неподвижная, как статуя. Весь последний день она не произносила ни одного лишнего слова, кроме самого незначительного минимума, необходимого для общения. — Реальность нескоро станет лучше, я знаю, но тебе нужно дать своему разуму немного отдохнуть. Сакура посмотрела на него. В ее глазах не было искр. — Да, я знаю… Я должна поработать над этим… — вздохнула она. — В конце концов, то, что я чувствую, происходит только от тех химических веществ, что поступает в мой мозг… — Неужели? Химические вещества? Это все, что требуется? — Может быть, и не все, но сводится все к этому. В конце концов, эти химические вещества и есть цель. Как ты их получаешь, не имеет значения. — И как же ты их получаешь? — За исключением того, что твоя жизнь в полном порядке? — За исключением. — Шоколад. Тренировки. Чувство, что тебя любят. — Ну, ничего из этого у нас нет. И мы должны отдавать приоритет сохранению нашей чакры, а не тратить ее на спарринги. В конце концов, именно Мадара предложил вернуться «домой». Он указал на необходимость пополнения запасов, а она не стала особенно возражать. Он надеялся, что прогулка под нормальным солнцем и сон в нормальной постели немного успокоят ее. Отчасти он был прав. Сакуре явно нравилось сидеть на крыльце, особенно по вечерам. Она взялась чинить рыболовную сеть, лежавшую рядом с коконом. Однажды, когда дверь была открыта, он подслушал, как она разговаривает. — Как по-твоему, разве эти облака не похожи на грозовые? — он слышал, как она спрашивала. — Думаю, да… Но я никогда не жила на побережье и слышала, что здесь совсем другая погода. У вас здесь часто бывают штормы, Йошико-сан? Держу пари, что да… Мадара замер. Она дала имя кокону. — Вероятно, в основном зимой… — продолжала Сакура. — Которая будет очень скоро. Не волнуйся, я посмотрю крышу. Я не очень разбираюсь в строительстве, но я позабочусь, чтобы она не протекала, это я могу обещать! На следующий день он и правда нашел ее на крыше. Чтобы сделать ситуацию еще более абсурдной, она велела ему найти несколько досок, тоже взобраться наверх и прибить их гвоздями к стропилам. Он возблагодарил всех богов, когда в тот же день они отправились в лабиринт измерений. Там, по крайней мере, она сосредоточила свою энергию на чем-то менее тревожном. В следующий раз, когда они вернулись, а это было месяц спустя, она первым делом забралась на крышу другой хижины. — Наши соседи тоже нуждаются в заботе о своих домах, — возразила она, когда он попытался протестовать.***
— Я хочу пойти к дереву, — объявила Сакура, когда они закончили необходимое пополнение запасов свитков. И починил крышу дома Танаки. «Что было бы гораздо быстрее, если бы Мадара больше сосредоточился на помощи и меньше закатывал глаза», — подумала она. Тем не менее, Сакура была действительно довольна их дневной работой. Они уже собрались, когда ей пришла в голову блестящая идея запечатать свитки внутри других свитков. Таким способом они могли бы сэкономить так много места! Это заставило ее почувствовать себя немного более приземленной, более уверенной в себе. Таким образом, они могли бы реже возвращаться домой; они станут эффективнее в своих поисках. Возможно, это не изменит план, но все же улучшит его… И когда они перейдут на более дальние слои, это будет иметь значение. Так что сегодня она чувствовала, что может с этим смириться. — Зачем? — Все находятся там. Все, кого я знаю. Я скучаю по ним. Я так по ним скучаю… — Ты их не увидишь. Я не уверен, что это такая уж хорошая идея. Ты только еще больше расстроишься. — Возможно. Но я все равно хочу этого. И я знаю, что ты думаешь об этом, — добавила она, заметив его взгляд. — И мне плевать. Сакура приготовилась испытать шок, но все равно не была готова к тому, что увидела. Если смотреть со спускающегося Сусаноо, поле битвы было огромным. Когда она была там раньше, то могла видеть десятки, а может быть, и сотни коконов одновременно. Остальное было скрыто объектами местности и корнями деревьев. С высоты птичьего полета она заметила десятки тысяч людей. Белые комья усеивали землю до самого горизонта. И дерево. Стоя под ним, она не могла осознать его размеры. Теперь это было возможно. Мадара был прав, от этого ей стало только хуже. Тем не менее, Сакура продолжала свою прогулку по этому полукольцу, разглядывая кокон за коконом, которые висели, лежали и стояли. Ей хотелось рубить и бить по корням, но это было бессмысленно. Песок попал ей в обувь, и к тому же ей захотелось пить. Она прошла мимо кокона странной формы — он был более круглым у основания, более громоздким. Сакура медленно обошла его, понимая, что ее мозг пытается установить связь. Эта фигура — она напоминала ей о ком-то, о ком-то очень знакомом… Она огляделась вокруг. В пейзаже из желтого песка и бледных коконов внезапно вспыхнула искра цвета. Сакура чуть не подпрыгнула. Рядом с ненормально сформированным коконом был еще один, очень близко. Она прошла мимо него. Из следующего торчало что-то фиолетовое и трепетало на ветру. Сакура подошла ближе. Темно-фиолетовые, гладкие и блестящие. С идеально подстриженными концами. Она узнала бы эти волосы где угодно. Сакура упала на колени. — Хината! Хината! — Она вцепилась в кокон со всем отчаянием и зарыдала. — Хината, это я! Сакура! Ты меня слышишь?! — Она прижалась лбом к его складкам. — Ты меня слышишь? — повторила она уже тише. — Ты?.. Она сделала глубокий вдох и, опираясь на кокон, встала. Она обхватила руками его верхнюю часть, там, где он был уже. — Хината, я вытащу тебя отсюда, обещаю. Я над этим работаю. Я всех отсюда вытащу. Потерпи еще немного. Я освобожу тебя. Сакура обернулась. Теперь все стало ясно — более короткий кокон был Акамару, а тот, что стоял рядом — Киба. — И вас, ребята, тоже! — Она быстро обняла Кибу и похлопала по тому месту, где, по ее мнению, находилась голова Акамару. — Я вытащу вас всех отсюда! — закричала она.***
Возобновившееся упорство заставило ее пройти добрую четверть четвертого слоя. Но в океане пустоты она потеряла свой порыв. Но поколебалась не ее решимость, а ее сила. Иногда она чувствовала, что просто больше не может. Как вот сейчас. Сакура раскачивалась. Взад-вперед. Взад-вперед. Обхватив руками колени. Взад-вперед. Она не знала, зачем это делает, но чувствовала, что должна. Взад-вперед. Ей хотелось плакать, но внутри было пусто. Мадара, лежа в своей постели, уже наблюдал за ней, и она это знала. Она это чувствовала. Какая-то часть ее испытывала стыд, но в основном ей было все равно. — Может быть, ты, наконец, съешь что-нибудь и ляжешь? Я хочу спать. В кои-то веки они открыли измерение с реальным ландшафтом. Проверив его с помощью Кацую — разумеется, оно оказалось пустым — они решили разбить лагерь. Они нашли большую скалу, у подножия которой было что-то вроде пещеры. Наконец-то нашлось к чему прикрепить защитные метки, так что после закрытия входа в пещеру сеткой барьерных печатей (и прикрепления некоторых печатей к камню, потому что Сакура, по общему признанию, была немного параноиком) они решили не дежурить. Так они оба смогут поспать подольше. И в настоящем укрытии, а не на бесконечной пустой черной равнине, как это было в большинстве измерений. Это была такая желанная перемена. Но Сакура снова не могла уснуть. — Ты куда-то спешишь? — резко спросила она. Сакура действительно ожидала большего понимания с его стороны. Очевидно, она ошиблась. — Да. Спать. Сакура сунула в рот последний кусок хлеба. На вкус он был совсем никаким. Она потянула одеяло, чувствуя себя еще более задетой. Поглощенная приготовлением своей постели, она не заметила, как Мадара встал и подобрал свой спальник. — Что ты делаешь? — Мы будем спать вместе. — Он выровнял их спальные мешки. — Что? Зачем? — Потому что ты совсем разбита. Ложись, я тебя обниму. — Чего? Нет! Я не хочу обниматься с тобой! — Не так представляла себе Сакура свой первый ночной контакт с мужчиной. — Ты только еще больше меня расстраиваешь. — Тебе нужен человеческий контакт. Настолько же, насколько тебе нужна еда, или даже больше. Ты не привыкла к одиночеству, ты не можешь с ним справиться. И я единственный здесь человек. Ты должна быть благодарна, что я готов пойти тебе навстречу. А теперь иди сюда. — Он дернул ее за руку, и она упала на постель. Затем Мадара притянул ее к себе так, что она оказалась прижатой к его груди. Сакура напряглась. — Зачем ты это делаешь? Как ты думаешь, к чему это приведет? — Я делаю это, потому что нам нужно выжить. И надо ли тебе напоминать, что поставлено на карту? Это в интересах каждого, чтобы ты оставалась здоровой и психически уравновешенной. — Знаешь, если тебе захотелось объятий, то следовало бы сказать это по-другому. — Я не хочу обниматься. — Так ты хочешь сказать, что я единственная, кому это нужно? — спросила Сакура с ехидством. Таким, какое только смогла изобразить, уткнувшись носом ему в грудь. — Мне удалось отучить себя от этой потребности. Но я не думаю, что это принесло мне много хорошего.***
— Сакура? Сакура? Сакура заставила себя открыть глаза. С усилием — она была как раз в самой блаженной фазе сна. Но когда она увидела склонившегося над ней Мадару, который тряс ее за плечо, то тут же села, внезапно покрывшись холодным потом. — Что случилось? Что не так? Он отодвинулся от нее подальше. — Ничего не случилось. Я не хотел тебя пугать. Мне просто очень нужна карта второго и третьего слоев. — И почему именно это не может подождать до утра? На мгновение он, казалось, смутился. — Потому что у меня есть теория. И мне нужно кое-что проверить. Сакура отбросила одеяло в сторону. Она достаточно проснулась. Она даже не чувствовала необходимости в дальнейших комментариях по поводу того, что Мадара разбудил ее — она могла только посочувствовать его затруднительному положению. Сколько раз внезапная мысль о новой терапии заставляла ее посреди ночи вылезать из теплой постели и садиться за письменный стол? Она достала свои карты из запечатывающего свитка и разложила их перед ними. Мадара скрючился на своем спальном тюфяке. — Перечисли еще раз измерения, по которым перемещалась Кагуя, когда ты была с Обито. Сакура приложила палец к губам. — Хммм. Основное, измерение с повышенной гравитацией, измерение льда, лавовое и пустынное. Вот эти пять. — Пять? — Да. Пять. — Ты упоминала, что когда Обито открыл портал, вас ранило кислотой. И где же это было? — Мы туда не переносились. Просто немного приоткрыли его. — Но оно там было. И по какой-то причине Обито открыл его, так что если он каким-то образом выслеживал богиню, то она тоже могла быть там. — Возможно. Тогда это будет уже шесть. К чему ты клонишь? — Семь. — Палец Мадары опустился в центр карты. — Наш мир является седьмым. Смотри. — Он схватил карандаш и начал рисовать. — Если мы перерисуем это так, чтобы среднее нижнее измерение — основное измерение Кагуи– находилось в центре карты, то получим лаву, лед, гравитацию и пустыню в виде четырех направлений на горизонтальной плоскости. Спереди, сзади, слева и справа. Четыре ближайших измерения. «Верх» будет нашим миром. А «низ»… — Мадара схватил карту второго слоя. — Это будет то самое море кислоты, которое едва не стоило нам жизни! — Он торжествующе постучал пальцем по красному перечеркнутому кругу. Сакура склонилась над картой. — Это имеет смысл. Но я все равно не понимаю в чем тут дело… — Она двигалась по линиям кратчайшего расстояния. Эти шесть направлений — самые близкие. Это был ее постоянный маршрут. Она никогда не перемещалась по диагоналям, никогда не пользовалась другими направлениями. — Это значит, что мы ищем… неправильно?.. Что наш центр должен быть ее основным измерением и… — …и что мы должны искать по этим шести линиям, — закончил Мадара, глядя ей прямо в глаза.