***
— Я хочу снова пойти к дереву. Мне нужно хоть как-то попрощаться. Теперь, когда они были готовы отправиться в путь, Сакура по-настоящему занервничала. Они уйдут надолго, уйдут так далеко, что быстрое отступление будет невозможно, если что-то пойдет не так. Там не будет привычной территории, куда можно было бы вернуться и перегруппироваться. И все останутся позади. Мадара никак не прокомментировал ее просьбу и полетел туда, куда она хотела. Сакура была благодарна за несвойственное ему отсутствие сарказма, тем более что знала, что они зря теряют время. На бывшем поле боя, окруженном коконами, Сакура положила ладонь на землю и вытянула прямоугольный блок с помощью техники Дотона. Когда она взобралась на него, то смогла сесть на том уровне, где Цунаде-сама висела в своем заточении. — Я сейчас ухожу, шишоу, — тихо сказала Сакура. — Если все пойдет хорошо, я вернусь примерно через год… Пожалуйста, наберитесь терпения. Я… я работаю над этим. Теория, по крайней мере, теперь у нас есть теория, — Сакура замолчала и сглотнула. От этого в горле появилась боль. — Я никогда раньше об этом не спрашивала, но как Вам это удалось? Когда Вы покинули деревню, то оставили там и всех своих знакомых. Просто… как? Это так тяжело, так чертовски тяжело быть одинокой…– Сакура протерла глаза рукавом куртки. — Вы сказали бы, что у Вас была Шизуне? Что бы я только ни отдала за то, чтобы Шизуне была и со мной… Но, — Сакура расправила плечи и посмотрела туда, где находился Мадара — как раз у самого основания дерева, — из всех людей со мной будет тот, кто был равен Шодаю. И к тому же он хорошо ко мне относится, — добавила она, немного подумав. — Так что не беспокойтесь обо мне. Со мной все будет в порядке, шишоу. Не волнуйтесь. Она сняла обувь и прошла всю дорогу до дерева, пытаясь запечатлеть в памяти, как земля ее родного мира ощущается под ногами и между пальцев. Мадара сидел, прислонившись к тому месту, где из земли вырастал ствол дерева. Когда она приблизилась, он поднял голову. — Идем.***
Они пошли «вперед». Они миновали измерение драгоценных камней, свое первое. С мучительной болью в груди Сакура вспоминала, как все было просто вначале. Как она думала, что все, что им нужно было сделать, это исследовать эти 26 измерений… Каким далеким было это чувство сейчас… За первую неделю они добились неплохого прогресса, охватывая в среднем пять измерений в день. В 39-м слое они обнаружили обитаемое измерение, но, в отличие от тех, что были ближе к их родному миру, здесь жили только неразумные животные. Они целыми днями обыскивали его. С каждым призывом Сакура выжимала из себя все, что могла, доводя себя вплоть до обморока. Она дважды перестаралась. Они совершали бесчисленные полеты на Сусаноо, в том числе и ночью, чтобы обнаружить костер, если таковой вообще имелся бы. Каждый вечер Мадара делал гигантский знак из пепла на небе. Учиха снова изображал свой герб, конечно, но Сакура никак не комментировала это. Она чувствовала себя слишком благодарной, чтобы мелочиться. По словам Мадары, отметка была достаточно большой и высокой, чтобы ее можно было увидеть за сотни километров. После двух недель поисков на всем континенте им пришлось столкнуться с реальностью — парней здесь не было. Отправляться в лабиринт измерений стало еще страшнее, чем раньше. В 51-м измерении, которое выглядело довольно многообещающе — каменистое и жесткое, с разреженным, засушливым воздухом, но также с многочисленными потоками пресной воды и какой-то жалкой растительностью на берегах — они сделали странное наблюдение. После того, как Сакура вызвала Кацую, которая не смогла обнаружить никакого человеческого присутствия, они решили пролететь несколько тысяч километров на запад и проверить еще раз. Они так и сделали, и когда снова вызвали слизняка, Кацую казалась очень удивленной. — Сакура-чан, зачем ты меня вызвала, я думала, ты хочешь изменить свое местоположение. — Слизняк в замешательстве обернулась, меняя при этом ландшафт. Жаль, потому что Сакура уже приметила пещеру на поверхности скалы, которая была бы хороша для ночевки… Ей нравилось иметь ограниченное пространство вокруг себя — тогда они могли бы повесить на стены метки-барьеры, и она сочла бы, что держать вахту излишне. И Мадара тоже оценил бы эту пещеру. Он находил ее осторожность, или паранойю, как он это называл, преувеличенной. — Что Вы имеете в виду, Кацую-сама? Мы летаем уже целый день! — И они видели только скалы и синие, самые синие в мире бушующие реки. Никаких высших форм жизни вообще. — Я едва успела вернуться, когда ты снова вызвала меня… Может быть, в этом измерении время течет по-другому? И здесь оно идет быстрее? — Ну, это только на пользу нашему делу, — вмешался Мадара, с довольно кислым выражением лица разглядывая место, где раньше была пещера. Должно быть, он тоже это заметил. — Здесь мы потеряем меньше времени.***
Она вела блокнот с подробными описаниями каждого измерения. И еще один — с записями их расходов, всего того, что они съели и истратили за время каждой стоянки. Это помогало ей сохранять рассудок и давало возможность чем-то заняться по вечерам. Тем не менее, после завершения всех дел по дому и освобождения Кацую — которую она часто вызывала в самой маленькой версии, чтобы та составила ей компанию — все, что чувствовала Сакура — это уныние. — Как же мне жить дальше? — спросила она вслух, решив нарушить тишину и покой Мадары. Он наверняка не оценил бы ее нытье, но в какой-то момент она просто должна была заговорить. Иначе сойдет с ума. — Надежда. Не теряй надежды, — ответил он через некоторое время. — Думай о своей цели и держись за надежду ее достичь. — Моей цели? Ты имеешь в виду спасение всех? Такое чувство, что это только огромная ответственность, слишком тяжелая для одной маленькой меня! Я все время думаю, что делаю недостаточно, что, может быть, мы должны были сделать еще один переход сегодня, что, может быть, мы не должны были разбивать лагерь в этом измерении голубых скал два дня назад, потому что сразу после него было еще одно подходящее для этого! Я думаю лишь о том, что мне следует стараться еще больше… — Нет. Не думай об этой задаче. Подумай о том, что будет потом — ты вернешь своих близких. Вернешь свою жизнь. Мир снова будет в полном порядке. Представь себе свою жизнь, как она будет выглядеть, когда мы добьемся успеха. — Моя жизнь…– Сакура поиграла пальцами. — А разве это не будет самообманом? Что, если все пойдет не так, как я себе представляю? — Кто знает, как все обернется. Я говорю не о правдоподобности. Я говорю о надежде. Вот почему у меня такие трудности с ней — мне очень сложно сдержать свое неверие. Сакура посмотрела на него. — Неверие? Тебе недостает веры в наш успех? — Вообще-то я плохо умею верить во что бы то ни было. Вместо этого я склонен брать все в свои руки. Что часто является недостатком, потому что мне не хватает поддержки, которую могла бы дать мне определенная убежденность, определенная вера. Но ты другая, у тебя это есть. — Вера? Да, у меня есть вера. Я никогда, никогда не перестану верить. Пока я могу стоять, я никогда не сдамся! Вот только… — …тебе иногда не хватает сил встать? Сакура лишь кивнула.***
Он не мог этого сделать. Ему никак не удавалось взрастить эту искру в своей груди. Но хватало того, если она могла. Он может продолжать жить, пока у нее есть надежда. До тех пор, пока у нее есть будущее. Да, их целью было восстановление будущего для всего человечества. Но простой расчет достаточно отрезвлял — пространство для поиска было огромным. Поддерживать такую надежду было глупостью. Но она была способна на такую глупость. И Мадара был уверен, что он смог бы жить вечно, чтобы не разрушить ее надежды. Сакура держалась вполне прилично, учитывая все обстоятельства. Она так старалась быть храброй, и это было заметно. Она также разрабатывала свои собственные механизмы преодоления. Что-то строчила в своем блокноте. Перебирала свои припасы. Перебирала свои припасы заново. Большую часть вечеров она вызывала Кацую. Маленькую, размером с крысу. Слизняк садился ей на колени, и они болтали. Мадара не мог особо участвовать в разговоре, потому что они либо говорили о медицине, либо вспоминали былые времена. Но он должен был признать, что Кацую знала много смешных историй, особенно о внучке Хаширамы. Некоторые из них действительно были довольно забавными — у этой женщины была склонность попадать в неприятности самого унизительного рода. Ее жизнь могла бы стать поучительной историей для всех молодых шиноби. Судя по реакции Сакуры, которая была шокирована и растеряна, эти истории оказались для нее довольно откровенными. Тем не менее, Мадара иногда чувствовал себя слегка исключенным. А в другое время он чувствовал себя вовлеченным, но совершенно неправильно. Потому что периодически им приходил в голову медицинский вопрос, который они хотели проверить. А Мадара должен был служить подопытным животным. Они обе прощупывали его своей чакрой (удивительно, но ему больше нравилась Кацую, ее энергия была как-то мягче), доказывая что-то друг другу. Прямо как сейчас. — Вот видишь, я же тебе говорила, что узлы чакры как-то извиваются внутри! — воскликнула Сакура сверху, прижимая ладонь к его грудной клетке. — Хорошо, я тоже это чувствую, но это могут быть лишь нервы, Сакура-чан. У тебя нет никаких доказательств, что это капилляры чакры! — Слизняк сидел на его голом животе, и это был очень неприятный опыт. — Ну, смотри. Мадара! Активируй свою чакру! Мадара тяжело вздохнул и активировал чакру. — Хорошо, через эти структуры проходит чакра. Но смотри внимательнее — она не заполняет весь диаметр. Она уже, как будто окружена какой-то жидкостью… — чакра Кацую вошла в его Врата Прозрения и распространилась по всему телу. — Видишь, это открытая система, как и лимфатическая, она заканчивается в тканях! Как будто она собирала что-то оттуда. — Но ближе к внутренней части узла капилляр кажется полным, я права? — Да, это так. Как будто чакра усиливается… Может ли быть так, что узел преобразует то, что собрал из внутриклеточного пространства, в чакру?! — Кацую! Это может быть прорыв в теории чакры! — Я очень рад быть частью ваших открытий, но уже поздно, а мы даже толком не поели. — Мадара осторожно снял Кацую с живота и сел. — Не могли бы вы продолжить в другой раз?***
Это было измерение 65, когда Сакура не смогла вызвать слизняка. Она была хорошо отдохнувшей; это было только их второе измерение в тот день. Она пыталась, и он видел, как ее чакру замкнуло, и она взорвалась в бесполезных вспышках. — Я не знаю, что происходит! Я не могу вызвать Кацую! — от уже слышимого оттенка паники в ее голосе у Мадары возникло странное ощущение, словно по спине пробежали мурашки. Он знал, что слизняк очень важен для нее. Это был не только важный член их поисковой команды, но и последняя нить, связывающая ее с прошлой жизнью. — Я делаю все так же, как делала тысячи раз до этого! Ведь так? Так? — Успокойся. Ты нормально высвобождаешь свою чакру, но она выбрасывается в ничто. Попробуй призвать что-нибудь из свитка. Когда появилась фляга с водой, глаза Сакуры расширились еще больше. Она смотрела на него с таким страхом, что у него сжалось сердце. Одной рукой он схватил ее за локоть, а другой — флягу. — Мы прыгаем на одно измерение назад. А там посмотрим. Она вся дрожала, когда с сомнением опускала руки на землю в 64-м измерении. И упала на колени, когда появилась маленькая Кацую. — Я не понимаю…– сказала она сквозь слезы, обнимая шею Кацую. Или верхнюю часть. Или что там было у этого слизняка. — Я не смогла вызвать тебя, я думала, что и тебя потеряла! Им потребовалось несколько переносов назад и вперед, чтобы убедиться, что Сакура могла выполнить технику призыва в 64-м слое, в то время как в слое 65 (и 66-м, и в нескольких боковых измерениях на уровне 65) — нет. Положительным побочным эффектом этого хождения по кругу было то, что Сакура успокоилась. — Я думаю, что мы, возможно, достигли предела призыва, — сказала она, задумчиво покусывая свой последний целый ноготь. — Или, по крайней мере, моего предела. Я довольно долго об этом думала, и считаю, что вы двое должны заключить контракт. — Сакура мельком взглянула на него, а затем на слизняка, сидящего у нее на плече. — Твой предел может быть выше, Мадара. Слизняк втянул свои антенны внутрь — насколько он знал, это был признак беспокойства. Ну, он мог бы догадаться, что Кацую будет не в восторге. — Тебе не нравится это предложение, Кацую-сан? Кавалер тебе не по душе? — пошутил он. — Гм… Мадара-сама, поверьте, я польщена, но мы еще не очень хорошо знаем друг друга… Отсюда и мое удивление… — Кацую-сама, я знаю, что это противоречит традициям леса Шиккоцу, но мы стоим перед лицом катастрофы, подобной которой не было никогда в истории! — перебила Сакура. — Я уверена, что Вы можете сделать для него исключение! Какие бы формальные требования Вы ни предъявляли, можете быть уверены, что он выполнил бы их без каких-либо проблем, если бы был в правильных обстоятельствах! Вы же знаете, что он по всем уровням превосходит и меня, и шишоу… — Дело не только в грубой силе, Сакура-чан… Но я понимаю, в каком ужасном положении мы все находимся. Его лимит составлял 81 уровень. На 82-м они снова развернулись, чтобы Сакура попрощалась со слизняком в последний раз.***
— Знаешь, я даже рада, что всему есть предел. Даже если я буду чертовски скучать по ней, — сказала Сакура в тот же вечер, забираясь в свой спальный мешок. — Неужели? Почему? — Потому что это может быть причиной того, почему Фукусаку-сама не смог вызвать Наруто. Я имею в виду другую причину, кроме той, что Наруто мертв. Так что на самом деле я очень, очень счастлива. Наши поиски станут более трудоемкими, я знаю, но… теперь у меня больше надежды. Поиски действительно стали настоящей болью. Он никогда в жизни не использовал Сусаноо так часто. Обитаемые измерения были редки, однако, возможно, одно из двух десятков было пригодным для поиска. В остальном же это была просто бесконечная, черная пустота. Ни света, ни звука, ни движения. Даже его пещера не вполне подготовила его к такому. — Теперь, когда Кацую нет, у нас больше не будет буфера, — сказала Сакура однажды вечером. — На самом деле здесь только ты и я. Нам лучше не доводить до того, что в итоге мы поубиваем друг друга. Мы должны быть честными во всех вопросах, даже в неловких и неудобных, хорошо? Если я сделаю что-то такое, что будет тебе неприятно, просто скажи мне. Мы могли бы начать прямо сейчас! Что я делаю такого, что тебя раздражает? — Ничего. — Ты врешь. — Она слишком хорошо научилась читать его мысли. — Я думала, мы договорились быть честными! — Не помню, чтобы я соглашался. Просто ты громко объявила, что мы должны это сделать. Использование слова «мы» в предложении автоматически не дает ему моего благословения. Сакура надулась. — Но в данном конкретном случае я действительно согласен. Так что перестань сердиться. Сакура бросила на него обиженный взгляд. — Я вовсе не сержусь. Так что, если ты согласен, то начинай! И не пытайся вывернуться. Мадара поджал губы. Она, должно быть, так проницательна в своих маленьких проектах. Как он мог высказать свою критику и не рассердить ее? — Что же это?! Просто скажи мне. — Ты слишком много двигаешься… — Я… Что? — Ты двигаешься. После того как мы разбиваем лагерь, ты уже не можешь сидеть спокойно. Ты встаешь, идешь к рюкзакам, возвращаешься с мешком, роешься в нем, возвращаешься к рюкзакам. Сначала ты приносишь свое одеяло, а потом снова идешь и приносишь свою спальную одежду. А потом ты вспоминаешь про подушку и идешь в третий раз. — Ты, должно быть, шутишь. Мадара поднял руки, словно защищаясь. — Ты спросила, что меня раздражает! Это и есть мой ответ. Сакура моргнула. — Но… я просто… живу. И как это тебя раздражает? — Ты двигаешься в моем поле зрения, и это держит меня настороже. Это просто рефлекс. Ты должна помнить, что я очень долго был один. И то, как ты ходишь туда-сюда, настолько неэффективно, что можно было бы сделать это быстрее, если бы… — Хорошо, я поняла, поняла! Я нахожу это странным, но понимаю твою точку зрения. Я постараюсь меньше кружить… Но я просто не хочу оптимизировать каждое свое движение, если здесь я должна сделать перерыв и регенерировать! — В этом нет особой необходимости. Ты сама затеяла эту глупую игру, и я не требую, чтобы ты что-то меняла. — Он посмотрел на нее, и она послала ему свою лучшую улыбку. Конечно, за этой улыбкой скрывался какой-то план. — Значит, теперь я должен спросить, что тебя во мне раздражает? — Ты совсем этого не хочешь? Это было сказано с таким разочарованием. Мадара прищурился. — Не совсем так. Но если это так важно для тебя… Итак, что я делаю такого, что действует тебе на нервы? — Хм… Когда ты обнимаешь меня, засыпая… тебе нравится… усиливать свою хватку. Или немного шевелить рукой. Или потереть большим пальцем. И ты делаешь это примерно каждые тридцать секунд. — Я так делаю? Серьезно? — Да! Каждый раз, когда я засыпаю, ты делаешь эти крошечные движения, и это будит меня! Я знаю, что ты это не специально, но это просто так раздражает! — Я постараюсь перестать.***
Без Кацую стало еще тише. Но Сакура не отказалась от своих исследований. Она сосредоточила свое внимание на его шарингане. — Теперь активируй только левый. — Я не могу. Активируешь либо и тот, и другой, либо не активируешь вообще. — А ты не можешь попробовать? Задерживая взгляд, Мадара направил всю свою чакру в левый глаз. Это привело лишь к уколу боли. — Видишь, это не работает. — Ты уверен, что действительно честно пытался? Или ты просто стараешься отделаться от меня? — Я совершенно уверен, что пытался. И я знаю, что так легко от тебя не отделаться… — Тогда ладно. — Она достала из своей медицинской сумки тряпку. — Закрой свой правый глаз. — Она завязала его импровизированной повязкой и приложила руки к его голове. — Теперь активируй оба. Мадара прищурился. И активировал свой шаринган. Чакра Сакуры кружилась в его оптических нервах, покалывая и слегка раздражая его. — А теперь мангеке. Она двигалась вверх по его мозгу, и было трудно сдержать желание просто оттолкнуть ее и сбежать. Ему нужно было немного отвлечься, чтобы справиться с этим. — Почему ты так стремишься изучить его? Это уже шестой вечер подряд… — Пятый. Не преувеличивай. — Она направила ему в голову еще больше чакры. — Изучение шарингана на живом предмете, который так хорошо идет на сотрудничество, — Сакура похлопала его по плечу, — такая возможность выпадает раз в жизни! Вас ведь осталось совсем немного, понимаешь? — Тогда в этом еще меньше смысла. Зачем изучать функционально вымерший кеккей генкай? Мадара чувствовал, как внутри него плещется чакра Сакуры. — Может быть, он и не исчезнет. Может быть, Учиха снова будут существовать. И, возможно, это будет зависеть от меня, чтобы исправить проблемы, которые появятся. Я бы предпочла быть хорошо подготовленной к такому повороту событий. Саске… — она заколебалась. — Он не очень терпеливый человек, — сказала она, наконец. Она поднесла руки к его вискам, и ее чакра впилась в его глазные яблоки. Какое ужасное ощущение! — Не то что ты…***
Это было уже их одиннадцатое перемещение. И одиннадцатая пустота. Без призыва Кацую, Сакура могла бы потратить всю свою чакру на восстановление системы Мадары, но они оба были близки к своему пределу. — Нам не следует переноситься дальше. Если следующий мир будет враждебным, я не смогу сбежать, — сказал он, очевидно, думая точно так же. — Но здесь же ничего нет! Как мы можем разбить здесь лагерь? — Эти пустоты вызывали в ней внутреннюю панику. Ей казалось, что всякий раз, когда она поворачивала голову, что-то выскакивало из темноты и хватало ее. — Нам просто нужно немного поспать. Залатай меня, чтобы я восстановился самостоятельно, и давай попробуем немного отдохнуть. — Я не могу. Я не могу здесь спать! — Они плыли в пустоте, под ногами у них не было никакой опоры. Ни верха, ни низа. Ничего. — Можешь. — Мадара отцепил ее пальцы от своего локтя и потянулся к сумке. — Давай сначала поедим, а потом… Протянув руку к поясу, он легонько толкнул ее в бок. Она даже не заметила этого, пока внезапно не оказалась в метре от него и медленно, но уверенно поплыла прочь. — Что происходит? — Сакура попыталась отодвинуться назад, но ей не на что было опереться, ничто не могло остановить ее движения. Расстояние между ними увеличилось до полутора метров. — Мадара! — Она протянула свою руку. — Мадара! Наконец, он поднял глаза и, поняв, что происходит, выгнулся дугой и потянулся к ней. Слишком поздно. Их руки не смогли соединиться в считанных сантиметрах. Они были слишком далеко друг от друга. А она все еще уплывала прочь! — Мадара! Мадара! — С каждой секундой он все больше отдалялся. Часть ее мозга переполнял самый первобытный страх, с которым она когда-либо сталкивалась. Хуже, чем встретиться лицом к лицу с Демоническими братьями, когда ей было двенадцать, чем Гаара в его облике Шукаку, хуже, чем чертов Джуби. Другая часть ее мозга помнила, что она была шиноби. Она была обучена всем навыкам, необходимым для выживания. А самым большим ее достоянием был мозг. «Думай, Сакура, думай!» Она порылась в своей сумке. Свиток выпал и свободно поплыл перед ее глазами. Свиток еды с порциями на следующие две недели. Она залезла глубже. Еще один, ей нужен был еще один! Вот так! Свиток лагерных припасов! Мадара был уже в добрых трех метрах. Сакура вскрыла свиток — появились еще семь свитков. Она схватила первый попавшийся. Повезло! Ей повезло — это был свиток с лесоматериалами! Она прижала ладонь к бумаге. Всевозможные куски дерева окружили ее и плавали вокруг. Толстый обрубок дерева ударил ее по голове. Она почти этого не заметила. В отчаянии она схватила самую длинную доску и потянула за нее. Слава богу, что у них не было времени разрезать ее! Она подвинула доску к Мадаре и толкнула ее изо всех сил, стараясь не отпускать свой конец. Она увидела, как Мадара напрягся и вытянул вперед руку. Кончики его пальцев коснулись доски. В тот момент, когда он дотронулся, он направил чакру в свои пальцы, чтобы усилить хватку. Сакура сделала глубокий вдох. И еще раз. — Держи! Не отпускай! Я иду к тебе! — Он начал тащить себя по доске. Она вцепилась в него, когда он, наконец, оказался в пределах ее досягаемости. Они потеряли большую часть древесины из свитка, пока она не пришла в себя. Та уплыла прочь, Сакура все еще могла видеть ее на периферии, все еще ясно, поскольку не было ничего, что могло бы помешать обзору. Однако им удалось восстановить три из семи свитков. Четвертый они поймали с помощью куная, привязанного к веревке. Других уже не было. Они распаковали еще один пищевой свиток, и пока Мадара держал ее за пояс, Сакура ловила летающие предметы и запечатывала ненужные обратно. Когда дело дошло до сна, она достала из запасного свитка моток веревки и обернула его вокруг своей талии. — Теперь ты, — сказала она, обматывая веревку вокруг него. И надежный узел заставил ее почувствовать себя хорошо. А второй — еще лучше. Она критически осмотрела свое устройство. Теперь они не будут плыть врозь, но как она могла спать, подвешенная в пустоте? Сакура размотала длинную веревку и затянула тугую петлю вокруг своей лодыжки. Затем сделала еще одну, более свободную, с болтающимся концом, готовым затянуться. — Иди сюда, — сказала она, потянув за веревку, соединявшую ее с Мадарой. Она обвила его ногами, как будто оседлала, и просунула вторую ногу в приготовленную петлю. Она затянула ее потуже и отрезала конец. — Ты в этом уверена? — спросил Мадара откуда-то сверху. — Это поставит нас в очень уязвимое положение, если что-то случится. — Я готова рискнуть. Лучше так, чем эта пустота, — заявила Сакура, перерезая еще один кусок веревки. — Хочешь немного для своих рук? Было бы здорово, если бы ты мог все время обнимать меня… — добавила она, видя, что он колеблется. Она обвязала свое правое запястье и приготовила петлю для левого. Длинная веревка, что затянет узел, который она зажала между зубами. — Как же мы освободимся завтра, если у меня тоже связаны руки? — Скальпелем чакры, — пробормотала Сакура, кусая веревку. — Я могу создать его каждым пальцем и могу согнуть его, если захочу. Готов? — Спросила она, протягивая ему в руку еще один кусок веревки. Она обняла его, вслепую нашла приготовленную петлю и потянула веревку зубами. Ее руки сомкнулись вокруг него. Она наклонила голову к его груди и заметила, как он связывает свои руки узлом за ее спиной. Сакура обняла его крепче, чем того требовали веревки, и закрыла глаза. Мадара уткнулся лицом ей в макушку, и на мгновение Сакуре показалось, что он прижался губами к ее волосам. Но, может быть, ей это действительно только показалось.***
«Главное направление Кагуи 1, измерение 427. Пригодный для дыхания воздух и каменистая поверхность, в остальном пустота. Никаких источников света, гравитация слабая, но присутствует». — Написала Сакура в своем блокноте. Она мельком взглянула туда, где Мадара заканчивал выжигать герб Учих. — «Помечено. Никого не найдено». — Ладно, я закончила, — сказала она, схватив его за локоть. — Перемещаемся! Мадара медленно повернул к ней голову. — Я не могу, — сказал он странным тоном. — Что значит не можешь? Что-то не так с твоими глазами?! — Руки Сакуры инстинктивно метнулись к его лицу. — С твоей чакрой? Неужели что-то разорвалось? Он взял ее ладони и повел их вниз, держа в своих руках. — Нет. С моими глазами все в порядке. Но здесь нет никакого «переднего» измерения. — Что? — Там ничего нет. — Мадара помахал рукой перед собой. — Никакого среднего переднего и никакого левого, правого, верхнего или нижнего переднего измерений. Сакура сжала его руку. — Ты уверен? Ты видишь те, что на нашем плане? — Да, они там есть. И те, что позади нас, тоже. — Может ли это означать, что мы дошли до конца?! — Перед глазами у Сакуры все поплыло — выступили слезы. Она даже не потрудилась их вытереть. — Неужели это возможно! Может ли быть такое? — Волнение, которого она не испытывала долгое время. — Мадара! Мы сделали это! — Она схватила его за плечи и встряхнула. — Мы дошли до самого конца! У этой штуки даже есть КОНЕЦ! — Схватив его за шею, Сакура подпрыгнула, обхватив его руками и ногами. Он подсунул руки ей под колени, чтобы она не упала. Ее улыбка, должно быть, была заразительной, потому что он улыбнулся ей в ответ. — Мы сделали это! — Она обняла его со всей силы. — Спасибо! Большое тебе спасибо, — ее сердце было переполнено радостью. Она откинулась назад, чтобы посмотреть ему в лицо, и почти поцеловала его в губы. Но вовремя сообразила, что нужно сместиться, и вместо этого чмокнула его в щеку влажным поцелуем.