Смотри сквозь туман

      — Кто такой Главный?       — Н-ну он... Я не знаю, с чего начать...       — Успокойся, не зажимайся. Мы тебе ничего не сделаем, можешь расслабиться. Чаю хочешь? Свеч, включи чайник!       Никто не говорил, что будет легко, правда? Глупо было надеяться.       Бедный мальчик, запуганный Зваными... Может, вовсе оставить его в покое, дать отоспаться после всех напряжённых событий, а уже затем расспрашивать?..       — Дей, понимаешь... Чем раньше мы узнаем про Званых, тем больше мы будем готовы к столкновению. И ты — наша единственная надежда.       Дрожащие руки — но глаза решительные-решительные.       — Я понимаю, Виз. Я всё понимаю. Только соберусь с мыслями...       — Не спеши. И... Хельги, метнись-ка в комнату за пледом. Спасибо. Вот, держи, закутайся; будет спокойнее. И вода уже вскипела, сейчас сделаем чай.       Умный мальчик, всё понимает. И после рассказа ему самому легче станет; должно же стать, правда?..       А если рассказать не сможет — Свеч подсобит, успокоит и направит.       Званым не удастся затаиться.       — Сахар нужен? Тогда держи; осторожно, не обожгись.       — С-спасибо...       — Не за что. И начни с вашего знакомства, ладно? По порядку.       — Со знакомства... Чай какой у вас вкусный, я такой никогда не пил!.. И... познакомились мы в парке. Я тогда ушёл из университета, не знал, куда себя девать, — а тут Званые на скамейке сидят. Пригласили сесть рядом — вернее, Главный пригласил: он говорил за всех Званых.       — Опиши его, пожалуйста. Как он тогда выглядел?       Едва заметная улыбка, чуть мечтательный взгляд, торопливый глоток чая, чтобы это скрыть, — неужели Дей настолько привязан, что до сих пор вспоминает о первой встрече с теплом?..       — Жёлтые очки. Светящиеся — уж не знаю, как он это сделал. Чёрные волосы, улыбка... ласковая, но жутковатая. Плед наброшен на плечи — вот как у меня сейчас. В руке стакан с горячим вином.       — И ты сел рядом? Не было страшно?       Короткий смешок — на который хочется удивлённо вскинуть брови.       Если верить описанию, Главный не выглядел добряком. Дею было настолько всё равно, куда идти?..       — Страшно — не то слово! Но мне казалось, что хуже точно быть не может. И я подошёл и сел. Меня закутали в плед, напоили вином, стали расспрашивать...       — И в итоге позвали жить к себе?       — Ага. И я согласился. Знаю-знаю, то ещё безрассудство, но...       Но хуже быть не могло. Ясно.       «А мы ведь похожи на Званых, — мысленно усмехается Виз. — Тоже позвали к себе, завернули в плед, протянули кружку с чаем...»       Да только они не собираются поить «фонарьей» кровью и заставлять убивать.       И как Дей может говорить про Званых с этой виновато-влюблённой улыбкой?!       — Что было дальше?       — Дальше... Я жил у них, учился... А, погоди, тебе ведь Главный нужен. Он... Дома-то очки снимал... Я долго не решался посмотреть в глаза, а когда взглянул... Они у него разные: один голубой, второй жёлтый.       — Это интересно. Но... Дей, давай теперь не про внешность? Какой он... как человек?       Пауза. Несколько глотков чая, нахмуренные брови, плотнее запахнутый плед.       Сколько Дей пробыл со Зваными? Успел достаточно узнать Главного, чтобы сейчас про него рассказать?       Или нечто другое мешает продолжить?..       — Знаешь, Виз... Он странный. Он добрый и ласковый, он так о Званых заботился; да и со мной возился: и влиться в компанию помогал, и умениям учил, и... н-ну, просто был... хорошим.       Судя по краснеющим щекам, их с Главным отношения были достаточно близкими.       Н-да.       Нелегко, должно быть, Дею сейчас, когда любимый человек оказался тем ещё негодяем.       — Но... злым он тоже бывал. Скрипел зубами, мрачно глядел исподлобья. А накануне... н-ну, моего побега... Я спросил: ты бы за меня умер? А он рявкнул: «Глупость какая — за тебя умирать!»       Бедный-бедный мальчик...       — Ты... поплачь, не стесняйся. Полегче станет. Ещё чаю сделать?..       — Ес-сли можно...       — Конечно. Не торопи себя.       Как его утешить, если ты совершенно не умеешь утешать?..       — В-виз, если ты узнал всё, что хотел... Я... ничего не скажу про его силу. Я не видел, что он может, а чего — нет. Он всё-таки не совсем человек, он прошёл ритуал, у него нет тени... Но мне он никогда не показывал всё, на что способен. Никто из них.       — Хорошо. Я тебя понял. Давай закончим на сегодня; или закончим вообще. Сиди, пей чай, сейчас печенье тебе вытащу... А сам посоветуюсь со Свечем и Хельги.       Нет тени?!       Ритуал?!       Да кто он такой — и что он может?       А главное — как подготовиться к встрече с ним и со Зваными?..

***

      — Кто ты?       — Я не знаю.       У Главного свежий шрам под глазом и отрешённый взгляд. Он словно бы спит — но всё слышит и отвечает.       — Что ты можешь сказать о себе?       — Слушай, что тебе надо? Я признал вину, я теперь в тюрьме на ближайшие двадцать лет, никого не трону. Что. Тебе. Надо?       И правда, что ему надо? Зачем вообще пришёл? Надеялся наивно, что Главный выложит всю историю своей жизни?..       — Ты говорил на суде, что хотел стать визитёром?..       — Хотел. Не вышло. Я стал Званым — и не жалею. Ну, доволен?       Да что ж он такой колючий! Впрочем, чего ждать от преступника...       От вымотанного и полумёртвого преступника: щёки впалые, под глазами синяки, пальцы подрагивают. Такой разве будет откровенничать?       — Чего так хмуришься? Думал, я тебе сейчас выложу, как рыдал после отказа, как из-за ритуала отваливалась поясница, как я тысячу раз хотел всё переиграть, чтобы Званые остались живы?.. Ага, жди!       И до чего ехидная ухмылка, аж врезать хочется!       Но... он же выложил, да? Пускай не во всех подробностях, но...       Рыдал после отказа.       Болела поясница.       Жалел о смерти Званых.       — Дей был прав: ты странный.       — Дей? Да что он... Да он...       И только сглатывает тяжело.       Чем его отвлечь? Что ещё ему сказать?       Кусать губы у всех на виду неприлично, да?..       — Ты так сражался с нами... Я восхищаюсь, честное слово! Не видел никогда такой силы. А сейчас... тебе нужна помощь? Если грустно, или мрачно, или не знаешь, что делать...       — Виз... тебя же Визом зовут, да? Так вот, Виз. Пошёл ты.       И остаётся только покраснеть — и выскочить из комнаты.       Ну его.       Не хочет общаться — не надо.       Пытаться помочь — себе дороже.       Пускай...       Пускай гниёт в тюрьме. Там ему самое место.