Смотри сквозь туман

      «Снова заходил Главный — уверял, что всё в порядке, почти нашёл работу, держит себя в руках и не падает в чувство вины.       Конечно, сварил ему кофе и угостил свежими булочками. Конечно, он смущённо улыбался, но ни от чего не отказывался; а потом лежал головой у меня на коленях.       Пока перебирал его волосы — нащупал шрам на затылке, тонкий, как нитка, но явственно ощутимый. Спросить ничего не успел — Главный сам пояснил: ты ведь знаешь, что я хотел умереть, ты ведь помнишь, что у меня депрессия и повышенная склонность к суициду?..       Значит, это один из шрамов, оставшихся от попытки разбить голову обо что бы то ни было.       Видел такой на лбу, знал, что какое-то время Главный сидел в специальной камере; но раз он даже затылок себе умудрился расколотить... Как же плохо ему было.       Или есть? Кажется, он не говорил: „была депрессия“. То есть он до сих пор...       Но его же выпустили из тюрьмы! Да и последние годы он не лечился.       А вдруг лечился, но не говорил? А выпустили из-за моих настойчивых просьб.       Что, если ему было бы лучше остаться там, под присмотром, — а я, отчаянно веря в то, что делаю...       Что, если он снова попытается умереть и на этот раз преуспеет — из-за меня?..»       «Гуляли по городу. Главный вертел головой, улыбался, ахал; но как-то наигранно, будто старался ради меня.       После часа непрерывной ходьбы он попросил присесть; я думал, устал, а он расплакался: город так изменился, пока я сидел в тюрьме, а вот я — ни капли, остался прежним.       Пришлось напомнить, какой путь он прошёл от бесконечного чувства вины до принятия себя и своих ошибок — и сколько всего узнал на наших занятиях. Глупо же это отрицать! А он упрямился: не чувствую в себе изменений, значит, не изменился.       Может, депрессия его и правда не отпустила?»       «Предлагал контакты хорошего психолога — а Главный отказывался. Дело наверняка в деньгах, но если предложу помощь — он откажется тем более. Заранее, что ли, оплатить сеанс и соврать, что всё бесплатно, по акции?..       Свеч говорит, насильно человеку не поможешь. Он прав: я не могу заставить Главного прийти к психологу, всё рассказать и начать работу над собой. Но ведь надо что-то с ним делать? Нельзя просто бросить его в депрессии — даже если так ему якобы будет лучше!       Хоть самому психологическое образование получай — да только смогу ли, успею ли?»       «Главный опять зашёл в гости и тысячу раз за это извинился: говори, если прихожу слишком часто, я не хочу навязываться и так далее. Хоть от кофе не отказался; долго-долго размешивал сахар, пил маленькими глотками — а затем выдал: и всё-таки самый безболезненный способ самоубийства — отдать себя туману.       Да, он снова про это думал — признался, отворачиваясь смущённо, потирая пальцы, и видно было, как борется в нём желание поговорить и страх оказаться навязчивым. Что я мог сделать? Только предложить рассказывать всё, что посчитает нужным, и обнять.       А пальцы нет-нет да и нащупывали шрам на затылке, точно сами собой, честное слово!.. Но Главный, кажется, был не против — или внимания не обратил».       «Я не знаю, что делать с Главным. Я не знаю, как заставить его жить. Нет, он вроде и сам хочет, но эти мысли о смерти...       Конечно, я перебарщиваю: невозможно заставить жить. Можно лишь показать, как жизнь хороша, и не отмахиваться от проблем — слушать-слушать-слушать. И отвечать, само собой, — чтобы получался диалог, а не монолог.       Кажется, пора учиться помогать не только действиями, но и словами. Получится ли?..       Не попробую — не узнаю».