Смотри сквозь туман

      Сегодня самая длинная ночь — Ночь, когда нет смерти. Отвратительный и глупый праздник: смерть есть, как ни пытайся её отменить. Даже для бессмертных.       «Что ж она меня никак не заберёт?» — хмыкает Главный и кутается плотнее в одеяльный кокон.       Всего год назад он праздновал Ночь со Зваными и Деем. На площадь они не пошли: устроились на лавочке в парке, пили горячее вино, делились дурацкими историями, играли в снежки. Всё было хорошо: Главный не раздумывал над местью визитёрам, Дей не зависел от «фонарьей» крови, Званые не метались между верностью и пониманием, насколько неправильно то, что они делают.       А теперь Званые мертвы, Дею предстоит долгая работа с психотерапевтом, а Главный сидит в тюрьме и даже не пытается покончить с собой: всё равно не получится.       Выходит, для него смерти правда нет. Только праздновать это не хочется.       С лязгом замка отпирают камеру, и Главный хмурится: ужин приносили полчаса назад, что могло понадобиться? Но из одеяльного кокона не выглядывает, наоборот, прячется глубже, чтобы ничего не видеть — и чтобы его не видели. Хотя глупости, конечно: понятно, что он здесь, куда бы делся?       — Хочешь с нами Ночь встретить? — предлагает знакомый голос. Это Юсс, один из охранников.       «Не хочу, — морщится Главный. — Я вообще ничего не хочу». Отказался от праздничного ужина в зале, так нет же, добрались и до камеры со своей дурацкой Ночью!       Он бормочет, пытаясь найти подходящее оправдание:       — Это визитёрский праздник, — но Юсс отмахивается:       — Да брось ты, все имеют право отмечать. Но если хочешь побыть один...       «Конечно, оставайся один. Вспомни, как было хорошо со Зваными — и что с ними случилось по твоей, между прочим, вине. Достань из ящика стола канцелярский нож, который тебе столько недель не давали в руки. Сегодня в мире нет смерти — но, быть может, до тебя она снизойдёт?»       Распахнув одеяло, Главный выпаливает:       — Не хочу. В смысле, не хочу один. Хочу с вами.       И, осекшись, закусывает губу. Имеет ли право на не-одиночество после всего, что натворил? Справедливо было бы сидеть наедине с воспоминаниями и ядовитыми мыслями, раз уж не пошёл в зал, а он цепляется за спасительное предложение, наглец.       Юсс, видимо, так не считает — улыбается:       — Одевайся и пойдём во двор. У нас там костёр, будем вино греть, истории рассказывать — в общем, придумаем, как развлечься. Только, — он отводит глаза, — мне для безопасности... Ну, сам понимаешь.       Наручники, блокирующие умения. Конечно.       — Без проблем, — кивает Главный. Наскоро сооружает из одеяла гнездо, велит Джу: — Лежи здесь! — и, ни капли не стесняясь Юсса, переодевается в уличное.       Первая Ночь, которую предстоит встречать с охраной во дворе тюрьмы. Интересно, пригласят ли на остальные девятнадцать Ночей — и будет ли кто-нибудь ещё из заключённых? Или они, как положено, празднуют в зале, а за ним почему-то пришёл Юсс? Неужели догадался, какие мысли и воспоминания терзают?       Главный застёгивает куртку и протягивает руки. Он никогда об этом не спросит.

***

      — Ну ты зараза! — кричат от костра, когда они с Юссом выходят во двор. Правда, скорее радостно, чем возмущённо. — Только последние мозги не выбей!       Чт... О чём речь? Почему Юсс должен выбить мозги и, главное, кому? Неужели... да, кажется, это Лиан: её рыжие волосы ни с чем не спутать. Или всё-таки сидящему рядом Стишу?       — Мы поспорили, — поясняет Юсс. — Лиан говорила, что ты откажешься, а я был уверен, что уговорю выйти. Теперь кое-кто получит щелбан.       — Давайте щелбан получу я? — предлагает Главный. Пытается улыбнуться: шучу, мол, — но губы не желают растягиваться даже в подобие улыбки, будто вмиг заледенели. Но было бы, от чего леденеть: не так уж здесь холодно.       — Эй, ты чего? — подрывается Стиш, а Юсс молча обнимает.       Когда-то именно Юсс вытащил Главного из душевой всего в крови. Наверное, помня об этом, и позвал сегодня: чтобы не дать сойти с ума в одиночестве.       — Садись, — шепчет Юсс, гладя по спине. — Как видишь, нас трое, и ты всех знаешь. Маленькая уютная компания лучше, чем пустая камера, правда?       — Правда, — сипло соглашается Главный. Опускается на скамеечку у костра и невольно принюхивается: запах вина с пряностями напоминает, как они со Зваными...       Нет, не думать о них. Только не сегодня. Не сейчас.       — Вино скоро будет готово, — поймав взгляд, улыбается Лиан. А Стиш, придвинувшись, касается руки:       — Пускай сегодня и нет смерти, кое-чему не помешало бы умереть. Например, твоему чувству вины.       — Всё-то вы про меня знаете, — через силу улыбается Главный, и в этот раз улыбка действительно получается похожей на улыбку. — Но если б это было так просто!       — А мы заколдовали вино, — пожимает плечами Лиан. — Выпьешь, и сразу всё получится. Ну, может, не сразу, но получится непременно.       Они трое не дают провалиться в липкую тоску: рассказывают о забавных рабочих случаях, о знакомстве друг с другом и с прочими охранниками, о том, как сложилась традиция праздновать Ночь здесь, во дворе, и как уже пятый раз они собираются маленькой компанией дежурных охранников, а сегодня решили позвать его, Главного, потому что знали, как ему плохо...       Когда Лиан протягивает стаканчик с вином, Главный, как положено, загадывает: пусть и правда всё получится. Пусть Званые будут счастливы в посмертии, а меня перестанут мучить кошмары. Пусть остальные девятнадцать Ночей будут такими же, как эта Ночь. Пусть я больше ни разу не разобью голову о стену.       Делает первый обжигающий глоток — и, выдохнув, позволяет хлынуть слезам. Не держать же в себе.       — Шептались с ветром, — нараспев тянет Лиан, — сплетали нити в странные узоры и жгли огонь, не зная солнца.       — Так тоже было долго, — кивает Юсс. — Без солнца, без тумана и без смерти.       — Наедине с глубокой, как колодец, ночью, — еле слышно подхватывает Главный, вытирая щёки, — поющими ветрами и вечным снегом. — Смущённый собственной решительностью, опускает глаза и крутит пустой стаканчик.       Конечно, он тоже знает это стихотворение — кто не знает? Другое дело, что раньше никогда не читал его вслух — даже со Зваными!       — Ты как? — вновь касается руки Стиш.       — Лучше не бывало, — Главный с улыбкой поднимает голову. — Спасибо, что позвали.       Юсс разводит руками: как, мол, мы могли тебя не позвать? — а Лиан отбирает стаканчик и наливает новую порцию вина.       Быть может, смерти и правда нет — ни для кого. Особенно в эту длинную ночь.