***
Возможно, я погорячился со своей добротой. Как минимум она стоила мне скорости. Аделина обгорела достаточно сильно, но судьба, к удивлению, вновь оказалась благосклонна к ней: двигаться, хоть с опорой на меня, хоть и с черепашьей скоростью, женщина всё ещё могла. И если честно, это раздражало. Ох, чую, весёленькая меня ждёт дорога! — Это точно здесь? — я кивнул на дверь, ничем не отличавшуюся десятка других, раскиданных вокруг. — Не вижу охраны. Аделина осторожно кивнула, будто опасаясь, что как только её слова окажутся неверными хоть в чём-то, я тут же изменю решение относительно её. В принципе, могу её понять. Но пока что я ей верю. Охраны может не быть здесь по нескольким причинам, никак от неё не зависящим. — У меня хорошая память, — тихо произнесла она. — Она была тут, как и охранник. Клянусь! Что ж, если она действительно не врёт, то либо камера опустела, либо человек Грикса бросил пост, либо он внутри. И последний вариант мне не нравился сильнее всего. Вряд ли бы он зашёл к ней просто поболтать. Увы, прислушиваться было бесполезно — звукоизоляция в этих камерах отменная. Держу пари, если бы не это, на крики Аделины сразу бы сбежались люди. Но что было плюсом, теперь обратилось минусом. Очень жаль… Мы проковыляли вплотную к двери. Звуков с той стороны по-прежнему не доносилось, зато я, наконец, увидел, что дверь не заперта. Две плотно прилегающие друг к другу петли пустовали, тяжёлый висячий замок отсутствовал. А это значит одно — и пленница, и охранник внутри. Стоит ли рискнуть и оставить за спиной Аделину? Она безоружна, но при желании вполне может подгадить. Я покосился на неё. Женщина поймала мой взгляд и ощутимо вздрогнула. — Я знаю, о чём ты подумал, — её голос тоже дрожал. — Пожалуйста, я не в том положении, чтобы предать тебя! Просто… поверь. Её слова позабавили меня. — Интересно, а ты бы смогла поверить человеку, который организовал твоё похищение и накачал наркотиком? — она сжалась, как будто я занёс руку для удара. — Пожалуй, об этом поговорим позже, если сумеем, конечно. Сейчас мне придётся тебе поверить, чтобы не терять время. Я холодно улыбнулся и помог ей прислониться к стене. — Сейчас увидим, не ошибся ли я, сохранив тебе жизнь. Я потянул за ручку изо всех сил. Двери здесь оказались довольно тяжёлыми, но, что удивительно, отлично смазанными. Никакого скрипа, никаких заедающих петель — дверь просто распахнулась, пропуская меня внутрь. И тут же хлынули звуки: приглушённые стоны, всхлипы, удары, шлепки и довольное урчание. Чего же мне ещё было ожидать? Чтобы оценить ситуацию хватило и пары мгновений. Куда сложнее оказалось не залить эту свинью пламенем прямо с порога. Лишь осознание того, что я задену Лианн, удержало меня от опрометчивых действий. Сейчас я впервые пожалел, что моей стихией оказался огонь. Такой мощный, такой сильный дар оказался бессилен. Я помедлил, благо, заметила меня только девушка, подвешенная на цепях, словно кусок мяса. Громила так и не оторвался от своего дела, видимо, решил, что в камеру заглянул босс. Он лишь лениво махнул рукой, даже не оборачиваясь к предполагаемому начальнику. — Босс, вы рано, — выдохнул он. — Не волнуйтесь, я приведу её в порядок для вас, как только закончу. Если бы внутри не бушевал такой сильный пожар из злобы и ненависти, я бы даже умилился той непосредственности, с какой это было сказано. Вряд ли большой начальник бы стал ждать, когда же подчинённый наиграется с пленницей. Вместо этого я судорожно пытался сообразить, что же делать. Мужик крупнее меня раза в полтора, так что вариант, где я подкрадываюсь и бью ножом в шею или сердце, можно не рассматривать — скорее всего, не попаду. Однако и просто пустить в ход магию я не могу. Я поймал взгляд Лианн. В её широко распахнутых подёрнутых слезами глазах плескался целый коктейль эмоций: страх и боль, злость и отвращение, отчаяние и страдание. Но более всего — безумная надежда. Она безмолвно молила о помощи, неуверенная, в силах ли я сделать хоть что-то, чтобы прервать её мучения. Довольно! Я вскинул руки и обдал громилу водой, вкладывая в заклинание всю ненависть, всё бессилие и злость на неспособность защитить эту девушку, отвращение к происходящему на моих глазах насилию и жгучее желание голыми руками впиться в глотку отродья, по ошибке носящего человеческую личину! Две хлёсткие струи кипятка ударили со звуком, более присущим кнуту. И тварь передо мной завизжала. Его лапищи тут же стальными тисками вцепились в крошечные хрупкие руки Лианн. Я вдруг с пугающей ясностью представил, какие уродливые отметины останутся на бледной нежной коже. Ублюдок! — Уничтожу! — прорычал я, приближаясь и продолжая поливать кипятком. Всё моё естество вопило о том, чтобы смерть была медленной и мучительной. Волны ненависти, о глубине которой я и не подозревал, нахлынули, словно цунами, и я направил эти новые чувства в уже проверенное русло — в магию. Тварь завопила страшнее прежнего, удивительно походя на свинью на забое, и рухнула на колени, отпустив, наконец, бедную Лианн. Я остановил атаку и приблизился на пару шагов, глядя, как насильник заваливается на спину. Он не переставал визжать и корчиться в агонии, и отчаянные, почти нечеловеческие крики звенели в воздухе. Казалось, что-то мучает его, помимо ожогов, причём очень даже сильно. Что ж, заслужил! Я выпустил поток пламени, теперь уже не боясь задеть девушку. Вода тут же громко зашипела, испаряясь, но даже это не смогло заглушить жадного рёва пламени и жутких предсмертных криков. И на сей раз я не дрогнул и не отступил.Глава 5
25 мая 2020 г. в 05:02
Женщина зажмурилась и отшатнулась. А спустя пару мгновений — закричала. Испуг, растерянность? Пожалуй, всё это было, но куда больше сейчас она ощущала боль.
К счастью, Аделина не попыталась убежать, что очень осложнило бы мне жизнь. Вместо этого она рухнула и принялась кататься по полу, вопя от боли и стараясь сбить пламя с одежды и волос. В принципе, это было правильно и даже могло спасти её, вот только я не собирался стоять и бездействовать.
Я поднялся на ноги, уже не чувствуя боли в руках. Прилив сил, куда более мощный, чем я когда-либо испытывал, принёс ещё и облегчение для тела. Я с удовольствием согнул и разогнул локти, ощущая, как к занемевшим конечностям возвращается кровь. Затем настал черёд пальцев. Наконец-то, они слушаются!
Потом глубоко вдохнул и сделал пару мелких неуверенных шагов в сторону горящей женщины, невероятно остро ощущая тяжесть металла на лодыжках. Как она ни старалась, особых успехов в попытках сбить пламя я не наблюдал. И как бы ни хотелось просто понаблюдать за мучительной смертью, мне всё ещё нужна была информация, а получить её проще всего от неё.
Я протянул к ней руки и неохотно сконцентрировался на создании воды. Удивительно, но получилась не обычная струйка, какие я научился создавать в последние дни, а настоящий поток, словно кто-то вручил мне в руку садовый шланг. Так что уже через каких-то десять-пятнадцать секунд женщина замерла на полу, дрожа и откашливаясь от воды.
Я шагнул к ней, и цепи на ногах натянулись, звонко зазвенели, не пуская дальше, но пока мне это было и не нужно. Повезло, что Аделина не откатилась туда, куда бы я не смог добраться. Ещё немного, и я бы не смог её достать. Не давая ей времени опомниться, я, не мудрствуя лукаво, просто навалился на неё всем телом.
Она сдавленно вскрикнула, рефлекторно сжалась в попытке сбросить, но лишь усугубила свой кашель. Мои руки тут же оказались на содрогающемся от спазмов горле.
— Где ключи, сука?! — прорычал я ей в самое ухо.
Действие наркотика всё ещё не прошло, и потому я невероятно остро ощущал как шершавый камень, царапавший мне ноги, так и рваное испуганное дыхание, толчками вырывавшееся из груди Аделины и судорожно пробивавшееся наружу через пульсирующее горло. Это было весьма опасное ощущение, пьянящее хуже вина осознание власти над чьей-то жизнью, возможность решать, даровать ли будущее или отнять его.
Она не ответила. Я поймал её взгляд: шокированный, испуганный, загнанный, умоляющий. Это был взгляд того, кто совершенно не ожидал поражения и боли, взгляд жалкой жертвы, надеющейся на милость победителя. Ни следа былого превосходства. Вот уж не думал, что такие бездушные твари, как она, могут смотреть так…
— Отвечай, или я начну поджаривать тебя, медленно и мучительно. Начнём с пальцев руки.
Сомневаюсь, что мне бы хватило на это духу. Несмотря на всю злость, всё отвращение к ней, бурлившие внутри и многократно приумноженные наркотиком, я бы не смог заставить себя пытать её. Только не сейчас, когда самый первый, самый мощный и страшный импульс миновал, уступив место доводам разума. Не когда она больше напоминает мокрого побитого котёнка. Не когда она смотрит на меня такими умоляющими глазами. Её бы это не то, что не тронуло, а наоборот — порадовало. К счастью, я не такой…
Она колебалась несколько секунд. Я уже подумывал слегка сжать ей глотку, чтобы поспешила с ответом, но делать этого не пришлось.
— Связка… на поясе, слева, — прохрипела она и зашлась кашлем.
Я отпустил горло и, используя её как опору, поднялся на локтях, вызвав порцию новых стонов. Мыслей о том, чтобы приказать ей самой достать связку, даже не возникло. С неё бы сталось достать нож, если таковой имелся. Вместо этого я устроил ей сеанс массажа локтями от груди до живота, и, наконец, добрался до ключей самостоятельно.
Несколько попыток в поисках нужного — и замок на наручниках глухо щёлкнул. О, с каким же блаженством я сбросил их с себя! И тут же нацепил на Аделину, чтоб не выкинула чего-нибудь. Впрочем, мне казалось, что она слишком шокирована и испугана, чтобы предпринять хоть что-то. Удивительно нежная реакция для той, кто, судя по всему, не раз похищала людей и ломала, словно игрушки, превращая в рабов. Жалкое зрелище!
А может, она притворяется и усыпляет бдительность. Так или иначе, следовало позаботиться о своей безопасности.
— Шевельнёшься — спалю ко всем чертям, — пригрозил я перед тем, как слезть с неё.
Теперь ноги. Благоразумно отойдя от женщины на несколько шагов так, чтобы у неё не вышло резко вскочить и броситься в атаку, пока всё моё внимание будет сосредоточено на кандалах, я уселся и принялся подбирать ключи. К её чести, она даже не шелохнулась, пока я был уязвим, а только испуганно смотрела, как я торопливо перебираю ключи в поисках подходящего.
Но кончилось и это. Я с облегчением отбросил цепи и принялся массировать щиколотки, что уже покраснели от врезавшихся кандалов. Чёрт! Злость, чуть стихшая, пока разум был занят аккуратной и кропотливой работой, вновь запылала где-то в груди. И не сказать, что эти следы так уж волновали меня — в конце концов, это даже не шрамы, что останутся на всю жизнь (да и то не факт, с учётом магии-то). Но меня просто неимоверно бесило, что кто-то посмел надеть на меня поганые железки, оставить эти отметины там, где раньше их не было! Так чувствует себя художник, осознавший, что полотно загублено неверным мазком, или перфекционист, на глазах которого разрушают симметрию. Раньше этих следов не было, а теперь они появились! Уродуют мою кожу, одним своим видом выдают с головой пережитое. И будут это делать ещё какое-то время, хотя их вообще не должно было быть! И всё по вине поехавшей суки, решившей, что её извращённые желания стоят выше моей жизни и личности!
Я сжал кулаки, чувствуя, как уже слегка успокоившаяся магия вновь закипает, разгорается пожаром ярости и злости. Как же хочется просто взять и разбить эту дрянь! Бить, бить и бить, пока не останется только кровавое месиво на жестком каменном полу! Смотреть, как она корчится от боли, вопит от ужаса и скулит, вымаливая пощаду, неизбежно осознавая, что не будет никакого завтра.
Нерационально. И жестоко. Слишком жестоко для меня. Сучий наркотик действует на славу! Нужно успокоиться, но как?
Я глубоко вдохнул и медленно, словно нехотя, выдохнул. Мне нужен какой-то план, а не бездумная резня, устроить которую, к слову, даже с куда более мощной, чем обычно, магией может не получиться. И для начала стоит уже одеться.
Одежда и обувь обнаружились здесь же, в углу камеры, небрежно брошенные в кучу, но в целом нетронутые. Не хватало лишь денег, но уж они сейчас волновали меня в последнюю очередь. Наконец, перестану ощущать грубый камень голой кожей…
Совсем скоро первый пункт наскоро составленного плана был выполнен, и я обратил внимание на Аделину, так и не двинувшуюся с места. Что ж, голова у неё варит, раз не пытается меня злить, а тихо ждёт, пока сообщники хватятся её и начнут поиски. Что ж, посмотрим, что она готова рассказать, чтобы дожить до своего гипотетического спасения.
Я приблизился и обыскал её. Нож, которого я так опасался, действительно обнаружился, причём, не на поясе, а на правом бедре. Удобные кожаные ножны, очевидно незаметные под плащом, который она скинула, когда вошла в камеру, рукоятка, похоже, подогнана под её руку. А дамочка-то совсем не проста! Сейчас она была одета скорее как убийца, чем трактирщица.
Больше ничего опасного не обнаружилось, так что я аккуратно вытащил кинжал и пару раз сжал рукоять, привыкая к размеру. Оружие, хоть и неудобно сидящее в руке, явно не будет лишним. Магия, как уже выяснилось, может и не откликнуться в критический момент.
А теперь, когда она безоружна, можно и поговорить. Я сделал шаг назад и встретился с ней глазами. Казалось, она уже смирилась с тем, что ничего хорошего её не ждёт.
— Начнём с главного. Кто ты? И что это за место? — думаю, она и так достаточно испугана, но для пущей убедительности я принялся поигрывать её кинжалом.
Аделина вздрогнула и отвела взгляд, вперившись в оружие, чуть поблескивавшее в неверном свете факела.
— Я… — прозвучало хрипло, совсем не так, как раньше. — Я хочу предложить сделку.
О как! А храбрость-то у дамочки есть! Я вздёрнул бровь.
— Всё просто: защити меня от людей босса, а взамен я буду делать всё, что пожелаешь, — она взволнованно облизала пересохшие от жара губы и продолжила чуть живее и увереннее. — Хочешь, буду отдавать тебе всю свою выручку? Или даже буду искать и тренировать рабов! Я умею. Или…
Она запнулась, неуверенно глядя на меня. Я прищурился. Желание прибить её всё росло.
— Всё, что захочешь, понимаешь? Сама стану твоей рабыней, если угодно! Буду греть твою постель, ползать в ногах, служить, как пожелаешь! — она говорила со всё возрастающим жаром, отчётливо выдававшем отчаяние. — Всё равно, люди босса сделают со мной именно это, как только узнают, кого я пыталась присвоить! А я не хочу так… И умирать тоже не хочу… Лучше служить тебе.
Ага, всё понятно! Значит, о том, что я маг, она умолчала, решила, что сладкий трофей стоит риска. Пожалуй, это упрощает дело. По крайней мере, её сообщники не будут ожидать магии.
Но надо же, как она поёт! И деньги предлагает, и саму себя в услужение отдаёт, и даже рабов мне подбирать готова. И всё это тому, кого только что накачала наркотиком и попыталась изнасиловать. Изворотлива, как змея!
Я сделал вид, что задумался над предложением. На самом деле, решение я уже принял, и осталось только сыграть свою роль. Так что слегка потяну время, вызнаю всё, что нужно и просто прикончу. В какой-то степени это будет даже милосердием, хотя хрена с два она заслужила его.
— Допустим, я заинтересован, — я наклонил голову и холодно улыбнулся. — И что же ты имеешь мне сказать… рабыня?
Мерзкое слово словно оставило на языке горький привкус. Лишь бы эмоции не выдали меня!
Аделина вздрогнула и тихо вздохнула. Похоже, сама она надеялась никогда не услышать к себе такого обращения. Я улыбнулся шире. Да, взяв в руки хлыст, будь готов получить удар. Это и есть справедливость.
— Я расскажу всё… хозяин, — она медленно и вновь тяжело вздохнула. — Но сначала могу я сесть?
Я кивнул, не забыв для приличия выдержать паузу. В моём представлении хозяева никогда не дают рабам желаемого, не промариновав их перед этим страхом. Вот уж не думал, что мне придётся примерить на себя такую роль…
Женщина повернулась на бок и поднялась, опираясь на скованные руки. Потом подошла к стене и аккуратно села, опираясь на неё спиной. Я вдруг заметил, что двигалась она точно так же, как в таверне. Это стало неожиданным и неприятным сюрпризом. Образ приветливой благодушной хозяйки трактира слишком резко контрастировал с нынешним обликом убийцы. Но манера двигаться сливала их воедино, размывала чёткую грань между двумя образами.
— Его зовут Грикс, он гоблин, — начала она, устроившись поудобнее. — Хотя мы знаем его больше как Монету. Да, последних у него полно, да это и не удивительно, с таким-то бизнесом.
Я расположился на стуле и решил прервать рассказ.
— Об этом позже. Что за дрянь ты мне вколола?
Она испуганно выдохнула и вся сжалась. Казалось, она уже и забыла о том, что сделала.
— Это зелье… Наркотик. Он не опасный, не подумай, — затараторила Аделина, словно боясь расправы за сказанное. Или содеянное. — Просто значительно усиливает все испытываемые эмоции. Я увидела в твоей книге, что магия требует концентрации, контроля, вот и… Не волнуйся, он действует минут тридцать-сорок. То есть осталось ещё где-то двадцать пять.
Что ж, о чём-то подобном подумал и я. Думаю, пока есть более насущные проблемы, это может и подождать.
— Что это за место?
— Одна из его баз, — Аделина пожала плечами. — Здесь мы… — она запнулась и поспешила поправиться, поймав мой взгляд. — Они держат и тренируют рабов. Это неприметные здания, которые никому не придёт в голову обыскивать, тем более, что люди Грикса всё делают осторожно и не привлекают внимания.
— Баз? — уцепился я. — И много их?
Она неуверенно помотала головой.
— Я не знаю. Грикс гастролирует со своей группой по всем королевствам, останавливается много где. Наверно, у него везде есть люди, но вряд ли в каждом городе обустроено подобное место.
— Гастроли… Так он прикрывается караваном с артистами? — женщина кивнула. — Хитёр. Постоянно путешествует и продаёт рабов по всему континенту, не вызывая никаких подозрений. А тебе подобные подыскивают жертв. Таких, чтобы никто не хватился пропажи, когда караван уедет, верно?
Она опять кивнула.
— Работа не опасная, к тому же прибыльная. Я просто разговариваю с клиентами и подмечаю, кого можно незаметно похитить. А когда караван уезжает, то и вовсе становлюсь простой трактирщицей.
— И иногда развлекаешься с бедолагами, — добавил я холодно.
Аделина посмотрела на меня весьма удивлённо.
— Разве тебе я нужна не для того же самого?
— Посмотрим, — я неопределённо покачал головой. — А пока продолжай. Какая тут охрана? Как часто проверяют камеры?
— Люди обычно находятся наверху. Их человек шесть-семь. Из них по одному охраняют камеры, чтобы пленные вдруг не сбежали, и сменяются каждые четыре часа. Ещё трое-четверо всегда рядом с Гриксом, когда он на базе. И, предупреждая вопрос, эту камеру не охраняют. Я попросила охранника оставить нас наедине, пока не наиграюсь. Думаю, он заподозрит неладное не раньше, чем через час-полтора.
Я непроизвольно вздрогнул. Она и правда могла бы мучить меня так долго? Что-то подсказывает, что да. С этой садистки бы сталось…
— Они вооружены кинжалами, вроде моего, — добавила женщина, игнорируя мою реакцию. — Не дай застать себя врасплох, и тебе ничего не грозит.
— Ещё что-то важное?
— Караван уедет завтра утром. Сейчас люди заняты подготовкой к дороге, в поднявшейся суете нам будет легче сбежать. Но самого Грикса лучше убить сейчас, иначе со всеми его связями он достанет и тебя, и меня даже на другом краю материка.
Ох, и подложила же эта Аделина мне свинью! Всю жизнь мечтал, не имея и не умея толком ничего, противостоять организованной преступной группировке неизвестных масштабов. Хотя… есть одна мыслишка. Может, и сработать, если я правильно понимаю нынешнее положение магов.
— Думаю, нам пора идти. Чем быстрее, покончим с Гриксом, тем лучше. Я проведу тебя в его покои. Надеюсь, он ещё там.
Покои? А самомнение у мужика немалое. Впрочем, неважно. Пора уже заканчивать этот фарс. Пользы от Аделины мне больше никакой, одни лишь проблемы.
Я глубоко вдохнул, привычно нащупывая магию, и сосредоточился на злости, слегка утихшей, но всё ещё не ушедшей. Не знаю заклинаний, которые направили бы магию более грамотно, а потому вынужден полагаться на весьма примитивный и даже опасный подход. Но нищим выбирать не приходится, как известно.
Я припомнил всё, что сделала женщина передо мной, изо всех сил постарался пропустить через себя вновь, ощутить всё это так ярко, как возможно, лишь бы разжечь в груди новый пожар злости. И в который уже раз порадовался той дряни, что в меня вколола эта поехавшая. Даже мелькнула крамольная мыслишка приспособить эту штуку как стимулятор. Знать бы ещё, не вызывает ли она привыкания и какие последствия возникают от приёма…
— Отопрёшь наручники? — спросила она.
— Несомненно, — я направил на неё руку и выпустил новый поток ревущего пламени, к сожалению, гораздо слабее первого.
Камеру огласили крики, в первые мгновения всего лишь удивлённые. Но очень скоро в её голосе прорезались и другие эмоции: боль, страх, обречённость. Но более всего — обида. Она задала лишь один вопрос, но я чуть было не бросился ей на помощь, несмотря на всё ею совершённое, несмотря на то, что она явно заслужила смерть. Несмотря ни на что — настолько отчаянно звучал её голос. Настолько я не хотел убивать ту, кто без вопросов дала мне работу и крышу над головой.
— Потому что ты опасна, — я сглотнул. Голос отчётливо дрожал. — Так легко предаёшь Грикса… и почему бы тебе не сделать того же со мной? Не говоря уже о том, что для тебя чужая жизнь не стоит и ломаного медяка… госпожа.
Последнее слово я буквально выплюнул и поспешил отвернуться. Ещё несколько мгновений, и боюсь, я бы не выдержал умоляющего взгляда, пробиравшего до самой глубины корчившейся в муках души.
И всё же… Почему так кошки скребут на душе? Она же всего лишь бездушная лицемерная тварь! Она бы не пожалела меня, не пощадила…
— Пожалуйста… — едва слышный, охрипший от криков голос.
Да гори оно всё огнём! Я развернулся и вновь выпустил струю воды, уже во второй раз сохраняя жизнь той, по ком совершенно точно рыдала плаха…