Изучая Азерот

      Стоило ублюдку затихнуть, как камера погрузилась в звенящую тишину. Лишь тихий треск догорающего пламени да сбившееся тяжёлое дыхание нарушали ставшее тягучим, как смола, молчание. Я перевёл взгляд на Лианн и заметил, как девушка невольно вздрогнула в очевидном испуге. Тихо звякнули цепи.       Это оказалось неожиданно обидным. Неужели даже спасения собственной жизни ей недостаточно, чтобы перестать опасаться меня? Или я всего лишь слишком остро реагирую на мелочи из-за плещущейся в крови дряни? В конце концов, опасаться того, кто способен создавать волну пламени буквально из ничего, кажется достаточно разумным решением…       Я вздохнул и мотнул головой, прогоняя мешающие мысли. Скоро эта дрянь перестанет действовать, и лучше бы к тому моменту нам быть далеко отсюда.       Я склонился над обгоревшим трупом и принялся искать. Среди обожжённой одежды достаточно быстро обнаружилась раскалённая связка ключей. И пусть пришлось облить её водой, чтобы остудить, да и перебора неверных ключей избежать не удалось, но очень скоро девушка оказалась свободна.       — Спасибо, — произнесла она тихо, потирая запястья. — Я…       — Если не возражаешь, разговоры оставим на потом, — я нашёл взглядом кучу одежды, сваленную у дальней стены, как было и в моей камере. — Одевайся и пошли отсюда. Не хочу задерживаться в этом мерзком месте.       — Ох… — раздалось от Лианн неуверенно, когда она склонилась над вещами. — Моя одежда… Эти изверги всё разорвали. Что же теперь делать?       Любопытно. А почему же мои вещи не тронули? Аделина постаралась? Хотела как-то использовать их позже? Да, скорее всего. Наверняка подозревала, что одежда зачарована, и не хотела терять такую ценность. Жаль, что при себе у меня не было плаща… Стоп.       — Одевай, что сможешь, — кинул я, направляясь к двери.       Аделина обнаружилась на том же месте, где я оставил её пару минут назад. И на ней всё так же красовался свежими подпалинами глухой плащ с капюшоном. Женщина подняла на меня испуганный взгляд и инстинктивно сжалась. Похоже, истошные крики произвели на неё впечатление куда более сильное, чем даже опыт близкого знакомства с магическим огнём.       — Снимай плащ, — приказал я.       Она повиновалась беспрекословно, подстёгиваемая страхом, а скорее даже чистым незамутнённым ужасом.       — Спасибо, — я принял из дрожащих рук достаточно тяжёлую ткань и шагнул обратно в камеру.       Лианн, успевшая уже надеть исполосованную чем-то острым юбку, испуганно обернулась, заслышав шаги. В руках она держала, прижимая к голой груди, изодранное нечто, в котором я смутно признал блузу. Похоже, лиф пострадал настолько, что надеть его девушка даже не попыталась.       Я накинул на её плечи плащ, сделал шаг назад, оценивая вид, и удовлетворённо кивнул. С виду ничто не выдавало неудобного положения полуэльфийки, разве что порванная юбка, выглядывавшая из-под плаща, могла вызвать какие-то вопросы.       — А теперь идём, — я подтолкнул её к выходу, параллельно инструктируя, как себя вести. — Пока не выберемся отсюда, просто веди себя тихо и подыгрывай. Мне сейчас совсем не с руки бодаться со всеми ублюдками скопом. Понятно?       Лианн слегка растерянно кивнула, перешагивая железный порог двери, и тут же замерла на месте, глядя вправо, туда, где примостилась у стены её начальница. И судя по злому прищуру и тому, как сильно она напряглась, девушка определённо знала, кому обязана своим похищением.       Так или иначе, на очередные разборки времени у нас не было. Так что я жестом прервал хотевшую что-то сказать девушку. Потом шагнул к Аделине и подставил плечо, позволяя опереться.       — Веди к Гриксу.       И мы двинулись. Медленно и мучительно, теряя драгоценное время действия наркотика, так замечательно подстёгивавшего эмоции. Увы, но я собственноручно подписался на это, так что нечего и жаловаться. Вместо этого я судорожно прокручивал в голове план действий за неимением более полезных занятий. Ведь не считать же ими бессмысленное наблюдение за тем, как Лианн прожигает злым взглядом ковыляющую женщину…       Наконец, мы остановились вблизи неприметного и ничем не отличающегося от других поворота.       — За этим поворотом, — заговорила Аделина. — Обычная деревянная дверь, за ней покои Грикса.       — Охрана?       — Обычно двое снаружи, возле дверей, а двое внутри, прячутся в тенях. Если они здесь, то он точно внутри.       — Лианн, помоги ей, — попросил я. — И следуйте за мной.       Девушка кивнула и неохотно протянула Аделине руку, сменив меня.       Я же попытался вновь окунуться в эмоции, разжечь в себе новый пожар из злобы и ярости. Делом это оказалось нехитрым. Достаточно было вспомнить, что происходило в камере Лианн, и я уже был готов разобрать это чёртово место по камешку и насадить головы всех причастных на пики. И ведь это всего лишь единичный случай! Скольких тут пытали и насиловали?! Скольких ломали и дрессировали, словно животных?! Сколько жизней и судеб тут искалечили?! И сколько ещё таких же мест раскидано по всему континенту, а то и на Калимдоре?!       И важнее всего, как мне заставить себя оставить жизнь этой твари?       Убивать криминального авторитета, главу крупной организованной преступной группы, да ещё имеющего множество связей, сейчас было слишком опасно. В основном, потому что это означало убийство всех бандитов, дабы никто не мог указать покровителям ублюдка на меня. К тому же велика вероятность, что на масштабную резню заглянет стража, с высокой вероятностью купленная работорговцем с потрохами. И немаловажно ещё и то, что действие наркотика явно не продлится достаточно долго, а без усиленных им эмоций я вряд ли сумею поддерживать магию на должном уровне силы.       Но и просто так я не смирюсь! Нет уж. Затаюсь, наберусь сил и расправлюсь с тварью. Благо, найти известнейший караван с артистами труда не составит… Если только Грикс не проявит благоразумие и не перестанет использовать это прикрытие.       Ладно, к чёрту все эти размышления, о будущем буду думать потом! А сейчас пора прикончить хотя бы нескольких ублюдков.       Я шагнул за поворот и тут же выпустил волну бушующего пламени, вкладывая всё, что только сумел в себе разжечь. Охранников и правда оказалось двое. Оба же и рухнули, вопя от боли и сгорая заживо, так и не сумев ничего понять и хотя бы попытаться отреагировать на угрозу.       Их дикие крики ещё долгие минуты оглашали коридоры, эхом разлетаясь прочь, отражаясь от стен, потолков и полов, и заставляя мурашки непроизвольного ужаса пробегаться по спине. Кто бы знал, как дико может кричать человек в агонии…       — Грикс! — заорал я тому, кто точно не мог не услышать творившегося здесь. — Тащи сюда свою зелёную задницу, или я спалю тебя прямо внутри твоей комнатушки!       Дверь открылась через несколько секунд, и я, наконец, увидел того, кого, пожалуй, без зазрений совести отдал бы на растерзание хоть поехавшим кукушкой кровавым троллям Назмира, хоть спутавшимся с бездной нагам, хоть самому Кил-Джедену. И вряд ли даже эти ребята бы сделали достаточно от того, чего заслуживала эта мелкая гадкая тварь.       Я представил, как было бы приятно начать потрошить его прямо здесь, слушать срывающиеся крики о пощаде, плавно перетекающие в мольбы о милосердной смерти. И даже тогда я бы продолжал мучить эту сволочь…       Гоблин встретился со мной взглядом и испуганно задрожал. И даже наличие двух людей в кожаных доспехах, застывших с парой кинжалов наизготовку, явно не помогало его душевному равновесию. Наверное, потому, что и охранники, хоть и выглядели готовыми к бою, боялись до смерти, и это явственно читалось и в их глазах, полных ужаса, и по смертельно бледным лицам.       — Де… де…       — Заткнись, мелкая тварь! — цыкнул я, подкрепляя сказанное сгустком огня, что сорвался с кончиков пальцев и пролетел мимо, едва не задев одного из бандитов. — Говорить здесь буду я, тебе понятно?       Гоблин усиленно закивал, не сводя глаз теперь уже с моих рук.       — Замечательно, — я холодно улыбнулся. — Похоже, мозги у тебя есть. Чего не скажешь о тех шавках, что работают на тебя. Подведи её.       Я махнул рукой, и через какой-то десяток секунд в поле зрения возникли девушки. Я положил руку на плечо вздрогнувшей всем телом Аделины, на которую мгновенно оказалось обращено внимание всех присутствующих.       — Ты можешь себе представить, чтобы кто-то попытался сделать из мага своего раба? — я усмехнулся, наблюдая, как сквозь ужас и смятение до ублюдка доходит подоплёка ситуации. — Крайне глупо, я бы даже посмеялся, если бы не был так зол. И сейчас от неминуемой и крайне мучительной смерти тебя спасает лишь то, что действовала эта дура явно по собственной инициативе. Ну и тот факт, что мне сейчас не до вашей жалкой банды.       Гоблин медленно кивнул, всё ещё не сводя глаз со своей бывшей осведомительницы. Каким бы жалким слизнем на самом деле он ни был, голова его однозначно работала, и работала быстро. И теперь, зная, что смерть ему не грозит, он сумел немного успокоиться и начать мыслить.       — Но и оставить всё это безобразие без должного наказания я тоже не могу, не так ли? — и снова осторожный кивок. — Что ж, я рад, что мы поняли друг друга. Этих двоих я забираю с собой. И настоятельно рекомендую бежать отсюда, как можно скорее: возможно, ищейки Кирин-Тора посетят этот город…       Грикс и правда был умён, а потому с лёгкостью представил, что сделают с ним разъярённые маги за покушение на члена их братии. В этом случае его не спасут никакие связи, и даже личная протекция правителя страны, если такая у него вообще имеется. Он оказался по уши в дерьме. И он отлично это понял.       Работорговец обжёг злым взглядом виновницу своих бед и сплюнул. Потом через силу улыбнулся мне, кривясь при этом, будто проглотил целый лимон, и заговорил:       — Прекрасно, господин маг. Забирайте их, и будем считать инцидент исчерпанным! Вас проводят…       — Проводишь, — я благосклонно кивнул. — Мы ведь не желаем лишних смертей среди… персонала из-за недопонимания, верно?       Грикс обречённо вздохнул и тихо выругался…

***

      Стоило нам скрыться за ближайшим поворотом, как я облегчённо выдохнул. В голове, несмотря на дичайшее эмоциональное напряжение, триумфально билась одна единственная мысль: «Получилось!»       Я притормозил и вдохнул полной грудью ночной воздух, куда более чистый, чем я помню с прошлой жизни. Да, воздух был действительно чистым и приятным, несмотря на то, что в моём подсознании средневековье устойчиво ассоциировалось с вонью. Прямо сейчас мир опровергал этот стереотип…       Я выдохнул. А затем снова вдохнул.       Мир кружился, качался и шатался, словно в эпилептическом припадке. Я с трудом нащупал опору, шершавую стену из грубого камня, что тоже неистово билась в конвульсиях. Реальность словно восстала против всех мыслимых и немыслимых законов. Но при этом кругом было удивительно тихо, словно все это безумие никого и ничего не потревожило: не кричали и не бегали в панике люди, не грохотали падающие и крошащиеся камни. Кругом тишина.       Мне понадобилось некоторое время, чтобы осознать происходящее.       — Аделина, ты дрянь, — прохрипел я, с трудом фокусируя взгляд на женщине, замершей в паре шагов от меня.       Она не ответила. В неверном лунном свете я даже не смог толком различить выражения её лица.       — Что с тобой? — раздался испуганный голос Лианн.       Слух тоже подводил: звуки двоились, а то и троились, звенели, дребезжали и сливались в единый едва разбираемый гул. Я поморщился и помотал головой, будто надеясь, что головная боль отступит.       — Если бы эта твоя дрянь перестала действовать прямо там, на их глазах, нас бы не спасло уже ничто, понимаешь, тупая ты дура? — как ни странно, ожидаемой злости не ощущалось, и собственный голос показался мне зловеще безжизненным.       Эмоций не было в принципе, лишь ощущение усталости и странной, неестественной пустоты в груди. Из меня словно вырвали целый кусок.       — Я… — испуганно заикнулась, было, трактирщица, но я снова только помотал головой.       — Ты. Тебе следовало предупредить, что произойдёт в конце, — я прикрыл глаза. — Сколько это будет продолжаться?       — Не знаю… Обычно час или два, но встречались и более длительные случаи. А бывало, что хватало и получаса. Всё зависит от организма.       — Дерьмо… — хоть разобрал я и не всё, но общий смысл дошёл. Я открыл глаза и поискал взглядом вторую спутницу. — Лианн, ты знаешь, где мы сейчас?       Она огляделась и кивнула.       — Проведи, пожалуйста, нас в таверну. Или к себе домой. Смотря, что ближе…       Я старался дышать глубоко и ровно. Это состояние отчасти напомнило мне гипертонический криз или мигрень, и свежий воздух по идее должен был немного улучшить самочувствие.       Лианн кинула неприязненный взгляд на Аделину и, выдержав весьма солидную паузу, вздохнула, поникнув плечами.       — Отведу вас ко мне, это совсем недалеко отсюда. Но только потому, что за неё просишь именно ты.       Я осторожно кивнул. Новой вспышки боли это, к счастью, не вызвало. Девушка сделала пару шагов и замерла вплотную ко мне. Теперь я мог различить каждую чёрточку на её взволнованном лице.       — Можешь опереться на моё плечо, — тихо предложила она.       Отказываться было бы глупо. Вряд ли в таком состоянии я бы смог идти самостоятельно. Зато всё ещё мог выступать опорой для другой временно неспособной к самостоятельному перемещению личности.       Так и двинулись — медленно и неуверенно, словно старая умирающая черепаха, на радость любому, кто мог бы наткнуться на нас в ночи. К счастью, вселенная посчитала, что пока что хватит с нас всякого дерьма, и мы так никого и не встретили по дороге…

***

      Дом Лианн оказался совершенно обычным, ничем не отличимым от соседних построек жилищем. Маленькое одноэтажное здание с чердаком и, скорее всего, небольшим подвалом на своём основном уровне делилось на четыре скромных комнаты: кухню, залу, спальню и крошечные сени. В принципе, иного я и не предполагал увидеть. Лианн ожидаемо жила, как и любая официантка из трактира, с трудом сводя концы с концами, и даже этот дом достался ей, полагаю, в наследство. И всё же… он у неё хотя бы был. Чего, к слову, нельзя сказать ни обо мне, ни даже о величайших героях, спасавших Азерот раз за разом, сиречь, игроках. Забавно, раньше я об этом даже не задумывался.       Мы мучительно медленно пересекли пыльные сени и попали в тёмную залу, залитую лунным светом. Сей тусклый свет, лившийся из пары узких окон, только подчёркивал резкие грубоватые чёрные контуры большого стола, пары скамеек, сундука и одинокого кресла, примостившегося под самым окном. На столе громогласно в ночной тишине тикали часы.       Сколько мы добирались? По ощущениям прошла целая вечность, но так и не отпустившие, хоть и значительно ослабшие последствия приёма наркотика явно противоречили моим предположениям. По крайней мере, теперь я вполне мог двигаться самостоятельно и не боялся рухнуть от потери ориентации.       Я помог Аделине опуститься на скамью и поднял часы, с трудом различая стрелки. Кажется, время перевалило за два часа ночи.       — Ты в порядке? — тихо спросила Лианн, коснувшись моего плеча.       Я обернулся. Открытое лицо её, не скрытое уже капюшоном, неровно освещала узкая полоса серебристого света, оставляя в тени добрую его половину. Я вдруг поймал себя на мысли, что уже во второй раз видел её лицо так близко. Между прочим, очень красивое…       Я взглянул ей в глаза и не смог понять, как трактовать увиденные эмоции. О чём она думала в этот момент? Что чувствовала? Девушка играла в гляделки несколько долгих мгновений, а затем, смутившись, отвела взгляд.       — Думаю, этот вопрос следовало бы задать мне. Не каждый день случается такое безумие, — произнёс я без тени улыбки. Лианн ощутимо вздрогнула и ссутулилась, будто бы уменьшилась прямо у меня на глазах. — За меня же не волнуйся, мне уже лучше.       — Я рада… — её голос дрогнул.       Девушка отвернулась, причём достаточно поспешно. Мог ли я сделать для неё хоть что-то? Хотя бы подобрать нужные слова?       Я перевёл взгляд на совсем притихшую Аделину. Она смотрела на меня, это точно, но лицо пряталось в темноте. Я не смог разглядеть никаких эмоций. А вот ей я, пожалуй, могу помочь, даром, что помощи она точно не заслужила. Хотя… без неё, я мог бы и не найти Лианн в том чёртовом лабиринте переходов.       — У тебя есть лекарства от ожогов?       Полуэльфийка раздражённо вздохнула. Она подошла к креслу и устало рухнула в него, буравя злым взглядом фигуру трактирщицы.       — Несколько склянок и мазей в красном ящичке, — наконец, фыркнула она и указала куда-то в тёмный угол. — Вон там, в дальнем сундуке, на самом верху.       — Благодарю. Уверен, она всё возместит, — я подошёл ближе и осторожно положил руку ей на плечо.       Лианн ощутимо вздрогнула, съёжилась в бессознательном страхе, но не отстранилась. Это дорогого стоило, если подумать. Я заговорил тише:       — Правда, спасибо. Далеко не каждый бы проявил великодушие на твоём месте, — девушка посмотрела на меня и медленно кивнула. На её лице вдруг возникла грустная полуулыбка. — Хотел бы я как-нибудь помочь и тебе…       Лианн моргнула, всё ещё не делая попыток отстраниться или сбросить мою руку. Улыбка исчезла, будто и не было её.       — Я… хочу переодеться, — тихо произнесла она, наконец. — Сбросить эти… лохмотья… И поспать. Я так устала…       Я кивнул и протянул руку, помогая подняться. Лианн ухватилась за неё неожиданно крепко, словно утопающий за соломинку, неуверенно поднялась на ноги и, пошатнувшись, направилась к двери, ведущей в спальню.       Я же, перебарывая остатки боли, подошёл к столу и сел на скамью, прямо рядом с обыкновенной керосиновой лампой и коробком спичек. Загубив впустую пару штук, я всё же сумел зажечь лампу, и показавшийся мне неожиданно ярким свет тут же залил пространство комнаты, одновременно сгустив тени на границе освещения.       Аделина всё ещё смотрела на меня с каким-то неясным чувством, чуть склонив голову на бок. Блики непослушного огонька плясали в её глазах. Я встретил её взгляд и продолжал смотреть, пока она не сдалась.       — Почему ты не убил Грикса? — наконец, спросила она.       — Потому что сейчас не мог, как бы ни хотелось, — очень просто и без всяких уточнений ответил я и поднялся на ноги.       Найти указанный сундук, как и ящик внутри него, с источником света в руках оказалось совсем нехитрым делом. Небольшой металлический кейс, как ни странно, оказался неожиданно тяжёлым для аптечки, и лишь открыв его, я понял отчего: внутри лежали не привычные мне картонные упаковки, а тяжёлые стеклянные фиалы и флаконы вместе с фарфоровыми ёмкостями для мазей.       — Жди, сейчас принесу воды.       Сейчас я уже чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы попытаться сотворить жидкость и сам, вот только не хотелось ради неё лишний раз напрягаться. К тому же в этой комнате не было подходящей ёмкости, так что я направился на кухню, где и обнаружились ведро воды и деревянная бадья.       Всё это я перенёс в комнату, к Аделине, осторожно ощупывавшей ожоги на различных частях своего тела. Я наполнил ей бадью и оставил лампу на столе.       — Спасибо, — поблагодарила она весьма подавленным голосом.       Я машинально кивнул, куда больше озабоченный приглушёнными всхлипами, раздававшимися из-за оставшейся приоткрытой двери в спальню. Глупо было предполагать, что Лианн просто возьмёт и уснёт после произошедшего с ней.       Приоткрыв дверь, я замер на пороге. Девушка лежала на кровати, укутанная в толстое одеяло так, что лишь светлая макушка выглядывала наружу. Тихие всхлипы и шмыгание то и дело доносились из-под одеяла. Комнату заливала тёплым светом ещё одна керосиновая лампа.       Я помедлил. Что мне следует сделать, чтобы успокоить её? Какие подобрать слова поддержки? В силах ли я сейчас сделать вообще хоть что-то?       — Заходи, раз пришёл. Чего стоишь там? — раздался надломленный, полный отчаяния голос.       Я перешагнул порог и прикрыл за собой дверь, очень надеясь, что Аделина не решит неожиданно выкинуть что-нибудь. Лианн никак не отреагировала ни на это, ни на то, что половицы скрипнули совсем близко к кровати, так и оставшись лежать, глядя в стену.       Я присел на кровать. Вблизи было заметно, как мелко дрожало всё её тело, скрытое бежевым пуховым одеялом. Тяжёлые всхлипывания с усилием вырывались из груди одно за другим.       Неуверенный в том, что же делать дальше, я застыл, глядя на хрупкую дрожащую фигурку Лианн, что так пренебрежительно и даже враждебно относилась ко мне совсем недавно. На Лианн, натерпевшуюся от этой жизни просто за то, какой родилась, и принявшую сегодня очередной удар судьбы.       Как бы ни складывались наши взаимоотношения, как бы мы ни вздорили, как бы она порой ни раздражала, я не мог не признать в ней силу духа. Её внутренний стержень, та сила, с которой она кидалась в эти бессмысленные «бои» со мной, невольно восхищали. И видя её теперь такой разбитой и сломленной, я ощущал практически физическую боль. Это было так неправильно и несправедливо!       И что я могу сделать? Как починить то, что стало во сто крат более хрупким, чем хрусталь?       — Скажи, — вдруг заговорила она всё тем же надломленным, надтреснутым голосом. — Почему она… Зачем ты… пощадил её?       — Честно? Понятия не имею, — я вздохнул. — Она явно заслуживает смерти, но я просто… не смог.       Лианн заворочалась. Через какое-то время я увидел её заплаканное раскрасневшееся лицо.       — Я рад, что несмотря ни на что, ты впустила её в свой дом и разрешила воспользоваться лекарствами.       — Только потому, что ты попросил, — буркнула она.       — Пусть так, — я слабо улыбнулся. — Это лучше, чем ничего. На это тоже нужна определённая сила духа…       Девушка удивлённо распахнула глаза. Слезинки блестели в них крошечными бриллиантами.       — Ты правда думаешь, что я сильная?       — Разумеется.       Лианн судорожно вздохнула, немного помедлила и высвободила руки из-под одеяла. Потянулась ко мне с немым отчаянием, переполнявшим её прекрасные заплаканные глаза.       — Возьми меня за руки. Пожалуйста. Твои руки… они такие тёплые… — я аккуратно и нежно сжал пальцы на её ладонях.       Лианн перевела взгляд на мои пальцы.       — Знаешь, а ведь на самом деле я… такая слабая. И пугливая, — неожиданно продолжила она. — Не то, что ты…       Она шмыгнула носом.       — Я так долго храбрилась, старалась не показывать испуга. Всегда, всю свою жизнь, даже, когда коленки дрожали, а язык немел от страха. Как меня научила мама… И даже когда этот… этот…       Лианн всхлипнула и гулкие рыдания вновь сотрясли всё её тело.       — Он сломал что-то во мне!.. — девушка судорожно вцепилась мне в пальцы. — И теперь я чувствую себя так… грязно, мерзко… Везде, где он касался. Это больно… Это так больно!       Она подалась ближе, зашуршало одеяло.       — Пожалуйста… прости меня за всё, — Лианн зарыдала. — Я ведь… я просто испугалась. Ты увидел моё ухо и…       Продолжения я не услышал — девушка, наконец, дала волю слезам. Я аккуратно высвободил пальцы из её хватки и, устроившись поудобнее, уложил её голову к себе на колени, поглаживая шёлковистые светлые пряди.       — Всё позади, всё будет хорошо… — я запнулся.       С этим я, пожалуй, загнул. Мир Варкрафта — это мир форменного трындеца. Хорошо тут не бывает по определению. По крайней мере, если только слово «хорошо» не означает для тебя добровольные прыжки в пасть к очередной страхолюдине в погоне за жирным эпиком…       Впрочем, для бедной плачущей девушки вряд ли имели хоть какое-то значение мои размышления. Она рыдала в голос, обнимая меня за талию, и большего ей сейчас явно было не нужно.       — Не уходи. Останься со мной, — раздалась робкая просьба. — С тобой мне не страшно… И даже твои глаза больше не пугают.       — Ммм? Глаза?       Она подняла голову и посмотрела мне в лицо.       — Да. Не сейчас, а то, какими они были тогда, в подземелье. Бездонными, холодными. Фиолетовыми… почти чёрными…       Ну не хрена себе!..