Нет ничего плохого в том, чтобы надеяться на лучшее, если ты готов к худшему. Стивен Кинг
Нико
Время становится злейшим нашим врагом. Хронос спутывает все известные нам карты, отдавая мне хронометр, а мойры, по обыкновению, издевательски подкидывают новые проблемы, потешаясь над нашими неудачами. Типичные дни каждого полубога. Я не решаюсь наплевать на предложение Повелителя Времени. Не стоит отказываться от помощи тех, кто может испепелить тебя, просто перезапустив твои биологические часы. С лязгом засовывая меч в ножны и стараясь не обращать внимания на раздражающее тиканье хронометра, я подхожу к ближайшей стене, проваливаясь в ставшую родной тьму. Сияние солнца тускнеет, тучи, собираясь на горизонте, неумолимо приближаются к светилу, пытаясь поглотить его последние лучи тепла. У меня остается всего несколько минут, до того как Аполлон вновь окажется в темницах Геи, и тени растворятся в пространстве. Меня вышвыривает посреди проспекта. Я кубарем прокатываюсь по потресканному асфальту, оторвав несколько болтающихся пуговиц от рубашки. Неприятно приложившись макушкой об выкорчеванный кусок асфальта, я поднимаюсь, потирая ушибленное место. Осматриваюсь и прислушиваюсь. По проспекту расплывается гнетущая тишина, солнце прячется за тучами, стирая тени, а вместе с ними и возможности для безопасного передвижения. Где-то вдалеке раскатисто грохочет гром, освещая вспышками молний окрестные дома. Теперь искать провизию и девчонку мне придётся пешком. Я двигаюсь быстро, стараясь держаться поближе к постройкам. Не сомневаясь, что уже все твари в округе хватаются за мой след, держу наготове меч, перебежками оббегая брошенные побитые автомобили. Небольшие одноэтажные здания-коробочки, раскинутые по обе стороны проспекта Метрополитан, оказываются крошечными магазинами, лавками и ресторанами итальянской кухни. Вязкую тишину района разбивает череда выстрелов, когда я пробегаю мимо автомастерской на углу. Прячась за ближайшую колонну, выглядываю из-за угла, замечая посреди небольшой улочки рослого мужчину в теплой куртке. Он стреляет, приближаясь к концу улицы, выпуская в воздух всю обойму. Прежде чем он впервые спускает курок, я успеваю заметить мелькнувшую фигуру человека, спрятавшегося во дворах примыкающих домов. Выскакиваю из-за угла, бесшумно следуя за стрелком. Выстрелы заглушают собой мои тяжелые шаги, и когда мужчина практически выстреливает весь магазин пистолета, я оказываюсь прямо позади него. Бью его эфесом меча по лысому затылку как раз тогда, когда толстая рука мужчины тянется за сменной обоймой. Он издаёт странный крякающий звук и падает навзничь, теряя сознание. Пистолет выскальзывает из рук, покатившись по земле. Небо сотрясает ещё один раскат грома, свинцовыми тучами упав на крыши домов. Приближается буря. Я хватаю пистолет и обыскиваю мужика, выуживая из карманов его куртки несколько упаковок пуль и сменный магазин Глока. Пряча пистолет за пазуху, краем глаза замечаю какое-то движение, и, повернувшись, едва успеваю отклониться — в нескольких сантиметров от моего уха со свистом пролетает лезвие кинжала. Я перехватываю её руку, заломив предплечье, прежде, чем девушка пытается сделать ещё один неумелый выпад. Она не успевает опомниться, как острие собственного кинжала оказывается у её сонной артерии, пульсирующей под кожей так сильно, что видно невооруженным глазом. — Не советую больше так делать, — говорю ей прямо в ухо. — Особенно, со мной, — она морщиться, нервно дёрнув плечами в попытке вырваться. Разжимаю руки, отодвигая кинжал подальше от девушки, и отхожу на пару шагов назад. Она потирает предплечье, едва касаясь, и я замечаю на нём свежий ожог, оплетающий её руку подобно спирали. — В следующий раз удостоверься, что враг не заметит тебя до того, как ты его атакуешь, — я подбираю свой меч, пряча его в ножны. — Я твоего совета не просила, — цедит она сквозь зубы. — Кинжал отдай, — протягивая здоровую руку, девушка хмурит брови, сведя их к переносице. Я протягиваю ей оружие, она хватает его за бронзовую рукоять, пряча в висящие на петлях пояса ножны. — Почему он в тебя стрелял? Девушка в изумлении расширяет покрасневшие глаза, вперив в меня взгляд. Она смотрит на меня так, словно я говорю самую большую глупость в мире, а затем хмыкает и отворачивается. Молча пересекая улицу, вытаскивает из-за куста громоздкий рюкзак и большой бумажный пакет, в котором друг о друга трутся жестяные банки консервов. Натягивает рюкзак на спину, поправляя широкие лямки на плачах, и подходит к мужчине, присаживаясь перед ним на корточки, пробуя пульс на его шее. — Живой. Надо оттащить его подальше от дороги. Чудища сейчас не брезгуют смертными, — изрекает девушка, а я понимаю, что нахожу именно ту полукровку, о которой толковал Хронос. И пакет, битком набитый едой, становится одним из подтверждений. — Как тебя зовут? — спрашиваю я, наблюдая за её тщетными попытками сдвинуть стокилограммовое тело стрелка. — Не твоё дело. Либо помоги его спрятать, либо проваливай отсюда. Двое полубогов привлекают куда больше внимания, чем один, — огрызается девушка. — Слушай меня внимательно, — я резко подхожу к ней, чувствуя, как внутри начинает клокотать раздражение. Воздух вокруг становится тяжелее. Хватаю её за локоть, дернув руку, и заставляю посмотреть на себя. — Если бы не Хронос, ты бы уже давно была на полпути к Церберу, поэтому поблагодари богов за то, что я вытащил твою задницу. Мне недосуг до твоих проблем. Либо ты сейчас говоришь, как тебя зовут, либо я тебя оставляю здесь на растерзание тем, кто наверняка слышал стрельбу и уже обливаются слюнями, чувствуя полукровку. Она смотрит на меня испугано, в апатитовых глазах плещется неприязнь, лицо теряет всякую краску, приобретая меловой оттенок. — Мишель, — проговаривает она, высвобождая руку из цепкой хватки моих пальцев. — Мишель Вайт. — Ты пойдешь со мной, — отчеканиваю я, подбирая с асфальта тяжелый пакет с продуктами. И прежде, чем она успевает возмутиться, объясняю: — На тебя мне указал Хронос, Повелитель Времени, и раз он это сделал, значит ты нам для чего-то нужна, — высыпаю в свой рюкзак несколько консервных банок, застегивая молнию и натягивая его себе на спину, отбрасываю скомканный пакет в сторону. — Что ты делаешь? — возмущается Мишель, смерив меня ледяным взглядом. — Отбрасываю балласт. Идём, у нас мало времени, — поправляю потяжелевший рюкзак, чувствуя, как в спину врезается пистолет, придавленный жестянкой. — Я никуда с тобой не пойду, — упирается полукровка, складывая руки на груди. — У меня свои поиски, мне нет дела до тебя и твоих тараканов, — закатываю глаза, остановившись. А затем просто хватаю её за руку мёртвой хваткой и тащу за собой, осматриваясь в поиске безопасного места, где можно было бы переночевать. Добраться до Джексона и Чейз нам сегодня уже не удастся. Мы идём в обратном направлении. Девушка вырывается, вереща на всю округу, и пока я не шикаю на неё, напомнив в каких мы условиях, Мишель не затыкает свой рот. Время близится к вечеру, и полукровка без конца поглядывает на часы на моей руке, торчащие из-под рукава рубашки. — Отпусти меня, — через несколько минут просит она, безуспешно дернув рукой. — В другое время тебя бы посадили за похищение и удержание в заложниках. Зачем я тебе? — Я тебе жизнь спасаю, дура, — она хмурится, ещё раз дернув рукой. — У меня нет сейчас ни времени, ни желания объяснять тебе всё. Доберемся до безопасного места и ты получишь ответы на свои вопросы. Раскаты грохочущего грома приближаются и звучат над нашими головами, небеса рассекаются молниями, лиловые курчавые тучи тяжело падают на землю, скрывая в тени все улицы и переулки Нью-Йорка. Воздух пропитывается электричеством, налетевший штормовой ветер настигает нас, когда мы оказываемся на Мэнс-стрит. Нарастающий позади свист разбивает пространство на сотни мелких осколков, и, обернувшись, я замечаю, как несколько десятков вихрей с неба летят прямиком вниз. Мини-торнадо касаются земли, приобретая человеческие очертания. Успеваю дернуть Мишель на себя, утащив за ближайшую машину, и молния, ослепив нас, ударяет в то место, где секунду назад стояли мы, оставляя на асфальте копоть. Взрыв оглушает, опалив затылок, остается на губах металлическим привкусом. Тело обдает жаром. — Бежим! — я тяну Мишель за собой, завернув на параллельную улицу. Вентусы следуют за нами, пытаясь поджарить нас тысячами ампер. — Тут недалеко школа! — кричит мне девушка. — Мы спрячемся там! — она пригибается, молния пролетает над нашими головами, и попадая в мусорный бак, подрывает его, обдавая нас ударной волной. Ноги подкашиваются, но я удерживаю равновесие. Мишель едва не падает, но вовремя хватается за ремень моего рюкзака. Держась за него, она тянет меня за собой. Мы бежим вверх по улице, два десятка вентусов висят у нас на хвосте, улица позади этого шествия превращается в пепелище. Загоревшийся мусор и деревья чернотой дыма поднимаются к грохочущим небесам. Многоэтажная школа показывается на горизонте, горой нависая над зданиями-коробочками. Молнии вентусов попадают по электроопорам стадионных прожекторов, когда мы пересекаем футбольное поле, и снопы искр кружатся в смертоносном танго над головами, чудом не прожигая нас насквозь. Взрывы разрывают голову изнутри, и я чувствую, как из носа тянется тонкая струйка крови, ощущая её привкус на губах. Двустворчатые двери главного входа храма знаний снесены с петель, но мы всё равно забегаем внутрь, не имея лучшего укрытия. — Сюда, за мной, — одергивает меня Мишель, указывая на неприметную дверь в конце коридора. Она хлопает себя по многочисленным карманам штанов, доставая небольшую связку ключей из одного из них. Свист вентусов становится всё ближе, и когда мы оказываемся за дверью, наглухо запирая её за собой, они врываются в главный корпус школы. — Идём, нам вниз, — она нашаривает рукой холодные железные перила и спускается в подвал. Я следую за ней. Наверху вентусы с грохотом рыщут по школе. Полукровка щелкает выключателем, и подвал озаряется тусклым светом, отпугивая тьму от болотного цвета стен. Она оседает на пол, и роняет голову на согнутые в коленях ноги, пытаясь перевести дух. Я стаскиваю с плеч рюкзак, аккуратно ставя его подле себя, и присаживаюсь рядом со стеллажом, забитым бытовой химией. Утираю рукавом рубахи нос, стараясь сфокусировать взгляд. Голова раскалывается надвое, словно грецкий орех после удара молотком. — Кто это был? — через какое-то время спрашивает девчонка, не поднимая головы с колен. Светлые и спутанные в колтуны волосы падают на её сцепленные в замок руки, обнимающие согнутые, прижатые к телу ноги. — Вентусы. Духи шторма. Она мычит, словно говоря «А-а-а, понятно». Я прикрываю глаза, прислушиваясь. Откидываюсь спиной на прохладную стену, ощущая, как наверху несколько оставшихся духов бродят по кабинетам и классам, пытаясь отыскать нас. Их всего трое, остальные, видимо, уже улетели. — Эй, парень, — полукровка щелкает пальцами в воздухе, и я открываю глаза, щурясь от лампочки под потолком. — Ты меня слышишь? — я киваю, наверняка провалившись ненадолго в дремоту. Последние несколько суток были изрядно выматывающими. — Пить хочешь? — она протягивает мне бутылку с водой, и я хватаю её за крышку. Делаю несколько глотков, только сейчас замечая, насколько пересыхает в горле. Бросаю наполовину опустевшую бутылку её хозяйке, кивнув. — Ты обещал ответить на мои вопросы, — она копошится в рюкзаке, запихивая бутылку с водой обратно. — Я помню. У тебя есть три вопроса, на остальные получишь ответы позже, — я прикрываю глаза, скрестив руки на груди и вытянув ноги. Пульсирующая болью голова прижимается к холодной стене, и на время становится лучше. Мишель давится воздухом от возмущения, хмыкнув, но молчит. — Твоё имя? — я чувствую изучающий взгляд девушки на себе. Я приоткрываю глаза, вопросительно вздернув левую бровь. — Моё ты знаешь, я имею право знать твоё, — она неопределённо дергает плечами. — Нико. — Зачем ты меня потащил с собой? — полукровка ковыряет ногтем прожженную искоркой крошечную дырку на внешнем кармане рюкзака. — О том, что тебе грозит опасность, мне сказал Хронос, Повелитель Времени. Он мне предложил или спасти тебя, или оставить всё, как есть. Как видишь, у меня сегодня благородное настроение, — она хмыкает, состроив гримасу. — Я в этом не нуждалась. — Я не для тебя это делал, расслабься. Боги так просто никогда никому не помогают. У Хроноса на тебя планы, и раз он указал на тебя именно мне, значит ты можешь быть полезна нам в поиске. — «Нам» это кому? — девушка по-птичьи клонит голову, продолжая терзать карман рюкзака. — «Нам» это моим…э-э-э…коллегам по несчастью, — отвечаю я, на секунду задумавшись, как пояснить, кто такие Джексон и Чейз. — Твои три вопроса закончились, — она слегка хмурится, а затем откидывается спиной на рюкзак, и пробормотав что-то под нос, прикрывает глаза. Следующие несколько десятков минут мы сидим в тишине, отдалённо слыша, как наверху тройка вентусов крушат школу изнутри. — Ты не ответила на мой вопрос, — она вяло спрашивает «Какой?», отвернувшись к стене и свернувшись на полу в позе эмбриона. — Почему тот мужик в тебя стрелял? — Я сразу поняла, что ты не местный. Иначе бы не задавал такой идиотский вопрос, — девчонка обреченно выдыхает, повернувшись лицом к свету. — Это началось практически сразу после наступления монстров. То, что видела раньше только я, стало видимым для всех. И люди, смертные, сойдя с ума от произошедшего, стали убивать не только чудищ, но и друг друга. В городе есть районы, в которых нельзя перемещаться в одиночку. Тот смертный, которого ты вырубил, просто боялся. Как и все те, кто наставляет оружие на других. Это лотерея, и если повезет, то ты выживешь. — Давно знаешь, что ты полукровка? — Несколько месяцев, — я удивляюсь, не понимая, как это её раньше не настигла полубожественная участь, но не вдаюсь в подробности, не желая узнавать лишнее. — Ты сказала, что у тебя свои поиски. Что ищешь? — Это тебя не касается, — она отворачивается обратно к стене, скрестив руки на груди. — Твои три вопроса закончились, — она замолкает, и через несколько минут мерно вздымающиеся плечи говорят о том, что девушка засыпает. Коридоры школы погружаются в топкую тишину, и усталость накатывает на меня, скручивая каждую мышцу под кожей. Хронометр тихо тикает, под ремешком зудит запястье, словно само тело желает избавиться от непрошеного подарка. Я рассматриваю изумрудные цифры, пытаясь понять, как нам троим справится с той, от которой бежали три сотни полукровок. У нас остается полтора месяца, прежде чем нагрянет апокалипсис, ведомый Геей под ручку с Ураном, но в голову не приходит ни одной дельной мысли. Сон опутывает сознание, и я расслабляюсь, позволив себе откинуть мысли о грядущем конце света. По крайней мере, до утра.