Любимец своих маньяков

Стена под спиной чересчур холодная и щиплет кожу. Они без рубашек и Джаред даже не заметил, когда начал раздеваться. То, как он попал в эту квартиру, он тоже не вспомнил бы, но это было последнее, о чем ему хотелось бы думать в данный момент. В момент, когда не менее горячее, чем его, тело вжимает его в эту ледяную стену. Правда, стена его тоже мало волнует. Его вообще ничего сейчас не волнует, потому что прекрасные пухлые губы поочередно находятся у него во рту и это именно то, на чем действительно хочется сосредоточиться. Легкая щетина царапает подбородок, пока горячие руки сжимают бока. Щекочущее дыхание прямо в лицо, сталкивающиеся зубы, нос, упирающийся куда-то в щеку, и все такое влажное, теплое. Джей отстраняется, наклоняя голову в стороны и хрустя суставами в шее, пока чужие ладони скользят по его груди. Он склоняет голову, встречаясь взглядом с глазами напротив. Зелёная радужка кажется неестественно яркой, зрачки чересчур расширенными. Они пьяны, разве что, от возбуждения, и оно явно кроет с головой. Джей осматривает лицо перед собой и ведёт ладонью по щеке. Выступающие скулы, от которых залегли тени, приподнятые брови, выразительно распахнутые глаза с длинными ресницами. Такими длинными, что, кажется, закати он глаза, они достанут до бровей. Припухшие розовые губки, поблескивающие от слюны и налитые цветом от усердных поцелуев. Дженсен так прекрасен, особенно, когда возбуждён. Он проводит горячими ладонями по бокам, надавливая на ребра и опускаясь к джинсам, висящим на честном слове. Дженсен царапает спину, оставляя длинные розовые полосы поверх кожи. Легко проскальзывает руками под грубую ткань джинс и белья, жадно обхватывая обе половинки. Он сильнее сжимает руки и приподнимает выше, заставляя становиться на носочки и прогибаться вперёд. Великолепно упругий зад, всегда манящий своей округлостью. Он молиться готов на узкие джинсы и облегающие штаны. Он обхватывает каждую плотнее, поднимая на себя и кончиками пальцев поглаживая щелку между. Джей поднимется на носочках, шумно выдыхая и возвращаясь к губам. Обсасывая каждую, он обводит их языком и проскальзывает в податливый рот. Их движения хаотичны, из-за чего поцелуй выходит невероятно мокрым и пошлым. Это даже не поцелуй, они откровенно сосутся, вылизывая друг другу рты и щеки, посасывая губы или язык, что первее попадётся. Хочется все и сразу, дыхание сбито напрочь и опаляет щеки напротив. Каждый оборот языка и соприкосновение губ сопровождается развратным хлюпом или причмоком. Возможно, со стороны это выглядит так, будто они пытаются выжрать друг друга изнутри, высосать душу. Языки и губы сильно саднит, челюсти начали неметь и покалывать, так что Джаред отстраняется, сбито дыша через рот и проводя руками по своей шее. Дженс подталкивает его к столу, идя сзади и переступая собственные опавшие джинсы. Он обнимает Джея со спины, проводя носом по шее и прикусывая загривок. Тот протяжно мычит и прогибается, потираясь задом о его ногу. — Кажется, ты хочешь чего-то конкретного, — Дженс проводит ладонями по его груди, задевая пальцами соски и опускаясь ниже. Яички уже поджимаются, а член даёт о себе знать тягучим ощущением. Но он ждёт, сильнее надавливая руками на разгоряченную кожу и ощущая, как под ней передвигаются мышцы. Джей тяжело дышит и цепляется за край стола, не имея ни малейшего понятия, что ответить. Он не знает, как высказать то, чего до звёздочек хочется попробовать. И дело не в том, что он не знает, как это называется, и не в затуманенном рассудке. Все действительно так расплывчато и ему кажется, что его мозг плавится от переизбытка всего. Всего, что он сейчас чувствует: дикое, неконтролируемое желание, возбуждение, предвкушение и самая малость стеснения. И всё физическое желание заглушает эмоциональное. — Я… — он поворачивает голову назад, в смущении закусывая губку и стараясь избежать пронзительного взгляда, — Я хочу, чтобы ты отшлепал меня… Дженсен самодовольно усмехается, поглаживая вздрагивающий животик, но, всё же, спрашивает: — Этого ты так стеснялся? Джей отрицательно качает головой и больше не отводит взгляд. Нет, он не боится попросить выпороть его. После стольких раз, после всего? Но он хочет не совсем этого, от чего и зажимается. Или сжимается, его тело сейчас само отзывается на ласки, не советуясь с самим Джаредом. — Так чего же ты хочешь? — Дженс ведёт руками вверх, поглаживая шейку и подбородок, — мы не пробовали этого раньше? — Нет, мы… — смущенно выдыхая, Джей поднимает взгляд в глаза напротив. — Я хочу, чтобы ты меня отшлепал, но, не как обычно, а мою… — Твою прекрасную дырочку, —Джей так рад, что Дженсен закончил это предложение за него. — Ты стеснялся сказать, что хочешь, чтобы я уделил достаточно внимания твоей жадной дырочке? Такой горячей и розовой? — Дженсен всё больше расплывается в маньячной улыбке, при единственном взгляде на которую Джей жалобно скулит, сжимая ножки вместе. — Не говори так… — казалось бы, ему уже давно нечего стесняться, но он отчаянно краснеет, пока Дженс говорит эти непристойности и стягивает с него остатки одежды, даже носочки. — Почему? Мне нравится, когда ты становишься таким же розовеньким, как и твой очаровательный зад, — теперь Джей окончательно вгоняется в краску, опуская голову и прижимаясь к Дженсену задом. Он берёт Джея за бедра, удерживая крепкой хватке, и начинает тереться между тёплыми половинками, имитируя толчки. Стоит начать дразнить, как всё присущее возбуждение проявляется и бросает в судороги, заставляя сдавленно стонать и кусать губы, отчаянно желая большего, но не прекращая потрясающе-ужасную пытку, до поры — до времени. Дженсен запускает пальцы в гладкие прохладные волосы, накручивая на пальцы прядки и оттягивая голову Джея назад. Он послушно прогибается, закатывая глаза к верху и встречаясь взглядом с пронзительно смотрящими потемневшими газами. Дженсен смотрит так, что первой мыслью приходит, будто он обдумывает, какую частицу своей жертвы забрать в качестве трофея. Он никогда не закрывает глаз, поцелуй это или безудержный траходром. Дженс хищно сверкает глазами, прежде, чем резко нагнуть его к столу и сильно толкнуться в напрягшийся зад. Джаред оказывается лицом к деревянной поверхности, распластавшись на ней и прогнув поясницу. Грудь сразу обдаёт прохладой, хоть стол и нагревается от его собственной температуры. Горячие руки опускаются на ягодицы, раскрывая их и осматривая судорожно сжавшуюся дырочку, для чего явно приложены усилия. Явно, потому, что Дженсен знает, на сколько растянут Джей. На него. — Солнышко, покажи мне себя во всей красе, — на что Джей фыркает, заводя руки назад и ложась щекой на стол. Он потянул свои половинки в стороны, разводя ножки шире. Пара глубоких вдохов и колечко мышц расслабляется, раскрываясь на пару сантиметров. Джей прекрасно растянут, это заслуги их обоих. Дженсен опустился на колени, проводя ребром ладони по свисающим яичкам. Тёплые, умещаются ладони и такие мягкие. Он проводит по ним языком, вбирая в рот и легко посасывая. Сверху доносится приглушенный стон и Дженс усмехается, отстраняясь. Входит двумя пальцами по костяшки, так, что кожа между ними натягивается и начинает саднить. Он разводит их ножницами, не встречая особого сопротивления стеночек. Это всего лишь два пальца, по сравнению с тем, что в Джее бывает, это практически ничто. Но, даже так можно добиться желаемого — он сгибает пальцы, оттягивая мышцы изнутри, и тянет на себя. Скользить не по чему, так что пальцы не выскальзывают при первой возможности. Внутри чувствуется дискомфорт от сухости и натяжения, а когда Дженс поднимает руку, оттягивая колечко мышц вверх и раскрывая его на возможную растяжку, Джаред умоляюще хнычет и скребёт стол. Первые слезы уже выступили, слепляя ресницы между собой и не давая ясно видеть. Собственно, видеть ему сейчас не так уж и надо — перед лицом стол. Лакированная поверхность, нагретая разгоряченным дыханием, обжигает щеки и нос, так что лежать на ней практически невыносимо. Дженсен поднялся, вытаскивая пальцы и смотря на раскрытую дырочку. Мышцы подергиваются и норовят сжаться, но этого не происходит и внутрь проникает прохладный воздух. Такая градация температуры не дает расслабиться, хочется, что бы холод оказался еще глубже или полностью сменился кипятком и горечью. Джаред ожидал, но не вплоть до секунды, поэтому, при первом же шлепке дергается и старается не кричать. Не от боли, это первый шлепок и, естественно, не во всю силу. Он чувствует, как пальцы проезжаются между ягодиц, по дырочке, которая моментально сжимается. Это ненавязчивое жжение, появляющееся через пару секунд. Джей выдыхает через приоткрытые влажные губки, не решаясь кусать их. Всё же, он боится рефлексов собственного тела, из-за которых эту губу можно и откусить. Так что, ему остаётся только сжать края стола и получать удовольствие. Не просто же так он решился на это. Следующие три шлепка идут серией звонких ударов: первый, прямо поверх дырочки, явно сильнее предыдущего и оставляющий за собой тягучую боль. Кожица чересчур чувствительная, его шлепают по самому сокровенному, самому раскрытому местечку, которое он любезно предоставляет на растерзание. Второй выходит смазанным, ладонь проезжается по всей щелке к яичкам, разгоняя жгучее ощущение по большей территории. Джей не жалуется даже в подсознании, ему нравится эта боль. Она ему нужна прямо там, он хочет быть изнеможённым, выпоротым, хочет не иметь возможности сидеть, хочет видеть в зеркале багровые следы на коже. Третий шлепок — самый звонкий, приходится на копчик и увенчивается отпечатком пальцев поверх загорелой кожи. Обычно их остаётся много, но не в этот раз. Его дырочка точно не выдержит того усердия, с которым порют его ягодицы. Дженсен самозабвенно нажимает большим пальцем на сжатую дырочку и с трудом проникает внутрь. Оттягивает мышцы в сторону, слушая рваные стоны и всхлипы. Кожа вокруг уже начала розоветь от приливающей крови, а спина Джея покрылась мелкими мурашками. Он видит, как Джею хорошо и он готов дать ему столько боли, сколько понадобиться для предобморочного оргазма. Он вытаскивает палец и продолжает покрывать дырочку частыми ударами, от которых та только сильнее сжималась и, стоило ей начать расслабляться обратно, как обрушивался очередной удар. На каждом Дженс чувствует косточку копчика, сразу спускаясь к мягкому месту под и слетая ладонью на воздух. Каждый шлепок сопровождается обрывистыми стонами, буквально выбивающимися из тела, которое уже поджимается от возбуждения. Джаред не знает, куда себя деть, мечась по столу и прогибаясь во все доступные стороны. Вот, он лежит, плотно прижавшись ко столу грудью, и, спустя секунду, выгибается назад, да так, что волосы до копчика достают. Его зад горит изнутри и снаружи, боль тягучая и обжигающая, ему хочется и сжаться, спрятаться, и раскрыться еще больше, впустить этот жар ещё глубже. Но, ни на этом, ни на следующем шлепке от не может заставить себя не сжиматься, оставить дырочку раскрытой. Чертовы рефлексы, а ведь так хочется удар по внутренним стенкам, что бы горело все и хотелось выцарапать себе внутренности. Дженсена и самого начинает потряхивать от всего, что его окружает: от послушного извивающегося тела под руками, от хаотично метающихся волос, которые так хочется сжать в руках. Громких и, одновременно, сдавленных стонов, которые, кажется, летают по всей комнате, из-за того, что Джей не лежит на месте. Яйца поджимаются и он старается не кончить сейчас. Это будет не то, он потерпит и кончит после, вдвое ярче и чувственней. Он не может, как Джей, кончать каждые пол часа и не знать усталости. Ему больше нравится доводить его до оргазма каждый раз, наблюдать за сокращающимися под кожей мышцами, за стекающими по щекам слезам и вытекающей на живот спермой. Дженс видит — он на пределе и в прострации. Джей уже не понимает, где и что, он растворяется в боли и наслаждении, заходясь стонами и плачем от ощущений. Поэтому, Дженсен делает паузу чуть длиннее, дает дырочке раскрыться больше, чтобы нанести финальный шлепок — по раскрытым краям. Последний, от которого приходит желанное и Джей изливается, пачкая ножку стола и дергаясь вперед. Дженс еле сдерживается, удерживая его за бедра и прижимаясь грудью к влажной спине, вжимает тело в деревянную поверхность, не давая извернуться. Он тяжело дышит и рычит в загривок, потираясь членом о подрагивающее бёдрышко. У Джея дергаются мышцы под коленками, но ноги не расползаются ожидаемо в стороны. Он отпускает пострадавшую мебель, не открывая глаз, и даёт себе отдышаться, чувствуя, как между лопаток колотится чужое сердце. Джаред приподнимается на локте, поворачивая голову назад и прижимается губами к подбородку Дженса. Он ловит влажные губки своими, посасывая и скользя кончиком языка между ними. Дыхание восстановлено, как и возбуждение, что накатывает новой волной после оргазма. Джей крутит задом, потираясь о внушительный стояк у себя за спиной, и Дженс поднимается, отвесив ленивый шлепок по ягодице. — Попробуем на сухую, милый? — он смеётся, словив испуганный взгляд через плечо, — Шучу, — Дженс осматривается, как бы между-прочим пожмякивая мягкие половинки в руках. Конечно, они не будут делать этого на сухую накануне съёмок или, что у них там завтра. Дженсен снова шлепает порозовевшую ягодицу, минуя стол и не спеша прохаживаясь по кухне. Посредством не самого удачного опыта, он знает, что маслом смазку не заменишь, как и кремом, так что, его взгляд останавливается на единственном предмете в этой комнате, что беспрекословно подойдет. Дженс оборачивается с бананом в руке, улыбаясь, точно маньяк, и Джаред закатывает глаза, когда он начинает демонстративно вбирать фрукт в рот. Сантиметр за сантиметром желтоватый плод исчезал за блестящими от слюны губами, пока снаружи не осталось пара сантиметров, за которые он его держал, а кожура трагичным образом покинула место происшествия. Так же медленно Дженс достаёт его обратно, целёхонького и без надломов. И это либо банан маленький, либо горлом работают довольно часто. Не без самодовольства, Джей может честно признаться, что верным является второй вариант. Дженсен отламывает часть мякоти и сжимает в кулаке, перетирая в однообразную кашицу, что тянется липкими ниточками и весьма приятно пахнет. Он размазывает полученную смесь по члену, скорее с целью подрочить, и вытирает остатки между половинок Джея. Ещё немного постояв в раздумьях, он входит в раскрытую дырочку тремя пальцами и сразу разводит их, натягивая само колечко мышц. Джаред сдавленно стонет, подмахивая бедрами, и призывно расслабляется сильнее, так, что основное натяжение с пальцев уходит и остаётся только поверхностно. Пальцы двигаются на вход-выход свободно, смазывая изнутри стеночки импровизированной смазкой. Возможно, разведи они её водой, это даже выглядело бы как смазка. Но, кого волнует, как что выглядит. Ещё несколько движений и оттяжка мышц вверх, можно рассмотреть пару сантиметров нутра: тёмно-малиновые стеночки, на вид мягкие и податливые, блестящие бликами и судорожно сжимающиеся от проникающего прохладного воздуха. На деле, в комнате не так и холодно, но, всё равно не сравнится с температурой разгоряченного возбужденного тела. Джей затаивает дыхание, когда головка входит и натягивает дырочку. Внутри уже все сводит в предвкушении и, вот, мышцы расходятся под горячим, буквально кипяточным членом. Дженс входит медленно, впитывая каждое ощущение, каждый раскрытый сантиметр. Внутри, словно натопленная баня, а он приперся в пуховике. И невольно усмехается, сравнивая себя с ягнёнком на вертеле. Джаред протяжно выдыхает и блаженно стонет, когда Дженс вжимается бедрами в его зад. Он весь в нём, Джей чувствует невероятную гордость за себя, за то, что вместил в себе добрые десять дюймов. Кажется, это половина его руки? Гордость аж распирает, хотя, он не уверен, скорее всего это всё огромный пульсирующий член, который сейчас полностью в нём. Джей закусывает губу, стараясь сдержать самодовольную ухмылку. Без церемоний, Дженсен начинает с быстрого и напористого темпа. Придерживаться ритма дыхания не выходит, каждый выдох вырывается шумно и горячо, кажется, легкие что-то сдавливает, не давая вдохнуть полной грудью. Но, Джею это не передалось, иначе некак аргументировать заливистые протяжные стоны, которым и некоторые певцы позавидуют. Джаред не сдерживается, стонет громко и с чувствами, которые из него буквально выколачивают. Грудь уже натерлась об стол и это слишком отвлекает. Джей заводит руку назад и хватает Дженсена за запястье, останавливая. Тот непонимающе опускает взгляд, тяжело дыша и смаргивая цветных мошек с поря зрения. — Переверни меня, — выдыхает Джаред, разжимая руку и приподнимаясь на локте. Дженсен быстро выходит из разгоряченного нутра, что сопровождается пошлым хлюпом, и определённо должно вгонять в краску, но здесь и так много развратных звуков. Например, короткий стон Джареда, когда его зад резко опустел и мышцы судорожно сжались и разжались. Он перевернулся на спину, подползая ближе к краю стола и разводя ножки. Дженсен берёт его под коленки, поднимая ноги к своей груди, а потом прижимая к Джеевой, практически складывая его вдвое. Толчки возобновляются с предыдущей скоростью, если не быстрее, а шлепки кожи о кожу кажутся громче. Хотя, их трудно расслышать за высокими стонами и всхлипываниями. Дженс больше не сдерживается, низко и затяжно стоня, вколачиваясь в податливое тело. Ему приходится останавливаться каждые пару минут, давая себе отдышаться, чтобы снова продолжить бешеный темп, пока теплые пальчики зарываются ему в волосы. Джаред копошится в его растрепанной шевелюре, оттягивая прядки между пальцами и стараясь накрутить их, но волосы слишком короткие для таких махинаций. Тогда, он начинает массировать кожу головы, почесывая и вращая кончиками пальцев. Особенно много внимания получают участки за ушками и затылок, от чего хочется приластиться к рукам. Джей с каждым толчком дёргается всё чаще, ведь, даже сжаться по-нормальному сейчас не выходит. При каждой попытке, будто мышцы только плотнее обхватывают ствол, но зажать его на месте одним движением он уже не может. И Джей не знает, что сейчас возбуждает его больше: это или яйца, что шлепаются о его зад. Яйца, полные спермы, ударяют его при каждом толчке и идут отличным дополнением к распирающему члену, который ребра скоро пробьет, по ощущениям. Его ноги прижаты к его же груди, зад любезно раскрыт и предоставлен, его трахает огромный кипяточный член, а внутри всё накалено, как на гриле. Да он, черт возьми, выиграл эту ебанную жизнь! Такую же, как и он, оттраханную на дорогущем столе, с бананом вместо смазки и задранными ногами. Со сбитым дыханием и слезами, что стекают в самые уши. Дженсен не может насмотреться на живую картину под собой. Раскрасневшийся Джаред, плачущий и выстанывающий его имя вперемешку с воззванием к Богу. Джаред, старающийся сделать что-то невообразимое с его волосами, витая в прострации. Скорее всего, сам он в ней же, они оба здесь — стонут друг другу в лицо, не в силах надышаться и выжимающие друг из друга всё, до последней капли. И Джаред сейчас буквально пронизан всеми ощущениями и чувствами, а Дженсен в них погружен, словно все они оплетают его полностью, не давая вынырнуть. И, всё же, он держался ещё от самого начала. Больше не может, у него переизбыток всего, переизбыток всех этих ощущений. Дженсен ускоряется, чувствуя, как горят мышцы и как всё его естество судорожно сжимается. Он кончает глубоко во внутрь, обжигая внутренности и заливая спермой до краёв. Даже больше, так, что та начинает вытекать и разбрызгиваться по бедрам от непрекращающихся толчков. Джей протяжно и высоко стонет, прогибаясь под усилившейся хватке на боках и кончая себе на живот, даже не прикоснувшись к себе. Дважды. Он заходится во всхлипах и разводит ножки в стороны, чтобы Дженс лег сверху и обниматься было легче. Теперь он залит внутри и снаружи, и ему кажется, что он варится в этой сперме изнутри, настолько ему жарко и она горячая. Дженсен не спешит выходить, распластавшись на Джее и стараясь дышать ровно, а то даже живот стал дергаться. Он пробегается пальцами по костлявым бокам и ребрам, пересчитывая. — Ну что? — он всё-таки спрашивает, когда Джаред не перестает крутиться и явно намеревается улизнуть. — Я хочу отсосать тебе, — чистосердечно признаётся Джей, невинно хлопая глазками. Дженсен выжидает паузу, прежде чем спросить: — Прямо сейчас? Джей продолжает попытки выбраться, так что ему приходится встать обратно, выйти из тёплой дырочки и со вздохом опереться о край стола. Джаред опускается на колени и плюхается задом на свои пятки, измазывая их всем, что из него вытекает. Он берет за основание ещё не до конца упавший член и направляет к себе, высовывая язычок и ловя стекающие струйки в рот. Сперма с кусочками банана, отличный протеиновый коктейль. Свою мысль Джей озвучивает, получая в ответ фырканье и бормотание на счет спортивного образа жизни. Конечно, секс это спорт. С бонусами в виде дополнительных порций белка и предстоящей крепатуры. Он вбирает в ротик столько, сколько вмещается, и принимается интенсивно сосать, прижимая язычком теплую плоть и выступающие венки. У Дженса даже не успел упасть до конца, как поднялся обратно и стал истекать смазкой. И теперь обе дырочки Джея заполнены одинаково. Джаред поднял глаза к Дженсу, невинно смотря снизу вверх и только сильнее всасывая плоть. Стоять на своих собственных ногах чертовски трудно, пока головка члена уже входит в узкое горлышко. Проскальзывает глубже, и Дженс видит, как его член плавно погружается в глотку Джея, а у того слёзы только сильнее наворачиваются. Он чувствует каждый глоток, каждое маломальское передвижение сухожилий вокруг глотки, в которой, черт возьми, сейчас находится. Он никогда не поймет, как Джей умудряется протолкнуть в себя такие габариты, причем с обоих сторон. Но он мастерски с этим управляется, как и сейчас, заглотив член полностью и упираясь носом в лобок. И Дженс заволновался бы, но Джаред откровенно течет от его члена. Он любит чужие руки на своей шее, невозможность вдохнуть. Но ещё больше он любит, когда его душат изнутри. Одновременно и распирает, и сдавливает. Ни глотка воздуха, только горячая плоть по всей глотке, пульсация венок и предоргазменные подергивания. Джей отстраняется, выдыхая и втягивая воздух, так, что грудь вздымается и плечи приподнимается. Снова вбирает ствол больше, чем на половину, и начинает двигать головой. Кожа натягивается в горле, нехотя скользит наверх, чтобы вернуться на законное место при следующем движении. Вверх-вниз, пока кончик носа не коснется низа живота. Не в силах сдерживаться, Джей стонет, на сколько это вообще возможно в таком положении. Вырывается только сдавленное мычание, зато весь звук уходит в продолжительную вибрацию по всему горлышку, которая передаётся на член. Дженсен шумно выдыхает, удовлетворённо застонав и зарываясь пальцами в волосы Джея, собирает их все в один пучок на затылке и придерживает. Он не толкается в рот и не пытается управлять головой, позволяя всё делать самому. Как вздумается и с какой хочется скоростью. Джаред снова отстраняется, вдыхая совсем немного и сразу возвращает член на место. Он двигает головой в быстром темпе. Всё личико покраснело от недостатка кислорода, но он не может остановиться. Ему так нравится это чувство, вкус. Вот, что значит — воздуха не хватает, а не все эти сопливые поцелуйчики по паре минут. Это ему сейчас не хватает воздуха, он задыхается, без возможности вдохнуть, потому что в глотке пробка в десять дюймов. Джей прикрывает глаза, сглатывая и сильнее вдавливая язычком ствол себе в верхнее нёбо. Стонет от наслаждения, пуская вибрации и подергиваясь от возбуждения. Он опускает руку к своему члену, впервые за три раза, сжимая в ладони и не прекращая двигать головой. Ему кажется, его голова взорвётся, если только член не опередит её. Его мяканький член, который он сейчас сжимает в ладошке и судорожно надрачивает, снова сглатывая. Смаргивая слезки, он всасывает плоть настолько сильно, насколько может, двигая рукой и кончая себе на колени. Стонать не получается, всхлипы обрываются на половине и ему приходится отстраниться, потому что слишком передержал и начал давиться. Он практически отключается от нехватки кислорода, опираясь лбом о ногу Дженса и жадно вдыхая. Дженсен обхватил свой освободившийся член, с силой сжимая руку и быстро двигая ей по всей длине. Тяжело выдыхая, откидывает голову назад и кончает в раскрытый ротик. Колени подгибаются, и он проводит рукой от основания к головке пару раз, выдавливая всё. Джей абсолютно счастлив, его отшлепали, хорошенько выебали и он чуть не удавился членом. Даже банан даром не пропал, в нем осталась разве-что четверть. Перед глазами плывёт, а тяжелое дыхание над головой всё дальше. Джаред не знает, можно ли отключиться от счастья, но именно это он и делает. Проваливаясь куда-то глубоко, словно в чертовски сладкий сон. И он чертовски не хочет просыпаться. Его окутывает спадающий жар, а тело всё ещё бьёт дрожью. Он старается вдохнуть глубже, пока не начинает задыхаться. Задыхаться. Давиться. И захлёбываться. Захлёбываться в этом превосходном, всепожирающем, всеобъемлющим чувством.