Жизнь и честь

Толстый ковер покрывал большую часть каменного пола в солярии сира Дениса Маллистера, в камине уютно потрескивал огонь. Книжный шкаф и стол соснового дерева хорошо тут смотрелись, дальнюю стену украшала картина, изображавшая Сигард в приглушенных тонах. Но несмотря на все попытки как-то украсить комнату, она выглядела не лучше, чем темные залы в недрах Утеса, где Джейме и Тирион когда-то играли в прятки. Стены были темными, и два крохотных высоких окна пропускали только тусклый свет. Зато из них сильно сквозило. Даже в шерсти и мехах Джейме мерз. Сир Денис выглядел одновременно и царственно, и уныло. Он был изящным мужчиной с правильными и красивыми чертами лица, и в то же время он казался Джейме порождением Стены — что-то такое было в бледности его кожи, в твердом взгляде его светлых глаз. На нем был только дублет и не самый плотный плащ, но он как будто не замечал холода. Джейме представился, они обменялись положенными любезностями. Джейме уселся в кресло напротив Маллистера, но от предложенного вина отказался. Сир Денис отставил свой кубок и соединил руки на столе. — По словам лорда-командующего Кворгила, Черный замок тебе не подходит. — А кому-то он подходит? — сухо спросил Джейме. Маллистер посмотрел на Джейме из-под густых бровей. — Я имею в виду твои неприятности с теми, кто поддерживал Таргариенов. Неприятности. Так это называется. Джейме не потрудился ответить, Маллистер явно знал, к чему он ведет. Старый рыцарь сделал еще глоток вина, не уронив ни капли на свою внушительную серебряную бороду. — Меня не удивляет твое молчание. Предполагается, что на Стене человек освобождается от своего прошлого. Должно быть именно так. Вы правда в это верите, или это шутка такая? Джейме ожидал выволочки, угрозы наказания, если его поведение не изменится. Его лицо сохраняло непроницаемое выражение. — Если я не сделал ничего плохого, к чему эта аудиенция? Не думаю, что это принято. — Так же, как не принято отправлять в Сумеречную башню рыцарей твоего статуса. Я не со всеми поступками твоего отца согласен, но он великий человек, даже если его нельзя назвать добрым, и ты происходишь из великой семьи. — Сир? — Я встречался с тремя твоими дядьями на турнире. С Тигеттом, когда он был даже младше, чем ты сейчас, и с братьями твоей матери. Это были прекрасные рыцари. Я отлично помню сира Тигетта. В свои шестнадцать лет он был настоящим мужчиной и побеждал c изяществом. Ты напоминаешь мне его. Может быть, из-за взгляда. Как будто ты бы вышел на бой против целого мира — и, возможно, и победил бы. У Джейме ком подступил к горлу. Он внезапно осознал, как сильно ему не хватает его дяди. — Ты выступал на турнирах? — спросил сир Денис. — На турнирах оруженосцев. — Тебя же уже два года как посвятили в рыцари. — После Харренхолла Эйрис не интересовался турнирами. — А в турнире в Харренхолле мне не позволили участвовать. Если бы он участвовал, возможно, он бы победил Рейгара. Тогда бы все было по-другому. Сир Денис хмыкнул и погладил бороду. — Вы все еще не сказали, зачем я здесь. — Я хотел прояснить твое положение. Ты — сын богатейшего лорда Вестероса. Твоя сестра скоро станет королевой, — Джейме попытался не скривиться, — и помимо твоих связей, ты сам обладаешь выдающимися талантами. Это звучало достаточно абсурдно, чтобы отвлечь его от мыслей о Серсее. — Нужно убить еще какого-нибудь короля за Стеной? — Ты самый юный рыцарь, принятый в Королевскую гвардию, — твердо сказал сир Денис. — Один из самых юных рыцарей на памяти ныне живущих. Два года ты учился у лучших рыцарей нашего времени. Да, ты оступился. Но мне достаточно лишь взглянуть на тебя, чтобы увидеть твой потенциал. У нас здесь есть хорошие люди, но даже лучшие из них — это преступники, бастарды, крестьяне. Они делают то, что от них требуется, но они не рождены для того, чтобы вести за собой других. Я все это уже слышал однажды. — Вам написал мой отец? — спросил Джейме. — Нет, конечно. Но это очевидно. Кровь, семью и обучение не заменить ничем, а в Вестеросе нет никого, равного тебе в этом. Вскоре ты станешь Первым Разведчиком или мастером-над-оружием, потом ты станешь лордом-командующим. Только подумать — во главе Ночного Дозора брат королевы, возможно, дядя наследника престола. Его слова были словно железный воротник, смыкавшийся на шее Джейме. — В Ночном Дозоре не любят Ланнистеров, — сказал Джейме ровно, хотя ему хотелось кричать. — Мой отец не скрывает, что считает вас ворон посмешищем, и он скорее будет казнить преступников, чем отправлять их на север. — Твое присутствие улучшит его отношение к Дозору. Ты сможешь стать великим, если только будешь вести себя, как подобает высокорожденному… — Прекратите! — Джейме устал, замерз, последние несколько дней он провел, выполняя самую грязную работу в Черном замке, он не спал сутками, опасаясь, что кто-нибудь убьет его, если он заснет. И теперь сер Денис пытался снова взвалить на его плечи то бремя, от которого он бежал в Королевскую гвардию. — Сир… Джейме вскочил и ударил ладонями по столу. — Я сказал, прекратите! Мне не нужно это все. Ночной дозор — это просто прославленная тюрьма, и мне плевать, пусть все мы тут окоченеем до смерти, включая меня. Мы — отбросы Семи королевств, нас отправили на север помирать, чтобы приличным людям не приходилось терпеть нашу вонь. Я здесь лишь потому, что мне пришлось… — Я слышал другое. Джейме резко замолчал. Маллистер продолжил. — Лорд Старк написал, что ты сам вызвался отправиться на Стену, когда возникло опасение, что в противном случае твой отец может продолжить войну. Джейме опустился в кресло, его гнев иссяк. — Я много лет провел на Стене, Джейме Ланнистер. Если я что и узнал за эти годы, так это то, что люди сложные создания. Здесь немало тех, кто жил хорошо и правильно, но совершил ошибку. И я спрашиваю себя, не произошло ли с тобой то же самое. Тебя посвятил в рыцари Меч Зари. Не могу представить себе, чтобы он сделал это, не считая тебя достойным. — Я убил своего короля! — И вскоре после этого принес жертву, достойную каждого рыцаря. Печально, что семнадцатилетнему мальчику — не кривись, я достаточно стар, чтобы называть тебя так — пришлось оказаться в твоем положении. Печально, что тебе пришлось сделать тот выбор, который ты сделал. — В самом деле? — Но все это не отменяет того, кем ты был, кем ты мог бы стать. Джейме снова встретился с ним взглядом. — Я же сказал вам, я никем не хочу становиться. — Как скажешь. Оставим пока этот разговор. Но я советую тебе держать себя в руках. Ты рыцарь, веди себя соответственно. Седьмое пекло. — Неужели кому-то здесь не насрать? — Мне. И следи за своей речью. — Моей… — Сядь ровно и перестань дуться. Мне нужно еще кое-что тебе сказать, и я жду, пока ты прекратишь вести себя как ребенок. Ошеломленный Джейме послушался. — Хорошо, — сир Маллистер оглядел его и удовлетворенно кивнул. — Завтра отправишься в свою первую вылазку. Лучше тебе поскорее набраться опыта, и люди к тебе попривыкнут. Пока что это было самое разумное из всего, что он сказал. Может, Джейме наткнется на банду одичалых и получит шанс проявить себя в деле, как с Братством Королевского Леса. — Отлично, — приободрился Джейме. — Это будет рутинная разведка, — продолжил Маллистер, и Джейме снова скис. Вот тебе и шанс проявить себя в деле. — Осмотришься, узнаешь местность, это тебе пойдет на пользу. Отправишься с нашим лучшим разведчиком. Джейме вспомнил узкий Мост Черепов, скалистые горы, темный лес. Да, с проводником даже лучше. -Но хочу предупредить, чтобы ты не воспринимал все, что говорит Манс Разбойник, за прописную истину, — продолжил Маллистер. — У него весьма своеобразный взгляд на некоторые вещи. — Тогда почему бы не отправить меня с кем-то другим? — Манс — наш лучший разведчик. Он возвращал украденных девиц, договаривался с одичалыми о торговле. В этом году он смог добиться перемирия с кланом, который десятилетиями не давал покоя Медвежьему острову. — У него есть какие-то особенные уловки? Старый рыцарь наклонился вперед. — Он сам наполовину одичалый. Джейме представилось существо с ростом и внешностью Грегора Клигана, с мохнатой бородой и копной спутанных волос, всё в черном. — Седьмое пекло! Но как так вышло? — Не богохульствуй. — Сир Денис вздохнул. — Не все братья Дозора блюдут свои обеты. В Кротовом городке есть бордель, — в его голосе прозвучало отвращение, — и есть одичалые женщины. Когда припрет, люди становятся неразборчивыми. Отцом Манса был нарушивший клятву брат Дозора. Его мать была убита вместе с другими одичалыми спустя пару-тройку лет, но разведчики не смогли убить ребенка и забрали его в Черный Замок, так что он вырос в Дозоре. Он хорошо обучен, но необуздан. — Необуздан, — повторил Джейме. Заросший громила в его голове кровожадно оскалился. — Некоторые его идеи… — Маллистер покачал головой. — В общем, я хочу, чтобы ты учился у него только тому, что имеет отношение к разведке и выживанию за Стеной. На остальную чепуху не обращай внимания, хотя слишком пренебрежительно с ним держаться не стоит. Его все любят, это не тот человек, которого ты захочешь видеть своим врагом. — Сир Денис сделал глоток из своего кубка. — Если хочешь прицениться к нему, он тренируется вечерами. Лорд-командующий писал мне, что тебе было сложно найти противника по силам в Черном Замке, но Манс может тебя удивить. — Понятно, — сказал Джейме. Он сомневался, что бастард-одичалый будет ему достойным соперником, но, возможно, он владел какими-нибудь хитрыми варварскими приемчиками. — Значит, его зовут Манс Разбойник? — Да. — Я взгляну на него. Снаружи Сумеречная Башня выглядела еще более неуютной, чем внутри. Завывающий ветер пронизывал до костей. Джейме запахнул плотнее плащ и направился в сторону тренировочной площадки. Различив звон мечей, он замедлил шаг и приподнял брови. Когда же он обогнул главную башню замка и увидел саму площадку, губы его тронула улыбка. Площадка представляла собой всего навсего квадрат утоптанной земли между оружейной и казармами, но это было самое оживленное место из виденных им на Стене. Три пары сражались одновременно, еще дюжина братьев смотрела на них, некоторые были в доспехах и ждали своей очередь. Царившая на площадке атмосфера напомнила ему утренние тренировки Королевской Гвардии или даже тренировки оруженосцев в Крейкхолле. Вид площадки подтверждал слова Джиора Мормонта, о том, что обитателям этого замка приходилось часто сражаться. В Черном замке кроме новобранцев мало кто регулярно тренировался с оружием. Похоже, будет, чем скрасить это жалкое существование. Среди тех, кто наблюдал за поединками, Джейме заметил двоих, которые выглядели вполне безобидно. Оба были гладко выбриты, у одного волосы были цвета грязной соломы, у второго волосы были темнее и доставали до плеч. Они сидели на скамье, прислонившись к стене оружейной и весело болтали, и Джейме решился попытать счастья с ними. Он приблизился. Тот, что был моложе, светловолосый, первым заметил его и что-то прошептал своему приятелю, который тоже поднял глаза и широко улыбнулся, напомнив Джейме истории о Ланне умном. — Ты же Цареубийца? — Он с вызывающей прямотой смерил взглядом Джейме с ног до головы. — Слухи ввели меня в заблуждение. Люди о тебе чего только не говорили, а ты, оказывается, просто смазливый лорденок! Наверное, месяцы прошли с тех пор, как кто-то улыбался ему. Джейме попытался не выдать своего удивления. — Ну это, по меньшей мере, несправедливо, — ответил он, приняв нарочито надменный вид. Эдд Толлет был прав, Джейме были нужны друзья, не стоило с самого начала лезть в бутылку из-за шутки. — Смазливый это слишком слабо. Великолепный мне, пожалуй, больше подходит. И не забывай прибавлять «милорд», когда ко мне обращаешься. Незнакомец расхохотался. — В жизни никого не называл «милордом». Ну, а если кроме шуток, как тебя называть? На твоем месте, я бы оставил Цареубийцу, за этим прозванием есть своя история. Джейме вспомнил слова Эдда о героях. К тому же, этот человек спросил. — Зови как хочешь, не буду отрицать, что убил короля. — Зачем ты здесь, Цареубийца? — спросил второй. — Собираешься смотреть или будешь сражаться? — Он был всего на несколько лет старше Джейме, и судя по выговору, низкого происхождения, с запада или из Речных Земель. Говоря, он смотрел на лицо Джейме, но не в глаза. Он был не так боек на язык, как его товарищ. — Сир Денис предложил мне пофехтовать с Мансом Разбойником, — сказал Джейме. — В самом деле? — Темноволосый глянул за спину Джейме, — Блейн, приведи-ка Куорена. Блейн кивнул и ускользнул куда-то. — Манса здесь нет? — спросил Джейме, недовольный тем, что придется сражаться с кем-то другим. — Ну, среди них, — он указал на братьев, которые наблюдали и ждали своей очереди, — я его что-то не вижу, и если бы он был на площадке, мы бы его заметили. Не переживай, Куорен свирепый противник. Блейн вернулся с другим дозорным, раскрасневшимся и запыхавшимся. Его поединок прервали в самом разгаре. Он был ростом с Джейме, и у него было мрачное выражение лица, которое неприятно контрастировало с непринужденной улыбкой темноволосого, все еще сидевшего на скамье. Но весь облик его и фигура явно говорили о том, что это был воин. Если у него и были какие-то мысли по поводу имени и репутации Джейме, по его лицу нельзя было понять ничего. Что-то в этом непроницаемом лице напомнило Джейме Эртура и Рейгара, хотя на Куорене был простой вылинявший до серого плащ дозорного, и ни рыцарем, ни принцем он не был. Куорен молча смерил Джейме взглядом, потом повернулся к своему улыбчивому брату. — Ладно уж. Но с тебя должок. Он хмуро глянул на Джейме. — Сходи за броней и турнирным мечом, и посмотрим, можешь ли ты драться. Джейме не очень-то нравилось, что им командуют, но он почувствовал, что спорить неуместно. Так что он сделал, как было велено, бросив недовольный взгляд через плечо. Когда он вернулся, все остальные пары уже разошлись. Они хотят посмотреть на меня. Как бы ему это ни льстило, он слишком хорошо ощущал холод в пальцах и скованность в мышцах. И ему совсем не прибавило уверенности то, что Куорен спокойно ожидал его. Прямой как копье, он стоял с мечом наготове. -Ты, кажется, волнуешься, — заметил разведчик, в голосе его прозвучала едва заметная насмешливая нотка. -Только за твою гордость, — солгал Джейме. Его противник улыбнулся — и сразу напал. Но это была обычная уловка, и Джейме без труда парировал. Некоторое время они обменивались ударами, пытаясь обнаружить пробелы в защите соперника. Стиль Куорена не был отточенным, но он компенсировал это быстротой и точностью. Все же Джейме превосходил его в скорости и технике, даже несмотря на то, что ему сильно мешал холод. Он наседал, и вскоре Куорен полностью перешел в глухую оборону. Джейме не мог пробить его защиту, но время шло, а Куорен не делал попытки контратаковать. Он должен был понимать, что это его ни к чему не приведет, что если он ничего не будет предпринимать, рано или поздно Джейме его достанет. Джейме ненадолго придержал свой натиск, заодно давая себя время подумать. Куорен легко позволил ему это, он по-прежнему не форсировал. Это уж точно было ненормально. Джейме осознал, что Куорен специально затягивает их поединок. Джейме внезапно осенила догадка. Стиснув зубы, он бросился на Куорена. Он с силой ударил его по клинку, и когда его противник слегка потерял равновесие, полоснул мечом. Куорен попытался нанести ответный удар, но Джейме отвел его клинок в сторону и ударил в грудь. Куорен запнулся и уронил вниз острие меча, и тут Джейме врезал ему щитом, сбив с ног. Тяжело дыша, Джейме повернулся к улыбчивому брату. Тот уже был в облачен в доспех и держал наготове турнирный двуручный меч. Стоя в полный рост, в доспехах, он совсем не выглядел худощавым.У него были широкие плечи, осанка не хуже, чем у Куорена. Он был приветлив, по его речи Джейме принял его за бастарда или младшего сына какого-нибудь северного лорда… Кого-то менее похожего на одичалого Джейме не мог себе представить. — Манс Разбойник! Это было… — Джейме хотел сказать, что это было низко, нечестно, но остановился. Это было умно. Никто ведь не ожидал, что в бою противник будет вести себя честно. Манс повел плечами, словно, разгоняя кровь. В этом простом движении ощущалась смутная угроза. — Считай, что это был комплимент. Я обычно не сомневаюсь, что смогу уделать лорденыша, но я не знал, чего ожидать от тебя. — Ты вроде как был разочарован тем, что я не монстр. Ну так я тоже ожидал увидеть кого-то поинтереснее, когда сир Денис сказал, что в тебе кровь одичалых. Куорен поднялся на ноги, кривясь. — Крови одичалых в нем достаточно, не сомневайся. Ты хорошо дерешься, но в следующий раз не тяни до последнего. Ты мог бы меня за это время трижды уложить. — Придержи свои советы, сначала я преподам ему пару уроков. — Манс понарошку замахнулся на Куорена, словно прогоняя его. — Лети прочь, ворона. Джейме не стал ждать, пока Куорен покинет площадку. Он хотел застать Манса врасплох, хоть бы это и была дешевая уловка. Он сделал выпад. Клинок Манса стремительно взмыл вверх. Их мечи скрестились, но в распоряжении Манса была сила двух рук, и он отвел удар Джейме в сторону. Его глаза блеснули. — Отлично! Обычно нам приходится долго отучать рыцарей играть по правилам. Джейме отпрянул назад, чтобы пропустить Куорена и заодно дать себе минуту отдыха. Он совершенно не ожидал от двуручного меча такой быстроты. Манс не позволил ему перестроиться, он тут же напал. Джейме выставил блок, но окоченевшие пальцы отозвались болью на силу удара, и он с трудом удержал меч. За первым ударом последовал второй, столь же мощный и быстрый, как бросок змеи. Джейме не удержал его, и меч Манса обрушился на его бок. Куорен бил сильно, Манс бил больно. Он больше не улыбался, в его холодных глазах была суровая решимость. Прежде чем Джейме смог выпрямиться, тяжелый меч снова взлетел над его головой. Сжав челюсти. Джейме подставил щит. Дерево треснуло, но удар удержало. До того, как Манс смог размахнуться, Джейме попытался провести свой удар. Он не попал в цель, но Мансу пришлось сделать шаг в сторону, и он сбился с ритма, что позволило Джейме снова и снова атаковать его, и вскоре он смог перейти в наступление. Главным преимуществом двуручного меча была его длина, позволявшая держать противника на дистанции. После того, как Джейме сумел подобраться ближе, он должен бы был уже достать его, но Манс умудрялся все-время на долю шага опережать Джейме. Этот увертливый гад знал, что его меч не годится для того, чтобы парировать, поэтому он постоянно двигался. Его передвижения были настолько плавными и неуловимыми, что Джейме замечал их только тогда, когда его удары, от которых Манс должен был растянуться на земле, едва касались его руки или плеча. Ему никак не удавалось заставить Манса потерять равновесие, зато тот использовал каждый представившийся шанс достать Джейме. Джейме весь взмок, но пот быстро остывал, и холод пробирал его до костей. Манс всю свою жизнь провел на таком холоде, он был выносливее. Надо было кончать с этим. Отразив следующий удар, Джейме ударил Манса щитом в бок. Тот слегка покачнулся, и Джейме снова врезал ему щитом. Манс выронил меч. Наконец-то! Манс упал, потом перекатился — и исчез. Когда Джейме повернулся, его шлем на долю секунды закрыл ему обзор. В тот же момент вокруг его шеи обвилась рука, и Манс всем своим весом обрушил Джейме на землю. От силы удара у Джейме перехватило дыхание. Всего на мгновение, но этого было достаточно. Манс схватился за щит Джейме и выкрутил ему руку за спину, ударил коленом, и в следующий момент Джейме распластался на животе лицом в мерзлую грязь. Ботинок Манса прижал его к земле, со всех сторон послышались возгласы одобрения. — Сдаешься? — спросил Манс. Он бы скорее плюнул ему под ноги. Манс даже не превосходил его в технике. Джейме был лучше! Но Манс оказался хитрее. Он слишком уверенно двигался после того, как выронил — или бросил? — меч. Это было не случайное везение, это был план, придуманный во время схватки Джейме с Куореном. — Сдаюсь. Манс убрал ногу и отпустил руку Джейме, протянул Джейме свою ладонь. Джейме знал, что от него требуется. Он должен был улыбнуться и показать, что умеет принимать поражение, что может переварить насмешки. Это тоже было проверкой, как и сам поединок. Так делали оруженосцы в Крейкхолле, так делали рыцари Королевской Гвардии. Стиснув зубы, он схватился за ладонь Манса и позволил вороне поднять его на ноги. Стоять было больно. Теперь, когда лихорадка битвы спала, он ощущал каждый пропущенный удар. Манс бил больнее, чем большинство рыцарей. Манс стянул свой шлем, провел рукой по влажным от пота волосам, потом оценивающе посмотрел на Джейме. — Это было неплохо — Но и не хорошо, — Джейме позволил себе улыбнуться. — Что меня подвело? — Шлем закрывал тебе обзор. — Он заметил, что чужой шлем был плохо подогнан. Джейме был впечатлен. Но Манс говорил дальше, и приятное впечатление постепенно сменилось раздражением. — Еще ты странно орудуешь щитом. Ты используешь его для нападения, но забываешь, что им нужно защищаться. А раз так, то стоит начать тренироваться без щита, в долгих вылазках от них все равно никакого проку, только лишняя тяжесть. Лучше поучись использовать одновременно короткий меч или кинжал. И слушай советы, которые тебе дают. Куорен до этого уже сказал тебе не тянуть кота за хвост, но ты все равно решил кончать только, когда осознал, что я могу выиграть. Оружие создано не для того, чтобы сражаться, оно создано, чтобы убивать. Сражаться приходится только тогда, когда не получается убить быстро. Джейме прикусил язык почти до крови. Ему хотелось закричать: «Да кто ты такой, чтобы поучать и критиковать меня?». Но он вспомнил, как однажды тренировался с сиром Барристаном. Это был один из тех дней, когда меч пел в его руках, и все ему удавалось. Он с легкостью разоружил сира Барристана и ждал похвалы и признания. Но вместо этого сир Барристан только нахмурился и сказал: «Если во время тренировки тебе все дается легко, это не значит, что ты достиг совершенства. Это значит, что ты перестал учиться». Джейме был обижен, зол, несчастен, проклинал про себя сира Барристана на все лады, и лишь много позже, когда боль обиды утихла, он признал его правоту и сохранил в памяти эти слова. Он заставил себя не отводить взгляд. Мне есть, чему учиться, и Манс оказал мне услугу, указав на это. Глупо будет игнорировать его слова. — Над чем мне имеет смысл работать в первую очередь? — спросил он. — Учись заканчивать бой быстро. Каждый твой удар должен быть нацелен на то, чтобы завершить поединок. — Манс снова улыбнулся. — Я сильно тебя потрепал или еще попробуем? Некоторые из зрителей вернулись к своим разговорам. Еще двое начали фехтовать. На краю площадки Куорен что-то шептал Блейну, и судя по его жестам, они обсуждали детали боя Джейме и Манса. Блейн заметил, что Джейме смотрит на него, и одобрительно кивнул. Это молчаливое одобрение подарило Джейме первую передышку за много недель, впервые за долгое время он больше не боялся получить нож в спину, потеряв бдительность. Из его горла вырвался облегченный смех. — Что-то тебя рассмешило, Цареубийца? — спросил Манс. — Я просто радуюсь возможности тренироваться с достойным противником. — Он поднял меч. — Давай, если я не буду двигаться, я окоченею на месте. Манс сидел со скрещенными ногами на подушке возле очага и напевал «Твоя постель не для меня», подыгрывая себе на лютне. Цареубийца ускользнул из общего зала сразу после ужина, он выглядел смертельно уставшим. Впрочем, он казался изможденным уже тогда, когда прервал разговор Манса с Блейном, а потом они еще хорошо поработали на тренировочной площадке. Жаль, что усталость не смягчила его удары. У Манса все тело болело. Мальчишка мог мило улыбаться и красиво говорить, но в свирепости он не уступал воинам вольного народа. Хотя Манс заранее подозревал, что так может быть. Он слышал о доме Ланнистеров, и было маловероятно, что наследник лорда Тайвина окажется слабаком. Манс любил выспрашивать у новичков песни и истории, и из года в год те, кто был родом с Запада, приносили одну и ту же песню. Повинуясь ходу мыслей, его пальцы заиграли другую мелодию, и слова сами легли на язык Да кто ты такой, вопрошал гордый лорд, Чтоб я шел к тебе на поклон? Ты такой же кот, только шерстью желт И гривой густой наделен. Ты зовешься львом и с большой горы Смотришь грозно на всех остальных, Но если когти твои остры, То мои не тупее твоих. — Интересный выбор. Манс прервал песню. Шаги Куорена гулким эхом разносились по залу. Он подошел к очагу и сел рядом с Мансом — Мерзкая песня, если знать ее историю, — сказал Манс. И я ее терпеть не могу. Его пальцы переключились на более привычный им перебор. Мрачный напев «Дождей в Кастамере» сменился первыми нотами «Дорнийской жены». — Ты слышал эту историю? — Только фрагменты. Я не такой любитель историй, как ты. — Два дома восстали против дома Ланнистеров. Тайвин Ланнистер сжег замок первого лорда, а его рыцари бросили трехлетнего наследника в колодец. Второй лорд укрылся с семьей и со всеми своими людьми в копях, но Тайвин запечатал выходы и запрудил реку, чтобы она затопила тоннели. Три сотни людей оказались в ловушке. Мужчины, женщины, дети. После этого он сжег замок. Спустя несколько лет, когда кто-то из лордов начал доставлять ему неприятности, Тайвин отправил к нему музыканта, и песни было достаточно, чтобы тот больше не высовывался. Куорен подумал немного, потом спросил: — Как думаешь, Цареубийца по той же мерке скроен? Он улыбается через силу, и у него злые глаза. Манс продолжал наигрывать «Дорнийскую жену». Братья, вышел мой срок… — Я бы тоже был зол, если бы мне пришлось бросить замок, набитый золотом, и променять всю славу мира на черный плащ. Ну, а если тут что-то посерьезнее, то с братьями, у которых мало друзей, вечно случаются какие-то неприятности. То со скалы свалятся, то на банду разбойников наткнутся… Но мне кажется, в нем что-то есть. — Тебя восхищает то, что он убил короля, — догадался Куорен. — Тише, а то явится Маллистер и начнет на нас цыкать. Я нахожу это интересным, не более. Прежде, чем говорить о восхищении, я бы хотел знать, почему он это сделал. Возможно, он просто добывал победу для своего отца. — Каковы бы ни были причины, он нарушил клятву. — Удивительно, не так ли? — Ты не должен поощрять его в этом. — Я? Никогда. Как будто Куорен не знал его как облупленного. — Меня пугает, что ты с ним отправляешься один. Надолго? — Маллистер хочет, чтобы мы проверили, не подошел ли Орл ближе к Стене. Они встали лагерем неподалеку на севере, и старик осторожничает. — Это женщина ведь с Орлом. Та, которая тебе нравится. — Куорен сказал это тоном, который можно было ожидать от мужчины, ничего не знавшего ни о женщинах, ни о том, как они могут нравиться. Манс пожалел бы его, если бы дурень сам не отворачивался бы от любой возможности исправить это. — Зачем тайком подкрадываться к хорошим людям, когда можно заявиться открыто и поговорить. Переночуем у них. Может, я найду подружку и для Цареубийцы, и он будет поспокойнее. Наверняка какой-нибудь бабенке он приглянется. А может, ему мужика надо поискать, как думаешь? Он принял обет безбрачия в пятнадцать лет, что-то тут не так. Куорен не улыбнулся. — Опасно учить клятвопреступника нарушать обеты. — Я помню, в чем я клялся старым богам, и там не было ни слова о воздержании. — Но офицеры разъясняли, что… — К Иным этих офицеров! Ну только не смотри на меня так. Среди нас есть братья, которые велели бы Цареубийце убить первого встречного просто, чтобы проверить, хватит ли у него духу. Есть те, которые вместо того, чтобы посоветовать найти кого-то, кто не против, сказали бы ему взять силой любую понравившуюся. Есть даже те, кто предложил бы ему отыметь еще теплый труп. — Не обязательно впадать в крайности. — Для тебя это работает. Для меня нет. И Маллистер поручает это мне, потому что мой способ делает меня лучшим разведчиком. Куорен был лучше всех остальных, но и для Куорена одичалые были врагами, в то время как Манс делал их своими союзниками. Некоторые не видели дальше его черного плаща и не желали иметь с ним дел, и Мансу приходилось сражаться с теми, кто разбойничал, но по большей части вольный народ помогал ему, если ему удавалось найти нужные слова или нужные подарки. Куорен вздохнул. — Я знаю этот взгляд. Что бы я ни говорил, мои слова только подталкивают тебя сделать все наоборот. Просто… будь осторожен. Парень уже говорил с сиром Денисом. Он может навлечь на тебя неприятности, если будешь вести себя с одичалыми слишком уж приветливо. А если он начнет брать с тебя пример, то проблемы начнутся у нас у всех, — добавил он себе под нос. Манс снова начал играть «Дожди». — Я не думаю, что он создаст мне проблемы. Сегодня вечером он старался ни с кем не ссориться, а если он будет ябедничать Маллистеру, друзей ему это не прибавит, он вроде не глупец, должен это понимать. — Ты считаешь умным мальчишку, который убил своего короля посреди тронного зала? — Куорен, брат. Это самое умное, что только мог сделать поклонщик. По мере того, как они удалялись от Сумеречной Башни, Джейме дышалось все легче. Ему не хотелось признавать, что в Дозоре было хоть что-то хорошее, но он ощущал свободу, покидая Семь Королевств. Двухсотметровая стена теперь отделяла его от владений Роберта, и он почти верил, что сможет за ней скрыться от своих призраков, пусть даже и ненадолго. Манс насвистывал, и веселый мотив странно звучал в этом унылом окружении. Ветра не было, и кроме стука копыт гарронов, которых они взяли по настоянию Манса, свист был единственным звуком, нарушавшим гнетущее безмолвие. Они поспорили из-за лошадей. Манс настаивал, что нормальная лошадь будет только помехой, но гарроны были низкорослые, мохнатые, и даже пони, которого Джейме когда-то подарил Тириону, выглядел представительнее. С каждым словом Джейме взгляд Манса становился все тверже и холоднее, и, наконец, он сказал ледяным тоном: «Делай, что хочешь, лорденыш». Он собирается игнорировать меня, с ужасом осознал тогда Джейме. Он пошел на попятную и сказал, что ничего не имеет против славного пони. Гнев Манса растаял спустя несколько минут, негодование Джейме продлилось до того момента, как они оказались на Мосту Черепов. Теснина выглядела очень внушительно с высоты узкого моста, на крепкой коренастой лошадке Джейме чувствовал себя увереннее, чем если бы под ним была более резвая лошадь. Когда они пересекли Теснину, Манс перестал свистеть и ухмыльнулся, глядя на Джейме. — Неплохо. Обычно маленьких лордов приходится долго уговаривать, а потом их выворачивает. Все разведчики регулярно пересекали Теснину, это не был повод для гордости, как бы Джейме ни была приятна похвала. Слишком долго никто меня не хвалил, я цепляюсь за любые крохи. — В Утесе я нырял со скал, — сказал он, — я не боюсь высоты. — Расскажи мне о своем Утесе. Я много слышал о нем. — Манс говорил весело, хотя они вышли на скалистую местность, где было полно укрытий, которыми могли бы воспользоваться одичалые. — Много слышал, прозябая здесь? Как тебе это удалось? — В Дозоре оказываются новобранцы из всех семи королевств, и от них я чего только не слышал. — Он оглядел Джейме. — Ты тоже должен мне что-нибудь рассказать. Не обязательно личное. Песню, легенду, историю из Века Героев. Джейме огляделся по сторонам. — Ты уверен, что разумно здесь играть в сказителя? Одичалые могут быть поблизости. — Разбойники здесь не задерживаются, потому что разведчики каждый день обходят эти места. Те, кто направляется на юг, укрылись бы в Теснине, те, кто возвращается на север, поспешили бы скорее смыться отсюда. Джейме все еще колебался, и Манс добавил. — Не терплю тишины, когда в ней нет нужды. Если ты не будешь говорить, буду говорить я. Джейме пришлось покопаться в памяти в поисках подходящей истории. Мать рассказывала им с Серсеей разные истории — о западных землях, о доме Ланнистеров, об Утесе. Герион и Тиг рассказывали истории пострашнее, а лорд Тайвин предпочитал поучительные. Когда Тирион был маленьким, Джейме делился с ним своими любимыми. Я совсем забыл об этом. Мои истории помогали ему заснуть. Как там Тирион сейчас? Наверное, известие о том, что случилось с Джейме, разбило ему сердце. Джейме до сих пор не получил от него письма, но он совсем недолго пробыл в Черном замке, возможно, что-то придет в Сумеречную Башню. Конечно, он напишет. Если только он не слишком обижен на меня. Джейме решил, что будет уместно рассказать историю Утеса с самого начала. — Утес Кастерли не всегда принадлежал Ланнистерам. До нас были Кастерли, они построили его. — Он посмотрел на Манса, чтобы убедиться, что эта история ему не знакома. Манс дал ему знак продолжать. -Во времена Века Героев в деревне, неподалеку от нынешнего Ланниспорта, жил воин по имени Корлос. В Западных землях тогда водились львы, и вот, один из них устроил свое логово вблизи деревни и начал пожирать скот. Корлос решил остановить зверя, так что он взял копье и стал ждать льва. Через некоторое время лев появился на поле и убил овцу, после чего скрылся в ночи. Но Корлос проследил за ним до его логова. В жестокой схватке он убил льва и львицу, но потом он заметил двух львят, забившихся в угол пещеры. Джейме вспомнил два крохотных тельца на ступенях трона, и у него комок встал в горле. Это была одна из тех историй, которую рассказывала ему мать, и которую никогда не повторял отец. Джейме любил ее, но он совсем забыл, как она заканчивается, и вспомнил только сейчас. — Он пощадил их, — сказал Джейме мягко. — Корлос пощадил львят, и старые боги были так этим довольны, что послали луч света в пещеру. Солнце высветило жилу золота размером с человека. Корлос переселился в пещеру, он укрепил вход и начал копать. Его потомки продолжили раскапывать пещеру, они построили залы и туннели. Отца Корлоса звали Кастер, отсюда — Утес Кастерли. Джейме натужно рассмеялся. — Не так давно мой дед выследил двух львов, он держал несчастных зверей в клетке в кишках Утеса. Гери считал, что это были последние львы в Западных землях, так что у этой истории символичный конец. — Тебе нравится Корлос? — Интерес Манса был настолько неподдельным, что Джейме подавил первый порыв огрызнуться в ответ. — Мне он был ближе, чем Ланн Умный. Наверное, потому что он казался благородным, и я считал себя таким же. — Мансу хватило любезности не рассмеяться. — Герион часто говорил, что на месте Ланна, я бы штурмовал Утес с мечом в руке. Мои сестра и брат — вот они умные. Я… — он попытался подобрать подходящее слово, чувствуя себя глупо. — Я скорее прямолинеен. — Быть умным не обязательно значит красть замки под покровом ночи, Джейме Ланнистер. — Когда Джейме перевел взгляд на Манса, тот выглядел так, словно ему было так же не по себе, как самому Джейме. Манс прочистил горло. — Я раньше не слышал о Корлосе. — Все любят Ланна. Его истории разошлись по всем Семи Королевствам, и песни о нем поют чаще. — И на то есть причины. Мне тоже нравится Ланн, это один из моих любимых героев. — Это ни капли не удивило Джейме. Зато его удивила мягкость, которая появилась во взгляде Манса. — Но история про Корлоса тоже хороша. Мне в ней скорее ближе львы. Я совсем не подумал об этом. Джейме мог бы предположить, что Манс не захочет, чтобы ему напоминали о его происхождении, что он стыдится его или, по крайней мере, сознает, что оно не делает ему чести в глазах других. Сомневаясь, правильно ли он понял, Джейме осторожно сказал: — Сир Денис говорил, что ты оказался в Черном Замке после того, как твоя мать погибла. Манс недобро улыбнулся. — Убить зверя, но оставить в живых его детеныша. Ты выбрал подходящую историю. Но с теми львами в клетках у меня тоже, кажется, есть что-то общее. — Он бросил взгляд по сторонам и тряхнул головой. — Глупо звучит, когда вокруг столько свободной земли. — Не глупо, — ответил Джейме. — Плащ тоже может быть клеткой. Манс долго смотрел на него. В его глазах было любопытство и что-то еще. Годами разные люди смотрели на Джейме, но видели не Джейме, а то, что им хотелось видеть. Он не выдержал и отвел взгляд. Какое-то время они двигались молча. Это было непринужденное молчание, но даже четверти часа не прошло, как Джейме зачесалось нарушить его. Слишком долго у него не было возможности говорить свободно, и он никогда не любил тишину. Манс, видимо, тоже, потому что он заговорил первым. — Надо бы мне тебя предупредить, пока мы еще далеко. У Маллистера свой взгляд на эту разведку, и я с ним не согласен. Мы поступим иначе. У Джейме появилось нехорошее предчувствие. Он заерзал. — Что значит иначе? — Мы разделим с вольным народом трапезу и договоримся о решении, которое устроит и нас, и их. Джейме остановил лошадь. Манс развернулся к нему, сделав круг. — Они, скорее всего, охотятся в этих местах. Если я им скажу, что они привлекают внимание, они уйдут. Разве это не лучше, чем выслеживать их, сообщать Маллистеру, что они выглядят безобидно, потом неделями отправлять патрули наблюдать за ними, пока кто-нибудь не сорвется? Это в самом деле звучало разумно. Но еще это звучало как-то, что разведчик делать не должен. Неповиновение имело свою цену. Маллистер вполне мог устроить так, что он не будет получать письма и редкие передачи из дома. А если даже сир Денис не зайдет так далеко, лорд Крейкхолл наказывал непослушных оруженосцев, заставляя их выполнять самую грязную и тяжелую работу, и от Маллистера можно было ожидать того же. Не говоря о том, как это будет выглядеть. Они и так уже все считают меня клятвопреступником. — Наш долг остановить одичалых, а не делить с ними трапезу. Глаза Манса вспыхнули, перемена в нем была такой резкой, что Джейме вздрогнул. — Дозор торгует с вольным народом. Мы обмениваемся информацией. Они нам не враги. — Маллистер этого не одобрит. — Какое мне дело до того, что одобрит этот старый пень? — Наши обеты… — Велят нам защищать владения людей. Иногда это значит убивать разбойников. Иногда — держать людей из-за Стены подальше от братьев, которые не понимают разницу. — Буквально это, может быть, и не нарушение клятвы, но по смыслу… — Цареубийца. — Манс приблизился вплотную к Джейме и схватил его за ворот плаща. Внешне он выглядел совершенно спокойным, но Джейме не купился на это. — Эти люди не замышляют ничего дурного, и они попадут в беду, если мы не предупредим их. Ты рассуждаешь о чести, обетах, но в половине случаев люди используют эти слова, чтобы оправдать свои идиотские поступки. Плюнь на них и спроси себя, как мы должны поступить. Что будет правильно? Поднялся ветер. Джейме вздрогнул, ощутив, как налетевший ледяной порыв пробирает его до костей, сквозь все слои меха, шерсти и кожи. Он весь похолодел, но северный ветер был не единственной причиной тому. Впервые он встретил человека, который думал так же, как он, и он не был великим рыцарем, он был одичалым бастардом. Два года я ждал этих слов от своих достойнейших братьев. И слышу их случайно от него и по такому пустяковому поводу. Мои представления о чести идут в разрез с представлениями лучших рыцарей Семи Королевств, зато сходятся с бредовыми идеями вороны-полукровки, значит ли это что я настолько лишен чести? Джейме схватил Манса за руку и оттолкнул его. При мысли о том, что одичалые могли наблюдать за ними из укрытия, он рассмеялся. Забавно, должно быть, со стороны смотрелись две черные вороны, затеявшие перебранку среди бескрайнего снега и камней. — Тебе кажется настолько смешным… — начал Манс, его голосе звучала уже явная угроза. Он бы не спасовал перед своими братьями, как Джейме. Если бы я ему сказал перестать рассуждать и слушать Маллистера, он бы мне врезал. — Я не над тобой смеюсь, — оборвал его Джейме. — Хотя это и впрямь смешно. Ты знаешь, что Эйрис любил сжигать людей? Это общеизвестно, но я не уверен, все ли новости доходят сюда. -Что… Джейме сделал знак, чтобы Манс дал ему договорить. — Когда он использовал дикий огонь, мясо плавилось на костях, а человек при этом еще мог быть жив. Невинные люди, иногда женщины и дети. Когда я возмутился, мои братья отчитали меня за то, что я смею судить его. Мы должны были только служить ему. Их считают лучшими людьми Семи Королевств. Ты считаешь, что ты прав, рассуждая иначе? Взгляд Манса пронзил Джейме. — Мне плевать, что они были рыцарями или Королевскими Гвардейцами, или что там еще заставляет тебя считать их великими. Приличный человек не похвалит себя за то, что служит чудовищу. — Даже если это чудовище сожжет тебя самого за неповиновение? — Я бы лучше сгорел заживо, чем отрекся от себя. И часть тебя согласна со мной. Ты же наплевал на этих рыцарей в конце концов. Он сказал это, как будто Джейме поступил правильно. Может, поэтому было так просто ответить. — Да. Эйрис зашел слишком далеко, и я перерезал ему горло. Я думал, что меня будут восхвалять за это, но слишком скоро осознал, как глупо было этого ожидать. Первым меня обнаружил лорд, которого я знал, я получил рыцарские шпоры, спасая жизнь его отца. Он со своими людьми смотрел на меня, как на дерьмо на своих сапогах. Потом появился лорд Старк, и он вел себя так, как будто я был чудовищем, а не убил его. Манс возмущенно выдохнул. — Они не приняли твои объяснения? — Я ничего не объяснял. Никто не спрашивал. Никто не хотел знать. В любом случае, когда Роберт судил меня, он вел себя так, что я уверился — не стоило ничего говорить. — Он сжал зубы. — Все, что ты говоришь, звучит разумно. Но я рассуждал так же, как ты, и это привело меня сюда. Зачем мне переживать о том, что правильно, если вот, что я получил в итоге? В этот раз Манс схватил его за лицо, а не за воротник. Его рука в перчатке стиснула подбородок Джейме, заставив Джейме взглянуть ему в глаза. — Ты говоришь так, словно ты ненавидишь себя за то, что последовал приказам, но ты же гордился тем, что убил короля. Разве этой причины недостаточно? Неужели ты такой слабак, что забудешь об этом и позволишь косым взглядов каких-то лордов сломать тебя? Джейме вырвался и отпрянул. Он устал говорить о вещах, которые причиняли ему боль, но он не мог показать свою слабость. Он улыбнулся, чтобы снять напряжение. — Сир Денис предупреждал, что ты будешь забивать мне голову своими идеями. Манс ничего не ответил. Потом он отвел свою лошадь на несколько шагов назад, в его голосе больше не было горячности. — Маллистер хоть и глупец, но знает, что говорит. Если для тебя это важно, я буду в ответе. Бедный сир Джейме не сбился бы со своего рыцарского пути, если бы его не направлял такой негодяй, как я. — Он откинул волосы с лица. — Ты же не будешь поднимать бучу из-за прогулки в лагерь вольного народа? — Мне все равно уже поднадоело быть хорошей вороной. Веди меня к своему вольному народу. Когда небо начало темнеть, Манс показал Джейме пещеру, которую разведчики часто использовали в качестве укрытия, после чего отправил его собирать хворост. Вокруг было много деревьев, так что Джейме быстро управился. Он свалил принесенные дрова в кучу, и Манс пнул выпавшую из кучи палку носком сапога. — Мне надо учить тебя разводить костер? Глаза Джейме вспыхнули. — Я вообще-то рыцарь! — Некоторые рыцари, которых я встречал, мочиться-то толком не умели. Джейме закатил глаза, но откинул лишние поленья в сторону и начал складывать тонкие ветки в кучку. — Я, конечно, рад, что мы сможем согреться, но не привлечет ли дым разбойников? — спросил он. Хоть Джейме и упирался вначале по поводу лошадей, в течение дня он доказал, что умел слушать, и когда он спрашивал совета, Манс отвечал ему серьезно. — Когда придет зима, холод убьет тебя быстрее, чем разбойники. Если есть вероятность замерзнуть, разводи огонь. Джейме снял кинжалом сухую кору с полена и положил сверху в гнездо из палочек. — Предположим, сейчас не зима. — Многие не стали бы сейчас разводить костер, — согласился Манс, — но ночь безлунная, и дым не виден в темноте. Я всегда развожу костер, если есть возможность. Можешь считать это суеверием. — Ты слишком здраво мыслишь, чтобы предаваться суевериям. А если всерьез? То, что делали одичалые, считалось глупыми дикарскими обычаями, поэтому Манс редко углублялся в объяснения. Но сейчас ему была интересна реакция Джейме, который тем временем высек искру и начал раздувать огонек. — Вольный народ всегда сжигает своих мертвых, — сказал Манс. — Они разжигают огонь даже тогда, когда в этом нет нужды. Они боятся Иных, и иногда мне кажется, что у них есть на то причины. За Стеной много странного. Ты сам почувствуешь это, когда окажешься дальше на Севере. Джейме сел возле разгорающегося костра, вытянув руки над пламенем. — Что за Иные? — К югу от Стены их называют Белыми ходоками. Считается, что огонь отгоняет их. Черные братья даже упоминают это в старых записях. — Ты веришь в Белых ходоков. — Это так сложно представить? За Стеной магия жива и по сей день — Магия, — повторил Джейме c ноткой снисхождения в голосе. Манс залез в свой мешок, достал оттуда полоску высушенного мяса и протянул ее Джейме. — Твой ужин. — Ты пытаешься сделать меня более восприимчивым к своему безумию, — сказал Джейме, но мясо взял. — Просто прикармливаю, но говорю при этом совершенно серьезно. — Манс прислонился спиной к стене пещеры. — По меньшей мере, в оборотней братья обычно верят. Когда Старый Хаггон еще торговал с Восточным Дозором, никто в Дозоре не сомневался в том, что он варг. Джейме наморщил нос. — Оборотни. Варги. Никогда о них не слышал. Говорить с ним было все равно, что говорить с ребенком. — Оборотни — это люди, которые могут проникать в разум зверя. У варгов это собаки или волки. — Это невозможно. У Манса зародилась идея. Он взял еще полоску мяса и начал работать над ней зубами, пока в его голове вырисовывался план. — Владения Варамира, ученика Хаггона, примерно в неделе пути от лагеря Орла. Мы сделаем крюк после того, как договоримся с Орлом. Варамир не скрывает своих умений, по слухам, он сейчас контролирует белого медведя. Джейме уставился на него. — Мы не можем делать крюк длиной в две недели! — Маллистер уже привык к тому, что я задерживаюсь, это случается время от времени. Я же не могу допустить, чтобы наш ценный новобранец остался в неведении относительно того, что творится за Стеной. Ставлю свою лютню на то, что оборотни существуют. — Зачем мне лютня? — Тебе она все равно не достанется. — Манс вытянул перед собой ноги, раздумывая, что мог бы предложить ему лорденыш. Ему не нужна была ни красивая одежда, ни драгоценности, он был практичен. — Я хочу сапоги, как у тебя. Если Варамир таков, как я говорю, с тебя пара сапог. — Хорошо, буду и дальше потакать твоему безумию. — Джейме закутался в плащ. — Что бы там ни было, мы, по крайней мере, теперь греемся у огня. Воцарилась тишина. Обычно в такие моменты Манс давал новобранцам какие-нибудь смехотворные и бессмысленные поручения или пытал их вопросами и подколками, чтобы выяснить, что они из себя представляют, но сегодня он решил просто предаться отдыху. Ему не хотелось играть с Цареубийцей, ему хотелось еще говорить с ним. Джейме два года отирался с такими людьми, как Артур Дэйн и Рейгар Таргариен, наверняка, ему было, что порассказать. И Манс знал, что его собственные слова Джейме воспримет серьезно, в конце концов, он услышал его утром. Не просто услышал, он понял. Манс почти полюбил его за это. Плащ может быть клеткой. Именно эти слова подкупили его. Я собираюсь завести дружбу с лорденышем, зеленым как летняя трава. Куорен сочтет это за бунт. Кроме того, это было опасно. Вольный народ не давал имена младенцам, пока им не исполнится два года. Слишком многие погибали за это время, не было смысла привязываться. Манс сходным образом относился к новым братьям, и пока они не проявили себя в деле, он называл их только по прозвищам и не сближался с ними. Маллистер сделал все для того, чтобы с Джейме так не вышло. Прошлым утром он вызвал к себе Манса, чтобы подчеркнуть значимость сира Джейме, и в разговоре поведал ему слишком много личного. Истории о турнирах, в которых Маллистер сражался против его дядьёв, несколько слов о его сестре, которая скоро станет королевой. И что было хуже всего, он настаивал, что Манс не должен судить о Джейме по Эйрису. «Эддард Старк прислал ворона вскоре после того, как король приговорил сира Джейме», — сказал старый рыцарь. — «Он пишет, что парень помешал отцу возобновить войну. Я подозреваю, он скорее слишком молод, чем бесчестен. Он получил свой плащ, будучи еще совсем ребенком, при дворе Эйриса ему было не место». Несмотря на то, что слова Маллистера вырисовывали слишком яркий и человечный портрет, Манс намеревался держать мальчишку на расстоянии вытянутой руки, но их утренний разговор не оставил ему шансов. Манс посмотрел на Джейме. Тот кутался в плащ, но все равно дрожал под всеми слоями одежды c надутым выражением лица. — Я заберу твой плащ, — решил Манс. — В такую погоду ты себе ничего не отморозишь, надо привыкать к холоду. Джейме непонимающе взглянул на него. — Когда мы с тобой фехтовали, холод тебе сильно мешал, — добавил Манс. — Чем больше ты будешь на холоде, тем быстрее привыкнешь. Джейме промолчал. Теперь он выглядел скорее раздраженным, чем надутым. Так-то лучше. Манс продолжал пристально смотреть на него. — Что? — буркнул Джейме. — Тебе будут ставить в укор твою прекрасную одежду, эти твои волосы, даже то, как ты говоришь. Отшучивайся, если сможешь. Огрызайся. Но не пытайся меняться. Если продержишься, братья привыкнут к тебе. Но ты никогда не заслужишь уважения, если будешь подстраиваться, тебя бы только на смех подняли. В тебе слишком много всего этого. — Я и не собирался меняться, — он нахмурился, — слишком много чего? — В тебе слишком много от лорда, — сказал Манс. — На Стене людей должны бы судить по заслугам, и считается, что любой может подняться на самый верх. А потом появляется кто-нибудь вроде тебя и доказывает, что всё это лицемерное вранье. И не смотри на людей свысока, это главное. — Я не смотрел на тебя свысока! — Я перехитрил тебя и уделал, как только мы познакомились, и язык у меня такой же острый, как у тебя. Но на Стене полно крестьян, которые на тебя глаза не посмеют поднять и двух слов связать не могут. Они тоже твои братья. Если захочешь задирать нос, подожди, пока кто-нибудь сам нарвется. А нарываться будут, мы не самая приятная братия. Джейме знающе улыбнулся. — Я подумаю об этом. — И не надо улыбаться. Сердишься — смотри хмуро, хочешь ухмыляться– ухмыляйся. Если не знаешь, как реагировать, пусть твое лицо ничего не выражает. — Что не так с моей улыбкой? В его глазах действительно мелькнула обида? — Я никогда не видел твоей улыбки, — поправился Манс, — я имею в виду гримасу, которую ты строишь, когда тебе скучно или когда ты не уверен. Она, может, и придает тебе умный вид, но нашим братьям насрать. Никто из них не будет гадать о твоих мотивах, они просто разозлятся и всё. Это тебе не Королевская Гавань. — Я заметил это по отсутствию короля, — огрызнулся Джейме кисло. — Чем я заслужил эту выволочку? Я согласился отправиться в твой безумный квест. Я согласился разделить трапезу с вольным народом…. Манс остановил его. — Я пытаюсь сделать так, чтобы с тобой было не зазорно водиться. Румянец пополз по лицу Джейме. — Это самое абсурдное…. — он остановился и покачал головой, потом со вздохом прислонился к стене спиной. — Ты даже не представляешь, как это извращенно звучит. То, что я Ланнистер, опускает меня в их глазах? — Зато вольному народу понравится, что ты убил короля, когда они узнают. Они считают всех поклонщиков тщеславными глупцами, и будут впечатлены тем, что ты смог преодолеть худшее в себе. Если тебе от этого легче. — Не легче. Пожалуй, стоит кончать этот разговор. Мальчишка выглядел расстроенным, а не просто раздраженным. Манс закончил с едой и вытер руки о штаны. — Твой плащ, — повторил он. — Из него выйдет отличная постель для меня. Если ты, конечно, не предпочитаешь, чтобы я нянчился с тобой. Я не буду настаивать, но…. Джейме расстегнул плащ и швырнул его Мансу в руки. — Тебе повезет, если ты завтра не свалишься со скалы с такими разговорами. — Я говорю с тобой, как командир с подчиненным. — Манс расстелил плащ и свернулся на нем, положив руку под голову. — Так уж на Стене заведено. В этом я придерживаюсь правил. Джейме что-то пробормотал себе под нос. — Первый дозор твой. Полночи. Заснешь — и я отрежу твои золотые кудряшки и разбросаю их по ветру. — Дотронешься до моих волос, и в свой следующий дозор я сам тебе кое-что отрежу. Манс сделал вид, что не расслышал, но уткнулся в руку, чтобы заглушить смешок. Парень что-то пробурчал про себя, но, когда Манс посмотрел на него сквозь прикрытые ресницы, его лоб был нахмурен, а лицо сосредоточенно. Может, из него еще и выйдет толк, подумал Манс и отвернулся, надеясь урвать несколько часов сна.