Divide et impera

С того дня подобные прогулки стали повторяться пару раз в неделю, а если их и не случалось, Доминик все равно навязывался, получая на это молчаливое согласие Беллами, которое казалось куда ценней, чем его словесный ответ. Который тот никогда бы и не дал, потому что количество заморочек в нем поражало Доминика день ото дня, и ему была не слишком понятна даже половина из них. - Сколько тебе лет? – Доминик шел рядом с Беллами, а тот хмуро глядел по сторонам. - Двадцать восемь, - Мэтт повернул чуть голову, и Ховард уже знал, что в этом жесте заключается ответный вопрос – за две недели подобных вылазок он начал различать молчаливые действия Беллами очень хорошо. - А мне двадцать два, я не так давно выпустился из университета. Изучал информатику, но программист из меня вышел так себе, - он запнулся, заметив внимательный взгляд Беллами. – Думаю, спрашивать на кого и где учился ты бессмысленно. - Верно, - Мэтт кивнул, и через несколько шагов резко завернул за угол. Ховард пару секунд бездумно хлопал глазами, а после нырнул следом, не желая прерывать разговор на самом интересном месте. В этот пятничный вечер Доминику не нужно было идти на работу, но об этом он тактично умолчал, и любопытство, разгорающееся внутри, вело его следом за быстро шагающим Беллами, пока они не пришли к обычному жилому дому. Серая многоэтажка была такая же скучная, как и то самое здание, которое Доминик против своей воли вспоминал так часто. - Судя по твоему беспечному виду, на работу тебе сегодня не нужно, - бросил Беллами, начиная искать что-то в карманах. Доминик только открыл рот, чтобы спросить, откуда он, черт возьми, все и всегда знает. – Я собираюсь переодеться в гражданское. Ты можешь подняться со мной или подождать здесь. Не так часто Беллами предоставлял Доминику выбор – как правило, это были короткие команды, которые должны были восприниматься как просьбы. - Я с тобой, - Ховард нервно улыбнулся. Вопреки его ожиданиям, квартира Мэтта не оказалась темным логовом со шкурами убитых животных и связанными людьми в кладовках. Вся обстановка была выдержана в строгом минимализме, и от этого была не менее очаровательной – Доминик загляделся на прозрачный письменный столик, когда обнаружил внутри него аквариум. Беллами вернулся так быстро, что Ховард даже не успел как следует оглядеться. Он только рассмотрел книжную полку в гостиной и покормил рыбок, надеясь, что за этот жест доброй воли ему не дадут по шее. А еще из окна открывался на редкость симпатичный вид: Доминик даже заглянул за плотно задернутые шторы, чтобы в этом убедиться. - Я готов, - Беллами направился к Доминику, сидящему на диване и продолжающему разглядывать рыбок под удачно расположенным прозрачным стеклом стола. Кормить их оказалось на редкость удобно, хоть поначалу и казалось, что это будет не так-то просто. - На книжной полке я видел дело, - начал Доминик, решая не размениваться на любезности. – И оно мое, - он встал. - Что ж, это радостная новость – зрение тебя не подводит, - попытался в привычной манере отмахнуться Беллами, но Доминик не собирался так просто сдаваться. - Почему оно не лежит там, где должно быть? – он сделал шаг в сторону застывшего в дверном проеме Мэтта. - Потому что вряд ли бы ты был рад пометке в личных документах о том, что тебя когда-то привлекали за хранение наркотиков. - Но… - Знакомство с тобой принесло мне столько проблем, - Беллами закатил глаза, и натянул-таки кофту, проходя вглубь комнаты. Доминик, только было собравшийся задать тысячу и один вопрос, заметил как тот одет. Было странно видеть Мэтта в обычной одежде, он как будто родился в своей следовательской темно-синей форме. На нем была обычная серая футболка, темные брюки и светлая толстовка, небрежно накинутая на плечи. - Спасибо, - произнес Доминик после долгой паузы. Беллами – настоящая загадка, которую ему предстояло разгадать собственными силами, в и Доминик верил в них беспрекословно. Воодушевление, овладевшее им, граничило с безумием, за какую-то минуту в голове пронеслись сотни желаний – и одно из них выходило наперед. Он хотел узнать о Мэтте все, и этот интерес больше не сопровождался сомнениями о том, что тот был с ним в прошлом довольно груб и мог сделать что-нибудь подобное снова. Даже если бы Беллами и вздумал опять залезть к нему в штаны, Доминик не стал бы противиться, и от этой мысли загорелись уши – он никогда не испытывал подобного противоречивого желания к человеку, перед которым его одолевали одновременно и страх, и восхищение. - Пойдем, - словно дослушав его мысли, произнес Мэтт, глянув на часы. *** Среди подобных людей Доминику редко удавалось бывать, хоть он и не считал себя каким-нибудь заучкой или кем-то вроде того. В баре было шумно, но при этом стояла на редкость дружелюбная атмосфера, расслабляющая прямо с порога, окутывающая своими алкогольными парами и смехом, звучащим изо всех углов заведения. Мэтт уверенным шагом двинулся вглубь бара, и Доминик шел за ним, боясь упустить из виду. Вряд ли бы он растерялся, если бы вдруг потерял Беллами, но не хотелось лишаться его компании на этот вечер; в его планы входило, по меньшей мере, напиться вместе с ним, чтобы услышать пару-тройку историй в его исполнении. Они сели за небольшой столик у стены, и Доминик нервно оглянулся, надеясь, что рядом с ними никого нет. Но пятничный вечер имел свои планы на свободные места в баре. - Садись, я сейчас вернусь, - в голосе Мэтта привычно ощущались командные нотки, хоть он, кажется, и пытался от них избавляться, но профессиональная деятельность не давала расслабляться даже тогда, когда было нужно. Доминик кивнул, и Беллами исчез. Ждать долго не пришлось, и через минут пять Доминик уже смотрел на высокий бокал с ярко-розовым коктейлем. Беллами же поставил перед собой кружку пива и с невозмутимым видом сел напротив. - Ты серьезно? – Ховард выгнул бровь, глядя на Мэтта, а тот только глотнул свой напиток и воззрился на него. - Судя по тому, что в прошлую пятницу ты пил чай, я склонен был решить, что алкоголь в твоей жизни больше не предусматривается. - Но тогда мне нужно было идти на работу, - напомнил Доминик. - Мне сходить за пивом? – Беллами встал. - Нет! Мэтт, я пытался пошутить, - хило рассмеявшись, Доминик придвинул к себе бокал и глотнул сладковатый напиток через трубочку. Как он и предполагал, коктейль был безалкогольным, да еще и женским, если он правильно угадал его название. - Как думаешь, что входит в состав? – начал он издалека, опуская взгляд вниз, разглядывая цветной лед в бокале. Беллами только пожал плечами. – Я думаю, здесь есть клубничный сироп, и… - он поднял глаза, чтобы спросить, согласен ли с ним Мэтт, и увидел его внимательный взгляд. Беллами расслабленно наблюдал за ним из-под ресниц, откинувшись всем телом на спинку стула, и подобное выражение лица было довольно странно видеть при нем. Все слова и догадки о составе какого-то там коктейля разом вылетели из головы. - Сладкий? – Мэтт чуть улыбнулся, и от этого вопроса сделалось еще дурнее. – Сироп, - добавил он. - Да, он сладкий. Доминик нервно сжал колени, внезапно понимая, что это был самый настоящий флирт. - И молоко, у тебя вокруг губ белое, - сказал Беллами, и Доминик нервно облизнулся. - Точно, молоко. Где-то на периферии громко засмеялись, и Доминик, спасаясь от позорного заикания, повернулся в сторону, чтобы увидеть, как кто-то пытается набить лицо бармену. Зеваки смеялись, охранники пытались унять пьяных задир, а Ховард бездумно пялился, пытаясь осознать в какую ситуацию он попал. На что он надеялся, когда бегал за Беллами три недели? Что тот будет и дальше игнорировать его, отстраненно обещая свернуть шею, если он не перестанет являться на ту скамейку? Нет, он надеялся завести с ним хотя бы дружеское знакомство, чтобы понять для начала – почему его выпустили. Теперь же его интересовало еще и то, почему в доме Беллами лежало его дело, а это значило, что инцидент был полностью исчерпан, и ему не нужно было бояться менять работу, раз пометок о связи с полицией в его биографии больше нет. - Сколько с меня? – Доминик потянулся к карману джинсов, чтобы вытащить пару мятых купюр, но Беллами остановил его жестом. - Мое жалование вполне позволяет заплатить за твою выпивку, - он допил свою порцию пива и воззрился внимательным взглядом на Доминика. Воспоминание о сне так некстати всплыло именно сейчас, и под этим взглядом стало еще более неловко. - Спасибо, - выдавил он. - Ты совсем другой, - без предупреждения заявил Беллами. - Какой? – глупо переспросил Доминик. - Когда я в первый раз пришел на допрос, ты был нахальным и зарвавшимся юнцом, неспособным держать даже язык за зубами. - Ты провоцировал меня! – беззлобно бросил Доминик. - Для того чтобы узнать человека, нужно его провоцировать, - лениво ответил Мэтт, вставая. – Я за добавкой. И исчез, даже не поинтересовавшись о том, что же конкретно будет Ховард пить – и будет ли вообще. Но оставалось только ждать и разглядывать людей вокруг себя, набравшихся в баре до неприличия много. Они подоспели вовремя, многих уже перестали попросту пускать, и у них было очень даже неплохое место, в самом конце большого зала, как можно дальше от стойки и комнаты для нужды. Успев обдумать все возможные концовки сегодняшнего вечера, Доминик нервно сжал колени, понимая, что пара вариантов должна как можно скорее исчезнуть из его головы, если он не хочет вести себя и дальше как неврастеничный подросток. Беллами эффектно появился из-за угла с двумя бокалами темно-бордовой жидкости, и Доминик тут же принялся, чтобы отвлечься от одной конкретной фантазии, гадать – что же за напиток налит там в этот раз. Перебрав все возможные варианты, он остановился на обычном гранатовом соке. - Можешь даже не гадать, - беззлобно фыркнул Мэтт, усаживаясь удобнее. – Это вино. - Но я же… - начал Доминик, но заткнулся, понимая, что все его оправдания прозвучат жалко и неправдоподобно. - Завтра выходной день, не так ли? – надавил на больное Беллами и с видимым наслаждением отпил из своего бокала. – И твой дом не так уж и далеко. Доминик успевал только кивать, судорожно глотая вино, и эту жажду он утолял так, словно провел без воды несколько суток. Это совершенно точно не было желанием напиться, но определенно помогало скрыть нервозность при общении с Беллами, который будто разом сменил к нему свое отношение. Сложно было сказать, какие метаморфозы могли произойти в его голове, и были ли они связаны с самим Домиником. Оставалось только вежливо молчать, разглядывая свой стремительно пустеющий бокал, надеясь, что Беллами сам когда-нибудь поведает ему обо всех своих мотивах касательно Доминика. Ему хотелось от него инициативы – любой, он принял бы ее безропотно, жадно впитывая каждое слово, но Беллами, при всей своей кажущейся лояльности, все равно продолжал быть колючим, как еж, и стоило чему-то пойти не так – ощетинивался не хуже дикобраза. - Завтра меня позвали на подработку, - запоздало ответил Доминик, допивая вино. – Но… - Но ты хочешь от нее отказаться, - подсказал Беллами, и Ховард открыл рот, глядя на него с глупым выражением лица. За два месяца без спиртного он изрядно отвык от него, и начал глупо улыбаться, почувствовав, как в голову ощутимо ударил градус крепкого вина, выдержанного, скорей всего, не один десяток лет. - Да, - Доминик расплылся в идиотской улыбке, начиная без стеснения разглядывать лицо Беллами. У него оказались совершенно неожиданно красивые глаза, и в них не плескалось того холода, который обычно сопровождал Беллами всегда и везде. Он все еще хмурил брови, но это скорей было делом привычки, и Доминик не смел винить его за это – наверное, работа у него была по-настоящему тяжелой. Но факт, что ему не нужно было ночевать в управлении, говорил о том, что не так уж много у него бывало работы, и это было, скорей всего, заслугой его звания – старший следователь Мэттью Чертов Беллами. Доминик хихикнул своим мыслям, вызвав у собеседника недоверчивый взгляд. - Что тебя веселит? – незамедлительно спросил Беллами. - С тобой так сложно, - совершенно не подумав, выпалил Доминик, тут же затыкаясь, коря себя за длинный язык. Мозг расслабился от выпитого, и жадно просил добавки, но это могло значить, что он разозлит Беллами еще больше своими необдуманными словами, которые всегда лезли с языка, стоило ему только понюхать пробку от виски. – Прости. Он соскочил со своего места и направился в туалет, надеясь, что холодная вода поможет ему охладить пыл и освежить мысли, зациклившиеся на одном конкретном человеке. С Беллами было и в самом деле сложно, и у Доминика до сих пор не было конкретных к нему вопросов, зато желание получить как можно больше ответов было колоссальное. Глянув в зеркало, он сполоснул лицо ледяной водой и снова воззрился на себя в зеркало. Отросшие волосы растрепанными прядками чуть касались шеи, а вырез на футболке казался несколько неуместным при общении с Беллами. Тот продолжал быть одновременно и невыносимо деликатным, и черствым идиотом, не замечающим очевидное. Одиночество Беллами было столь осязаемым, что Доминик не мог устоять, чтобы не влезть в него. Он хотел быть ему занозой в одном месте – раздражать, навязываться, докучать скучными рассказами о жизни в университете и после него, и получать в ответ реакцию – какую угодно, вплоть до откровенных унижений, которых Беллами больше себе не позволял. Доминик Ховард никогда не уличал себя в склонности к мазохизму, но с Мэттом все было иначе – неправильно. Даже их знакомство состоялось при странных обстоятельствах, и должно было закончиться в тот день, когда Доминик, забрав свои скудные пожитки, покинул изолятор, чертыхаясь и надеясь больше никогда не увидеть это чертово место. Одиночество Беллами не было гарантией того, что он вообще захочет кого-то в него пустить. Это было его защитной реакцией, и этот отработанный до мельчайших деталей механизм не подпускал никого к себе ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Оставалось только гадать, что именно заставило Мэтта распустить руки в последний день заточения Доминика. Возвращался он с подозрением, что Беллами уже давно ушел из бара, не дождавшись исчезнувшего Ховарда, который даже не сказал куда пошел. Мэтт сидел на своем месте, обхватив пальцами ручку увесистой кружки пива, и смотрел футбольную трансляцию. Что ж, хотя бы с этим Доминик не прогадал, когда пытался составить список увлечений типичных старших следователей. - Доминик, - резко начал Беллами, и Ховард вздрогнул. Это был первый раз, когда Мэтт назвал его по имени, и уж тем более – когда обратился к нему так деликатно и без издевки. Пятьдесят процентов общения он язвил и тыкал, а остальную половину – попросту молчал, предпочитая слушать. Доминик не считал себя треплом, но все же пытался разговорить его, и, как следствие, - рассказывал о себе больше, чем было нужно. Он обреченно опустился напротив Беллами и глянул на него неохотно, уловив в ответном взгляде любопытство. Полным именем его называли только на работе, и от этого стало еще более неловко, но и одновременно с этим где-то гулко застучало, отдавая прямиком в голову, волнуя и без того вскруженный переживаниями разум. - Кажется, это мое имя, - попытался пошутить он. – Обычно все зовут меня «Дом». Точнее, звали. Чтобы чем-то занять руки, он схватил белоснежную салфетку и принялся вертеть ее в руках, пытаясь сделать подобие оригами, но бумажный журавлик был больше похож на крокодила, и это дурацкое сравнение позабавило его. - Почему? – любое проявление любопытства со стороны Мэтта Доминика рассматривал как самый большой комплимент в своей жизни. – Полное имя намного…хм, изящней. Доминик сомневался – в самом ли деле Беллами употребил слово «изящный», говоря о нем? Либо это были слуховые галлюцинации, потому что алкоголь здорово ударил ему по мозгам, либо же это было правдой, весьма изощренно ломающей его с таким трудом выстроенную тактику ответных огрызательств. - И это говорит тот, кто представился мне в конечном итоге как «Мэтт», - он улыбнулся, поднимая, наконец, голову, чтобы глянуть в глаза Беллами. И, если бы он обладал каким-то особым зрением, всенепременно заприметил бы там пляшущих чертей. - Мне вполне достаточно того, что на работе меня всегда называют полным именем, - Мэтт прочистил горло и издал какой-то уж совсем невероятный для него звук, будто бы передразнивая коллег: - Старший следователь Мэттью Джеймс Беллами, разрешите войти. Доминик, не сдержавшись, расхохотался – одна только интонация Мэтта, скатывающаяся в тонкий фальцет, смогла бы довести его до желудочных колик. - У тебя свой кабинет? – впервые за время общения с Беллами, Доминик почувствовал любопытство относительно его работы. Раньше он хотел как можно меньше слышать и знать о том жутком месте, где ему вытрепали последние нервы. - Да, я же старший следователь, - Мэтт пожал плечами. В его ответе не было ни капли самодовольства, кажется, он вовсе не считал свою должность чем-то особенным, но Доминик был уверен, что тот заслужил это звание собственными силами – особенно железным характером, который, как правило, часто помогал людям продвигаться вверх по карьерной лестнице. В голове Ховарда начали крутиться непрошеные воспоминания, и он не преминул снова завести старую тему для обсуждений, которую Мэтт предпочитал игнорировать. - Теперь понятно, где ты научился так хорошо командовать, - Доминик улыбнулся, надеясь, что его замечание не будет воспринято как личное оскорбление. И Мэтт в ответ кивнул, соглашаясь.