2. Le livre
4 марта 2020 г. в 18:00
2. Le livre
Утром следующего дня, поправляя перед зеркалом шейный платок, Яков предложил Эрасту воспользоваться его личной библиотекой.
– Знания, дражайший мой Эраст Петрович, – назвал он брата по имени-отчеству, заставив оторваться от употребления завтрака,– усваиваются лучше тогда, когда к усваиваемому появляется личный интерес.
Он обернулся от висящего на стене зеркала и поднял брови с укоризной.
– Эраст, не сиди с ложкой, или у тебя интерес к завтраку пропал? Усваивай, тебе нужны силы.
Фандорин, поспешно склонившись, ложкой застучал, опять малодушно расстроившись, что брат встал, собрался и уходит раньше него.
– Так вот. Полазай у нас в библиотеке, подбери на немецком то, что тебе понравится. У меня в достатке там современных романов. Я, знаешь, достаточно езжу, и потому достаточно времени имею, чтобы смотреть в книгу. Хорошо?
Фандорин лицо поднял, спешно глотая, но не сумел произнести ответ вслух – оробел под внезапно ласковым взглядом. Они смотрели друг на друга несколько секунд совершенно глупо и совершенно непотребно, как показалось Эрасту. Неужели оттого, что вчера, уморенный громким «Годуновым», сытый донельзя впечатлениями, в экипаже заснул у Якова на плече? Но на половине пути вскинулся, сонный и встрепанный, за руку схватил... И спросил всё-таки, кто был тот высокий и светловолосый, и какие у него с Яковом отношения! Фандорин заикался и черные брови сводил, а брат смотрел на него без злости, так же ласково, а потом пояснил, мол, работа, жандармерия, Эрастушка, понимаешь, не должно это тебя беспокоить. Не заводит он с коллегами романтических отношений. Услышав эти слова, Фандорин провалился в страшный стыд, и до дому молчал.
Промолчал и сейчас, кивнув запоздало.
Брат ушел, привычно стремительный, учебные часы пролетели почти как яшина походка – ритмично и быстро – и в мыслях о нем же, о брате. Эраст пытался уговорить себя учиться еще прилежней, хотя и так был первым по многим дисциплинам, чтобы как можно скорее стать – да, тоже следователем. Мечта, посещавшая его, когда он жил дома, с переездом стала ощущаться уже как правдоподобная цель. Он тоже хотел вскакивать с утра и ехать разбираться в чем-то столь же увлекательном, в чем разбирается Яков.
…На столе у него бардак. Наверное, люди думают, что у господина Гуро дома всё разложено по полочкам, но на самом деле всё не так. Стол покрыт, припорошен бумагами, на столе лежат вещи, вовсе к работе не относящиеся. И шкафы наполнены разномастными книгами, но не они влекут Эраста, а именно этот беспорядок, этот яшин личный хаос, к которому со знанием дела прикасаются руки брата.
Нужно последовать совету и пойти в библиотеку, но эта работа Якова, эта его любовь всей жизни, это занятие, которое отнимает у брата столько времени. Эраста тянуло к нему с непонятной ревностью и страстью.
Тонкие белые пальцы недавнего подростка коснулись края листов. Цепкий ученический взор зацепился за текст на немецком: разительно отличающееся от русского обилие заглавных букв. Небольшая книжечка в раскрытом виде лежала поверх рабочих документов. Яша читает этот роман, когда делает перерыв в работе? Наверное, последняя новинка…
Он же не будет против, если Эраст посмотрит. Ведь сказал: полазай. Ну, если не разрешит, если сам еще не дочитал – Фандорин вернет.
И автор и название ничего юному гимназисту не сказали, начало повествовало о молодой девушке, устроившейся работать к состоятельной вдове…
Эраст нахмурился, наугад открыл книгу в середине, и то, что он увидел, было…
То, что он прочитал, обнаружив в своем чтении внезапную прыть, было странно и неправильно.
Ужасно неправильно.
Более неправильными были только дальнейшие действия самого Фандорина. Потому что вместо того, чтобы вернуть роман на место, он оглянулся на дверь, а потом обошел стол и осторожно опустился на пол, сев с торца, так, что проходящей по коридору прислуге не будет видно.
…Физические потребности, которые он не удовлетворял уже довольно давно, скрутили внутренности в узел. В голове встал туман, и благоразумный Фандорин сказал себе: это не займет много времени. Всего-то несколько минут. А потом я положу ее, где взял.
Строчки четкими печатными линиями горели перед глазами. Он читал, не веря прочитанному.
Эраста пороли в детстве пару раз – за то, что вазу разбил, и еще когда в улей к пчелам залез, и его всего искусали, а отец еще добавил. Это было больно и унизительно.
Но в этой книге мужчину высекли, и ему не просто это понравилось, он... Эраст зажмурился и привалился затылком к боковой стенке стола, задвигал рукой быстрее.
Яков точно ее читал. От этой мысли становилось еще жарче и стыднее, но еще приятнее ласкать себя.
Книга не была новой – даже раскрытая наугад не норовила захлопнуться, а некоторые страницы были чуть смяты. Особенно те, где связанного человека подвесили и долго пороли, а потом...
Что с ним сделали потом, Эраст не дочитал. Он не всё смог перевести, значения некоторых слов были ему попросту неизвестны, но суть была ясна даже ему. Он даже слышал, что в Петербурге есть такие клубы. Для таких людей. Посещал ли их Яша? И если да, то в какой роли?..
Представлять в красках не получалось, мешал стыд, но гладить себя он Эрасту не мешал.
Разве только с плеткой в руках, властный и не терпящей непокорности... Эраст застонал в голос и всхлипнул, до того острое возбуждение волнами накрывало низ живота.
Он не знал, сколько времени провел уже здесь, но с каждой минутой становилось все опаснее, Яков мог вернуться в любой момент. Ничего, еще полминутки...
Когда Якову было нужно, он громко стучал каблуками по полу, извещая о своем прибытии иную высокородную персону или нового коллегу по сыскному делу. Но сейчас, видимо, был не тот момент. Не обнаружив Эраста ни в одной из нижних комнат, Гуро поднялся и беззвучно скользнул в приоткрытую дверь кабинета.
Присутствие брата почувствовал. Тепло тела в большой прохладной комнате, да острое колено в отглаженной брючине, виднеющееся из-за стола.
И вздох – рваный такой. Вздох, у которого может быть не так много разумных причин.
Смирив собственное дыхание, Яков плавно подошел к столу и присмотрелся, чем занят молодой Фандорин.
Корешок хорошо знакомого романа на немецком языке чуть подрагивал в белых пальцах.
– Прелестная сцена, мне она тоже по сердцу, – сказал Яков над головой Эраста, улыбаясь на полный ужаса взгляд. Он оперся о высокую столешницу локтем и ногу согнул в колене, поставив изящную туфлю носком в пол.
– У нас в стране, Эраст, в брак вступают в 18 лет, а на службу поступают в 16.Так что, думаю, тебе уже в любом случае можно читать... это.
Он лукаво сощурил темные глаза.
– Мог бы в комнату пойти.
Сердце у юного Фандорина стремительно ухнуло в пятки. Он покраснел, побледнел и снова покраснел, глядя на Якова, возникшего словно из кошмарного – или из сладостного? – нет, пожалуй всё же из кошмарного сна. Потому что – что могло быть кошмарнее и постыднее, чем оказаться застигнутым на его территории за таким занятием?
– Я... все... собирался... – просипел Эраст, лихорадочно и безуспешно пытаясь привести свою гимназистскую форму в тот вид, в котором ей положено находиться – в застегнутый.
«Я вовсе не собирался это читать» – он пытался сказать именно это, но голос от ужаса сел, да и фраза всё равно была глупой.
– В библиотеку перейти, наверное? – уточнил Яков, присаживаясь рядом с Эрастом на одно колено, будто хотел лучше слышать его сипение. – Не дошел – и ладно. Бери эту. Я тебе разрешаю.
Он наклонил голову и бегло, с улыбкой, но совсем чуточку строго произнес:
– Но что, позволь узнать, ты делаешь в моем кабинете? Книгами заинтересовался? Да, я позволил, позволил. Или же... Учитывая эпизод недавней ревности, – пальцы Якова прошлись по костяшкам Эраста, – ищешь в моем столе любовные переписки и засушенные бутоньерки? Нет, чего нет, того нет.
Гуро придвинулся близко, так, что чувствовал запах тела юноши и жар, которым пылало его лицо.
– Или верным предположением, Эраст, будет то,что ты, нуждаясь в деликатной помощи, пришел ко мне... И меня не дождался.
– Я не искал... ничего, – с трудом проговорил Фандорин, у которого сердце колотилось так громко, что приблизившемуся Якову должно быть слышно. «Кроме дозволенного… тобой».
В голове у него бились варианты того, чем можно было бы объяснить свою выходку, но все они никуда не годились, а Яков меж тем все глядел на Эраста внимательно и насмешливо.
Ситуацию омрачало и то, что внезапное появление и близость Гуро нисколько не остудили возбуждения, напротив, Эраст поплыл от знакомого запаха – табака, дорогой туалетной воды и тела Якова, ни с чем этот запах не спутать.
– Я пришел к тебе... Яша, – сдаваясь, тихо сказал Эраст, поднимая плывущий взгляд на брата.
– И правильно сделал, – ответил Яков таким тоном, что точно стало понятно: расспросы окончены.
Наклонившись, он кончиком носа коснулся носа Эраста и чуть толкнул, заставляя приподнять лицо. Закусанные от усердия губы разомкнулись навстречу, и теплый язык Якова беспрепятственно скользнул внутрь. Совершая им бесстыдные ритмичные движения, Гуро ловко скользнул рукою вниз, еще ниже сжавшегося на краю пиджака кулака Эраста... И ласково тронул пальцами горячий член. Он был весь скользким от естественной смазки, и от касания пальцев Якова, кажется, подпрыгнул.
Улыбаясь в поцелуй, Гуро ласково задвигал рукой.
Эраст окончательно сбился с дыхания – ощущений было слишком много, и все они были слишком сильными. Он зажмурился, но от этого стало хуже.
Яков делал что-то такое своим языком, на что Фандорин просто не успевал отвечать. Его хватало только на то, чтобы не задохнуться, и – иногда получалось – встретиться с ловким языком, сцепиться ненадолго, но Яков каждый раз брал верх.
– Яша, зачем?.. – в голове Эраста мысли сталкивались – может, Яков хочет над ним посмеяться? Или вовсе из жалости. – Не надо...
Однако от выверенных движений возбуждение Эраста сделалось мучительно болезненным. Вопреки собственным словам, он судорожно схватился за ласкающую его руку и толкнулся в нее бедрами, сгорая от стыда и издавая такой стон, что услышав его из коридора, легко можно было подумать – Гуро решил развлечься с молоденькой девицей.
У Якова от этого стона дрогнули уголки губ в кошачьей улыбке, но он совладал, вернул лицу спокойствие, и глазами глядел на Эраста – прожигающими, приковывающими к месту, внимательными, совершенно не смеющимися глазами. В них было что-то темное, что заставило Фандорина не мгновение замереть.
– Шшш, маленький, – зашептал Яков, перемещаясь по дорогому гладкому ковру, опускаясь на колени так, что удалось перехватить Эраста второй рукой поперек тела и повернуть к себе больше спиною, чем лицом. – Ты всё правильно делаешь. Вот так.
Ловкие пальцы обходили головку члена, которая – Гуро скосил глаза – была розовой и похожей на блестящий от влаги фрукт. Подушечка большого потерла ложбинку со смесью садизма и нежности.
– Надо, Эраст. Желания надо удовлетворять. Неудовлетворенные желания толкают нас на глупости, а нам ведь этого не нужно. Мне нужен ты. Довольный. И спокойный.
Прошептав это, Яков рукой надавил на щеку Эраста, направляя раскрасневшееся лицо к себе – и вновь поцеловал – требовательно и глубоко. Сжатый кулак его задвигался, заставляя бархатистый, покрытый жидкостью член скользить быстро и безболезненно.
«Мне нужен ты». Дальше у юного Фандорина окончательно отключился разум, осталось только восприятие.
Яков был везде. По правде, это вообще был первый раз, когда сводные братья на самом деле находились настолько близко друг к другу.
Зато в мечтах Эраста – каждую ночь, почти уже год. Реальность же оказалась куда невероятнее любой его фантазии.
Он рвано выдыхал прямо в губы сокровенное:
– Яша... Яшенька... Яша...
И за это было стыдно, но Фандорин не контролировал более свое тело, каждая клеточка в котором звенела от удовольствия и напряжения, молила о разрядке.
И когда он сумел взглянуть на Якова в упор – в темных глазах его было нечто такое, отчего свернутое пружиной возбуждение наконец выплеснулось, яркой вспышкой закрыло разум. Эраст задрожал всем телом, вцепился в Якова неосознанно и застонал несдержанно, неприлично, заливая семенем пальцы с перстнями.
Яков удержал. Крепко, долго, столько, сколько потребовалось Эрасту, чтобы крупные судороги тела начали затихать. Но и тогда Гуро не ослабил хватки. Дал гибкому молодому телу осесть на его локте, пристально наблюдая на лице доселе невиданное выражение: расслабленного удовольствия.
Эраст был таким открытым в этот миг, что страшим братом на мгновение овладело темное желание обладания. Которое он поспешил сбить, отвернувшись, а голову Эраста прикладывая к своему плечу.
Пальцы поглаживали влажный лоб, играя с темными прядями, а второй рукой он выудил из кармана и задумчиво перебирал платок.
Когда Фандорин зашевелился, поднял голову и Яков. Он запечатлел на губах мальчика поцелуй прежде, чем тот начнет оправдываться и попытается суетно вскочить. Подавив внезапное желание своими руками заправить расслабленный орган Эрастушки в белье и брюки, Яков от греха подальше встал.
– Тссс, тебе нужно чаю сладкого выпить и подремать, Эраст. А мне поработать немного.
Чай Эраст пить не пошел, а, очутившись в своей комнате, упал на постель поверх покрывала, прикоснулся осторожно кончиками пальцев к губам, еще хранившим воспоминание о последнем нежном поцелуе. Затем залился густо краской и спрятал лицо в подушке, да так и заснул, совершенно выбившийся из сил.