6. En public
5 апреля 2020 г. в 13:00
6. En public
«Милый Эраст!
Сидя в своей скучной деревне, я перечитал твое письмо несколько раз. Честно говоря, я улыбаюсь сам себе, и чтение это греет мне сердце (и чресла), и даже переменчивая погода не омрачает настроения.
Кстати, в гимназию надевай теплые носки, не вздумай заболеть!
К чему я веду, Эраст? Я представляю тебя в своем кабинете. Как твое сердце заходится, как у ребенка, который зашел туда, куда ему обычно нельзя – без взрослых. Но ты, Эраст, думаешь, что вполне большой, раз выполняешь мои указания, и во многом ты прав. Но я знаю, как для тебя всё это ново. Ты умница. И маленький развратник. Я нагну тебя над столом, когда вернусь. Обязательно.
Я читаю, как ты бравируешь своим контролем, и мне кажется, знаю, как на самом деле тебе было тяжело.
Встречи же... проходят несколько более заурядно, чем в той книге. Но впечатления ты определенно получишь. Меня забавляет мысль, что этот бал наступит скорее, чем твой выпускной.
Ощущаю себя старым развратником, Эраст.
Дело движется. Думаю о тебе.
Яков».
У стеллажей с периодической литературой Императорской Публичной библиотеки переминался с ноги на ногу молодой человек в форме Губернской гимназии и с покрасневшими ушами. Немудрено – на улице холод совсем не весенний, дождь льет вовсю. Вот юноша, скользнув рукой по корешкам, вытянул с полки случайный выпуск «Астрономического обозревателя» трехлетней давности. Присел за читальный столик, не просидев и минуты, вскочил, зашагал нервно вдоль полок, глянул в окно.
Зинаида Прокопьевна, тридцать лет уже состоявшая смотрительницей зала, прищурилась, с интересом следя за юношей. Нет, не от холода у него уши полыхают, ох не от холода! За полчаса мог бы и отогреться уже. Нет, тут другое. И известно, что. Назначил, поди, свидание какой-нибудь хорошенькой гимназисточке, да и мается теперь, краснеет, ждет не дождется ее, сердешную. Да только ждать ему еще долго, усмехнулась про себя Зинаида Прокопьевна. Ну какая молоденькая девчонка прибежит на свидание в библиотеку? Ясно, что никакая. Сама бы она – ни за что бы не прибежала.
Вот и глупый (хотя и премилый!) гимназист, подтверждая ее догадку, глянул на часы, потом снова уставился в окно, потом сел и уткнулся-таки в несчастный «Астрономический обозреватель». Тут Зинаида практически потеряла к нему интерес – не дождется, и думать нечего – однако на незадачливого любовничка нет-нет да и поглядывала.
Эраст упрямо нахмурился, изо всех сил пытаясь сосредоточиться на строчках.
«Не далее как месяц назад – в сентябре 1870 года Джонатан Гомер Лейн вывел дифференциальное уравнение, описывающее структуру звезды в предположении, что звезда является газовым шаром, находящимся в состоянии гидростатического равновесия».
Бесполезно. Как ни любил Фандорин астрономию, как не интересовался открытиями ученых мужей в этой области – разума смысл слов не достигал, теряясь где-то по пути и заменяясь мыслями совершенно постороннего толка.
Проклятая balle – она оказалась больше, чем он ожидал, и совершенно не способствовала ясности ума. Дискомфорт прошел к тому времени, как Эраст добрался до библиотеки (благо, через дворы не больше десяти минут ходу), сменившись приятным чувством наполненности и давления на мышцы.
Всё время, проведенное вне дома, Эраст заглядывал в лица встречных и гадал – заметно по нему или нет? Пока вроде бы выходило, что нет, никакой особой ажитации в свою сторону он не заметил и, немного успокоившись, попытался отвлечься интересным чтением, но не тут-то было.
Фандорин в очередной раз посмотрел на часы – оставалось еще пятнадцать минут. Balle не давала о себе забыть – и не давала забыть о Якове и всём том, чем Эраст с ним занимался, а также о том, чем заняться им только предстоит. Как следствие – он безостановочно краснел, совершенно не мог сосредоточиться на чтении, и все его силы уходили на то, чтобы не возбудиться на людях.
Когда часы показали, что он пребывает в библиотеке уже пятьдесят пять минут, Эраст не выдержал, встал, вернул журнал на место и, накинув пальто, быстрым шагом вышел под победным взглядом смотрительницы зала. Взгляда этого, впрочем, Эраст не заметил. Оказавшись на улице, поскорее свернул с проспекта во дворы, где народу было значительно меньше, радуясь плохой погоде и тому, что просторное пальто успешно скрывало возбуждение, настигшее-таки Фандорина на мысли о том, что Яков приедет всего через три дня.
Дома Эраст со всей поспешностью направился к себе, даже не сняв верхней одежды, и чудом разминулся с Алёной Михайловной, которая непременно устроила бы ему получасовую пытку на предмет меню для ужина.
Избавившись от пробки и немного отдышавшись, Фандорин решил, что сейчас отличный момент для испытания выдержки – и трогать себя не стал, хотя и хотелось. Вместо этого сел за подготовку к экзамену, физические законы сами себя не выучат, в конце концов.
Всего через полчаса – и четыре решенные задачи – Эраст не без удовлетворения отметил, что совершенно успокоился, мысли снова ходят стройными рядами, задачи решаются, а сердце бьется размеренно.
Однако после ужина, снова сидя за учебниками, на этот раз в компании balle, Фандорин уже не радовался так сильно. Он глубоко и размеренно дышал, но сосредоточиться всё равно было сложно.
Когда сидишь с ней неподвижно – довольно скоро начинает казаться, будто вот-вот она уйдет целиком внутрь. Эраст несколько раз вскакивал и в смятении проверял– на самом деле никакого казуса не происходило, очевидно, такое впечатление создавалось из-за давления, которое оказывало основание пробки на мышцы.
Эти наблюдения он записал, не для отчета Якову (ну уж нет!), а в попытке упорядочить свои мысли. Помогло, но ненадолго, к исходу первого часа Эраст уже всерьез подумывал испытание прервать – он же провалит все экзамены такими темпами! Пришлось перечитать записку от Якова, чтобы придать себе решимости. Это тоже помогло, и тоже ненадолго.
В итоге, в очередной раз перечеркивая неверный ход решения задачи и взъерошивая пятерней смоляные волосы, Эраст осознает – в мягких домашних штанах ему стало тесно. Виной тому Яков, всё это время он неизменно присутствует на фоне физических формул и логических цепочек, глядит своими темными-темными глазами, и Эрасту кажется – это пальцы брата неторопливо ласкают его изнутри.
Ему очень жарко – приходится расстегнуть ворот рубашки. Сборник задач он откладывает, всё равно теперь уже без толку, берется за теоретический учебник, но – раздел за разделом – информация пролетает в его голове, не слишком там задерживаясь.
Наконец, кинув мутный взгляд на часы, Эраст обнаружил, что два часа миновали, даже больше. Он с облегчением выпускает учебник из рук и падает на застеленную постель, забываясь, наконец, в страстной неге.
Наутро Фандорин с великим удивлением обнаружил, что помнит всё, о чем читал вчера, включая даже астрономическую статью в журнале, и, что куда важнее, понимает смысл прочитанного.
Настроение было приподнятым, ему казалось, что парочку уроков в гимназии он теперь точно выдержит. Наскоро набросал отчетное письмо:
«Дорогой Яша!
Я сделал всё, как ты велел, ни разу не нарушив инструкций! И хотя мне кажется неприличным выходить в люди в таком, как бы это сказать, в таком состоянии, я сходил вчера в библиотеку и теперь – собираюсь на занятия, и твоя balle со мной. Точнее, во мне.
Кстати, только теперь я подумал об этом – раз эти вещи твои – ты использовал их? На себе? Ты можешь не отвечать, прости, что спросил! [Эту строчку Эраст хотел вымарать, но всё-таки оставил, уж больно жгучим был интерес – ответит Яков или нет?]
Я очень надеюсь, что не буду краснеть слишком сильно, хотя это и сложно, учитывая, что все мои мысли в эти минуты – связаны с тобой.
Пожелай мне удачи сегодня!
Твой Эраст»
Сегодня всё шло куда как лучше вчерашнего. Он отсидел за партой три урока, благо, стоять у доски ему сегодня не выпало ни разу, на перерывах ни с кем не общался, сославшись на плохое самочувствие, спокойно стоял в сторонке, совершая глубокие вдохи и выдохи. Всего два раза за этот день ему пришлось прибегнуть к фразе, указанной Яковом в инструкции.
Правда, вместо того, чтобы унять возбуждение, фраза эта, наоборот, распаляла воображение. «Я прошу прощенья, Яков Петрович, я потерплю» – и Эраст уже видит старшего брата вместо строго преподавателя, глаза его светятся неудовольствием, пальцы с перстнями поигрывают длинной жесткой указкой.
Тогда Эраст мучительно краснел и призывал на помощь весь свой опыт, полученный за последние несколько дней.И терпел. Получалось – прогнать нескромное видение, сосредоточиться на предмете.
Теперь же Фандорин собирался домой, удовлетворенный своими успехами. Дома его будет ждать ответное письмо от Яши и новое задание на вечер. Сперва, правда, придется всё-таки уединиться, Эраст чувствовал, что бесследно это испытание не пройдет – напряжение неуклонно возрастает и домой следует поспешить.
Однако судьба распорядилась иначе, у самых дверей Фандорин был остановлен товарищами и огорошен – сегодня четверг, а это значит, как и всегда – тренировка фехтовального кружка. Эраст был в ступоре – увлеченный познаванием искусства любовных утех, он напрочь об этом забыл.
Увернуться не вышло. Его – первую шпагу гимназии, как-никак! – потащили чуть не насильно, вспоминая громко и со смаком, как он ловко на крайних соревнования одолел Федьку Корчункова – чемпиона Первой Гимназии.
Эраст краснел, бледнел, покрывался холодным потом и лепетал, что он сегодня не в форме, но не смог никого этим лепетом убедить и вскоре уже стоял в раздевалке, почти полностью одетый в тренировочный костюм, и напряженно размышлял.
Яков перед его внутренним взором усмехался и дергал бровями, как бы говоря – вот отличное испытание для тебя, пройди его и получишь хорошую награду, Эраст. Здравый смысл же подсказывал – фехтовать с balle в заднем проходе – идея не из блестящих – в лучшем случае, Эраст просто продует все поединки, а в худшем… Он не мог определиться, что хуже – провалить испытание Гуро (пусть даже и необязательное!) или то, что все вокруг поймут, чем именно он занимается у всех на виду.
Тем более что Эрасту казалось, что от него за версту пахнет розовым маслом. Пока он сидел за партой смирно – еще ничего, но вот фехтование предполагает активные движения и, как следствие, усиленное распространение запаха. Эраст почему-то решил, что если кто-то учует от него тяжелый аромат роз, то непременно безошибочно определит, для каких именно постыдных целей Фандорин это масло использует, и всё – он раскрыт, осмеян, опозорен!
В итоге он решил всё-таки отлучиться в уборную и избавиться от пробки, но сделать ему этого не дали (слишком долго он проторчал тут в раздумьях!) – пора было выходить в тренировочную залу.
Первую схватку он отстоял пристойно. Вовремя второй – совершил глупость, когда balle ощутимо качнулась в нем во время выпада, но сумел-таки отыграться – по чистой случайности его противник тоже допустил глупую ошибку.
Стоя у стены и наблюдая за чужим поединком, Фандорин гипнотизировал большие настенные часы, умоляя стрелки двигаться быстрее, тренера – не вызывать его больше на бой, а собственное разгоряченное тело – умерить разгорающееся возбуждение.
…Он напишет об этом Якову, во всех подробностях. Ох, как он будет горд своим Эрастом, непременно похвалит его – и больше не будет считать несдержанным и неискушенным.
Третья схватка вышла даже неплохой, эмоциональный подъем позволил Эрасту энергично нападать и лихо отражать контрвыпады противника.
…Поскорее бы снять экипировку, подумалось Эрасту, а потом сразу – черт, у него уже стоит, пускай и несильно, если кто заметит в раздевалке – обсмеют, и нечем будет объясниться.
Четвертый бой он продул быстро и позорно – все мысли и силы были сосредоточены в паху – Фандорин нервно косился по сторонам и совершенно бездарно размахивал рапирой.
Отстояв у стены до конца занятия и ловя на себе насмешливые взгляды (они же просто смеются над позором первой шпаги, да?), Эраст самым первым кинулся в раздевалку, забился там в дальний угол и переоделся так быстро, как только смог. Форма противно липла к потному телу, но ему было наплевать, сейчас главное поскорее попасть домой, в безопасность, и первым делом – прямиком в ванную.
Когда взъерошенный, разомлевший от долгой ванны Эраст, открыл предпоследний конверт, оказалось, что в нем было кое-что, кроме бумаги. Весь день молодой Фандорин проходил сложное испытание, и покамест не мог себя похвалить за него, хотя и сумел успокоиться в теплой, наполненной паром ванной. Теперь он подобрался, плотнее кутаясь в халат и чувствуя, как колотится сердце, хотя, казалось бы – чего бояться? – вытряхнул на ладонь содержимое письма.
Бархатная лента и тонкое серебряное кольцо с то ли надписью, то ли орнаментом по всему кругу.
Удивившись, Эраст развернул записку.
«Милый Эраст, все эти дни я требовал от тебя довольно многого. Знаешь, иногда я забываю, что ты еще совсем юн.
Поэтому сегодня я наказываю тебе: лечь пораньше и хорошо выспаться перед учебой. Почитай что-нибудь легкомысленное, про мушкетеров или путешествия.
Кольцо это я хочу тебе подарить. Я носил его на мизинце, когда учился в академии, мне кажется, оно приносит удачу. Надень его.
А еще, завтра на учебу надеть эту ленту. Обвяжи ею свой – да, верно, Эраст – детородный орган. Постарайся, чтобы бант вышел симпатичным. Это всё, что мне от тебя нужно. Хочу, чтобы в классе ты сидел со знаками принадлежности».