Карпентёр

Он вскочил, скинув одеяло, и Ная вернулась именно в тот момент, когда он стоял к ней задом, пытаясь в спешке натянуть штаны. – А ничего видок, – сказала она с ехидной улыбкой, скрестив руки на груди. Кого-то ее поведение ему напоминало, эта ухмылка, эта стойка. Ламберт явно плохо на нее влиял. – Твою мать. – Куда ты так засуетился? – Грибочки собирать, как раз сезон, – сказал Ламберт и уже спокойно натянул штаны. – Ты где шлялась, мать? – Подышать вышла, меня пять минут не было, ты чего? – искренне удивилась она. – Приучен уже твоим талантом влипать во всякое дерьмо. Хреновый опыт, рефлекс сработал, сама понимаешь. Он хмурился, а она улыбалась. Угольно-черное перо торчало из ее волос над ухом. Смотрелось странно и совершенно непонятно, но Ламберту нравилось, особенно ему нравилось то, что она вообще его надела. Он глянул в окно, за которым было светло. По его ощущениям, было немного за полдень. – Ная, тебе тут нравится? – начал он издалека. – Деревня как деревня, – пожала Ная плечами. Она все пыталась пристроить перо покрасивее, смотрясь в свое маленькое зеркало, которое таскала в сумке. Ламберта всегда удивляло, когда она успевала следить за собой в дороге. – Тогда поехали. Там на тракте такая красота неписанная, челюсть от пола не отдерешь, – сказал он весело и натянул на себя куртку. Он с удивлением отметил, что вся его одежда была чистой и сухой. – Ну хорошо, – не понимая причин энтузиазма Ламберта, сказала Ная. – Собирайся, я пойду еду куплю. Она и вправду смотрела на раскинувшийся с тракта вид с восхищением в глазах и каким-то блаженным умиротворением на лице. Они даже ненадолго остановились, чтобы она смогла как следует насладиться. Ная сказала, что думала, что уже ничто больше ее не впечатлит, а виды на природу скоро приедятся так, что начнет тошнить, но тут ей нравилось больше, чем все остальное. Они ехали много дней. Ламберт сократил их привалы, до первого снега времени становилось все меньше, а он хотел приехать под ненавистную, но надежную крышу Каэр Морхена еще до этого. Ная не жаловалась, хотя иногда тихонько ворчала и принимала невероятно страдальческий вид от того, что совершенно перестала высыпаться. Пару раз Ламберт даже пересаживал ее на свою лошадь, придерживая, потому что она едва не сваливалась со своей, почти засыпая в седле. Чем желтее становились листья на деревьях, тем сильнее Наиша впадала в меланхолию. Она все философствовала и философствовала, Ламберт не переставал удивляться тому, какие мысли жили в ее головке, и морально подготовился к тому, что удивляться перестанет еще нескоро. – Найка, ну хватит грузить. Ты же знаешь, что я ни черта не понимаю из того, что ты говоришь. Иди вон с учеными своими в корчме поболтай, их там много шатается. И она действительно пошла. Стоило им пересечь границу Темерии, как в каждой таверне они встречали то историка, то философа, то поэта, то филолога. И с каждым из них Ная успевала поболтать. – А где мы, собственно, вообще находимся? – спросила она, дождавшись Ламберта в очередной корчме после очередного заказа. – В Вызиме, столице Темерии. Кстати, – ответил Ламберт, скидывая с себя на удивление чистую куртку, – у Геральта тут есть один знакомый, хороший информатор… – И? Когда ты говоришь таким интригующим тоном, я начинаю нервничать. – И он скорешился с чародеями. – Ага. И зачем он это сказал. У Наи в глаза сразу появился такой интерес, какого он никогда еще не видывал. Под конец дня она так его запилила с этим знакомым, что пришлось тащиться посреди ночи в какой-то сарай, в котором он в последний раз видел того мужика, и искать его среди стогов сена. Тот валялся задом кверху, но замаскировался так хорошо, что Ламберт едва его отыскал. Ведьмак поднял его за шкирку и принялся тормошить. Мужик, конечно, ничего не знал, но, проблевавшись, постонав и поползав на коленях после пьянки, указал Ламберту, куда надо обратиться. – Так это был не тот знакомый? – спросила Ная. Она не спала, ждала его и была вся в нетерпении, Ламберту даже стало обидно, что ей так не терпится поскорее свалить от него подальше. – Не тот, – он опять скинул с себя куртку, надеясь, что хотя бы в этот раз сможет поспать. – Завтра мы пойдем к тому? – Угу. – Точно? – Да успокойся уже, Ная. Дай поспать. Поспать она ему дала, а вот выспаться – нет. Всю ночь она ворочалась, вставала, ходила по комнате и вообще делала все, чтобы не дать ему нормально заснуть. Ламберт уже догадался, что она была возбуждена мыслью о том, чтобы встретиться с кем-то, кто мог бы вернуть ее домой. Поэтому утром он делал вид, что спит, и всячески прикидывался, что не может проснуться. – Ламберт, вставай! – тормошила она его. – Ммм… – Ну пожалуйста! – Угу… – Я знаю, что ты не спишь! Ты никогда не спишь крепко, вставай давай! – Дай поспать, – пробурчал он, на слух потянулся рукой и завалил ее на постель. Разлепив один глаз, он увидел, как она заворочалась и попыталась вылезти из-под его медвежьей лапы. Наконец она сползла с постели, растрепанная и жутко недовольная. – Ты мне обещал, что утром мы пойдем к информатору! Уже утро! – Сейчас пойдем. Конечно, они не пошли. Он так не хотел куда-то тащиться и хотя бы на миг приближать тот момент, когда Ная уйдет навсегда, что упирался всеми силами. Ная все продолжала попытки растолкать его, но в конце концов сдалась, притихнув. Потом она окончательно потеряла терпение и просто ушла. Ламберт полежал, подумал, попроклинал ее, женщин и чародеек на чем свет стоит, в итоге встал, оделся и пошел за ней. И во что эта девка его превратила, тащится за ней постоянно куда угодно, в панику впадает, стоит ей пропасть из поля зрения. Ламберт и в жизни бы ни подумал, что начнет так за кого-то беспокоиться, о ком-то заботиться и что настолько к кому-то привяжется. След привел его к дому, на первом этаже которого разместилось место под названием «Лавка Талера». Становилось все интереснее. – …а я тебе толдычу, нахуй их, на-хуй! – услышал он мужской голос, как только вошел внутрь. Внутри была типичная лавка, заваленная разным барахлом. Голоса доносились из-за двери. – Я бы с радостью послала нахуй абсолютно весь этот ебаный мир, но не могу, – это была Ная. – Зачем тебе это, девочка? Хуйня твоя затея. Он отворил дверь, и на него тут же посмотрела Ная и какой-то неизвестный ему мужик. Тот был высоким, худым, лысым, и монокль на его лице смотрелся как-то совершенно по-идиотски. Описание его внешности полностью совпадало с тем, что дал ему пьяный мужик в сарае, имя которого он уже позабыл. – А ты еще что за хер с горы? Ведьмак? – Он со мной, – сказала Ная. – Его зовут Ламберт. – Какого хрена ты ушла одна? – недовольно спросил Ламберт, проигнорировав лысого. – А какого хрена ты сюда захуепетился? – спросил лысый. – Думаешь, если ведьмак, так тебе все можно? Лавка там, а сюда нельзя. Табличка как раз для таких мудозвонов, как ты, написана, сука! – Он просто за меня беспокоился. – Нихрена. – Ламберт, это Талер. Он и есть информатор. – А ты-то откуда узнала? – Спросила у корчмаря. Как видишь, описать Талера нетрудно. – Сука, спасибо, красавица. – И хватит уже ругаться, мы тут по делу. – Сука, сразу к делу? Люблю таких женщин, – ухмыльнулся Талер. – Пойдемте-ка наверх, дорогие гости, там нас никакие ведьмаки не услышат. Они поднялись в комнатушку на втором этаже, Ламберт принялся лихорадочно раздумывать, что этот Талер может попросить за свои услуги. Ная была взбудоражена и полна надежды. – Значит-с так, в обмен на информацию мне нужна услуга. И как удачно, что тебя, милашка, сопровождает ведьмак. Его навыки тут будут кстати. – Какая неожиданность, – скривился Ламберт от очередной перспективы быть использованным. – Чародея зовут Антарес. Живет он, сука, не скажу где, но встречу организовать могу. Меня мало ебет, зачем он тебе нужен, красавица, но раз надо – значит, надо. Но сначала… – Дай угадаю, услуга ведьмака? – перебил его Ламберт. – А ты, сука, не перебивай! Ная тихонько посмеивалась от вечных матов и манеры речи Талера. – Что за услуга? – спросила она с улыбкой. – А вот тут самое интересное, – ухмыльнулся Талер. – В таверне «Дерзкая лошадка» остановился один нильфгаардский дворянин. Конечно, сука, неофициально. Поэтому его нетрудно будет поймать и привести ко мне. Ламберт шумно выдохнул. Его опять втягивали в политику, причем, напрямую и без всяких угрызений совести. Ная смотрела на него так, будто отказаться было бы величайшей ошибкой его жизни, и он, проклиная себя, ее и все на свете, согласился. – Какой классный мужик, – сказала она хохоча, когда они оказались на улице. – Ага. – Эти его маты, оборжаться просто. – Угу. Он был снова недоволен, а еще зол, а оттого немногословен. Он не хотел с ней разговаривать, его девчонка так обнаглела, что, казалось, не видела ничего плохого в том, чтобы втягивать Ламберта в такие ненавидимые им политические игры. Сама она была в хорошем настроении, но явно сдерживалась, видать, чтобы не давать самой себе лишних ложных надежд, так как обломаться встреча с чародеем и ее благополучный исход могли в любой момент. «Дерзкая лошадка» находилась в полумиле от той корчмы, где остановились они, и выглядела максимально дорого. Ная весь вечер хохотала с названия, но в какой-то момент, перед его уходом на долбаную миссию, даже сделала вид, что не хочет, чтобы он уходил. Не хочет она, как же, почти сама его туда спровадила, прекрасно зная, что ведьмаки в политику не вмешиваются. Для начала он просто обошел здание, пригляделся к окнам, дверям, страже, и пришел к выводу, что вытаскивать отсюда нильфгаардца будет трудно. Если его вообще пустят внутрь. Впрочем, его все-таки впустили. Он заказал пиво, сел в темный угол, откуда было видно весь зал, и принялся незаметно осматриваться. Вельможу черных было выследить нетрудно, для ведьмака, обычный люд сроду не обратил бы внимание на крохотную татуировку в виде солнца на большом пальце рыжего, гладко выбритого мужчины в черных одеждах. Ламберт прислушивался к разговору, пытаясь отделить его от шума корчмы, и попутно пытался придумать план. План напросился сам собой, стоило рыжему разложить на столе колоду гвинта и приняться играть с каким-то своим спутником, коих у него было два. Колоды у Ламберта не было, но играл он хорошо, даже пытался как-то Весемира научить. Он нацепил на лицо беспристрастное выражение и подошел к их столу. Рыжий посмотрел на него со странным интересом. – Ведьмак? – спросил он, хмурясь. – Чего надо? Работы нет. – Я не за этим. – А за чем еще? – Сыграть хочу. Давно не раскидывался. Только колоды нет. – А, ну это не беда. Садись, дадим тебе колоду. Ты ж наверняка полмира обошел, всяких игроков видел. – Всяких. – Значит, и играть должен достойно. – Не мне судить, – наигранно соскромничал ведьмак. – Глупости. Но играть просто так неинтересно. Давай на что-то. – Денег нет при себе. – На деньги играют дилетанты. Давай на желание. Ламберт чуть не свалился со скамьи, услыхав такое. Он даже думать не хотел, какое желание может выдумать нильфский дворянин для ведьмака. Два его спутника как-то подозрительно захумылялись и молча выжидали ответа Ламберта. – Ладно. Что за желание? Ламберт по ходу игры догадался, что ему необходимо было проиграть. Он терпеть не мог проигрывать, но цель оправдывала средства, поэтому он все-таки сдал партию, несмотря на то, что мог запросто ее выиграть. – Со мной пойдем. Есть одна проблема, которую решить может только ведьмак. Рыжий повел его в свою комнату, и, если бы не необходимость, ведьмак ни за что бы туда не пошел. Слуги остались снаружи, а вельможа прикрыл дверь и принялся копаться в своих торбах. Ламберт внимательно за ним наблюдал. – Я твой взгляд сразу понял, ведьмак. – Какой взгляд? – удивился Ламберт. – Взгляд того, кто ищет чего-то нового, – загадочно и непонятно ответил рыжий. – Чего? – Не прикидывайся, я сразу понял, чего ты хочешь. Ламберт чуть с окна не выпрыгнул, когда этот детина плавной, почти женской походкой приблизился к нему и попытался взять за бедра. Он так одурел и опешил, что просто вмазал ему кулаком по лицу, тот упал и сразу же отрубился. Ламберт еще с минуту постоял над бессознательным телом, пятясь от него подальше и пытаясь понять, что только что случилось. Мужики до него еще не домогались, такое было впервые в его долгой жизни. Он выглянул в окно, за которым было темно и пусто, увидел под ним удачно сваленные мешки, взял тело и, подумав о том, что теперь Ная должна ему как минимум ночь любви и страсти за такие приключения, скинул рыжего на мешки, и спрыгнул следом. Теперь она с ним до конца жизни не расплатится.