Карпентёр

Интеллигент был влюблен в Ламберта по уши. До такой степени, что в Лан Эксетере познакомил его со своей женой и пригласил его переночевать. Возможно, он удерживал бы его там дольше трех дней, если бы Ламберт в конце концов не сказал бы, что его ждут другие ведьмаки на зимовку. Никто из всех, кто знал Ламберта, в жизни бы не поверил, что такое возможно, но интеллигент уверял его, что таких, как он, Ламберт, на свете единицы, таких благодарных слушателей, отважных воинов и просто добрых людей. Если он на самом деле так думал, то воспитание Наиши сказалось на Ламберте во всей красе. А может, Ламберт теперь просто казался людям таким же мрачным загадочным бродягой, окутанным романтичной тайной, каким когда-то был Геральт – пока не встретил Йеннифер. По крайней мере, интеллигент ему даже понравился, он был человеком хоть и болтливым, но болтал он по делу и порой говорил толковые вещи, да и в душу к Ламберту не лез. Ближе к концу осени Ламберт взял заказ в деревне неподалеку от какого-то старого леса у северной границы Редании, в который местные боялись ходить даже до того, как там завелось «лихо». Но ходить туда им было необходимо, почему – они не говорили, а ведьмаку было откровенно плевать. Он безошибочно вычислил лешего и уже пожалел, что ввязался в это дело – лешие были старыми, очень опасными и сильными тварями, и только некоторые ведьмаки решались биться с ними. Впрочем, и после этого выживали немногие. Леший был, к его счастью, не очень старым, иначе Ламберту было бы не жить. Ему повезло, и тот лишь почти смертельно его ранил. Ламберт знал: раненный – не значит мертвый. Он лежал на траве лицом к небу, кровь хлестала из него ручьями, раны болели так, что хотелось умереть прямо здесь, но он не мог пошевелить и пальцем. Его поверженный враг рогатым бревном валялся рядом, окруженный трупами волков. Лес был тих и мрачен и как будто вместе с кровью вытягивал из Ламберта последние капли жизни. Ласточка кончилась, помощи ждать было неоткуда, ведьмачья регенерация с такими ранами справится только при медицинском вмешательстве. Вот так и помрет, как и все ведьмаки, бесславной неблагодарной мучительной смертью, положив всю жизнь на алтарь дела, которое ненавидел. Ему становилось все холоднее, все сильнее хотелось закрыть глаза и заснуть, но рядом вдруг появился силуэт женщины. Он видел его краем глаза, но даже так не мог не заметить очертания таких знакомых ему женских ног. Это был бред, или видение, или призрак, но Ная подошла к нему, склонилась над его истерзанным умирающим телом, и, сошел он с ума или нет, но она светилась каким-то благословенным светом, будто спустилась с небес. Она улыбалась своей самой теплой и мягкой улыбкой, и ведьмаку вдруг стало как-то уже не так больно. Потом Ная приблизилась к его лицу и подарила ему поцелуй, о котором он так долго мечтал и который так часто снился ему по ночам. Будь у Ламберта силы, он бы улыбнулся, но он мог только медленно умирать посреди старого леса, цепляясь за последнюю приятную вещь в его поганой жизни, которых и так было несправедливо мало. Он был почти счастлив. Как вдруг его ударили по лицу. – Ну, Ламберт, давай, давай! – голосил над ухом кто-то очень обеспокоенный и напуганный. Он разомкнул глаза, и если бы он уже не лежал, он бы упал там, где стоял. Словно воплотившись из его предсмертных бредней, Наиша нависала над ним, и с ее зареванного лица на него капали слезы. Ламберт мало понимал, что вообще происходит, но потом почувствовал, что ее руки нажимают куда-то на его бок, и это место горит и ноет. – Держись, козел ты бессовестный! Совсем уже?! Только я уехала учиться, и все, ты меня сразу бросить решил?! – навзрыд кричала на него она. Ведьмак поморщился. Потом понял, что девчонка лечит его исцеляющей магией, а еще то, что у нее вот-вот случится истерика, и если он не умрет от ран или от кривого лечения, то захлебнется в ее слезах. – Не реви, – выдавил из себя он, – а то страшнее полуденницы. Ная вдруг счастливо заулыбалась, вспомнив его старую колкость. Ламберт не знал, в какой момент ему уже будет можно отрубиться, и держался до последнего. – Вот так… - девчонка накренилась, она явно устала. – Еще чуть-чуть… и ты сможешь идти. – Дура, – сказал он и, собрав возобновленные силы в кулак, отпихнул ее от себя. Ная повалилась на бок и обиженно на него посмотрела. Ведьмак проигнорировал ее, не сильно считаясь с ее задетыми девичьими чувствами, и приподнялся, опираясь на локти и раздраженно рыча. Он терпеть не мог быть слабым, чувствовать мешающую боль и осознавать, что твое тело тебе сопротивляется. Это всегда его злило. – Можно было просто остановить кровь, – сказал он, справляясь с головокружением от резких движений. – Сама чуть не подохла. Ная молча закатила глаза и встала, пошатываясь. Она быстро пришла в себя, чего нельзя было сказать о Ламберте. Мужчина с трудом поднялся на ноги и охотно оперся на ее любезно подставленное плечо. Они куда-то медленно поползли, Ламберт не знал, куда, не спрашивал, да и его это не волновало. Нае он полностью доверял, даже если она вела его на убой, как скота. «Какая же она сильная, - думал он, пока она едва ли не несла его на себе через лесную чащу, - чуть в обморок не грохнулась, пока меня лечила, а теперь вот тащит на своем горбу». Как бы он ни восхищался всегда силой ее женского тела, она все равно была в два раза его меньше и во много раз слабее. Ламберт сам весил под центнер, а груженный оружием и броней так был фунтов на сорок тяжелее. Он привалился на нее, еле стоя на своих двух, а она все равно упрямо шла вперед, держа его за талию и руку, и даже не думала останавливаться. У нее не дрожали колени, и только немного сбилось дыхание, а Ламберт в бреду думал, глядя на нее, что он может справиться с чем угодно, если его будут поддерживать ее сильные ноги. Лес начал редеть, становилось светлее, ведьмачий слух уловил звуки воды. Елей, сосен и других хвойных деревьев, в которых Ламберт ничерта не понимал и которые единогласно называл елками, почти не осталось, и они вышли к подъему. Ная решительно вздохнула и потянула его за собой, они начали подниматься. Это было тяжко, но довольно крутой холм они почти преодолели, и все это время Ламберт силился не упасть на месте. Как только они оказались на вершине, то остановились отдышаться, и ведьмак увидел стоящий чуть дальше, за этим самым холмом, средних размеров дом. Он был двухэтажный, аккуратный, хорошо сделанный из дорогого камня. Рядом был пустующий загон для скота, крытый колодец и такой же аккуратный, как и сам дом, сарайчик. За другим торцом дома Ламберт заметил выглядывающие грядки окруженные оградой. А недалеко от всей этой уединенной идиллии, прямо по курсу виднелось озеро и равнина. Ведьмак видел это место впервые и диву давался, почему тут никого не было и как такое можно было проглядеть. Остальную часть двора он не рассматривал, они начали осторожно спускаться, хоть спуск и был совсем не таким крутым, как подъем. Уже позже он приметил по правую руку небольшой ручеек, текущий из леса, звуки которого услышал еще в лесу. Когда они ввалились в дом, Ная потащила его в гостиную и помогла опуститься на большой мягкий диван. Она оперлась на собственный бок и облегченно выдохнула, наказала Ламберту ждать ее и вышла. Ведьмак, кряхтя, лег на диван и принялся смотреть в потолок, вымощенный красивым темно-коричневым деревом. Ведьмачья регенерация наконец начала себя оправдывать – он чувствовал, что все раны на его теле болят намного меньше, чем когда Ная закончила его лечить. Его сильно интересовало, где она этому научилась, что тут делает, как тут оказалась и что это за дом, но все это он спросит позже. – Не спать, – услышал он ее командирский тон. – Надо снять с тебя одежду. Хотя тут от одежды одно название осталось. Ламберт не ответил – острить сил не было. Ему бы сейчас просто лечь и спокойно помереть, а не все это. Ведьмак через силу приподнялся и принялся стаскивать с себя куртку и рубаху. Он чувствовал, как Ная сняла его сапоги, и вдруг понял, насколько ситуация на самом деле приятная, когда она начала расстегивать ремень его брюк. По-хорошему, это было последним, о чем он сейчас должен был думать и на что ему хватило бы сил. Вот ради этого стоило сражаться с монстрами и получать столько ран. Ламберт скривился от самого себя: близость смерти и чудесное спасение от нее сделали его сентиментальным. Он остался в одних подштанниках и, к собственному удивлению, обнаружил, что у него была прокушена нога. Ная принялась трудиться над его ранами, начав с самой серьезной, на боку. Ведьмак знал, что угроза его жизни уже давно отступила, но Ная все равно почти рыдала над его истерзанным телом. Она осторожно, невероятно бережно промывала все пострадавшие места, смазывала их целебными мазями, а ее глаза уже вовсю блестели, и покраснел кончик носа. Ная шумно глубоко вздыхала, сдвинув брови, а он лежал, забыв о своих ранах, и смотрел на нее, испытывая самые странные чувства в своей жизни. Как он сейчас хотел успокоить ее, что все с ним нормально, жить будет и никуда от нее не денется. – Вот бы рассказать Эскелю, что надо мной бабы плачут, – выдал он, прервав долгое молчание. – А то он не знает, – проворчала она в ответ. – Что это вообще за место? И как ты тут оказалась? – спросил Ламберт. – И откуда у тебя этот дом? Ная оставила наконец в покое его бок, ногу и перешла на плечи и грудь. Она обтерла ладони и заправила за ухо свою кудрявую синюю прядь. – В этом лесу есть какое-то место силы. Эльфские руины, кажется, – сказала девчонка. – Трисс меня направила туда, сказала найти его и исследовать. И позвать ее потом. А дом… ну, он мой. – В смысле? Откуда у тебя дом? – нахмурился Ламберт. – Он пустовал. Трисс сказала, что он ее, на тяжелый случай, и что я могу спокойно в нем расположиться и вообще забрать себе, потому что у нее есть еще, и не один. Состояние его было так себе, но я его починила и обустроила. – С помощью магии? – скорее ответил, чем спросил Ламберт с явным неудовольствием. – Ну да. А как иначе? Это все Трисс, наколдовала тут что-то, показала пару заклятий, оставила напоминалки, – вздохнула она, словно объясняла ему очевидные вещи. – Не самой же все таскать. А работников сюда трудно провести, местность-то почти изолированная. – А когда ты научилась лечить? – сменил он тему. – Да сразу почти. Мне всегда это было интересно. – Полезный навык. Но больше ты его на мне применять не будешь. Никто не смеет надо мной магичить. Она улыбнулась, а ведьмак принялся осматривать гостиную. Она была обставлена хорошо, но просто. Диван, столик, красивый камин в стене, у которого стояло два кресла, дверь, ведущая неизвестно куда, большие окна почти во всю стену с полупрозрачными шторами, стены из дерева цвета чуть светлее, чем потолок. Минимум вещей и широкая арка, через которую они вошли. Ная всегда любила минимализм и простоту, здесь виделась ее рука, вычурность и тяжелая роскошь, так любимая всеми чародейками, были ей неприятны. Здесь было в меру просторно, красиво и очень уютно. Если бы у Ламберта мог бы быть дом, то он хотел бы, чтобы в нем было так же, как здесь. – А ты тут как оказался? – спросила она, размазывая прохладную мазь по его груди. – Охотился на лешего. Ты должна была его видеть там. – Угу, – кивнула Ная. – Здорово он тебя подрал. – Как ты меня нашла? – Почувствовала сильное проявление магии, думала, это как раз то, что мне надо найти, – она усмехнулась. – А это оказался ты. Невероятно. – Ага, очень. Прям Предназначение, – сказал он саркастично и потом понял, насколько на самом деле удачно сложились обстоятельства. Настолько удачно, что это и впрямь можно было принять за Предназначение. – Не знаю, что с твоей одеждой делать. Может, попробую ее восстановить. – Ты что, не хочешь, чтобы я тут в одних подштанниках шастал? Любая другая бы многое отдала, чтобы полюбоваться на такое шикарное тело. – Я слишком хорошо знаю, как это шикарное тело трясется от холода, – она закрутила баночку с мазью. – Надо подержать мазь до вечера и не тревожить раны. А перед сном сможешь искупаться. У меня тут така-а-ая купальня… А пока тебе не помешает поспать – удивительно, что ты так долго смог находиться в сознании, пройти со мной пол-леса и еще и болтать все это время. Она сняла с одного из кресел большой мягкий плед бордового цвета и заботливо укрыла им засыпающего Ламберта. Тот лишь кивнул ей и сразу же отрубился, едва чувствуя, как Ная аккуратно кладет ладонь на его щеку и целует в лоб. Ламберт проснулся с ощущением, что он спал три столетия. Голова была тяжелая, веки не хотели подниматься, в теле разливалась слабость, и просыпаться никак не хотелось. Давно он не чувствовал себя так отвратно. Он полежал еще немного, но снова уснуть не смог. Постепенно сонливость спадала, и он услышал треск огня, почувствовал слабый запах воска, а еще еды. Ламберт не знал, чем пахло, но это что-то было невероятно вкусным, а сам он вдруг понял, что готов сожрать хоть Лето из Гулеты. Царил полумрак, горели свечи по всей комнате, на спинке стула, который, видимо, Ная поставила к дивану, висела одежда. Ведьмак нехотя выполз из-под одеяла, сел, постарался понять, что происходит, и принялся одеваться. Эта одежда была явно не его, но пришлась по размеру – обычная рубашка и темные штаны. Он был босиком, но не видел в этом проблемы: под ногами лежал ковер, а доски пола, на которые он ступил на выходе из гостиной, не были холодными. На запах он добрался до кухни, где за большим столом сидела Ная и попивала вино. Ламберт уже устал удивляться тому, что она иногда пьет вино как воду и при этом почти всегда остается трезвой. – Наконец-то ты очнулся, – сказала она, встала и выудила из шкафа тарелку. Ведьмак оглядел кухню: хорошая печь, два больших стола и один поменьше, шкафы с посудой, ящики с продуктами, бадьи с водой, с потолка свисали травы, чеснок и ветки с ягодами. Помещение было просторным, с двумя крупными окнами в стене и еще какой-то дверью. Предыдущее перед кухней помещение, видимо, было столовой. Горело множество свечей, за окном была темнота, печь только-только была потушена. Здесь было чисто, уютно, красиво – Нае явно здесь нравилось, во всем была видна женская рука и любовь к этому месту. – Сколько я проспал? – спросил он и сел за стол. В глазах щипало, во рту стоял отвратный привкус, хотелось умыться. – Сутки, – улыбнулась Ная. – Вон ведро, можешь умыться. Ламберт нахмурился, посчитав, что она теперь может читать его мысли, но промолчал и пошел умываться. Когда он вернулся спустя какую-то минуту, на столе уже стоял кубок для вина, для воды, сами вино и вода, на тарелке лежал добрый кусок мяса, целая куча овощей, зелени, а рядом – сыр, хлеб и фрукты. Еды Ная явно не пожалела. – Вот это да, – выдал он, поглядев за все это добро. – Решила мне пир закатить? – Романтический ужин, – хихикнула она. – Даже есть что отметить. Ламберт, как настоящий мужчина, разлил вино. Ная любила чокаться, когда пила, и говорить короткие, но меткие тосты, и первый бокал они выпили за «радость встречи после долгой разлуки». Ламберт такие традиции не сильно любил, да и разглагольствовать тоже, но ей это нравилось, и он поддавался. Тост был довольно откровенным для нее, он лишь молча кивнул и все не отводил взгляд от ее глаз. Ведьмак ни за что бы сам не сказал то, что сказала Ная, у него бы язык не повернулся выдать нечто подобное, но она очень точно описала его чувства этой короткой фразой, и он был рад, что она его поняла. Как и всегда. Радость встречи была действительно огромной. – Как ты себя чувствуешь? Я осматривала тебя пару часов назад, твои раны уже не такие глубокие, через несколько дней все затянется. – Ага, – сказал он, с наслаждением прожевывая сочное мясо. – Двигаюсь свободно. Но самочувствие такое, будто я сдох на попойке и воскрес с похмельем. Ная посмеялась. Она медленно, с наслаждением пила прохладное легкое вино, которое закусывала виноградом. – Ты тут хорошо устроилась, – сказал Ламберт, добив наконец кусок оленины. – Даже очень. – Ты просто еще спальни и купальню не видел. А еще двор снаружи. – Спальни и ванную, значит? – многозначительно протянул ведьмак. – Устроишь экскурсию? – Угу, – промычала она так, будто не понимала, о чем он. Ламберт закатил глаза. Вечно она так реагировала на его похабные шутки и намеки. За больше чем полгода разлуки он уже успел позабыть, как это неприятно, когда она делает вид, что ничего не понимает. Он так хотел ее увидеть все это время и так был рад, когда она его спасла, а сейчас его как будто дубиной по голове огрели. – Расскажи, что ты делал и где был все это время, – попросила она. Он кивнул и начал рассказывать. Ему его истории о заказах, монстрах и вечных странствиях казались скучными, однообразными, похожими одна на другую, но Ная его слушала с интересом и участием. Она причитала, чтобы он был осторожнее, когда он говорил про то, как был на волосок от смерти. Они говорили долго, делясь друг с другом всем произошедшим и никуда не торопясь, пока Ная не начала зевать. – Топай спать, Найка, - сказал Ламберт. – Успеем еще наговориться. За несколько-то дней. – Пойдем, покажу тебе купальню и где ты будешь спать, – сказала она. Купальня была действительно шикарной: простороное помещение, с деревянными стенами и теплой каменной плиткой на полу. Ванна была большой, овальной формы и выдолбленной в полу. Был застекленный шкафчик, в котором Ламберт увидел великое множество разнообразных бутылочек, баночек и скляночек и сложенные на двух полках полотенца. Ная жестом руки зажгла многочисленные свечи, а ведьмак все диву давался, насколько интимной была обстановка в каждой комнате этого чудного дома. Окна были высоко, под самым потолком, и очевидно были нужны только для того, чтобы впускать днем свет. – Давай покажу, как тут все работает. – Сказала она. В одной из стенок ванны была какая-то исписанная рунами синяя кнопка, и когда Ная на нее нажала, дно начало наполняться водой. Ламберт разглядел отверстия, из которых вода и поступала. – Опять магия? – недовольно спросил он. – Ага, – без стеснений ответила Ная. – Слушай, Ламберт, знаю, ты не любишь магию, но это того стоит. Ради собственной гордости он еще немного посопротивлялся, но потом сдался, аргументировав это тем, что ему просто нужно помыться. – Само собой, – ответила Ная так, будто не понимает, что тот просто выделывается. – Я тебе одежду принесу. А, пока вода набирается, пойдем спальню покажу. Они поднялись на второй этаж, остановились у правой двери напротив лестницы. Внутри было так же шикарно, как и во всем остальном доме. Кровать была большой, двуспальной, добротный шкаф, стол, стул, камин, два кресла рядом, на полу вокруг кровати лежал ковер. – Поднимешься сюда, когда закончишь, – сказала Ная. – Вот это хоромы. Не боишься меня избаловать? – усмехнулся Ламберт, сложив руки на груди. – Ты и так избалованный, – сказала она с улыбкой. – Буду выгонять тебя на охоту, чтобы не расслаблялся. В этом лесу не только леший жил. Да и мясо не бесконечное. Ведьмак вздохнул. А он только понадеялся, что сможет поотлынивать от работы. Ванна была горячей и ароматной. Ламберт полулежал, раскинув руки на борта, и думал о том, как же хорошо сложились на самом деле обстоятельства. Следующий день он провалялся в постели, размялся во дворе дома и особо ничего не делал – Ная запретила ему помогать, – хотя он и не рвался – чтобы раны нормально затянулись. Затем она разрешила ему пойти на рыбалку к тому прекрасному озеру, чему Ламберт был неслыханно рад – рыбалку он обожал. Он обрадовал Наю тремя крупными лососями. В рыбе она не разбиралась, но когда он сказал, что это лосось, а один из них даже с икрой, то чуть не кинулась ему на шею. Он думал, что на ужин будет рыба или уха, но она жестоко его осадила: рыбу Ная засолила, часть икры они съели, а часть она куда-то убрала, сказав, что это очень редкий и эффективный алхимический ингредиент. Ламберт о таком никогда не слыхал, хотя в алхимии разбирался очень хорошо даже по ведьмачьим меркам. Он поворчал на Наю, что она не хочет кормить его рыбой, которую он же и поймал, а потом за ужином она поставила на стол несколько кусков соленого лосося. – Не знаю, получилось или нет, давай попробуем. – Ты что, решила меня сырой рыбой кормить? Женщина, ты в своем уме? – Что? У вас тут не едят соленую рыбу? – ее изящная бровь приподнялась. – Соленую – едят, сырую – нет. Мы ж не варвары какие, – он скрестил руки на груди. – В деликатесах вы точно варвары, – она нахмурилась. – Давай, попробуй. – Ни за что. О ведьмаках, конечно, всякие слухи ходят, что мы там сало утопцев жрем и водой из лужи запиваем, но сырое мясо мы точно не едим. – Да ну что ты вредничаешь? Ты правда думаешь, что я буду кормить тебя какой-то хренью? Ламберт, не дурачься. Мне будет очень приятно, если ты попробуешь. Все-таки я старалась. – Даже не пытайся, я тебе не Геральт, – фыркнул он. – Старалась она… Я вот старался поймать этого сраного лосося, а ты мне хочешь его сырым скормить. – Боже… Знаешь, у нас вообще считается, что жарить лосося – это кощунство. Ладно, вот смотри, давай я сама съем… Он чуть было не ударил ей по рукам, когда она поднесла алый кусок мяса ко рту. – С ума сошла?! А если помрешь тут?! – он хлопнул ладонью по столу. – Это я ведьмак и могу хоть жареные гвозди жрать, но ты-то куда! Ная хлопнула себя по лбу. Затем начала сверлить его взглядом. – И не смотри так. – Ну Ла-а-амбе-е-ерт! – протянула она недовольно. – Я обожаю соленого лосося. У нас все его едят. И я раньше тоже его ела. – Но не того, что ты сама приготовила. – Прекрати. Я хочу его съесть. – Через мой труп. Ламберт вдруг понял, насколько ситуация получается комичная: сначала он упирался, отказываясь есть эту рыбу самому, а теперь отговаривает ее. – Давай поспорим, – сказала Ная. – Это как же? – заинтересовался Ламберт. – Если я его съем и останусь жива и здорова, ты съешь его сам, а потом наловишь еще, и мы не будем его жарить. – А если не останешься? – нахмурился ведьмак. – Ну дашь мне Иволгу, тоже мне проблема, – закатила она глаза. – Ну, допустим. И что я получу? – заухмылялся он. – Скажем, массаж. Ламберт, конечно, хотел бы намного большего, но это тоже был хороший приз. Хотя, скорее, утешительный. Он кивнул, Ная отправила в рот кусочек филе, жмурясь от удовольствия, как кошка. – Теперь ждем, – сказала она. Ведьмак начал пристально за ней наблюдать. Но сидеть молча неизвестно сколько было невозможно, и он решил поговорить. – Я все никак не пойму, – начал он, – почему Меригольд бросила тебя тут одну? Ты же только начала осваивать магию. – Здесь мне мало что угрожает, – ответила Ная. – Позаботиться о себе я могу, а нянчиться со мной ей нет смысла. К тому же, она только недавно уехала, до этого две недели тут со мной жила. Трисс часто приезжает, часто остается пожить, рассказывает о различных заклинаниях, пока что – в основном, о бытовых, чтобы я могла о себе позаботиться. Оказывается, они самые простые. – Почему она не могла учить тебя в Каэр Морхене? – задал он наконец вопрос, который мучал его все эти полгода. – Трисс сказала, что в крепости слишком плохая энергетика и много источников силы, которые будут мне мешать. Она сказала, что они будут подпитывать мои способности и не будут давать развивать силы естественным путем, из-за этого мое тело не привыкнет к магической энергии и либо распадется, либо не сможет контролировать ее вне замка. – Хм, – протянул Ламберт. – Не очень понятно, но если так безопаснее, то ладно. – Ламберт? – позвала она. – Чего? Она посмотрела на него полным эмоций взглядом, не решаясь что-то сказать. – Ну? – спросил он. – Оставайся на зиму. Этого он ждал и хотел, но вдруг понял, что не может ничего ответить. Это было неожиданно. – Зима поздняя в этом году, – продолжила она, заметив его ступор. – Значит, она будет долгой и холодной. Каэр Морхен отсюда далеко, а порталы ты не любишь, и… – Да что ты заметалась-то, Найка? – усмехнулся он. – Останусь я, могла даже не предлагать, я вообще уходить не собирался. Она похихикала. А Ламберт вдруг понял, что должен ей кучу лосося. – Ладно, давай сюда эту рыбину. Она подвинула ему тарелку с некрупно нарезанными кусками. Ламберт взял вилку, нацепил на нее один из кусочков и поднес к носу. Пахло свежей рыбой и немного лимоном, и ему подумалось, что и лимон она наколдовала, откуда ему взяться на далеком севере-то. Он откусил немного и понял, что это одно из самых вкусных блюд, которые он когда-либо пробовал, и закинул в рот все остальное. – Холера, это так вкусно, что сдохнуть можно. Он блаженно прикрыл глаза, наслаждаясь, и был уверен, что Наиша улыбается во все лицо. – Могу еще вариант употребления предложить. – Давай. Она нарезала свежий хлеб, намазала его маслом и положила кусочек рыбы сверху. – Прошу. Ламберт кивнул, принял бутерброд и попробовал его. Это было еще вкуснее. – Боже, это какая-то дьявольская еда, да? Ты туда фисштех подкинула? Почему это так вкусно? Разве еда вообще может быть настолько вкусной? Пища богов, черт ее раздери. Ная хихикнула и любезно настругала еще бутербродов. Они съели всю рыбу, что была, и ведьмак понял, что еще ни разу в жизни так не объедался. – Я сейчас помру, – простонал он. Ная все не переставала над ним смеяться. – Ты специально хочешь меня откормить, да? Чтобы я стал толстым и никому не нужным, и никуда от тебя не делся. – Ты меня раскусил. Ничего от вас, ведьмаков, не скроешь. – Все, завтра с первыми петухами на рыбалку. Он был немного расстроен, что не получил массаж, но божественный вкус ее стряпни помог забыть все печали. Ламберт на самом деле проснулся с рассветом и побрел на рыбалку, на которой принялся размышлять, что за источник силы она тут ищет, что это вообще могло было бы быть и для чего он понадобился Меригольд. Затем стало интересно, чем ему тут заниматься, охотиться особо не на кого, защищать Наю тоже не от кого, всякую мужскую работу по дому он и так будет делать – не на птичьих же правах в чужом доме жить. Как же все-таки она его изменила, до сих пор диву давался – в другой ситуации он бы нихрена не делал просто из собственной наглости. Как-то спустя пару недель такого совместного проживания Ная сказала, что почувствовала еще один магический выброс в лесу, и потащила его с собой на разведку. Ламберт повыпендривался ради приличия, но отказывать, конечно, не собирался. Чародейка, не чародейка, а мало ли кто еще, помимо леших, тут водится. Они прошли по следу до какой-то пещеры, и даже сам Ламберт почувствовал оттуда энергию, а его медальон начало потряхивать в разные стороны. Но выброс закончился, и в итоге из пещеры выполз черт, которого они совместными усилиями быстро завалили. Ламберт работал мечом, а Ная всячески поддерживала его больше мешающими комментариями и кидала в черта какие-то магические сосульки, которые рассыпались, не долетая до цели. – Такое уже было? – спросил он, когда они вернулись. – Ты о чем? – Я про этот твой всплеск. Ламберт с облегчением снял ремни с ножнами и куртку, которую Ная все-таки смогла восстановить до прежнего вида. – Да. Пару раз. Тогда они были короче, и я не успела их нормально отследить – вечно на меня кто-то нападал, – она вздохнула. – Но с тобой у меня есть шансы понять, что это. – Ага, я так и знал, что ты меня используешь, – шутливо проворчал Ламберт. – Ой, ну все-то ты знаешь, – поддержала комедию Ная. – Что тебе вообще известно про то, что ты ищешь? Про эти руины. – Да почти ничего. Единственное – источник энергии перемещается. Неясно, почему, в конце концов, вряд ли руины ползают где-то под землей. По трем точкам тяжело будет понять принцип перемещений и предсказать следующее, но можно дождаться четвертого. – Ладно, ладно. А Меригольд не будет на тебя наезжать, что ты слишком долго возишься? – С чего бы? – хохотнула Ная. – Она же живет сотни лет, куда ей спешить? В один из вечеров они поругались. Находиться долгое время вместе в одном доме было бы трудно почти всем людям. Хотя Ламберта больше удивляло то, как они умудрились найти повод. Они почти не ругались, даже когда они были в дороге до Каэр Морхена, их перепалки кончались, не успев начаться, потому что Ная никогда не шла на конфликт. У Ламберта была плохая привычка не вытирать после себя стол, на котором он разделывал дичь. Точнее, от крови он его вытирал, но при этом оставлял лужи воды. Наю это раздражало, она несколько раз просила его вытирать за собой рабочее место досуха, но он никогда не выполнял эту просьбу. В итоге, дерево начало гнить, Ная разозлилась и совершенно неожиданно на него накричала. – Блять, да сделаю я тебе новый стол! Что ты разоралась из-за этой херни? – Потому что, Ламберт, я просила тебя, ПРОСИЛА, несколько раз, а ты меня не слушал! – не сдавалась она. – Так сложно было это сделать? – Почему ты вообще столько внимания уделяешь этому долбаному столу? Сделаю я тебе новый. – Мне нравился тот. – Да какая разница-то?! – Большая. Я сама его выбрала и притащила сюда, как и каждый предмет в этом доме! Я сама его обустраивала! Я хочу, чтобы ты это уважал! Это мой дом, и я хочу, чтобы тут все было так, как хочется мне. Эти ее слова сильно задели его мужское самолюбие. У него появилось чувство, будто он тут никто и вообще не слишком желанный гость. Ламберт ходил по лесу, злясь на нее, на себя и на совершенно тупую ссору. Это ж надо было – устроить истерику из-за какого-то стола? Ну подумаешь, не протер пару раз, ну загнило, так со всеми вещами случается. К тому же, он обещал сделать новый. Но нет, она не успокоилась и продолжила истерить. Ламберт видел ее такой впервые. Она редко переживала из-за вещей и еще реже могла за что-то его наругать, но из-за этого дурацкого стола она как с цепи сорвалась. Вот же выдала девка. «Мой дом», «так, как хочется мне», – прокручивал он ее слова в голове. Картина все никак не складывалась, и он так и не мог понять причину такой неожиданной реакции. В итоге, он просто решил, что его девчонке стало скучно, и она таким образом решила встряхнуть их отношения. Ламберт посидел еще немного, пока не заметил, что уже совсем темно. Когда он вернулся, Ная сидела на кухне и нервно потягивала вино. – Куда ты ушел?! – накинулась она на него прямо с порога, и ведьмак пожалел, что не подох в том лесу. Он посмотрел на ее лицо, заметил ее опухшие заплаканные глаза, и ему вдруг стало как-то не по себе. Действительно, она же просто женщина, со всеми бабами такое бывает, а он мужчина, в конце концов, он должен быть спокойнее и умнее, и не идти на поводу у эмоций. – Не важно, – сказала она. – Ужин вон стоит, я спать лучше пойду. Ламберт поймал ее за руку, когда она уже почти вышла из комнаты. – Стой. – Зря я на тебя накричала, – Ная повернулась к нему, заговорив первой, и села обратно. – Просто понимаешь… у меня же тут ничего не было. А потом вот наконец появилось что-то – целый дом. Мой, собственный. Меня из него не выгонят, никто его у меня не отберет. Я его обустроила так, как сама хотела. И этот стол… я воссоздала такой же, какой был у меня дома, там, в моем мире. Мы за ним всегда всей семьей собирались, на праздники, или когда гости приходили. И я хотела, чтобы здесь у меня было нечто напоминающее. Может, у меня получилось бы проделать сюда нормальную дорогу, и ты и другие ведьмаки приезжали бы в гости. Просто мне наконец появилось где жить, Ламберт, и… Она уже почти ревела, а ведьмак почувствовал себя еще хуже. Возможно, появись у него дом, он бы так же к нему относился. Ламберт несильно прижал ее к себе, Ная проплакалась и успокоилась, обмякнув в его объятиях. – Ламберт? – тихо позвала она. – Мм? – Знаешь, я… я хочу, чтобы это был и твой дом тоже. – У ведьмака не может быть дома, – сказал он сурово. – Верно, – согласилась она. – Все равно я думала, что при случае подыщу себе другой. Больно уж этот далеко от цивилизации. А знаешь, мы встретили Эскеля с месяц назад. – Неужели? Я с ним разошелся месяца два назад. – Ага. Он и жаловался, что сбежал от тебя, потому что ты совсем невыносимым стал, – хихикнула Ная. – На себя бы посмотрел, старый зануда, – проворчал Ламберт. – И где еще Меригольд тебя таскала? Ная пошевелила плечами, поерзала на месте и привалилась спиной к его груди, расслабляясь. – После того, как мы уехали из замка, то двинули к Новиграду. Ламберт хорошо помнил тот день. Стояло холодное солнечное утро, по всему Каэр Морхену было почти не пройти из-за обилия луж от растаявшего снега. Эскель пытался заставить его выйти попрощаться, но Ламберт напрочь отказался. Вместе с женщинами уезжали Геральт и Койон, а ему, Ламберту, Меригольд запретила под страхом смерти даже проводить их до тракта. Никто тогда не понял ее мотивов, но спорить с ней не стали, только Ламберт наговорил ей столько ласковых слов, сколько ведьмаки от него еще не слышали. – В первом же лесу мы остались на неделю, и всю эту неделю Трисс заставляла меня медитировать – учила чувствовать магию в природе. Потом встретили Золтана и Лютика в Новиграде. Геральт начал разруливать какой-то очередной роман Лютика. Койон ушел вместе с каким-то ведьмаком из своей школы, кажется, его звали Айден. Передавал тебе привет. – Айден? Вы серьезно встретили Айдена? – удивился Ламберт. – Серьезно. Хороший парень, как и Койон. – Странно, почему этот хороший парень Койон ничего не говорил про Айдена. А Айден ничего не говорил про него, – нахмурился Ламберт. – Может, у них свои причины? Не суди их. Главное, что они оба в порядке. – Ну да. Что было дальше? – Мы осели в Новиграде, в доме Трисс. И только в конце лета перебрались сюда. Трисс сказала, что у нее теперь новые обязанности в качестве придворной чародейки короля Фольтеста. А в Новиграде становится небезопасно, особенно такой, как мне. С тех пор я здесь. Как-то раз заходил Койон, в гости, с ним было не так тоскливо. – Койон, значит, в гости заходил, – прищурился Ламберт. – А я даже не знал, где ты и что с тобой. Не хочешь объяснить, почему Койон знает, где ты живешь, а я нет? Ная выбралась из его объятий, вздохнула и села прямо на стол. Она потерла лоб и как-то печально посмотрела на Ламберта, отчего у того появилось нехорошее предчувствие. – На самом деле, проблема в том, что я к тебе привязана, Ламберт. Трисс говорит, это мешает мне обучаться и не дает сосредоточиться на своей цели попасть домой. И она, к сожалению, права. – Так, значит, я мешаю, да? – он поднялся и зло посмотрел на нее. – Ведьмак-обуза, который не дает всемогущей чародейке исполнять свои великие цели. – Прекрати, – холодно и строго осадила его Ная. Ламберт, сам тому не веря, сразу же расхотел продолжать. – Во-первых, я не всемогущая чародейка, я способна только исцелить царапину и наколдовать себе воду в ванной. Во-вторых, я не считаю тебя обузой. Трисс права в том, что я привязана к тебе, и эта привязанность не дает мне в полной мере желать возвращения домой и снять блоки с психики. Она пыталась научить меня обычной телепортации, но я даже этого не могу сделать, потому что для моего подсознания что телепортация, что путешествие между мирами – одно и то же. Переместиться сюда было шоком для моей психики, травмой. Поэтому, когда я пыталась переместиться во время обучения, мой мозг блокировал это действие. Обычный защитный механизм, ничего сверхъестественного. Ламберт очень отдаленно понимал, о чем она говорит, но слушал внимательно и честно пытался понять, несмотря на то, что все эти слова про психику и защитные механизмы казались чем-то совершенно нереальным. – Мы подняли исторические данные. Судя по ним, здешние руины – это один из первых эльфских городов, который они построили, придя в этот мир. Возможно, прямо сюда они и переместились когда-то. Мы хотим найти здесь какую-нибудь информацию об их перемещениях, есть шанс, что это может нам помочь. – Подожди, – остановил ее Ламберт. – Даже если вы и найдете способ, ты сказала, что телепортироваться ты не можешь. – Это уже вопрос времени и моей собственной внутренней работы над собой, – вздохнула Ная. – А пока – можно расслабиться и плыть по течению. – Это ты о чем? – нахмурился Ламберт. – Обо всем, – загадочно ответила она и ушла в тень ночного дома.