Дороги сестер Блэк

31 октября 1957 года Гусиное перо дрожало в её руке, пока она выводила букву «Д», еще одно движение, и на пергаменте появилось огромное пятно. Дромеда робко переглянулась, учительница пока возилась с Беллой, она вытерла рукавом темно-синего платья чернильную кляксу. Продолжив писать строчку, Дромеда задумывалась, они ведь волшебники, они могут переместиться с одного места на другое, даже не пользуясь метлой, так почему до сих пор не научились грамоте без всякой учебы? Дромеда отложила в сторону перо, завертелась на стуле и посмотрела в окно. В саду Иствитча царило благоденствие, несмотря на осень, солнце светило ярко, и ветер дул лишь слегка, покачивая ряды подстриженных туй и лишенных листвы берез. Сестра Цисси раскачивалась на качелях, закрепленных между двумя деревьями, весело перебирая ногами. Дромеда тяжело вздохнула и отвернулась от окна, в классной комнате из всей растительности только засыхающая герань, под ногами не мягкая трава, а холодный паркет, под ней не резные качели, а громоздкий стул, и перед ней не сад, а черная мрачная доска. — Отлично, мисс Белла, превосходно, — тягучий женский голос продолжал вещать, — итак, мисс Дромеда, теперь покажи, как ты выполнила задание. Мисс Забини, чернокожая, словно классная доска, мерно шагала по комнате, сжимая в руке указку, её курчавые короткие волосы покачивались в такт её шагов. Дромеда заерзала на стуле, эта педантичная женщина в застегнутой до горла мантии наводила страх одним своим видом. — Мисс Дромеда, — учительница грозно нависала над ученицей, — будь добра, покажи мне строчки. Дромеда стремительно накрыла лист пергамента руками, только чтобы она не увидела следы чернил. — Мисс Дромеда, — мисс Забини резко выдернула у неё пергамент, — прекрати ребячество, я получаю деньги от твоего отца не за потакание детским капризам, — поднеся к лицу лист, она тщательно осмотрела его, — хорошо, мисс Дромеда, хорошо, ты выучила букву «Д», и была ли необходимость в капризах? — вернула она лист. Девочка тут же осмотрела свой пергамент, все чисто и аккуратно, хотя она на него капнула чернилами. Она перевернула ладони, никаких следов, как такое возможно? Мисс Забини, шурша длинной накрахмаленной юбкой, подошла к доске и принялась писать. — Мисс Дромеда, не отвлекайся, — мел в её руках скрипел и крошился, — итак, следующая согласная буква, буква «Ф». Сначала пишем одну длинную вертикальную черту… — Палку? — недоуменно спросила Дромеда, — как с «Б» и «Д»? — Во-первых, это не «палка», а «вертикальная черта», — мисс Забини ворчала, — во-вторых, когда учитель объясняет урок, ученик в этот момент должен молчать. Непреклонная мисс Забини принялась чертить букву по линиям, дав задание Дромеде, она подошла к Белле. — Мисс Белла, прочитай предложения, что ты написала. Белла выпрямилась, сидя на стуле, и звонко принялся читать. — Пес жуют мои новые туфли (1) … — её прервал стук в дверь. Мисс Забини резко подошла к двери и недовольно открыла, перед ней стоял Сигнус в измятой парадной мантии. — Мистер Блэк, — она пыталась быть вежливой, — чем я обязана вашему присутствию? Сигнус нервно стушевался, смотря на безупречно отглаженную одежду учительницы. — Ммм… понимаете, нам срочно нужно идти, — он суетливо завертелся на месте, — семейные мероприятия. Девочки радостно переглянулись, но мисс Забини оказалась неумолима. — Мистер Блэк, — её глаза остановились на не расчесанных волосах Сигнуса, — я получаю деньги за полный урок, а до конца осталось полчаса. При всем уважении здесь командую я. Сигнус сразу выпрямился и пригладил волосы. — Мисс Забини, хозяин дома здесь я, и я бы… — сорвавшись на крик, Сигнус неожиданно поперхнулся, кашлянув раз. Он хотел было продолжить, но в горле запершило, в груди закололо, Сигнус, согнувшись в три погибели, снова кашлял, вот только лицо посинело, и на лбу выступили вены. Девочки испуганно бросились к отцу, но мисс Забини определила их, подойдя сзади к задыхавшемуся Сигнусу, она приподняла его и, обхватив обеими руками под грудью, из-за всех сил сжала его. Сигнус натужно откашлялся, сплюнул мокроту, следом обмяк и сдавленно задышал. Мисс Забини обратилась к Сигнусу, убиравшего мокроту. — Мистер Блэк, — говорила она спокойно, помогая Сигнусу встать, — не поймите меня неправильно, я не оспариваю вашу власть в вашем доме, но вашим дочерям необходимо провести урок до конца, мисс Белла неправильно выполнила свое задание. Проводив Сигнуса к выходу, мисс Забини снова подошла к своим ученицам. — Да, мисс Белла, ты неправильно прочитала, — поймав недоуменный взгляд девочки, она пояснила, — правильно будет «пес жует мои новые туфли», пес в этом предложении — единственный. Когда сестры вышли из классной комнаты, их отец ждал в гостиной, мантия на нем оказалась отглаженной, а его волосы — зачесаны назад, только жесткий воротник не был застегнут. Нетерпеливо поманив дочерей к себе, Сигнус бегло оглядел их. — Белла, ты снова испачкала руки в чернилах, — недовольно бормотал Сигнус, — почему ты не можешь писать, не измазав себя? Похожа сейчас на маггловского бродягу! Иди, мой руки, — подтолкнул он дочь к двери, не дожидаясь ответа. Дромеда тут же спрятала руки за спину, смотря, как мимо неё проходит Белла. — Дромеда, — Сигнус взял её за локоть, — что ты от меня прячешь? Девочка только сильней сжала испачканный рукав, вдруг и она похожа на маггла? — Андромеда, — голос отца звучал грозно, — немедленно покажи, что ты прячешь. Опустив голову, она обреченно выставила вперед руку, отец придирчиво осматривал рукав, перевернул его и недоуменно уставился на дочь. — У тебя чистая одежда, — сказал он, сняв очки, — и руки тоже чистые, в отличие от Беллы, чего ты пряталась? Дромеда сама посмотрела на рукав, злополучное пятно исчезло, как следы на пергаменты. — Дромеда, — Сигнус бережно взял за руку, — что-то случилось? Девочка неуверенно пожала плечами. — Папа, у меня…- её прервал стук во входную дверь, Сигнус в испуге сжался и отпустил руку дочери. Стук повторился, громче и настойчивей, Сигнус застыл, как вкопанный, следом раздался визг. Сигнус резко вскочил, в тот момент задел ногой журнальный столик, который, раскачиваясь, упал ему на ногу. Мужчина, воя и чертыхаясь от боли, упал на диван и принялся растирать ушибленную ногу. Дромеда метнулась к отцу на диван, обняв его за спину, она начала поглаживать его. А стук все не прекращался. — Элфи! — Сигнус прокашлялся после крика, — Открой эту ебучую дверь! Эльфийка вприпрыжку выбежала из кухни, на ходу бросив неуклюжий поклон. Посмотрев вслед слуге, Сигнус вытянул ногу, встал, отряхнувшись. — Андромеда, — обратился он к дочери, — слышишь, никогда не повторяй этого слова. — Как и все, что говорит дедушка? — робко ответила она. — Именно! В прихожей раздавался топот маленьких ног, и в гостиной появилась Цисси, запыхавшаяся и разлохмаченная, скинув с себя вязанную шапочку, она побежала к отцу. — Папочка, хочу играть, — она вцепилась ему за ногу. Но Сигнус, поморщившись, оттолкнул от себя девочку. — Элфи, уведи её от меня! Цисси вжала светлую головку в плечи и захныкала. — Элфи, я кому сказал! — Сигнус нервно потоптался на месте. Домовик тяжело вздохнула, поклонилась господину и тронула Цисси за руку, от прикосновения девочка заплакала. — Ну же, хозяйка Цисси, пойдем, — она повела малышку за собой, — не гневите батюшку. Цисси толкнула служанку и выбежала из комнаты, семеня короткими ножками. Элфи, испуганно глядя на хозяина, последовала вслед за девочкой, едва не столкнувшись в дверях с её старшей сестрой. Белла сперва удивленно проводила глазами эльфийку, затем вопросительно посмотрела отца. — Беллатрикс, ко мне, живо! — отец раздраженно крикнул ей, — Андромеда, слезай с дивана, быстро! — схватив обеих дочерей, он направился к камину, — И так опаздываем!

***

В Рудбруке настрой Сигнуса ничуть не смягчился, едва выйдя из камина, он столкнулся с Ирмой, наряженной в лучшие одежды, фиолетовую мантию из бархата, лисье манто и шляпу, подбитую кошенилью. Миссис Блэк радостно заключила сына в крепкие объятья. — Сигги, сынок, что же ты опаздываешь? — Мама, кха! — он с трудом освободился из её хватки, — Выпусти меня для начала, — поправляя мантию, он недовольно бурчал, — до тех пор, пока вы не перестанете называть меня «Сигги», я не стану объяснять причины своих поступков. К тому же, мама, — он указал на её манто, — вы нарядились совершенно безвкусно. Полные щеки Ирмы покраснели, водянистые глаза широко раскрылись. — Сигнус! — разгорячившись, она сняла с себя манто и, взяв его кончик, принялась махать им, — Не смей так разговаривать с матерью! — Вот ты где, поганец! Сигнус повернулся на звуки громоподобного голоса, спускаясь с лестницы, к нему шел Поллукс. — Мало того, что опоздал, говнюк, еще и на мать орешь! Сигнус нервно дергал полы своей мантии. — У меня были уважительные причины, отец, — снизив голос до шепота, добавил, — сам орешь на неё постоянно. К несчастью, Поллукс услышал его. — А она мне не мать! — схватил он сына за грудки, — Еще указываешь мне сопляк! Ирма ахнула от испуга, Белла и Дромеда побежали к деду. — Дедушка, прости папу, — жалобно пролепетала Белла, — это мы виноваты! — Да, — поддакнула её Дромеда, — мы долго учились. Поллукс отпустил сына так резко, что он от неожиданности шлепнулся на пол. — Ах, вот как! Две малявки отмазывают своего великовозрастного папашу! Хотя чему я удивляюсь! — не предложив руку помощи сыну, он пихнул внучек в спину, — Давайте, шевелитесь, и да, Ирма. Его жена приложила руки ко рту от удивления. — Да, дорогой? — её голос дрожал. — Сигги прав в кое-то веки, вырядилась ты отвратительно. Белла и Дромеда едва не упали, когда дедушка толкнул их сильной рукой. Взявшись за руки, они побрели по залу, полному людей. Прошел год со свадьбы тети Вальбурги, и вот новое торжество, вместо светящихся шариков с потолка свисали тыквы, и вместо пирожных к столу подавали тыквенные пироги. Девочки долго ходили по комнату, тыкая пальцами в тыквы, находя среди них самую уродливую, пока их не окликнул дядя Альфард. Он сидел за дальним столом, играя в карты с двумя волшебникам, увидев подходящих к нему племянниц, он притянул палочкой к себе два стула и спешно усадил на них девочек. — Здорово, пупсики, — он поцеловал их в макушки, — Кричер, обслужи маленьких хозяек, — взяв с поднесенного подноса тарелки с пирожками и кружки с соком, он заботливо расставил перед племянницами. Девочки крикнув дяде «Спасибо», принялись за еду, а Альфард обратился к соседям. — Так-с, господа, готовьтесь расплачиваться, я сегодня в ударе. Его оппоненты только рассмеялись, но скинули свои карты, Альфард хитро стрельнул глазами и кинул свои. Пока волшебники, один, закатывая глаза, другой, бурча под нос ругательства, отдавали торжествующему Альфарду карты, Дромеда стала их рассматривать. Первый ростом превосходил всех сидящих за столом мужчин, но плечи были узкие, руки тонкие, и при своей внешней хрупкости у него выпирало небольшое брюшко. Второй напротив оказался ниже всех, но при этом крупней, на широких плечах и на объемном животе мантия с трудом застегивалась. — Ну же, господа, еще одна партия? — Альфард победоносно смотрел на своих соседей, — Что же, вы сдаетесь на мою милость? Волшебник, тот что, крупный, злобно прижал к себе колоду. — Еще чего! Сдаваться на милость молокососа, — рявкнул он, поглаживая изрядно поредевшие темно-каштановые волосы. — Отлично, Крауч, — Альфард начал тасовать карты, — а вы, Лонгботтом, что скажете? Лонгботтом, поглядывая на золотые часы на запястье, вздрогнул и спешно кивнул. — Я согласен на попытку взять реванш, но только на одну, — сказал он, тряхнув густыми русыми волосами, поседевшими у висков, — извините меня, но меня дела ждут. — Бросаете брата в беде? — шутливо спросил Альфард, кинув две карты на середину стола. Лонгботтом вопросительно поднял бровь. — Почему сразу бросаю? Я немного помогу отыграться, но лишь недолго, как говорится, дело — время, потехе — час. — Час? — громко рассмеялся Крауч, — Лонгботтом, вы здесь весь вечер торчите! Или что, боитесь, что ваша жена обнаружит ваше отсутствие? Лонгботтом равнодушно отбил карту и потянулся за следующей. — Крауч, молитесь, чтобы ваша жена вас не обнаружила. Крауч вздрогнул и постучал по столу, сплюнув через левое плечо. Мужчины рассмеялись и продолжили играть, а Дромеда все их оглядывала. — Дядя, — она тихонько потянула Альфарду за рукав, — а они разве братья? Они ведь непохожи. Белла, слушая сестру, пожала плечами. — Это ничего не значит, Дромеда, Цисси на нас тоже не похожа. Альфард, перебирая карты, бегло ответил. — Да, они не братья по крови, как мы с вашим папой, просто их жены между собой — родные сестры, которые, к слову, наши родственницы. Возможно, через несколько лет ваши мужья так же будут играть… — Блэк, — недовольно бурчал Крауч, — ты мог бы нам уделить внимание? Не говоря уже о том, что недопустимо детям болтать в присутствии взрослых, а ты эту оплошность в их воспитание поощряешь. Сестры поморщились, этот волшебник им нравился все меньше и меньше. — К тому же, вы, Блэк, отвлекаетесь от игры, — вставил свое Лонгботтом, — я вас так обыграть могу. — Знаете, господа, у меня есть потрясающая способность, — беззаботно сказал Альфард, — я могу делать несколько дел одновременно, и, заметьте, все они успешны! И с этими словами он достал карты и победоносно швырнул их на середину стола. Крауч, чертыхаясь, вытягивал карты из колоды, а Лонгботтом по-прежнему оставался невозмутимым. И оставался таким на протяжении всей игры, Альфард разбивал его с размахом, в то время как Крауч мрачнел с каждым проигрышем. Мужчины так скоро брали карты, что невозможно было рассмотреть, что именно они брали, но Дромеда заметила, как что-то мелькнуло в рукаве Лонгботтома. — Белла, — она легонько ткнула сестру в бок, — он что-то спрятал. Белла, оторвавшись от кружки с соком, с подозрением оглядела Лонгботтома, он по-прежнему вел себя спокойно, лишь придерживал кончиками пальцев рукав. Когда стопка битых карт возле Альфарда возвысилась втрое, чем у его соперников, Лонгботтом, как бы невзначай, спросил: — Блэк, если я поставлю все четыре карты, ты сможешь побить их? Альфард лишь хмыкнул, но тут Лонгботтом с улыбкой положил перед ним карты, все четыре крестовой масти, и какие карты, валет, дама, король и туз (2). Альфард бегло посмотрел на свои карты, затем на карты Лонгботтома, нахмурившись, он отдал все, что у него было, Крауч также отдал свои, и игра закончилась, мужчины принялись подсчитывать свои очки. — Крауч, сколько заработали, — беззаботно спросил Лонгботтом своего свояка, — у меня 62 очка. — Ох, Лонгботтом, хоть бы постеснялись хвастаться, — недовольно ворчал Крауч, — у меня всего 20. Альфард тяжело вздохнул. — У меня карт больше всего, вот только накидали вы, господа, одни «пустышки», лишь 38 очков насчитал. Лонгботтом скромно раскинул руками, он встал со стула и, откланиваясь, собирался уходить. Белла, красная от возмущения, закричала. — Дядя, не отпускай его! Лонгботтом посмотрел на неё, наклонив голову. — Он жульничал! — она продолжала кричать, указывая на него пальцем. — Да, — Дромеда аж встала от возмущения, — я тоже видела. А еще приличный чистокровный волшебник! Альфард встал и примирительно прижал к себе племянниц. — Девочки, не порите горячку, я проиграл честно, увы, и на старуху бывает проруха. Сестры тут же оттолкнули от себя дядю и сердито уселись на стулья, пока Лонгботтом смеялся. — Девочки, приличные волшебники в отделе Международного розыска не работают. В любом случае радует ваше семейное единство, редкое нынче богатство, — произнес он эту фразу, пристально глядя куда-то в зал. — О ком ты говоришь? — недоуменно спросил Крауч, но тут же отвернулся, — ох, нашла меня, стерва. Дромеда с видом взрослой покачала головой. — Такой взрослый дядя, а еще и ругается, прям как наш дедушка. — Дромеда, — Белла дернула сестру за рукав, — сюда посмотри. Белла указала пальцем в сторону, еле сдерживая смех, Дромеда посмотрела туда, куда указывала сестра, и сама закрыла руками рот, чтобы не расхохотаться. К ним приближались две женщины, постоянно жестикулируя и что-то крича. — Это их жены, — уверенно сказала Дромеда сестре. Белла недоверчиво прищурилась. — Нет, не похожи. Они, правда, различались между собой, одна обладала крупными чертами, словно звериными, широким лбом и квадратным подбородком, лицо второй напоминало узкую крысиную мордочку. Одна была широка в груди и тяжела в бедрах, вторая напротив — худосочная и почти плоскогрудая. И лишь цветом волос они были схожи, светло-русым, как рожь. А еще настроем. — Дамы, — Лонгботтом вышел женщинам навстречу, — прошу вас, без глупостей. Чарис, — он встал перед худощавой женщиной, — не стоит устраивать скандал на публике, особенно перед детьми, — кивком он указал в сторону Беллы и Дромеды. Но женщина презрительно фыркнула. — Эти дети похоронили родную мать, раз уж такое событие пережили, то и заслуженную взбучку этому сукину сыну, — она погрозила костлявым кулаком Краучу, — они как-нибудь перенесут! Крауч обреченно махнул рукой. — Началось… — Кэлли, дорогая, — Лонгботтом взял под локоть полную даму, свою жену, — будьте вы разумней сестры. Но миссис Лонгботтом отмахнулась от мужа, как от надоедливой мухи. — Арфанг! — говорила она повелительно, — Вместо того, чтобы поощрять дурные наклонности своего свояка, лучше бы пошли искать вашу дочь! Которая, — её глаза прищурились, — уединилась в саду! Примирительный вид Лонгботтома испарился моментально, схватив лежащую на столе шляпу, и стремительно выбежал из залы, его супруга, колыхая бедрами, направилась вслед за ним. Альфард спешно уходил от игрального стола, увлекая за собой племянниц, наблюдать за очередным скандалом Краучей не было никакого желания. Сестры исподлобья смотрели на ругающихся супругов, что мистер Крауч, что миссис Крауч, раскрасневшись от гнева, вопили друг на друга, постоянно махая руками. Дромеда с отвращением отвернулась от них, почему их пригласили? — Эта вопящая дура — наша родственница, — сказал Альфард, как будто прочитав её мысли, — сам терпеть её не могу, да и её муж не особо мне нравится, но что поделать, семья, чтоб её, — с этими он разъярено плюнул на пол, — не повторяйте за мной, поняли? — Мерзкая змея, — прошипела Белла, — слышали, что она про маму сказала? Альфард прыснул. — Змея? Да глуповата для змеи. — О ком ты говоришь? Альфард повернулся и встретился вплотную со своей сестрой. — Вэлли, чтоб тебя, — ругнулся Альфард, — топай хотя бы! Девочки, прижавшись к дяде поближе, угрюмо глядели на тётку, с тех пор, как она вышла замуж, они редко виделись. Бабушка Ирма постоянно восклицала, что тетя Вэлли так сияет, став замужней, но им показалось, что она стала старше. Смуглое лицо потемнело, под маленькими глазами залегли тени, на шее под тяжелым подбородком появились небольшие складки. В одном она осталась неизменной, увидев брата и племянниц, она сурово поджала губы. — Знаешь, какое преимущество во внезапности? — она вскинула веер в руках, — Узнаешь, как к тебе относятся на самом деле. — Вэлли, я клянусь всем, чем могу, я не о тебе, — сестра недоверчиво хмыкнула, — если не веришь, посмотри туда, — он указал на Краучей, которые продолжали выяснять отношения. Вальбурга презрительно усмехнулась. — О, да, как же я о них забыла? Ха! — она смахнула с лица выпавшую прядь, — абсолютно невоспитанные, просто ужас, ведут себя хуже магглов, хотя кровь чиста! Какое счастье, что не они станут тебе новой семьей, — сказав, она хитро прищурилась. Альфард удивленно поднял брови. — Вэлли, о чем ты говоришь? Белла радостно просияла, неужели! — Дядя, ты женишься? Альфард хотел ответить ей, но Вальбурга опередила его. — Начнем с того, юная леди, что приличные волшебники не пристают с вопросами к старшим? Или твоя мать не научила таким простым правилам приличия? Белла стушевалась, прячась за дядю, который возмущенно поглядел на сестру. — Вэлли, что ты такая злобная? — он ласково погладил девочку по голове, — И да, какая еще, к черту, женитьба? — Ты не понял? — Вальбурга, смотря, как теряется её брат в догадках, повеселела, — Как думаешь, с какой целью пригласили Лонгботтомов и Краучей? Чтобы ты с их мужьями в карты резался? И наблюдал, как их жены им мозги вправляют? Нет, братец, — она в порыве веселья принялась размахивать веером, — тебе прочат в жены Меринду, славную дочурку наших гостей. Альфард от удивления застыл на месте. — Меринду? Какого…- он покачал головой, — а почему я об этом не знаю? Вальбурга презрительно поджала губы. — Наши родители прекрасно знают твой нрав, тебя о чем-то просить настолько эффективно, как просить дракона не жечь огнем, — неожиданно она захлопнула свой веер, что и Альфард, и девочки вздрогнули, но сама Вальбурга, как ни в чем не бывало, продолжила, — к тому же, раз ты не удосужился самостоятельно найти себе супругу, то придется за тебя делать всю грязную работу. Альфард нервно хихикнул, схватив у проходившего эльфа с подноса бокал, он залпом осушил его. — Я и Меринда? — его хихиканье становилось все громче, — Охереть! — племянницы переглянулись и засмеялись, пока Вальбурга укоризненно шикнула, — И моя нареченная хоть знает? И где она? Что-то не видно её. Вальбурга пожала плечами. — Я-то откуда знаю? Сам ищи, — она собиралась уйти, но вдруг остановилась, — Альфард, скажи, ты не видел моего мужа? Только не смей врать мне! Не может быть так, что не знаешь, где он, вы всегда вместе ошиваетесь. Альфард, все еще нервный, махнул рукой. — Твой муж, вот и ищи его сама, — не дав раздосадованной сестре уйти, он принялся спрашивать её, — кстати, о вас с Орионом, у вас… Вальбурга так скоро уткнула ему в лицо свой веер, что он не успел даже закрыть рот. — Только попробуй, — она шипела сквозь зубы, — слышишь, только попробуй задать мне вопрос о детях! Злобно подобрав полы длинного платья, она, развернувшись на каблуках, ушла, Белла и Дромеда растерянно отошли от дяди и посмотрели на него. — Дядя Ал, — Дромеда хлопала глазами, — почему тётя Вэлли такая злая? — Злюка она потому, — Белла фыркнула, — и опять она на маму наезжают! Поэтому у неё нет детей, потому что она — мерзкая гадина! Альфард лишь покачал головой, взяв племянниц за руки, он повел их из зала в сад. Все трое Блэков мерно шли по выпавшей листве, вдыхая свежий осенний воздух, однако их блаженство быстро прошло, из глубин сада доносились крики. — Да ебанный в рот! — грязно выругавшись, Альфард оставил девочек и побежал на шум, но, сестры не стали послушно ждать его. Напротив, сначала Белла, затем Дромеда, крадучись и прячась, последовали за ним. Заходя за дядей в глубь, в то место, где под каменным распятием тек ручей, перед ним предстала весьма странная сцена. Их дядя Орион, зажав окровавленный нос рукой, прислонился к дереву и дрожал от страха, над ним навис Лонгботтом, тряся кулаками, и если не его жена, держащая за руки, и какая-то незнакомая девушка со светло-русыми кудрями, в зеленом платье, сползшим с плеча, он бы растерзал Ориона голыми руками. А вот Вальбургу, кричащую на мужа и раздававшую ему пощечину за пощечиной, никто не сдерживал. И среди ругающихся, боящихся и кричавших людей невозмутимо стояли Сигнус, потягивая сигарету, и Альфард, безмолвно дергая себя за волосы. — Мда, братец, — не повышая голос, говорил Сигнус, — решил уединиться от суеты, выкурить папироску и подумать о высоком, а тут такое проявление низших чувств. — Это…ты их…- Альфард все же открыл рот, — ну, их …застукал? Сигнус кивнул. — Мда, Сигги, я, конечно, не хотел жениться на ней, — он с презрением указал на девушку, которая теперь упала на колени перед родителями, — но это не значит, что надо с ней кутить! Сигнус опять только кивнул. — А старик Лонгботтом прям зол, как пьяный тролль, никогда его таким не видел! Сигнус пристально уставился на брата. — Дело касается чести дочери! Уж я его могу понять! — Поаккуратней, Сигги, — примирительно тронул Альфард за плечи, — если станешь так нервы трепать из-за каждой своей дочери, с ума сойдешь. — К слову, о моих дочерей, — уже спокойно продолжил Сигнус, уходя с братом от родичей, все еще выясняющих отношения, — надеюсь, ты не оставил их одних? Белла и Дромеда, покраснев, тут же побежали домой. 1. Стандартная английская поговорка, тренировочная для начинающих учит язык. На английском эта фраза звучит как: «My dog chews my new shoes»; 2. В карточной игре «козел» есть такой прием, если у одного игрока все четыре карты оказываются одной масти, он может все карты поставить против оппонента, и если оппонент не может их побить, то забираем все карты оппонента.