***
Как быстро летит время, в прошлом году Белла стояла перед гобеленом, узнавая историю семьи, теперь на родословной дереве появилась новая золотая ветвь, от портретов дяди Ориона и тёти Вальбурги шла нить с изображением пухлого младенца, обернутого одеяльцем, под ним ярко, как солнце, сияла надпись «Сириус III Блэк». А вот и сам виновник торжества, лежит в колыбели из чистого серебра, на атласной подушке и под шелковым одеялом, его помятое личико отнюдь не такое умилительное, как на гобелене, черные волосики не такие пышные, маленькие голубые глазенки не такие яркие. Среди всего великолепия лежал самый обыкновенный младенец, семи дней от роду, кузен Эван и то красивей был в его возрасте. Однако взрослые постоянно склонялись над ним, наперебой говоря, что никогда не видели столь прекрасного ребенка и предрекали ему великое будущее. Особенно расстаралась в похвалах Хеспер, брюзжа, она порадовалась первому на своей памяти правнуку, не носящему фамилию Пруэтт. Сестры стояли, подпирая спиной стену, и потерянно глядели по сторонам, Дромеда наматывала темно-каштановые пряди на палец, а Цисси робко жалась к ней. Белла раздумывала, подходя к ним, ей пришлось бы пробираться сквозь толпу взрослых, но оставаться весь день возле колыбели не хотелось. Она кругами обходила гостей, выискивая свободное место между ними, пока не нашла проход. Проходя мимо миссис Лонгботтом и волшебницы с чучелом белки на шляпе, она краем уха услышала отрывки их разговора. — Малютка Сириус очарователен, — ворковала миссис Лонгботтом, раскачиваясь полными бедрами, — но с Фрэнки все равно не сравнится. — Матушка, — недовольно ворчала её собеседница, — мне кажется, что вы слишком балуйте Фрэнка, чего, к слову, не замечалось за вами в отношении Феликса. — Ваш муж, милая Августа, чрезвычайно обидчив и ревнив в отношении своего сына. Белла злорадно улыбнулась, хоть кто-то не давится слюной при виде кузена, и едва не споткнулась об подол платья дамы с белкой на шляпе. Не желая слушать нотации, она тут же юркнула за первого попавшего гостя, выскользнула из толпы и облегченно выдохнула. Возле сестер собралась небольшая компания, Молли и её неугомонные братья, и малыш Фрэнки. Среди них затесался незнакомый мальчик, которому Цисси доставала только до плеча, его зачесанные назад волосы цветом напоминали диадему, что бабушка Донна носила на свадьбе тёти Летти. Из платины, кажется. Взяв из рук пробегавшего домовика поднос со сладостями, Белла приближалась к детворе, кольцом обступившей Молли и с интересом внимающей каждому её слову. — Десять лет! — запищала Цисси, Беллу аж передернуло, что она такая пугливая. — Да, десять лет, — щеки Молли покраснели, — я все правильно услышала. Дети с ужасом вздохнули, а Фрэнк, гнусавя, спросил. — А школько это? — Не «школько», а «сколько», — Дромеда говорила, как будто арифметику сдает, — и десять — это столько, — она растопырила обе ладони перед мальчиком. — Дромеда, хватит, — Белла локтем ткнула сестру в спину, — ты не перед мисс Забини отвечаешь, — окинув взглядом, она весело крикнула кузенам, — всем привет, о чем разговариваем? — О Лестрейндже, — вставил белесый мальчик, — сегодня его судили. — И Молли была на суде, — обиженно сказал Гидеон, — а нас с Фабом не взяли. — Угу, — угрюмо поддакнул Фабиан. — Вы себя вести не умеете, — Молли грозно сдвинула красноватые брови, и вдруг подобрела, увидев поднос на руках Беллы, — о, бисквиты. Она схватила мягкое пирожное обеими руками, другие дети потянулись за сладким, из-за чего Белла поставила поднос на ближайшую табуретку. Пока кузены один за другим сметали бисквиты, Белла невозмутимо взяла рассыпчатое печенье, надкусив, она обратилась к Молли. — Как ты попала в зал суда? Разве он не происходит в Отделе тайн? — Нет, Отдел тайн — это девятый уровень, а суд Визенгамота находится на втором уровне, — Молли явно важничала, — что насчет суда, я не находилась в самом зале, там все очень строго с посещениями. Но я все слышала. Белла хмыкнула. — Как ты попала? Кто тебе разрешил? — Мой папа разрешил мне посидеть в его кабинете, — она так зарделась, что её лицо пылало ярче волос, — на суд не взял, но одна старая дама показала мне подсобку, и там я все узнала. А когда все закончилось, я тут же вернулась, и никто меня не заметил. Белла присвистнула, пока она моталась по лечебницам и Косому переулку, Молли такое событие застала. — А знаешь, что я узнала? — Беллу распирало от желания превзойти её, — Что Лестрейнджа поймал Муди, страшный тип со шрамами на морде. — Да, я знаю, — Молли взяла второй бисквит, — у него еще голос дурацкий, не говорит, а каркает. — А еще мой папа знал Лестрейнджа! — торжествуя, Белла заметила, как опешила Молли. — Да ну?! — Да, они учились на Слизерине, но на разных курсах, как мой папа сказал. — Белла, а Лестрейндж — твой дядя? Она резко повернулась, белесый мальчик, вытирая испачканный крошками рот рукавом, обратился к ней. — Правда? — Молли от ужаса поднесла руки ко рту. Белла рассерженно надвинулась на мальчишку. — Нет! Кто тебе сказал? Мальчик испуганно вжал голову в плечи. — Цис-си. — Цисси! — от окрика сестра широко раскрыла глаза и схватилась за Дромеду, — Ты мерзкая тварюка! Ты что несешь! Цисси испуганно заморгала, пока близнецы Пруэтты и Фрэнки робко отходили подальше от Беллы. — Роди — наш дядя, разве нет? Гидеон и Фабиан присвистнули, Фрэнки робко пискнул, а Молли с подозрением прищурила глаза. — Так он дядя тебе или нет? — требовательно спросила она. Белла почувствовала, как краснеет её лицо, руки сжались так сильно, что ногти впивались в кожу, она надвинулась на Молли, но между ними в мгновение ока возникла Дромеда, вытянув между ними руки, она принялась объяснять. — Роди не совсем дядя, он — кузен нашей мамы. Молли лишь усмехнулась. — Раз родственник вашей мамы, значит и ваш тоже. Близнецы глумливо захихикали, Фрэнки и белесый мальчик во все глаза смотрели на Беллу и её сестер. — Знаешь что, Молли, — на лице Дромеды проступали пятна, — мы не такие, как Роди, у вас тоже дядя сидел в Азкабане. — Регулус — не дядя нам, — Молли уставила руки в бока, — он дядя маме и Ориону. — Но раз родственник вашей мамы, значит и ваш тоже. Молли грозно насупилась, но затем опустила руки и примирительно сказала. — Ладно, закрыли эту тему, — она обратилась к Белле, — а как твой зуб? Белла снова покраснела. — Не очень, целительница сказала, что надо зубы выравнивать. Белесый мальчик мерзко хихикнул. — Чего ржешь, придурок? — Я не придурок, — мальчишка гордо задрал свою светлую головку с пухлыми щечками, — я — Люциус. — Люциус? — Дромеда вопросительно уставилась на него, — А кратко как? — Никак, — мальчишка высокомерно посмотрел на них, Белла заметила, что у него серые глаза, металлического оттенка, — просто Люциус, прабабушка говорит, что сокращают имена только дураки. — Он правнук миссис Бэрк, — шепнула Дромеда Белле на ухо, — я видела, как она его привела. — Ах, дураки! — Гидеон и Фабиан подхватили мальчики под руки. — Хорошо, — Гидеон схватил его за нос, — будем называть тебя «Люси»! — Добро пожаловать в клуб дураков! — Фабиан дернул его за волосы. — Эй, — Молли стукнула обоих братьев по затылкам, — отпустили его! Живо! — отогнав хохочущих близнецов, она крикнула Белле, повернув голову через плечо, — Не соглашайся на выравнивание, это ужасно и больно! Смеясь, Гидеон и Фабиан кружили по залу, вдруг столкнулись с Орионом. Новоявленный отец горделиво шагал по гостиной, на многих гостей он смотрел свысока, будучи 30-летним, он выглядел значительно моложе, стройный и подтянутый, красивое лицо почти не тронули морщины, а ухоженных черных волос не коснулась седина. Правда, на племянников он не производил должного впечатления, слишком непочтительно они толкнули дядю. — Смотрите, кто тут, — его тонкие губы растянулись в улыбке, — мои дорогие племянники, как вы напоминаете моего дядю Регулуса, — мальчики притихли, — тоже любил по комнатам носиться, а как хулиганил! А как ваш отец упек его в Азкабан, и все, притих он и зачах, как потушенная свечка. Гидеон и Фабиан попятились и убежали, спрятавшись за сестру. Орион, жестоко и неумолимо, приближался к детской компании, холодно он уставился на Беллу, на её лицо. — Беллатрикс, рад тебя видеть, — концом палочки он ткнул её в челюсть, — слышал о твоем визите к зубному целителю. Прискорбно, что и тебя не миновало проклятье прапрабабки Урсулы, фамильные зубы Флинтов она бережно передала всем своим потомкам, — он улыбнулся, показав ровные зубы, — мало этого несчастья, так тебе прабабка Виолетта скулы Бустроудов дала и бабка Ирма — тяжелый подбородок Крэббов. Белла потупилась, когда дядя убрал палочку, она принялась тереть подбородок. Дромеда при виде Ориона тут же отвернулась, лицом походила она на сестру. — Нарцисса, дорогая, — Орион и в её подбородок уставил палочку, — тебе больше повезло, твоя матушка постаралась одарить как можно щедрей, как-никак последнее дитя. Надеюсь, что не во всем ты — истинная дочь своей матери. Цисси торопливо встала между сестрами, схватив их за руки, побледнев, она теперь походила на восковую куклу. Фрэнки и Люциус тем временем смотрели по сторонам, куда прятаться. Однако Орион проигнорировал их, обратившись к родной племяннице. — К слову о наследственности, Молли, смотрю, ты добралась до сладкого, весьма опрометчивый поступок. Молли испуганно уставилась на дядю, укрывая братьев от него, она сама дрожала. — Да, юная леди, я, к сожалению, абсолютно серьезен, — деланно наклонив голову, он говорил, — как было бы замечательно, пойди ты в отца ростом и в мать фигурой, однако в твоем случае природа что-то напутала, — насмешливо ухмыляясь, Орион ткнул палочкой в пухлую щеку Молли. Белла хмыкнула, увы, Орион оказался прав, с Молли она редко виделась, но все равно видела, что в высоту она росла хуже, чем в ширину. Однако и она прекрасно поняла слова дяди, с несчастным видом уткнулась в угол стены и заплакала. Близнецы, боязливо державшиеся за сестрину юбку, грозно повернулись к Ориону, злобно сдвинув брови, впрочем, он не испугался, только шутливо развел руками. Тем временем от толпы гостей отделился мистер Поттер, прибывший на праздник без супруги, деловито засучив рукава, он на ходу вытащил палочку из кармана. — Что здесь происходит? Орион повернулся к родственнику, продолжая победоносно улыбаться. — Поттер, какой приятный сюрприз, — глядя сверху, он жеманно пожал его руку, — чем обязан? — Ничем, — сказал мистер Поттер, растирая ладонь, — еще раз поздравляю вас с рождением сына, я действительно очень рад за вас, — Орион самодовольно принял его слова, — просто мне со стороны показалась, что здесь затевается детская ссора, — Поттер, подойдя к плачущей Молли, ласково тронул её за плечо, — деточка, кто тебя обидел? Молли резко обратила к нему свое лицо, распухшее и раскрасневшееся от слез, трясясь от плача, она открыла рот, но Орион, стоя за спиной Поттера, завертел палочкой, и она тут же замолчала. Её братья, словно не замечая знаков дяди, закричали в унисон. — Орион её обидел! Фрэнки, воодушевленно посмотрев на близнецов, выступил вперед. — Да, — заголосил он, указывая пальцем на Ориона, — он еще Беллу с Цисси обидел! Люциус тут же поддакнул, но Белла не оценила такой поддержки. — Тихо, мелочь, — Люциус с Фрэнки съежились от её крика, — я и сама могу сказать. Орион, сжав зубы, взмахнул палочкой и выпустил искры. — Замолчите все, — пока мистер Поттер отряхивался, он решительно надвигался на детей, Белла уже начала проклинать себя за неожиданную смелость. — Во-первых, кто вам, невоспитанной детишкам, дал право называть меня по имени, если не можете сказать «мистер Блэк», то удосужитесь выучить «дядя Орион». Во-вторых, вы разве маггловская пьянь, что кричит и показывает пальцами… — Орион, прекратите, — мистер Поттер легонько схватил его под локоть, — они всего лишь дети… — И именно поэтому важно выбить из них всю накопившуюся дурь в юном возрасте, — Орион процедил сквозь зубы. — Перестаньте, — с трудом остановив родича, мистер Поттер решительно заслонил собой детей, — из их слов я понял, что дурь накопилась отнюдь не в них. Орион, я думал, что вы вышли из того возраста, когда развлекаясь, дразнили других детей. Орион резко выпрямился, вскинув подбородок. — Как вы смеете, Поттер, в моем доме… - его глаза сузились, — к слову, о детях, — он гадко улыбнулся, — я что-то не вижу Дореи, ой, простите, Юфимию, как же я забыл о причуде своей кузины. — Она в положении, — Поттер нервно прошептал. — Спасибо, я тоже слышал её слова, но позвольте поинтересоваться, мистер Поттер, — вертя палочку в пальцах, он еле удерживался от смеха, — вы уверены, что в своем предстоящем отцовстве? Ваш брак длится 17 лет, и только сейчас намечается пополнение, не видите ничего подозрительного? Мистер Поттер быстро направил свою палочку на Ориона, дети даже вскрикнули, неужели быть драке. Вдруг Орион вздрогнул, на его плечо опустилась тяжелая рука прибывшего мистера Пруэтта, медленно он задирал голову, постепенно бледнея. — Что-то случилось, Орион? — Нет, что вы, мистер Пруэтт, — Орион боком отходил от зятя, — вы совершенно зря тревожитесь, у меня срочно возникли дела, простите. Дети, переглядываясь, злорадно хихикнули, Молли, утерев остатки слез, довольно улыбнулась, грозный дядюшка, пытаясь не выглядеть жалко, покинул комнату, едва не сбив с ног остановившегося в дверях мистера Лонгботтома. — Наш новоявленный папаша снова вел себя не возрасту и статусу? — флегматично обратился он к Поттеру. — Увы, — он пожал плечами, — с годами не изменил своего поведения. Неожиданно мистер Лонгботтом, не сводя взгляда с Поттера и Пруэтта, приложил два пальца, указательный и средний, к губам и качнул головой вправо.***
Библиотека, не поражавшая богатым выбором книг, располагалась в небольшой угловой комнате на четвертом этаже, вслед за ней находилась необжитая спальня. В это укромное место привел Альфард, заговорщически подмигнув, он, заведя внутрь, показал и еле заметную щелочку над затянутой пыльным пологом кроватью. — Да, наши шпики, наверняка, наложили кучу оглушающих заклятий, но на наш маленький секрет их потуги не действуют, — уходя, он шутливо погрозил пальцем, — чтоб потом все рассказали! Белла хотела первой приложиться к щелке, благо только она доставала до неё, но запретный разговор звучал столь четко, что подслушивать не было нужды. Детвора, с трудом сдерживая смешки, удобно расселись на пустой кровати и внимали каждому слову. — Надеюсь, Лестрейндж не доставил вам много хлопот? — участливо спрашивал Лонгботтом. — Конечно, Лестрейндж не сумел так искусно вывести из себя, как почивший Регулус, — Пруэтт отвечал степенно, не повышая тона, но Молли и близнецы немного вздрогнули, услышав отца, — с хамством Гонтов ему тоже не сравниться. Тем не менее, крови моей он напился вполне. Заскрипел паркет, кто-то шаркал ногами по полу. — Простите, что прерываю вас, — сказал Поттер, — но у меня есть сомнения, что нас не обнаружат. — Абсолютно напрасные, — заверил Пруэтт, — в этом доме книгами интересуется только мой тесть, который может забыть, где у него библиотека. — Жалко его видеть в таком состоянии — Лонгботтом тяжело вздохнул и поскреб пальцами по чему-то деревянному, вероятно, столу, — я помню его в расцвете сил, когда только начинал работать в Международном розыске. Он поразил меня широтой познаний и умением изъясняться на многих языках. Молли зарделась и так смешно задрала нос, что Белла, давясь от смеха, чуть не упала, но Дромеда поймала за юбку. — Я Арктуруса встретил, будучи студентом Хогвартса, — судя по жалобному скрипу, Пруэтт немного привстал, — и на меня он произвел прямо противоположное впечатление. Рассеянный, несобранный и мягкотелый, постоянно искать повод, чтобы пропустить свои отработки, и при всех качествах стал старостой и факультета, и школы. Неудивительно, учитывая, что его дед в те дни занимал директорское кресло. Снова Поттер шаркал ногами, не слышалось ни тяжелых шагов Пруэтта, ни мягкой поступи Лонгботтома, видно они сидели в креслах. — Простите меня, — вмешался Поттер, — но позвольте вернуться к Лестрейнджу. Я все не могу понять, почему из всех кандидатов он решил напасть на Тафта. Будь я на месте невоздержанного блюстителя чистой крови, то мой выбор был бы очевиден — Нобби Лич! Цисси тихонько дернула Беллу за рукав. — А кто он? — Не знаю, какой-то грязнокровка в Министерстве, — Белла грубо буркнула, — помолчи и не мешай. Забарабанили чьи-то пальцы по поверхности стола. — Я тоже думаю над его мотивами, — сказал после недолгого молчания Пруэтт, — покойная мать Тафта, Вильгельмина, в девичестве носила фамилию Эйвери, казалось бы, такая чистая кровь должна защищать лучше магического щита. — Вам не кажется, что Лестрейндж действовал по указке? Политика никогда не славилась честной игрой, а что касается выборов, то всегда найдутся люди, готовые пойти на все. — Мне также приходила подобная мысль, наблюдая за ним во время суда, я пришел к выводу, что для спланированного преступления ему не достает мозгов и выдержки. Дурная наследственность, как-никак. — Дурная наследственность? — Именно, я знал его отца, Рольфа Лестрейнджа, — Пруэтт перестал стучать по столу, — на редкость неприятного нахала. Я из-за него получил свою первую отработку в школе. Близнецы прыснули от смеха, а их сестра изумленно посмотрела на них. — Я не знаю, что меня пугает больше, что папа получил отработку или что это отработка у него — первая? Скрип паркетных половиц прекратился. — Никогда не мог подумать, чтобы вы, — Поттер удивился не меньше младших Пруэттов, — нарушали школьные правила. — Лестрейндж-старший неосторожно при мне высказался о чистоте крови нашей преподавательницы по Защите от темных искусств, я решил его проучить. Кто же знал, что у него окажутся такие хрупкие кости. Белла, слушая хохот близнецов, испытывала противоречивые чувства, дядя Рольф тот еще грубиян, но ломать ему кости уж слишком жестко, тем более что он был тогда прав. — Не мог ли Лестрейндж-младший напасть на Тафта по приказу отца? От глав чистокровных семейств можно ожидать такое. — Исключено, Лестрейндж-старший, без сомнения, не отличается широтой взглядов, но он к преступлениям сына не имеет никакого отношения, более того, господа, — Пруэтт невесело усмехнулся, — он не соизволил поприсутствовать на заседании суда. — Удивительное равнодушие, — злобно сказал Поттер, — по отношению к своему первенцу. — Какие бы натянутыми отношения между мной и миссис Сириус Блэк, следует признать, что она вступилась за своего Регулуса. Покойной Сириус также пытался любыми способами уберечь сына от заключения, притом, что он — лишь младший сын, неженатый и не обзаведшийся законным потомством, бедовый хулиган. Внутри Беллы все сжалось, дядя Роди ей не приглянулся с первой и единственной встречи, но оставить его наедине с дементорами Азкабана! Нет, дядю Рольфа ей определенно не жалко, мало Пруэтт его проучил! — Господа, — молчавший Лонгботтом так неожиданно заговорил, малыш Фрэнки чуть не упал с кровати, — раз зашла речь о возможных нанимателях Лестрейнджа, то у меня имеются кое-какие соображения. В стенах библиотеки гулко отозвались звуки приближающихся шагов, дети поближе сели к стенной щели, напрягая слух. — Что вы подумайте, если я расскажу, что Волдеморт может быть причастным к покушению на Тафта? — Почему бы и нет? — задумчиво произнес Поттер, — Этот тип любит поговорить, что Министерство магии неплохо бы проредить. — Я долго думал о нем, и решил провести свое расследование, тайное, разумеется, — Лонгботтом заговорщически хмыкнул, — и то, что выяснилось, или не выяснилось, как в моем случае, наводит на определенные размышления. — Простите, вы сказали «не выяснилось»? — Верно, Флимонт, вы все прекрасно услышали. Еще с того момента, как Волдеморт просто показывал на потеху толпе свои магические фокусы, виртуозные и пугающие одновременно, я заинтересовался им. Многое я о нем узнал, о странных происшествиях, сопровождающие его выступления, где бы он не находился, но я не обнаружил главного — сведений о его прошлом. Себя он называет лордом Волдемортом, очевидно, что это не его настоящее имя, но как его назвали при рождении родители, неизвестно. И о самих родителях нет никаких сведений, он — уроженец нашей страны, без сомнения, слишком свободно говорит по-английски, и на этом все, что можно сказать о его прошлом. — Вы просматривали списки выпускников Хогвартса? — Флимонт, обижаете, — шутя, воскликнул Лонгботтом, — я готов был поднимать архивы времен самих основателей, лишь бы докопаться до истины. Увы, тщетно. Ситуацию осложняли последствия нашей борьбы с Гриндевальдом, многие молодые люди в те годы сгинули бесследно, кого-то нам удалось разыскать, но, никакого отношения к Волдеморту они не имели. Я отчаялся настолько, что обратился за помощью к одной особе, по имени Энфис Крокс. В ответ наступило гробовое молчание. — Ох, видно, что блюдете супружескую верность, — мягко рассмеялся Лонгботтом, — ведь она в определенных кругах известна как «Мадам Сова». Да, мне пришлось обратиться в «Магию красоты», местные девицы многое узнают из полупьяного бреда посетителей. Белла навострила уши, она определенно слышала это название, в поисках ответа она посмотрела на сестер и кузенов, но они лишь недоуменно хлопали глазами. — Мадам Сова вошла в мое положение и принялась собирать для меня информацию. Разумеется, я не общался с ней лично, сами понимаете, как это рискованно, а послал к ней своего работника, Эрика Боунса. Он добыл от неё немало сведений, в том числе и о его близком окружении Волдеморта, однако, ничего о нем самом. Он ни разу не посетил сие заведение, и как другие ему подобное. Честно говоря, меня этот человек все больше настораживает, Гриндевальда гораздо проще было выслеживать, ибо он проявлял человеческие слабости, а Волдеморт — нет. И посему я чувствую, что вся моя работа ниффлеру в карман. — Вы слишком строги к себе, Арфанг, — раздался небольшой хлопок, видно, тяжелая рука Пруэтта опустилась на худое плечо Лонгботтома, — вы проделали титаническую работу, так тщательно выискивать сведения о столь неуловимом человеке надо суметь. Напротив, из ваших слов я многое почерпнул о Волдеморте. Ранее я не воспринимал его всерьез, сейчас кардинально поменял о нем свое мнение, действительно, такая неизвестность о его прошлом напрягает. Как бы не упустить его с виду, как в свое время — Гриндевальда. — Неужели он так опасен? — беспокойно спросил Поттер, — Не пугайте, пожалуйста, я все-таки отцом собираюсь стать. — Не беспокойтесь, Флимонт, — ободрил Лонгботтом, — говорить, что Волдеморт — это новый Гриндевальд, еще рано, но следить за ним определенно не помешало бы. Кстати, я могу поинтересоваться самочувствием миссис Поттер. Дети разочарованно отошли от стены, далее ничего интересного разговор не сулил, аккуратно спустившись с кровати, они покинули укрытие, жарко обсуждая услышанное. Малышня в виде Цисси, Фрэнки и Люциуса почти ничего не поняли и постоянно переспрашивали. Дромеда пыталась выглядеть умнее, чем она есть в 7 лет, и с важным видом отвечали на их вопросы, и все равно не сумела переплюнуть 10-летнюю Молли. Гидеон и Фабиан спорили между собой, прикидывая, в чем еще их отец провинился, учась в Хогвартсе. А мысли Беллы опять вернулись к дяде Роди, следующее десять лет своей жизни он проведет в Азкабане, в полном одиночестве. Она зябко поежилась, о стражах Азкабана ходили страшные легенды, одна ужаснее другой, папа говорил, что один злой волшебник специально их поселил в своей крепости, дабы пытать всех неугодных. Слышала, что они способны свести с ума любого за год, Регулус умер, проведя в Азкабане всего 8 лет, а Роди предстоит там находиться 10 лет. Проходя мимо лестничного пролета, украшенного головами умерших эльфов, в голову Беллы зашла шальная мысль, а вдруг она попадет туда, и станет отец её спасать? Поступит он, как Сириус и Хеспер, или как дядя Рольф? Остановившись на пролете второго этажа, Белла ощутила, как по носу ударил резкий запах гари, посмотрев вниз, она увидела, что с цокольного этажа простирается тонкий струек дыма. Её сердце екнуло, в висках застучало, из равновесия её вывел пронзительный крик сестры Цисси. — Пожар! Белла завизжала и понеслась вдоль по коридору, не глядя под ноги. Вопя, она зацепилась ногой за край ковра, и, пролетев над полом, ударилась головой об стену и ушибла колени. Белла схватилась за лоб, сквозь пальцы сочилась кровь, скрючившись, она завыла от боли. — О, Мерлин, не дети, а выводок докси! — вслед за шелестом юбки и стуком каблука раздался визгливый голос Вальбурги, — Неужели так трудно помолчать хотя бы пять минут! Боль усилилась, от крика тётки голова гудела, и Белла сжалась в клубочек. — Что ты натворила на сей раз? — Тётя Вальбурга, — ныла Белла, — там пожар! — Какой еще пожар? — Вальбурга притихла, принюхавшись, — Ох, почему именно сейчас! Пойдем, — тётка сурово схватила её за руку и потащила за собой. Подойдя к лестнице, Белла почувствовала, что запах гари исчез, спускаясь по ступеням, она услышала всплеск воды и последующую за ним ругань. Ощущая, как по рукам течет кровь, она не видела, как тётя привела её на кухню и грубо всучила её Кричеру. Белла с трудом уселась на табуретку, ушибленная голова кружилась, от запаха гари мутило, и она закрыла глаза, пока домовик бережно обрабатывал ранку бадьяном. Окутавшая её пелена не мешала воспринимать происходящее, до неё доносился неприятный разговор взрослых. — Я просто решил закурить! — Сигнус кричал, разбив что-то стеклянное, — Или мне уже нельзя? — Но не кухне же, идиота кусок! — Поллукс так хлопнул дверцей шкафа, что у Беллы чуть не лопнула голова от шума, — Ты еще и нажрался! — От вас, батюшка за милю несет выпивкой, притом весьма крепкой! — Замолчи ты, или я тебя пришибу! — Что вы, папа, дайте ему высказаться, — Вальбурга гадко насмехалась, — он ведь так старается пасть в наших глазах! Половицы заныли, случайно задетый кем-то шкаф пошел ходуном. — Господи, — Белла сразу очутилась в объятиях бабушки, теплых, словно материнских, — что с тобой случилось, малышка? — Ударилась головой, мама, пока твой сынок пытался нас всех сжечь. — Ничего не пытался! — Еще и огрызается, гаденыш! — Белла закрыла уши, слушать деда не хватало сил. — Сынок, — Ирма увещевала, — я не надеюсь, ты не пытался нас убить из-за ревности или зависти? — Ничего подобного! — Как же, братец, кого ты обманываешь. Стоило мне объявить о своем положении, так ты начал ходить, как в воду опущенный, а как только мой Сириус появился на свет, так ты перестал даже делать вид, что рад за меня. Или в роли несчастной старой девы я тебя больше устраивала? — Я не пытался никого убить, успокойтесь уже, я просто решил закурить. Да, я выпил немного, не отрицаю, на вас смотришь, и желание оставаться трезвым улетучивается, как дым. — Сигнус, — Ирма пораженно встрепенулась, — почему ты нас не любишь? — Вы всю жизнь мне поломали! Белла открыла глаза, её отец, всегда чистый и опрятный на людях, всегда трезвый, как стеклышко, стоял перед ней в испачканной винными пятнами и прожженной сигаретой мантии, мокрые волосы прилипли ко лбу, а очки повисли на ушах. От переполняемой злобы глаза покраснели и губы дрожали. — Нам нужен внук, твердили вы! Роду Блэков необходим наследник, талдычили вы! — по щекам текли слезы, — Элли умерла, пытаясь угодить вам! Вам, что возражали против нашего брака! Теперь у вас есть внук, у рода есть наследник! Вы довольны наконец-то? — Вот как! — Вальбурга презрительно подняла брови, — Недоволен, что я принесла больше пользы семье, чем ты, бракодел несчастный. — О, теперь мы виноваты, что твоя лягушатница такая хилая оказалась! Белла вскипела, попыталась встать, но ослабевшая, снова упала в объятья бабки. — Сигнус, — Ирма тяжело вздохнула всей грудью, — прости меня, но в этой ситуации я на стороне твоей сестры, твое поведение в такой знаменательный день для неё день не иначе, как завистью не назовешь. Сигнус бросил на мать уничтожающий взгляд и, качаясь, выбежал из кухни. Его отец, чертыхаясь на ходу, последовал за ним. — Идиот, — прошипела Вальбурга, — не знал, как нагадить мне, и решил через моего мальчика мне отомстить. Белла с плачем спрятала лицо на пышной груди бабушки, от этого кузена одни только беды, горестно думала, прежде чем горе и обида за отца поглотила её. 1. Macula (лат.) - пятно.