***
Белла, прислонившись к стене вагона, наблюдала из окна, как исчезает Лондон, сначала платформа 9 и три четверти, затем вокзал Кингс-Кросс и, напоследок, сама столица, дымная и шумная. Перед окном мелькали дороги и города, широкие поля и редкие одинокие деревья возле них. Качаясь, Белла отходила от стены, взяла чемоданы и клетку с совой и отправилась на поиск свободного купе. В узких коридорах качающегося вагона собралась меньшая толпа, чем на вокзале, но орудовала локтями гораздо яростней и рьяно наступала на пятки. Белла, толкая вперед себя чемоданы, следовала за Молли, искавшей свободной купе. Раз за разом кузина заглядывала, пройдя так два вагона, наконец-то, в третьем вагоне она нашла незанятое место. Повернувшись к Белле, Молли взяла её чемоданы и спешно внесла внутрь. — Белла, извини, но мне нужно в другое купе, — виновато Молли сказала, помогая закрепить клетку с совой, — я еще на каникулах пообещала подругам, что вместе с ними поеду. Еще Лавгуд с четвертого курса показывает фокусы у себя. Белла не особо расстроилась, Молли не вызывала у неё неприязни, она весьма приятна, и от неё она многое узнала о Хогвартсе перед поступлением. Но ей хотелось побыть без кузины, обдумать все события и почитать учебники, благо купе было пустое. Увы, стоило кузине покинуть её, как тут же вошли три девочки. — Можно? — произнесла самая высокая из них, высовывая шею, густо усыпанную прыщами. Белла ничего не ответила, лишь недовольно буркнула, но девочки приняли её молчание за согласие и вошли, заполонив пространство чемоданами и тяжелыми сумками. — Привет, — сказала другая девочка, — меня зовут Рита, а тебя? Белла исподлобья посмотрела на неё, на невыразительное создание со слабым подбородком, блеклыми косичками соломенного цвета и несуразно большими очками. — Белла, — сухо ответила она, но все же заинтересованно обратилась к другим, — а вас? — Септима Делюс, — сказала прыщавая девчонка, почесывая кривой, как рыболовный крючок, нос, — приятно познакомиться. — Клаудия Монтегю, для своих «Ди», — кокетливо улыбнулась третья из девчонок, самая красивая, с нежно-шоколадной кожей и пухлыми губами, как у куклы. Белла нахмурила лоб, ни Делюсов, ни Монтегю она не находила в «Священных 28», Рита свою фамилию не назвала, но вряд ли она принадлежит к известному роду, уж больно просто одета. Серое в горошек платье Септимы и цветастый сарафан поверх белой блузки Клаудии смотрелись дороже, но ненамного. Неужели больше девочек нет? — Вы только получили письмо из Хогвартса? — решилась она спросить. — Да! — с придыханием затараторила Рита, чуть не уронив очки, — Представь себе, я даже не рассчитывала на него. Папа постоянно говорит, что нет худшего несчастья, чем пять студентов в одной семье! — А вас — пятеро? — с ужасом посмотрела на неё Клаудия. — Нет, — со смехом ответила Рита, — нас шестеро, просто моя сестра Джесси еще не получила письмо. — Какое счастье, что я — единственная в семье, моя мама и так весь день на работе. — А папа? — И он…тоже, — помявшись, сказала Клаудия и мгновенно переключилась на Беллу и Септиму, — а у вас? — У меня есть старший брат, он уже закончил Хогвартс, — тихо сказала Септима, уткнувшись в лежащую на её коленях книгу. Белла нехотя сказала о сестрах, кузенов она нарочно не упомянула, а то еще начнут интересоваться, почему с ней они живут. К счастью в купе заглянула немолодая пухлая женщина, таща перед собой тележку, нагруженную разными сладостями, тыквенными пирожками, конфетами и сосательными палочками из лакрицы, шоколадными лягушками, леденцами и различными напитками, в том числе тыквенным соком и минеральной водой. Купив несколько сладостей, девочки принялись за лягушек, Белла не отставала от них. — О, смотрите, — снова крикнула Рита, потрясая вкладышем, — у меня — Мерлин! Первый в моей коллекции! Белла, усмехнувшись, посмотрела на карточку, бедный Мерлин, затыкая уши, недовольно посмотрел на свою обладательницу и исчез, что Риту сильно расстроило. Клаудии досталась Нимуэ, Владычица Озера, а Белле — легендарный алхимик Николас Фламель, Септима даже не притронулась к лягушкам. — Я не люблю шоколад, — неуклюже пролепетала она, потирая прыщавую шею, — мне больше нравится лакрица, — с этими словами она снова уткнулась в книгу, сунув в рот конфетку. Белла раскрыла еще двух лягушек, её достались святой Мунго и собственная прародительница, Рита, устав ждать, когда вернется Мерлин, принялась разглядывать её карточки. — Ты собираешь коллекцию? — Да, — Белле нервно поёжилась, — я просто свои карточки забыла. Наглая ложь, её чудесная коллекция из двадцати карточек погибла, когда дура Дромеда привела к их комнату мелкоту, тупица Цисси опрокинула коробку с вкладышами, а Сириус и Регулус, эти два мелких чудовища, разорвали их в клочья. — Слушай, а ты куда хочешь попасть? — Белла скрипнула зубами, до чего приставучая девочка! — Я попаду на Слизерин. — А почему? — У меня там вся семья училась — Ну, у меня все по-другому, папа — на Гриффиндоре, мама — на Хаффлпаффе, двое братьев тоже на Гриффиндоре, а еще трое — на Рейвенкло, а вот на Слизерине еще из нас никто не был, — Рита, перестав тараторить, задумалась, — может мне туда поступить? Белла не нашла, что ответить, так поразило её хамство. Какая-то плохо одетая очкарка будет учиться среди чистой крови волшебного мира! — А ты — чистокровная? — спросила Белла после долгой паузы, — Ведь на Слизерине, — особо подчеркнула она, вздернув нос, — учатся только чистокровные! — Не обязательно, — на удивление ловко парировала Рита, — на Слизерин попадают хитроумные, так что я могу попасть. Белла лишь фыркнула, Рита обиженно надулась и отвернулась, снова смотря на карточку, а Клаудия, потянувшись через стол, посмотрела на вкладыши Беллы, особенно заинтересовавшись Нимфадорой. — А она — красивая, — сказала она, рассматривала черные локоны волшебницы, — у неё волосы, как у тебя. Белла поджала губы, Клаудия уж слишком наблюдательна. — Не все черноволосые — родственники, ты тоже брюнетка. — Но не белая. Поезд все ближе приближался к северу, одинокие деревья сменялись рощами, затем густыми лесами, желтые пшеничные поля и сады сменились серой рожью и овсом, то и дело появлялись холмы и небольшие горы, пока на горизонте не показался горный массив Шотландии. Белла за все время не заговорила с соседками, повернувшись к ним спиной, она поглаживала Флэмм через брусья клетки. Сова, сверкая смоляно-черными глазами, гудела, слегка покусывая пальцы, и растопырила крылья. Жаль, что она не умеет говорить, лучше её слушать, чем этих девок. Рита и Клаудия болтали между собой, треща, как сороки, Белла, смотря них, надеялась, что они окажутся на разных факультетах. Септима невозмутимо читала, переворачивая страницу, она невольно подняла книгу, и Белла увидела название, «Занимательная нумерология». Делюс нравилась больше всех, пока что не лезет с расспросами, возможно с ней поладит. Неожиданно раздался металлический голос машиниста, исходящий через небольшие ниши на потолке, предупреждая, что через 5 минут прибывают в Хогвартс. Затем раскрылась дверь и в купе вбежала Молли, облачившаяся в форму. — Белла, одевайся! Белла отпрянула от клетки и резко посмотрела на кузину, её соседки также подскочили на месте. — Я забыла предупредить, в Хогвартс в не учебной одежде нельзя, иначе накажут. Девочки тут же засуетились, скидывая с себя одежды и натягивая учебные мантии, Белла чуть не задушила себя собственным галстуком, слишком туго завязав. Но она сумела собраться, а вот другие девочки, переодеваясь, то перепутали правое и левое, то надевали мантии задом наперед. Коридоры вагона снова заполнились студентами, толкаясь и пихаясь, дети выбирались наружу. Среди толпы пробирались старшекурсники со значками старост на груди, постоянно покрикивая на малышей. На платформе, маленькой и не освященной, детей окружала тьма, длинные и тяжелые тучи скрыли заходящее солнце и звезды. Белла, оказавшись среди росших старшекурсников, пыталась пробраться среди них в поисках выхода. Неожиданно забрезжил свет, Белла, задрав голову, увидела темный силуэт, по мере приближения он увеличивался в размерах, и теперь перед ней и остальными детьми появился великан. Мужчина громадных размеров с густой черной бородой, скрывающей лицо за исключением глаз, держал фонарь, казавшийся игрушкой в его огромной руке, и громко крикнул, возвышаясь над морем детских голов. — Первокурсники! Первокурсники, за мной! — грузно повернувшись, он повел их по склону холма вниз. Спотыкаясь, Белла ступала за всеми по скользкой дорожке и широко выставила руки по бока, дабы не упасть, как дядя Альфард учил. Сквозь кромешную тьму она спустилась на пологий берег озера, увидев сверкающую поверхность черного озера и стены замка, величественно расположившегося на противоположном берегу. Белла не сумела сдержать восхищения, в унисон со всеми она восторженно вздохнула. Великан, подождав, скомандовал, указывая толстым пальцем на флотилию из лодок, расположивших возле берега. — По четыре в одну лодку, не больше, — словно огромная утка, он рассаживал детей, Белла оказалась рядом с Септимой и двумя незнакомыми мальчиками, курносым коротышкой и темнокожим крепышом. — Расселись? Тогда тронулись, — лодки качнулись, и дети испуганно закричали, Белла даже вскочила на ноги. — Не бойтесь, лодки волшебные, они сами знают, куда плыть! Успокоившись, Белла принялась разглядывать водную гладь озера, раскачиваясь, черные волны извивались, как змеи, неожиданно мелькнуло нечто длинное под водой. Белла, аккуратно отползая от края лодки, задумалась, не гигантский ли кальмар плывет сейчас под ней. Между тем флотилия подплывала к огромной скале, на которой расположился Хогвартс, по команде великана Белла вместе со всеми пригнулась и очутилась в темном туннеле, заросшим плющом. Вдыхая влажный запах, исходящий от камня, Белла вытянула руку и потрогала мокрую поверхность скал, вскоре она оказалась в подземной пристани, выбираясь из лодки, побежала по лестнице навстречу большим дубовым дверям. Пробегая мимо великана, она чуть не столкнулась с ним и услышала его странные слова: «Уф, показалось!». Вот первый курс, новое поколение студентов Хогвартса оказалось у его стен, великан, оглядев детей, повернулся к дверям и три раза ударил кулаком, размером с человеческую голову, по ним, каждый удар раздавался эхом. Двери раскрылись, и наружу вышел старик, настолько дряхлый, что при ходьбе послышалось, как хрустели его суставы. Волоча по земле темно-зеленую мантию, он тяжело дышал, стуча по камням узловатой палкой, посмотрел на детей сквозь стекла пенсне и заговорил с великаном. — Хагрид, докладывай. — Профессор Бири, — выпятив могучую грудь, он прогремел, — первокурсники прибыли! — Чудно, я их забираю. Следуя за профессором, Белла очутилась в огромном зале с высоченными стенами и длинным потолком, каждый раз, когда она продвигалась вперед, поднимаясь по мраморной лестнице, зажигались факелы. Профессор прошел мимо огромных дверей, за которым раздавался гул голосов, и завел всех детей в небольшой тесный зал. Пока Бири шагал по комнате и рассказывал о небывалой чести, которой им оказывает Хогвартс, принимая их в свои стены, о важной ответственности, которую они обязаны нести на своих плечах, и об ужасном наказании, что ждет их в случае неповиновения, Белла рассматривала его. В отличие от многих старцев, Бири сохранил волосы, густо укрывавшие его голову, худые щеки заросли щетиной, из оттопыренных ушей торчали жесткие волосы, но лицо так густо покрывали старческие пятна, что сам профессор походил на лесной орех цветом. — Прежде чем, я допущу вас до церемонии распределения, я должен вам сказать нечто важное. Запомните раз и навсегда, чтобы вам не говорили ваши родители, ваша семья, вы всего лишь дети. Юные, глупые и необученные дети. Нам, от директора Дамблдора до лесничего Хагрида, все равно, каких вы кровей, кто был вашим предком, и сколько у вас золота в «Гринготтсе». И посему не смейте, слышите, не смейте требовать к себе особого отношения! Правила Хогвартса, величайшей школы Чародейства и Волшебства, пишутся для всех без исключений, даже если кто-то из ваших предков когда-то занимал его кресло! Белла внезапно почувствовала на себе его пристальный жестокий взгляд, хотя она стояла в глубине толпы, все равно осознавала, что её он заметил. — Поэтому, если кто-то из вас вздумает нарушить правила или не сумеет выучить за первый год самое простое, что есть в изучении магии, то этот негодяй и невежда вылетит из Хогвартса! Так что, не смейте жаловаться, что вас не предупредили! За мной! Неумолимо и жестко профессор Бири распахнул двери и привел первокурсников в огромный зал. Белла, раскрыв рот, пораженно смотрела по сторонам. Конечно, и дядя, и бабушка, и кузина Молли, и даже папа неоднократно рассказывали ей о Хогвартсе, в том числе о Большом зале. О нем любил поговорить дядя Арктурус в очередном приступе забытья, решив, что он первокурсник, вернувшийся домой с рождественских каникул. Однако никакие слова не могли передать все великолепие, зал такой огромный, он мог бы вместить Иствитч в себе. Подняв голову, Белла увидела сквозь плеяды парящих свечей потолок, бархатно-черный, на котором блестели звезды и сияла серебром луна. Она знала, что он заколдован, дабы показывать настоящее небо, но она твердо уверилась, что такой красоты нет ни в Валле-де-Розье, ни в Рудбруке, ни в доме на площади Гриммо. Ни даже в Иствитче. Бири прокашлялся, привлекая внимания первокурсников, Белла оторвалась от потолка и увидела четыре длинных стола, заполненный студентами, и еще один с профессорами, возвышавший над ними. Бири, с трудом притащив колченогий табурет, положил на него старую ветхую шляпу, отойдя от него, он извлек из-за пазухи свиток пергамента. Сейчас будет читать список, подумала Белла, но к её удивлению, Бири чего-то ждал. Вдруг на шляпе появилась дыра, напоминающая рот, и это подобие рта запело песню. Песню о четырех основателях, бесстрашном и упрямом Годрике Гриффиндоре, спокойной и умной Ровене Рейвенкло, доброй и терпеливой Хельге Хаффлпафф, и горделивом и хитроумном Салазаре Слизерине. По окончанию выступления преподаватели и студенты зашлись в аплодисментах, но Белла недовольно нахмурилась, ей показалось, что Шляпа не очень хорошо отозвалась о Слизерине. Бири, перестав хлопать костистыми ладонями, раскрыл свиток и прокряхтел. — Я начну читать список, как только вы услышите свою фамилию, то сразу подходите ко мне и надеваете шляпу, и она решит, какой из четырех факультетов станет вашим домом. Дети испуганно притихли и прижались друг другу, с ужасом ожидая своей очереди. — Аббот, Хелен! Из шеренги вышла рослая и плечистая девочка с неподходящими для её внешности длинными белокурыми косами. Шляпа опустилась на её голову, полностью закрыв лицо, немного поразмыслив, она крикнула. — Хаффлпафф! Послышались аплодисменты и громче всех за крайним правым столом. Белла подозрительно посмотрела на студентов Хаффлпаффа, если они такие же добрые, как Мелани, то ей не о чем с ними говорить. — Аббот, Хорас! По шеренге прокатился смех, брат-близнец Хелен оказался невысоким и хлипким, хоть и такой же светловолосый. — Хаффлпафф! Распределение продолжалось Миранда Балтимор оказалась на Рейвенкло и пошла ко второму столу слева, а Марк Бэркли — на Гриффиндор, очутившись за крайним левом столом. Белла невольно затряслась, скоро назовут её фамилию. Бири тем временем неожиданно замолчал, трясущимися губами он шептал и, наконец-то, сказал вслух. — Блэк, Беллатрикс! — сказал он так, как будто произносил ругательство. Покатился смешок, насмехались не только первокурсники, многие старшие курсы так же покатывались со смеху, стуча по столу кулаками. Ноги как будто налились свинцом, от ужаса и гнева Белла никак не могла двинуться. — Быстрее, особое приглашение нужно?! Белла, краснея, чуть не побежала к табурету, смешки звучали все громче и больше вгоняли в краску. Едва она села, Бири со всего размаху кинул на неё сверху шляпу. Она больше не видела Большой зал с насмехающимися рожами, все скрыла темнота, и отныне она слушала тихий вкрадчивый голос. — Вижу выдающийся ум, и хитрости премного в тебе, есть и сильные чувства, а сколько храбрости! Но сколько гнева! — Мне нужно на Слизерин, — тихо подумала Белла. — На Слизерин? — мысленно спросила Шляпа, — Опасно тебе туда идти, ничто сдерживать тебя не будет. Но раз таково желание твое, то решено. — Слизерин! Смех прекратился, вместо него раздались аплодисменты, Бири с остервенением сорвал с неё шляпу, и Белла тут же сбежала от него, опасаясь, как бы он её не спихнул с табурета. Второй справа стол шумно поприветствовал, некий парень уступил её место и участливо спросил её. — Что, динозавр покусал? Белла недоуменно посмотрела на него. — Кто? — Динозавр, ящерица такая здоровая и злобная, вдобавок, я бы сказал, что, к счастью, они все вымерли, но нет, один дожил до наших дней. Белла злобно посмотрела на Бири, и верно, динозавр, стоит и рявкает, как дикое животное. — Мерзкий тип! — Еще какой! — сосед хмыкнул, откинув длинные волнистые волосы с лица, — Все время грозит меня побрить налысо, но к счастью, я уже староста, он не имеет права! — гордо он откинулся назад и хлопнул по груди, украшенной значком. Белла продолжала наблюдение за распределением, может Бири просто типичный магглолюб и не любит Слизерин? Но нет, Бири распределил множество первокурсников на Слизерин, в том числе Септиму Делюс и Клаудию Монтегю, однако он не швырял на их голову шляпу. Возможно все дело в том, что он завистливый и ненавидит древние семейства? И опять же нет, Абботов, возглавивших список, он проводил без ненависти, и следом Белла увидела, как он распределил еще двух детей из семей «Священных 28», Призмию Паркинсон и Сеяна Селвина. Оба также попали на Слизерин. Возможно все гораздо проще, Бири, действительно, динозавр, злобная древняя рухлядь. Церемония распределения подошла к концу, последний первокурсник, Джек Уилбери, подходил к столу Гриффиндора, Бири унес шляпу, и за столом преподавателей началось движение. Белла теперь воочию увидела директора Хогвартса, живую легенду и некоронованного короля магической Англии, победителя Гриндевальда и образца для подражания для всех волшебников. Альбус Дамблдор поднялся со своего золотого стула, своего трона, высокий и худой, в пурпурной мантии он сиял ярче свечей благодаря серебристым волосам и бороде, спускающейся до пояса. — Добро пожаловать в Хогвартс! — он не говорил слишком громко, но его голос пронесся эхом по Большому залу, — Прежде чем мы приступим к пиру, хотелось бы сказать несколько слов, во-первых, позвольте представить вам нового преподавателя по Защите от Темных искусств, Гадеса Шеклболта — он указал на край стола, откуда поднялся невысокий и сухощавый мужчина в темно-синей мантии. Новый преподаватель кратко кивнул и тут же сел за стол, Белла удовлетворённо посмотрела на него, Шеклболты весьма знатное семейство, также один из родичей, Бартемиус Крауч, женат на одной из них, с ним проблем точно не будет. — И во-вторых, приятного аппетита! — с этими словами опустился на стул и поднял кубок. Белла пораженно хмыкнула, это все, что способен выдать величайший директор Хогвартса, прапрадед Финеас постарался бы сильней. Однако она почувствовала вкусный запах еды, на широких тарелках и чашах в середине стола появились всевозможные яства. Сначала подали вторые блюда (3), жареные овощи, ростбифы, ветчина, стейки из разных сортов мяса и рыбы, после то, как тарелки опустошили, они тут же заполнились десертом, нежным суфле, хрустящим бисквитом и сладкими фруктами. Белла уплетала за обе щеки, даже Кричер, Элфи и Пуар не могли приготовить вкусней. За банкетом она не думала ни о Бири, ни о Дамблдоре, полностью посвятив себя еде. Но банкет подходил к концу, тарелки и чашки очистились, и Белла слипающимися глазами посмотрела на Дамблдора, терпеливо ожидавшего момента всеобщего молчания. — Друзья, теперь, когда мы все сыты, я предупрежу вас о кое-чем. Первокурсникам строжайше запрещено наведываться в Запретный лес, если они не желают умереть самой страшной из смертей. И некоторым старшекурсникам не стоит об этом забывать. По просьбе мистера Прингла, нашего школьного смотрителя, напоминаю, что нельзя колдовать в коридорах Хогвартса. Что касается квиддича, то отбор начинается со следующей недели, все, кто желают поучаствовать в жизни своего факультета, прошу подойти к мистеру Тексберри. А теперь споем гимн. Дамблдор палочкой вывел золотые буквы и принялся дирижировать, каждый в зале, включая преподавателей, запел на свой мотив, кто-то торжественно, как Септима, кто-то с ненужным придыханием, как Клаудия, а кто-то, как староста, как похоронный марш. Белла напевала свою версию, придуманную еще Альфардом и Орионом в их годы, правда, про себя, половину слов этого гимна Вальбурга назвала бы бранными и ударила бы по губам, если бы услышала. Покончив с гимном, студенты, как и первокурсники, так и старшекурсники, встали в шеренгу и пошли за старостами. Первокурсников вел сосед Беллы, чьего имени за весь банкет она не удосужилась спросить. Петляя по коридорам, он повел их к лестнице, ведущей вниз, и так Белла очутилась в подземелье. Факелы на стенах в виде змей зажглись, и кромешная тьма рассеялась, но некоторые дети все равно чувствовали себя неуютно, прислушиваясь к исходящему откуда-то гулу, напоминающему шум воды. Подземелье не произвело такого впечатления, благо, отец и дядя многое рассказали о нем, она просто недоумевала, почему они, наследники чистой крови, должны ютиться в таком месте? Неужели магглолюбы правили бал еще во времена основателей? Торопливо дети подходили к совершенно голой стене, но вдруг загудел потолок, со свистом сквозь него просочился маленький человечек в яркой, будто шутовской одежде, звеня шляпой с колокольчиками и сверкая оранжевым галстуком-бабочкой. Разевая огромный рот, как у лягушки, он пел, непрерывно гундося «Черное знамя реет над рекой, Орет басом и сверкает исподним!» Дети попятились назад, а человечек вдруг оживился и подлетел поближе — Кто это тут нас? Первокурсники! — хитро блестя черными глазами, он глумливо хихикнул, — Какая радость, а то предыдущие закончились! — жутко захохотав, он несколько раз перевернулся в воздухе. — Пивз, пошел вон! — крикнул на него староста, — А то Кровавого Барона позову! — Ути-пути, смотрите, кто заговорил, — Пивз моментально переключился на него, — храбрый малыш Карадок. А кто в прошлом году застрял в стене? Староста побелел и достал палочку, но неожиданно из глубин подземелья послышался жуткий лязг несмазанных цепей, к студентам подлетал жемчужно-белый силуэт. Худой мужчина, с впалыми щеками и пустыми глазницами, показался им, туника, достигавшая колен, и перехваченная поясом, была запачкана серебристой кровью, длинные волосы, лежащие на покатых плечах, взлохматились, но страшней всего в его внешности оказались цепи. Худые руки и ноги перехватили тяжелые оковы, соединенные ржавыми звеньями. Медленно подлетая к Пивзу, он обратился к нему, поднимая правую руку. — И вновь ты осрамляешь доброе имя привидения, — протяжно завыл он. — По правде говоря, я не совсем привидение, а скорее — полтергейст, — неуклюже отлетая, пролепетал Пивз. — Ты осмелился пререкаться со мной! Еще раз попадешься мне на глаза, и ты пожалеешь на всю оставшуюся вечность, что тебе позволили существовать. — Конечно-конечно, — Пивз, скрюченный от ужаса, поклонился, — больше вас не беспокою, — и он тут же влетел в потолок и исчез. Староста благодарно повернулся к привидению. — Спасибо, вам за помощь, — дух лишь помотал головой, — могу поинтересоваться, почему вас не видели на банкете? — У таких, как я, есть дела важней, — привидение пролетело мимо детей, бросив напоследок, — добро пожаловать в Слизерин и не посрамите его честь. Белла, провожая его взглядом, спросила старосту. — Это Кровавый Барон? — Не советую его так называть, — неуютно задрожал он, — во всяком случае, не при нем, его имя — Арнульф из Эссекса. Стена раскрылась, и в открывшийся проход зашли студенты, взору первокурсников предстала гостиная Слизерина. Везде, на стенах, обтянутых шелком и искусными гобеленами, на полу, застланных коврами, и под потолком, с парящими шарами, царствовал изумрудно-зеленый цвет. Мебель, диваны и кресла, столы и стулья, и даже камин, все было серебристо-серого цвета. Изумруд и серебро — цвета благородного факультета Слизерин. Пока старшие курсы расходились по комнатам, староста вышел в центр и произнес речь. — Первокурсники, я, Карадок Дирборн, от лица всех студентов приветствую вас на Слизерине, да, наш факультет не пользуется доброй репутацией, что, впрочем, не должно вас расстраивать. За другими факультетами также закрепились не лучшие стереотипы, так что мы все одинаково страдаем. Что бы ни говорили о нас, но теперь мы одна семья! Что бы не случилось, мы должны держаться друг за друга! Мы, старшекурсники, и, особенно старосты, постараемся сделать все возможное, чтобы помочь вам прижиться на факультете и в школе, и от вас ожидаем соответствующих успехов. Про нас говорят, что Салазар Слизерин принимал только чистокровных волшебников, но это не так! Конечно, почтенный Салазар больше доверял выходцам из семей волшебников, но не только происхождение было у него в почете. Больше всего Слизерин ценил нравственные качества, хитрость, находчивость и целеустремленность. Он не случайно поместил своих студентов в подземелье, он желал закалить их характер, воспитать в них твердость и умение достигать своего. Так что дерзайте и завоевывайте славу для Слизерина! А теперь по существу, нашего декана зовут Гораций Слагхорн, он профессор Зельеварения, если у вас будут какие-то проблемы, смело к нему обращайтесь. Спальни мальчиков справа, а девочек — слева. Душ и туалет также у вас свои. Распределением займутся старосты, но если есть желание поселиться с кем-то конкретным, не стесняйтесь, просите. Я надеюсь, что не придется напоминать вам, что мальчикам и девочкам не стоит друг к другу бегать, — со стороны мальчиков послышался смешок, — да, малыши, правилами не запрещено, но ничего сокровенного вы там не увидите, уж поверьте. К тому же у вас ничего не получится, Слизерин еще 1000 лет назад все предусмотрел. Завтра вывесят расписание для каждого курса индивидуальное, смотрите не перепутайте. Насчет пароля, он неизменен, по крайней мере, до конца семестра, никому не сообщайте его, каждый факультет имеет право хранить свои тайны. И насчет Пивза, — дети навострили уши, как следует, — он так же стар, как стар Хогвартс, за все время еще никого не убил, но все равно держитесь от него подальше. Боится он только Кровавого Барона, так что пользуйтесь этим. А теперь мальчики за мной, девочки — к Эсме Борнуэлл. Эсме, маленькая, но невероятно крикливая девушка быстро распределила девочек по комнатам, Беллу заселили вместе с её соседками по купе, даже с Ритой, чья фамилия Скитер оказалась не особо важной. Белле возразить было нечем, но порадовалась, что вместе с ними поселили Призмию Паркинсон, аккуратную девочку из чистокровной семьи. Новоявленные соседки не сказали друг другу ни слова, смертельно уставшие, они переоделись в ночные рубашки и, едва коснулись подушки, впали в глубокий сон.***
3 сентября 1962 года Первый день учебы пришелся на субботу, поэтому весь последующий день Белла отдыхала, сразу сообщила в письме к тёте о своем поступлении, позавтракав, вместо роскошных блюд ей подали овсянку и тосты, она отправилась на осмотр Хогвартса. Белла почти весь август слушала россказни взрослых о том, в какую чудесную школу она едет, и теперь она убедилась в том, что они преуменьшали истинное великолепие. Восемь этажей, чьи стены украсили гобеленами и картинами, библиотека, чьей богатой коллекции позавидовала бы Дромеда, и многочисленные лужайки, разбросанные по всей территории школы. Белле понравился гигантский кальмар, несмотря на огромные размеры он оказался весьма безобидным, она даже подергала его за скользкие щупальца. Белла твердо уверилась, что проведет в Хогвартсе лучшие годы жизни. Правда, в этой бочке душистого меда оказалось несколько ложек вонючего дегтя. Самой меньшей из них оказалась Ирма Пинс, хранительница библиотеки, похожая на стервятника тощая, сгорбленная и крючконосая женщина, которая неусыпно следила за Беллой все то время, что она рассматривала книги, и чуть не поймала её, когда увидела возле Запретной секции. Но Пинс редко появлялась за пределами библиотеки, только на трапезах в Большом зале, дабы не оставлять свои драгоценные книги надолго. В отличие от неё Аполлион Прингл, школьный смотритель, шатался по всему Хогвартсу, за день Белла наткнулась на него четыре раза. Если Пинс походила на стервятника, то Прингл — на волка, лохматый, с бурой щетиной на длинном худом лице, и с давно нестриженными ногтями. Клацая зубами, как дикое животное, он выискивал малейшие попытки нарушения правил и грубо тащил за шкирку в неизвестном направлении. Беллу могла бы постигнуть та же участь, если бы не заступничество профессора Трэверса, преподавателя Заклинаний, древнего старца с вставленными серебряными зубами. Касаемо Пивза, Дирборн оказался прав, надоедливому полтергейсту никак не давало покоя, что он за тысячелетие никого не убил, и всячески пытался восполнить досадное упущение. После завтрака он швырял возле Большого зала пустые доспехи, а на лужайке окидывал колючими каштанами. Однако все это было пустяками, ни Пинс, ни Прингл, ни даже Пивз не выводили из себя, как те, с кем ей придется учиться семь лет. К её большому разочарованию отпрысков древних родов оказалась в их выпуске слишком мало, кроме двойняшек Абботов на Хаффлпаффе, вне Слизерина учились еще кузены Шафики, Лейла — на Гриффиндоре, Аслан — на Рейвенкло. Больше всех чистокровных, разумеется, распределили на её факультет, кроме самой Беллы на Слизерин попали еще Реджина Роули и Призмия Паркинсон, Сеян Селвин и Кингсли Шеклболт. Увы, оставшиеся большинство состояло либо из полукровков, либо из выходцев из незначительных семей, либо, что хуже всего, из грязнокровок. Но самое ужасное, что они пытались с ней подружиться! Рита Скитер, возомнившая о себе невесть что, постоянно болтала, то о том, как она счастлива пребыванию на Слизерине, то о своих многочисленных братьях, то о том, что написали в «Досуге для маленьких ведьм». Никакие грубые слова со стороны Беллы не умеряли пыл надоедливой девки. Клаудия Монтегю также лезла к ней, узнав, что она Блэк. Все пыталась выяснить, сколько её платья стоят, и сколько лет её кузенам. Септима Делюс по-прежнему понравилось больше всех своей ненавязчивостью, но, наблюдая за ней, Белла увидела, что она не обращалась не только с ней. Но и чистокровные девочки не очень понравились, надежда Беллы на дружбу с Паркинсон рухнула на следующие утро, когда она дурным голосом принялась орать, выясняя, кто украл её носки. Касаемо чистоты и порядка она оказалась деспотом хуже Мелани и Вальбурги, а голос, несмотря на внешнюю кротость, перекрикивал дедушку Поллукса и старуху Хеспер вместе взятых. Реджина Роули, хоть и спокойней была, также не пришлась по душе, слишком простая, только красивые мантии и куклы на уме. Цисси такая же, однако сестре подобная глупость простительна, как-никак всего 7 лет ей. Разочаровавшись в девочках, Белла попыталась подружиться с мальчиками, с Кингсли Шеклболтом, к её удивлению, им оказался тот темнокожий крепыш в лодке, она сумела найти общие темы для разговора, он тоже на каникулах пытался колдовать, правда, неудачно. Но Сеян Селвин оказался непроходимым чванливым идиотом, типичным дурным мальчишкой, что считает всех девочек плаксами. Близнецы Пруэтты и Джаред похожим образом себя вели, но не со всеми девочками, Гидеон и Фабиан в своей манере уважали сестру, а Джаред признавал, что кузины в чем-то лучше его. Глядя на самодовольную рожу Селвина, Белла решила, что ей придется общаться или с Молли, или со старостами. Утром понедельника под тяжелый звон колоколов Белла побрела на завтрак, по пути разговорившись с Дирборном. Старосте льстило, что у него ищут ответы на вопросы и с удовольствием рассказал Белле обо всех учителях. — Как тебе Шеклболт? — спросила Белла — Не знаю, — Динборн задумчиво потер затылок, — как по мне, ни рыба, ни мясо. Если по существу, предыдущие преподаватели веселей были. — Предыдущие? — Белла посмотрела на старосту с нескрываемым удивлением. — Да, Шеклболт уже пятый для меня профессор по Защите от Темных искусств. Белла не знала, что сказать. — С этой должностью какая-то чертовщина творится, если по существу говорить, — Дирборн говорил обеспокоенно, — Сначала Защиту преподавала Галатея Мерритот, её еще моя сестра застала, но 6 лет назад она умерла прям во время экзамена. — Да? — Белла пораженно раскрыла рот, — А почему? — Она старая была, — Дирборн вновь потер затылок, — еще Дамблдора учила, хотела уйти в отставку, но никак не могла найти достойного приемника. На её месте другого волшебника пригласили, но он только год продержался, и так постоянно. Шеклболт уже седьмой по счету. — А предыдущие тоже умерли? — Нет, — Дипборн не на шутку перепугался, — Мерлин с тобой, они все живые, но были вынуждены уйти. Кто-то заболел, у кого-то мама тяжело слегла, кто-то сам не захотел. А мой предыдущий профессор сбежал с одной студенткой, и такое бывает. После завтрака, отправляясь на первый в своей жизни урок, на урок Трансфигурации, Белла не могла не подумать о странной судьбе профессоров. Может кто-то проклял, но вот кто? Неужели сама Мерритот? Очутившись в кабинете, она тут же отбросила все мысли и приступила к занятиям. Профессор Макгонагалл, молодая и величественная женщина с тугим пучком черных волос на затылке, начала урок с предупреждения, что Транссфигурация — один из наиболее важных и сложных предметов на свете, и что каждого нарушителя порядка она выгонит из кабинета и более не позволит ему войти. Затем невозмутимо превратила свое кресло в аиста и под всеобщие ахи вернула первоначальный облик. Поколдовать студентам она дала лишь в конце урока после того, как они по её велению расписали виды трансфигурации и написали труднопроизносимые заклинания. Правда, ни у кого ничего не получилось, выданные спички не превратились в иголки, Белле как-то удалось преобразовать спичку, но только в подобие зубочистки. Макгонагалл, покачав головой, не стала комментировать сомнительные успехи детей и задала в качестве домашнего задания тренировать заклинание. Несмотря на неудачную попытку трансфигурации, урок Белле понравился, ведь другие профессора не порадовали. Шеклболт в полной мере оправдал слова Дирборна, весь урок читал лекцию о разновидностях Темных искусств таким незаинтересованным тоном, что навевал зевоту, лишь в конце урока показал действие заклинания «Экспелллиармус». Трэверс, что спас от Прингла, как преподаватель не впечатлил, что-то еле слышно говорил, а скрип его вставной челюсти отвлекал от урока. Но скучней всех был Бинс, он настолько стар, что не заметил, как он умер, и в качестве призрака отправился преподавать Историю магии. Он так монотонно бубнил, что половина курса уснуло, а Белла весь урок рисовала драконов на пергаменте. Последним уроком значилась Травология, которую преподавал профессор Бири. Заходя в класс на первом этаже, пропахшем засушенными цветами и землей, Белла не ожидала ничего хорошего от него, но Бири все равно сумел неприятно удивить. Раскрыв журнал, он мерзко улыбнулся и сказал. — О, смотрите, кто пожаловал? Мисс Блэк! Я уж надеялся, что больше вас не увижу! Захлопнув журнал, Бири угрожающе подошел к Белле, с размаху положив руки на парту, и сказал. — О, я вас помню, Блэков, мерзких, самодовольных и ленивых нахалов. Твоего отца, этого труса и слюнтяя, твоего деда, буйного и невоздержанного во всех проявлениях, твоего прадеда, подлизу и лицемера и, самое главное, твоего прапрадеда, гнойного прыща на здоровом теле магии! Скажите мне, сколько вас, Блэков, осталось? Белла покрылась пятнами, хамство Бири давно перешло все мыслимые пределы, еще отвечать на такой отвратительный вопрос она должна! — Простите, профессор, но какое отношение к Травологии имеет моя семья? Бурое лицо Бири потемнело, его потрескавшиеся губы задрожали. — Минус пять очков Слизерину за дерзость преподавателю! Не ответите, отниму еще пять очков! На неё пристально посмотрел класс, как тогда на распределении. — Четверо, — Белла гневно ответила, — две сестры и два кузена. — Вы каким тоном с профессором говорите, ишь, какая фифа нашлась! — проворчал Бири, отходя от Беллы, — Минус пять очков Слизерину и неделя отработок! Поздравляю вас, Слизерин, с новым Блэком вам кубок не получить! Чего уставились, открывайте учебник! Далее Бири ворчливым тоном рассказывал о классификации магических растений, и в чем их отличие от грибов. Затем он вывел курс из Хогвартса и привел в застекленные теплицы, круглые и небольшие, где по его приказу ученики, надев защитные рукавички, с помощью заклинания Диффиндо срезали верхушки полыни. Неожиданно раздался громкий лопающийся звук, и во все стороны полетели шипы, студенты тут же припали к полу, Бири резко вскочил, хрустнув старческой спиной, и взмахнул палочкой, сказав «Инсендио!». Шипы сгорели в воздухе, а профессор, кряхтя, подходил к дальнему углу теплицы, где стояли двое мальчиков, Кингсли и тот курносый коротышка, и зажимали кровоточащие руки. — Имя! — рявкнул Бири. — Д-дедалус Дингл, сэр, — чуть не плача, пролепетал мальчик. — Мистер Дингл, потрудитесь объяснить, что здесь произошло! — Я п-просто тронул колючку, я не знал, что она плюется. — Незнание не освобождает от ответственности, мистер Дингл, минус пять очков Гриффиндору! Мистер Шеклболт, — Бири обратился к Кингсли, сжимая палочку, — неужели в вашем благородном и чистокровном семействе принято совать нос во все дыры? Или у куро, откуда ваша мать родом, так принято? — Каро (4)! Она из племени Каро! — Кингсли крикнул на профессора, дерзко посмотрев ему в глаза. Дингл, бледнея, чуть не упал, и Белла, заглянув, увидела, как наливаются кровью глаза Бири. — Минус пять очков Слизерину и неделя отработок, за мной в Больничное крыло, живо! — схватив мальчиков под локти, он вывел их из теплицы, напоследок крикнул, — Урок окончен! Выходя наружу, Белла услышала тяжелый вздох и ворчание Паркинсон. — Отлично, в первый же день потеряли 15 очков, и все из-за этих дебилов и этой дуры! Белла покрылась красными пятнами, глаза застлала пелена, она занесла кулак, мгновение, и Паркинсон валялась в её ногах и отплевывала кровь.***
Эсме Борнуэлл всю дорогу распекала почище Вальбурги, расписывая в красках, какое несмываемое пятно позора пало на благородный факультет Слизерин, словно всю 1000 лет студенты вели себя тише воды, ниже травы, но тут пришла Беллатрикс Блэк и все испортила в одночасье. Правда, не только она, еще Кингсли Шеклболт, злой, как его африканские предки, посмел пререкаться с профессором! Выслушивая нескончаемый поток неудовольствия, Белла и Кингсли попали в кабинет декана и ожидали хорошей взбучки. Гораций Слагхорн, восседавший в уютном мягком кресле, мягко улыбнулся старосте и елейным тоном произнес. — Борнуэлл, дорогуша, можете иди, — староста покинула кабинет, бросив свирепый взгляд, а Слагхорн невозмутимым жестом пригласил Беллу и Кингсли к столу. Белла, опустившись в обволакивающее мягкое кресло, с изумлением разглядывала и декана, и убранство его кабинета. Слагхорн совсем не походил на волшебника, способного возглавить факультет хитроумных и целеустремленных, ростом ниже её отца и толщиной, соизмеримой с мистером Пруэттом, его блестящую лысую голову обрамляли редкие седые волосы, и пышными усами напоминал он моржа. Слагхорна везде окружали роскошь и удобство, бархатные кресла и столы на позолоченных ножках, чайники и чашки из резного фарфора, жарко натопленный камин и рояль, совершенно не подходящий для подземелья. — Чаю желаете? — Белла и Кингсли яро помотали головами, а Слагхорн, управляя палочкой, наливал себе, — А зря, рекомендую, первейший сорт, прямиком из Цейлона, один из моих бывших студентов прислал на 70-летие. Зажмурившись от удовольствия, Слагхорн отпил из чашки и неторопливо заговорил. — Я должен признаться, что целиком и полностью на вашей стороне. Герберт, если будет продолжать себя вести подобным образом, — Кингсли так яро откинулся назад, что качнул кресло, — то никогда себе приемника не найдет, а ведь Травология — замечательный предмет сам по себе. Увы, с возрастом не приходит мудрость, а профессионализм не умножает доброты, — Белла злобно фыркнула, не боясь неудовольствия декана, — и, тем не менее, послушайте, что я сейчас скажу. Я применил все свое красноречие, дабы убедить профессора Бири не сообщать вашим семьям о происшествиях, мы порешили, что недельные отработки сами по себе неприятные мероприятия, чтобы ухудшать их «Громовещателями». Но я не смогу убедить мистера Дингла не рассказывать своей матери о том, почему он в первый день попал в Больничное крыло. — Сэр, я тут не при чем! — крикнул Кингсли, стукнув кулаком по подлокотнику кресла, — Дедалус сам предложил тронуть колючку! — Я вам верю, мистер Шеклболт, но кому поверит миссис Дингл, вам, чужому ребенку, которого в глаза не видела, или своему сыну? Хорошо, даже если миссис Дингл решит перейти к решительным действиям, вряд ли у неё что-то получится, семья Динглов не так много значит, как семья Шеклболтов, но вам, мисс Блэк, придется худо, Паркинсоны столь уважаемы, сколь и Блэки. — Паркинсон не надо было открывать свой поганый рот! — Белла чуть не столкнула стол с чашками от ярости, так сильно она пихнула его. — Я не отказываю вам в праве на праведную месть, но у мисс Паркинсон есть право на справедливую жалобу, — лицо Слагхорна приняло серьезное выражение, и его голос зазвучал тверже, — Посему я прошу вас, не только, как декан вашего факультета, но как профессор, обучивший ваших отцов, двух невероятно талантливых мальчиков, запаситесь терпением! Перетерпите профессора Бири, поверьте, он скоро уйдет в отставку, не подавайтесь на его провокации и не злите его. И не стоит ссориться с вашими однокурсниками, как с вашего факультета, так и с других, вам семь лет вместе предстоит грызть гранит науки. Не стоит портить отношения в самом начале пути! Кингсли и Белла тихо пообещали, и Слагхорн, потеплев, сказал. — Все же, друзья мои, попробуйте чай, неудобно мне трапезничать, пока все голодают. 1. Blue Suede Shoes — знаменитая песня, написанная в 1955 году, её исполняли множество известных исполнителей, в том числе и Элвис Пресли; 2. Beatles, что буквально переводится, как «Жуки»; 3. Под вторыми блюдами подразумевают блюда из мяса и гарниры, десерты считаются третьими; 4. Каро — африканское племя, проживающее в Эфиопии, отличительным признаком которого является ношение серьги в ухе для мужчин.