12 октября 1966 года
Сине-желтый мяч, свистя, облетал стадион у самых краев в четырнадцатый раз, Дромеда, обхватив голенями метлу, в четырнадцатый раз вяло отбила его, передав пас Джареду. Кузен, поглядывая на часы, благополучно утащенные у grandpapa, также мягко ударил по мячу. Поймав недовольный взгляд капитана, Дромеда отвернулась, вся команда тренировалась из рук вон плохо, почему они с Джаредом должны играть лучше. Белле не составляло никакого труда отбивать неуклюжие удары Геры и Гойла, а Кингсли неспешно преследовал белый крошечный мяч, несущийся со скоростью снитча. Лишь Гринграсс старался, каждый его бросок в кольца сопровождался тихой руганью Беллы.
— На землю! — по полю бежал колченогий Тексбери, клином сложив ладони и опустив их вниз, — Гринграсс! На землю!
Скривив губы, Гринграсс угрюмо поймал на лету мяч и первым направил метлу вниз, вся команда последовала за ним, обступив капитана, игроки то с усмешкой, то с недовольством смотрели на него.
— Гринграсс, через 20 минут на поле выйдет команда Хаффлпаффа, закругляйтесь.
Гринграсс с силой сжал мяч в руках, сверху глядя на профессора.
— Профессор, дайте нам еще время, мы не готовы.
— Нет, Гринграсс, — сухо отрезав Тексбери, — мне нужно поле подготовить после вас, еще не хватало, чтобы вы в драке вцепились!
— Но, сэр, — Гринграсс заговорил так жалко, что послышался смешок Гойла.
— Нет, Гринграсс! Команду морить не позволю! На выход!
Гринграсс дернулся, но отдал в руки Тексбери черно-белый мяч и направился к раздевалкам, Дромеда и Джаред бросили на землю сине-желтые мячи, Кингсли аккуратно положил белый крошечный мячик в раскрытый чемодан Тексбери. Устало переводя дух, студенты разминали ноющие руки, затекшие ноги и согнутые спины, лишь Гринграсс шел прямо.
— Гринграсс, не переживай, — Гера крикнула ему, разматывая обмотки, — Хаффлпафф, может, и побеждал кого-то, но не нас.
— Да, — поддакнул Гойл, — надерем зад барсукам!
— Как же вы не понимайте! — Гринграсс резко развернулся, перепачкав в земле сапоги, — Капитаном стала Аббот! Она набрала новую команду!
Гойл фыркнул в ответ.
— Гринни, не паникуй, как цыпочка перед первым мужиком.
— Шеклболт, хоть ты будь серьезней! — Гринграсс схватил Кингсли за грудки, — Ты же их видел!
— Да, Дастин, видел, — спокойно и жестко ответил Кингсли, отталкивая Гринграсса от себя, — охотники впечатляют, загонщики тоже, но с ловцом Аббот не угадала. Я когда её увидел, решил, что ей 10, а ей уже 12, оказывается. Хлипкая даже для ловца.
— Блэк, Розье! — беспомощный Гринграсс схватил Дромеду и Джареда за плечи, — Вы загонщиков видели! Там такие бугаи!
Дромеда тут же ударила по руке капитана.
— Гринграсс, не переживай, — холодно она расправляла помятую форму, — мы смирились с тем фактом, что мы — самые низкие среди загонщиков.
— К тому же, мы все равно их бьем, — Джаред сбросил с себя руку капитана, и, счистив грязь с сапог о ступеньки, зашел в плохо освященный коридор под стадионом.
Гринграсс поскреб ногтями стену, подняв тучу пыли, и крикнул вслед Розье.
— Чтобы ты знал, Розье, хмырь — в загонщиках! — развернувшись, Гринграсс покинул команду, оставляя на половицах размашистые следы грязи. Розье, ругнувшись вслед, побежал за Кингсли и Гойлом.
Опустившись на скамейку в раздевалке, Дромеда задубевшими пальцами развязывала тесемки, пластины с треском упали, и она повела занывшими плечами. Снимая испачканные сапоги, Дромеда брезгливо смахнула с ладони ошметки земли и поочередно размяла пальцы на дурно пахнущих ногах. Белла, освободившись от оков защиты, напряженно наблюдала, как Гера, полуодетая, гремела в своем шкафчике, когда однокурсница, перекинув через плечо махровое полотенце, зашла в душ, то она резко села на скамью рядом с сестрой.
— Дромеда, что за хмырь?
— Там личное, — незамедлительно ответила Дромеда.
Белла сузила глаза.
— С кем у Джареда разборки?
Дромеда стиснула в руке снятую перчатку, почувствовав, как её твердая поверхность врезается в кожу.
— Белла, тебе-то зачем знать?
— Что значит «зачем»? Как будто ты Джареда не знаешь!
Дромеда деланно закатила глаза и отвернулась, но Белла больно схватила её за плечо.
— Дромеда, он с кем встречается? — Белла впила в неё ногти, — С грязнокровкой?
Дромеда ответила без малейшей запинки.
— Нет, конечно, — сняв с себя руку сестры, она продолжила, — Джаред ведь не совсем дурак, он-то и не встречается ни с кем.
— Но он влюбился? — Белла не думала отступать.
— Он мне ничего не говорил.
— Значит, все серьезно, — пробормотала Белла.
Дромеда сняла форму, обернувшись в полотенце, побрела в душ, жмурясь под горячим потоком воды, она дрожащими руками натиралась намыленной губкой. Окружив себя слоем пены, Дромеда поглядывала через плечо на сестру, мрачно стоящей под душем. Вода волнами скатывалась с её мокрых волос, но Белла не шелохнулась. Значит, все серьезно. Дромеда отвернулась и принялась смывать с себя пену, наблюдая, как мыльные клочья, пузырясь, растворялись в воде, она погрузилась в тревожные мысли. Второй год Джаред никак не мог привыкнуть к тому, что их однокурсница Гибсон не обратила на него должного внимания. Слушая возмущения кузена, Дромеда представляла себе образ «хмыря», здоровенного, как Хагрид, толстого, как их декан, небритого неотесанного хама. Не хватало только разбитой бутылки в руках и дымящейся сигары в желтых зубах. Джаред то и дело говорил о дуэли, но Дромеда всеми фибрами души хотела отговорить его от глупой затеи. Вытираясь жестким ворсяным полотенцем, Дромеда тут же задрожала, как бы не любила кузена, она знала его недостатки. Маленький для его возраста рост — лишь меньшая из проблем по сравнению с безалаберностью в учебе и любовью к показухе. Если половина рассказов о «хмыре» — верна, то сопернику Джареда даже не придется пользоваться палочкой, дабы свернуть кузену шею.
Едва оказавшись после горячего душа в промерзлой раздевалке, Дромеда судорожно задрожала и сразу потянулась за одеждой, надевая на озябшие ноги теплые шерстяные носки поверх тонких шелковых чулок, снова посмотрела на сестру. Белла также быстро одевалась, еле справляясь с холодом, но продолжала мрачно глядеть перед собой. Расправа от «хмыря» — меньшее из бед, что ждет Джареда, если Белла узнает, в кого он влюблен. За годы тренировок сестра нарастила мышцы на руках и плечах, и кузену не поздоровится. Даже если Белла не решит побить Джареда, она еще может навредить ему, например, рассказать родителям. При всем добродушном виде дядя Ланнетт способен на гнев, и тётю Мариэтту не стоит сбрасывать со счетов. Запахнувшись в плащ, Дромеда вышла из раздевалки и пошла к зданию Хогвартса. Гибсон не вызвала такой ярой неприязни, как Кэрроу, но она определенно не стоила того, чтобы кузен ради неё рисковал всем.
Оконные витражи задрожали от потока ветра, Дромеда, очутившись возле цветного изображения королевы Гвиневры и сира Ланселота, увидела, как между тайными возлюбленными сверкнула молния, и следом обрушились потоки дождя. Спускаясь по лестницам в подземелье, Дромеда ощутила исходящий от стен холод. Зря Слизерин выбрал для своих учеников подземелья, стоит пойди дождю или случиться снегопаду, так весь факультет дрожит от холода. Рейвенкло и Гриффиндору, впрочем, приходится едва ли лучше, обо всех капризах погоды узнают самыми первыми. Дромеда не знала точно, где именно факультет Хаффлпафф обитает, но его основательница поступила умней всех, никаких башен и подземелий.
В заветном коридоре раздались гул и лязг цепей, колыхаясь, сквозь стену проник Кровавый Барон и завис между студентами и стеной.
— Барсуки на поле не выйдут, — гулко заговорил он, — змеям придется ждать еще день, дабы вонзить в их жирные тушки зубы. Не посрамите меня, Проповедник — Божий раб, но Арнульф из Эссекса ни от кого не потерпит насмешек, — призрак исчез в глубинах тусклых коридоров, не удостоив никого взглядом.
Среди слизеринцев начался шум, они наперебой обсуждали слова Кровавого барона, даже когда подошедшая Паркинсон назвала пароль и впустила однокурсников внутрь, разговоры не утихали.
— Аббот перенесла генеральную репетицию (1) на завтра! — Гера кричала громче всех, — И все из-за дождя!
— Гринни нас бы и в землетрясение выгнал на поле! — вторил ей Гойл.
Гостиная затряслась от хохота, но холодный голос Гринграсса прошел сквозь шум, как нож в масло.
— Потише, Гойл, я ведь могу передумать.
Дромеда, Белла и Джаред не разделяли всеобщего веселья, тихо и незаметно они направлялись в свои комнаты, дабы собрать вещи. Аккуратно открывая дверь, Дромеда заглянула внутрь, спальня почти пустовала, лишь Фалена Фоули сидела, согнувшись, как червяк, за учебной партой. Дромеда вошла внутрь и подбежала к шкафу, старательно перебирая вешалки с мантиями, вытащив черную мантию, она мельком заглянула через плечо однокурсницы.
— Древние руны будут только в пятницу.
— А? — Фалена от неожиданности едва не уронила чернильницу, — А, ты, Дромеда. Я знаю, что в пятницу, — она снова уткнулась в пергамент, — но Бабблинг столько всего задала, боюсь, что не управлюсь за вечер четверга.
Хмыкнув, Дромеда припала на колени рядом с кроватью и вытащила чемодан, раскрыв его, она тщательно сложила заранее отложенные вещи, ночную одежду, белье, чулки, расческу, крема и учебные принадлежности. Фалена, оторвавшись от домашнего задания, недоуменно спросила.
— Ты куда-то собираешься?
— Да, — нехотя ответила Дромеда, силясь затолкать связанные между собой туфли между коробочкой с кремами и мешочком с «женскими» принадлежностями, как их она называла.
Фалена скромно кивнула и повернулась к себе. Управившись с чемоданом, Дромеда тщательно застегнула его и, поднявшись на ноги, обратилась к соседке.
— Фалена, у меня к тебе просьба, — прокашлявшись, она продолжила, — меня день не будет, и мне надо бы узнать домашнее задание. Я бы попросила Марту или Геру, но они не ходят на Нумерологию.
— Не переживай, — Фалена сняла очки и протерла их тряпочкой, — я все передам. Эх, — вздохнула она, надев очки, — везет тебе, не встретишься со Спраут.
Дромеда замерла с чемоданом в руке.
— Чего её бояться? Милая колдунья, не то, что Бири.
— Она из Хаффлпаффа, и ты послезавтра играешь против её команды.
— Я их не боюсь.
— Зря, барсуки ведь змей едят, — понизив голос, Фалена добавила, — ядовитых тоже.
Дромеда раздраженно повернулась к соседке.
— Фалена, говори конкретно, а то у меня мало времени.
— Моя семья, в основном, учится на Хаффлпаффе, и знаешь, что?
— Что? — Дромеда сжала ручку чемодана.
— Они не такие уж добрые и безобидные.
— Приму к сведению, — холодно сказала Дромеда, — до завтра.
— До завтра, — Фалена вновь повернулась к пергаменту и принялась царапать пером руны.
Волоча чемодан, Дромеда недовольно брела по извилистым коридорам подземелья Слизерина. Сколько можно за день пугать Хаффлпаффом, то, что его студенты не отличаются добротой, она и так знает. Взять бы миссис Арктурус Блэк, не обладай она жестким и суровым нравом, то не выжила бы среди Блэков. Хелен Аббот не так проста, и дело даже в не её росте и мускулах. Задаром капитанскую повязку не получают. Попав в гостиную, Дромеда с облегчением увидела, что она почти пуста. Ободренная, она несла чемодан, как бы не были суровы и сильны барсуки, но против змеиной хитрости и изворотливости им не устоять.
Белла и Джаред уже ждали её с вещами, обменявшись мрачными взглядами, вместе они покинули обитель факультета. Коридоры школы впитали больше холода, чем прежде, и Дромеда ощущала себя Мерлином, заключенным в воздушную колонну Нимуэ (2). Однако, как бы она не дрожала, она не могла заметить, что Джаред по дороге снял часы и спрятал в карман мантии. Наконец-то они оказались у главных ворот Хогвартса, Ланнетт, промокший насквозь, глядел хмуро на сына и племянниц, возле него суетливо расхаживал Слагхорн, то и дело теребя края бархатного жилета.
— О, мисс Блэки, мистер Розье, вы закончили с тренировками, — Слагхорн сохранял видимое спокойствие, — месье, раз вы благополучно отвезли младшую мисс Блэк и мисс Яксли…
— Вы думаете, я буду рисковать жизнями дочерей покойной сестры и собственного сына? — зло перебил его Ланнетт.
— Нет, что вы, месье, — примирительно заговорил Слагхорн, сцепившись крепче в жилет, — я лишь желаю напомнить…
— Я помню про матч, чтоб его!
— Тогда не имею возражений, — помявшись, Слагхорн тихо сказал, — соболезную вашей утрате, месье. Ваша нация принимает соболезнования от незнакомых волшебников?
— Да, — сухо отрезал Ланнетт, расправляя прилипшие ко лбу светло-золотистые волосы, — мы не такие бесчувственные, какими вы, Anglais (англичане), нас видите.
Шлепая по огромным лужам, превратившим зеленые дворики в настоящие болота, Дромеда, Белла и Джаред подошли к повозке, запряженная этонскими крылатыми конями, ярким солнцем она блестела среди голых деревьев. Ланнетт, не сказавший ни слова детям, открыл дверцу повозки, покрытую темным покрывалом, он помог племянницам зайти внутрь, однако жестом остановил сына.
— Джаред, верни часы.
Джаред потупил глаза.
— О чем вы, papa?
Ланнетт схватил сына за ухо, Дромеда не на шутку испугалась, дядя уж сильно крутил рукой.
— Живо верни часы, morveux (сопляк)! Иначе никогда их не получишь!
Потирая красное ухо, Джаред вытащил часы и отдал отцу, лишь тогда его впустили в повозку. Ланнетт, заходя последним, захлопнул дверцу, и повозка тронулась. Сначала слышался скрип колес и шелестение мокрой травы, следом случился рывок, и раздался вой ветра, колыхнувший повозку. Вжавшись в спинку сидения, Дромеда смотрела прямо перед собой, главное, при таких подъемах удержать концентрацию. Повозка вновь совершила рывок, резкий свист за окном утих, повозку качало из-за порывов ветра, но она сохраняла горизонтальное положение. Окна запотели, Дромеда пыталась протереть, но повозка дернулась, и она слетела с места, больно ударившись коленями.
— Не трогай окно! — повелительно сказал Ланнетт, помогая ей встать, — Потом отмывать придется.
Под насмешливые взгляды сестры и кузена Дромеда села на место, потирая ушибленные места. Ветер выл за окном, слышались раскаты грома, повозку периодически швыряло из стороны в сторону, Дромеду и Джареда, сидящих по краям, несколько раз прижимала к стенкам Белла при каждом толчке. Ланнетт же, схватившийся за ручку дверцы, сохранял равновесие. Постепенно повозка двигалась спокойно, шторм стих, и сквозь бархатные занавески пробивались солнечные лучи. Дромеда, мельком глядя на насупленного дядю, одернула занавеску и увидела голые поля, усеянные прямоугольными зданиями, один на другой похожих, с их узких труб исходили темно-серые клубы дыма, тонкими линиями тянувшиеся к небу.
— Стаффордшир, — Ланнетт презрительно усмехнулся, — Le trou (захолустье)!
Окна посерели от дыма, и Дромеда отвернулась от окна. Повозка вновь дернулась, дети схватились за края сидения, в то время как Ланнетт напротив резко вжался в стенку. Занавески мельком раскрылись, и в окнах промелькнули голые кроны деревьев. Раздался резкий удар о землю, и дети подпрыгнули на месте, колеса заскрипели, сталкиваясь с камнями. Ланнетт мрачнел с каждым скрипом, глядя себе под ноги, он растирал суставы пальцев, то и дело щелкая ими. За окном пронеслась вспышка, и Ланнетт произнес, не поднимая головы.
— Вот и они, цвет английской нации. Одним словом, Les chacals (шакалы).
Повозка резко затормозила, Дромеда, Белла и Джаред разом слетели на пол, пытаясь подняться, они наступали друг на другу на ноги, перепачкав штанины и подолы мантий в пыли и остатки высохшей земли. Ланнетт, качаясь, распахнул дверцу повозки и моментально спрыгнул со ступенек. Поправляя смятую одежду, Дромеда выползла наружу, опираясь о руку дяди, она аккуратно встала на землю. Пока сестра и кузен выбирались, Дромеда оглядела двор, нигде ни цветочка, сплошной камень, лишь в четырех углах квадратного двора виднелись желтые от жухлых растений клумбы. В самом центре, на пересечении четырех дорожек из облицованных плиток находился фонтан. В круглой чаше, полной зеленоватой от листьев воды, стоял пьедестал, густо укутанный мхом. Гигантские весы, как и фонтан, из черного камня, отбрасывали тень на приблизившуюся к ним Дромеду, с интересом рассматривая скульптуру, она увидела на бронзовых чашах два камня, огромный грязный валун на одной, и небольшую позолоченную гальку на другой, причем эта крошечная галька перевешивала.
— Ты опоздал на похороны сестры почти на час, — равнодушный голос принадлежал высокому волшебнику с тяжелым лицом, крупным носом и широким лбом, его светлые блестящие волосы были стянуты на затылке в тугой хвост.
Ланнетт, задирая голову, зло сверлил его взглядом.
— Сделал бы для приличия скорбный вид, Корбан! Летти была тебе женой, пускай и бесполезной по твоему мнению!
— Фальшивая скорбь навредила бы вашим родителям больше, чем равнодушие, — все спокойно говорил мистер Яксли, касаясь пальцем поверхности воды, — особенно ваша мать не поверила бы мне и ужасным образом была бы оскорблена.
— Корбан, не ври хотя бы себе, — Ланнетт чуть не срывался на крик, — кому как не тебе насрать на нас!
Дромеда и Белла вытянули лица, Джаред ехидно усмехнулся.
— Выбирай выражения, — мистер Яксли напряженно заговорил, опершись о края фонтанной чаши, — ты в обществе детей находишься, не говоря уже о том, что ты — в моем доме!
— Какой уж тут дом! Хибары и то чище!
— Вот как! Не всем зарабатывать на службе Международного сотрудничества, или заниматься контрабандой крови единорога, как вам, Ланни, — Ланнетт побагровел, как спелый томат, а Яксли вдруг обратился к Дромеде, — фонтан отражает герб моего рода. «Золото, — указал он палочкой на позолоченную гальку, — ценнее без примесей», — ткнул палочкой валун, — так говорил мой родоначальник, Яксель Полурукий, еще в письме к Салазару Слизерину. Что скажешь, воистину Либрариум впечатляет?
Дромеда совладала с желанием попятиться и спрятаться за дядю и кратко кивнула.
— Как скажите, мистер Яксли.
Мистер Яксли торжествующе обвел взглядом гостей, особенно задержавшись на красном от злости Ланнетте.
— Я вижу, что лишь с твоей средней племянницей можно о чем-либо серьезно говорить. Пойдемте, — повернувшись прямой спиной, он подозвал гостей, — а то ты, Ланнетт, еще чего лопнешь от злобы, и «мизарабл» Розье, — передразнил он говор grandpapa, — потеряют всех детей.
Дромеда, надменно поджав губы, тихо прошептала.
— C’est la(3) enculé (вот ублюдок)!
Яксли резко развернулся, сбив ногами плитку.
— Кто это сказал?!
— Я! — Ланнетт положил руку на плечо Дромеды, — Так ты приведешь нас в свой дом или нет?
Яксли, бросив злой взгляд на Ланнетта, стремительно зашагал по дорожке, не заботясь о том, чтобы его догнали. Дядя, хитро подмигнув, прошептал.
— Правильно «le», Меди, Корбан, конечно, подонок, но все же остается мужчиной.
Либрариум оказался небольшим замком квадратной формы, с четырех сторон его основание подпирали круглые приземистые башенки с облупленными бойницами, узкие окна черными ранами сияли в них. Подбитые железом деревянные ворота с невыносимым лязгом раскрылись перед гостями и с шумом захлопнулись, сотрясая стены. Оказавшись внутрь, Дромеда сощурилась, факелы в виде скелетообразных рук слабо освящали тесный коридор, длинной кишкой ведущий к лестнице.
— Сказал бы, что у Яксли фамильная черта — неумение прибираться, — пробурчал Ланнетт, ударившись боком об угол, — но Мариэтта никогда не запускала так Валле-де-Розье.
— Значит, твоя сестра была скверной хозяйкой, — пожал плечами Яксли.
Ланнетт прошептал ему некое ругательство, значение Дромеда не знала, но вспоминать было некогда, вслед за лестницей распахнулись потрепанные двери, и показалась гостиная. Освящаемая лишь большой люстрой и узкими окнами у потолков, она представляла из себя настоящий склеп. Тяжелый гроб, лежащий на столе с ножками в виде медвежьих лап, сливался с полумраком, лишь ярко-красный рубин на впалой груди покойной горел ясным пламенем.
— Я ведь говорил, чтобы никакого напоминания о предыдущем муже не должно быть на миссис Яксли, — яростно сказал Яксли, обращаясь к месье Розье, — или вы не помните уже, как на вашем родном, изначально, языке будет «не должно»?
Месье Розье, сидевший возле гроба, поднял измождённое лицо, сердце Дромеды сжалось, grandpapa, которому исполнилось 67 лет, стремительно постарел. На покрытой прожилками голове почти не осталось волос, лишь затылок окружало несколько снежно-белых прядей, кожа на лице и шее так обвисла, что будто сползала с черепа. Но страшней всего были глаза, черные круги, окруженные красными белками.
— Будь проклят тот день, когда я решил выдать за тебя Летти, — тихо сказал он трясущимися губами, — Notre-Dame, лучше бы она осталась разведенной.
— Я не несу вину за её смерть, — зло сверлил тестя взглядом Яксли, — я, конечно, — отличный маг, но вызывать сердечные приступы не умею. К тому же, вашей дочери надо было смириться, что она больше не мадам Буршье.
Месье Розье поднялся, ростом почти пять футов (4), он все же выглядел угрожающее.
— Ты виновен в смерти Летти, так же, как и в сиротстве Теи! Именно ты не сделал её счастливой миссис Яксли!
Мариэтта, выделявшаяся из-за жемчуга на шее, появилась в полумраке гостиной, нахмурившись при виде брата, поманила к себе сына и племянниц. Закрыв дверь, она немедленно повела их по прямым переходам и винтовым лестницам на второй этаж, где в просторной, но затхлой спальне находилась grandmaman. Еще статная и стройная, однако и её не пощадили годы и потери, раньше её длинные вьющиеся волосы напоминали золото с вкраплениями серебра, то сейчас все было наоборот. Она сдержанно обняла внуков, но Дромеда ощутила дрожь её покрытых морщинами рук.
— C’est bon (хорошо), что вы приехали, — тихо сказала она.
Тяжело опустившись на кровать, мадам Розье потерла спину, Мариэтта подошла к ней, но она жестом остановила невестку. Поправив подбитое мехом одеяло, мадам Розье смотрела на лежавшую внучку. Тея, бледное создание с тонкими светлыми волосами, тихо дышала во сне, поднимая худую грудь.
— Теодоре будет лучше в Валле-де-Розье, — сказала Мариэтта, взяв с прикроватной тумбочки пузырек, — Либрариум часто продувает.
— C’est verrat (этот боров) Пруэтт разве позволит, чтобы британскую волшебницу воспитывали Français (французы)!
Дромеда с сестрой и кузеном подходила к окну, где за столом сидела Цисси, бледная в черном платье, компанию ей составлял худой мальчик с светло-русыми волосами и крупными чертами лицами. Глядя на блестящий черный стол, они гоняли между собой камешек от Плюй-камней.
— Что, Эван, — спросил Джаред, положив крепкую руку на сутулое плечо брата, — не упадешь в обморок, как в прошлый раз?
Эван презрительно фыркнул.
— Не упаду, не надейся.
— Он упал в обморок на похоронах нашей бабушке по маме, — пояснил Джаред, — шлепнулся лицом прямо в грязь.
Эван снова фыркнул, сбросив с себя руку брата, Цисси подняла глаза и строго спросила.
— Рассказать больше нечего, Джаред?
Джаред хотел было открыть рот, но мадам Розье поднялась, скрипнув старческими коленями.
— Пора приступать к погребению, горе оставим вечеру.
На мгновение grandmaman показалась хрупкой из-за согнутой спины, но с помощью Мариэтты она выпрямилась и далее пошла сама, и так быстро, что невестка и внуки едва поспевали за ней. Гостиная заполнялась гостями, лица большинства показывались в первый раз. Дромеда не знала их имен, однако в чистоте их крови и древности родословной не сомневалась, тяжелые черты лица и крупные носы виднелись везде. Вдруг она ощутила сильную хватку, её за локоть ухватил Джаред.
— Ты посмотри, тут Боунс!
Дромеда посмотрела в левый угол гостиной, возле рыцарских доспехов и огромного чучела медведя стоял староста Хаффлпаффа, невысокий и коренастый, с темно-соломенными волосами, торчащими в разные стороны, и приплюснутым носом. И он обладал тяжелым лицом и широким лбом.
— Что этот придурок здесь забыл?
— Он нам родич, к сожалению, — бесшумно оказался рядом Яксли, — если бы ты, Джаред, лучше изучал свою английскую родословную, то знал бы о нашей с твоей матерью кузине Тремоне, ныне, к её сожалению, миссис Эрик Боунс. Эдгар, — подозвал Боунса Яксли, — скажи, кузен, почему твой отец не почтил нас?
— Вам, дядя, лучше расспросить моего отца лично.
— Но что скажешь, ты, насчет известия, что ты не единственный ребенок своего отца? — Боунс густо покраснел, и Яксли продолжал, — Ужасный позор для столь уважаемого волшебника, как Эрик Боунс, заместителя главы отдела Международного розыска.
— Отец сочтет ваши слова за комплимент, — еще пуще краснея, ответил Боунс.
— Как зовут того отпрыска, что неожиданно обнаружился у Эрика? Энн? Эмбер?
— Повторюсь, дядя, спросите лучше у моего отца, — Боунс, отходя от Яксли, — к тому же, нас зовут.
Яксли угрюмо промолчал и направился к столу с гробом, Боунс, следуя за родичем, бросил напоследок строгий взгляд на Джареда. Кузен напротив развесился и так, что Дромеда ткнула его локтем в бок.
— Тихо, на похоронах тёти находишься! — тихо прошипела она.
Наступило напряженное молчание, присутствующие волшебники вытянулись подобно струнам, когда к гробу подходили четверо, вдовец мистер Яксли, брат Ланнетт, отец Реджинальд, и дальний родич мужа Эдгар Боунс. Почившая Летиция Яксли готовилась уйти в последний путь, но неожиданно гроб её накренился вправо, месье Розье упал на колени.
— Винда! — взвыл он, пока Боунс пытался удержать в своих руках гроб, — Я виноват перед тобой! — он начал колотить хилыми кулаками по полу, — Но за что ты прибрала моих дочерей?! — гости в ужасе отступали от его криков, — Pourquoi (за что)?!
Из ряда гостей выскочил незнакомый плешивый волшебник в круглых очках и помог удержать гроб, мадам Розье бросилась к месье Розье, опустившись на колени, она обняла за трясущиеся плечи мужа и прижала его голову к груди.
— Идем, — Ланнетт прошептал и тут же схватил за руки Джареда и Эвана, пока Мариэтта больно вцепилась за Дромеду и Беллу, — здесь не на что смотреть.
Дромеда успела схватить Цисси за локоть и повела за собой, она смотрела вперед, стараясь не вслушиваться в вой grandpapa. «Элли», «Летти», звал он.
***
14 октября 1966 год
Овощной суп отдавал сыростью, а тыквенный сок лишь вызывал сухость, Дромеда вяло ковыряла ложкой в тарелке, с трудом насыщаясь, матч с Хаффлпаффом грянет с минуты на минуту, и понадобится каждая сила. Однако она чувствовала внезапный упадок сил, проведенная ночь в Либрариуме словно высушила её, отведя взгляд от полупустой тарелки, она посмотрела на сестру. Белла мрачно хлебала тыквенный сок, разглядывая потолок, отображающий облачное небо. Рядом с ней сидел Джаред, он обкусывал гренку и прислушивался к разговору Геры Джонс и Майкла Гойла.
— Мы втроем налетаем на охотников, они от испуга роняют мяч, — Гойл с увлечением двигал тарелки перед собой, — и тут же один из нас хватает квоффл, и все — гол!
— Отличный план, — сказала Гера, но затем добавила, — а нас загонщики не собьют? Я бы на месте Аббот так поступила.
— Ну, слизеринец так бы и сделал, а Аббот ведь хаффлпаффка. А они тупые, как, — Гойл замялся, прежде чем ответить, — как тупая тупизна!
Слизеринцы посмотрели на Гойла со смесью изумления и насмешки.
— Интересно, — Гойлу явно нравилось придуманное им выражение, — как выглядит «тупая тупизна»?
Раздался звонкий удар металлом по дереву, Гринграсс стукнул вилкой по столу.
— Она будет выглядеть, как вы, если проиграете! — Гринграсс поднялся с места, — На метлы, живо!
Дромеда без всякого сожаления отодвинула тарелку, желудок сводило от перенесенных переживаний, еще одна ложка — и весь обед вылез бы наружу. Гойл, Джонс, Розье и обе Блэк — все шли за Гринграссом на стадион, шествие замыкал Шеклболт, доедая гренку. Зрительские места пока в большинстве пустовали, но и те немногие заполненные участки гудели, как улей докси. Пока Дромеда облачалась в форму, потолок в раздевалке раскачивался сильней и сильней, стоило выйти на поле, пронзительный шум толпы чуть не оглушил ей. И громче всех звучал голос нового комментатора.
— Всем привет, студенты и преподаватели Хогвартса, — вместо нескладного и прыщавого Лавгуда перед местами профессоров сидела однокурсница Беллы, очкастая Рита Скиттер, специально для матча соорудившая из блеклых волос невообразимую прическу из кудрей, — с вами я, Рита Скиттер!
— Маргарет Скиттер, — громко поправила её Макгонагалл, укутанная в клетчатую шаль.
— Простите, профессор, Маргарет Скиттер! И так, мы начинаем серию матчей по квиддичу! Первыми столкнутся в неравной борьбе не на жизнь, а на смерть барсуки и змеи. Хаффлпафф и Слизерин! — трибуны с черно-желтыми знаменами испустили такой крик, что заложило в ушах, — Начнем с представления Хаффлпаффа!
С противоположной стороны шли игроки, канареечно-желтые, но пятеро, а не семеро. Дромеда присмотрелась и невольно хихикнула, отсутствовали номера «пять» и «шесть», загонщики. Аббот также заметила недочет игроков и, резко развернувшись, побежала в сторону раздевалок, нервно жестикулируя под хохот серебристо-зеленых трибун.
— Хорошее начало, если Хаффлпафф, занявший в прошлом году — первое место с конца, хочет поставить на лопатки Слизерин, двукратного чемпиона школы, им нужно постараться! Для начала — не опаздывать!
— Мисс Скиттер, не затягивайте с представлением! — строго крикнула Макгонагалл.
— Простите, профессор, — Скиттер прочистила горло, прежде чем ответить, — итак, приветствуем наших змеек! Номер один, Дастин Гринграсс, 7-й курс. Охотник и капитан. Умел бы улыбаться, завел бы подружку!
— Мисс Скиттер!
— Простите, профессор.
Гринграсс глухо проворчал под глумливое хихиканье Гойла.
— Номер два, Гера Джонс, 4-тый курс, охотница. Мальчики, налетайте, она свободна!
— Пошла ты в жопу дракона, Скиттер, — проворчала Гера.
— Номер три, Майкл Гойл, 6-й курс, охотник и кандидат в капитаны на следующий год. Ему даже улыбка не поможет, что завести подружку.
— Мисс Скиттер!
Гойл выругался под ехидный смешок Гринграсса.
— Номер четыре, Беллатрикс Блэк, 5-тый курс, вратарь и моя соседка. Мальчики, предупреждаю, очень горячая штучка!
— Мисс Скиттер! Еще одна шутка, и я отберу рупор!
— Простите, профессор!
Белла грозно сжала кулаки в плотных перчатках.
— Когда вернусь в спальню, то задушу её! — прошипела она.
— Номер пять, — Скиттер не так воодушевленно вещала, — Андромеда Блэк, 4-тый курс, загонщик и сестра номера четыре. Вот и все, что могу о ней сказать.
Дромеда недовольно выдохнула, но хоть не стала советовать её мальчикам.
— Номер шесть, Джаред Розье, 4-тый курс, загонщик.
— Что не сказала, что я — кузен номеров пять и четыре, — проворчал Джаред.
— Потому, что — тупая! — зло ответила Белла.
— И номер семь, Кингсли Шеклболт, 5-тый курс, ловец! Итак, встречаем, барсуков!
Под рев трибун к центру поля подходила команда Хаффлпаффа в полном составе. Дромеда замерла, Гринграсс не соврал насчет загонщиков, парни возвышались даже над рослой Аббот.
— Номер один, наша старая знакомая, профессор, я не шучу, — Скиттер отсела подальше от Макгонагалл, — наша старая знакомая Хелен Аббот, 5-тый курс, охотник и капитан!
С каждым матчем Аббот неумолимо росла, 5 футов и 8 дюймов (5), она также не обладала округлыми формами, лишь длинные светлые волосы до пояса, заплетенные в толстую косу, показывали её принадлежность к женскому полу.
— Номер два, Линкольн Пауэр, 3-тий курс, охотник!
Рядом с Аббот шел невысокий и худой мальчик, с кожей темней, чем у мулата Кингсли и квартеронки Геры.
— Его, наверно, назвали в честь Авраама Линкольна, — серьезно сказал Кингсли, — маггловского президента Штатов, он отменил рабство.
— Ты не на уроке маггловедения, чернуш! — грубо прервала его Белла, Гринграсс сразу схватил Кингсли за руку, но он лишь сжал кулаки.
Скиттер все продолжала вещать.
— Номер три, Мэри-Энн Гибсон, 4-тый курс, охотник!
Джаред так резко остановился, что Белла с размаху врезалась в него.
— Джаред, блин! — толкнула она кузена, — Задницей шевели!
— Джаред, пойдем, — настойчиво потащила Дромеда его.
Глядя на конопатую однокурсницу, она понадеялась, что один забитый ей квоффл отобьет все высокие чувства Джареда к ней.
— Номер четыре, Кевин Смит, 7-й курс, вратарь, — под глумливое хихиканье Гойла и Геры шел сутулый и длинноносый парень, — номер пять, Теодор, ой, простите, — Скиттер вытащила из-за пазухи бумажку и прочла, — Эдвард Тонкс, 6-й курс, загонщик!
Дромеда задумчиво потерла лоб, она определенно слышала эту фамилию, даже имя, оставалось лишь вспомнить подробней.
— Номер шесть, тут я помню, Гарольд Макмиллан, 6-й курс, загонщик.
— Меда, — Джаред ткнул её в бок, — помнишь его? Ты ему шарф возвращала.
Дромеда напрягла глаза и увидела долговязого и худого парня с неподходящими его фигуре широкими плечами и жилистыми руками, светло-песочные волосы аккуратно прилегали к высокому лбу, а редкие усики того же цветы казались прилипшей грязью к губе.
— Эй, Макмиллан, — Джаред весело крикнул и изобразил в воздухе объемную грудь, Белла и Гойл засмеялись, а Макмиллан в ответ погрозил костистым кулаком.
— И номер семь, Ксе-ни-я, — по слогам прочла Скиттер, — Кра-с-но-ва. 2-й курс, — сказала она быстрей, — ловец! Прямиком из снежной России!
Девочка оказалась под стать далекой родине, две тонкие косы цвета снега, белая, без кровинки кожи, и бесцветные ресницы. Команда Хаффлпафф оказалась лицом к лицу с командой Слизерина, и Дромеда увидела на приколотый возле тонкой шеи Краснофф (6) красный значок со стальным лицом на нем.
— К полю подходит Сикст Тексбери, капитаны команд обменялись рукопожатиями!
Дромеда вновь разглядывала команду соперников, набранные новички не внушали трепета, что Пауэр, что Гибсон не выглядели серьезной угрозой на фоне Гринграсса, Гойла и Геры, Макмиллан слишком худ для загонщика, а Краснофф — мелка даже по меркам ловцов, Кингсли одним толчком собьет её с метлы. А вот Тонкс…
— Хмырь поганый, — прошептал Джаред.
Дромеда подняла бровь, конечно, Тонкс оказался высок для 16 лет, почти 6 футов, широк в плечах и крепок в груди, больше плотный, чем мускулистый, но после Хагрида и мистера Пруэтта ростом и сложением её нельзя удивить. Её изумляло другое, она слышала его голос, мягкий и такой спокойный, особенно после окриков Крессвелла с его шотландским акцентом. Она не могла себе представить, что у его обладателя окажутся такие сильные руки, а на щеках уже появился пушок. Тонкс, стряхнув со лба небрежно расчесанные светлые волосы, вдруг посмотрел на неё, прищурившись. Дромеда мгновенно отвела взгляд.
— Впечатляет? — спросил Джаред, Дромеда кивнула в ответ.
По команде Тексбери, в воздух взлетели 14 метел, пока профессор распаковывал мячи, Джаред тихо сказал, подлетая.
— Хмырь мой!
— Ты уверен? — беспокойно посмотрела она на Тонкса, на биту в его руках, — Ты ему в пупок дышишь!
— Хорошо, уступаю даме.
— Нет, — Дромеда помотала головой, — хмырь полностью твой.
Бладжеры черным молниями взмыли в воздух, квоффл утонул в море рук и метел, загонщики обеих команд слетели с мест, орудуя битами. Дромеда отбила бладжер, направленный Макмилланом в Гринграсса, и сама едва успела пригнуться, спасаясь от снаряда Тонкса. Квоффл оказался в руках Аббот, направлявшейся к воротам.
— Опасный момент, врата Слизерина беспомощны, как никогда, Аббот готовится к атаке, а в Блэк летит бладжер Тонкса, — Скиттер от волнения схватилась за края трибуны, — ой-ой, не могу смотреть. Да! — вдруг она завопила, — Розье отбивает бладжер, Блэк защищает ворота! Да, так держать!
— Мисс Скиттер! Что за предвзятость?! — крикнула Макгонагалл.
— Простите, профессор, комментатор должен оставаться хладнокровным.
По команде Гринграсса, к нему подлетели Гойл и Гера, образовав клин, они стремительно приближались к воротам Хаффлпаффа. Дромеда направила бладжер к Пауэру, а Джаред — к Аббот. Аббот совершила крюк, дабы увернуться, Пауэр лишь припал к древку метлы.
— Летит наша птица, подобно коршуну, готовится захватить в свои когти беспомощного птенца. Решающий момент, но нет! — Скиттер едва не охрипла, — Нет! Макмиллан швыряет бладжер прямо в Гойла! В тот момент, когда он собирался принять квоффл у Гринграсса! Подонок!
— Мисс Скиттер!
— Простите!
Получив снаряд в плечо, Гойл камнем упал на землю, его собственная метла ударила его по голове. Сжимая древко, Дромеда с трудом оторвала взгляд от земли и увидела, как Аббот оттопырила три пальца, средний, безымянный и мизинец, и соединила оставшиеся пальцы в кольцо.
— Гибсон перехватывает мяч, ловко обходит Гринграсса и Джонс. Розье собирается направить на неё бладжер, но нет! Удар недостаточно силен, и его отбивает Тонкс!
Дромеда, уворачиваясь от бладжера, подлетела к кузену.
— Джаред! Соберись! — гневно накричала она на него.
Развернув метлу, Дромеда полетела за бладжером, ударив мяч, она направила его на Гибсон. Мяч черным вороном просвистел над головой Гибсон, но она вовремя пригнулась.
— Гибсон забивает гол! — раздавался с трибун крик Скиттер, — 10:0 в пользу Хаффлпаффа! Радоваться еще рано, Слизерин всегда успеет отыграться!
— Чтобы ты сдохла! — завопила Белла, потрясая кулаком, — Грязнокровка!
Черно-желтые трибуны гневно улюлюкали, канареечно-желтые хаффлпаффцы напряженно уставились на ворота, среди профессоров царило смятие, крошечный Флитвик и круглый Слагхорн удерживали по обеим сторонам Спраут, а по полю бежал Тексбери, яро свистя.
— Грубейшее нарушение правил! Команда Хаффлпаффа получает право на пенальти!
Гибсон, подлетая на полном ходу, завела за спину руку и неожиданно швырнула мяч. Дромеда раздраженно посмотрела на сестру, эта конопатая лохудра ей также не по душе, но зачем кричать. Теперь счет составлял 20:0 в пользу Хаффлпаффа.
— Мяч в руках Гибсон, она передает пас Пауэру, — снова Аббот показала странный жест, но оттопырив два пальца, — Пауэр перехватывает квоффл, но в него летит бладжер Розье, и он роняет мяч. Инициатива в руках Гринграсса!
Над Гринграссом неотступно коршуном кружил Макмиллан. Дромеда жестом поманила к себе Джареда, вытянув биты, они напряженно смотрели, как к ним на полной скорости несся бладжер. Вместе они ударили по нему, направив на Макмиллана. Руку свело, плечо заныло, но мяч с размаху врезался в метлу, сломав древко, Макмиллан упал, распластавшись на земле.
— Гринграсс забивает гол! Да! Первый гол! 20:10, пусть и в пользу Хаффлпаффа!
— Мисс Скиттер! Без предвзятости!
Квоффл оказался в руках Геры, за ней последовал Тонкс. Дромеда и Джаред вновь подняли биты и разом ударили по мячу. Бладжер летел на Тонкса, но он не стал изворачиваться. Крепче обхватив крепкими ногами метлу, он взял биту обеими руками, и, терпеливо выждав момент, отбил бладжер. Тонкс закачался, но удержался на месте. Дромеда чудом успела пригнуться к метле, черный мяч со свистом, от которого закладывало уши, пролетел над её головой. Выпрямившись, Дромеда увидела, как бладжер ударил Джареда по ноге.
— Нет! — услышала Дромеда собственный голос, — Джаред!
Она бросилась вниз, однако ощутила, как её схватила за локоть сильная рука.
— Блэк, на место, — сурово отчитал Гринграсс, — игра не закончена.
Гера забила гол, сравняв счет, но Дромеда не разделяла восторга зеленых трибун Слизерина, не мигая, она смотрела на Тонкса. Тот невозмутимо взглянул на неё и отсалютовал её, словно в насмешку. Не сводя напряженного взгляда с соперника, она медленно провела пальцем по горлу, но он нагло послал ей воздушный поцелуй.
— Гринграсс снова несет мяч, Тонкс насылает на него бладжер, он уходит от него и едва не сталкивается с Аббот, но успевает передать пас Джонс! Джонс летит к воротам Хаффлпафф, и нет! Опасный момент! Джонс удерживаться на метле, но роняет квоффл! Мяч перехватывает Аббот!
Аббот швырнула квоффл с середины поля, Белла пыталась схватить мяч, однако он соскользнул с её рук, и Хаффлпафф снова повел счет. Дромеда, сжимая биту, подлетела к Тонксу, и, оказавшись у него за спиной, занесла руку. В самый неподходящий момент он дернулся, и удар пришелся по спине, защищенной пластинами.
— Блэк, оставь вендетту! — кричал Гринграсс, — Защищай нас, черт тебя дери!
Квоффл заполучил Пауэр, он дважды ускользнул от атак Дромеды, но его удар отбила Белла. Гера подхватила мяч, Дромеда защитила её от Тонкса, однако и Смит не сплоховал. Хаффлпафф все еще вел счет.
— Квоффл у Гринграсс, Аббот пасет его, как волк ягненка, — весело вещала Скиттер, — или как волчица в её случае. Блэк охраняет капитана, прям как жена удерживает мужа от похода в бар, простите, профессор, без эпитетов! Итак, Гринграсс возле ворот, Смит готовится к защите, Блэк направляет на него бладжер, вратарь избегает столкновения, но…да! Гол! 30:30, счет сравнялся. Ох, веселый нас ждет матч!
Скиттер не соврала, на каждый забитый мяч приходилось три неудачные попытки, игра превращалась в бой. Руки ныли, ладони зудели, несмотря на перчатки, плечи затекли от тяжести пластин, Дромеда едва успевала перевести дух, отбивая бладжеры. Однако Тонкс не давал её повода расслабиться, едва замечая странный жест от Аббот, он бросался на игроков Слизерина с настойчивостью, достойной лучшего применения, если он и устал, то хорошо скрывал.
— 70:70, Слизерин сравнял счет, — Скиттер говорила деланно весело, — Так, что там?! Вы видели! Нет, вы видели! Ловцы сдвинулись с места! Друзья, мы стали свидетелями самой напряженной и самой яростной борьбы — борьбы за снитч!
Гринграсс, взмокший и с трудом дышавший, подлетел к Дромеде, крикнув ей.
— Блэк, к Шеклболту!
Дромеда направилась к Кингсли, она повернулась направо, дабы увидеть, какую команду даст Аббот. Она вытянула сжатую в кулаке правую ладонь и оттопыренные два пальца левой ладони, и Тонкс бросился к Краснофф. Словно тень, Дромеда летела за ловцом, повторяя каждый поворот, совершаемый им, неотступно она отбивала бладжеры и направляла их на Краснофф. Шеклболт определенно летал лучше, каким бы сомнительным не было его происхождение, но кровь его по большей части чиста, и на метлу в первый раз сел еще задолго до школы. Краснофф явно не из семьи волшебников, в воздухе лишь второй год, и видно, как она боится упасть, припав всем тощим телом к древку метлы и ухватившись за неё обеими руками. Но она летела быстрей, метла явно не ощущала её веса, чего нельзя сказать о Кингсли.
— 100:90, Гринграсс забивает гол! Слизерин наконец-то лидирует, — охотники даром время не теряли и изводили вратарей всеми силами, — матч длится почти два часа! Мы здесь надолго! Кто знает, не придется ли приносить подушки!
Дромеда торжествующе улыбалась, не успевая стряхнуть надоевший пот с лица, наблюдала за загонщиком Хаффлпаффа. Тонкс также не магических кровей, ему приходилось даже хуже, чем Краснофф, между первым курсом и шестым он явно не пользовался метлой, и этот перерыв сказался на его полете. Сила его удара впечатляла, но на метле сидел, как мешок, после каждого рывка сползая на бок, и будучи гораздо выше и тяжелее Краснофф он не мог так быстро за ней следовать, его метла бы не удержала столь массивного игрока. Тонкс понимал свое бедственное положение, как никто, и чтобы отбить бладжер, снижал скорость, увеличивая расстояние между собой и ловцом. Дромеда не преминула воспользоваться таким подарком судьбы, обогнав Шеклболта, она насылала бладжеры на Краснофф, вынуждая тяжеловеса Тонкса рисковать собой ради защиты ловца. Она видела, как он тяжело дышит, поднимая биту.
— 100:100, Пауэр забивает гол, счет сравнялся! Опять! — устало вздохнула Скиттер, потирая рупор.
Кингсли резко остановился и начал снижение, Краснофф последовала за ним, их метлы летели параллельно, ловцы, оказавшись ноздря в ноздрю, вытянули руки, тонкую беленькую ручку и широкую темную ладонь. Дромеда увеличила скорость, направляясь вниз, порыв ветра осушил вспотевший лоб и растрепал косу, однако она неумолимо приближалась к земле. Бладжер летел равномерно, один удар, и он мигом выбьет ловца Хаффлпаффа. Занеся биту, Дромеда поднялась чуть выше, она готовилась к решающему броску. Вдруг перед глазами мелькнула желтая мантия, Дромеда, крепче ухватившись за метлу, напряглась, Тонкс пас её. Она быстро поднялась, очутившись над Кингсли, но её противник не думал оставлять её. Полетев вправо, Дромеда вновь подняла биту, бладжер оказался напротив её. Приближаясь, она неожиданно ощутила сильный толчок в лоб, из глаз полетели искры, резко опустив руку с метлы, Дромеда услышала чудовищный свист в ушах. Она взвыла от боли, ощутив твердую поверхность спиной, снова вой ветра в голове, и она увидела, как темнота сгущается в глазах. Еще немного, и глаза сами закрылись.
***
Ржавые цепи больно натирали запястья и лодыжки, ветер поддувал многочисленные белые юбки, голову сдавливал обруч из чистого золота. Еле выдерживая пронзительную боль в висках, Дромеда пыталась выдернуть руки из стальной хватки, но костистая рука со сбитыми костяшками впивала острые когти в нежную кожу.
— Grandpapa, pourquoi?
Grandpapa молчал, уставившись невидящими глазами с белыми зрачками на Яксли, стоящего перед ним. За его прямой спиной раскачивались гигантские весы, на их одной чаше гремели огромные валуны, но крошечный слиток на другой чаше все перевешивал.
— Золото ценнее без примесей, — он подходил к ней, вытянув тонкие губы в широкой улыбке, — миссис Яксли.
— Нет, — она хотела крикнуть, но из горла лишь слышался хрип, — нет.
— Да, — grandpapa отпустил её, а Яксли неумолимо приблизился к ней, — да, миссис Яксли.
Платье темнело и тяжелело, пока Яксли впивался в её губы. С его грязных острых зубов стекала её темно-алая кровь, багровые пятна покрывали белый лиф платья и многочисленные юбки. Дромеда пыталась вырваться, но чем больше она дергалась, тем сильней грыз её Яксли. Его руки наливались силой, волосы сделались короче, и Дромеда с ужасом осознала, что её кровь слизывает Тонкс. Она уперлась кулаками ему грудь, но он с силой сдавил её плачи, обруч все плотно сжимал голову, и кровь окрасила платье.
— Мисс Блэк, — командным тоном прозвенел женский голос, — пейте, — Дромеда почувствовала опухшим языком кислый вкус вязкого питья.
В глазах мелькнули мушки, мигая, Дромеда сначала увидела плывущий по кругу белый потолок, затем светящиеся шары, моргнув еще раз, она покачала головой, потолок остановился, и она поняла, где находится.
— Аккуратно, дорогая, — показались мягкие черты целительницы Помфри, — ты прикусила язык в бреду.
Целительница куском бинта промыла окровавленный рот, сплюнув в таз бурую жижу, Дромеда огляделась. Джаред, опираясь на костыль, положил перебинтованную ногу ей на койку, Кингсли, потирая перевязанную голову замотанными руками, полулежал на койке справа, Гера, взмокшая и лохматая, беспокойно наблюдала за ней из-за ширмы. И Цисси, нервно теребившая светло-золотистые косы, сидела на табуретке слева от неё.
— Что случилось? — горло стянула сухость, и её голос прозвучал непривычно тихо.
Цисси опустила глаза и горестно вздохнула.
— Мы проиграли.
Дромеда упала на подушки, перебинтованная грудь заныла, когда она вдохнула побольше воздуха.
— Насколько?
— 250:100, — сказала Гера, подсев на койку, — не переживай, ты не виновата.
— Не виновата, как же, — недовольно пробурчал Кингсли, со стоном переворачиваясь на левый бок, — ты свалилась на меня! Я уже почти поймал снитч!
Дромеда схватилась за бок, наложенные шины больно стягивали тело каждый раз, когда она дышала.
— Да ладно тебе, Шеклболт! — возмущенно воскликнул Джаред, — Радовался бы, такая девушка тебе с неба снизошла!
Цисси ударила кузена по забинтованной ноге.
— Да ладно, — взвыл Джаред, — совсем шуток не понимаете!
Тяжело поднимала ребра, Дромеда посмотрела на Кингсли.
— А что произошло?
— Хорошо ты головой стукнулась, — серьезно проговорил Кингсли.
— В тебя врезался Тонкс, — пояснила Гера, — и вы оба упали на ловцов.
Дромеда перевязанной рукой потерла лоб, виски пронзила тупая боль.
— Дубовая у него голова, — прохрипела она, — ему топор не нужен, чтобы дрова рубить, — с трудом переведя дух, продолжила, — переломал мне все кости.
Помфри, размешивая дурно пахнущее зелье в кружке, подошла к ней.
— Пей, дорогая, — Дромеда поморщилась, но Помфри настойчиво протянула ей кружку, — у тебя сломаны два ребра, и обе руки выше локтя, — желудок забурлил, пока она пила горькое лекарство, но целительница не убирала кружку, — также у тебя трещина в лопатке и многочисленные ушибы по всему телу, — Дромеда едва не задыхалась от выпитого зелья, и Помфри тут же подала стакан с подслащенной водой, — однако тебе повезло, ты упала на Шеклболта и смягчила удар. Тонкс свалился на бедняжку Краснову, — Помфри без проблем выговаривала непривычную фамилию, — себе ключицу и обе лопатки сломал, еще и ей. Как она только держится!
Дромеда повернула занывшую шею, через три койки от неё лежала Краснофф, без того мелкая, её совсем не было видно за бинтами и наложенными шипами.
— И она поймала снитч?
— Да, — Цисси гневно сцепила ладони, — это альбиноска-гря… — она пронзительно крикнула, когда Джаред пихнул её костылем.
Помфри сразу кинулась, как коршун на птенцов.
— Розье! А ну ляжь на место! — повернувшись к Цисси, она строго отчитала, — а вы, юная мисс, воздержитесь от подобных слов при мне! Иначе мигом покинете Больничное крыло!
Шурша юбками, Помфри подходила к хаффлпаффцам. Дромеда угрюмо наблюдала, как целительница вливала зелья в горло Краснофф, её упакованная в лубок шея почти не двигалась.
— Где Белла? — неожиданно спросила Дромеда.
Цисси, покрасневшая, как свекла, зло пробурчала.
— Слагхорн её наказал ни за что!
— Ни за что? — Кингсли сжал перевязанные руки в кулаки, — Ей бы рот помыть с мылом!
— Тихо! — Дромеда схватилась за виски от внезапного крика, — Где Гринграсс?
— Ушел куда-то, — сказала Гера, подав ей наполненный стакан воды, — не иначе как пошел веревку искать.
— Зачем? — Дромеда с усмешкой отхлебнула, до чего глупый вопрос.
— Как жить, если твоя команда проиграла!
Дромеда снова упала на подушки, Фалена оказалась права, барсуки съели змей, съели, не оставив даже хвоста! Пока, робея, Цисси подошла к ней, дабы укрыть одеялом перебинтованное тело, она повернула шею. Тонкс лежал на соседней с Краснофф койке, перевязанный, словно мумия из Древнего Египта, он находился в прекрасном расположении духа, весело переговаривал с Краснофф и Макмилланом, опиравшегося на костыли, и шутил с Пауэром, Смитом и Аббот, довольно теребившей длинную толстую косу. Гибсон также присутствовала, но стояла дальше всех, неожиданно поняла Дромеда. Цисси и Гера покинули Больничное крыло, и она повернулась к кузену.
— Джаред, — одеяло её согрело, и она чувствовала, как приливает кровь к щекам, — твоя зазноба разве не встречается с хмырем?
Джаред мгновенно покраснел.
— Уже нет. Этот идиот зачем-то потащил её после отбоя лизаться в коридоре, Прингл их сцапал, а Спраут вызвала родителей обоих. И они поругались.
Дромеда тяжело застонала, теперь, когда Гибсон свободна, Джаред в большой опасности. И все из-за идиотской влюбленности!
— Я надеюсь, это не ты их сдал Принглу?
— Еще чего! — воскликнул Джаред, вновь покраснев.
— Раз у тебя нет больше причин ненавидеть хмыря, отдай его мне.
Джаред нервно хихикнул, схватившись за ушибленный бок.
— Даме отказывать нельзя, как говорит grandpapa, но зачем тебе это жертва наследственного идиотизма?
Дромеда отвернулась от кузена, потирая пылающие щеки, она глухо проговорила.
— Чтобы спустить с этого барсука шкуру!
1. Генеральной репетицией в театральной среде называют последнюю репетицию перед премьерой, когда артисты выступают уже в костюмах, в спортивной среде подобное выражение применимо к последней тренировке;
2. Согласно легендам Мерлин окончил свои дни, будучи соблазненным коварной колдуньей Нимуэ, что высушила все его магические силы и заключила в воздушную колонну;
3. Во французском языке используются определенные артикли «le» и «la», первый используется, если объект мужского пола, второй — для женского пола;
4. Примерно 150 см, один фут — примерно 30 см.;
5. Примерно 177 см.;
6. Англоязычные часто русские фамилии с окончанием на «ов» или «ова» заканчивают на «офф» (off);
