***
Еще никогда Дромеда не одевалась так быстро и при этом неаккуратно, чуть не надела теплую мантию задом наперед, гамаши (4) — шиворот навыворот, а её волосы стояли колом. Гера, окутанная, как клубок шарфами, смотрелась не лучше, но другого выбора не было, её живот уже заметен. Плутая по коридорам, Дромеда не переставала озираться по сторонам, лишь убедившись, что никого нет, она вела приятельницу, поддерживая за спину. — Ты уверена, что маггловская целительница — отличный вариант? — беспокойно спрашивала Гера, — я все-таки не маггла. — Как мне кажется, — Дромеда тщательно выбирала слова, — в таких моментах нет разницы, кто ты, маггла или волшебница. Вдруг за спинами послышался гортанный низкий смех, Дромеда обернулась, кипя внутри, Гера судорожно вцепилась за её руку, карябая стену обгрызенными ногтями, стояла Кэрроу. — Наконец-то, наконец-то ты спалилась, примесь, — скалясь, протянула она, — наконец-то ты раскрыла свою истинную магглолюбскую сущность. Гера в ужасе принялась хватать ртом воздух. — Алекто, уйди, прошу тебя. Мерзко хрюкнув, Кэрроу направила алчный взгляд мелких глаз на неё. — Джонс, еще ты нарисовалась. Примесь и чернявая, отличная парочка. Дромеда грозно вытащила палочку, вызвав смех Кэрроу. — Ой, Блэк, я аж напудила от страха! Смеялась она недолго, Дромеда, не дав опомниться, вскинула палочку снизу верх и произнесла заклинание, негромко, но четко. — Остолбеней Дуо! — Кэрроу поднялась в воздух от сильной магической вспышки и, пролетев пол-коридора, шлепнулась на пол. — Ты убила её? — пролепетала Гера, глядя на недвижимую Кэрроу. — Говно сразу не тонет, — флегматично ответила ей Дромеда. Гера осела на пол, трепеща и бледнея, Дромеда немедленно подняла её, перекинув правую руку через свое плечо, и повела, уже без оглядок, секунда промедления может закончиться роковым образом, благо, больше никто не встретился. Одетый наспех Кингсли, едва они попали в гостиную, без лишних слов подошел к Гере слева, и вдвоем они перенесли её в коридор. Гера зашлась в дрожи, несмотря на многочисленные шарфы и платки, и тихо застонала, Дромеда свободной рукой повела ей по спине, не прекращая путь. Тед в привычных штанах грубого покроя, которые он называл «джинсами», и куртке из жуткого материала, от которого волосы вставали дыбом, терпеливо ожидал у лестницы, соединявшей подземелье с цокольным этажом. Он лихо взял Геру сильными руками, когда она, охнув от боли, вцепилась ему за шею, и собирался подняться на ступени, как вдруг Дромеду осенило. — Подожди! Нужно наложить Дезиллюминационные чары на тебя с Герой. — Зачем? — выдохнула Гера, — Дромеда, не задерживай, мне стало хуже. — Она права, — сказал её Тед, — мы в Хогвартсе можем наткнуться на преподавателя. — Не говоря уже о том, что загонщик Хаффлпаффа в компании игроков Слизерина вызовет вопросы, — добавил Кингсли, — Я помогу. Пальцы сперва занемели, стоило Дромеде высоко поднять палочку, дабы дотронуться до голов, но по мере произнесения заклинаний она приобрела уверенность. Кингсли стоял недалеко и беззвучно колдовал, ими совместными усилиями Тед и Гера приобрели масляно-черный цвет под стать стенами подземелья. Всю дорогу из Хогвартса они оставались незаметными, масляно-черный цвет сменялся серовато-белым — от стен цокольного этажа, темно-коричневым — от дверей, лишь топот от тяжелых ботинок выдавал их присутствие. Дромеда и Кингсли шли по бокам, постоянно глядя по сторонам, по пути встретились лишь Макгонагалл, вежливо поздоровавшаяся с ними, и Вабластки, не заметившая их. Но ощущение опасности не покидало, вдруг из-за угла выскочила Молли, рыжие волосы растрепались, словно солома, воротник мантии распахнут, а на шее красовалось темно-красное пятно. — Прингла не видели? — быстро спросила она, Дромеда кратко кивнула, и Молли тут же убежала. Следом раздались крики, Дромеда и Кингсли прижались к стене, и мимо них по коридору прошел Прингл, таща за волосы длинного рыжего парня. — Я тебе позажимаюсь, потаскун! — вопил завхоз, стуча палкой по его спине, — Я и бабу твою найду, и как дам обоим по заднице! Развели тут разврат! Парень взвыл, волоча тонкими, как у цапли, ногами, и Дромеда узнала в нем Артура Уизли. — Надо Артуру помочь, — серьезно проговорил Тед. — Тонкс, сначала мне помоги, — слабо простонала Гера. Вздохнув, Кингсли вытащил из кармана пальто хлопушку, Дромеда зажгла её фитиль, и он с силой швырнул её вслед Принглу. — Прости меня, Барти, но ты останешься без подарка на 6-летие, — меланхолично произнес он. Не дожидаясь взрыва, Дромеда и Кингсли побежали к освободившемуся от Прингла выходу, Тед, судя по торопливому топоту, не отставал. По коридорам прокатился грохот, послышалась отборная ругань, и застучала палка Прингла, но Кингсли, пропустив Дромеду и Теда вперед, немедленно захлопнул дверь. Теперь позади оставались пустовавшие лужайки Хогвартса, петляя между покрытыми ранней листвой деревьями, Кингсли и Дромеда остановились возле указателя, указывавшего на Хогсмид, единственное место, где позволительно трансгрессировать. Переводя дух, они взмахнули палочками и вернули Теду и Гере первоначальный облик. — Долго еще? — Гера прохрипела, повиснув на руках, — Я уже не могу. — Потерпи, — сказала Дромеда, поправив сползший с округлого живота шаль, — остался последний рывок. Тед, ты готов? Тед, тяжело дыша, не ответил, уставившись куда-то в ряд. — Тонкс, отвечай! — крикнул Кингсли. — За нами кошка чья-то увязалась, — сдавленно прошептал он, указывая плечом в сторону. Дромеда посмотрела вправо и увидела кошку, грациозную и гибкую, с черными полосами поверх серой шерсти и кругами вокруг глаз. — И что? — напряженно спросила она. — Ты когда-нибудь видела, чтобы кошки сидели прямо и так смотрели? Кошка, действительно, сидела неподвижно, аккуратно сложив вокруг тела длинный хвост, и взгляд был слишком пронзительным для неразумного животного. — Тонкс, не отвлекайся, — толкнул его в бок Кингсли, — времени не так много. Тед, нехотя, но отвел взгляд от кошки, и подозвал к себе. — Возьмите меня за руки и закройте глаза, ощущения будут не из приятных. Кингсли, став справа, дежурно взял его под локоть, Дромеда, находясь слева, прижалась лицом к его плечу и закрыла глаза. Слушая свое напряженное дыхание, она выжидала, не первый раз приходилось трансгрессировать с опытным волшебником, однако придется положиться на новичка. Последовал рывок, продравшись через воздушный поток, Дромеда ощутила ногами каменистую почву, расцепив руки, она шлепнулась на колени. Открыв глаза, Дромеда увидела, что находится на коротко подстриженной лужайке перед длинным зданием из черного камня, которое окружали почти голые деревья с выкрашенными в белый цвет стволами. Вдохнув воздух, Дромеда раскашлялась, на языке оставался гадкий пыльный привкус, поднявшись, она почувствовала, как ноги зашлись ходуном. Кингсли, вовсе валявшийся пластом неподалеку, опирался на кулаки и пытался подняться, не переставая ругаться на незнакомом языке. Лишь Тед твердо стоял на ногах, все держа дрожавшую Геру на руках. — Тонкс, — недовольно крикнул Кингсли, — ты с какой попытки сдал экзамен на трансгрессию? — Кто тут говорил, что времени не так много? — Тед решительно направился вперед, теперь Дромеде и Кингсли пришлось за ним поспевать. Под ногами скрипел асфальт, маслянисто-черное покрытие маггловских дорог, мимо них пронеслась маггловская машина, огромный фургон белого цвета с нарисованным красным крестом. Обежав здание, Дромеда увидела его треугольный фасад с вытянутыми витражными окнами, его единственное украшение, позеленевший бронзовый памятник основателя здания и табличку с надписью на двух языках: «Больница Святого Тидвила. Ysbyty Sant Tydfil». Внутри царило большее уныние, чем снаружи, облезшая со стен побелка, трещины на плитках, пусть и помытых, и блекло-коричневые обвивки скамеек. Дромеда и Кингсли опустились на скамейку, где уже, скрючившись, лежала Гера. — У меня кровь пошла, — произнесла бескровными губами она. — Сейчас все будет, подожди, — успокаивала Дромеда, положив её голову себе на колени. Тед тем временем стоял возле регистрационной стойки и переговаривал с кем-то из целителей, как он называл, медиков. Дромеда напряженно вслушивалась, до неё доносились отрывки их фраз, снова на незнакомом языке, но, судя по повышенному тону, их разговор не зашел в нужную сторону. — Дромеда, — беспокойно сказал Кингсли, — лучше подойти к нему, а то я боюсь, они подерутся. Дромеда аккуратно переложила Геру и стремительно зашагала к стойке. — Дромеда, — устало выдохнул Тед, — пожалуйста, объясни этому…недалекому человеку, что ситуация критическая. Медик скривился в ухмылке, тощий и носатый мужчина нервно поправил бирку на белом халате и сказал. — Для тебя, сопляк, я — доктор Мосс! Хорош сопляк, на голову выше маггла, по возрасту годящегося ему в отцы. — Из тебя такой же доктор, как из меня — балерина, ты — обычный медбрат, смирись! — Слушай, ты, сюда, нацистское отродье, я сейчас вызову охрану…. Дромеда, схватив Тед за локоть, вышла вперед и обратилась к медику. — Простите, скажите, пожалуйста, у нас имеются какие-то проблемы с регистрацией? — она говорила, как можно вежливей, но медик гадко рассмеялся. — Ох, как правильно, как по учебнику! — постучав по стойке после раската хохота, он спросил, прищурившись, — Англичанка из Лондона? — Да, но в этом ужасного? — Да ничего, миледи, — со смешком отвесил он поклон, — просто, какими судьбами попали из чарующего Лондона в дыру, по имени Уэльс? — Ты не ответил на её вопрос о регистрации, — вытянувшись, сказал Тед. — Спасибо, что напомнил, фриц, отвечаю, у вас нет документа о медицинской страховки! — Моя подруга умирает, — выпалила Дромеда, — у неё может случиться выкидыш! — Моя прекрасная леди, люди каждый день умирают, и да, каждый день у какой-нибудь женщины случается выкидыш. — Вы не понимаете, ей только 16! Медик свистнул. — О, малолетняя мамаша, мое любимое! — Это не смешно! — в порыве Дромеда ударила по стойке. — Почему же?! Еще как, очередная идиотка решила, что раздвигая ноги, то станет взрослой, но как узнает, что залетела, то тут же взрослой быть расхотела. Дромеда опешила, она привыкла к хамству ровесников, к хамству некоторых взрослых, но не к хамству медиков! — Чтобы ты знал, Мосс, — вмешался Тед, — её подруга — черная, и за отказ оказать ей помощь ты сядешь за расовую сегрегацию, которая официально уже запрещена. Вчера Мартина Лютера Кинга (5) убили, чтоб ты знал! — Я рад, что ты, учась в грамматической школе (6), куда тебя твои предки запихнули на последние деньги, не забываешь о нас, тупых смертных, — серьезно заговорил медик, — но сейчас я вызову охрану, и раз тебе уже 18, то ты сядешь за нарушение работы медицинского учреждения. Тед, насупившись, потянулся за палочкой, Дромеда поспешила встать между ним и стойкой, но неожиданно медик, сидевший расслабленно, выпрямился и вежливо заговорил. — Здравствуйте, вам к какому врачу? Тед и Дромеда, не скрывая удивления, обернулись, Кингсли победоносно опустил палочку и сказал. — У нашей подруги чуть не случился выкидыш, её куда нужно вести? — К гинекологу, конечно, молодой человек, — воскликнул медик, и Тед тут же вмешался. — Набирай мою маму, — скомандовал он. Медик взял со стола черный предмет с двумя круглыми динамиками, как на радио, и прислонил к уху. — Доктор Тонкс, как поживайте? — елейно протянул он, дергая черный блестящий провод, торчащий из предмета, — Отлично, тут поступила пациентка с угрозой выкидыша, вроде, в сознании, — вытянув тонкую шею, проговорил он, — но лучше поспешите. Бросив предмет, медик обратился к Дромеде. — Имя и фамилия вашей подруги, миледи, — извлек он авторучку и бланк регистрации. — Гера Джонс, — нашлась она, — второе имя, Родезия (7), — Гера как-то рассказывала, что её мать раньше жила там. — Чего только не придумают, — свистнул он, записывая, — Дата рождения? Дромеда призадумалась. — 19 декабря 1951 года. — Хорошо, родители? Миледи, это надо, она все-таки несовершеннолетняя. — Отец, Эйдан Джонс, мать — Хейзел Джонс, в девичестве, Мугаде, — даты рождения, к счастью, медик не спросил. — Ну и фамилия, хорошо ждите, — отвернувшись, медик отпустил их. — Что ты на него наслал? — строго спросила Дромеда, пойдя к Гере и взяв её обмякшую руку. — Конфундус, — спокойно ответил Кингсли, — совершенно легальное заклинание. — Ты, ведь, совершеннолетний? — с надеждой спросил Тед. — 31 августа стану таковым, — и снова спокойный тон. Губа задрожала от удивления, Дромеда не нашлась с ответом, Тед был поражен не меньше, то-то он так застыл. — Не смотрите на меня так, — резко сказал Кингсли, — если бы я не вмешался, вы бы вечность спорили, — Дромеда хотела возразить, но он не дал такой возможности, — Да, сейчас прилетит сова из Министерства с предупреждением, но пусть сначала долетит. На плечо опустилась шершавая ладонь, Дромеда вздрогнула от неожиданности. — Дромеда, мне кажется, он прав, — мягким тоном сказал Тед, — сова-то — ночная птица, днем она не полетит. Дромеда и Кингсли разом посмотрели на него. — Нет, — возразила она, — это заблуждение, она прекрасно днем летает. — В любом случае, ей до Уэльса лететь и лететь. Еще заблудится в наших угольных испарениях. Дромеда посмотрела в окна приемной, на сером от облаков небе все тихо, никаких сов, возможно, они и правы. Дромеда вновь села, положив голову подруги на колени, мальчики расположились на соседней скамейке. — Дромеда, — тихо спросила Гера, — откуда ты знаешь, когда у меня день рождения? — Ты говорила, — удивленно ответила она. — Да? Не помню. — Говорила, я тебе еще дарила лыжи, а ты сказала, что в Манчестере снег если и бывает, то только черный. — А, — прохрипела Гера, — лыжи я помню. Но про предков разве говорила? — Да, ты еще про Родезию рассказывала. — Понятно, — помолчав, она добавила, — только у моей мамы фамилия была Мугабе. — Извини, я просто буквы перепутала. — Да ладно, я все равно рада, что ты помнишь. Дромеда разглядывала коридоры, блестящие таблички с болезнями и правилами поведения при пожаре, снующие медики и больные, также как в Мунго, но вместо лимонных халатов — белые с красными крестами, вместо вышитых органов — бирки, и портретов выдающихся целителей не было. Раздался звонок спустившегося лифта, и в приемной появилась группа целителей, нет, врачей, так их Тед назвал. Несколько молодых парней катили металлическую тележку, покрытую чистой простыней, хоть и многократно застиранной, девушка поддерживала стойку с перевернутой банкой и протянутым прозрачным шнуром. Возглавляла процессию женщина, ниже её, пятикурсницы, на дюйм, с объемной грудью и полной талией, круглое лицо стянули морщины, под большими голубыми глазами и возле прямого носа, светлые, почти золотистые волосы тронула седина на лбу. Несмотря на простоватый вид, как у крестьянки или кухарки, она держалась, словно королева, белый халат застегнут на все пуговицы, волосы зачесаны назад и укрыты косынкой. Неудивительно, что Тед поднялся при ней. — Что случилось? — Дромеда прислушалась, говорила она правильно, мисс Забини похвалила бы за знание грамматики, но буквы она выговаривала по-своему, слишком напирала на твердые звуки. — У неё было кровотечение, — ответила ей Дромеда. — Какой срок? Пока Дромеда высчитывала, Гера слабо произнесла. — 5-тый месяц. — Я бы предпочла недели, — обратившись к медбратьям, она повелительно сказала, — Ставьте капельницу и в палату. — В какую, доктор? — спросил один из парней. Врач соединила указательный и большой пальцы, вытянув остальные, Дромеда уже видела подобный жест, на матче с Хаффлпаффом. — В третью, — скомандовала медсестра, медбратья подхватили Геру и переложили на тележку, вколов иглу, торчащую из шнура ей в руку. — Мама, — к врачу подошел Тед, — тут такое дело… — Nachher (потом), — строго ответила она и ушла к лифту, возглавляя процессию. Дромеда вопросительно глядела вслед врачу, затем перевела взгляд на стушевавшегося Теда. — Моя мама — немка, — ответил он, — до войны она жила со своей мамой, бабушкой и дедушкой в Дюссельдорфе. Но во время бомбежки её семья погибла, и ей пришлось переехать в Мюнхен, там папа находился в плену. После войны она уехала с ним сюда, в Уэльс. Тед замолчал, отвернувшись, Дромеда поднялась и подошла к нему, скрестив руки под грудью. — Почему ты не говорил? Тед долго мялся, прежде чем решился ответить. — Чтобы к «грязнокровке» от чистокровных прибавился « нацистский ублюдок» от магглорожденных? Дромеда поджала губы. — Я — тоже не совсем британских кровей, у меня мама — француженка, зачем от меня скрывать? Тед лишь развел руками. — Не сравнивай, с французами мы были союзниками, братья по оружию на веки веков! А с немцами во время обеих войн воевали! — Французы — братья по оружию, как же! Скажи это моей семье! — Ребята, — примирительно говорил Кингсли, встав между ними, — я не хотел бы вмешиваться в семейную ссору, дурной тон, сами понимайте. — Кингсли! — возмущенно крикнула Дромеда. — Но на вас, голубки, сейчас смотрит этот дохляк с регистрации, а вы тут внимание привлекайте, — Дромеда и Тед стыдливо замолчали, — говоря о мамах, моя — из эфиопского племени каро, с ним мы не воевали? — Нет, — почти одновременно ответили они. — Отлично, а то я переживал. — Может, сменим тему, — сказал Тед, — не знаю, как вы, но я проголодался. Дромеда готова была поддержать его решение, наверно, на часах уже девять, а то и десять, и во рту ничего не было. Она посмотрела в окна, поблизости ни одного магазина. — А здесь можно что-то купить? Тед поманил Дромеду и Кингсли за собой, зайдя в боковой коридор, он указал на странные аппараты, два металлических шкафа с кнопками, каждая из которых была заботливо подписана, название и цена. На одном тянулась яркая надпись Марс, не иначе, как в честь планеты, а на втором — непонятная «Кока-кола», в честь ядовитого растения (8). Тед пошарил по карманам, но грустно вздохнул. — Тьфу, деньги забыл. — У меня есть, — Кингсли тут же вытащил горсть кнатов, но Дромеда остановила его. — Здесь маггловские деньги нужны, — Кингсли сунул монеты обратно, и Дромеда тут же предложила, — Тед, ты ведь совершеннолетний, ты же можешь заклинанием притянуть. Но он помотал головой. — Это разве законно? Кингсли хмыкнул. — Тонкс, мы столько правил нарушили сегодня, — загибая пальцы, он перечислял, — сбежали без предупреждения из школы, взорвали хлопушку в присутствие завхоза, проникли в больницу без документов, лично я использовал магию вне Хогвартса и навязал пациентку без нужной бумажки. — А я — наслала чары на Кэрроу, — добавила Дромеда. — И еще мы скрыли от директора и целителей факт наличия беременной студентки. А ты тут из-за еды переживаешь. Тед подозрительно оглядел их обоих. — Вы — истинные слизеринцы! — и все же он присел на корточки, просунул палочку внутрь аппарата через отверстие, после недолгой возни извлек три помятые металлические банки. Дромеда открыла одну из них, дернув колечко на крышке, и увидела бурлящую темную жидкость, попробовав её, она ощутила, как в голову ударили газы. — Ну как? — участливо спросил Тед, подходя ко второму аппарату. — Вкус весьма необычный, — Дромеда старалась быть вежливой, но Кингсли выпалил. — Полная дрянь, — принюхавшись, Кингсли добавил, — выпью-ка еще. Тед улыбнулся, протянув два измятых батончика в хрустящей оболочке, предварительно раскрыв их. Дромеда взяла один и вонзила зубы в твердую шоколадную поверхность, под ней скрывалась нежная нуга и измельченные орешки. — Вкусно, — с улыбкой сказала она Теду, и он просиял в ответ. Неожиданно из коридора приемной послышался крик, Тед испуганно вжал голову в плечи, словно хотел стать ниже. — Где этот полудурок?! — Тед тут же спрятался за одним из аппаратов. — Который из, мистер Тонкс, у вас — все полудурки, — ехидно отвечал ему медик на регистрации. — Который — мой сын, полный, ты, идиот! Дромеда и Кингсли встали возле аппаратов, закрывая Теда, из приемной к ним стремительно приближался высокий мужчина, до 6 футов ему не хватало двух дюймов (9), кроме роста с Тедом его роднил острый подбородок и посаженные глаза, но в остальном он являлся полной противоположностью сыну. Тощий, словно его кинули в котел и выварили на нем все мясо, с выступающим носом и выпирающими сквозь кожу костями скул, поредевшие на лбу волосы были седы, лишь виски напоминали, что он был темно-русым. Дромеда увидела его глаза, серо-зеленые, покрытые прожилками сосудов, казались открытыми ранами, но страшней всего оказались руки, из широких рукавов торчали костистые ладони с бугристыми венами, ни одного целого сустава на пальцах. Не лучше был и внешний вид, от мистера Тонкса жутко несло табаком и потом, одежда, тускло-серое пальто и мешковатые штаны, перетянутые неоднократно ремнем, висела мешком, на дряхлых ботинках застыла грязь. — А ну, вылезай, скотина! — несмотря на худобу, он без труда растолкал крепыша Кингсли и Дромеду, и схватил сына за волосы, — Ты, какого хрена, меня позоришь! В могилу свести хочешь?! — Папа! — взвыл Тед, схватившись за голову, — Я все объясню! — Сэр, — вцепившись за тощую руку мистера Тонкса, крикнула Дромеда, — отпусти его, он тут не при чем! — Сдрысни, малявка, — отмахнувшись, как от надоедливой мухи, рявкнул на неё мистер Тонкс, — Дома поговорим, — отпустив сына, он обратился и к Дромеде с Кингсли, — Вы тоже со мной идете, сосунки!***
Из Мертир-Тидвила (10) до Аберфана путь прошел тихо, за окнами маггловской машины, тесной зеленоватой четырехколесной коробке, жутко трясущейся на каждом кочке, мелькали деревья, чем ближе к Аберфану, тем меньше листьев на них было. Вдоль по склону дороги шумела темная река, воды бурно бились о камни, которых по мере приближения становилось все больше. Дромеда подняла глаза и увидела протянутые над холмами провода, со скрипом на них пролетали тележки, загруженные до краев, наверно, так переносился добытый уголь. Разглядывая местность, она старалась отвлечься от тревожных мыслей, сова из Министерства долетела, но не в больницу, а сразу к Тонксам, по-другому столь бурную реакцию отца семейства не объяснить. Кто же еще может быть у них дома? Дамблдор? Альфард хорошо отзывался о нем, как о преподавателе Трансфигурации, но каков он, как директор. С ним будут Слагхорн и Спраут, декан Слизерина сама любезность на заседаниях «Клуба Слизней», но теперь она для него станет хуже Беллы. Спраут приятна на уроках Травологии, но теперь придется узнать её, как декана Хаффлпаффа. Как бы с ними не было Ориона с Вальбургой, в ужасе подумала Дромеда, видя, как приближаются дома. Довольно того, что она находится в компании Кингсли, чистокровного, но незаконнорожденного. Машина остановилась перед приземистым двухэтажным зданием, тянувшимся во всю длину через улицу, через раз стояли одинаковые бурые двери и серые ступеньки, на каждой рифлёной крыше находилось по кирпичной трубе, лишь таблички с фамилиями на почтовых ящиках и редкие машины перед некоторыми дверями позволяло отличить один дом от другого. Мистер Тонкс открыл скрипящую дверь со своей стороны и хотел выйти, но зацепившись носком ботинка за край машины, выпал на землю, выронив из зубов зажженную папиросу. Потирая ушибленные колени, он захлопнул дверь, сопровождая действие отборными ругательствами, к счастью, на валлийском. Следом он раскрыл заднюю дверь, выпуская их, Дромеда расчихалась, стоило только вдохнув воздуха, тяжелого, как костерный дым, Кингсли в довершению еще и раскашлялся. Мистер Тонкс ехидно оскалился, показав желтые зубы, и сказал что-то на валлийском. — Добро пожаловать в Уэльс, — перевел Тед, выбираясь из машины. Мистер Тонкс тут же набросился на сына, крича на всю улицу. — Я тебе сейчас хлопну, скотина! И так машина на ладан дышит! Дромеда и Кингсли, неуютно ежась, стояли перед домом, на них посмеиваясь, глядели соседские дети, Дромеда слышала, как обсуждают её лохматые волосы и интересуется, сколько стоят её туфли, а Кингсли нахмурился при слове «черномазый». Мистер Тонкс все шарил по карманам в поисках ключей, не забыв, правда, швырнуть в детишек камень с жуткими проклятьями. — Папа, — Тед робко обратился, подняв руку со связкой, — не их ищешь? Мистер Тонкс остервенело вырвал ключи и принялся возиться перед замком. — Папа, ты зачем-то их оставил под козырьком. — Раз оставил, значит надо было! — немедля, рявкнул он на сына, — Без сопливых разберусь! Дверь распахнулась, и Дромеда зашла в узкий неосвященный коридор, ни платяного шкафа, ни подставок для зонтиков, лишь дощечка с петлями на стене, полка с шапками и шарфами и стеллаж, заставленный обувью. — Тед, что встал, как столб? Обслужи своих друзей, а то англичане сами ничего не могут. Пока Кингсли отдавал плащ и шарф Теду, Дромеда демонстративно повесила свою одежду и положила обувь на стеллаж, вызвав смешок у мистера Тонкса. — Норовистая, но ты мне нравишься, — снова показав желтые зубы, он обратился к Кингсли, — а ты чего сам не повесил? Кингсли ухмыльнулся. — Белый приказал обслужить черного, надо пользоваться, пока не передумал. — Шутником вызвался? — угрюмо сказал мистер Тонкс, снимая пальто, — Сейчас посмотрим, как ты смеяться будешь, когда увидишь, кто у меня. Дромеда нервно сглотнула, попав в гостиную, по полукруглой комнате, обставленной массивным диваном с вязанным чехлом, двумя креслами на деревянных ножках и низким столиком, сновал Дамблдор и задумчиво просматривал маггловские газеты. Слагхорна и Спраут, к счастью, не было. Он радушно улыбнулся им и жестом указал на диван, но от черного от копоти камина отошел незнакомый волшебник в сиреневой мантии, не сильно рослый, он искупал сей недостаток шириной в плечах и груди. Надев пенсне на курносый нос и поправив на плешивой голове светлые волосы, он надменно обратился к мистеру Тонксу. — Я прежде полагал, что худшей потерей времени является долгий сон, но, поздравляю, вы своим примером напомнили еще о кое-чем неприятном, о беседе с магглами. Мистер Тонкс, свирепо извлекая из кармана брюк пачку папирос, ответил. — Тогда чего ты приперся ко мне домой? Не хочешь срать — не мучай жопу, в чем проблема! Дромеда поморщилась, опускаясь на диван между Тедом и Кингсли, она никак не могла определиться, кто хуже, надменный незнакомец или хамоватый мистер Тонкс. — Я бы последовал вашему совету, но я в отличие от некоторых исполняю свою работу, как полагается. — Ох, работаешь, значит, — зло прокряхтел мистер Тонкс, — отъедаешь задницу, сидя в Министерстве, смотри, не перетрудись! — Мистер Паркинсон, — степенным тоном обратился Дамблдор, — позвольте вас представить моим студентам. Оставив мистера Тонкса, он стремительно подошел к дивану и, извлекая из портфеля лист пергамента, отчеканил. — Пол Паркинсон, член Попечительского совета и заместитель главы сектора борьбы с неправомерным использованием магии. Итак, что тут у нас, несовершеннолетний волшебник Кингсли Шеклболт сначала неправомерно покинул школу, затем использовал заклинание Конфундус на маггле. Кингсли хотел было открыть рот, но Паркинсон продолжал. — Несовершеннолетняя Андромеда Блэк также неправомерно покинула школу, успев перед уходом напасть на свою однокурсницу Алекто Кэрроу. Дромеда сжала подол мантии, надо было наслать на Кэрроу Остолбеней Трио. — Хоть и совершеннолетний, но все еще являющий студентом Эдвард Тонкс помог несовершеннолетним волшебником незаконно покинуть школу и вломиться в маггловское учреждение, не сдав экзамен по трансгрессии. Дромеда, в ужасе вытянувшись, бросила на Теда тяжелый взгляд, Кингсли сурово сжал кулаки. Как он мог так рисковать их жизнями! — Имеется также несовершеннолетняя Гера Джонс, неправомерно покинувшая школу, и насчет её отсутствия я хочу узнать подробней. Закончив речь, Паркинсон направился к креслу возле камина, но его сразу занял мистер Тонкс. — Я бы попросил встать и уступить мне место, — высокомерно процедил он сквозь зубы. — С какого перепуга? — нагло отмахнулся мистер Тонкс, зажигая папиросу крошечной горящей деревяшкой, — Я в отличие от тебя работаю, 8 часов в угольной шахте — это тебе не задом стул мозолить. Паркинсон застыл на месте, вероятно, ему никогда не приходилось сталкиваться с таким вопиющим хамством. — Мистер Тонкс, поднимитесь и уступите место! — Я рад, что ты называл меня хотя бы по фамилии, но нет, — затянувшись, он пустил в ему лицо сигаретный дым, — Мой дом — мои правила. Паркинсон медленно вытаскивал палочку, Тед всполошился и потянулся за своей, но Дамблдор поднялся с бокового кресла и, подойдя к Паркинсону, опустил руку ему на плечо. — Пол, друг мой, не стоит ссориться с хозяином дома в его жилище, он в своем праве, — Веки Паркинсона задергались, и Дамблдор мягко и настойчиво повлек его к креслу, — Раз вам охота сесть, я с радостью уступлю, моим старческим костям надо размяться. Паркинсон с размаху опустился, а Дамблдор подошел к Теду. — Эдвард, уберите палочку, — он говорил спокойно, даже дружелюбно, но Тед немедленно подчинился, — она не понадобится. Лучше скажите, по каким причинам понадобилась вам отвозить мисс Джонс в маггловскую больницу? Дромеда буравила взглядом Теда, неужели он выдаст. — Ей нужна была помощь, — ответил он, нервно потирая руки, — причем срочная. Я предложил вариант с больницей, они, — кивнул он в сторону Дромеды и Кингсли, — тут не при чем. Да, я не сдал экзамен по трансгрессии, решив положиться на себя, но ведь все прошло, как надо. — У нашей школы есть Больничное крыло, — сухо вставил мистер Паркинсон, — Поппи Помфри — достойная целительница. Почему нельзя было обратиться к ней? Тогда не приходилось бы рисковать своей шкурой, не умея правильно перемещаться. Тед замолчал, уставившись в пол. — Отвечай, когда от тебя требуют! — Не смей орать на моего сына! — подскочил мистер Тонкс, потрясая костлявым кулаком. — Вы сами его всеми возможными ругательствами обложили, пока собирались за ним. Тед вдруг поднял голову, с немым упреком посмотрев на отца, Дромеда вновь сжала подол мантии, даже дедушка не клял последними словами детей и внуков прилюдно. Во всяком случае при незнакомых волшебниках. — Мой сын — имею право! А ты — нет! Дромеда решилась вмешаться. — Гера сама не захотела. Паркинсон перевел взгляд на неё, впившись маленькими черными глазками, словно охотившийся дракон. — В чем заключалась причина её нежелания обращаться к Помфри? — Она просила меня не раскрывать. — Но я приказываю. — Но она просила, — смело ответила Дромеда, — она имеет право на сохранность больничной тайны. Паркинсон поправил пенсне, прежде чем ответить. — Вы уверенны, что мисс Джонс имеет подобное право? Дромеда опешила, она вычитала в уставе Хогвартса, что причина болезней и травм не должны разглашаться без разрешения, но существовали и исключения. — Я полагаю, что имеет, — она должна уверенно напирать, даст слабину, и Паркинсон съест её, — раз она не обратилась, значит, была не уверенна, что ей такое право предоставят. — Да, такое право есть, — добавил Тед, — 5-тая глава, 2-й раздел, если не ошибаюсь. — Во-первых, это 4-тая глава 2-того раздела, — отчеканил мистер Паркинсон, — во-вторых, тебя никто не спрашивал, сядьте, мистер Тонкс! А то выгоню вашего сына за незаконную трансгрессию из Хогвартса! В-третьих, у этого правила существуют исключения, — мистер Паркинсон достал из портфеля небольшую увесистую книжку в бордовом переплете, взмахнув палочкой, нашел нужную страницу и зачитал, — А именно, заразные заболевания, передающиеся воздушно-капельным, контактным или половым путем, беременность несовершеннолетней или последствия особо опасных разновидностей Темных искусств. Он прав, сокрушенно признала Дромеда, Гера попадает под один из пунктов, а значит, они серьезно нарушили устав школы! — Профессор Дамблдор, — подал голос Кингсли, — позвольте я скажу. Дромеда отшатнулась, Гера доверяла ему. — Не бойся, — обратился к ней Кингсли, — я знаю, что делаю. Профессор, я могу попросить вас о помощи. Паркинсон вытянул шею, мистер Тонкс от неожиданности застыл с папиросой в пальцах. — Каждый, кто просит помощи в Хогвартсе, немедленно получает её, — ответил ему Дамблдор, пригладив серебристую бороду. — Профессор, я могу рассчитывать на ваше понимание? Паркинсон уронил пенсне, резко поднявшись. — Как ты смеешь! — Успокойтесь, Пол, — поднял руку Дамблдор, — юный мистер Шеклболт пока не озвучивал своего желания, чтобы меня оскорбить. Я весь в вашем внимании, мистер Шеклболт. Кингсли, воодушевленный поддержкой директора, сказал. — Профессор, вы даете слово? Паркинсон побагровел от наглости, мистер Тонкс ухмыльнулся, глядя на него. — Вам требуется мое слово, мистер Шеклболт, или вам необходима магическая клятва? Дромеда выдохнула, хватит ли наглости! — Нет, профессор, я доверяю вам, мне достаточно только слова. Удивительно, но в глазах Дамблдора промелькнул лукавый блеск. — Я польщен вашим доверием, мистер Шеклболт, и я даю вам слово, что исполню вашу просьбу. — Профессор, я расскажу вам и мистеру Паркинсону, зачем мы отвезли Геру в маггловскую больницу, вы можете не распространять её секрет? Мистер Паркинсон хрипнул, не в силах говорить от переполняемого возмущения. — Разумеется, Кингсли. Кингсли глубоко вздохнул, прежде чем рассказать. — Мисс Джонс — в положении, — Кингсли использовал приличные выражения, но мистер Паркинсон все равно побледнел от возмущения, — у неё чуть не случилась, не знаю, как это выразить, определенная беда, и ей срочно понадобилась помощь. Мы с мисс Блэк сделали, что могли, и мистер Тонкс предложил услуги своей матери, миссис Тонкс, и он переместил нас на нужное место. Я, действительно, наслал Конфундус на маггла, но он отказывался принимать мисс Джонс, а она теряла силы и…кровь, и я не придумал ничего лучше, чем заколдовать его. Я знал, что не имею права колдовать вне Хогвартса, но я хотел спасти жизнь мисс Джонс. Мистер Паркинсон напряженно молчал, буравя глазами Кингсли. Дромеда собиралась ответить, пока он не обратился к ней. — Мистер Шеклболт признался, и я должна признаться, — глядя прямо в догоравший камин, она говорила, не позволяя себе остановиться, — Я напала на мисс Кэрроу, но по весомой причине. Именно она спровоцировала беду у мисс Джонс, после чего ей понадобилась помощь, и она угрожала раскрыть её секрет, если бы я её не остановила, — в принципе, она не совсем врала, Кэрроу сильно напугала Геру. Паркинсон усмехнулся, протер упавшее пенсне и задумчиво произнес. — Обычно молодые люди бросаются на защиту юных девушек, но первый раз вижу, чтобы так поступала именно молодая девушка, — нахлобучив пенсне на курносый нос, он строго спросил, — Почему вы так поступили? — Она — моя подруга, — скрывая возмущение, ответила Дромеда. — Моя младшая дочь учится с вашей старшей сестрой, мисс Блэк, по её словам, вы обе весьма самовлюбленны и сверх меры надменны, у вас не может быть ни друзей, ни подруг. — Вы ошибайтесь, мистер Паркинсон, — еще спокойно парировала она, — у меня есть друзья. Мистер Джаред Розье, например. — Мистер Розье прежде всего вам двоюродный брат, а потом друг. Дромеда поджала губы, переведя взгляд с мистера Паркинсона на Кингсли, видно, его дочка ему кое-что недоговаривает. — Мистер Паркинсон, — вытянувшись, обратился Тед, — я не утверждаю, что ваша дочь лжет, она может Др… — запнувшись, он продолжил, — мисс Блэк знает лишь с одной стороны, но я никакой самовлюбленности и надменности со своей стороны не замечал. — Да, он прав, — добавил Кингсли, — мы с мисс Джонс играем в одной команде, в квиддиче без хороших отношения не сработаешься. Но мистер Паркинсон снова усмехнулся. — Вам, мистер Шеклболт, могу поверить, но не вам, мистер Тонкс, — снова издав издевательский смешок, он продолжил, — хотя возможно вы можете заблуждаться по определенной причине. Дромеда прикусила губу, пытаясь не краснеть, Тед опустил глаза, но мистер Тонкс вскочил, умудрившись тощим телом перевернуть кресло. — Ты на что намекаешь? — Я могу прямо высказаться, если хотите. Мистер Паркинсон и мистер Тонкс встали друг против друга, словно готовясь к атаке, Тед тут же подскочил к взрослым, возвышаясь над обоими. Дромеда и Кингсли потянулись к палочкам, как бы не пришлось разнимать драчунов, но неожиданно из коридора донесся дребезжащий звук. Дамблдор, как бы невзначай, подошел к мистеру Тонксу и вкрадчиво сказал. — Кеннет, я не претендую на знатока ваших технологий, но, по-моему, вас вызывают. Мистер Тонкс, бросив свирепый взгляд на мистера Паркинсона, бросился в коридор. Мистер Паркинсон брезгливо выдохнул, словно собираясь плюнуть вслед, и повернулся к стоявшему Теду. — Юный мистер Тонкс, я бы посоветовал вам… не дружить с мисс Блэк, если, конечно, ваш отец не надоел вам до такой степени, чтобы вы решили свести счеты с жизнью. — Зачем мне сводить счеты с жизнью? Мне мой отец не надоел, — недоуменно спросил Тед, Дромеда вздрогнула, мистер Паркинсон явно ожидал такого вопроса. — Тогда чтобы быть похожим на её отца, — кивнул он в её сторону, — ибо её семейка вполне способная испортить всю оставшуюся жизнь даже своим родственникам, не говоря уже о таких, как ты. Не в силах сдерживаться, Дромеда подскочила, как он смеет! — Говоря о вашей семье, мисс Блэк, — обратился к ней мистер Паркинсон, — то мы скоро породнимся, хоть и боковым путем. Мой старший сын, Вэлмер, женится на вашей троюродной тётке, Коррин Крауч, и вам бы лучше поменять ваше окружение, пока ваша семья о нем не узнала. Шантажировать вздумал, Дромеда ехидно улыбнулась, тогда и ему придется узнать кое-что. — Я приношу искренние поздравления вашему сыну, мистер Паркинсон, хотя поздравлять не с чем, — Орион когда-то изменил еще ожидавшей Регулуса Вальбурге с Коррин. Последствий, то есть внебрачных детей, не было, но тёте легче явно не было. На широком лице мистера Паркинсона заиграли желваки. — Это еще почему? — Пол, друг мой, — вмешался Дамблдор, стараясь увести его, — я никогда не ставил под сомнение вашу компетентность, но со стороны кажется, что беседа идет не в нужную сторону. — Еще как в нужную сторону, директор! — крикнул мистер Паркинсон, — Потом будем разбираться последствия еще одной слишком тесной дружбы! Помяните мое слово! Дромеда сжала кулаки, Тед вышел вперед, заслонив её, Кингсли, встав, подхватил за локти их обоих, но все действие прервал истошный крик из коридора. — Захлопнитесь все! Не слышно ни хера! — в гостиной воцарилось напряженное молчание, и мистер Тонкс вновь заворчал, — Сабрина, говори громче! Гестапо (11) нас не подслушивает, не переживай! — после недолгой паузы он снова крикнул, — Блэк, как тебя там звать, к телефону подойди! Тед хотел было проводить её в коридор, но Дромеда настойчиво отстранила его и подошла к ухмыляющемуся мистеру Тонксу. Взяв из его кривых пальцев предмет, тот же, что и в больнице, но бежевого цвета, она робко прислонила его к уху, так делал медик. — Вы подруга моей пациентки? — Дромеда невольно дернулась, из динамиков донесся голос доктора с явным акцентом, — Ало, меня плохо слышно? Мистер Тонкс все не сводил с неё глаз, и Дромеда вновь прислонила предмет к себе. — Да, я — подруга Геры, — помедлив, она обратилась, — доктор Тонкс, с ней все в порядке? — Её состояние — стабильное, но я оставляю её на сохранение. — Простите, доктор, — удивленно проговорила Дромеда, — я не совсем поняла ваши слова. — Фройлен Джонс останется под моим наблюдением в больнице до родов, — терпеливо объясняла доктор Тонкс, — она молода для деторождения, необходимо следить за ней во избежание осложнений. — Простите, доктор, — замялась Дромеда, — но это невозможно, ей надо доучиться, у неё скоро экзамены. — Фройлен Джонс останется на сохранение, — безапелляционным тоном сказала она. Дромеда обреченно вздохнула, спорить с Allemand также уместно, как и с троллем. — Фройлен Блэк, — обратилась доктор к ней, — мне необходимо связаться с гером и фрау Джонс. — Но доктор, Гера не хочет, чтобы они узнали. Нельзя ли все скрыть от них? — Nein (нет), — Дромеда напряглась, услышав немецкое слово, — они обязаны знать, фройлен Джонс — несовершеннолетняя, они несут за неё ответственность. — Ясно, — смирившись, ответила она, — я сообщу директору. — Schön (отлично), я буду ждать ответа, до свиданья, фройлен Блэк, — также безапелляционно закончила доктор разговор. — До свиданья, доктор Тонкс, — вернув предмет мистеру Тонксу, Дромеда пожалела их сына. Кто же невыносимей, грубоватый отец или принципиальная мать! Возвращаясь в гостиную, Дромеда со смиренным видом обратилась к Дамблдору. — Профессор, миссис Тонкс просит связаться с родителями Геры, — надо было оставить Геру в Хогвартсе, зло подумала она, вновь столкнувшись с мерзкой ухмылкой мистера Паркинсона. — Пол, я полагаю, что дело закрыто, — заявил Дамблдор, поглаживая бороду. — Директор, это еще почему? — от ухмылки мистера Паркинсона не осталось ни следа. — Мистер и миссис Джонс будут предупреждены о состоянии их дочери, что насчет её друзей, — он лукаво посмотрел на Дромеду, Теда и Кингсли, — то нашему леснику нужны свободные руки для прополки огорода, одного мистера Уизли недостаточно. Огромный Хагрид, страшный и косматый, внушал неподдельный страх, но, глядя на бледного от злости мистера Паркинсона, Дромеда предпочла компанию лесника. — Директор, при всем вам уважении, вы слишком мягки к нарушителям спокойствия. К тому же мы не узнали имени того волшебника, я надеюсь, что сотворил с мисс Джонс всякое непотребство. Мэтью Чамберс, ваш преподаватель Маггловедения, но Дромеда молчала, без того, секреты Геры разболтаны. — Не беспокойтесь, Пол, я намерен самолично поговорить с Герой, — подобрав полы мантии, Дамблдор весело посмотрел на неё, Дромеда невольно вздрогнула, у неё неожиданно зачесалась голова, словно внутри кто-то копошился. — Директор, если вам охотно прохаживаться в этой маггловской, как бы так сказать, провинции, то ваше право, но меня не вовлекайте в это мероприятие. Мистер Тонкс, вернувшийся из коридора, медленно направился к мистеру Паркинсону, засучивая рукава потертой рубашки. — Ты нас не особо любишь, не так ли? Тед напряженно вышел вперед, но Кингсли и Дромеда схватили его за локти. — За что вас любить? — с презрением процедил мистер Паркинсон, — От вас одни проблемы, то войны устраиваете, то бомбежки. Мистер Тонкс зло рассмеялся, Тед дернулся из крепкой хватки Кингсли и Дромеды, но безуспешно. — А ты там участвовал? — Разумеется, нет, мне лишь 19 было, слишком рано, чтобы помирать на вашу потеху. Мистер Тонкс резко выкинул левую руку, Дромеда решила, что он собирается ударить, но нет, он показал левое предплечье. — Знаешь, что за номер такой? — жутко оскалившись, он спросил, — Нет, а я расскажу. 00872-тый, код узника концентрационного лагеря Дахау, в федеральной земле Бавария, — опустив руку, продолжал, — Мне было 18 лет, когда начался война, я только закончил старшую школу, когда меня отправили на фронт. Я видел, как моих ровесников, юных мальчишек, разрывали на части, забивали, как скот, и резали, как свиней. А в Дахау, — он приблизился вплотную к мистеру Паркинсону, — там я увидел, как разлучали мужей и жен, родителей и детей, братьев и сестер, чтобы одних морить работой и голодом, а других, — он перевел дух и продолжил, — а других — убить, всех, кто слишком стар или молод, или болен. Не смей, слышишь, не смей мне говорить про войну, не бывав там! Мистер Паркинсон нервно поежился, подобрав портфель, он молча вышел из гостиной в коридор, раздался хлопок — то он трансгрессировал. — Я так понимаю, что его полномочия на сегодня окончены, — задумчиво пробормотал Дамблдор и бодро продолжил, — Кеннет, если вы не возражайте, то я заварю чаю, — мистер Тонкс угрюмо кивнул, и Дамблдор обратился к Теду, — Эдвард, пожалуйста, покажите нам вашу кухню. Андромеда, Кингсли, не стесняйтесь, когда еще выпадет шанс побывать в маггловском жилище. 1. Королева Елизавета II со стороны отца, Георга VI, происходит из немецкого рода, Саксен-Кобург-Готской династии, который во время Первой Мировой войны в патриотических целях получил английское название, Виндзоров. Мать королевы, Елизавета Боуз-Лайон, родилась в семье шотландского лорда; 2. Рапунцель — простонародное название колокольчика репчатого, растение обладает токсичными свойствами и способен вызвать выкидыш. До легализации абортов из рапунцеля, петрушки и пижмы варили отвары для прерывания или предупреждения беременности; 3. Секрет Полишинеля — мнимый секрет, на самом деле известный всем. Происходит фраза из французского кукольного театра, а именно от имени одного из персонажей, Полишинеля. Его жена Коломбина изменяет ему с Арлекином, о чем все знают, но только не сам Полишинель; 4. Гамаши — вязанные или сшитые из плотного материала чехлы, закрывающие голенища, использовались до введения в моду колготок; 5. Мартин Лютер Кинг (1929-1968) — американский баптистский пастор, видный борец за права чернокожих, пропагандировал мирный и ненасильственный способ борьбы в виде пикетов и митингов. 4 апреля 1968 года застрелен расистом Джеймсом Эрлом Реем; 6. Грамматическая школа (Grammatical school) — в британских реалий тип школ, специализирующих на изучении древних языков и литературы, в основном в них обучались дети из богатых и важных семей, так как обучение было дорогим и позволяло потом поступить в университет. Но могла туда попасть дети и из простых семей, сдав на отлично экзамен «11+» по окончанию младшей школы. Сейчас эти школы не используются, как нечто из темных и дискриминационных времен; 7. Родезия — бывшая британская колония, располагающая на территории современных Южной Родезии и Зимбабве; 8. Кока или кокаиновый куст — кустарник, известный как сырье для одноименного наркотического средства; 9. Примерно — 178 см.; 10. Мертир-Тидвил — город со статусом города-графства, являющий столицей округа, именно в местную больницу Святого Тидвила свозили пострадавших во время Аберфанской трагедии; 11. Гестапо — политическая полиция Третьего Рейха, действовала как на территории Германии, так и на оккупированных территориях.