Дороги сестер Блэк

13 августа 1969 года       Небо прояснялось после дождя, в лужах отражались солнечные лучи, а воздух разносил свежесть. Ручей журчал, пересекая сад, словно серебристая змея. Дромеда дернулась, коснувшись лодыжкой росы, и подходила ближе к распятию. Она не сразу решилась дотронуться до него, внимательно разглядывая поверхность ручья, неужели это не просто вода, а перевоплощенная нимфа! Водную гладь колыхнул ветер, отведя взгляд от ручья, Дромеда посмотрела на крест, осторожно вытянув руку, она коснулась его. Холодный камень пробрал до костей, Дромеда отпрянула, отряхнув ладонь, как можно сидеть целый день, прислонившись к нему спиной, так можно почек лишиться!       Разогревая озябшую руку, Дромеда рассмотрела узоры, покрывавшиеся распятие с концов до основания, растения с тремя лепестками, похоже на французскую лилию, но ведь это могила английской ведьмы! Высеченные каменные цветы причудливо переплетались в линии и вели к подножью креста. Дромеда, направив палочку, тщательно отмыла подножья от мха, чтобы увидеть еле заметные буквы. Ветер, вода и время не пощадили надпись, но четко виднелись буквы «Н», «М», «Д» и «Р», складывающиеся в «Нимфадора». Но вслед за именем следовала еще одна буква «Д» и, почему-то, «Е». Дромеда внимательно посмотрела и увидела еще одни «М» и «Р», также проглядывались «О» и «Т». Возможно, написаны даты жизни и смерти римскими цифрами (1), но где тогда «С» и «X»? — Вот она! — издали раздался звонкий голос. Дромеда обернулась, наперегонки к ней бежали кузены, Сириус и Регулус. — Я говорил, что она в саду! — крикнул Сириус. — Но нашел её я! — ответил ему Регулус. Кузены росли, как грибы после дождя, особенно, Сириус, в неполные десять лет достиг ей до подмышек, он явно будет высоким, как его отец. А вот Регулус по-прежнему оставался ниже брата на голову, больше походит на мать, ростом 5 футов и 6 дюймов (2). Одно оставалось прежним, они ни дня не проводили без выяснений отношений. — Полно вам ругаться, — взяв руки кузенов, Дромеда сказала веселым тоном, — лучше скажите, зачем искали? — Бабушка ищет тебя! — ответил Регулус. — А которая? — настороженно спросила Дромеда, если со стороны их отца, то ничего хорошего не последует. — Наша общая, — пояснил Сириус и потащил её за руку, Регулус поступил также, вдвоем они повели её в дом.       В коридорах сновали гости, многочисленные родственники собрались для празднования годовщины свадьбы Арктуруса и Мелани, сорок пять лет вместе. Но пока виновники торжества не спускались, и гости развлекались своими способами, собирались в компании и обсуждали последние события. Разумеется, главной темой были выступления сквибов. — Что значит «один»? — с нескрываемым удивлением спрашивал мистер Лонгботтом, — Разве не троих поймали? — Увы, — тягуче пробасил мистер Пруэтт, — Дюпон умерла по дороге в Мунго от потери крови, Гудман пережил её на два дня, пробыв без сознания. Однако целителям удалось спасти Филча, дабы он предстал перед судом в добром здравии. — А правдивы вести, что он пытается покончить с собой? — спросил мистер Поттер, переминаясь с ноги на ногу, он явно не чувствовал себя уютно рядом с высоченными Лонгботтомом и Пруэттом. — Да, — с неким раздражением ответил мистер Пруэтт, — пришлось ему отдельную палату выделить и нанять мракоборцев для охраны. — А что насчет Монтгомери? — вмешался сын Лонгботтома, Феликс, лопоухий, как его сын Фрэнки. — Поиски еще ведутся, — сухо ответил мистер Пруэтт. Кузены повели Дромеду по лестнице, следом по полутемному коридору, со стен на них смотрели пустые картины, изображенные на них предки отправились в гостиную, дабы наблюдать за празднествами. Наконец, Сириус и Регулус привели в небольшую спальню, Дромеда вздрогнула, на ровной поверхности двери виднелся выцарапанный рисунок — лебедь. — Что стоишь? — строго обратилась Кассиопея, стоя в дверях, — Проходи! Грозная родственница принялась вертеть мундштук в тонких длинных пальцах, сзади неё сновала бабушка, беспокойно дергая золотое ожерелье на полной шее. Дромеда, не дрогнув, вошла, чтобы не случилось, она останется спокойной. — Меда, деточка, — елейно заговорила бабушка, — твои колдографии готовы. Смотри, какой красавицей ты вышла! Ирма подошла к письменному столу и положила несколько колдографий, Дромеда посмотрела на одну из них, вот она в день совершеннолетия, ростом выше среднего, в меру стройная, лохматые волосы тщательно уложены в прическу с кудрями. — Неплохо, — протянула она, хотя ей не понравился выбор одежды, в темно-коричневой мантии она больше выглядела, как 30-летняя. — Полно тебе, Меда, — бабушка приобняла её, — ты такая взрослая! — Сириус, Регулус, — вдруг Кассиопея обратилась к кузенам, — покиньте нас. — Мы ничего не сделали! — возмутился Регулус. — И не собираемся! — поддакнул Сириус. — Мальчики, — ласково подозвала их Ирма, — принесите колдоальбом, такой большой, с красной обложкой. — Он в угловой комнате? — спросил Сириус. — Да, золотой. — Я — первый, — крикнул Регулус и молнией выбежал из спальни, Сириус поспешил за ним, Кассиопея взмахнула палочкой, закрыв дверь за ними. Дромеда сжала в кулаке подол платье, наблюдая, как Кассиопея раскрывала сумочку, пока Ирма тяжело опускалась на кресло. — Я была приглашена не для просмотра колдографий? — бабушка сокрушенно вздохнула при её словах, — Или не только для них? — Ты не обделена догадливостью, — холодно ответила Кассиопея, извлекая небольшой свиток, — как ты думаешь, что в моих руках? Алая лента, прикрепленная к пурпурной печати, в лучах солнце заблестели золотистые буквы. — Приглашение на выпускной вечер, — Дромеда не медлила с ответом, — это с вечера Молли, она меня пригласила. — Но на листе написано другое имя, — Кассиопея перебила, бросив на неё жесткий взгляд, — я надеюсь, ты вспомнишь его. Дромеда отпустила смятый подол, стоя, как громом пораженная. Прошел год после злополучного вечера, казалось бы, рана затянулась, но Кассиопея вскрыла её. — Кричер случайно его нашел под твоей подушкой, — промямлила Ирма, — когда убирал в вашей с Беллой спальне. Он подумал, что произошла какая-то ошибка, так как никогда не слышал о фамилии «Тонкс». — Благодари домовика, что он решил показать приглашение твоей бабке, а не тёте или её свекрови, — сказала Кассиопея, сжав в кулаке приглашение, — иначе разговор был бы совсем другим. В голове лихорадочно проносились мысли, Дромеда поскребла ногтями платье, надо срочно ответить. — Я не пользовалась его приглашением, меня привели Пруэтты, Вальбурга может подтвердить. — Тебя сразу двое выпускников хотели пригласить? — спросила Ирма, вновь дергая ожерелье, — Я совсем ничего не поняла. — Да, — Дромеда не медлила с ответом, — но я выбрала Молли. Дромеда посмотрела на Кассиопею, но родственница не спускала пронзительного взгляда, ни дать, ни взять — горгулья. — Тогда почему ты сохранила приглашение, — Кассиопея дернулась, прежде чем произнести, — от Тонкса? Дромеда в отчаянии посмотрела на Ирму, но бабушка лишь испуганно сжалась. — Так получилось, — ответ получилось нелепым, Кассиопея даже издала смешок, обратившись к Ирме. — Ирмелин, признавайся, ты так же оправдывалась перед своими родителями? Ирма густо покраснела, опустив в порыве смущения голову. — Я с ним год не общаюсь, — пылко заговорила Дромеда, Кассиопея вновь устремила взор на неё, — я даже не знаю, где он, и что с ним! Отчасти она лукавила, как минимум одно место, где он мог быть, она знала. Знала и адрес, куда можно было написать. Но эту метлу она собственноручно сожгла. — Где гарантия, что ты не решишь вспомнить его? — Кассиопея не думала так просто закрывать такую щекотливую тему. В голову ударила кровь, Дромеда сама не поверила своим словам. — Тётя Кэсси, мне можно больше доверять, чем вам! Худое лицо родственницы оставалось спокойным, но веко дернулось, бабушка неожиданно повеселела. — Кэсси, она ведь права, — на её полных брыластых щеках образовались ямочки, — у тебя самой столько скелетов в шкафу, что целого кладбища не хватит! Кассиопея скрипнула зубами, буравя невестку тяжелым взглядом. — Я, по крайней мере, не находилась в положении, будучи студенткой! Ирма покраснела, но не опустив голову от смущения. — Сколько можно мне припоминать эту историю?! — она поднялась, потрясая дряблыми руками, — Это твой брат не захотел в ту ночь думать, что девушки после соития — беременеют! Дромеда почувствовала, как ярко горели её щеки, не в первый раз слышала отрывки взрослых разговоров, но обе бабушки, родная и двоюродная, потеряли всяческий стыд, при ней — незамужней девушке! — Мне неудобно делать вам замечания, — с трудом выговорила Дромеда, — но ваш разговор зашел в другое русло. Кассиопея с силой швырнула смятое приглашение на стол, спихнув несколько колдографий. — Ошибаешься, Андромеда, — зло процедила она, — ситуация как раз повторяется, лишь приняла худший оборот. В твоей бабке лишь четверть маггловской крови, а в твоем «ухажере» — её гораздо больше! Маггл до мозга костей, как он сам любил пошутить, ненароком касаясь её волос. — Я с ним год не общаюсь, — упрямо твердила Дромеда, — я никогда его больше не увижу, так какой смысл в его крови?! И какой смысл сейчас выяснять, ходила я с ним на вечер или нет?! — Твой дед говорил что-то похожее нашему отцу, — веко Кассиопеи дернулось при разговоре, — что никакую девчонку Крэбб знать не знает, хотя учится с ней на одном курсе и на одном факультете. Раздался громкий удар, то Ирма резко поднялась со стула, опрокинув его. — Не смей говорить так, будто меня здесь нет! Или будто я — глухая! — Я смотрю, ты переняла любимое выражение своего мужа! Ирма раскраснелась от переполняемой злости, засучив рукава, Кассиопея уперлась костлявыми руками о талию. Дромеда подбежала к ним, не представляя себе, как она будет удержать грузную бабушку от расправы. Неожиданно раздался грохот, Кассиопея напряженно вытянула длинную шею, следом донесся жуткий вопль, от которого Ирма побелела, как молоко. Кассиопея вышла, держа палочку наготове, Дромеда последовала за ней, но тут её перехватила бабушка. — Меда, девочка моя, — умоляюще прошептала она, — не надо.       Однако Дромеда выскользнула из хватки бабушки и вышла из спальни, Ирма, тяжело вздохнув, последовала за ней. Стены коридоров сотрясались, по потолку пронеслись трещины, Дромеда едва устояла на ногах, в воздухе мерцал сгусток, окруженный магическим щитом. Кассиопея, направив палочку, пыталась сдвинуть его, пока Сириус и Регулус в ужасе пряталась за её спиной. Дромеда немедленно побежала, швырнув несколько заклинаний и немного отбросив сгусток в сторону, Ирма попыталась обездвижить его. Магический щит на несколько минут замер, но снова замерцал, выпуская искры. Сириус и Регулус издали визг, спрятавшись уже за бабушку, Дромеда решила внимательно рассмотреть сгусток. У него были человеческие очертания, тонкие руки и ноги, большая голова, будто ребенок, но когда он перевернулся, она засомневалась, увидев морщины на белом лице и седину в темно-каштановых волосах. — Выпустите меня! — истошно закричал он, — Выпустите меня, я здоров! Дромеда наложила второй щит, еле справлялась с напором, Ирма снова попыталась оглушить, одновременно закрывая внуков, а Кассиопея вдруг упала на колени, в ужасе обхватив себя руками. — Мариус, вернись, — пролепетала она, — умоляю тебя, вернись в свою комнату. Искр стало больше, две картины слетели с петель, большая алебастровая ваза в углу разбилась. Палочка в руках затрещала, казалось, она лопнет от натуги. Вдруг из глубин коридора полетела вспышка, следом еще одна, затем раздался повелительный крик. — Мариус, живо назад! А то мать с отцом позову! К мерцающему сгустку подходили Поллукс и Арктурус, Дромеда вопросительно посмотрела на них, лишь когда она получила утвердительный кивок от обоих, опустила палочку. Раздался хлопок, и сгусток исчез. Сириус и Регулус опасливо выглянули из-за широкой спины бабушки, Кассиопея еще сидела на коленях, трясясь. Поллукс подошел к ним, толкнув сестру, он крикнул, глядя в лицо внучки. — Да, Мариус не помер в 11 лет от оспы! Да, твой папаша брехал! Да, мой папаша прятал его десять лет на чердаке, пока он не зачах и сдох! Ты довольна, узнав правду? Дромеда снова бросила взгляд на Кассиопею, неуклюже поднимаясь, она всхлипнула. Она ведь всего на год старше Мариуса, наверняка, она ближе всего с ним была. — Кэсси, — мирно обратился к ней Арктурус, протягивая носовой платок, — твоей вины точно нет. Сквибы в любой семье могут появиться, вот, недавно у школьного друга Даррена Гринграсса тоже такой сын родился, но он сам виноват, не надо было идти под венец с американской грязнокровкой. — Арти, ты совсем идиот?! — рявкнул на него Поллукс, — Этого сынка уже прибили вместе со всей шайкой сквибов! Газеты хоть читай, дырявая голова! — Я бы попросил за моим зятем не повторять, — надменно проговорил Арктурус, вытянувшись во весь рост, — если тебе так хочется оскорбить меня, кузен, то почему бы самому не подумать? — Не указывай, что делать! Своих детей, слабых на передок, лучше поучи! — Дедушка! — в отчаянии крикнула Дромеда, — Здесь же дети! Поллукс обратил свое красное от гнева, Дромеда невольно задрожала, пожалев о минутной смелости. — Ты меня еще учить будешь, сучья дочь! — Поллукс, — возмутился Арктурус, — следи за словами, когда говоришь со своей внучкой! — У меня их еще две штуки, пришибу эту, никто её не хватится! В лицо бросилась краска, Дромеда вытянула палочку и направила её на деда, но ей помешали. Кассиопея, еще дрожавшая, тем не менее крепко держала её за руку. — Арти, — она обратилась к кузену, — я полагаю, что пора начинать. Арктурус бросил подозрительный взгляд на Поллукса. — Я надеюсь, ты не разнесешь дом, пока я приведу свою супругу? — Не командуй мной, дылда! — Арти, пойдем, — Кассиопея, взяв кузена под руку, — Полли не станет ломать собственный дом, он слишком изнежен, чтобы выжить на улице. — Да пошла ты в зад великана! — Полллукс не остался в долгу перед сестрой. Кассиопея не стала ничего отвечать брату, уведя кузена, и Поллукс обратил гнев на жену. — Ты выпустила Мариуса? Ирма затряслась всем телом, Регулус вцепился за её руку, а Сириус бесстрашно выступил вперед. — Нет, дедушка, это мы с Регом открыли, — сказал он, — дверью ошиблись. — Сириус, помолчи, — Ирма отодвинула внука, — я им сказала найти колдоальбом, а он находился в этой комнате. Она закончила говорить, опустив голову, губы дрожали, а руки тряслись. Поллукс насупился, закатывая рукава. — Я смотрю, ты совсем тупая, тебе сто раз говорили, туда не ходить. Сириус и Регулус испуганно уткнулись лицами в бабушкино платье, пока Поллукс угрожающе подходил к ней. Дромеда тут же встала перед ним, уставив на него палочку. — Только подойди, — голос дрожал, — только подойди, и я…я тебя в порошок сотру! — Меда, — умоляя, прошептала Ирма, — не надо злить дедушку. — Никакой он не дедушка, а просто кусок отборного дерьма! Ирма пораженно ахнули, Сириус свистнул от удивления, Дромеда не отпускала палочку, смотря на опасно приблизившегося деда, как бы не пожалеть о своих словах. — Я смотрю, ты осмелела, — сипло от переполняемого гнева, сказал Поллукс, — но палочка и у меня есть, и я тебя так отделаю, что твоя лягушачья бабка не узнает! Палочки заискрились, Дромела и Поллукс смотрели в упор друг на друга, но никто не решался нанести первый удар. Издали донеслись тяжелые шаги и удушающий кашель, Арктурус вел супругу, бережно держа её опухшую руку, Кассиопея поддерживала её с другой стороны, освящая полутемный коридор. Поллукс в порыве плюнул на пол, но убрав палочку, Дромеда последовала его примеру, сдерживая желание напасть на дедушку со спины. — Андромеда, — хрипло проговорила миссис Арктурус Блэк, — я не осуждаю твою нелюбовь к деду, но все-таки он — твой дед, не к лицу девушке твоих кровей насылать на него порчу. Выглядела она ужасно, полное лицо оплыло, будто растаявшее мороженое, кожа приобрела серый оттенок, как октябрьская туча, голубые глаза покрылись сетью сосудов, а губы посинели. Грудь тяжело поднималась всякий раз, когда она дышала, над головой парил воздушный пузырь с прикрепленной гибкой трубкой, конец которого был вставлен в правую ноздрю. С трудом переставляя ноги, она побрела к лестнице, цепляясь за мужа, Дромеда послушно пошла за ними, выслушав угрозы дедушки спустить с неё три шкуры, когда торжество закончится. А вот кузены смотрели на неё с неподдельным восхищением. — Вот ты его сделала! — говорил Сириус. — Да, так ему и надо! — вторил Регулус.       Поллукс крикнул на них, и кузены притихли, но продолжали хихикать за его спиной. Процессия наконец-то спустилась в гостиную, заждавшиеся родичи встретили супругов Блэков жаркими хлопками. Арктурус сдержанно кивал, его жена попыталась поприветствовать, но зашлась в приступе кашля. Миссис Пруэтт вместе с дочерью выскочили и подхватили миссис Арктурус Блэк, Орион спешно подошел к центру накрытого стола отодвигать стул. Пока её усаживали, Дромеда присоединилась к сестрам, приводя с собой кузенов. — Что у вас произошло? — спросила Белла, мельком посмотрев на еще пребывающего в гневе Поллукса, — Дедуля зол, как голодной дракон. — Дромеда напала на дедушку! — восторженно ответил Сириус. — Тебя не спрашивали! — Белла, оставь его, — при её словах Сириус спрятался за спину и показал Белле язык, — ничего я на него не нападала, просто помешала ему обижать бабушку. — Дромеда, — робко заговорила Цисси, — тебе бы лучше метлу приготовить заранее, дедушка такое не простит. — Я не боюсь его! — А надо бы. Подошедшая Ирма приложила палец к губам, призывая к молчанию, Арктурус, стоявший рядом с супругой, высоко поднимал наполненный бокал. — Дамы и господа, я искренне рад присутствию каждого из вас, моим детям, — кивнул он Ориону и тёте Лу, — моим внукам и моим кузенам! Но не зятю, впрочем, мистер Пруэтт не выглядел оскорбленным, равнодушно взирая на тестя. Также Дромеда заметила отсутствие еще двух весьма близких родственников Арктуруса, племянника Альфреда Лонгботтома с его дочкой Элис, девочки ненамного старше Сириуса и Регулуса. — История моей женитьбы когда-то вызывала смех и недоумение, ведь мы, Блэки, предпочитали брать в жены выпускниц Слизерина, и кто-то стал искать какие-то скрытые мотивы в моем выборе, — мистер Пруэтт показательно отвернулся при словах тестя. — Но прабабка Хеспер училась на Рейвенкло! — слишком громко сказал Сириус. — Еще Элла Макс училась на Рейвенкло, — добавила Цисси, но тише. Ирма снова приложила к губам палец, установив тишину. Дромеда про себя еще вспомнила о жене Лео Блэка, Юнелле Поттер, выпускнице Гриффиндора, но в основном Арктурус прав, большая часть супруг Блэков закончила Слизерин. Магента Трип, Урсула Флинт, Виолетта Булстроуд, Лисандра Яксли, Ирма Крэбб и, конечно, Вальбурга. Еще была мать, Друэлла Розье, но выпускница Бобатона не в счет. — Но я заверяю вас, когда я решил, что Мелани из мисс Макмиллан станет миссис Блэк, я руководствовался высокими чувствами и желанием сделать мир на одну волшебницу счастливей. Мелани, — он повернулся к жене, — мы многое пережили, счастье и горе, прибавления и потери. Я многое мог бы перечислить, но наш зять опасается, что все забуду, — раздались робкие смешки, прерванные многозначительным взглядом мистера Пруэтта, — и поэтому просто скажу, что я никогда не стану жалеть, что согласился пойти с тобой на каток.       Искусным жестом Арктурус вытащил из нагрудного кармана крошечный бархатный футляр, внутри оказалось золотое кольцо. Дрожащими руками он надел его на опухший палец супруги, и Мелани показала гостям цветок чертополоха, символ Шотландии и герб Макмилланов, выложенный из десятка крошечных сапфиров. Раздались громкие аплодисменты, Дромеда сдержанно хлопала, в душе заскребли низзлы. Сорок пять лет брака, определенно счастливого, особенно если сравнивать с браком кузена. Но будет ли она когда-нибудь на месте Мелани, получит ли она кольцо с сапфиром от того, кого любит. Арктурус сел на место, легким ударом вилки по бокалу дав началу банкету, Дромеда обратила внимание на говяжье отбивные. Глупые мечты, недостойные даже её наивного возраста, ей никто не дал бы и ситцевую свадьбу (3) провести, узнав об её выборе. И по-честному, она сама Теда прибила бы с особой жестокостью, если бы он начал чавкать или храпеть. — Меда, — Ирма тихо шептала на ухо, — когда вернешься, сожги то приглашение или выброси. Не храни напоминание о неудачном прошлом, не трави себе напрасно душу. Поверь мне, — она опасливо поглядела по сторонам, прежде чем продолжить, — у тебя с тем мальчиком ничего бы не получилось. Я знала бабушку Айолу, имей в виду, хотя дедушку Боба не застала, они никогда не были счастливы. Ему море было дороже жены и детей. Дромеда вздохнула, посмотрев в центр, Мелани беседовала с внучкой, жарко споря, несмотря на слабость. О чем они говорят, неужели об Артуре Уизли? Если так, тогда неудивительно, почему Молли так хмура.

***

14 ноября 1969 года       Холодный ноябрьский ветер обрушился на поле, сильными рывками смахнув остатки листвы и качнув кольца, команда Слизерина из всех сил куталась в мантии, спасаясь от вездесущего холода. Джаред дрожал больше всех, но шел гордо, держа голову, как-никак капитан. — Так, — старался он говорить уверенно, — через неделю у нас матч, и потому ставки высоки. В прошлом году мы заняли третье место, спасибо Шеклболту, в позапрошлому году — последнее, спасибо Гойлу. Покатились смешки, даже новички-третьекурсники видели, как Гойл громче всех кричал, что сумеет заменить Зеленого полукровку. — Поэтому не расслабляемся, гриффиндорцы нам просто так кубок не отдадут. Как и хаффлпафцы, победившие на прошлой неделе рейвенкловцев, теперь во главе барсуков Гибсон, неудивительно, что Джаред так нервничает. — Охотники и вратарь, на метлы! Гойла и Геру сменили здоровенный блондин Торфинн Роули и курчавая шатенка Габика Флинт, однокурсники Цисси, вместо Беллы вороты защищала третьекурсница Меган Маккормак, которую можно было принять за старшекурсницу из-за высокого роста. Джаред подбросил черно-белый мяч, заменявший квоффл, и принялся внимательно наблюдать за бросками. — Кэрроу, — на смену Шеклболту прибыл Амикус Кэрроу, костлявый и сутулый, — готовься круги наматывать! Джаред выпустил заколдованный крошечный белый мячик, Кэрроу недовольно скорчил узкое, как у крысы, лицо, однако поднялся в воздух. — Я заставляю его мыться до и после тренировки, — с деланным весельем сообщил Джаред, — все для тебя, кузина! — Благодарю, — сухо ответила Дромеда, — наконец-то от него не воняет тухлятиной. — Зато его сестрица недовольна, пасет меня, как гиппогриф хорька! Джаред посмеялся своей шутке, но Дромеда не поддержала его, напротив она серьезно спросила его. — Джаред, когда закончится тренировка? — Смотря, как вы покажите себя! — Джаред, нам с Цисси надо вечером вернуться домой. — Зачем? — Нам нужно на похороны успеть, умерла жена нашего родственника. Джаред выдохнул, хрустя суставами палец. — Notre-Dame, как хорошо, что моя семья маленькая! Ладно, через час отпущу!       Вверх взмыли два желто-синих мяча, кружа над стадионом и норовя сшибить кого-нибудь с метлы. Роули и Кэрроу ругались каждый раз, когда они пролетали мимо них, на что Дромеда реагировала весьма равнодушно, настоящие бладжеры нанесут такой удар, что не сразу очнешься от боли. Тренировка прошла без происшествий, Дромеда привычным движением отбивала мячи одной рукой, держась другой за древко метлы, пригибалась, когда грозила опасность, и обгоняла Джареда, дабы отработать финты. И также привычно заработала пару синяков, когда Джаред оказывался быстрее.       Спускаясь, она задумалась о том, что не свяжет свою жизнь с квиддичем, загонщиков никто не любит, даже вратарей больше уважают. Сколько раз она занималась в одиночестве в библиотеке, хотя другие столы оказывались битком заполнены. И то унижение от шестого курса она никогда не забудет. Причем с презрительной миной мимо неё проходили не только соперники по квиддичу, но обычные студенты, что больше обижало. Так относились не только к ней, Скиттер как-то рассказывала сплетню, что бывшая загонщица Гриффиндора Эвелин Фаулер пыталась выпить яд, ведь никто не хотел идти с ней на выпускной. И сама видела, что с Тедом в библиотеке сидели только его неразлучные дружбаны, Макмиллан и Боунс, однако ему никто не решался поставить подножку, и «грязнокровкой» на её памяти назвали его лишь один раз. За глаза.       За тренировкой последовало переодевание, привычным движением Дромеда снимала экипировку, расстегнула пуговицы и, схватив за указательный и средний пальцы, сняла перчатки, затем дернула за торчащие лямки, дабы распутать узлы и снять массивные защитные пластины. Цисси надо бы лишь размотать намотки на руках, и пока Дромеда управлялась с защитой, она собиралась в душ. Сестры пребывали в мрачном молчании, пока Флинт и Маккормак делились беспокойством перед матчем. — Если мы выиграем, — беспокойно восклицала Флинт, потряхивая аккуратными кудрями, что не могла не отметить Дромеда, — то нам придется столкнуться с Гриффиндором! Ты видела, какие там бугаи в загонщиках! Дромеда закатила глаза, воюя с застежками сапог, братья Бэгмэн, конечно, высоки и крепки для третьекурсников, но для неё и Джареда, семикурсников, они не представляли большой угрозы. И встречала она загонщиков помощней. — Как думаешь, кто из них страшней? — взбудоражено говорила Маккормак, наматывая на палец светло-русый волос, — Как по мне, Людовик! — Девочки, — спокойно обратилась к ним Дромеда, разминая пальцы ног, — насчет загонщиков вы не переживайте. Мы с капитаном Розье быстро сотрем ухмылки с Бэгменов, и с Людовика, и с Отто! — с этими словами она похлопала по бите. Маккормак облегченно вздохнула, а Флинт с улыбкой сказала. — Спасибо за родственную помощь. Дромеда с силой сдернула с себя чулок, чуть не сломав ноготь. — Погоди, почему «родственная»? — но тут её озарило, — Стой, не отвечай, я вспомнила, наша с Цисси прапрабабушка Урсула до замужества носила фамилию Флинт. — Так это не единственный случай родства между нашими семьями, — Дромеда застыла с чулком в руках, внимательно прислушиваясь, — наш предок Томас Флинт женился на Пенелопе Фоули, бывшей жене одного вашего предка Скорпиуса. Так что Флинты и Блэки — единоутробные братья! Дромеда не нашла, что ответить, о частной жизни Скорпиуса она мало что читала, в основном, об его достижениях в картографии и том, как он с братом Аквариусом хотели ограбить испанцев, но повернули в неверную сторону и совершили третье в истории кругосветное путешествие (4). — Габика, — Цисси возмущенно воскликнула, стоя у входа в душевую, — ты хочешь сказать, что жена бросила одного моего предка ради другого? Ты думаешь, что говоришь! — Но это правда, — Габика разводила руками, — ну не было же у неё сестры с таким же именем! — Девочки, — робко заговорила Маккормак, — как по мне, раздевалка не лучшее место для выяснения родословной. — Что значит не место? — в порыве Цисси уронила мочалку, — Честь семьи оскорбляют, а я должна молчать! Дромеда резко поднялась, чуть не перевернув скамейку, и подбежала к сестре. — Цисси, ты, конечно, права, — тихо и спокойно сказала она, — но защищать честь семьи, будучи полуголой, не благородно, а скорее нелепо. Белое личико сестры покраснело. — Но Дромеда… — Цисси, — мягко прошептала она, — ты ведь не Белла, чтобы накидываться на каждого, кто просто посмотрел не так? Цисси нахмурилась, увидев пристальный взгляд Габики, и поспешила в душ, Дромеда поспешила за ней, мигом закрыв дверь, благо, ни Флинт, ни Маккормак еще не собирались мыться. — Дромеда, — Цисси не собиралась униматься, — скажи, что она врет! Дромеда резко открыла кран и отошла, дабы не попасть под кипяток, Цисси нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, ожидая ответа. — Цисси, все произошло в 16 веке, мало ли, что случилось. — Должны же остаться свидетельства! Дромеда аккуратно подсунула руку под водную струю, дожидаясь нужной теплоты. — Свидетельства можно и подделать, Цисси, никто не захочет признаться в своих грехах перед потомками. — И что же делать? — обескураженно спросила сестра. — Мы уже ничего не сделаем, все, кто грешил, — умерли!       Цисси отвернулась в мрачном молчании, сквозь шум воды Дромеда слышала её насупленное дыханье, какая разница, уходила жена предка к другому или нет, после известия, что предатели крови Ариес и Айола также дали им жизнь, ничего не способно удивить. К тому же, есть проблемы из настоящего. Дромеда поежилась, заходя под душ, нехорошие предчувствия не уходили. Мелани, жена троюродного деда Арктуруса, вчера скончалась, проиграв десятилетнюю войну с болезнью легких. Она не могла сказать, что так сильно горюет, жесткая, немногословная и изрядно чистоплотная родственница прохладно относилась и к родным детям. Внуки боялись её, как драконьего огня или крика мандрагоры, особенно, пакостные близнецы Пруэтт, и Сириус всегда проходил мимо бабушки на цыпочках. Разве что с Молли она ладила, но кузина явно больше предпочитала дедушку.       Однако пока Мелани была жива, Дромеда могла быть спокойней, проживая на площади Гриммо, Орион не посмел бы как-то навредить им, урезать содержание или выгнать их, не получив Иствитч. Белле повезло больше, она учится на ликвидатора и скоро получит работу, ей еще придется окончить последний курс, но что будет дальше? Перекрывая воду, Дромеда бросила к крюку с полотенцем, дрожа от холода. Быстро обтираясь, она разбирала все возможные варианты после окончания Хогвартса. Замуж она сразу не выйдет, и без едких уколов дяди и старшей сестры знает, что в писанную красавицу так и не выросла, никто не станет в порыве страсти прямо на выпускном делать предложение. Хотя нет, есть один волшебник, неожиданно Дромеда вспомнила мистера Яксли и его липкие взгляды на похоронах тёти Летти и свадьбе Коррин Крауч с Паркинсоном. Нет, лучше быть старой девой, как тётя Кэсси, чем второй женой того, кто уже уморил тётю Летти. Можно переехать к семье матери во Францию, благо, теперь она совершеннолетняя, мистер Пруэтт ничем не сможет возразить, однако не хочется лишний раз напрягать grandmaman после всего, что она перенесла от Блэков. Остается последний вариант — найти работу.       Душ немного согрел, и когда Дромеда с Цисси выходили из раздевалок, они не ежились от ноябрьского холода. Цисси даже перестала хмуриться, горячая вода смыла из памяти неприятный факт из далекого прошлого. Но дорога в подземелья Слизерина прошла без слов, сестры разошлись по своим спальням, дабы собрать вещи, лишь когда они встретились снова в гостиной, Цисси робко спросила. — Как думаешь, что с нами будет? Дромеда опешила, она забыла о Цисси, ей три года ждать совершеннолетия наедине с дядей и тётей. — Ничего с нами не случится, Орион и Вальбурга лишь на словах скорые на расправу, а на самом деле они трусливей лукотруса. — А кого они боятся? — Grandmaman, например, или мистера Пруэтта. — Хоть какая-то польза от мамонта! Стена раскрылась, и сестры оказались в промозглом коридоре, появившееся хорошее настроение моментально улетучилось, перед ними стоял Поллукс. Дромеда не успела поздороваться, как вдруг ощутила резкий удар под дых, под пронзительный крик Цисси, она шлепнулась лицом на пол. — Я тебе говорил, что отделаю тебя! — вслед за гневными словами деда последовал пинок в спину, — Еще раз наставишь на меня палочку, лягушачье отродье, и я сломаю её и засуну тебе в зад! Поднимайся и иди вперед меня, чтобы я видел!       С трудом переведя дух, Дромеда поднялась, опершись о руку Цисси. Она из-за всех сил спешила, слыша за собой тяжелые шаги деда. Как-то несправедливо, что его зовут Поллуксом, бессмертный из близнецов Диоскуров в мифах готов был уйти в Царство мертвых вместе со своим смертным братом Кастором. А её дед детей родных бы убил за любое неосторожное слово, кто так великолепно воспитал сына, решившего, что лучший способ уйти от проблем — это самоубийство! В напряжении она добралась до кабинета декана, не успев дотянуться до ручки двери, как снова ощутила толчок, дед остервенело отпихнул её и зашел первым. Нет, не того волшебника прибрала смерть! — Поллукс, — обратился Слагхорн, широко раскрыв руки, как для объятья, — зачастили вы в последние годы в Хогвартс, почти сорок лет не появлялись. — Слагхорн, я здесь не для того, чтобы обжиматься! Мне нужен твой камин! — Мой? — Да, твой! Я не хочу идти к этому бородатому безумцу! — Поллукс, — с ноткой жалости в голосе произнес Слагхорн, — вы все еще переживайте, что Дамблдор не взял вас на шестой курс? Вы ведь знали, что он с «Удовлетворительно» не берет. Дромеда сдержалась, почувствовав боль в боку, новая насмешка над дедом могла стоить жизни. — Какая тебе разница, просто дай пройти! Слагхорн напыщенно разгладил пышные усы, его лысина побагровела. — Поллукс, не забывайте, что я вас старше, и я помню вас мальчишкой, причем весьма дурнохарактерным. Я с радостью могу рассказать вашим внукам, как вас на первом уроке Ухода за Магическими Существами отправили в Больничное крыло флоббер-черви. Или рассказать о другом вашем проступке, имевшем более серьезные последствия. Поллукс густо покраснел, сжал кулаки, однако промолчал, зло уставившись на бывшего преподавателя. — Дромеда, — она затряслась от обращения декана, — Мерлинова борода, что у вас с лицом? Дромеда поспешила прикрыть лицо, не иначе, как появился синяк. — Она споткнулась на ровном месте, — ответил за неё Поллукс, — и мы слишком спешим. — О, прошу прощения, — Слагхорн взмахнул палочкой, притянув к себе коробку с летучим порохом, — я сочувствую вашей утрате. — Я последний, кто будет плакаться по шотландской суке! Слагхорн укоризненно покачал головой, но предусмотрительно отошел в сторону, пока Поллукс заходил в потухший камин и кидал под ноги шепотку пороха, Дромеда, крепко держа сестру за руку, зашла вслед за ним. — Девочки, — обратился Слагхорн, отмеряя новую шепотку пороха, — знайте, если ваш дедушка станет распускать руки, вы всегда можете обратиться ко мне. Поверьте, у меня есть некоторые способы повлиять на него, ваш дедушка не настолько бесстрашен, каким себя мнит. Последовавшая вспышка перенесла их в гостиную дома на площади Гриммо, первое, что они увидели, — спины многочисленные родственников, лишь Ирма подошла к камину. Проводимые бабушкой к столу, Дромеда и Цисси мельком слышали отрывки разговоров. — Да, я ушел в отставку, — устало говорил мистер Лонгботтом, потирая очки, — целитель сказал, что еще один год напряженной работы, и мое здоровье не выдержит. — Неужели вы не станете противостоять Волдеморту, — пытливо спрашивал мистер Поттер, — после всего того, что вы пытались узнать о нем больше? — Флимонт, я достаточно поработал на благо общества, пусть мои работники научатся справляться без меня. Ни слова о покойной, но ничего удивительного, ни Лонгботтом, ни Поттер близко не общались с миссис Арктурус Блэк. — Мерлиновы подштанники, — напряженно спорил Орион с незнакомым волшебником, длинным и тощим, как сосна, — откуда такая надобность в волынке? Неужели нельзя маму похоронить без кошмарных завываний? — Традиция есть традиция, — упрямо говорил его собеседник, — нашего предка Фергуса Макмиллана после битвы при Филипхоу (5) погребли под звуки его волынки, и мы следуем его примеру уже три столетия. Моя тётя так же будет похоронена. — Как по мне, Декстер, вы только укрепляете все стереотипы о шотландцах. Еще бы позвали Лох-несское чудовище на похороны! Орион в своем духе, выясняет отношения с родичем в столь трагичный день. Дромеда напряглась, раз прибыли Макмилланы, значит с ним пришел и Гарольд. К побоям от родного дедушки только присутствие желчного соперника не хватало, вместе с ним всплывут сопутствующие воспоминания об его друге. — Я не собираюсь мстить твоему отцу, хотя он заслужил хорошей кары, — говорил мистер Пруэтт, тяжело раскачиваясь на стуле, — он всегда был серьезно болен и нуждается в соответствующем лечении. — Мистер Пруэтт, — холодно и презрительно отвечала ему супруга, — признайтесь, вами движет отнюдь не желание помочь несчастному больному. Вам просто хочется увидеть, как внук ненавистного директора проведет остаток дней в отделе для душевнобольных. — Лу, — сказала Вальбурга, нервно сжимая палочку, — ты разве будешь ухаживать за ним? — А если бы твоего отца хотели записать в душевнобольные? — Ох, его бы и сам Мунго не излечил! И дементоры бы в ужасе разбежались, попади бы Поллукс в Азкабан! Ирма, оставив Цисси у обеденного стола, быстро увела Дромеду в дальний угол гостиной, заведя за рояль. Щупая пухлыми пальцами ушибленную щеку внучки, она качала головой. — Он все-таки наказал тебя? Скривившись от боли, Дромеда молча кивнула, Ирма, вздохнув, подозвала Кричера, приказав принести Рябиновый отвар. — Дромеда, не зли его, — говорила она, бережно дотрагиваясь смоченным бинтом до синяка, — ты ведь знаешь, какой он нервный. Дромеда прикусила губу, снадобье резко било по носу терпким запахом и жгло кожу. — Он не нервный, а неуравновешенный, бабушка. Твой троюродный брат опасен для общества, и его неплохо бы изолировать. — Дромеда, — укоризненно сказала Ирма, снова покачав головой с поредевшими волосами, — мой троюродный брат тебе приходится дедушкой, учитывая, что твой дед по матери скончался, тебе не стоит так отзываться о нем. Она молчала, пока бабушка продолжала. — Посмотри на Молли, она и так из-за пожилого возраста отца застала лишь родню по материнской линии, теперь и их лишилась. — Арктурус ведь жив, разве нет? — Ох, какой там жив, ходит туда-сюда, как заколдованный, ни с кем не говорит, все покойницу Мелани зовет. Боюсь, он долго не протянет, совсем обезумел от горя!       Синяк рассасывался, зуд в щеке стих, и Дромеда, отпущенная бабушкой, подошла к столу, сейчас в Хогвартсе был бы ужин, на который обычно подают суп-пюре или густой бульон. Чувствуя, как желудок сжимается от легкого голода, она положила на тарелку увесистый ростбиф, щедро полив вустерским соусом. Взрослые собрались в компании, уделяя внимание больше разговорам, чем блюдам, и некому бы её устыдить за неподобающий аппетит. Усаживаясь, Дромеда огляделась, за столом находилась только Молли, ковыряя вилкой запеченную рыбу, её братья стояли возле гобелена, пока Регулус пояснял им, кто есть кто, Цисси с полупустой тарелкой подсела к бабушке за рояль, возле который уже находился Сириус. — Молли, — робко Дромеда начала беседу, — мои соболезнования. Она подняла лицо, держась спокойно, хотя красные глаза выдавали её. — Спасибо, — глухо прошептала она, опустив руку на скатерть, на её пухлом пальце блеснуло кольцо, Дромеде показались знакомыми сверкающие сапфиры в форме цветка. — Бабушка подарила напоследок, — пояснила Молли, — она так хотела дожить до того дня, когда я выйду замуж. Дромеда с силой принялась резать ростбиф, Молли даже отец, не особо чтящий чистоту крови, не позволил соединиться с Артуром, ибо он беден для дочери судьи. Если бы она и выйдет замуж, то за того, на кого ей укажет семья. — Она жалела, что не позволила маме выйти за Гринграсса, — Молли продолжала, — она никогда такое не говорила принародно, но в душе она знала, что ничего хорошего не выйдет, если запрещать кому-то любить. Дромеда опешила, она не замечала теплоты между тётей Лу и её матерью, они мало говорили между собой, и тогда казалось, что Мелани сама по себе такая малообщительная. — Твоя мама её так не простила? — Да, не простила, особенно, когда узнала, что Гринграсс женился на другой волшебнице, и у них появился сын. А потом, когда её отдали за отца, они совсем разругались. — Но ведь её выдавал замуж твой прадедушка Сириус, разве нет? Молли принялась барабанить пальцами по столу. — Да, но дедушка был против, он долго спорил со своим отцом, но последнее слово оставалось за бабушкой, и она ничего не сделала. Она сказала мне, что хотела угодить свекру и свекрови, прабабушка Хеспер перенесла удар от известия, что Регулусу присудили двадцать пять лет в Азкабане. И, — Молли перевела дух, — бабушку родня подозревала в неблагонадежности, она не поддерживала их идей, еще Регулуса ненавидела, говорила, что он дурно на Ориона повлиял, и маме плохой пример подавал. Дромеда удивленно посмотрела на Молли, конечно, трудно выпускнице Хаффлпаффа жить среди потомственных слизеринцев, но таких подробностей она в первый раз слышит. — Её подозревали в том, что она сдала Регулуса твоему папе на расправу? — Да, её племянник Декстер ведь женат на племяннице папы, Миранде, и считали, что так она могла рассказать ему об участи Регулуса в делах Гриндевальда. Но бабушка сама предложила испробовать на ней Сыворотку правды, дабы прадедушка и прабабушка убедились, что она никого не сдавала. В задумчивости Дромеда прожевала кусок мяса, не иначе, как традиция в её семье — превращать жизнь невестки в ад, даже чистокровных британских ведьм. Остается только порадоваться, что войны с попытками покушения, которую между собой вели Вирго Блэк и её сноха Медуза Гонт, не будет. Дромеда потянулась за графином с соком, когда услышала ехидный голос под ухом. — Андромеда Блэк, я полагаю? Наполняя бокал, она пролила сок на чистую скатерть, громко поставив графин на стол, повернулась. Гарольд Макмиллан, высоченный, широкоплечий, и при этом худой, мало изменился за год, те же песочного цвета усики, тот же пронзительно злой взгляд. — Моя сестра ударила тебя за путаницу? — едко осведомилась Дромеда, увидев красное пятно на его щеке, — Еще и наотмашь? — Твоя сестра совершенно не умеет держать себя в руках, — скривившись, он ответил, — Её больше бы фамилия Лестрейндж подошла, хотя черная душа и у неё есть. Лестрейнджи доводятся родичами через grandmaman, однако очередное напоминание о «негодной» крови порядком утомляло. — Макмиллан, я надеюсь, что ты пришел выразить соболезнование своей кузине, а не говорить в сотый раз, что я порождение ада? Макмиллан все же смутился и поздоровался с Молли, но снова обратился к ней. — Никогда не понимал, чем ты Теда привлекла, я и не понимал, что он в Мэри-Энн нашел, как по мне, она на любителя, но она хотя бы веселая, а от твоей занудной мины повеситься хочется. — У Макмилланов так мало золота в Гринготтсе, что не можете позволить себе купить веревку и мыло? — Так у тебя еще и характер отвратный, признайся, зелья любовные варила? Дромеда сжимала в руках вилку, противостоя желанию заколоть ею Макмиллана, он бы, как бывший шестикурсник, должен знать, что Амортенция, одно из тех зелий, с которыми знакомят на уроках, но не дают варить. Во избежание несчастных случаев. — А меня удивляет, как тебя-то Шляпа отправила на Хаффлпафф, ты и для Слизерина слишком желчный. — Больше нет аргументов, кроме как перевести стрелки? Мне казалось, что слизеринцы, может и не отличаются добротой, но умеют подкалывать, как следует. Дромеда отложила вилку, все как будто сговорились проверить её нервы на прочность. — Хочешь подколов, Макмиллан? Тогда проясни мне один момент, что у тебя с лицом? — она продолжала, не дав ответить ему, — У тебя усы растут или ты давно не умывался? Макмиллан молчал, буравя его взглядом, она попала в цель. — Вот как! Тогда я и тебе кое-что скажу, — показав зубы при улыбке, он сказал, — ты ведь год с Тедом не общаешься? Не хочешь узнать, что с ним? Дромеда поскребла ногтями по скатерти, сердце словно сжала чья-то жесткая и холодная рука, Макмиллан, довольный собой, продолжал. — Он учится на мракоборца, еще подрабатывает в секторе борьбы с незаконным использованием изобретений магглов. — Я рада за него, — она выдавила из себя улыбку, хотя нехорошее предчувствие не отпускало её. — Но тебе интересно, не нашел ли он кого-то на замену? — Макмиллан как бы раздумывал с ответом, наблюдая, как Дромеда тихо кипела от злости, — Я не стану утверждать, что он прям купается в женском внимании, но не сторонится его. — Макмиллан, ты можешь сказать напрямую! — Оу, уже ревнуешь! — Макмиллан, я тебе сейчас тресну посильней, чем моя сестра. — Я ей помогу, — неожиданно вмешалась Молли. Макмиллан дернулся от испуга, но спокойно сказал. — В том же отделе работает некая Эвринома Девенпорт, она старше его на два года, почти такая же высокая, как он, еще тонкая и изящная. — И она не скуластая? — Разумеется, — победоносно ответил он, — такое красивое лицо и такая чистая кожа! Такие воздушные волосы, она каждый день меняет прическу, и еще зубы от природы ровные! Дромеда резко отвернулась, по щекам потекли слезы, казалось, что день не мог стать хуже, побои деда можно вылечить Рябиновым отваром, но что поможет от раны в сердце! — Гэри, ну зачем-то ты ей наговорил гадостей, — упрекала Молли. — Думаешь, Теду было приятно, когда она бросила его на его же выпускном? Он так переживал, что он недостаточно хорош для девки из благороднейшего и древнейшего семейства Блэков, что недостаточно богат и воспитан для неё. Пусть почувствует себя на его месте, ведь оказывается она недостаточна красива для него! Макмиллан врет, конечно, он врет, просто чтобы сделать ей больно. Однако неприятная мысль не покидала её, она с Тедом год не общается, еще на выпускном они твердо решили, что больше не встретятся ради их блага. Почему он должен был хранить ей верность? — Гэри, ты знал, что она нашла твой шарф, когда ты от Дюпона из «Трех метел» убегал? — Разве не ты его нашла? — Я только принесла его, но нашла Дромеда. Макмиллан спросил с ноткой искреннего удивления. — Но зачем? Дромеда посмотрела на него, лицо снова покрылось пятнами. — Ты не поверишь, но я, черствая слизеринка, решила помочь идиоту-хаффлпаффцу, ведь его бы серьезно наказала его декан, узнай б она о потере шарфа, — Макмиллан неловко замолчал в ответ, — но надо оставить шарф, где он лежал. Так было бы справедливо! Макмиллан открыл было рот, но Дромеда резко отвернулась, пусть говорит что угодно в свое оправдание, она не станет его слушать. — Гэри, — сурово спросила Молли, — скажи лучше, что с отцом Теда? Мы тоже уже год не общаемся. — А, с ним все в порядке, он прошел необходимое лечение, конечно, ему нельзя спускаться в шахты, но хотя бы жив. По крайней мере, Теду не пришлось хоронить еще и отца, он за последние три года он многое пережил. Макмиллан, стыдливо опустив голову в плечи, удалился, Дромеда потянулась за салфеткой, слезы потекли ручьем, однако реветь белугой принародно не хотелось, она должна сохранить остатки достоинства. — Дромеда, — слышала она слова Молли и почувствовала её мягкую руку на плече, — не переживай, Тед тебя любит, ты даже не сомневайся. И я подозреваю, что Гэри эту Эврималу или как её, придумал. Не бывает таких идеальных ведьм. Растертые глаза опухли и неприятно саднили, Дромеда отложила мокрую салфетку и посмотрела через плечо, бабушка наблюдала за ней с заметным беспокойством. — Пускай встречается, с кем хочет, мы все равно парой никогда не были. Чем быстрей я его забуду, тем лучше. Нет, ей не все равно, как и тёте Лу — от того, что ей не суждено было стать миссис Гринграсс. Четверть века прошла, а она так и не смирилась. — Дромеда, ты не должна никому позволить забыть того, кого любишь. А то будешь, как моя мама ходить с заколдованной улыбкой. — А ты не забыла Артура? Она не успела ответить, так как раздался звон, Дромеда и Молли мигом обратили взоры в середину зала, где важно отмерял шаги Орион, стуча вилкой по бокалу. — Ведьмы и волшебники, я требую внимание, — отдав бокал и вилку Кричеру, он заговорил, — я меньше всего хотел бы поднимать такую тему, особенно, накануне похорон моей матери. Однако умолчать сей позор, значит оскорбить её сильнее! Дромеда нервно сглотнула слюну, она перепрятала приглашение, вытащив из-под подушки и засунув в увесистый том средневековой поэзии и её символики. Неужели Кричер еще и книги протирал? — Молли, — едко обратился Орион к племяннице, — как ты объяснишь свое присутствие в чайной Розы Ли, — с презрением выговорил он название, — с неким Артуром Уэсли? Настала столь напряженная тишина, что её можно было ножом резать. Молли побледнела в мгновение ока, не решаясь сказать ни слова. — Орион, — пробасил мистер Пруэтт, резко опрокинув стул при подъеме, — зачем наводить напраслину на мою дочь? К тому же она все время была дома! — Затем, уважаемый мой зять, ваша дочь вас нагло обманула, думаете, так сложно трансгрессировать из вашего дома? Доносился возмущенный шепот, миссис Крауч морщила тонкий нос, будто унюхала нечто вонючее, Кассиопея мрачно посмотрела на Дромеду, будто подозревая в сводничестве. — Молли, — задрожал голос миссис Пруэтт, — прошу, скажи, что это неправда! — Да, Молли, — Орион не унимался, — скажи, что-нибудь в свое оправдание. Молли громко ударила кулаком по столу и сквозь звон хрусталя крикнула. — Я не собираюсь оправдываться перед тобой, мерзкий потаскун! — Орион поджал губы от возмущения, но Молли не собиралась извиняться, — Не надо на меня так смотреть, я все про твои измены жене знаю! — Молли, — вмешалась Вальбурга, покрасневшая от гнева, — это совершенно не твое дело! — А с кем я в чайной была тоже не ваше дело! И его фамилия Уизли! Кричер от неожиданности вскрикнул и тут же ударил себя по голове подносом, миссис Лонгботтом и миссис Крауч отпрянули, будто пораженные. — Он ваш племянник, сын вашей сестры, которой вы не помогли, когда она умирала от Исчезательной болезни! — Она другого и не заслужила! — визгливо ответила ей миссис Крауч, еле сдерживаемая бледной, как мел, сестрой и сыном. — Кричер, неужели ты забыл хозяйку Реллу? — Хозяйка Релла опозорила доброе имя Блэков, — ворчливо твердил домовик, — она выставила хозяина Тури на посмешище! Послышался хлопок, посыпались искры, то мистер Пруэтт стоял с зажженной палочкой, оглядев зал, он не скрывал гнева. — Немедленно прекратили этот фарс именем закона! Молли, мы идем домой! — Еще чего! Вновь повисла тишина, близнецы издали свист, Сириус покрутил пальцем у виска, Дромеда смотрела на кузину с ужасом. Шляпа не ошиблась, когда отправила её на Гриффиндор. — Молли, — сказала миссис Пруэтт, выйдя впереди мужа, — не дерзи отцу в присутствие нашей родни! — Почему бы и нет? Он в моем возрасте людей убивал. — Молли Веста Пруэтт, — голос мистера Пруэтта звучал не громко, но сурово, — у нас с тобой серьезный разговор назревает впереди. Она выставила палочку, целясь на отца. — А вы заставьте меня за собой пойти! Близнецы собирались подбежать к отцу и сестре, но были остановлены четой Поттеров, Вальбурга оттащила зазевавшегося Регулуса от них. — Мистер Пруэтт, — примирительно сказала Дромеда, поднявшись и заслоняя Молли, — вы ведь уважаемый волшебник, вы ведь не будете сражаться против дочери! — Раз она другого языка не понимает, — мрачно пробасил он, вытаскивая палочку, — то у меня нет выбора. — Дромеда, — из-за спины возникла Ирма и схватила за руки, — пожалуйста, отойди. — Нет! — отчаянно крикнула миссис Пруэтт, встав между мужем и дочерью, — Я не допущу драки между вами! — Лу, не дури! — Орион поспешил увести сестру подальше. — Мистер Пруэтт, — увещевал мистер Лонгботтом, — вы ведь взрослый волшебник, будьте выше разборок с детьми! — Лонгботтом, — резко ответил он, — я убил первого человека тогда, когда вы еще буквы учили, я обойдусь без ваших советов!       Родичи отходили, как можно дальше, Орион едва сдерживал упиравшуюся сестру, уводя её поближе к стене, близнецы вырывались из крепкой хватки миссис Поттер и тёти Кэсси. Вальбурга держала уже обоих сыновей, причем Сириуса — за воротник, Ирма прижала к себе Цисси и Дромеду. Сестра в ужасе отвернулась, но Дромеда все видела. Как вздулись вены на широком лбу мистера Пруэтта, как текли слезы по опухшим щекам Молли, как искрили их палочки. Дыханье перехватило у всех, все взоры были прикованы к центру гостиной, но искры потухли, отец и дочь почти одновременно отпустили палочки. Мистер Пруэтт тяжело упал на стул, чуть не сломав его, и закрыл лицо рукой, Молли плакала навзрыд. — Неумолимый судья размяк на старости лет? — ехидно осведомился Орион, отпустив миссис Пруэтт, — Тогда я на правах родного дяди проучу за аморальное поведение, — вытащив палочку, он подходил к Молли, — сначала ты ответишь за свои слова… Но его племянница среагировала быстрей, сверкнула вспышка, и Орион стремительно отлетел и ударился спиной о стену. Молли угрожающе замахала палочкой, никого не подпуская к себе, и выбежала из зала, никто не спешил за ней, также как и никто не подходил к Ориону. Вальбурга продолжала сдерживать сыновей, Ирма держала подле себя внучек, Поллукс исподлобья наблюдал за зятем, миссис Пруэтт не выходила из состояния оцепенения. Лишь Альфард вышел из толпы, не торопясь приблизился к кузену, дотронулся до его шеи и сказал. — Жив он, его просто отключили, но в Мунго отправить сову не помешало бы. Миссис Пруэтт очнулась и издала жуткий вопль. — Что стоите, идиоты?! Остановите Молли! — близнецы вырвались из хватки родственниц и быстро выскочили из зала, а миссис Пруэтт накинулась на мужа, — Сделайте что-нибудь! Наша дочь собирается сбежать из дома! Но мистер Пруэтт лишь качал головой, не проронив ни звука, миссис Пруэтт принялась молотить могучую спину супруга маленькими кулаками, пока Феликс Лонгботтом и мистер Макмиллан оттаскивали её. В дверях гостиной появились близнецы, сконфуженные и сбитые с толку. — Молли исчезла, — говорил Гидеон, старательно отводя взгляд. — Она, наверно, трансгрессировала, — добавил Фабиан, — мы не знаем, куда она могла переместиться. Миссис Пруэтт завыла белугой, мистер Пруэтт по-прежнему не вставал со стула, не реагируя на крики жены. Миссис Лонгботтом поспешила утешить тётю Лу, в то время как миссис Крауч брезгливо поморщилась. — В Нору она убежала, — сказала она, — вот только надо узнать, где эта хибара находится!       «Нора», странное название для фамильного гнезда, но другого от разорившегося семейства и не ожидаешь. Послышались из коридора робкие шаги, миссис Лу вытянула шею, Дромеда про себя удивилась, неужели Молли передумала? Но вошедший волшебник оказался намного выше и чересчур худ, его волосы в свете зажженной люстры казались серебристыми, хотя Дромеда знала, что на самом деле он — седеющий брюнет. Арктурус Блэк, скорбящий вдовец, не появлявшийся весь вечер — Вы не видели мои коньки, — его веселый голос звучал до нельзя нелепо на похоронном вечере, — Мел Макмиллан пригласила на ледовой каток, я должен выглядеть в соответствии с правилами. Я, по правде говоря, волнуюсь, никогда не приходилось становиться на коньки. Пронеслись неприличные перешептывания, миссис Пруэтт подскочила к нему и сказала, не сдерживая слез. — Отец, о чем вы говорите? Арктурус стушевался, хлопая глазами, он вопросительно посмотрел на дочь. — Отец? Мэм, вы к кому обращаетесь? Миссис Пруэтт зажала рот рукой, она еле сдерживала крик, пока её сыновья уводили, к Арктурусу подходил мистер Макмиллан, сжимая кулаки. — Моя тётя уже стала вашей женой, идиот, — и он не скрывал всей скопившейся злости, — и она умерла, потому что игнорировала свой недуг, пока лечила вашу дырявую, как решето, голову! Арктурус еще больше опешил, опустив узкие плечи. — Блэк, ты так не понял, куда твоя жена подевалась? — мистер Пруэтт наконец-то подал голос, — Ты еще больший тупица, чем я думал! Арктурус всхлипнул, обнимая себя худыми руками. — А ты еще более бесчувственный, чем я думал, Пруэтт!

***

27 декабря 1969 года       Красиво выписанные буквы, складывающиеся в правильные слова, изящные запятые и точки, все сливалось в единый безобразный ком после многократных прочтений. Звучало хорошо, Беллатрикс Белладонна Блэк, наследница покойного Сигнуса Блэка, передает Иствитч следующей по старшинству сестре Андромеде Фелиции Блэк во владение, ей и её потомкам, если они будут. Однако толика сомнения не покидало её. — Белла, скажи, честно, без всяких увещеваний, что мы — сестры и должны делиться, в чем подвох? Белла лениво потянулась, до завтрака оставалось около двадцати минут, но за столом сидели лишь они вдвоем. — Дромеда, ты такая подозрительная и обидчивая в последнее время, — После твоей реакции на мою помощь я еще очень приветлива. — Я так и не нашла такой чудесный нож из олова, так что твоя помощь не особо незаменима! Дромеда закатила глаза, вот у кого характер испортился, так это у старшей сестры, укажи на неё пальцем — откусит полруки! — Белла, просто скажи, что меня ожидает в Иствитче. — Тебе придется делать ремонт, — поразмыслив, она добавила, — причем капитальный, надо починить крышу, пол, еще сад прополоть и избавиться от докси. — Прекрасно, — она поскребла ногтями скатерть в задумчивости, — что еще? — Надо платить налог, 50 галлеонов, — Белла словно получала удовольствие от пересказа всех трудностей, — правда, если ты выйдешь замуж, то станет легче, можно переложить уплату на мужа. — Прелестно, у меня еще один вопрос, зачем ты отдаешь мне Иствитч? Это наследие нашего отца, ради него ты терпела Ориона и Вальбургу, и ты готова так просто мне отдать все? Белла угрюмо промолчала, комкая подол мантии, долго раздумывала, прежде чем ответить. — Иствитч не стоил всех моих страданий, слишком неказистый, слишком затхлый для достойного жилья. — Ты решила мне это «неказистый и затхлый» дом отдать? — Дромеда, — на лице Беллы проявились темные пятна, — не зли меня, бери, пока предлагают! Считай, что это запоздавший подарок на день рождения. Дромеда неловко поерзала на месте, Иствитч не просто дом, это приют их родителей, место, где они росли, и Белла отдает его ей. — Белла, — мирно сказала она, — я ценю твою жертву, но меня волнует одно, где ты будешь жить? Неужели не покинешь дом на площади Гриммо? — Я перебираюсь в Рудбрук, пока не найду квартиру. — Ты собираешься жить с дедушкой под одной крышей? — Шляпе надо было отправить Беллу на Гриффиндор, храбрости ей не занимать. — Он скоро умрет, — беззаботно, будто о предстоящем дожде, ответила Белла, — рано или поздно он допьется до удара, что с его-то весом будет неудивительно. — Белла, ты разве целительница, чтобы знать наверняка, когда он умрет? — А ты? — парировав, Белла подозрительно уставилась, — Неужели тебе жалко нашего дедушку? Дромеда хмыкнула в ответ, она помнила то опустошение, настигшее при похоронах grandpapa, как уходило ощущение безопасности, царившее в Вале-де-Розье. Однако она осознавала, что ничего подобного не почувствует, если траурное письмо придет из Рудбрука. Поллукс, родной дедушка, виновен в том, что отец решил уйти из жизни, и никакое родство не поменяет отношение к нему. — Ты чего ревела на похоронах шотландки? — насмешливо спросила Белла, — Неужели так горевала или за компанию с рыжей коровой порыдать решила? — Меня Макмиллан обидел, — нехотя призналась Дромеда, — расписывал, какая я уродина, — половина правды лучше её полного отсутствия. — И что с того? Меня тоже каждая пакость называет уродиной, но я не реву, как Цисси, после каждого неудачного гола. — А что с Молли? — осторожно начала Дромеда, — Она не вернулась? — Пошла эта корова в зад дракона, откуда её поганая семейка произошла! — в порыве чувств Белла стукнула кулаком по столу. — Она теперь миссис Уизли? — Дромеда, не зли меня! К счастью, зазвенел звонок, скрипели половицы, стремительно спускался по лестнице Орион, весь в черном, под стать фамилии, он еще носил траур по матери. Впереди него несся Кричер, бормоча про себя, Белла зашла в коридор, Дромеда заметила, как блестели её глаза. Любопытство или предвкушение расправы? Слышались возмущенные возгласы от портретов, украшавших стены, достопочтенные предки никак не могли успокоиться от предстоящего зрелища. — Возмутительно! — Финеас Найджелус метался от картины к картине, — Отдать родного отца в отдел для умалишенных! В какое отвратительное время мы живем! — Чему удивляться, сын мой? — сурово сдвинув густые брови, говорил Сигнус I, — Мой отец подал заражающее дурной пример, сначала он своих сестер отправил в Мунго, чтобы не выдавать их замуж и не тратиться на приданое, а затем и твою мать, дабы извратить тебя. — Не смей клеветать на меня, щенок! — вопил Ликорус, оказавшись ниже и сына, и внука, — Твоя хваленная жена — проклятая магглолюбка, а мои сестры — настоящий позор семьи! Фиби была умственно отсталой, а Алексия слишком часто проводила время со всякими проходимцами! — Так или иначе, — вмешался Лео, грозно окрикнув сына, — ты не имел права так поступать с моими дочерями! Теперь посмотри на последствие своего эгоизма! — А что надо было их на чердаке держать, как твой прадед Кратер прятал свою мать Либру после того, как она убила свою мужа за лишнюю сентиментальность. Дромеда заметно удивилась, она узнала от самого Арктуруса о безумной парочке, Сагиттариусе и Либре Блэков, полукровок и убийц родичей, но первый раз слышит, чтобы Либра убивала мужа и оказывалась запертой родным сыном. — Не смотри на меня так, Дромеда, — тихо прошептала Белла, — я ничего не смогу тебе объяснить, в книжке какой-нибудь прочти. Хотя что с ирландки взять, они в большинстве своей — кровожадные. Громко хлопнула дверь, в коридоре появился Орион в компании двух целителей, миниатюрной седовласой старушки в мантии лимонного цвета и невысокого, но мускулистого лысого парня в белом халате. Дромеда не могла не увидеть темные круги под красивыми глазами дяди, присутствие целителей его угнетало, как никак неделю лежал после нападения племянницы. — Прекратите! — с определенным отчаянием крикнул Орион на портреты, — Думаете, мне приятно отдавать отца в Мунго? А вы станете подтирать за ним, когда прольет чай на пол? — Мистер Блэк, — от елейного тона целительницы стало кисло на душе, — вы можете не беспокоиться, мы сумеем излечить вашего отца от его прискорбного недуга. — Миссис Лесли, избавьте меня от ненужных сантиментов, просто довезите его без происшествий до Мунго и не вредите ему. Целительница пожала плечами, её помощник насуплено засучивал рукава, к ним спускался Арктурус, поддерживаемый невесткой, вслед за ними шла Цисси, держа за руки Сириуса и Регулуса. — Мистер Блэк абсолютно спокоен, — надменно процедила сквозь зубы Вальбурга, — нет надобности в санитарах. — Джагсон, — обратилась целительница к своему помощнику, — ждите нас снаружи. Дромеде не первый раз приходилось наблюдать реакцию на горе, как стоически держалась grandmaman, потеряв дочерей и мужа, и кричала бабушка при виде тела сына. Арктурус держался спокойно, ни слез, ни криков, но когда он подошел ближе, она увидела, как безвольно качались его длинные руки, как неловко он переступал. Лицо напоминало маску, некогда смуглая кожа побелела, большие карие глаза потухли. — Вы так и позволите себя увести, будто Империус наложили? — возмутилась Белла, что удивило, она никогда не была близка с родственником. — Кто бы наложил на меня Империус и заставить бы радоваться? — надломленный голос Арктуруса пронесся эхом, — Кто бы заставил меня поверить, что мое сердце не разбито? Вальбурга бережно подвела его к целительнице Лесли, Арктурус покорно вытянул руки, дабы ему перевязывали их. — Зачем такие меры? — тихо спросила Дромеда, но неожиданно получила ответ. — Протокол таков, юная леди, — ласково сказала Лесли, — если пожалейте стать целительницей, то узнаете, много нового. — У наших племянниц свои планы на будущее, — высокомерно отрезала Вальбурга. Целительница пожала плечами, завязав последний узел, и собиралась повести его. — Погодите, — Арктурус глухо сказал, — я должен высказать последнее слово, — прочистив горло, он произнес, — Сириус, Регулус, Беллатрикс, Андромеда, Нарцисса, послушайте меня внимательно, никогда не вступайте в брак по любви, замрет одно сердце — и вашему конец!       Наступило неловкое молчание, кузены, сжимая ладони Цисси, испуганно отпрянули, Орион сдерживал стон, Вальбурга, скрестив руки, барабанила пальцами. Дромеда старательно отводила взгляд, надеясь, что никто из родичей не обладает легименцией. Целительница, увидев кивок Арктуруса, мягко и одновременно настойчиво повела его за собой. Шаркающие шаги сменились хлопком двери, неловкость — жалостью. Арктурус больше вызывал смех провалами в памяти, чем вызывал уважение былыми заслугами, но кавалер ордена Мерлина заслуживал иную участь, чем закончить свои дни в Мунго. Он слишком стар, чтобы излечиться. 1. В Средние века даты обозначались римскими цифрами, M — 1000, D — 500, С — 100, L -50, X — 10; 2. 167 см; 3. Ситцевая свадьба — 1 год совместной жизни, 45 лет — сапфировая свадьба; 4. Первое кругосветное путешествие совершил испанский мореплаватель Фернан Магеллан, погибший во время путешествия, второе — английский пират на службе короны Фрэнсис Дрейк; 5. Битва при Филипхоу — одна из битв гражданской войны между королем Карлом I и парламентом, произошла 13 сентября 1645 года в Шотландии и закончилась победой сторонников парламента.