***
15 марта 1972 года Ни единого окна, ни единой щели или затворки, сплошные стены без единого просвета, только факелы освещали помещение. Белла шагами отмеряла банковскую ячейку, сколько раз она заглядывала в сундуки с фамильным золотом, но не находила столь нужного ножа из корнуолльского олова. Цепь невыносимо жгла кожу пять лет, с Руквудом, из-за которого её наказали, она не виделась три года, но избавление не находилось. Белла подошла к дальнему углу, доверху забитого хламом, пришлось покопаться в книгах и узнать, как выглядели гербы семейств из Корнуолла. Разгребая драгоценную посуду, Белла подняла с пола небольшой сундучок серого цвета, его бока украшали выпуклые бляшки. Она нетерпеливо открыла замок, символ Корнуолла, олово, это он. Внутри вповалку лежали столовые приборы, ложки и ножи, Белла протянула было руку, но вовремя одернулась. С её палочки вылетела водная струя, но ни один прибор не тронулся, и Белла спокойно выбрала самый острый нож. Глядя на переливавшееся металлическим блеском лезвие, она хищно улыбнулась, такому ножу по силу не только тонкая шейка пикси. Сопровождавший гоблин бросил многозначительный взгляд на полупустой котел, но вежливо промолчал, Белла также не проронила ни звука, вслушиваясь в шум мчавшейся тележки, она задумалась. Гоблин больше писки, но шея не толще детской руки, справится ли с ним нож? Тележка с грохотом приближалась к воротам, Белла покрепче прижала к себе котел, нет, как не наточи олово, оно останется мягким и податливым. Расписавшись за посещение ячейки, Белла направилась к выходу, видя пасмурное лондонское небо через окна, она невольно задрожала, осознавая какой холод царит в подземных хранилищах. Снаружи, прислонившись к колонам, стоял Родольфус, как всегда туша сигарету о стены. Белла потянулась за палочкой, прибытие кузена не предвещало ничего хорошего. Особенно после вчерашнего. — Белла, пойдем, поговорить надо. Она зашла сзади, не сводя глаз с его широкой спины, она не даст застать себя врасплох. Родольфус, заводя в глухую улочку, вдруг остановился и протянул руку. — Трансгрессировать умеешь? Белла от неожиданности чуть не уронила палочку. — Белла, отвечай быстрее. — Умею, — резко сказала она, — не сомневайся. Родольфус осклабился и, крепко сжимая ладонь, трансгрессировал, чувствуя, как острые ветви царапают её, Белла открыла глаза, они оказались внутри причудливого лабиринта. Она подняла голову, стены из вечнозеленых кустарников в высоту достигали семи футов (1). — Отличная защита, не так ли? Никаких лесов, гор или морей, просто заставь магглов думать головой, а не жопой. Белла фыркнула, Родольфус все мнит себя шутником. — О чем ты хотел поговорить? — она не убирала палочку. Родольфус скрипнул зубами и, тяжело топая, побрел по закоулкам, Белла поспешила за ним. — Темный Лорд недоволен вами, Юга за неудачный побег приговорили к Поцелую дементора. — И он умрет? — Белле еще не доводилось видеть живого дементора, однако доходивших слухов было достаточно. Родольфус пнул камень, чуть не оказавшись в тупике. — Лучше бы умер! А так будет куском мяском без души, пока не помрет. Высокие стены лабиринта надежно защищали от вездесущих ветров, но по коже пробежали мурашки. Мальсибер приходился ему двоюродным братом со стороны матери, он не может не чувствовать горечи в преддверие его участи. — Ты дружил с ним? — Не особо, — Родольфус ответил, ломая ветку на куски, — Юг больно нудный был, но если Темный лорд прикажет мне убить Пруэтта, — он облизнул губы, — я с большим удовольствием сделаю из le verrat (боров) француза (2). — Что с нами будет? — голос срывался на писк, — Вы избавитесь от нас? Родольфус ехидно хмыкнул. — Если бы мы избавлялись от каждого дебила, что просится к нам, то даже наши тупые, как тролли, мракоборцы по трупам бы нашли нас! Нет, — он произнес серьезно, — не будем вас убивать, к тому же Селвин прикончил Гэмпа, — он торжественно сорвал ветку и замахал, — этого сукина сына из отдела международного розыска! Гэмп за Юга — равноценный обмен. — Погоди, — Беллу поразила догадка, — Гэмп не родич ли старухе Хеспер? — Не помню никакую Хеспер, но он чистокровный. Последний в роду. Что же, выбрал не ту сторону. И не ту жену. — Селвина за Гэмпа наградили, теперь он — один из нас. Дыхание перехватило, глаза застлала пелена. — Но как же я? Я ведь убила того с гривой! — Скримджера? Нет, он — жив! — Я послала на него Непростительное! — она в ярости осыпала верхушку лабиринта искрами, — Он не мог выжить! Родольфус, повеселев, принялся тушить кусты. — Что ты чувствовала, когда говорила «Авада Кедавра»? Праведный гнев? Кровь отхлынула с лица, соврать ли. — Я просто испугалась. Родольфус в голос засмеялся. — Все понятно, — Белла надвинулась на него с кулаками, но он ловко перехватил её, — тихо, детка, лучше послушай, что я скажу о заклятье. Белла пыталась освободиться из крепкой хватки кузена, но чем больше она вырывалась, тем сильней держали сильные руки. Осознав тщетность попыток, она успокоилась, и Родольфус повел дальше по лабиринту. Заросли уступили металлической решетке, за которой скрывался дом, западное крыло поддерживали колонны, восточное — украшали шпили. Действительно, прибежище Странного семейства. Внутреннее убранство соответствовало фамильному имени, изящные столики начала 19 века соседствовали с громоздкими шкафами конца того же века, восточные ковры — с греческими вазами. Портреты достопочтенных предков висели вразнобой, если бы не подписанные таблички под каждой картиной, она бы запуталась в их порядке. Родольфус упал на подбитый парчой диван и жестом пригласил Беллу, садясь с края, она слышала отрывки от нескончаемой ругани. Благородные и чистокровные Блэки сдерживали свои порывы, несмотря на многочисленные разногласия и претензии между собой. — Soyez le bienvenu (добро пожаловать) в Блэкмори! — Родольфус, повернувшись к стене, гаркнул, — Я у себя дома, на каком языке хочу, на том и говорю! Иди в зад, Феликс! Невысокий и худощавый мужчина в залитых кровью доспехах плюнул на землю и покинул портрет, ругаясь, как гоблин. — Нытик проклятый, — проворчал Родольфус, скидывая сапоги, — неудивительно, что его шотландцы первым из отряда прибили! А потом последовала очередь Персиуса Блэка, историю о неудачном завоевании Шотландии слышала не раз, правда, только в Рудбруке. Женушка Арктуруса не допускала «очернения» памяти предков. — Данки, — в гостиной появился рябой домовик в плаще из тряпок, — огневиски, и поживей! Эльф отвесил поклон и исчез. — Он, к слову, немой. — От природы? Родольфус кровожадно усмехнулся. — Мы своим домовикам отрезаем языки, когда они начинают работать. Белла во все глаза уставилась на него. — Что? Конечно, приятно, смотреть, как перед тобой стелятся, но каждый раз слушать «Мой долг служить благородному дому Лестрейнджей» — нет уж, убьете! Данки немедленно появился с открытой бутылкой и двумя бокалами. — Ты не спросил меня, что я буду пить? — сказала Белла, — Может я не хочу огневиски? Родольфус раздраженно выдохнул. — Хорошо, что будешь пить? — Тыквенный сок. Осушив бокал, Родольфус откинулся назад и тихо прошептал. — Как насчет истории семьи? — А какое оно имеет отношение к Непростительному заклятью? — спросила Белла, принимая сок у домовика. — Самое прямое, — положив ноги на пуфик, он сказал, — скажи, что ты знаешь о начале нашей семьи? Что там тебе рассказала tante Donna? Или что ты прочла в «Священных 28»? Белла пригубила соку, задумавшись. Grandmaman мало говорила о своих корнях, хотя много знала о Розье, что не могло не наводить подозрений. — Ваш родоначальник — Хильдегард Странный, он жил в 13 веке, родом из региона Иль-де-Франс. Свое необычное имя получил в честь святой Хильдегарды Бингенской (3), у чьих мощей его родители вымолили долгожданного сына после единственной дочери и пятерых мертворожденных. Был трубадуром, у grandmaman даже есть несколько его мелодий, она как-то сыграла на мандолине в Рождественский сочельник Допив, Белла с шумом поставила бокал на столик, grandmaman тогда подарила сборник его песен Дромеде, а ноты — Цисси. — Как сухо! — посуровев, Родольфус добавил, — Он не просто родился в Иль-де-Франс, а — в Париже. А его отцом был брадобреем французского короля, Кривого Филиппа (4), если не ошибаюсь. Он был жестоким сукиным сыном, из-за него Хильдегард боялся лезвий и никогда не стригся и не брился. Белла ощутила внезапный холодок. Маг не мог бы прислуживать маггловскому королю. — А что он натворил? — Он прятал свою жену, одну из сильнейших ведьм, в подвале, когда на неё находил очередной приступ, а потом подложил под короля. Она не хотела портить репутацию, но не могла противиться мужу, на которого не могла надышаться. А потом спряталась в Аррасе, где умерла, родив бастарда. Белла, поперхнувшись, потянулась за новым бокалом. Мать, умершая из-за появления нового ребенка, притом отнюдь не нужного, как все знакомо. — Хильдегарда и того ублюдка воспитывала их сестра Мелисенда, пока её ровесницы замуж выходили и детей рожали, она возилась с братьями. Затем у Хильди проявился дар матери, и знаешь, что сделал папаша? — Белла покачала головой, — Хотел отправить на костер! Собственного сына! А когда Мелисенда пыталась остановить его, то он убил её. Портреты гудели от переполняемого возмущения, Белла сидела темная от гнева. — И маги покарали его? — Нет, магглы. Хильди разрушил в порыве один из храмов и сумел сбежать, и ответил за все папаша. — Ему отрубили голову? — Ох, если бы, — усмехнулся Родольфус, — его сначала подушили, затем четвертовали и выпотрошили, и лишь потом оттяпали башку (5). Белла, опустошив второй бокал, удовлетворенно расположилась на диване, жаль, нельзя теперь так покарать половину родственников. — Белла, теперь, скажи, где Хильди учился? — В Бобатоне, — с недоверием ответила Белла, — а что, я чего-то не знаю? — Вот тут правда, но в Бобатоне он долго не продержался, выгнали за неуспеваемость. И отправился он колесить по Европе и портить всех попавшихся на глаза девок. Со стены послышался свист, расталкивая магов и ведьм, пробирался мужчина, сгорбленный и сутулый, косматый, будто всю жизнь не причесывался. Расправляя длинную бороду на побитом оспой лице, он надменно проговорил. — Почему, когда речь заходит обо мне, перечисляют только мои прелюбодеяния? Почему никто не восхвалит мои музыкальные способности, мое умение из любой струны, из любого камня извлечь мелодичный звук… — Потому что всем насрать, Хильди! Белла с удивлением наблюдала, как стены сотрясаются от хохота, она не могла себе представить, чтобы над Нимфадорой кто-то так смеялся. — En, bien (ну же), Белла, провести меня знанием «Священных 28», как звали жен Хильдегарда? Белла присмотрелась к портретам, через картины шли четыре ведьмы. — Женевьев де Обинье, — она указала на хрупкого сложения бледную красавицу с темно-каштановыми волосами, — Жанна Понтуаз, — на брюнетку, худую и с замученным взглядом, — Фрейя Нотт, — на блондинку с пышными волосами и лютней в полных руках, — и Изотта Пенчини, — на смуглянку с покрытой головой. — И это только жены! Хильдегард прижал к груди мандолину, его супруги окружили со всех сторон и принялась честить, почем свет стоит. Лишь Изотта молчала, раздавая оплеухи. — Что про Женевьев старина Кантанкерус написал? — Она была из благородного чистокровного рода волшебников, они встретились в лечебнице и полюбили друг друга с первого взгляда, но прожили всего год, не справившись с трудностями семейной жизни. Она больше замуж не вышла, детей у них не было. — Мерзавец! — Женевьев таскала супруга за волосы, — Я всем пожертвовала ради тебя, я сделала тебя мужчиной, а ты сбежал от меня! — Надо было тебя придушить в первую же ночь! Родольфус довольно наблюдал, наливая себе огневиски. — Он, будучи идиотом, не расторг с ней брак, и она осталась его единственной женой. — Но как же остальные? — Сейчас узнаешь, — вышколенный Данки поднес чашу с печеньем, и Родольфус зачерпнул горсть, — скажи что-нибудь про Жанну Понтуаз. Желудок бурлил от выпитого, Белла съела парочку кусков, прежде чем ответить. — Она родом с Прованса, была старше его на три года. Он встретил её, выступая на одной из ярмарок, и полюбил, но она не хотела встречаться с мужчиной, не являвшимся ей мужем, и так ему пришлось жениться. От неё родились трое детей, старшая дочь Хильдегарда, в замужестве мадам Филипп Делакур, и два сына, Жан и Луи, от которых произошла французская линия Лестрейнджей. Однако Жанна не разделяла его устремлений в музыке, к тому же за ним шел ворох слухов, и они расстались. Родольфус засмеялся, с ноздрей полилась жидкость. — Вот старина Нотт смягчил! А что tante Donna говорила? Белла помрачнела. — Она рассказала об его неверности, но не уточняла, с кем. — Не надо клеветать, — кричал Хильдегард, укрывая голову, — я первые годы был верен! — А потом ты начал волочиться за каждой юбкой! — прервала Жанна, лупя прямо в пах. — Бревно трахать веселей, чем тебя! Родольфус взял у домовика салфетку и вытер лицо. — Он, правда, первое время держался, но Жанна, конечно, красивей их всех жен была, но скучная, как лекции Бинса по Истории магии, еще и назвала старшего сына в честь его отца. Вот и заводил себе каждый год по бабе, пока вдруг не встретилась Фрейя Нотт. Он неожиданно к ней привязался, и Жанна не придумала ничего лучше, как снова залететь. — Родди, — строго Белла перебила, — не употребляй это мерзкое слово! Родольфус беззаботно махнул рукой. — Ой, ну ладно, понесла, но смысл не меняется. Хильди от её брюха волочился к Фрейе, а когда она родила Луи, удрал окончательно. Кстати, о ней, что там родич Нотт написал? Белла прокусила губу до крови, Данки незамедлительно протянул салфетку. — Она происходит из благородного семейства датских корней (6), отличалась невероятной красотой, в шестнадцать лет ушла, чтобы писать музыку и петь песни, именно из-за искусства они сошлись. Он был музыкантом, а она — певицей. Они поженились через четыре года отношений, от неё родилась дочь Мелисенда, в замужестве миссис Ричард Диггори, и сын Годвин, от которого произошла английская ветвь Лестрейнджей. Но их отношения себя исчерпали. Родольфус вновь расхохотался, катаясь по полу и стуча кулаками по ковру, Белла беспокойно подошла к нему, пытаясь поднять на ноги. — Он, правда, так написал? — отказавшись от помощи, он встал, немного раскачиваясь, — Ох, вот обелитель! — Было куда хуже? — Еще бы, не хуже! — вопила Фрейя, избивая Хильдегарда сильней всех, — Он выпил у меня всю кровь, вытянул жилы! — Было бы, что пить, мегера! — её муж не остался в долгу. Родольфус отдышался, выпив третий бокал. — Ох, с чего начать! Во-первых, не такой она была красоткой, какую малюют, в те времена, если у тебя оставались зубы и волосы, уже считалась симпатичной! Во-вторых, они стали греховодниками в глазах публики, и в приличные дома не пускали, и пришлось переться вдаль, к немцам и русским. А в-третьих, когда Хильди и Фрейе пузо надул, — Белла толкнула его, — ладно, когда Фрейя оказалась в положении, Хильди решился развестись с Жанной. Но она заартачилась, и дело затянулось, еще и Женевьев приперлась с заявлением, что она — истинная мадам Лестрейндж! Притащила нужную писульку, что она еще замужем, и брак с Жанной аннулировали. Белла подняла палочку. — Погоди, может, развели? — Нет, аннулировали, ведь Женевьев все еще являлась женой Хильди, пока он сочетался с Жанной, а значит, она никакая не жена. И все, Жанна была разбита, а детишки стали бастардами, дочка не могла выйти замуж за приличного волшебника, а сыновья — что-то унаследовать. — Но как же Делакуры? — Это сейчас они важные павлины, а тогда свекор Эсташ Делакур был сыном крещеного еврея и отбившейся от табора цыганки, еще женился на ломбардке (7), но зато золотишко нажил. Еще он содержал Хильди и драл втридорога с его выступлений. Белла посмотрела под ноги, плечи свело от невидимой ноши. Невыгодная невеста, как знакомо! — Фрейя тоже не стала мадам Лестрейндж, Женевьев была упряма, и свой брак расторгать не хотела, отравить её не получалось, хороша в зельях была. Пришлось Хильди обратиться к катарам (8). — К кому? — Белла спросила тихо, еще ощущая боль в плечах. — Безумцы одни были среди магглов, свою церковь хотели создать. И к ним обратился Хильди, дабы освятить грешок с Фрейей, их дочка родилась уже через месяц. Но ладить лучше не стали, они всегда грызлись, а так стали ругаться еще чаще. Фрейя, в отличие от Жанны, знала, что она не полноправная жена, и клевала Хильди по мозгам. Он стал гулять, и она не придумала ничего лучше, чем тоже привязать… ладно, родить еще ребенка! И надо было такому случиться, что Фрейя застала Хильди верхом на какой-то бабе. Она сначала хорошо отлупила обоих, а потом от злости разродилась раньше сроком Годвином. — И поэтому она ушла от него? — Не сразу, еще год терпела, лишь когда спьяну Хильди хотел выкинуть сынка из окна. И с ней брак аннулировал, и этих детей сделал бастардами. Хильди еще год наслаждался свободой, пока Фрейя страдала, от родов подурнела, от житья с ним потеряла голос, и никому не нужная решила отомстить. — Тогда на него объявили охоту маггловские власти за колдовство и ересь? Родольфус приказал принести воды, жадно отпив, продолжил. — Его братец-бастард стал епископом, к нему Фрейя прибежала, скорчила из себя каявшуюся грешницу и выдала Хильди со всеми потрохами. А потом Жанна присоединилась, рассказала про все его заскоки и шрамы, что лучше вычислить. Как его только не били и не пытали, как только не резали и пороли. Даже в Норвегии достали, пришлось ему тролля побеждать, чтобы из тюрьмы выпустили. В конце концов спрятался на Сицилии. Переведя дух, Родольфус вновь припал к кувшину с водой. Белла опустошила чашку с печеньем, посмотрев на стену, Хильдегард сбежал от жен в конец галереи. Она осознала причину столь долгого молчания grandmaman. — Про последнюю жену я знаю, ей было восемнадцать, а ему пятьдесят два, когда они поженились, у них появились две дочери, Констанция, в честь матери, ставшая монахиней и прожившей почти столетие, и Фелиция, в замужестве синьора Джакопо Малатеста. Он оставил её, дабы защитить от преследований. Возможно, здесь правда, она ничего не говорит. Родольфус усмехнулась, почесав заросший подбородок. — Еще бы немая не говорит! Тут старина Нотт не соврал, с ней Хильди вел себя прилично, но я не думаю, что из-за любви. Просто он стал старым и страшным, и понял, что больше баб он не завалит. А может в монастыре мозги прочистили, ведь он монахом хотел стать. Хотя, нет, — он задумчиво пробормотал, — я скорее поверю в наше министерство. — Так, правда или нет? Белла тоже потянулась за водой, от печенья сушило горло. — Правда, Хильди пришлось прятать Изотту с дочками в Бобатоне, но есть одна деталь. Его детишки подросли и решили папу прибить за все. Хильдегарду муж избивал, подозревая во всех грехах. У Жана с его женой выжила только старшая дочь Жаннет, адская стерва, просто запомни. Луи обе жены наставили рога. У Мелисенды муж проигрывал деньги в плюй-камни. А Годвина не облапошивал только ленивый, и ходил он в долгах, как в шелках. Пытался еще к вам свататься. — К Лее Блэк? Дочери Тауруса и Вирго? Так он на ней женился в конечном итоге. — Но тогда его выперли вперед ногами, кому нужен был нищий жених-бастард? Среди изображенных предков промелькнули трое волшебников, высокий и сильный рыцарь с палочкой в одной руке и обнаженным мечом в другой, сухопарый маг с прилизанными темными волосами и хитрой полуулыбкой на тонких губах, и невысокий и коренастый воин с чересчур простым и невыразительным лицом. — Ваш папаша удрал к дубам, поспешите, пока ваши мамаши не добили, — усмехнувшись, Родольфус продолжал, — Впятером детишки обратились к одной колдунье, она рассказала, чтобы избавиться от неудач, нужно убить виновного в их несчастьях и порубить на куски. Конечно, речь шла о папаше! Белла барабанила пальцами по обшарпанной поверхности столика. — Нотт писал, что Хильдегарда преследовали даже в Золотой Орде, что его дочери не помогли отцу. Grandmaman признавалась, что Хильдегард убил двух зятьев, Филиппа Делакура и Ричарда Диггори, за то, что они присоединились к преследователям. — Но ничего про сыновей? Надо сказать, Хильди никогда бы не нашли, если бы не идиоты-зятья. Они отбились от группы и приплыли в Сицилию, где французов никогда не любили, и англичан тоже. Они спорили, чья жена — большая дура, и вызвали Хильди, как случайного прохожего в качестве судьи. Он узнал, как с дочерями обращаются и убил их. Вот только эти дуры не оценили, Хильдегарда папашу кнутом била, а Мелисенда, хотя и перевязала раны, но все равно выгнала из дома. — Почему они — дуры? Отец оставил их вдовами с маленькими детьми. — Ну как маленькими? Сынок Хильдегарды, Шарль Делакур, и сынок Мелисенды, Генри Диггори, оказались достаточно большими, чтобы присоединиться к дядьям. Вместе они вычислили старика и, угрожая его новой жене и дочкам, хотели заманить в укромное место, но не на того напали. Родольфус нагнулся и заговорщически заговорил. — Тебе интересно, какое отношение «Авада Кедавра» имеет к нам, Лестрейнджам? Белла молча кивнула. — А самое прямое, дело в том, что старика Хильди трудно было убить. Его матушка утащила кусочек мощей святой Хильдегарды и сварила зелье, в котором окунула сына. И его не брала ни одна зараза и ни один яд. Ножи и топоры неожиданно тупели при нем, а сколько бы не пороли, но раны, даже самые тяжелые, заживали. Твои предки Вирго и Таурус целую неделю его держали взаперти и мучили, но он все равно выжил. — Он, что, был бессмертным? — Не совсем, он все равно бы умер, но от старости. Любой бы здоровый мужик сдох бы от половины тех болезней, что он перенес, и от половины выпитого и сожранного. Сыновья и внуки никак не могли с ним справиться, старший сын Жан даже погиб, сражаясь с отцом на скалах Гибралтара. — Не лги! — кричал Хильдегард, удирая от собственных сыновей, — Я предлагал Жану помощь, но он слишком горд был! — Кто тебе поверит, старик! Белла внимательно смотрела на стену, появилась молодая ведьма с мелкими чертами лица, как у феи, и неестественным румянцем. Жанетт Лестрейндж, её портрет также висел во французской резиденции семьи, в Сан-Мерси. — Она присоединилась к дядьям и кузенам? — Не просто присоединилась, она предложила придумать такое заклятье, чтобы наверняка деда прихлопнуть, что-то без видимых повреждений, но очень сильное. Они долго пробовали на разных животных, на случайных магглах или мешавших волшебниках, пока не изобрели. — И они настигли Хильдегарда? — Да, — Родольфус произнес серьезно, никакой прежней бравады, — Хильди, дряхлый 70-летний дед, прятался даже в плену у татар, но дети и внуки нашли его. Против такого мощного заклятья ничто не могло спасти. Как и планировали изначально, его тело расчленили, Луи взял его ребра, которые он выдал Папе Римского за ребра Адама, чтобы жениться на собственной племяннице. Годвин оттяпал голову и выдал её за голову Иоанна Крестителя (9), чтобы скопить состояние для женитьбы. Шарль и Генри поступили благородней, просто притащили своими матерями кисти и ступни, дабы они узнали о смерти бросившего их папаши. Мамаши были в шоке и отдали по одной из частей тела своим сестрам из Сицилии. Белла прикусила губу, чувствуя дурноту, она вспомнила торчавшие ребра Федры Роули после столкновения с оборотнем. — По нему никто не плакал, Жанна и Фрейя умерли еще до обнаружения и уже забыли его, найдя себя других мужиков. Изотта выскочила замуж за какого-то итальянского колдуна и выдала Фелицию за его сына от первого брака. — Она тоже узнала, что не совсем жена? — Конечно, и не простила его. Женевьев потом нашла то, что от него осталось и похоронила, но лишь из вредности, чтобы стать его единственной вдовой. А сыновья основали две ветви. Родольфус с пыхтением поднялся, держась за стены, он ступал по коридорам, Белла шла за ним, слушая его. — Сын Луи, Дьедонне, и сын Годвина, Феликс, никогда не видели друг друга и погибли молодыми, но их потомки грызлись много столетий. Всю Столетнюю войну (10) дрались между собой. — Но потом воссоединились, — Белла перебила его, — Дезмонд из английской ветви женился на Моник Лемаршан, что по матери происходит из французской ветви, и когда Корвус IV умер, не оставив законных детей, Лестрейнджи стали единой семьей. Так появился твой отец и моя бабушка — Да, но лишь благодаря тому, что Корвус, будучи кретином, потерял детей из-за нажитых врагов. Можно подумать, та черномазая того стоила! И не все французские родственники были рады дедуле Дезмонду, ставлю сто галлеонов, что его глаз лишила дряхлая горгулья мадам Трембли! — А кто она? — Тётя Корвуса, да, не важно, — пинком открыв дверь, он завел Беллу в полупустую комнату, — важно то, что мы, Лестрейнджи, способны на большее. Хильдегард ведь был великим музыкантом, он не просто божественно играл, он мог несколькими нотами заколдовать. Он так избавил одного немецкого купца от крыс в амбаре, а когда его обманули с оплатой, утопил в болоте купеческих детей. Белла присела на массивный стул с алой обвивкой, не спуская с Родольфуса напряженного взгляда, бахвальство и пошлость исчезли из его голоса. — «Безумие — лишь грань гениальности», так он говорил. И правда, с нашим особым сознанием мы могли перевернуть мир. Но что мы делали? — Родольфус сжимал кулаки, — Мы убивали друг друга, пока магглы сгоняли нас в подполье! Сипло дыша, он подозвал домовика. — Того пойманного гнома, живо! — повернувшись к ней, он сказал, — Басти очень хвалил твои способности в магии. — Рабастан? — Белла посмеялась, — Его бы воля, он бы меня выгнал из кандидатов! — Пусть лучше тебя он поносит, если он кого-то не ценит, то о нем не говорит! Домовик появился, держа копошившийся сверток, он размотал тряпки и швырнул на пол маленькое существо с непропорционально большой головой при коротком туловище. Белла брезгливо отбежала в сторону, гном выплюнул кляп и от души покрыл её бранью. — Первое Непростительное заклятье? — спросил Родольфус, резво встав за её спиной, цепочка резко обожгла кожу. — Империус, заклятье подчинения, — Белла ответила, толкнув его, — и не хватай меня! — Тогда нападай! Белла судорожно сжимала палочку, гном вырывался из пут, связывавших его короткие конечности, от его скрипучего голоса зудели уши. — Империо! — крикнула она, огромный рот гнома сомкнулся, его вытаращенные глаза закрылись. — Второе Непростительное заклятье? — Родольфус спросил, держа огромные руки при себе. — Круциатус, заклятье боли. Он кровожадно облизнул губы. — Посмотри на эту гадость, Белла, он жрет гнилые листья, червей, а иногда и дерьмо. Представь, как он укусит тебя. Гном освобождался от чар, его тонкие, покрытые сосудами веки, поднимались. Белла направила на него палочку, воскрешая в своей памяти один день. Когда в руки вручили новорожденного Регулуса. — Круцио! — гном завыл, трясясь жидкими телесами. В комнате стоял стойкий запах мочи, Белла сглотнула, сдерживая тошноту, кузен как-то описал её при первой встрече. Родольфус оставался спокойным, довольно глядя на её потуги, он учил. — С последнем заклятьем аккуратней. Помни историю, не праведный гнев, ни страх, ни желания спастись помогли отпрыскам Хильдегарда! Ненависть, чистая ненависть! Задержав дыхание, Белла погрузилась в мысли, дед, называвший французским отродьем, Орион, отпускавший мерзкие шутки по поводу внешности, Вальбурга, третировавшая за вовремя не заправленную постель. И Сириус, позор семьи, отнявший право первородства. — Авада Кедавра!***
24 июня 1972 года Ветер трепал распутанные волосы и щекотал раздутые ноздри, Белла шла по лужам, широко переступая огромными ногами. Кузен Родольфус пожертвовал своими волосами и одеждой, показал, что он машет руками и плюется для большей достоверности. Белла топала, как он, вышибала с ноги дверь, сипела и хрипела при разговоре, и даже ругалась, обильно припоминая седалище. Однако, чем ближе приближалась хижина, тем быстрей росла тревога, информатор, некто Эбенезер Принц, пять лет работал на Темного Лорда и хорошо знал Пожирателей. Заметит ли он разницу, и как поступит тогда? Родольфус пообещал, что прибудет и в случае неудачи вмешается, но успеет ли. Терпкий запах травяных настоев из открытых бочек заполонил заросший двор, Белла, морщась, ударила по входной двери. Раздался скрип ржавых петель, и наружу вышел волшебник с белым, как рыбье брюхо, лицом, на морщинистой щеке красовался кривой шрам, будто от рыболовного крючка. Пригладив серые от времени волосы, он подобострастно склонил голову. — Мистер Лестрейндж, сколько воды стекло под мост (11). Белла презрительно дернулась. — Принц, я сюда пришел не с тобой болтать! — кричала она, нарочно хрипя, — Веди меня к Лавгуду! Принц робко вжал голову в плечи и принялся собирать в ведро тряпки и щетки. Белла поддела макушкой низкий потолок, неловко охнув, она со злости пнула первую попавшуюся швабру. — Аккуратней, сэр, у меня тут тесно. — Захлопни пасть и собирайся! — потирая ушибленную голову, рявкнула она. Принц закопошился, надевая халат и покрывая голову косынкой, Белла водила по пересохшему рту языком, с момента превращения не уходил гадкий привкус зелья. Длинные волосы лезли в глаза, раздраженно убирая их, она увидела на стене колдографию. — Ты один? — Да, сэр, — Принц отвечал, направив палочку на лицо, шрам постепенно исчезал, — Рут умерла двадцать лет назад, а Эйлин… мы с ней давно не виделись. Эйлин Принц, ветреная девчонка, что предпочла веселого хулигана Альфарда его скромному брату. Она представлялась красивой или, по крайней мере, симпатичной, но на колдографии капризничала костлявая девушка, густые брови достались от матери, а бледное невыразительное лицо — от отца. — И под кем сейчас твоя дочка корячится? — Белла с удовольствием видела, как дрожал Принц, — не удивляйся, весь Хогвартс знал, что Эйлин — шлюха, каких поискать. — Сам не знаю, сэр. Подавленный и униженный, Принц привел Беллу в затхлую гостиную, сев перед камином, он достал коробочку из кармана и кинул щепотку. Когда зеленое пламя заполонило проем, он быстро произнес: «Лосось пойман». Белла недоверчиво наблюдала, как огонь приобрел оранжевый оттенок, она вспомнила всех, с кем служил Родольфус в Нурменгарде. Начальник — Иоахим Шмидтгарт, его заместители, — родная дочь Радегунда, в замужестве Фирстеню, или как-то так, а также Бранко Крам. Штатная целительница — Элизабет Брехт, штатные мракоборцы — Вернер Кюхельбеккер, Эйнар Йоханнсон, Аластор Муди, Абраксас Малфой. Решительно пройдя через камин, Белла резко пригнула голову, шею защемило, в глазах потемнело, выходя, она зацепилась огромными ступнями за края решетки и плашмя упала на пол. Не сдерживаясь в ругательствах, она схватилась за две пары протянутых рук. — Родольфус, — услышала она проникновенный голос, — меня не предупреждали о твоем визите. Брэндон Лавгуд, бывший представитель Великобритании в Австрии, стоял перед ней, некогда он был высок, но из-за сутулой спины казался ниже на полфута (12). Опираясь правой искривлённой рукой на плечо молодой колдуньи с узкими глазами и желтоватой кожей, он бегло бросил прибывшему Принцу. — Подготовь желтую спальню на втором этаже, и оставь окна открытыми, Ксено любит сквозняк, — Белла хмыкнула, шикарно живет бывший комментатор. Принц так резво кивал, что казалось, будто его маленькая голова упадет с тонкой шеи. Отпустив его, Лавгуд указал левой рукой с двумя отсутствовавшими пальцами на свою спутницу. — Чунь Ли, весна (13) моей старости, преподаватель Защиты от Темных Искусств в Хогвартсе. От прикосновения Лавгуда запястье невыносимо жгло, цепочка, туго стянувшая руку из-за превращения, налилась пламенем. — Потянуло на экзотику на старости лет? Девушка недовольно скривилась. — Я родилась и выросла здесь, в Англии, и я не позволю оскорблять себя! Лавгуд ласково потрепал спутницу по щеке и жестом указал присесть, Белла упала на бархатное кресло, в задетой голове пульсировала колющая боль, шею неприятно ломило. — Сигарету? — Белла замотала головой, ничего не возьмет, даже если этот грязнокровка, отродье какого-то торговца книгами, предложит воды, — Жаль, что ты избавился не от всех вредных привычек. Мое поведение не так уж и аморально, я почти полувек вдовец, и потому заслужил любви на склоне лет. Не говоря уже о том, что Чунь, — спутница надменно надула губы, но до того презрения, что выдавала Вальбурга, ей далеко, — со мной по доброй воле. Белла барабанила пальцами по обивке кресла, что натворил Родольфус, и что известно Лавгуду. — Если ты про эту девку, — она говорила, как можно беззаботней, — то я ей даже честь оказал. — Если для тебя 84-летняя Элизабет Брехт — девка, — возмутилась Ли, — то кто для тебя старуха? Она умерла в том же году, чтобы ты знал! — Весна, — сказал Лавгуд, обхватив её миниатюрную ладонь, — он знает лучше нас обоих, Родольфус, — он все говорил спокойно, — расскажи о цели своего визита. Белла сидела, словно привинченная, она знает историю Лестрейнджей и не должна ничему удивляться, но она вспоминала отрывки давнего подслушанного разговора. — Дело, — слабо прошептала она, почесавшись, как невыносимо ныли щеки от щетины. — Прости, я ничего не услышал. — Мне нужно заняться делом…. — Похвально, хотя у твоего семейства достаточно средств для достойного существования. Он не мог не упомянуть фамильные богатства, до чего завистлива натура маггловских отпрысков! — Я — мужчина, — выпалила она, растирая зудевшую руку, — а уважающий себя мужчина не может сидеть без дела. Но меня никто не возьмет с моим грузом прошлого. — Ты просишь меня о поддержке? Я подумаю, однако ничего пообещать не смогу. Белла раздраженно убрала с лица волосы и попыталась связать из них пучок, как можно жить, когда в глаза все лезет. — Тогда я расскажу, как ты голосовал за жизнь Винде Розье! — Белла не сразу поверила Родольфусу, грязнокровка хотел спасти сторонницу Гриндевальда! Скорее великаны летать научаться! Лавгуд протер искалеченной ладонью неровное лицо. — Сколько можно мне припоминать эту историю? Да, я заступился за Винду Розье, тот факт, что она убила бы меня сотню самых изощренных способов, не дает мне право уподобляться ей! — кряхтя, он поднимался с дивана, — Подожди меня здесь, я должен все обдумать. Белла встрепенулась, только бегства Лавгуда не хватало! — Мисс Ли, — она отчаянно обратилась к ней, — раз работайте в Хогвартсе, то скажите, как учатся ваши студенты? Ли, поддерживая Лавгуда, спросила. — О ком конкретно сказать? — Нарцисса Блэк, — замявшись, Белла добавила, — моя кузина. — Она старательна и способна, а что касается её кузена Сириуса, — Ли отвечала, разглядывая её, — то и он не обделен способностям, но ему не хватает усидчивости. Как только хлопнула дверь, Белла подскочила с кресла и подбежала к окну, раскрывая его, она ненасытно вдыхала воздух. Как Родольфус остался жив с таким телом, слишком громоздким для передвижения, слишком больным для проживания. Курения, алкоголь и Азкабан серьезно подточили здоровье, ни один шаг не обходился без сипения. — Ты хорошо подготовился, — весело говорил Лавгуд, войдя, — надо отдать тебе должное… Белла резво развернулась, наслав молнию, Лавгуд неловко упал на пол, Ли немедленно атаковала. Правую руку пронзила боль, Белла с воем опустилась на колени, Ли торжествующе занесла палочку, но над её головой пролетела вспышка. Принц приближался, нанося удар за ударом. Белла растирала покрасневшую руку, звенящая боль раздавалась по всему телу. Не сдерживая стоны, она все же потянулась левой рукой в карман мантии, Лавгуд с трудом поднимался для боя. Оловянный клинок воткнулся в старческую ладонь, хаотичными движения Белла резала плоть, по дряблой шее, по кривым пальцам, по рытвинами на лице. Темная кровь брызнула на правую руку, запястье свело судорогой, Белла уронила нож, скривившись. Она коснулась руки и неожиданно услышала звон металла, цепь поменяла цвет, став из светло-серой красной, и сползла на пол. Не верящими глазами она разминала каждый палец, крутила сустав, лишь вдавленный след напоминал об «оковах». Лавгуд свистяще стенал, перевернувшись на спину, Белла, опомнившись, схватила свободной рукой палочку. Зеленая вспышка, и он застыл с пузырившей струйкой на губах. Тем временем Принц упал, связанный по рукам и ногам, Ли развернулась и при виде Лавгуда издала жуткий крик. Белла тут же схватила его за волосы и приставила палочку к голове. — Только подойти, узкоглазая сука, и я сделаю из него инфернала! Ли направила палочку на ближайшую вазу и швырнула в неё, Белла успела припасть к полу, пока над ней разлетелись осколки. Ли забежала в камин, лихорадочно соображая, Белла поднялась. Как только Ли кинула под ноги щепотку пороха, называв Штаб мракоборцев, она крикнула. — Обливэйт! — белая сияние исчезло вместе с зеленой вспышкой. Колени хрустнули при подъеме, штаны повисли на бедрах, действие зелья заканчивалось. Швырнув ставшие свободными сапоги, Белла распутала Принца. — Тащи женскую одежду! И нечего на меня пялиться! Принц удрал так, что пятки засверкали. Белла бросила в камин новую щепотку и сказала: «Грязь счищена!», пока огонь еще горел зеленым светом, она притянула цепочку. Рубашка повисла на плечах, ноги путались в штанинах. — Где мы? — спросила она поспевшего Принца, в её голосе не звучала хрипотца. — Рядом с Хэлфордом, сэр, то есть, мэм, — ответил он и вручил платье, — мы в Корнуолле. Принц тактично покинул гостиную, переодеваясь, Белла никак не могла перестать думать. Цепь сделана из корнуолльского олова, и только оловянный нож может помочь, как и кровь корнуолльского существа. Но речь шла о пикси или болотных фонариках! Или нет? Из оранжевого огня вышел Родольфус, следом — Крэбб, угрюмый пуще прежнего, недовольно походив по гостиной, он сказал. — Слишком грязно, Блэк! Убирая выросшие лохмы, Белла с вызовом ответила. — Зато никто не подумает на нас! Родольфус, скалясь, поддел ногой тело Лавгуда. — Нашинковала ты его знатно, как жаркое! — Ничего смешного, Лестрейндж, — полное лицо Крэбба раздулось, — она выдаст нас с головой! — Вольфи, если тебя бросила жена, то нечего на меня беситься! Белла, смеясь, посмотрела на побелевшего от гнева родича. — Да, Фатима удрала от него к Скамандеру, еще и детей прихватила! — Хватит! — квакающий крик Крэбба заглушил смех, — Надо думать о деле! — отдышавшись, он прошептал, — Лестрейндж, отойди, я уберу мусор. Положив широкую ладонь на покатое плечо Крэбба, Родольфус остановился. — Нет, надо оставить, все как есть. Да, Полурукий, — он склонился над Лавгудом, — ты натаскал кучу денег, наложил всевозможные чары, но ничто не спасло тебя от кары Темного лорда. Громко топая, он высунулся в раскрытое окно и направил палочку в небо. — Мортмордре! — ясное небо покрылось тучами, из дыма образовался оскаленный череп, из чьего рта выползла змея. — Кто-то был кроме него? — спросил Крэбб. — Чунь Ли, его девка, — ответила Белла с восхищением смотря в небо. Черная Метка, неужели она видит её вживую! — Ты её убрала? — Она успела удрать, но я послала ей Забвение. Если и добралась до мракоборцев, то все равно не расскажет ничего путного. — Если, конечно, вспомнит, как зовут, — подобрев, Крэбб крикнул Принцу, — приберись, когда мы уйдем!***
Треугольная комнатка в дальнем коридоре когда-то служила высшим мотивам, на одной из стен висел деревянный крест, приклеенный Заклинанием Вечного приклеивания. Зная историю семьи, возможно, здесь Кансер Блэк неистово молился вплоть до самого дня, когда маггловский король отправил его сначала на пытки, затем — на костер. Подушки с яркой расцветкой и пустые бутылки сбивали набожный настрой, а портрет молодого колдуна в накинутом на голое тело халате не добавляли морали всему помещению. — Арктурус, — обратилась Белла, — позови свою мать. Поправив темно-золотистые локоны, он лениво потянулся и протянул. — Какая надобность портить настроение? — Давай, поднимай задницу и иди, пока твоего отца не позвала. Получишь тогда свой задний ход! Арктурус едва не споткнулся на полах халата, бурча под нос. Белла все сжимала цепочку, сколько бы она не отмывала кровь, но солоноватый запах не уходил. В проеме рамы появилась дама в синем платье с открытыми плечами и пышными рукавами, волосы цвета золота были распределены на три одинаковых пучка, ярко-зеленые глаза отливали ядовитым блеском. Магента Трип, одна из самых красивых волшебниц, что Блэки брали в жены, и самая злобная. — Чего надо тебе, девчонка? — превратить бы её волосы в змеи, и не отличишь от Медузы Горгоны. — Ответы на вопросы, — Белла не сводила с неё решительного взгляда, — что это? — она показала цепочку. — Я разве обязана отвечать тебе? Я помню твоего прапрадеда не директором, а сопливым и несносным ребенком! — А вашего свекра кто убил? Не вы ли придушили его подушкой? Магента не бледнела и не краснела, лишь поджала губы. — Клевета, притом не обдуманная. Ты ничем не докажешь. — Ваш злобный нрав само по себе наглядное доказательство, если вдруг выяснится, что вы убили вашу матушку, я бы не удивилась. — Она умерла, дав мне жизнь, здесь нет моей вины! — Кто знает, — Белла хитро подмигнула, — может вы из вредности приняли не ту позицию? Магента вытянула белую шею, от переполняемого гнева у неё не хватало дыхания. — Ты — мерзкое отродье! — делала она паузы, — Гадкий выродок английской нации! Народ грабителей и извергов! Весь мир обескровили, и все вам мало! Кровь прилила к лицу, не стоит упускать момент. — Так что это? — Белла вновь показала цепочку. Магента долго буравила её злыми глазами. — «Защита невинности», древний артефакт. — И для чего он? — Ты сама не способна догадаться? — Магента во время разговора трепала веер, — Когда вы подавили восстание, наши праотцы забеспокоились за сохранность своих жен, сестер и дочерей. Вам, англичанам, хоть улей предложи… — На ком её использовали? — Не на мне, девчонка, будь уверена! Я всегда чтила правила приличия. — Тогда на вашем сыне Арктурусе? Чтобы не применял свои… — Белла выдержала паузу, — нетрадиционные предпочтения? — Наглая клевета, — Магента чуть не разорвала веер, — ты вызвала меня, чтобы пересказывать застарелые сплетни? — Тогда скажите, на ком применяли?! Магента раздумывала, шагая по картине. — Если тебе неймется покопаться в старом белье, то слушай. Мой внук Финеас всегда мнил себя великим исследователем магглов, но боялся соваться в их мир. Собственно винить его не за что, тогда Лондон наводнили дикари со всего мира. И он выспрашивал их в коридоре вашего дома. — Он стирал им память? — Финеас при всех недостатках идиотом никогда не был, его деда порядком хватило! Когда прибыл некий почтальон, одна из моих внучек, Элладора, потеряла всяческий стыд от одного его вида! Белла опешила. — Не может этого быть, Элладору тогда бы выжгли! — Еще как может, девчонка, она изображала с магглом зверя с двумя спинами, когда её застали Арктурус и Финеас. Элладора не стала строить из себя преданную возлюбленную и ничем не помогла магглу, когда его пытали и убивали. Белла не повела бровью. — Но и её наказали? — Не перебивай меня, девчонка! Да, она получила по заслугам. Сначала Заклятье боли, а затем и цепь. Она не носила её всю жизнь, лишь до сорока пяти. — Но почему? — Когда плодородный возраст прошел, она не представляла опасности. В висках застучало от страшной догадки. — Вы и меня собирались держать до старости на цепи? Магента высокомерно надула губы. — С чего ты решила, девчонка? Когда тебя выдали бы замуж, тогда бы освободили! — вдруг повернулась боком и заговорила, — Почему я не дожила до позора Айолы? Почему я не успела вырвать кишки у этого моряка? Белла замешкалась, как бы Магента не перекинулась на неё, а она не все выведала!. — Как снять эту цепь? — Нужен оловянный нож и кровь корнуолльского существа. Пикси, болотный фонарик и иже с ними. Белла торжественно повертела цепочку в пальцах. — А кровь корнца не подходит? Магента недоверчиво посмотрела на неё. — Это невозможно! Человек может смешаться с кем-то угодно! — И все равно подействовало, — Белла в довершении швырнула цепь на пол, — Передай всем, что я освободилась! Притом сама! 1. Примерно 210 см.; 2. Есть одно наблюдение в происхождении английских слов. Название животных "корова", "свинья", "овца", — англосаксонского, а название мяса, "говядина", "свинина" и "баранина", — французского. Дело в том, что в Средние века мясо было недешевым продуктом, и питались им в основном лорды, то есть потомки французов-завоевателей; 3. Хильдегарда Бингенская (1098-1179) — немецкая монахиня, аббатиса основанного ей монастыря Рупертсберг, написала множество трудов по медицине, духовных стихов и песнопений. С юных лет видела мистические видения, которые считались пророческими, хотя Католическая церковь признала её святой относительно недавно, в 2012, она всегда пользовалась популярностью у интересовавшихся магией и мистикой; 4. Филипп II Август (1165-1223) — французский король в 1180–1223 гг., его правление ознаменовалась централизацией власти короля, отвоеванием большой части земель у англичан и предоставлением привилегий городских коммунам. Был прозван Кривым за близорукость. К слову, у него, действительно, был бастард Пьер Шарло, епископ Тура, от неизвестной «дамы из Арраса»; 5. Просто отрубать голову начали в Новое время, а в Средние века за государственную измену наказание куда жестче, — повешение, четвертование, потрошение и отрубание головы; 6. Еще во время эпохи викингов (9-11 века) датчане нападали на Англию, в 1003 году датский король Свен Вилобородый и его сын Кнуд начали полноценное завоевание, и до 1042 года датчане правили Англией, и часть их осталась в качестве местных жителей. Название семьи Ноттов происходит от имени скандинавской богини ночи Натт; 7. Во Франции жили переселенцы из Италии, преимущественно, из Ломбардии, что занимались ростовщичеством и банковскими операциями. Несмотря на существенный вклад в экономику, «ломбардцы» были презираемы французами и по положению были чуть выше евреев; 8. Катары (от греч. «чистые») или альбигойцы — христианская секта, достигшая расцвета в 12-13 веках, большая часть проживала на юге Франции, а неофициальной столицей был Тулуз. Их основной идеей было противостояние Добра и Зла, мира Бога, нематериального, и мира Дьяволу, всего материального, в том числе и института церкви. Католическая церковь неоднократно с ними боролась и даже организовывала крестовые походы; 9. Иоанн Креститель — двоюродный дядя Иисуса Христа и один из самых почитаемых святых. По Новому Завету он критиковал царя Ирода за близкородственный брак с племянницей Иродиадой, когда его арестовали, она подговорила дочь Саломею станцевать перед царем и попросить в качестве награды голову Иоанна, что и было исполнено; 10. Столетняя война (1337-1453) — война между Англией и Францией, король Эдуард III, будучи внуком по матери французского короля Филиппа IV, потребовал трон Франции, ведь его дяди умерли, не оставив сыновей. Однако племянник Филиппа, Филипп Vi Валуа короновался первым, и родственники начали борьбу за престол. Несмотря на успехи, англичане не могли прочно закрепиться на захваченной территории, а французы все же отстояли независимость. Война на самом деле длилась 116 лет, но Столетняя война звучит красивей; 11. По-английски выражение «сколько воды утекло» звучит примерно также, но добавляется мост; 12. Примерно 15 см; 13. Чунь (кит.) — весна.