***
Теплая вода приятно обволакивала тело, словно пропитывая его. Дромеда, задевая ногой лепестки цветов, откинулась назад, наслаждаясь утренней ванной отпуская тревогу. Когда она выгнала Ориона и Альфарда, прибыл Кричер и с криками и воплями сообщил о выжигании с гобелена. Она весь день держалась с спокойствием, говоря, что даже рада изгнанию, но ночью не выдержала и разрыдалась. От дяди и тёти она ничего хорошего не ждала, но Кричер еще накануне по-отечески беспокоился об её здоровье. С трудом успокоившись в объятьях Теда, Дромеда привыкала к новой роли всеми ненавидимой родственницы. Ни сестры, ни кузены за весь месяц ничего не написали, от Беллы она не ждет понимания, однако Цисси, к её несчастью, подтвердила все опасения. Регулус еще мал для писем, но его увлечение Волдемортом подсказывало, как он отнесется к известию о свадьбе с магглорожденным, а Сириус обижен еще с Рождества. Семья матери также хранила мрачное молчание, ни grandmaman, ни Ланнетт с Мариэттой, ни Эван не попытались связаться, не проявил себя и не состоявшийся жених Корбан Яксли. Возможно, что еще не знают, но Дромеда не была так уверена. — Спину потереть? Прибытие Теда не было неожиданным, она слышала, как скрипнула дверь. — Нет, спасибо, не надо. Тед запустил пальцы в воду и провел ими по её ключице. — Может еще поспишь? Девчонки придут только через полчаса. Дромеда помотала головой, обязательно леди-ворон накличет беду! — Надо подготовить стол. — Не переживай, мама сейчас раскладывает приборы, — Тед, разминая её плечи, добавил, — Я видел твое платье, очень красивое. — Неприлично жениху смотреть на платье невесты до свадьбы. — А еще неприлично жениху и невесте спать до свадьбы. Губы слились в поцелуе, руки переплелись, но вмешался звонок в дверь. — Рановато, — пробормотал Тед. — В любом случае придется готовиться, — сказала Дромеда, поднимаясь из ванны, — И да, Тед, — она кокетливо провела рукой по щеке, — побрейся, пожалуйста. Несмотря на жару, проникавшую через окна, ноги мерзли. Дромеда, поправив халат, подошла к двери. Она ожидала Фалену, Геру и Марту, также обещали прийти Кингсли, Джаред с Мэри-Энн, чета Уизли и чета Боунсов. И никуда без шафера, Гарольда Макмиллана! Сжимая палочку, Дромеда приоткрыла дверь, повесив цепь. — Давай, красавица, открывай, — шутливо приветствовала Марта, — не бойся, не украдем. — Кто была пятой в нашей комнате? — спросила Дромеда, внимательно глядя через щелочку. — Мы уже месяц к тебе приходим! — Марта, меры предосторожности надо соблюдать! — сказала Фалена, — Алекто Кэрроу, слишком просто! — Хорошо, — Дромеда призадумалась, — какое чудище профессор Роули принесла на экзамен? — Импа! — ей хором ответили, и Фалена ответила, — А теперь ты докажи свою подлинность. Что Кидни говорит прежде, чем вскрыть тело? — Давайте распакуем. Марта брезгливо поморщилась, Гера лишь пожала плечами, однако они спокойно вошли в дом. Что поделать, когда нельзя доверять даже родне! Тед рассказывал о недавнем нераскрытом убийстве Лавгуда, деда бывшего комментатора. Он жил тихо и скромно в своем доме, и до него добрались. Возможно кто-то принял облик кого-то знакомого. — Андромеда, — выходя из кухни, спросила миссис Тонкс, — скажи, пожалуйста, где находятся столовые приборы? — заметив гостий, она поздоровавшись. — В крайнем правом ящике, мэм. — Андромеда, — миссис Тонкс спросила с неожиданным испугом, — скажи, что у вас на стене такое висит? — Обычный пейзаж с цветущим лугом, — Дромеда ответила с удивлением. — А почему она говорит? И оскорбляет! Гера посмеялась. — Миссис Тонкс, не бойтесь, у нас даже газеты говорящие! — А еще бывает, что персонажи на картинах друг к другу в гости ходят, — добавила Марта. Дромеда настороженно посмотрела на миссис Тонкс, на её дрожащие губы. — Девочки, подготовьте пока щипцы для завивки, я сейчас подойду, — дождавшись их ухода, она обратилась к миссис Тонкс, — Кто с вами говорил? — Светловолосая девушка, редкостная хамка! Französin (француженка)! — Как вы поняли? — Она обозвала меня «Алеманном», еще добавила что-то ужасное! Дромеда бросила беглый взгляд в сторону кухни. — Она еще здесь? — Нет. — Хорошо, если она вернется, позовите. Я буду у себя! Мало осуждения от живых, ушедшие присоединились к ним! Дромеде пришлось портреты родителей повесить в кабинет, а из спальни убрать все картины, но они все равно узнали о Теде и начали донимать нотациями. Стоило появиться миссис Тонкс, так её собственная мать чуть не сошла с ума от злости, и каждая зверушка на каждой картине узнала об ужасной натуре немецкого народа. Немного взвинченная, Дромеда зашла в спальню, упав на стул перед туалетным столиком, потянулась за персиком с подноса, ничего кроме фруктов и воды она не принесла. — Не поздно для диеты? — Марта спросила, взяв сливу. — Нет, я просто не хочу наедаться перед церемонией, как бы потом не стошнило от волнения. — Чего волноваться? — Гера сказала, принявшись её расчесывать, — Не сбежит Тед, не бойся! — Он тут не при чем, просто у меня очень плохое предчувствие. — Насчет своей семьи не переживай, — говорила Фалена, принося горячие щипцы, — мой отец — заместитель в сети летучего пороха, он обеспечит сладкую жизнь каждому, на кого я укажу. Дромеда припала к стакану с водой, пока подруги возились с волосами. Наблюдая через зеркало, как расправляют вьющиеся локоны, она вспоминала необходимые дела. Без тёти Кэсси с богатым опытом организации торжеств было туго. Принести стулья и столы, подготовить посуду, приготовить угощения, отослать приглашения, пригласить священника, нанять колдографа. И конечно найти одежду и кольца! Раздался звонок в дверь, Дромеда, наполовину взлохмаченная, побежала встречать. Снаружи находилось семейство Уизли, долговязый Артур, обзавёдшийся очками, миниатюрная Молли с огненно-рыжим мальчиком на руках, и мистер Уизли, полностью седой, но еще крепкий и бодрый. — Мисс Блэк, — сказал он, поцеловав руку, — я хочу от всего сердца поздравить вас с одним из самых счастливых дней в ваших жизнях, и прежде всего пожелать терпения и мужества пережить все невзгоды. Мне жаль, что Релла так не и встретилась с вами. — Мистер Уизли, — вмешалась Молли, — не пугайте раньше времени, — смачно поцеловав в щеку, она спросила, — скажи, ты, правда, моего дядюшку утопила? — Увы, он всплыл, но перед этим Тед разукрасил ему лицо. Молли посмеялась, Артур, весело переглянувшись с отцом, сказал. — Ну, не будем задерживать, пойдем вытащим стулья. Отпустив мужа и свекра, Молли поставила сына на пол и обратилась к нему. — Скажи тёте Дромеде, как тебя зовут. Мальчик поднял светло-голубые глаза на пухлом личике. — Билли! Дромеда ласково погладила его по мягким волосам. — Смелый малыш, сразу видно будущего гриффиндорца. — Билл у нас не единственный, — Молли довольно улыбнулась, положив ладонь на выпиравший живот, — в декабре ждем второго. — Какая чудесная новость! — Я надеюсь на девочку. Радостные объятья прервал новый звонок, Дромеда хотела было пойти к двери, но неожиданно оказалась Марта. — Так, зайди уже к себе! — Но меня ждут гости. — Я открою, — Марта добавила, — у меня недавно брат женился, я знаю, кого куда отправить. Молли, взяв сына за руку, последовала за Дромедой. — Тут такая новость, — тихо она прошептала, — ты знаешь, что Белла тоже замуж выходит. Дромеда от удивления не знала, что сказать. — За Родольфуса Лестрейнджа. — Какой ужас! — Дромеда не сдерживала эмоций, — Неужели больше женихов не нашлось? Сестра и так не славится уравновешенным нравом, страшно представить её после проживания с буйным кузеном. — Мои все у них будут сегодня. — Мерлинова… — Дромеда замялась при виде Билла, — какой кошмар. Судья и бывший заключенный в одном доме! — За отца я не боюсь, он таких, как Лестрейндж, каждый день ест на завтрак, вот чтобы Гайд и Фаб ничего не натворили! Ладно, — произнесла она, войдя в спальню, — чем могу помочь? Приготовления продолжались полным ходом, сидя перед столиком, Дромеда отдавала распоряжения. Фалена делала прическу, Гера стригла ногти, а Молли отправилась на кухню, Билл также пытался внести лепту, поднося заколки. Между прибывавшим гостям она также распределяла обязанности, Хелен Аббот, ставшей миссис Боунс, поручила крахмалить подол платья, её мужу и брату — вынести стол в сад, Мэри-Энн с Ксенией Краснофф — украшать дом. Гарольду и Джареду доверила самое ответственное — заняться обликом Теда. Прибыли последние гости, Кингсли и Джон Долиш, дабы расстелить ковер в саду. К часу подготовка к торжеству завершилась, Дромеда смотрелась в зеркало, пока Фалена, Гера и Марта переодевались. Простое белоснежное платье, конечно, уступало свадебным нарядам, хранившимся на чердаке, но его выгодно украсили поясом из золотых звеньев и бриллиантовой брошью. Подняв вуаль, она задумалась, поправив небольшую диадему. — Какой смысл прятать лицо от того, кто знает каждую мою родинку? Марта прыснула. — Неужели наша скромница Блэк оказалась такой оторвой? Гера шикнула, указав на Билла, запустившего ручки в корзину с лепестками. — Лучше накройся, — сказала Фалена, — так будет романтичней. Раздался стук в дверь. — О, прекрасная принцесса, спусти свои косы вниз! Девушки хихикнули, пока Дромеда закатывала глаза. — Джаред, одну минуту! — она подала корзинку Биллу, — Надо кидать лепестки на пол, хорошо? — мальчик закивал, и она крикнула, — Все, заходи! Кузен зашел, лукаво ухмыляясь. — Эх, жаль отдавать такую красоту «хмырю». — Теперь только я имею право его так называть! Коридоры Иствитча знакомы с ранних лет, и Дромеда не волновалась, как многие невесты, зная, что не покинет отчий дом. Известие о свадьбе Беллы и Родольфуса совсем не обрадовало, но давало надежду, что торжество портить будет некому. С её стороны прибыла кузина Молли со своей семьей и подруги с времен Хогвартса, с его стороны — друзья, коллеги и мать. Оказавшись в саду, Дромеда не могла не усмехнуться, она бы не поверила, что её свадьба станет одной из самых малолюдных. Но видя жаркие хлопки гостей, она не сомневалась в искренней радости. Тед, как и тогда, на поле квиддича, возвышался над многими, но вместо помятой формы он надел костюм, ловко подогнанный по росту в одной недавно открывшейся лавке. Гарольд ловко поработал над ним, как следует причесав и завязав ему галстук, и сейчас он выглядел ничуть не хуже любого чистокровного. Дромеда унимала дрожь, но не от страха, а от предвкушения, еще год назад она не могла представить себе, что однажды станет новой миссис Тонкс. Когда Джаред вкладывал её руку в ладонь Теда, Дромеда опустила глаза. Упав на колени на подушки, они готовились слушать речь пастора. — Кто выдает эту женщину замуж? — Я, Джаред Розье, кузен невесты. Тед волновался не меньше, Дромеда почувствовала, как он вспотел. — Вступление в брак — самая большая ответственность, какую несет человек в своей жизни. От того, с какими намерениями заключается союз, зависит будущее семьи и будущее общества. А потому нужно принимать подобное решение с чистой душой, не поддаваться похоти, жадности или корысти! Поднимавшись на ноги, они внимали словам пастора. — Эдвард Джозеф Тонкс, согласен ли ты взять в законные жены Андромеду Фелицию Блэк, любить её и жить с ней в богатстве и бедности, здравии и болезни, счастье и несчастье, пока смерть не разлучит вас? — Да, тысячу раз «да». — Одного достаточно. Андромеда Фелиция Блэк, согласна ли ты взять в законные мужья Эдварда Джозефа Тонкса, любить его и жить с ним в богатстве и бедности, здравии и болезни, счастье и несчастье, пока смерть не разлучит вас? — Да! — и никакие родственники не смогут им помешать. — Теперь обменяйтесь кольцами в знак верности вашим клятвам. Гарольд и Фалена подали кольца, простые золотые кольца, никаких камней, лишь гравировка с двумя буквами «Т» и «Д». — Объявляю вас мужем и женой, жених может поцеловать невесту! Наконец-то они оказались вместе у алтаря, наконец-то они могут открыто показать свои чувства. Едва пастор успел произнести последние слова, Тед и Дромеда слились в страстном поцелуе под аплодисменты и свист. Билл волочил корзинку и слабой ручкой кидал лепестки, осыпав лишь туфли жениха и подол платья невесты. Священник с трудом дождался, когда Тед и Дромеда расцепят объятья, и сказал. — Приветствуем мистера и миссис Тонкс! Не успели они отойти от алтаря, как оказались в кругу протянутых рук, пожимая каждую из них, Тед и Дромеда протиснулись к клумбе, пока колдограф настраивал аппарат. Несколько снимков, сначала все вместе, затем с миссис Тонкс и Джаредом, с близкими родственниками, и наконец-то вдвоем. Следом новобрачные повели гостей к свадебному столу, укрытому тентом от палившего солнца и окруженному заклинанием от насекомых. Садясь во главе, Дромеда мельком услышала отрывок разговора. — Я видел здесь косуль, — беспокойно говорил Кингсли. — И что? — раздраженно спросил Долиш. — Если есть косули, значит появятся те, кто будет на них охотиться. — Вот кто? — Волки и рыси. Или люди. — Ты у нас весьма сведущ в животных, с чего вдруг ты обзавелся такими знаниями? — Во-первых, я посещал уроки Ухода за Магическими существами, — Кингсли терпеливо отвечал, — а во-вторых, я жил в деревне, окруженной дикими зверями. Видишь стадо антилоп, готовься к львам. Долиш лишь посмеялся над ним. — Тогда почему ты пошел в мракоборцы? Чего не ловишь львов в родной Эфиопии? — Львы, за редким исключением, свое место знают. Дромеда, кладя ростбифы, ненароком спросила Теда. — Прозвучит ужасно, но почему ты пригласил Джона? — Я подумал, что как-то некрасиво получится, если мы с Кингсли пойдем веселиться, а он — нет. — Шляпа не ошиблась, отправив тебя в Хаффлпафф. — Я сочту за комплимент, — Тед тут же поцеловал в шею, — дорогая. Дромеда шутливо толкнула его, засунув в рот гренку. — Я теперь знаю, что сделать, чтобы меня покормили. Послышался настойчивый стук, убрав вилку от бокала, поднялась миссис Тонкс. — Я недостаточно осведомлена об обычаях волшебниках, поэтому я скажу так, как умею. Тед, — она нежно произнесла, — я помню, как ты помещался на моих руках, и я не могу поверить, что сейчас ты на две головы выше меня! — её сын посмеялся вместе со всем, — Дромеда, мы знакомы не так долго, но ты стала для меня родной. Я хочу пожелать вам любви и взаимопонимания, чтобы ваша любовь оставалась крепкой, несмотря ни на что. Глаза оставались сухими, но в душе потеплело. Чужая по крови маггла прониклась сильней, чем родные! Дромеда одной из первых выпила за её тост, слушая остальных гостей. Джаред в своей манере поздравил, выразив надежду, что кровать, на которой когда-то спала его тётя, не сломают окончательно. Мэри-Энн пожелала Дромеде терпения, когда новоиспеченный муж станет храпеть. Молли посулила скорейшего прибавления в семействе и взяла обещание вызвать её в случае нежеланного визита дяди Ориона. Артур призвал не забывать о том, что волшебника делает не его кровь или приверженность обычаям, а его порядочность. Трапеза продолжалась, раздавались стуки вилок и звон бокалов, за столом звучало не меньше десяти разных бесед. Ксения рассказывала Фалене и Марте о своем городе на Волге (3), удивив заявлением, что на малой родине царят жара и засуха. Хелен и Мэри-Энн предсказывали исход Большой лиги, ставя то на «Гордость Портри», то на «Холлихедских гарпий». Гарольд и Хорас слушали рассказ Кингсли о ранних годах в Эфиопии, в том числе об особенностях нанесения ритуального макияжа. Артур засыпал миссис Тонкс вопросами о бытовых различиях немецких магглов, а его отец качал на худой ноге внука. Дромеда беседовала с Молли, пока Тед хвастался перед Эдгаром предстоявшей поездкой на родину матери в Дюссельдорф. — Молли, скажи, а как ты узнала о свадьбе Беллы? — Матушка рассказала о приглашении, она даже удивилась, почему Лестрейндж, что сел по приказу отца, вдруг вспомнил о нас. — Ты общаешься с ними? — с немалым удивлением спросила Дромеда. Молли задумчиво надкусил тост. — Мы не сразу помирились, когда они узнали о появлении Билла, то пытались связаться. Мы с Артуром долго отказывались, ссылались на дела, но на Рождество пришли. — Вместе с Биллом? — Да. Матушка так ворковала над ним, как будто над своим сыном. А отец, — Молли вздохнула, — понимаешь, он ни разу нас на руки не брал, нас, долгожданных детей. А Билла за весь вечер не спустил с рук! Что на них нашло? Дромеда молча удивилась, хотя в душе подозревала об истинной причине. Не в первый раз замечала странное явление, чем строже был родитель, тем он мягче к внукам. Grandpapa всегда был ласков, и даже сдержанная grandmaman демонстрировала им больше любви, чем родным детям. Дядя Ланнетт рассказывал, как в его детство за простое желание стать художником, высказанное при важных гостях, лишили десерта в тот вечер. Арктуруса часто видела за беседами с Молли и близнецами, и Сириусу с Регулусом пытался играть, в то время как миссис Пруэтт он уделял едва больше пяти минут, а с Орионом чаще ругался, чем что-то обсуждал. Чета Лонгботтомов не могла надышаться на внуков, особенно на Фрэнка, хотя в разговорах с сыном и дочерью слышался совсем другой тон. Запивая мясо разведенным в воде шампанским, Дромеда задумалась, как это возможно испытывать меньше любви к тому, кого лично произвел на свет. Немилосердный жар солнца спадал, грязные тарелки и пустые блюда исчезали, уступая десерту, батским булочкам, профитролям (4), оладьям со смородиной и штоленну. Хокки, домовик Боунсов, вынес торт, сложенный из нескольких толстых коржей и облитый белым кремом. Среди марципановых цветов и бус застыли в вечном поцелуе два сахарных голубка. Под звуки музыки, доносившихся из граммофона, Тед и Дромеда, поднявшись, взяли вдвоем нож. «Говорят, мы молоды и не знаем, Мы не узнаем, пока не вырастем. Ну, я не знаю, правда ли всё это. Потому что у тебя есть я, и, детка, у меня есть ты»(5). Новобрачные разрезали торт с верхушки до дна, пока пел дуэт, девушка с чарующим низким голосом и парень с хрипотцой. «Детка, у меня есть ты, детка. У меня есть ты. Говорят, наша любовь не заплатит аренду. До того, как они заработаны, наши деньги все потрачены. Я догадываюсь, что это так. У нас нет кучи денег, Но я по крайней мере уверен, что мы получим все вещи. Потому что у тебя есть я, и, детка, у меня есть ты». Каждый из гостей получил свой кусок, Джареду попался кнат, Гере — изюм. «У меня есть цветы весной. Носи моё кольцо. И когда я грущу, ты — клоун, И если я испугана, ты всегда где-то рядом. Так дай им сказать, что твои волосы слишком длинны. Потому что мне неважно, с тобой я не могу поступить неправильно. Тогда положи свою маленькую руку в мою. Нет холма или горы, на которую мы не можем забраться. Потому что у тебя есть я, и, детка, у меня есть ты». Дромеда положила руку на плечо, Тед обнял за талию, закружив её. Постепенно гости поднимались, чтобы присоединиться к танцу. «У меня есть ты, чтобы держать меня за руку. У меня есть ты, чтобы понять. У меня есть ты, чтобы гулять со мной. У меня есть ты, чтобы разговаривать со мной. У меня есть ты, чтобы поцеловать на ночь. У меня есть ты, чтобы обнять меня крепко. У меня есть ты, я не дам тебе уйти У меня есть ты, чтобы любить меня так.»***
Держа в вспотевших руках тяжелый подол, Цисси исподлобья смотрела на сестру и не сомневалась в том, что она получает удовольствие при виде чужих страданий. Платья для подружек сшили из лучшего атласа, но бордовой цвет на жаре выцветал, а стоячие швы невыносимо терзали кожу. Кровля беседки, обвитая плющом, могла бы стать спасением, но листья высохли на солнце. Тени потекли с век, и щеки дергались, Цисси изнывала от желания почесаться. Но, как назло, поток гостей не иссякал, родственники как Родольфуса, так и Беллы, поздравляли с удачным союзом. — Нарцисса, — услышала она злой голос тёти, — хочешь оказаться на месте сестры? Отвечай немедленно! Если Вальбурга и страдала в закрытой темно-синей мантии, то искусно скрывала свои чувства. — Да. — Тогда сделай лицо попроще! Сцепив зубы, Цисси выпрямилась, когда она выйдет замуж, то отведет тёте самые унизительные обязанности, пусть только посмеет пожаловаться! Колдограф снова защелкал аппаратом, и Тея зашаталась. Цисси взяла кузину под руки, уводя подальше от толпы, Аполлин Трембли ловко подхватила подол, справившись не хуже их обеих. Опуская Тею на скамью в саду, Цисси испуганно слушала её сбивчивое дыхание, родившаяся прежде срока кузина никогда не отличалась крепким здоровьем, и обычная простуда могла свалить её на неделю в кровать. — Если я… — Тею мучала одышка при разговоре, — если я выйду замуж, то…церемония будет дома. Никакого сада! Цисси торопливым жестом подозвала сновавшего домовика, выхватив с подноса стакан с водой, она протянула его кузине. — Тея, где, кстати, твой отец? — На службе, — её голос зазвучал чуть громче. Цисси злобно фыркнула, что за срочная служба, что не дает ему вовремя посещать свадьбы! Неужели все отцы такие! — Цисси, не делай так! — Тея окончательно пришла в себя, — Нечего оскорблять его! — Вот вы где! — над кузинами возвышала их бабушка, — Немедленно подымайтесь и идите к невесте, я не позволю engeance de Tramblay (отродье Трембли) поганить свадебный подол! Цисси мигом побежала к Белле, Тея скоро последовала, словно не находилась в полуобмороке несколько минут назад. Все, чтобы Аполлин не разделила честь прислуживать невесте в одиночку. Несмотря на любезность и превосходный французский, она не понравилась с первого взгляда. Отодвигая её, Цисси толком не понимала причину. Вовсе не из-за зависти к красоте, она сама никогда не была дурнушкой, как старшие сестры. Аполлин не реагировала на молчаливую неприветливость, что раздражало сильней, будто услужить пытается. И не давали покоя слова grandmaman, попав в заставленную столовую, Цисси выискивала среди гостей Трембли. — Что за злой дух пробежал между ними? — Тея озвучила её мысли, — Я никогда не слышала, чтобы она употребляла подобное слово. — Кто знает взрослых, вечно норовят повраждовать. Гости постепенно рассаживались, новоиспеченные месье и мадам Лестрейндж оказались во главе стола в ожидании тостов. Рольф Лестрейндж, отец жениха и двоюродный дед невесты, поднялся первым. — Сегодня знаменательный день, не только бракосочетание моего сына с внучкой моей любимой сестры, — неожиданно он повернулся к стене и крикнул, — Я попросил бы без двусмысленности! Извините, — продолжил он, обратившись к новобрачным, — не секрет, что между нашими чистокровными семействами отношения были напряженными. Сам виноват! — он снова кричал на стену, — Нечего было портить свадьбу благородным! Итак, я подытожу тем, что желаю мира и благоденствия среди чистой крови в наши неспокойные времена. Выпьем за единство! — За единство! Тосты потекли рекой, grandmaman потребовала первых правнуков, Ланнетт и Мариэтта желали согласия, Вальбурга — терпения, Орион — взаимопонимания. Отличился мистер Пруэтт, выразив надежду, что чета Лестрейнджей не встретится с ним в зале суда. Лишь Альфард ничего не говорил, припав к бутылке. Каждое пожелание сопровождалось возлиянием, Цисси жалобно смотрела на блюда с закусками, но не решалась взять, чувствуя неодобрение со стороны тёти и grandmaman. С трудом дождавшись конца торжественной части, Цисси начала накладывать на тарелку запеченную рыбу и салат, если у неё от количества выпитого расстроится мочевой пузырь, то она знает, кого винить. — Ты не похожа на отпрысков Эдипа и Иокасты (6). Цисси обронила вилку, мотая головой, слева сидела Тея, очищавшая рыбу от костей, справа — Аполлин, раскрывавшая раковину мидии. Напротив Люциус и Эван переговаривались, разделяя между собой отбивные. — Повернись назад. Немолодой колдун, сгорбленный и кособокий от тяжелого труда, смотрел на неё, теребя косматую бороду. Никаких сомнений, это — Хильдегард Странный, далекий предок со стороны grandmaman. — Ты прекрасна, спору нет, не свойственно для вашей породы, испорченной сарацинкой. — Прежде чем оскорблять других, сами бы посмотрелись в зеркало! И при чем здесь Эдип и Иокаста? Хильдегард презрительно фыркнул. — Легко вам, сидящим выше соли (7), предлагать смотреться в зеркало! Тем, кто вынужден тяжким трудом зарабатывать на хлеб. Цисси не сдержала смешок, она послушала его жен, рассказавших, как он забивал гвозди при жизни. Пять раз бил, но ни удар не пришелся, куда следует. — Вы не ответили на мой вопрос. — Как мне назвать двоюродных брата и сестру, решивших сочетаться браком? А что насчет тебя? Кто ты, Антигона или Исмена (8)? Цисси замешкалась от столь неожиданной смены темы. — Значит, Исмена, — разочарованно произнес он. Grandmaman напряженно наблюдала за ней, Вальбурга готовилась подняться, но подошла миссис Малфой, рослая дама, выше своего хилого мужа на целую голову, с роскошными локонами цвета пепла и белоснежной кожей. Она глядела на Хильдегарда, на покрытое оспинами лицо, и высокомерно сказала. — Достойный поступок взрослого и мудрого волшебника — придираться к юной девушке. — Фу-ты, кто пришел? Отродье Арманда Вероломного! — Лучше быть Вероломным, чем Странным. По крайней мере, достаточно умен, чтобы не попасться собственным детям под топор. Хильдегард скорчил рожу и покинул картину. Цисси с благодарностью посмотрела на свою спасительницу. — Миссис Малфой, от чистого сердца спасибо! Она беззаботно качнула головой. — Не стоит, тебе просто не надо бояться портретов. Их в любой момент можно сжечь, не забывай напоминать им. Кивнув ей, Цисси принялась за еду, Вальбурга не станет давать ей сытный ужин дома, и grandmaman отчего-то не в духе, чтобы осадить её. За трапезой настроение улучшилось, и когда Аполлин обратилась к ней, она не стала раздраженно отпираться. — Я не думать, Англия такая chaud (жаркий). — C’est la vie (такова жизнь)! — Цисси тут же поменяла тему, — Мадемуазель, скажите, где ваша семья? Я никак не вспомню из прошлых визитов никого с фамилией «Tramblay». Аполлин кивком указала в конец стола, где расположилась ослепительная светловолосая красавица, хотя и не первой молодости. Возле неё возился волшебник, в противовес жене неказистый, сутулый и с огромным родимым пятном на лице. — Ансельм и Надин, месье и мадам Трембли, mes parents (мои родители). — А что с твоей матерью? — вдруг спросила Тея, Цисси укорила бы за грубость, но Аполлин будто ничего не заметила. — Elle est veila (она- вейла). — Вейла? — Цисси удивилась, — Но они живут на Балканах. — Qui (да), ma mère (моя мать) из Сербии, grandpapa погиб на войне, и grandmaman привести детей в Францию. Тея выдохнула. — Будь я вейлой, — тихо прошептала она, — я бы выбрала себе кого-нибудь покрасивей в мужья. Цисси молча согласилась с ней, смотря, как ревниво отгонял месье Трембли ухажеров от жены. По крайней мере она понимала такую неестественную красоту их дочери. Легко быть очаровательной, как кровь тебе помогает! Началась смена блюд, вместо мяса, рыбы и закусок подали щербет, тарталетки и фруктовый лёд, домовики внесли свадебный торт, грандиозное строение из бисквитов, цукатов и марципана. Родольфус и Белла торжественно подошли, дабы разрезать угощение, но неожиданно появился Кричер и, беспокойно озираясь, что-то тихо прошептал невесте. Причина его испуга прояснилась, когда, насупившись и нахмурившись, вбежал Яксли. — Корбан, — строго сказал Родольфус, — смотрю, я слабо тебя бил в Хогвартсе, раз ты позволяешь себе опаздывать. — Я был на службе, а не в баре, — Яксли резко ответил. Поднялся Бартемиус Крауч. — Я также был на службе, но я не позволил себе прибыть ни на секунду позже! В зале царило возмущение, но Яксли не смутился всеобщего неодобрения. — Я первоначально хотел вызвать лишь мистера Орион Блэка и приватно с ним поговорить. — Так чего не вызываешь? — презрительно выговорил Орион. — Но теперь я желаю, что все узнали о вашем позоре. Цисси почувствовала, как сжалось её сердце. Она до последнего надеялась, что Яксли имеет в виду что-то другое. — Мистер Яксли, — Белла обратилась к нему, сжимая в пальцах нож, — если у вас какие-то неприятности, то не портьте нам праздник! — Неприятности? — Яксли усмехнулся, — Они будут, не беспокойтесь, у всех вас! Скажите, где ваша сестра Андромеда? Почему она не чествует вас? Белла задумалась, а вместе с ней остальные родственники принялись шушукаться. — Возможно, она не здорова, — высказалась Кассиопея. — Тогда почему не перенесли свадьбу? — ехидно спросил Яксли. — Корбан! — визгливо крикнула миссис Крауч, — Перестань темнить! Ближе к делу! — она громко раскашлялась, и её невестка Мия немедленно вывела. Яксли будто ждал таких слов. — Как скажите, тётя Чарис. Итак, Андромеда отсутствует по той причине, по которой вы, мадам Лестрейндж, присутствуете здесь. Она выходит замуж! Шепот переходил в различимые разговоры, первой подала голос миссис Лонгботтом. — За кого же? — За того, тётя Кэлли, кто хуже вашего зятя. За грязнокровку. Зал загудел, будто встревоженный улей, Белла покраснела, буравив взглядами дядю и тётю, Орион побледнел, смотря себе под ноги, Вальбурга ерзала, ища, куда бы сбежать. — Корбан, откуда ты узнал? — спросила Мариэтта. — Мне утром принесли документы на подпись. Среди них было прошение некого Эдварда Тонкса предоставить ему отпуск. Не отгул на два-три дня, чтобы провести Рождество, а полноценно на месяц. — Кто он, черт дери! — сказал Родольфус, наседая на него. — И с чего вы решили, что он из магглов? — вмешался мистер Поттер, — Я тоже о многих урожденных волшебниках прежде не слышал. — Боюсь, что он прав, — сказала ему Вальбурга, говоря тише обычного. Обсуждения становились громче, Цисси ощущала, как тяжелеют ноги. Как бы хотелось провалиться сквозь пол. — Одно прошение ничего не значит, — говорил Ланнетт, — и нам нужны более весомые доказательства. — Да! — Белла грозно обратилась к нему, — Доказательства! Я скорее поверю в воскрешение Мерлина, чем в вашу клевету. Яксли усмехнулся, Цисси закрыла уши, но его слова все равно донеслись до неё. — Прибыли ваши родители, мадам. Не лично, разумеется, а через картины. Ваша мать, мадам, и, по совместительству, ваша сестра, Ланнетт, сперва обвинила меня в смерти Летиции, затем в отвратительном поведении. Она утверждала, что лишь из-за меня её дочь выскочила за грязнокровку. Следом ваш брат, миссис Блэк, заявил, что не рад браку еще больше, но пришел, чтобы позлорадствовать надо мной. Возмущались не только живые, но и мертвые. Стены гудели от пересудов, лишь Хильдегард радовался и убежал, ища Рудбрук, дабы известить ненавистных Блэков о постигнувшем их позоре. — Донна, — строго обратился месье Лестрейндж к сестре, — Это правда? — Да, Корбан, — мадам Розье немедленно обратилась к бывшему зятю, — где гарантия правдивости твоих слов? — Поглядите, мэм, на Блэков, а еще лучше спросите Ориона и Альфарда, кто их разукрасил месяц назад. Некий Люпин из подразделения духов всему отделу рассказал, как их грязнокровка в пруду топил. Зал затрясся, удивление и гнев сменяли друг друга, одни возмущались из-за вопиющего позора, другие удивлялись, как скромница Андромеда решалась вступить в столь порочившие отношения. Миссис Лонгботтом даже поразилась тому, что она на кого-то обратила внимание. Лишь чета Поттеров сохраняла молчание. Цисси убрала руки от ушей, понимая тщетность попыток отстраниться, теперь она с опаской следила за ними. Орион и Вальбурга распекали пьяного в стельку Альфарда за чересчур длинный язык. Сириус, как и при первом известии, сидел необычно тихо, опустив глаза. Ланнетт вслух не сомневался, что его предатель-сынок гуляет у кузины. Белла, сжимая нож, металась по сторонам, грязно ругаясь в голос и обещая убить самым жутким образом и сестрицу, и её муженька. Родольфус не отставал от жены и выплеснул злость на домовике. Цисси обернулась, ища Тею, но кузина убежала от неё в конец стола. Раздался громкий хлопок, посыпались ярко-зеленые искры, мистер Пруэтт опустил палочку и громогласно изрек. — Я заранее приношу извинения за невежество, но я никак не могу понять причину вашего гнева. Будь мы все действительно так чисты, как хотелось бы, то никакой системы с «примесями» не появилось бы. Его слова мало кому понравились, Цисси видела настроение родственников по их красным лицам, но голос подать решилась только Кассиопея. — У вас, если не ошибаюсь, нет примесей не только в первых пяти поколениях, но и в последующих тоже. И мистера Арфанга Лонгботтома я бы не причислила к примесям, как мадам Розье, её сына, и Лестрейнджей. У Яксли ничего предрассудительного в родословной не замечала. У многих из нас нет примесей, как и у меня. Говорю без ложной скромности. Гости одобрительно похлопали ей, но мистер Пруэтт улыбнулся. Цисси вздрогнула от испуга. — Великолепная речь, мисс Блэк, говорю без ложной лести. Однако у меня два возражения. Во-первых, наши предки не всегда хранили верность «старым» идеалам, и не стоит так верить им. — Пруэтт, — возмутился месье Лестрейндж, — свои сомнения не переводи на остальных. Цисси заметила, как вспыхнула миссис Пруэтт. — А что же во-вторых? — холодно спросила мадам Розье. Мистер Пруэтт словно ждал такого вопроса. — Во-вторых, я хотел бы рассказать одну поучительную историю, если новобрачные не возражают. Белла презрительно хмыкнула. — Можно подумать, мы имеем право голоса в присутствие судьи! Неожиданно за мужа вступилась жена. — Белла, не строй из себя мученицу! Ты слишком грешна для такого! — Как и ты, зеленая подстилка! — мерзко ухмыляясь, сказал Родольфус. Гидеон и Фабиан немедленно подскочили на ноги, их мать бросилась удерживать, пока их отец грозно молчал. Мадам Розье подошла к Беллу и Родольфуса и усадила их за стол, хотя она не сказала ни слова, её гнев увидел каждый. Мадам Лестрейндж, дрожа от присутствия Пруэтта, отдала приказ домовикам резать торт. — Благодарю, — откусив большой кусок, мистер Пруэтт начал рассказ, — я хотел бы поговорить о Гонтах. Гости зашушукались, Цисси разделяла их удивление. Из Гонтов она помнила лишь о Медузе Гонт, жене Драко Блэка, что презирала мужа за низкое происхождение по её мнению. — Это знатное семейство, — сказал месье Лестрейдж, — он ведут свой род от Малидиктуса Мрачного и его жены Иокасты Перевелл, далеком потомке Салазара Слизерина. Но какое они имеют отношение к нынешней беде? Я никогда их не встречал, как все мы. — Что вы знаете о Корвине Гонте? Цисси вместе со всеми напрягла голову, но на ответ не решалась. — Директор Хогвартса в начале 18 века, — сказала Августа Лонгботтом, находясь в своей неизменной шляпе с чучелом зверька, на сей раз бурундука, — но опять же, какое он имеет отношение к нынешним событиям? — Вы поймете, скажите, почему об его последних годах ничего неизвестно? Родольфус фыркнул. — Потому что министру не понравилось, как он дерет деньги с грязнокровок! Брыластое лицо мистера Пруэтта не дрогнуло. — Нет, он совершил нечто хуже, он взял в жены собственную дочь Кору! Несколько минут в зале висела тишина, Цисси задумалась, не придумал ли судья такую вопиющую чушь. — Я понимаю ваше изумление, но, увы, это правда. — Погодите, — спросил мистер Малфой, — зачем Корвину понадобилась родная дочь? — Не знаю, возможно, хотел сохранить чистую кровь. — Но что насчет их детей, — добавила миссис Малфой, — с кем они сочетались браками? — Как вы думаете, мэм? Цисси едва не сплюнула от отвращения, осознав ответ, Люциус также поморщился. — С другой стороны, что им оставалось делать. Никто из чистокровных не согласился бы на союз с результатами инцеста, а на полукровку или маггла они бы не согласились. — Это невозможно! — крикнула Вальбурга, — Такое смешение кровей привело к уродству и болезням! — Что и произошло с ними, — мистер Пруэтт ответил, отпив чаю, — некогда величественные и красивые, они становились уродливей с каждым поколением. Гонты делали попытки разнообразить свою кровь, один из полусыновей-полувнуков Корвина наложил Непростительное заклятие на девицу из семьи Селвинов, но она никак не могла помочь. — Pardonne-moi (извините), — вмешался месье Трембли, — но как же ваши мракоборцы? — Они долго не вмешивались, пока Нелвин Гонт в очередной раз не женился на маггле, его детям новая мачеха не понравилась, и они отравили отца и сварили заживо его юную вдову вместе с младенцем. Сыновей отправили в Азкабан, где они и умерли, дочерей и одновременно невесток пощадили из-за наличия малолетних детей. Пока мистер Пруэтт приканчивал кусок торта, гости возбужденно обсуждали его слова, никто не хотел верить. Цисси снова глазами искала Тею, но она сидела возле отца, а Люциус говорил с Эваном. — Откуда вы знаете то, чего не узнал даже Кантакерус Нотт в «Священных 28»? — спросила некая волшебница, с пепельными волосами, как у миссис Малфой, но в отличие от неё грузная и одутловатая. — В пору моей молодости мне доводилось участвовать в одном неприятном деле, Морфин, последний из Гонтов, напал на маггла, а его отец Марволо оказал сопротивление сначала посыльному из штаба мракоборцев, затем и отряду. Отца отправили в Азкабан на полгода, сына — на два года. Мне предоставили сомнительную честь допрашивать их, кого-то менее знатного они бы не восприняли всерьез. И знаете, что? Я никогда не встречал более честных обвиняемых, чем они, они гордились своими преступлениями, Марволо с удовольствием просветил меня касаемо своей извращенной родословной. Он хвастался тем, что родился от родного брата и сестры и взял в жену дочь матери от другого брата. Она умерла родами очередного результата кровосмешения. А сыну он сватал уже собственную дочь Меропу. Что насчет самого Морфина, то он рассказал крайне мерзкую шутку о том, как называется ведьма, что летит быстрей отца и братьев. Как хотелось сбежать домой, подальше от горьких известий и знаний о мерзостях прошлого! Но куда? Иствитч отнят, Рудбрук принадлежит дяде, а дом на площади Гриммо так и не стал родным. — Погодите, — подал голос мистер Лонгботтом, — что стало с Гонтами? — Их постигла горькая участь. Меропа в отсутствие отца и брата подалась на сладкие речи некого проходимца и пропала бесследно в Лондоне, при том, что сам соблазнитель вернулся в родные пенаты. Умерла от горя или от пьянства, что более вероятно, а её тело кинули в безымянную могилу. Марволо, узнав о позоре дочери, скончался. А Морфин продолжил влачить жалкое существование, промышляя воровством у магглов, пока не убил того же маггла вместе с родителями. И снова он не стал отпираться и с радостью выдал все детали преступления. Он и сейчас жив, — добавил он, отпив из кубка, — сидит и чахнет в Азкабане. И поэтому дорогие гости, новобрачные, запомните одно — не кичитесь корнями! Хотите увидеть действительно чистокровного волшебника — взгляните на Морфина Гонта. Никто не посмеялся его шутке, напротив в зале царило напряжение, взрослые обдумывали ответ Пруэтту, но ничего высказать не могли. Гонты — слишком наглядный пример вырождения чистой крови. Ковыряя вилкой торт, Цисси также погрузилась в размышления. Необязательно выбирать супруга из числа родственников, благородных семейств ведь двадцать восемь, неужели не найдется достойный? Например, Люциус. Странно, она никогда не рассматривала его в качестве будущего мужа. Кузен, что всегда был рядом, когда её настигали неприятности. Люциус почувствовал на себе пристальный взгляд и поднял глаза, и Цисси тут же отвернулась. Нет, он близкий родич, у них общий прапрадед и прапрабабка, Финеас Найджелус Блэк и Урсула Флинт. Такие, как Пруэтт только обрадуются, сморите, дескать, до чего доводит чистая кровь. Размышления прервал громкий кашель, мистер Пруэтт натужно прочищал горло, отпив из кубка, он снова затрясся. Месье Лестрейндж подошел и несколько раз ударил по спине, но из его рта послышался жуткий хрип. Миссис Пруэтт тотчас приказала домовикам нести воду, мистер Поттер предлагал прочищающие зелья, но мистер Пруэтт никак не мог перестать сипеть. Гидеон и Фабиан, встав по бокам, с трудом удерживали отца на месте. Он резко дернулся назад, опрокинув стул, близнецы рухнули вместе с ним. По толстой шее Пруэтта потекли красные струйки, не то кровь, не то вино. Мистер Поттер пытался просунуть ложку между челюстей, пока миссис Пруэтт держала огромную голову мужа. Раздался вопль, матери тут же прижали к себе детей, к Цисси подбежала grandmaman и отвернула её от ужасного зрелища. Однако она отчетливо слышала последний хрип, как и слова Родольфуса. — Le Roi est mort, vive le Roi(9)! Цисси повернула голову, она видела, как бледная миссис Пруэтт обхватила Гидеона, пока злого Фабиана удерживал его дядя Орион. Рядом с ним послышалось хихиканье, то юный Мальсибер держал за руку незнакомую волшебницу с пепельными волосами, будто тайно передавая ей что-то. 1. Панкейки (pancakes) обычно переводят как «блины», но по форме и консистенции больше напоминают оладья; 2. Пурпурный цвет, смесь красного и синего, изначально носили только особы королевских кровей; 3. Имеется в виду Волгоград, он же Сталинград, он же Царицын; 4. Французские пирожные, делаются из заварного теста и наполняются заварным кремом; 5. Сонни и Шер — «I got you, babe»; 6. Миф об Эдипе — важное доказательство фатализма древних греков, веривших, что предсказания всегда сбываются, а попытки их избежать лишь подводят к неизбежному. Царь Фив Лай и его жена Иокаста, узнав, что их сыну Эдипу предстоит убить отца и жениться на матери, бросили младенца. Но спустя годы выросший Эдип, не зная ничего, убил по пути в Фивы Лая, что отказался уступить дорогу, и в награду за подвиги женился на Иокасте. Когда правда всплыла наружу, Иокаста покончила с собой, а Эдип ослепил себя и ушел в изгнание; 7. В Средние Века соль была важным продуктом, чем сейчас, ведь была самым доступным консервантом. Знатные лорды соль хранили в богато украшенных солонках, которые ставились на помост во время пира. И самые важные гости, то есть лорды и рыцари, сидели за столом с солонкой, а менее важные, вроде прислуги, музыкантов и простых воинов — ниже помоста. Также зеркало было предметом быта богатых и важных особ; 8. Антигона и Исмена — дочери Эдипа и Иокасты, не бросившие отца, в отличие от братьев, Полиника и Этеокла. Когда братья убили друг друга в междоусобной войне, то Этеокла похоронили, как героя, а тело мятежника Полиника бросили на съедение падальщикам. Смелая Антигона нарушила запрет и погребла брата, как положено, пока робкая Исмена отпиралась. Антигону замуровали в гробнице предков, где она повесилась. Исмена, впрочем, надолго сестру не пережила, будучи убитой ревнивым любовником; 9. Король умер, да здравствует король (фр.) — фраза, которую обычно произносят при смене монарха. Также в переносном смысле означает смену одного выдающегося человека на другого.