5 ноября 1972 года
Дромеда медленно и аккуратно развязывала мешочек, унимая дрожащие руки, изначально внутри находилось тридцать тампонов, в августе она израсходовала восемь. Она тщательно пересчитала, двадцать два, два месяца не приходилось пользоваться ими. Возвращая на место мешочек, Дромеда расстегивала бюстгальтер, опустив чашечку, ощупала потемневшую грудь. Еще один признак, подумала она, одеваясь, но больше ничего, по утрам её не тошнило, и любимая еда не вызывало отвращения. Затягивая пояс, она поморщилась, снова тянущая боль внизу живота, что появляется в последние недели.
Дромеда услышала терпкий запах, доносивший с полки под зеркалом, чувствуя, как скапливается слюна, она закрыла флакон с одеколоном. Плевок отзывался металлическим вкусом, откашливаясь, Дромеда с раздражением засунула флакон в шкаф. Сколько можно говорить, что вещи надо складывать на место! Обрадовался раньше времени, что избавился от опеки родителей! Под ложечкой засосало, и она покинула ванную. Неожиданно её окружили множество запахов, тяжелая пыль — в коридоре, летучая кошачья шерсть и легкий птичий пух — в гостиной. В спальне её встретила настоящая смесь, неубранная постель пахла потом, а от туалетного столика тянулся шлейф косметических ароматов. Растирая зудевший нос, Дромеда взмахнула палочкой, заправляя простыню и одеяло, и прилегла сверху.
— Почему ты не заправил кровать? — спросила она, услышав шаркающие шаги.
Тед удивленно выдохнул.
— Я думал, что ты потом ляжешь, выходной, как-никак.
— Все равно надо за собой прибраться!
Вальбурга сорвала бы простынь вместе с подушками и одеялом, grandmaman осыпала бы постель песком. Теду несказанно повезло родиться в Аберфане, а не в доме на площади Гриммо или в Валле-де-Розье. Он подошел к ней и присел рядом.
— Ты в порядке?
Дромеда вздрогнула, когда ладонь мужа обхватила плечо.
— Мне нездоровится, — она раздумывала, поделиться ли своими подозрениями.
— Температура у тебя нормальная, — пробормотал Тед, ощупав её лоб, — ты не съела ничего подозрительного?
— Я еще не завтракала.
— Вот и выяснилась причина твоего болезни
Дромеде неожиданно захотелось как следует влепить Теду пощечину, ему легко ухмыляться, не зная, что именно он является причиной недомогания. Сжав руки в кулаки, она сдержала минутную ярость, поднялась с кровати и направилась к шкафу.
— Я после завтрака пойду к целителю, — сказала она, выбирая мантию посвободней.
— Мне пойди с тобой?
— Нет, — вдруг ответила она и мягко добавила, — Тед, не подумай ничего плохого, просто личная причина.
Дромеда вновь вздрогнула, когда мужнины руки обхватили её.
— Думаешь, что нас будет трое.
Дромеда смущенно отводила взгляд, щеки пылали, когда губы Теда касались их. Неожиданно раздались гулкие стуки сверху, Дромеда выбежала из спальни, приближаясь к лестнице, и внимательно прислушалась.
— Понятно, боггарт решил сменить шкаф на чердаке.
— Пока ты будешь у целителя, я вызову специалиста по явлениям нечеловеческих духов. Вот этого жильца давно пора выселить!
Наспех сваренная овсянка и сок не успокоили желудок, Дромеда то и дело сглатывала слюну. Стоило какой-нибудь героине в какой-нибудь книге понести, как тут же её начинало тошнить, и Дромеде такой поворот казался до скрежета зубов банальным. Теперь она оказалась на их месте, прячась от всего пахучего, будто весь мир пытался вывернуть её наизнанку. Развалины завода были забиты мусором и нечистотами, тяжело дыша, Дромеда мигом нырнула в лечебницу. Но внутри её ждал вонявший зельями коридор, то санитары распаковывали ящики со снадобьями, то домовики намывали пол и стены. Прежде чем подойти к стойке, Дромеда вытащила из сумки небольшую бутылку с водой, не хватало, чтобы её вырвало здесь.
— Здравствуйте, — обратилась она к молодой ведьмы на стойке, — могу я посетить целителя?
— Конечно, по какому поводу?
Дромеда внимательно смотрела на неё, судя по возрасту, работает недавно, но она не видела её среди своего курса.
— Репродукция, — она говорила, как можно спокойней.
Ведьма на стойке многозначительно хмыкнула.
— Целитель Гринграсс сегодня работает.
От испуга пересохло горло.
— Простите, а можно кого-то другого?
— Кого же?
— Женщину, хотя бы!
— Увы, целительница Адамс вернется с больничного только через десять дней.
Дромеда сжала в кулак подол мантии, она бы подождала столько, но здоровье требовало немедленного вмешательства.
— И Гринграсс хороший специалист, он деликатен в наших вопросах.
— Как скажите, — обреченно вздохнула Дромеда, — записывайте.
— Хорошо, как вас звать?
Она не должна её знать, но догадается ли по имени.
— Миссис Андромеда Тонкс, — Дромеда ответила, все следя за ней, но девушка не повела бровью.
— Четвертый этаж, кабинет номер 417, всего доброго.
Помяв лист с направлением, Дромеда пошла по лестнице, не желая пользоваться заполненным лифтом. Однако по пути встречалось множество больных, то и дело, кто-то кашлял или чихал, на пролете второго этажа санитары вели женщину с застывшим взглядом, а с третьего этажа несли парня, покрытого язвами. Дромеда шла, сторонясь как можно дальше, нутро сжималось от вида больных и раненных. Обнимая себя за бока, она легким бегом добралась до нужного кабинета, завидев, как табличка светилась красным цветом, опустилась на скамейку.
Поначалу она не понимала, почему беременные и роженицы содержатся на четвертом этаже, среди пострадавших от зелий и ядов, однако пациенты третьего этажа могли заразить, а второго и первого — напугать. Однако на четвертом этаже царили ужасающие запахи, эльфы, стремясь отбить вонь извержений, тратили не меньше бочки пахнущего мыла. Дромеда окружила голову воздушным пузырем, не желая испытывать крепость желудка. Вдохнув свежего воздуха, она почувствовала, как отпускала тошнота, и теперь неотступно следила за мерцанием таблички. Мимо прошел мальчик с пакетом, полным лакричных леденцов, поправляя складки мантии, Дромеда твердо решила посетить буфет после приема.
Табличка зажглась зеленым светом, из кабинета вышли супруги Крауч, хрупкая Мия показалась выше и сильней, до того у неё был счастливый вид, Бартемиус смотрел на мир неожиданно мягко. Но, увидев её, оба супруга демонстративно отвернулись и поспешили покинуть этаж, Дромеда фыркнула, убирая пузырь, правнучке магглорожденного Герберта Бири не следует проявлять высокомерие.
— Мэм, заходите.
Дромеда трепетала, ноги, будто свинцовые, еле-еле несли её, не в силах поднять глаза, она рассматривала пол.
— Как мне вас называть, мисс Блэк или миссис Тонкс?
— Как вы желаете?
— На лекциях вы для меня все еще мисс Блэк, но сейчас вы — моя пациентка, мэм.
Значит, миссис Тонкс, замужем три месяца, но первый раз к ней так обратились.
— Итак, мэм, на что жалуетесь?
Дромеда подняла голову, преодолевая смущение, но она не решилась посмотреть куратору в лицо.
— Я подозреваю, что беременна, — глухо говорила, разглядывая плакаты на стенах кабинета, подробных схем органов малого таза, стадий развития плода и описания венерических болезней.
— Какие симптомы? — спросил Гринграсс, будто она отвечает на устном тесте или на экзамене.
— Отсутствует менструация уже второй месяц.
Целитель усмехнулся.
— Вы сами сказали, что мы не смели употреблять выражения «женские дела» и «критические дни».
— Похвально, что помните. Когда обычно бывает ваша менструация?
Дромеда сглотнула, ярко-зеленые, как апрельская трава, глаза Гринграсса словно раздевали её, проникая внутрь. Она подавила желание прикрыть живот.
— В конце месяца.
— Отсутствие менструации еще не говорит о беременности, какие еще симптомы?
Дромеда стиснула подол мантии, еле ворочая языком, она рассказала о потемневших сосках, тянущих болях и непереносимости резких запахов. Гринграсс внимательно слушал, методично записывая её слова.
— По утрам не мучает рвота?
— Нет, но бывает накатывает тошнота.
— Понятно, — сказал Гринграсс, отложил перо, натянул на ладони перчатки и поманил за собой.
Дромеда не сразу поднялась, разглаживая липкую от пота мантию, медленно она шла за целителем. В небольшой комнате с гладкой плиткой на стенах находилось кресло весьма странной формы, спинка полущена, а снизу сидения торчали два выступа.
— Погодите, сэр, я должна сесть туда?
— Разумеется, — бросил Гринграсс, притягивая палочкой белое полотно, — только сначала разденьтесь.
Дромеда чуть не упала от неожиданности.
— Не полностью, мэм, лишь низ.
Дромеда не сдвинулась с места.
— Мисс Блэк, — сказал Гринграсс мягче, — вы же не думайте, что я могу смотреть сквозь предметы.
— Нет, — пролепетала она.
— Тогда лягте, я прежде всего целитель, а потом мужчина.
Гринграсс отвернулся, принявшись возиться с инструментами, Дромеда поняла, что ей дали время. Она быстро сняла гамаши и нижнее белье, залезая в кресло, скоро-наскоро накрылась полотном.
— Чуть ниже опуститесь. И откиньтесь назад, а то спина заболит.
Сквозь плотную ткань одежд Дромеда ощущала жесткую поверхность стертого кресла. Ощутила, как её коснулся холодный металл.
— Мэм, прежде чем лягаться, постарайся не сбить мне очки, они дороги мне во всех смыслах этого слова, — он добавил тише, — смотрите в потолок.
Дромеда подняла веки и смотрела верх, перед её глазами порхали бабочки. Их трепещущие крылья раскачивались, когда они касались тонких травинок, их изящные хоботки проникали в золотые середины цветов. Дромеда умиротворенно дышала, представляя, как вернется домой, заварит чаю и намажет яблочный джем на свежеобжаренный тост. Лишь копошение изнутри отвлекало от предвкушения.
— Можете одеваться, — сказал Гринграсс, опуская инструменты в чашу с обеззараживающим зельем, — Шестая неделя.
Разминая внутреннюю сторону бедер, Дромеда слезала с кресла. Глядя на ровную спину целителя, она спросила.
— Будут какие-то рекомендации?
— Если токсикоз не наступил, то диету назначать пока не стану, но чересчур много воды не пейте, если не хотите бегать в уборную каждый час, — заходя обратно в кабинет, он притянул пергамент и перо, — Все также избегайте курящих или выпивавших, вдыхание ядовитых паров отрицательно сказывается на формирование плода.
Дромеда, наспех одевшись, пошла следом.
— Я пропишу вам несколько снадобий, ничего серьезного, просто питательные добавки, — внезапно он отложил перо, — однако мне хочется поговорить о другом.
— Да, сэр.
Дромеда скрестила руки, закрывая талию, куратор заметил её жест.
— У вас есть право взять академический отпуск, а можете закончить учебу сейчас, роды ожидаются тринадцатого июня следующего года.
Дромеда задумчиво рассматривала листок с рецептом.
— Сэр, что вы можете посоветовать?
Гринграсс растер морщинку между бровями.
— Будь моя воля, я бы рекомендовал взять отпуск, как по мне рождение ребенка важнее диплома. Однако я знал тех, кто предпочитали доучиться до родов, предполагая, что больше шансов у них не будет. Все индивидуально.
Дромеда сглотнула.
— Я могу подумать какое-то время?
— Да, но не затягивайте, мне, как вашему куратору, надо знать как максимум через неделю.
— Хорошо, — поднимаясь, Дромеда сказала, как можно спокойней, — я дам вам знать.
— Всего хорошего вам, и берегите себя.
Дромеда кратко задержала дыхание, выбегая с четвертого этажа, подальше от его вони, стремительно она неслась по лестницам прочь из лечебницы, прибежища заразы и увечий. Она выскочила из замусоренного переулка и оказалась в толпе, сновавшей по улицам. Дромеда всю дорогу откашливалась, не переставая, только ей показалось, что она привыкла к загазованному воздуху Лондона, как тут все тело начало протестовать. Зажимая нос и прерывисто дыша, она добралась до Косого переулка, винные пары потревожили нутро, когда она проходила через «Дырявый котел». Дромеда осушила бутылочку до дна, приближаясь к аптеке, она знала, какие ядреные ароматы царили там. Возможность посмотреть в зеркало не было, но Дромеда подозревала, что её лицо приобрело зеленоватый оттенок. Рано обрадовалось тому, что избежала токсикоза.
Косой переулок осенью сиротливо пустовал, вместо толп будущих студентов Хогвартса бродили немногие старики и матери с маленькими детьми. В аптеке «Слизень и Джиггер» находился лишь калека с отсутствовавшей левой рукой. Смело Дромеда обратилась к аптекарше, её двусмысленного выражения при виде рецепта никто из знакомых не увидел.
— Я замужем, — сказала она, многозначительно демонстрируя кольцо на левом руке.
— Ой, — смущенно проговорила аптекарша, — вы так молодо выглядите.
Укладывая склянки в сумку, Дромеда бросила презрительный взгляд на работницу, в следующий раз она обратит внимание на конкурентов заведения, на аптеку Малпеппера. Дурное настроение усилилось, когда она снова оказалась на маггловской улице, к вони машин добавилась гарь. Глядя в вечно серое небо Лондона, Дромеда задумалась, в столице обитает не меньше семи миллионов человек (1), как магглов, так и магов, каким образом население умудряется увеличиваться в таком нездоровом месте! Не могут все лондонцы быть приезжими!
Навстречу бежали подростки, волоча что-то тряпичное, приблизившись, Дромеда увидела чучела из мешковины, одетые в старые одежды. Заметила она и маски на лицах детей, полностью белые, с подведенными глазами и черными усами.
— Пенни для Гая! — закричали ей в ухо.
— Не знаю никакого парня (2), — отмахнувшись, сказала она, — отстаньте!
Подростки загудели в ответ.
— Жмотяра! — крикнули ей вслед.
Послышались звуки взрывов, то маггловская молодежь зажигала бенгальские огни. Дромеда согнулась пополам от резкой колющей боли, схватившись за уличный фонарь в переулке, склонилась над мусорной урной, где её с шумом вырвало. Отплюнув ошметки непереваренной пищи, она принялась искать салфетки.
— Кошмар, — услышала она дребезжащий голос, — что за молодежь пошла! Праздник не начался, а уже напилась.
Немолодая женщина, свесившись из окна, недовольно ворча. Дромеда, вытирая рот, ей ответила.
— Между прочим я — беременна!
— Еще и беременная! — маггла в порыве возмущения замахала руками.
Тяжело дыша, Дромеда незаметно вытащила палочку и выстрелила в оконную створку, пока маггла в ужасе нырнула в свое жилище, она быстро трансгрессировала. В ушах заложило от резкого скачка, Дромеда упала на землю, мушки мелькали перед глазами, а руки дрожали. Она закрыла лицо руками, свежий воздух немного наполнял её легкие, и силы потихоньку приходили к ней. Она пыталась подняться, но ноги не слушались. Слышались торопливые шаги, Дромеда тут же открыла глаза и выставила вперед палочку, комкая свободной рукой подол мантии.
— Дромеда, это я, — примирительно говорил Тед, раскрывая руки, — меня никто не подменял.
— Докажи!
Тед медленно приближался, пока Дромеда держала его на мушке.
— Скажи, кого ты хотел вызвать перед моим уходом?
— Специалиста по духам, он уже пришел.
Дромеда опустила палочку, не скрывая облегчения, даже если бы его взяли в плен, то пытались бы узнать что-то личное из прошлого, а не недавнее решение. Она снова попыталась встать на ноги, но желудок пронзила колющая боль, Тед подскочил к ней, подхватив под руки.
— Меда, — прошептал он, коснувшись ладонью лба, — ты совсем плохо выглядишь, что с тобой?
Горло саднило от обжигавшей рвоты, изнутри крутило от накатившей тошноты.
— Тед, сначала отведи меня домой.
Такая слабая, она повисла на мужниных руках, положив голову ему на плечо. Оказавшись внутри, Тед бережно положил её на диван и подложил под голову подушку. Следом он притянул чашку из кухни, наполнил водой и предложил ей. Жадно припав к живительной влаге, Дромеда не могла остановиться, прежде чем рассказать, она просила добавки еще два раза.
— У нас будет ребенок, — сказала она уверенней и громче, — я на шестой неделе.
Дромеда охнула от неожиданности, так сильно сжал Тед.
— Любимый, ты меня сейчас задушишь.
— Извини, — Тед стушевался и лишь легонько погладил её по руке, — тебе ведь беречься надо.
Дромеда ласково потрепала мужа по щеке, до чего он смущен и сконфужен.
— Так сильно меня оберегать не стоит, просто принеси поесть.
Она с наслаждением потянулась и, скинув туфли, опустилась на диван. Следом принялась извлекать из сумки пузырьки и склянки, что же прописал ей Гринграсс. Вдруг на макушку что-то посыпалось, Дромеда провела ладонью по голове и увидела кусочки штукатурки, раздался слабый, но отчетливый стук, следом послышался вой, подобный волчьему.
— Тед, что там происходит?
Но ответ донесся ей не с кухни, а со стены, с пейзажа с пасущимися косулями.
— Тот шум создают два скудоумных криворуких трольих отпрыска, что нанял твой, прости Господи, муж.
Дромеда опешила от неожиданности, уронив стакан.
— Андромеда, если ты и противостоишь нашей семье, то не перенимай их дурную привычку игнорировать меня!
Сомнений не было, почивший отец обращался к ней.
— Откуда такая уверенность в их непрофессионализме? — спросила она, соединяя осколки.
— Люпина я имел несчастье узнать, такого тупицу я не встречал даже среди родни. Его помощница мне неизвестна, но её вид не внушает доверия.
Дромеда хмыкнула про себя.
— Я надеюсь, что та новость — ошибочна?
Некрасивое отцовское лицо неприятно исказилось, Дромеда почувствовала накипавшую злость.
— Если вам так претит мой муж, то почему вы не уходите от нас? Почему бы вам не навестить любимую старшую дочь? Может она вас скоро порадует чистокровным внуком?
Отец скривился, будто попробовал лимон.
— Я скорее выпью вместе с магглами, чем приду с визитом к Родольфусу Лестрейнджу!
Сердце сжалось, когда отец чуть ли не бегом покинул картину, отвернувшись, Дромеда почувствовала укол совести. Как будто мало ему унижений от родных! Тянущая боль прогнала порыв раскаяния, растирая живот, Дромеда откинулась назад. Отца несомненно жалко, но никакие перенесенные страдания не давали ему права отвергать её, родную дочь, как и будущего внука или внучку. Из кухни донесся чарующий запах, то Тед принес поднос, наполненный жаренной картошкой. Положив в рот парочку кусочков, Дромеда с легким смешком толкнула муж в бок.
— Чего ты не ешь?
— Тебе больше надо.
Дромеда щипнула его за мягкую щеку.
— Тед, нашему ребенку понадобятся оба родители, так что нечего морить себя голодом, — протянув картошку, Дромеда добавила, хитро улыбнувшись, — я все забываю тебя спросить, почему ты меня не проверил на подлинность?
— Ты комкаешь подол, — сказал он, взяв её ладонь.
Тем временем с чердака спустились двое, молодая девушка и мужчина, держа над собой окруженный магическим щитом тяжелый ящик, весом не меньше десяти стонов (3). Нечто, заключенное внутри, не оставляло попыток выбраться, и от каждого трепетания щит мерцал, выпуская искры. Однако она смотрела не на ящик, а на тех, кто нес их.
— Мистер Люпин, я полагаю? — спросила Дромеда, поднимаясь.
— Да, мэм, мистер Лайелл Гиппократ Люпин и мисс Сирша Макдугал к вашим услугам.
Девушка ярко выделялся коротко-стриженными светлыми волосами, неоднократно сломанным носом и развязным видом, заключенного боггарта она несла так невозмутимо, будто собирался кинуть снежок. А Люпина она ни за что не обнаружила бы в толпе, настолько он был неприметным. Среднего роста, ниже Дромеды всего на дюйм, среднего сложения, серыми волосами, будто крысиная шкурка, и близко посаженными карими глазами. Даже шрамы не привлекали внимания, еле заметный порез у губы и царапина возле правого уха. Но фамилия определенно казалась знакомой.
— Мы с вашим мужем знакомы, — весело сказала Сирша, — мы посещали музыкальный кружок профессора Чамберса. Я хотела создать рок-группу и звала его, как гитариста, но он отказался.
Тед пожал плечами.
— Увы, у меня были неотложные дела.
— Миссис Тонкс, я надеюсь, вы не ревнуйте?
Дромеда про себя усмехнулась, они почти ровесники, но к ней обращаются, как к немолодой даме.
— Что вы, я не настолько не уверенна в себе, чтобы ревновать мужа к каждой представительнице женского пола.
Уголок рта мистера Люпина вдруг дернулся, он промолчал, но Дромеда заметила, что блеснули его глаза.
— Я должна что-то подписать?
— Разумеется, мэм, — по-прежнему вежливо он отвечал, извлекая из-за пазухи свиток пергамента, — расписку об оказанных услугах со стороны подразделения духов, — указав безымянным окольцованным пальцем, добавил, — оплата через «Гринготтс».
— Я могу узнать, почему? — спросила Дромеда, беря поднесенное Сиршей перо.
— Вы платите не нам лично, а подразделению. С полученных денег нам выделяется зарплата.
Люпин все держался спокойным и невозмутимым, но Дромеда не могла проигнорировать тон, с которым он объяснял. Будто говорил с не особо умным ребенком. Как и то, что он скривился, потирая бок.
— Сэр, — обратился Тед, — вы ранены?
— Как точно заметили!
— У меня богатый опыт набрался по части ран.
— Он у меня мракоборец, — не без гордости сказала Дромеда, вручив пергамент и перо Сирше, — А я могу осмотреть вас?
Мистер Люпин испуганно отпрянул, чуть не уронив ящик.
— Меня?
— Не бойтесь так, сэр, — со смехом сказал Тед, — она — будущая целительница.
Мистер Люпин упрямо помотал головой.
— Нет, мэм, вот когда окажусь в вашем кабинете, тогда делайте, что угодно.
— Люпин, дурень, — прикрикнула Сирша, — ты же хлопнулся боком на сундук! Ты кровью изнутри истечешь!
Но он заспешил к коридору.
— Потом ты объяснишь Хоуп, почему меня трогала чужая жена!
— Люпин!
— Сирша, пошли, я обещал моему мальчику пригласить его друзей на Ночь Гая Фокса!
Дромеда, презрительно фыркнув, наблюдала, как мистер Люпин, не переставая ругаться с Сиршой, покинул её дом вместе с плененным боггартом. Неужели отец оказался прав, нелестно отзываясь о нем.
— Я понимаю его верность жене, — усмехаясь, протянул Тед, — но уж слишком щепетильный!
— Он просто идиот, — Дромеда сказала, в порыве раздражения комкая подол, — и что еще за Ночь Гая Фокса?
— Праздник у нас, магглов, — муж ответил, приобнял за плечи, — триста лет назад один католик Гай Фокс решил взорвать короля-англиканина, но его вычислили и казнили.
— Вот как, — Дромеда вдруг вспомнила что-то, — у меня один из предков хотел помочь убить короля, но вовремя одумался.
— Неужели осознал всю противозаконность?
— Дядюшка с помощью розги все доходчиво объяснил.
***
10 ноября 1972 года
Дромеда, навострив уши, не перестала исписывать пергамент, так она отгоняла мысль о том, одиннадцать пар глаз уставлены на левую руку. И то, что за спиной шепчутся одиннадцать ртов. Запястье перепачкалось в чернилах, а пальцы немилосердно ныли от усилия, пока целительница Страут, рано поседевшая в тридцать с лишним лет, показывала доли головного мозга.
— Лобная доля отвечает за планирование, рассуждения и контроль эмоций, таких как сопереживание, — пресекая смешки, она добавила, — первый, кто пошутит на эту тему, лишь докажет неразвитость доли.
Дромеда вытянула шею, воспользовавшись краткой заминкой, без сомнений, был настоящим, уж больно легко Страут разламывала его.
— Височная доля участвует в слуховом процессе и речи, а также памяти и управлении эмоциями, да, мистер Коэн?
— Миссис Страут, могу я выйти?
Страут тяжело вздохнула, глядя, как позеленел парень.
— Можешь, — дождавшись, когда закроется дверь, она продолжила, — теменная доля отвечает за сенсорную информацию, в том числе за взаимосвязь между тактильными ощущениями и болью.
Попросилась еще одна девушка по фамилии Уайнскотт, целительница не скрыла вздох, когда отпустила её.
— Затылочная доля главным образом отвечает за зрение и обработку визуальной информации…
Фалена, сидевшая рядом, зашаталась, Дромеда тотчас подперла её спину, пока подходила целительница с пузырьком бодрящего зелья. От резкого запаха смеси гноя бубонтюбера и сока китайской кусачей капусты Фалена отпрянула, замахав головой и расчихавшись. Страут собиралась отходить, но начала сползать Дромеда.
— Я выведу, — Фалена бросила на ходу, покидая класс.
Покрашенные в белый цвет стены холла плыли, Дромеда вцепилась ногтями за руки подруги и хватала ртом воздух, будто выброшенная на берег рыба. Лучше не стало и в уборной, спертый влажный воздух, смешанный с запахом нечистот раздражал чувствительный нос, и её тут же стошнило в раковину.
— Почему здесь так воняет?! — Дромеда чуть не выла от сжигавшей изнутри боли, — Неужели здесь не убирали со дня основания?
— Уборная воняет, какая неожиданность! — усмехнувшись, Фалена протянула, — В Хогвартсе туалеты тоже воняли, сколько их не мыли, а у нас еще и тиной пахли.
Смывая проточной водой рвотные массы, Дромеда принялась умываться, судорожно растирая дрожавшее лицо.
— Что с тобой? Ты не заболела?
Дромеда сдержала порыв приложить руку к животу, Фалена, конечно, надежная, но слишком рано сообщать подобные новости.
— Я не знаю, — только сказала она.
— Жена куратора сегодня принимает до шести вечера.
— Я учту, — ответив, Дромеда вдруг спросила, — у тебя что случилось?
Фалена сняла очки, провела ладонью по лицу, испуская страдальческий вздох. Дромеда отошла от раковины, готовясь внимать каждое её слово.
— Меня выдают замуж, — Фалена говорила так, словно её душили.
— Без твоей желания?
— Конечно, кому хочется стать миссис Яксли?
Дромеда от неожиданности схватилась за край раковины.
— За Корбана?
— Ты знаешь еще кого-то из его семьи?
Дромеда протянула ей руку, чувствуя себя в определенной степени виноватой.
— Может скажешь, что у тебя появился другой кавалер?
— Кто?
Дромеда принялась перебирать варианты и выпалила.
— Дастин Гринграсс, например.
Фалена недовольно нахмурилась.
— Отличная альтернатива Яксли. Нет уж, только не эта истеричка.
— Любой будет лучше моего бывшего жениха.
— Ага, даже этот крикун! Весь Хогвартс слышал, как он вас тренирует, — помедлив какое-то время, Фалена добавила, — нет, я не смогу так просто сбежать из дома.
Дромеде пришлось отпроситься у целительницы Страут, понимая, что не выдержит практику с размалыванием мозгов. Поковыляв на улицу, она неспешно расхаживала дабы успокоиться перед трансгрессией. После происшествия с Герой она решила как следует подготовиться к гипотетической беременности, прочитав несколько книг. Когда на втором курсе зашла речь о репродукции и аномалиях развития, а отношения с Тедом развивались, её интерес усилился. Однако каждая книга, каждое пособие начиналось с благостных слов, какое чудесное время ожидает будущую мать, с чем она искренно согласилась, но таким же сюсюкающим тоном говорили об ожидаемых трудностях. Дескать, не переживайте из-за тошноты, болей и отеков, главное, что будет ребенок! Но легче от таких тирад не становилось.
Переместившись, Дромеда долго растирала виски, унимая головокружение и на ватных ногах направилась домой. Прекрасное время, как же! Не может спокойно пройтись, не лишившись съеденной еды. Она не представляла себе, как дожить до родов, не умерев от истощения. Снова в коридорах порхали пух и шерсть, кружили частицы пыли. Дромеда закрыла нос, пока поднималась на второй этаж, не желая получить вдобавок к тошноте насморк. Она зашла в отцовскую библиотеку, самое чистое помещение в Иствитче, доковыляла до дивана, украшенного цветастым орнаментом, и упала на него всем телом. Мягкая тканевая поверхность приятно успокаивала кожу, от неподвижности голова постепенно переставала кружиться, но раздираемой желчью желудок по-прежнему болел.
— Ты не можешь выдержать первый три месяца? Как ты собираешься рожать?
Дромеда устало поднималась, она уже не помнила, что мать говорила таким высоким голосом, еще произнося отдельные звуки в нос, будто вечно простуженная.
— Благодарю за поддержку, особенно от той, что не выдержала последствий родов.
— Как будто меня спрашивали, хочу ли я становиться матерью еще раз! Я хотела подарить Блэкам сына и наследника, но не раньше чем я приду в норму. Ты мне дорогой ценой досталась, не забывай об этом.
Дромеда раздраженно вздохнула, в полной мере понимая чувства младшей сестры, когда ей напоминали об ужасном итоге рождения.
— Maman, что у меня делаете тогда? Почему бы вам не навестить старшую дочь, что замужем за вашим кузеном, или младшую, дабы навести её на праведный путь?
Она презрительно сморщила свой миниатюрный нос.
— У Родольфуса лишь одно достоинство — его кровь, а его манеры ужасны, словно он — немецкий солдат, а не высокородный волшебник. Белль слишком уподобляется ему в поведении, теряя остатки достоинства. А что до Цисси, — мать сказала с нескрываемой грустью, — я не знаю её, и она не знает меня. Мое присутствие лишь раскроет её раны.
Дромеда решительно встала с дивана и смело подошла к портрету.
— Мои раны раскрывать можно?
Мать строго отчеканила.
— Не надо придумывать, никто тебя не притесняет.
— Как же! А кто моего мужа отказывается даже по фамилию назвать?
Друэлла, скрестив тонкие, изящные руки на высокой груди.
— Если бы ты действительно его любишь, то избегала бы. Чтобы он встретил обыкновенную магглу или незначительную ведьму, как крайний случай, и прожил бы с ней обыденную, ничем не примечательную жизнь обыденного и ничем не примечательного человека.
Дромеда усмехнулась, передразнив презрительную мину матери.
— Каким образом игнорирование связано с любовью?
— Так ты бы уберегла от пристального внимания. Радуйся, что никто не знает о твоем, так сказать, положении, иначе бы мракоборцы принесли письмо с траурной лентой.
Болезненная слабость уступила гневу.
— Знаете, матушка, вы мне больше нравились, как воспоминание.
— Благодарю за честность, — Друэлла проговорила так, будто её держали за горло, — я бы тоже предпочла маленькую девочку Меди.
Раздался стук, а следом голос Теда.
— Дромеда, к тебе можно сейчас?
Друэлла закатила глаза.
— Notre Dame, меня сейчас стошнит, — и она быстро покинула картину.
Дромеда, беря из шкафа книгу, глухо ответила.
— Заходи.
Снова навалилось бессилие, Дромеда опустилась на диван, прижимаясь спиной. Тед присел рядом с ней и обнял за плечи.
— Что-то случилось?
— Мама решила повоспитывать с Того света.
— Даже не знаю, что сказать, остается порадоваться, что наши фотографии молчат. Я боюсь представить, что мне предки наговорят.
— Если эта была шутка, то совершенно не смешная!
Дромеда раскрыла книгу, но перед глазами опять поплыло, и буквы сливались в одну нескончаемую какофонию.
— Ты что-нибудь ела?
— А какой смысл? Все равно полезет обратно.
— Может просто чаю попьешь?
Дромеда недоверчиво посмотрела на мужа.
— На моей памяти, от чая еще никого не вырвало.
— Никогда нельзя быть ни в чем уверенным, — перевернув страницу, Дромеда подумала и ответила, — ладно, неси, хуже не станет.
Пока Тед возился на кухне, она пролистала книгу, оказавшийся англо-французским словарем. Никаких иллюстраций, лишь объяснения терминов, то, что читала в последнее время. Вдруг выпал кусочек пергамента, Дромеда притянула к себе и увидела колдографию. Два мальчика в школьных мантиях, черноволосый коротышка и его светловолосый друг, весело раскачивались на качелях. Она перевернула лист, увидев странные инициалы, «СБ» и «ЛЛ».
Из холла доносился топот тяжелых шагов, но Дромеда раздумывала. С «СБ» ясно, имя и фамилия отца, но кто второй? Она изучила дневник, но не нашла никаких упоминаний о друзьях. Абраксас Малфой был очень близок к тому, чтобы стать таковым, но присвоил себе его ответ на уроке самого ненавистного профессора. А инициалы никак не подходили. Как и Яксли. Из Священных 28 на «Л» начинались две фамилии, Лестрейнджи и Лонгботтомы. Из первых в Хогвартсе учился Родольфус, которого не причислишь даже к отцовским приятелям, а из вторых — Феликс и Альфред, но оба не подходили по возрасту. И имена начинались не на «Л».
Послышался скрип двери, то вошел Тед с подносом, рядом с горячим чаем лежали гренки на блюдце.
— Ты говорил про чай.
— Я изначально хотел яблоки положить, но ты вчера отказалась от них.
Дромеда примирительно пожала плечами и поманила мужа к себе. Не рассказывать же, что от яблок образуются колики. Она сперва надкусила гренку, не спеша пережевывая, голод усилился, и она мигом поглотила оставшиеся.
— У меня одна мысль проскользнула.
— И какая?
— Я думаю, что твоя тошнота не связана с беременностью. Или не только с ней.
Дромеда сделала небольшой глоток, задумывавшись.
— Тогда с чем?
— Возможно, у тебя проблемы с пищеварением, — заметив внимательный взгляд жены, он добавил, — я, конечно, не целитель, ничего не понимаю в медицине, но пойти на прием не помешает.
Осушив чашку наполовину, Дромеда потерла лоб. Уже во второй раз ей предлагают посетить целительницу Гринграсс. Как бы не хотелось избежать визита к жене куратора, но другого выхода не было. Столь сильную тошноту не стоит игнорировать.
***
На одной из первой встреч курса куратор по-отечески советовал перестроить свои дела таким образом, чтобы не попасть в пятницу вечером к целителю, уж слишком много волшебников откладывали поход в Мунго. Среди скопления пациентов, зеленых от тошноты, покрытых угрями и с раздутыми частями тела, Дромеда ощущала себя тяжело больной. Она могла ждать своей очереди, закрыв глаза, но чувствительный нос не пропускал ничего. Тед всячески старался облегчить страдания, положив себе на плечо её голову, он поил водой и прикладывал холодную бутылку к горячему лбу.
— Мерлинова мамаша, — Дромеда тихо простонала, проводив взглядом тощего парня желчного вида, — я не вынесу больше.
— Подожди чуть-чуть, — Тед прошептал, поглаживая по голове, — мы следующие.
— Я все равно не доживу.
Тед запустил пальцы в её волосы и принялась легонько почесывать.
— Меда, как ты думаешь, каким будет наш ребенок?
Дромеда устало открыла глаза.
— Хочется отвлечь меня?
— Скорее дать возможность подумать о чем-то приятном.
Дромеда поднялась, растирая занывшую спину, она обратила мысли внутрь, где развивалась будущая жизнь.
— Честно, я не представлю, на кого будет похож больше, но не надеюсь, что не на меня.
— Не бери в голову слова своей родни. Ты намного красивей, чем они думают.
Дромеда вновь прильнула к мужу, прислонившись к его груди. Из блаженства вырвал звон распахнутой двери, следом доносились отрывки раздраженного разговора.
— Я найду себе невесту, не переживайте, мама, но не в сию же минуту! И если вас так волнуют будущее семьи, то почему бы вам в свое время не родить второго ребенка.
— Дастин! — раздался гневный женский голос, — Не хами матери!
Дромеда неожиданно для себя хихикнула, в кабинете Гринграсс действительно находился её сын. Когда он вышел в коридор, она поняла, почему не узнала бывшего капитана. И без того худой, он походил на живой скелет, мантия роскошного пурпурного цвета висела на нем мешком, в довершении его кожа приобрела нездоровый желтый оттенок и покрылась кровоточащими угрями. Дастин бросил на неё злой взгляд потухших глаз, он-то узнал.
— Ваша очередь, голубки!
Дромеда раздраженно фыркнула, проходя мимо, Тед следовал за ней, не скрывая усмешку.
— Как он вас умудрялся тренировать с подобным характером?
Дромеда приложила палец к губам, незаметным кивком указывала на миссис Гринграсс. Рослая и дородная целительница, растирая распухшие суставы на полных ногах, устало манила к себе, спешно заполняя лист пергамента, она бормотала.
— Как правы те, что никогда не лечат своих родственников, — подняв красное лицо, она спросила, — что беспокоит?
— Меня мучает рвота, — Дромеда отвечала, прокашлявшись, — я не могу переносить резкие запахи и пыль, и любая еда вызывает отвращение.
— Понятно, сопутствующие заболевания имеются?
Под внимательными маленькими, как щелочки, глазами Дромеда вдруг потупилась. Тед, взяв её за руку, сказал.
— Беременность считается?
— Нет, но спасибо за предупреждение.
Дромеда похлопала себя по щекам, она определенно понимала причину, по которой сочетались Гринграссы, они явно научились смущать пациентов одним взглядом.
— Я подумала, — она добавила, — что не стоит игнорировать симптомы и сваливать на токсикоз.
— Мудрое решение, многие будущие матери забывают, что у женщины множество органов помимо репродуктивных, и их также необходимы лечить, — отложив перо и чернила, она попросила, — покажите язык.
Дромеда чувствовала себя невероятно глупо, сидя с раскрытым ртом в присутствие супруга, пока жена куратора задумчиво осматривала, нажимая на корень языка холодным прибором.
— Судя по белому налету, у вас — забитые желчные пути, но необходимо заглянуть внутрь.
Миссис Гринграсс взмахнула палочкой, далекий ящик распахнулся, и оттуда вылетела свернутая в кулек труба из каучука. Когда её размотали, Дромеда увидела прикрепленные с разных сторон прозрачные кристаллы.
— У вас тоже есть эндоскоп? — спросил Тед.
— Мы похожий прибор называем «интеровид»(4), — грузно поднявшись, миссис Гринграсс снова обратилась к Дромеде, — сядьте прямо и не двигайтесь.
Дромеда с трудом заставила себя открыть рот, но когда целительница вставила между зубами твердую воронку и принялась просовывать трубу, она дернула от тошнотворного позыва.
— Сэр, подержите её.
Сильные руки Теда опустились на плечи и обхватили её.
— Дромеда, — он ласково прошептал, — закрой глаза и подумай о приятном, — она вновь заерзала, и мужнины ладони прижали её крепче, — представь себе что-то красивое.
Она вцепилась за его пальцы, глубоко дыша. Пока сколькая на ощупь труба просачивалась внутрь, она отгоняла неприятные ощущения, мысленно отправляясь в Иствитч. Летом там цвел сад, распускались бутоны роз и красно-желтых нарцисс, выведенных в Суассоне, деревья покрылись цветками, готовясь к опылению, а с пруда доносился шелест камыша. Она представляла, какая там мягкая трава, она могла бы пробежать по лужайке, не опасаясь напороться на острые сучки.
Между двумя тонкими березами раскачивались качели, несколько деревянных дощечек, перевязанных белой бечевкой. На них сидела девочка, по-младенчески пухлая и розовощекая, ветер трепал её белокурые волосы и румянил лицо. При виде Дромеды девочка прыгнула с качелей и побежала к ней, оказавшись на руках, она прижалась к груди, будто прислушиваясь к биению сердца. Дромеда с наслаждением погладила её, определенно у неё будет дочь. Ей пристало бы молиться о первенце-сыне, наследнике, но душу бередили старые воспоминания. Из них троих искренно обрадовались только Белле, лишь потому что родился здоровый ребенок, ожидая, что у неё скоро появится такой же крепкий брат. Цисси обидно, что вместо неё хотели сына, однако и её появление мало кого удовлетворило. Вторая девчонка, которая не смогла родиться, не причинив боль матери. Что если она стала причиной её смерти, а Цисси лишь прекратила страдания?
— Можете открывать глаза.
Дромеда раскашлялась от резкого рывка из горла, Тед отпустил её, сев рядом, а целительница вернулась за стол, тяжело упав в кресло.
— Желчно-каменной болезни нет, с чем могу поздравить, но печень необходимо разгрузить, — бойко заполняя листок с рецептами, миссис Гринграсс не переставала говорить, — сначала я назначаю диету, ничего серьезного, просто ограничьте количество жареного и тяжелого в еде, также употребляете больше злаков и зелени. Следом начинайте принимать желчегонные снадобья, сразу предупреждаю о неприятных последствиях для кишечника, но вас, будущую целительницу, подобные моменты не должны пугать.
Приняв исписанный мелким, угловатым почерком лист пергамента, Дромеда про себя хмыкнула.
— Мэм, если принимать все снадобья, что назначили и ваш супруг, и вы, то я стану употреблять только лекарства.
Миссис Гринграсс не поддержала шутку.
— Времена, когда беременные ели спаржу и надеялись на милость природы, к счастью, давно прошли. А природе надо помогать.
— Моя мама любит говорить, что к родам нужно готовиться еще до зачатия.
Миссис Гринграсс, сняв очки с золотистой оправой, сурово отрезала.
— Я скорее поверю в скорое возвращение Артура, чем в спланированное зачатие.
Тед покраснел от её слов.
— Миссис Тонкс, скажите, что вы надумали насчет учебы? Мой муж ждет ответа.
Дромеда в мыслях вернулась к образу девочки, такой маленькой и хрупкой, такой беззащитной.
— Я не стану брать академический отпуск.
— Ваше право, — миссис Гринграсс удивленно спросила, — но вы уверены в своих силах?
— Понимайте, я хочу сразу приступить к воспитанию ребенка, не отвлекаясь ни на что.
Покидая кабинет, Дромеда шла уверенней и спокойней, от чего-то недомогание отпустило, хотя бы на время. Будущее, казавшиеся туманным, постепенно оформлялось, она четко знала, что сделает. Окружит дочь той любовью, которую не смогли дать её родители. На лестничном пролете Дромеда остановилась, её осенила неожиданная догадка, она где-то еще видела подобные качели.
— «ЛЛ», — бормотала она, — Лайелл Люпин?
— Ты о специалисте по духам? — беспокойно спросил Тед, — Так я заплатил за боггарта, все как ты просила.
— Не обращай внимания, я просто мыслю вслух.
Нет, не он, отец лишь два раза упоминал однокурсника в дневнике, в негативном ключе.
1. Данные о численности населения Лондона в 1970 году;
2. Имя Gay и английское слово «парень» (guy) схожи по звучанию;
3. Примерно 64 кг.;
4. Образовано от двух латинских слов «interius» (внутрь) и «videre» (видеть).
