***
25 июня 1973 года Конец июня всегда становился испытанием для Хогвартса, после изнурительных экзаменов студенты будто срывались с поводков и сотрясали школу до самого основания. Особо старались младшие курсы, лишенные возможность попасть в Хогсмид, нельзя было ступить ни шагу, не попавшись на самодельную хлопушку или тайно купленную навозную бомбу. Цисси порой радовалась, что несносный кузен Сириус попал на Гриффиндор, пусть львы ощутят на своих шкурах прелести его выходок. И без него последние дни превратились в пытку, в ожидании выпускного Цисси бесцельно слонялась по Хогвартсу, ища угол потише. Каждый раз находясь в компании, она напряженно прислушивалась к чужим разговорам, как бы не всплыла позорная семейная тайна. Блэки в последние время славятся лишь скандалами, и сейчас она особо уязвима, из старших некому защитить в школе. Теплое летнее солнце мешало чтению, наколдовав навес, Цисси внимательно всматривалась в строки. На первый взгляд все понятно, есть семь нот, от низкой «до» до высокой «си», но жизненный опыт подсказывал, что так просто не получится. Нельзя научиться играть, лишь прочитав книгу, придется набить шишки и вымотать душу, никакое ремесло не станет даваться просто. Цисси перелистывала, ей встречались простые гаммы, но глаза разбегались от обилия знаков. Однако она решительно поднялась, закрывая книгу, неожиданно появился шанс превзойти в чем-то сестер. Она могла бы сравниться с ними в красоте, но тогда бы была слишком легкая победа. Благословенную тишину дня нарушили детские крики, Цисси, потирая дергавшееся веко, отходила в сторону, но она отчетливо уловила «Блэк». Ускоряя шаг, Цисси выбежала на лужайку, где собрались студенты, преимущественно младшекурсники, расталкивая улюлюкавшую малышню, она с раздражением увидела своего кузена. Сириус, покрытый гнойными угрями, насылал порчу на тощего мальчишку, чьи сальные волосы сверкали разными цветами. В конце концов они бросили палочки и начали молотить друг друга кулаками, под общий смех из толпы выскочили еще двое младшекурсников, кузен Джеймс принялся помогать Сириусу, а рыжая девчонка начала оттаскивать драчунов. Среди столпившихся пробивался Люциус, спокойный в своей злости, он выпустил залп искр и прекратил драку. — Это и есть хваленная гриффиндорская смелость? Вдвоем напасть на одного? Сириус поднялся на ноги, и Цисси увидела на его противнике герб Слизерина. — Нюниус первый начал! — Да, — Джеймс принялся вопить, — он обозвал его «черной подстилкой»! Эванс, ты слышала?! Рыжая гриффиндорка лишь презрительно фыркнула. — Ты сам не лучше. — Минус пятьдесят очков Гриффиндору, — выдержав паузу, Люциус добавил, — каждому. Джеймс и Сириус обменялись возмущенными взглядами. — Люси, а чего ты Снейпа не наказываешь? Цисси направилась к кузену. — Я смотрю, кто-то очень хочет поговорить со своей мамой? Сириус ошарашенно посмотрел на неё. — Ты не посмеешь! Люциус коварно улыбнулся, подходя к нему. — С вами еще очень хочет поговорить Филч, ему нужно два помощника для мытья полов. Джеймс и Сириус разом замолчали и бросились прочь, Эванс направилась следом, явно радуясь их унижению, Снейп, утирая кровь с разбитого носа, хотел пойти с ней, но Люциус взял его под руку и увел в сторону. — Если не уйдете, отправлю к Филчу! — дождавшись ухода любопытных младшекурсников, он тихо спросил, — Снейп, выкладывай. Он бросил испуганный взгляд на Люциуса, переминаясь с ноги на ногу. — Я не хотел никого… Цисси перебила его. — Ты услышал новый слух о моем семье? Снейп вжал голову в узкие плечи. — Хочешь лишиться двадцати очков, Снейп? — Амбридж рассказала, что у Блэков появился полукровка. Невольный вздох вырвался у неё, Снейп тут же внимательно посмотрел на неё. — Она откуда знает? Снейп пожал плечами. — Ты решил стать школьным сплетником, разнося непроверенную чушь? Худое лицо мальчика побелело от страха. — Нет, — дрожащим голосом сказал он. — Тогда держи рот на замке, свободен. Однако Люциус не сразу отпустил его. — Насчет твоей подруги с Гриффиндора, она — из наших? — Да! — Будь аккуратней, Снейп, среди них есть достойные волшебники, но кровь их не всегда чиста. Цисси еле сдерживала отвращение, мантия измятая, будто с помойки взята, немытые волосы, она видела магглов, куда опрятней. — Как он оказался на Слизерине? Он точно из нашей среды? Я никогда не слышала о фамилии Снейп. Люциус равнодушно пожал плечами. — Я испытывал скептицизм к нему, но Эван и Амбруаз от него в восторге. — Эван и Мальсибер? — Он их сосед по комнате, иногда помогает им в зельях. — Младшекурсник помогает старшим? — Да, именно поэтому я обратил на него внимание, но довольно о Снейпе, — Люциус заговорил вкрадчиво, — Нарцисса, у тебя нет планов на вечер? Дыхание перехватило, унимая смущение, она ответила. — Смотря, что ты предложишь. — Как насчет кафе мадам Паддифут? Я понимаю, что звучит банально, но «Три метлы» сейчас переполнен. Цисси задумчиво потерла подбородок. — Люциус, я не могу так просто взять пойти, мне, как приличной волшебнице, надо подумать. Он лукаво улыбнулся. — В любом случае, я подожду тебя до шести. В гостиную факультета Цисси чуть ли не летела, первое приглашение за семь лет, лишь под конец года. Все пребывание в Хогвартсе прошло тихо, каждый считал долгом отметить, как она прекрасней сестер, но в кафе мадам Паддифут приглашал другую. Разочарованная и обиженная, Цисси ломала голову, неужели так боялись её семьи или просто нагло врали ей. Многие однокурсники не располагали к себе, но отсутствие поклонников временами расстраивало. Настал день, когда и ей достанется толика внимания. Однако радостное настроение разом потухло, стоило ей оказаться в спальне, Амбридж, свесив короткие ноги с кровати, сияла в своей гадкой радости. Все их соседки, Тея, Марика и Габика Флинт, находились с ними. Цисси бросила на них надменный взор, что бы не скажут, то она останется спокойной. — Что, Блэк, теперь ты тётя Цисси, не так ли? Однокурсница мерзко засмеялась, многозначительно посмотрев на остальных. Габика и Марика сильно удивились, а Тея пожала плечами. — Только не вздумай отрицать, Блэк, мой папа был в штабе мракоборцев и слышал разговор твоего зятя о своей девке. Цисси не реагировала, подходя к шкафу, вместо неё сказала Марика. — Я не понимаю, что смешного? — Да, Амбридж, — высокомерно спросила Тея, — объясни, что именно тебя развеселило? Амбридж раздраженно вздохнула. — Почему мне надо объяснять свои шутки?! Благородный дом Блэков опозорен, что непонятного? Цисси стояла перед раскрытым шкафом, внутри она тряслась от ярости, сколько можно её подставлять! Дрожащими руками взяв платье, она из-за всех сил выдавила из себя вежливость. — Амбридж, расскажи о своей семье. Круглое, жабообразное лицо старосты побелело, как молоко. — Да, Амбридж, — насела Тея, — расскажи о своем отце. — Ну… он волшебник. — Понятно, — грубо перебила Цисси, — иначе бы ты на Слизерине не училась. Амбридж лихорадочно мотала головой, ища спасения. — Да, Долорес, — сказала Габика, — ты сказала, что он был в штабе мракоборцев. Он там работает? Четыре пары глаз уставились на неё, Амбридж съежилась, став еще ниже. — Нет… он там был… по делам… — С инспекцией или уборкой? — спросила Тея, — Амбридж, учти, я могу своего отца спросить. — Да что ты ко мне прикопалась?! Не твое дело, кем он работает! Цисси наслаждалась её одновременно злым и несчастным видом, стоило зайти речь об отце, как тут же запропастилась её самоуверенность. — А мама? — Что мама? — Что с ней? Амбридж вдруг всхлипнула. — Я не знаю. — Как это не знаешь? — спросила Марика, — Она умерла? — Нет! Она просто с нами не живет! Цисси довольно отметила про себя, отец с невыгодной работой и безответственная мать. — Хватит уже над мной издеваться! Цисси усмехнулась. — Амбридж, ты сама завела тему с семьей, а теперь ноешь и переводишь стрелки. А что до издевательств, — она развернула золотистое платье в руках и спросила, — знаешь, куда я иду? — Да мне плевать! — В кафе мадам Паддифут, — Цисси потянула с окончанием, — с Люциусом. Она добилась своего, Амбридж с плачем выбежала из спальни, хлопнув дверью. Тея хихикнула, а Марика с укором посмотрела. — Цисси, это было лишним. — Ладно тебе, — смеясь, сказала Габика, — с этой задаваки полезно стряхнуть спесь. Цисси одобрительно ей кивнула, принявшись переодеваться, она заметила, что у них, Блэков, какой-то рок находить в Хогвартсе заклятого врага. Белла ненавидела Призмию Паркинсон, Сириус все дерется со Снейпом. А отец вместе с братом, сестрой и кузенами дружно считал дни, когда проклятый староста покинет школу. И сестра Андромеда не отставала, сравнивая Алекто Кэрроу то с помойным ведром, то делая ей ловушки. — Цисси, — спросила Марика, — у тебя, правда, племянница родилась? Шкатулка чуть не выпала из рук. — Да, но я не хочу говорить обо этом. — Но ведь она наша общая родственница! — И что? — Как что? Новая волшебница родилась! Вот у меня брат родился. От елейного тона свело челюсть, Цисси сжала в кулаке кольцо и резко повернулась к кузине. — Марика, я сказала, что не хочу обсуждать, что непонятного? Марика глупо захлопала ресницами, пока Габика усадила её. — Не начинай эту тему. Тея молчала, но её кровожадная улыбка задержалась на потемневшем лице Марики. Цисси, защелкнув золотое колье, перехватила её взгляд и кивнула, наступавший вечер складывался, как нельзя лучше. Ни носившиеся с визгом по коридорам первокурсники, ни Филч, ворчливо требовавший показать пропуск, не могли испортить настроение. Переполненный Хогсмид гудел, как встревоженный улей, «Сахарное королевство» и «Три метлы» сотрясали радостные крики, через окна можно было увидеть, как бешено носились владельцы между толпившихся студентов. По улицам гуляли лишь небольшие компании и парочки, но Цисси привлекла их внимание. Девушки восхищенно обсуждали её платье и украшения, парни тайком отмечали внешность. Цисси шла, как можно медленней, впитывая похвалы и комплименты всей душой. Кафе мадам Паддифут когда-то она нашла совершенно случайно, увидел нечто красивое в неприметном переулке. Но скоро оставила его, находясь в одиночестве или с одной из подруг, она чувствовала себя совершенно глупо среди миловавшихся влюбленных. Сейчас Цисси подходила к розовым дверям и витринам с кружевными занавесками на правах хозяйки, у стен её ожидал Люциус в серебристой мантии поверх белых брюк. — Я вижу, что ты хорошо подумала, Нарцисса. — Несомненно, — проговорила она, протягивая руку. Их появление привлекло внимание, парочки, перестав хихикать и целоваться, внимательно разглядывали их, цокая и перешептываясь. Цисси не могла заметить скромные наряды студентов, лучшими украшениями черных школьных мантий стали сорванные живые цветы. Впрочем, стоило им сесть, как всеобщее внимание испарилось. — Что будете заказывать? — спросила подошедшая мадам Паддифут, полная брюнетка с пучком волос на затылке. Люциус церемонно взял меню. — Мы подумаем. Мадам Паддифут согласно кивнула и отошла. — Ты здесь часто бывал? — Цисси спросила, не сводя цепкого взгляда. — О, да, вместе с Роули и Кэрроу, — пожав плечами, он добавил, — на самом деле всего два раза, и то один. Цисси хмыкнула. — Ты мне не веришь? — Не то, чтобы не верю, просто удивляюсь. Люциус задумчиво потер прямой нос. — Понимаешь, когда получаешь значок старосты, то надо быть готовым к тому, что твое время не принадлежит тебе. — Потому что постоянно дежуришь? — Ох, если бы, — Люциус протянул, пожимая плечами, — мы еще и расписание составляем. Не представляешь себе, как мы ссоримся. Гриффиндорцы так и норовят слинять. Цисси хихикнула, прикрываясь меню. — Люциус, нельзя такие слова употреблять! — Как мне еще называть их действия? Постоянно у них какие-то свои планы намечаются, то вдруг им надо эссе закончить по Травологии, то неожиданно понадобилось практиковать трансфигурацию стула. — Как ведут себя наши змейки? Люциус фыркнул. — Увы, не лучше, им нравится повышать голос на докси, но не нравится стоять на часах по переменам и на выходных. Цисси удивленно подняла бровь. — Докси? — Мы, старосты, так называем младшекурсников, первый и второй курсы, самые шумные. — У вас есть собственная градация? — Конечно, третий и четвертый — кентавры, потому что носятся по Хогсмиду, как кони, пятый — духи, такие замученные из-за СОВ, шестой — прилипалы, потому что не занимаются учебой и только целуются между собой, а седьмой, — он замялся, наклонившись, прошептал, — не при дамах будет сказано, но скажу, — жопошники. Цисси, покраснев, засмеялась. — А почему? — Потому что все устали от их чванливости, что они почти взрослые, и желают им попутного ветра куда надо. Они переглянулись, повеселев, Цисси снова посмотрела на меню и задумчиво произнесла. — Я буду малиновый шербет и пирожное «Аваллон», что насчет тебя? Люциус поскреб ногтями скатерть. — Я закажу кусок торта с ревенью (6) и шербет, только яблочный. Вызванная мадам Паддифут быстро записала заказ и так же скоро покинула их. Положив меню, Цисси вдруг почувствовала неловкость, она смотрела на Люциуса, не зная толком, о чем еще поговорить. — Мы ведь тоже принадлежим к той последней группе. — Да, но когда я стал старостой школы, то возненавидел своих однокурсников. На их столе появились тарелки со сладостями и изящные бокалы, украшенные сердечками. Люциус, отломив кусок торта, сказал. — «Ненавидеть» — слово слишком громкое, тогда подразумевается, что их считаешь кем-то серьезными, больше подходит «презирать». Я понимал, что им надо было готовиться к ЖАБА, но у большинства количество предметов куда меньше, чем на пятом курсе. Не настолько они заняты, чтобы им надо пропускать дежурства. Цисси попробовала шербет, столь сладкий, что она замерла от наслаждения. — Я с первого курса хотел стать старостой, сначала факультета, а затем и школы, но временами я сомневался, стоило ли оно? — Звание старосты определенно пригодится в будущем, если захочешь сделать карьеру в Министерстве. — О, да, раз научился управлять толпой неуправляемых детей с волшебными палочками, то с самим министром точно справишься! Цисси грустно сделала глоток. — Все лучше, чем шесть лет играть в команде, ничему так и не научившись. Люциус отложил ложку и внимательно уставился на неё. — Ты не хотела играть в квиддич? Цисси так тяжело вздохнула, что от усилия заболело в груди. — В том-то проблема, что хотела больше всего на свете, но никто не удосужился рассказать о грядущих трудностей. — Возможно, тогда ты бы не послушала. Мама мне мало что запрещала, чтобы я не захотел еще сильней. Цисси недобро усмехнулась. — Люциус, не обижайся, но ты слишком наивен. Кузен скривил рот. — Почему? — Сразу видно, что у тебя не было старших братьев и сестер, — хитро произнесла Цисси, — тогда бы почувствовал всем телом настоящее презрение. Люциус испуганно замер. — Да, кузен, родиться младшим — значит проиграть. — Нарцисса, то, что ты говоришь? — То, что сделали со мной сестры, лишь цветы дьявольских силков по сравнении с их ветвями. Моему отцу дядя подкидывал навозные бомбы в сумку, а тетя подливала Болтливое зелье в любимый имбирный чай. Но как мой дед издевался над своими сестрами, тётя Кэсси рассказывала, как он чуть не утопил её в пруду Иствитча, а тетя Дори — как она не упала с дуба Рудбрука по его милости. Люциус уронил кусок себе на брюки. — Цисси, — вдруг он сказал, — то, что ты рассказывала — это ужасно! Она наигранно засмеялась. — Вовсе нет. Как говорил Кеттлберн на уроке с огненными крабами, самая жестокая конкуренция царит среди представителей одного вида, а особенно — среди детенышей в одном помете (7). Никто не хочет стать тем самым братом или сестрой, умершем в детстве. Люциус все смотрел на неё, не в силах что-либо сказать. Цисси посмотрела на разломанный десерт, вздохнула и продолжила, уже уныло. — И правда не смешно, как отвратительно быть ребенком! Особенно, когда все окружающие тебя в чем-то превосходят. — Моя прабабка Бельвина что-то похожее говорила, — задумчиво произнес Люциус, вытирая брюки, — вернее, её портрет в доме бабушки Мелифлуа. Она что-то подобное рассказывала, как её братья то запирали в подвале, то подкидывали пауков в постель. Она их презирала. — То есть не уважала их? — А за что? Сириуса засудил какой-то молодчик из Поттеров, Сигнуса опозорил твой дед, а Арктуруса — его дочка, миссис Уизли. А про предателя Финеаса и говорить нечего. В то время, как «Борджин и Бэркс» при её управлении процветал. Они молча ковыряли ложками сладости, разговор явно зашел в неправильное русло. Выдохнув, Люциус поднял бокал. — Довольно о родственниках. Мы, Нарцисса, скоро закончим школу и выйдем из их душной опеки. — С попутным ветром!***
1 июля 1973 года Цисси еще не чувствовала себя столь глупо, подчиняясь выбору тёти. Вальбурга никогда не славилась уточненным вкусом, вынужденная скрывать недостатки своей внешности, однако в который раз выплескивала свои обиды на своих племянницах. Ей она подобрала грязно-серое платье с длинными рукавами и закрытым горлом. Июль даже в холодной Шотландии был самым жарким месяцем, и, ощущая теплую шерсть на себе, Цисси не сомневалась, что испечется. Неужели ей придется стоять, словно аршин проглотила, пока однокурсники будут танцевать! Как учила grandmaman, грамотно подобранное украшение улучшит даже самое дешевое платье. Цисси сосредоточенно копалась в шкатулке с жемчужиной вместо замка, она перебирала многочисленные ожерелья. Изумруды она сразу отложила, сольются с тканью, не прикоснулась и к бриллиантам, что не будут выделяться. Её выбор пал на ожерелье с белым и черным жемчугом, стоя перед зеркалом, Цисси не сомневалась, что окажется в центре внимания. Неожиданно заскрипела дверь, Цисси резко обернулась, задев бедром комод, и столкнулась с Орионом. — Нарцисса, как быстро время летит, тебе не кажется? Цисси вцепилась за края комода, когда дядя подошел к ней, ненароком коснувшись торчавшего локона. — Казалось бы еще вчера мы праздновали твои крестины. — А потом плакали на похоронах моей матери! — отрезала Цисси, дернув головой, — Может перестанете напоминать, что мое рождение стало причиной её смерти! Орион резко убрал руку. — Я вовсе не собирался тебя в чем-то обвинять. — Тогда к чему все ваши пассажи о моем рождении? Орион поморщился. — Я собирался сделать тебе комплимент, но ты, как всегда, что-то себе надумала и обиделась. Действительно, ты — дочь своей матери, такая же себялюбивая гордячка. Цисси хитро улыбнулась. — Неужели отказ с её стороны никак не дает вам покоя? Голубые глаза дяди прищурились. — О чем я не стану жалеть, так это об одной немецкой подстилке. Она не стала сдерживаться и ударила Ориона по лицу, притом наотмашь, как по надоедливой мухе. — Еще раз вы оскорбите память моей матери… — Когда правда стала оскорблением? И не смей отрицать, Нарцисса, ты не знала её, как я! Развернувшись, он выбежал из спальни, но не успела Цисси выдохнуть, как вошла Вальбурга, раздраженная и взвинченная. — О чем вы разговаривали? — Ни о чем особом, он просто сказал, что время быстро пролетело. Но Вальбурга не унималась, буравя её взглядом. — Тогда почему он так разозлился? Цисси пожала плечами. — Откуда я знаю? — Нарцисса, не хами мне, — рявкнула тётя, приблизив к ней скуластое лицо, — ты живешь здесь лишь по нашей милости! Или что, ты с ним кокетничала? Щеки вспыхнули от возмущения, а в висках застучала кровь. — Нет! — Лжешь! — произнесла Вальбурга не сколько со злостью, сколько с сарказмом, — Твое лицо выдает свои твои гнусные желания. — Ничего подобного! — закричала Цисси, — И не надо приписывать мне свои подозрения! Вальбурга влепила пощечину. — Посмотрите на неё, какая нахалка! То, что ты закончила школу, еще не значит, что тебе все можно! Вот сейчас для кого ты прихорашиваешься! По красной щеке потекла слеза. — Ни для кого! — Признавайся, кто тебя обхаживает? Юный Лонгботтом? Невыносимые племянники моего мужа? Или сынок несостоявшегося министра?! Что, — крикнула она, больно дернув за локон, — возомнила себя главной красавицей страны! Я тебе открою тайну, рано или поздно, но ты превратишься в уродину. Золотые волосы поредеют и поседеют, гладкая кожа покроется пятнами и сморщится, зубы выпадут, а спина согнется. И никто не посмотрит на тебя! Вальбурга дернула за ожерелье и разорвала его, когда Цисси бросилась поднимать жемчужины, ударила по второй щеке. В тот момент раздался щелчок, и появился Кричер, держа поднос с чашками. — Хозяйка Блэк, прибыли гости! — Какие еще гости? — Чистокровные и благородные волшебники, хозяйка, хозяйка Белла с мистером Лестрейнджем и миссис Розье. Вальбурга ругнулась про себя. — Помяни тролля, и он придет. Хорошо, я спущусь к ним. А ты, приведи себя в порядок! Цисси зарыдала, держась за горевшие щеки, в чем она так провинилась, что каждый день ей приходится страдать. Почему именно на ней выплескивают прошлую ненависть? Разве она виновата в том, что похожа на ведьму, что оказалась красивей золовки? Разве она подговорила кого-то отказывать в ухаживаниях? И когда наконец-то оставят её в покое? Цисси завыла белугой, упав на пол, и принялась стучать кулаками по ковру. Почему она не умерла вместе с матерью, может тогда бы полюбили её! Через полузакрытую дверь слышались быстрые шаги, Цисси тяжело задышала, поднимаясь, перед Беллой не хотелось быть слабой, но от цепкого взгляда сестры не укрылись её красные глаза. — Мерлинова мамаша, что она с тобой сделала? Цисси скривилась, когда грубая рука Беллы коснулась лица. — Она вообразила, что я покушаюсь на её мужа, и разорвала ожерелье. Белла посмотрела на пол и увидела рассыпанные жемчужины и сломанные цепочки. — Мама носила его на свадьбе Летти! Как она посмела! — метавшись по комнате, Белла кричала, — Я убью эту суку! Цисси опасливо отошла от сестры, как бы она не вспомнила о том, что младшая сестра посмела надеть столь священные украшения. — Нет, Белла, мы поступим по-другому. Пойдем. Белла долго стояла, тяжело дыша от злости, но последовала за ней. Цисси не стала вытирать слезы, хотя их застывшие следы раздражали кожу, grandmaman, если она действительно прибыла, должна все увидеть. Отыскать мадам Розье оказалась нетрудно, сидя в дальнем угле, рядом с роялем, она выделялась, высокая, как колонна, в черном траурном платье, но без вуали. Вальбурга неспешно переговаривалась с Рабастаном, не замечая спор между сыновьями. — Там была линия, я клянусь, — настойчиво твердил Регулус, указывая на гобелен. — Нет там ничего, идиот, — фыркнув, сказал Сириус, — глаза протри, тупица. — Сам ты, тупица. Небось, заразился от своего дружка близорукостью. — У меня хотя бы есть друзья, Запасной. Регулус из-за всех сил ударил брата по щеке, Сириус в ответ пнул его по ногам, повалив на пол. — Сириус! Регулус! Живо отправляйтесь в свои комнаты! — обернувшись, Вальбурга резко сказала, — Мерлинова борода, тебя только за смертью отправляй. — Нарцисса, что с тобой? — беспокойно спросил Рабастан, подойдя ближе. — Перестаралась с косметикой. Однако Цисси бесстрашно вышла вперед. — Ничего особенного, просто тётя распустила руки. — Как ты смеешь… — но Вальбургу прервала поднявшаяся мадам Розье. — Что она сделала? — Не надо говорить, будто меня тут нет?! Мадам Розье угрожающе подняла палочку, и Вальбурга замолчала. — Что именно она сделала? Цисси показала следы от пощечин. — Сначала ударила меня, а потом разорвала прежнее материнское ожерелье. Grandmaman и Рабастан холодно посмотрели на Вальбургу. — Она лжет, притом нагло и бессовестно. Белла хитро осклабилась. — Пойдемте наверх и увидите рассыпанные жемчужины. Вальбурга открыла было рот, когда Рабастан заговорил. — Я сразу предупреждаю, что вам придется возместить ущерб. Я помню это украшение, и оно бесценно. — Я… — Вальбурга резко выдохнула, — я не собираюсь платить за побрякушку. Мадам Розье холодно сказала. — Тогда вам придется что-то отдать взамен, что-то стоимостью в четыреста галлеонов. Вальбурга побледнела, её глаза бегали из стороны в сторону, наконец-то она подала голос. — Я восстановлю ожерелье, даю слово. — Поспешите, мадам Блэк, я жду украшения, что подарил почивший месье Розье нашей дочери на совершеннолетие, не позже следующей неделе. Eh bien, après (ну, что же), в путь! Цисси не испугалась, когда лицо Вальбурги дрожало от переполняемой злости, но больше тётя не могла ничего поделать, она вышла из того возраста, чтобы можно было распускать руки. Бессильная в своей злобе Вальбурга могла только третировать сыновей, но придет время, и они вырастут. Изящная позолоченная карета тронулась с площади Гриммо и понеслась по пыльными дорогам Лондона, прежде чем покинуть город, Цисси отправилась в ювелирный магазин. Поглаживая гранатовое ожерелье, она рассматривала потемневшее небо, родичи угрюмо молчали. Неловко прокашлявшись, Цисси решила начать разговор. — Как поживает Родольфус? — сказала она как можно непринужденно. Белла, сидевшая рядом, скривилась. — Зачем тебе знать о моем муже? — Он когда-то учился в Хогвартсе, неужели ему не хочется вспомнить юные года? Вмешался Рабастан. — У моего брата — неотложные дела. Кислое лицо кузена отбило охоту расспросить, и Цисси отвернулась. Подозрения уходить не думали, Родольфус не упускал шанса оказаться в центре внимания, он не стеснялся никаких своих поступков, даже самых темных. Любой волшебник после участия в покушении на будущего министра залег бы на дно, ведя себя тише травы (8), но кузен проявил себя схожим образом на собственной свадьбе. Может не он подлил яд в кубок для Пруэтта, однако не стал мешать его убийце. Мысль, что Родольфус не хочет посещать Хогвартс от стыда за прошлые проступки, смешна и нелепа. Напротив, он воспользовался бы её выпускным, чтобы в который раз всем испортить настроение. Цисси перевела взгляд на Беллу, в мрачном молчании барабанившей пальцами по окну, не кроется ли причина отсутствия Родольфуса в ней. Рано делать выводы лишь на второй год совместной жизни, и тем не менее никаких признаков сближения не наблюдалось. Белла никак его не упоминала, и казалось, что без него не скучала. Цисси раздумывала, с самого дня свадьбы их отношения не складывались, или всему виной неприятные новости. — Цисси, — неожиданно спросила grandmaman, — скажи о своих планах на жизнь. — Я… — Цисси говорила, чувствуя себя сбитой с толку, — если честно, я не знаю, чем заняться. Мадам Розье тяжело вздохнула. — Всего лишь скажи, ты собираешься переезжать? Цисси не верила своим ушам, от неожиданной радости тряслись руки, но она медленно выдохнула, скрестив пальцы. — Вы позволяйте мне поселиться в Валле-де-Розье? — Certainement (разумеется). Церемонно выпрямившись, Цисси добавила. — Grandmaman, я бы еще хотела научиться музыке. Мадам Розье улыбнулась, но Рабастан неожиданно помрачнел. — Только не говори, что ты собираешься зарабатывать на жизнь музыкой. — Вовсе нет, я хочу выучиться для собственного развития. Grandmaman серьезно добавила. — Мой племянник прав, ты происходишь из хорошей семьи, чтобы искать себе пропитание. — Не говоря уже о том, что музыка таит в себе множество соблазнов. Цисси обиженно отвернулась, что за вопиющая несправедливость — приписывать грехи старших младшим. Она понимает, почему взрослые перестали доверять сестрам, Белла не славилась примерным поведением, а Андромеда обманула семью самым подлым образом. Однако Цисси не совершила ничего такого, что нарушало правила приличия, и грести её под одну гребенку. Раз Рабастан такой подозрительный, то лучше ему присмотреться к самому себе, нет ли в нем пороков старшего брата! Ажурные колесы кареты жалобно застонали, соприкоснувшись к землей, стены и окна задрожали. Покачиваясь, Цисси выбиралась наружу, от резкого перехода из духоты на свежий воздух закружилась голова, подхваченная Рабастаном, она поспешила к Хогвартсу. Возле школы собралась толпа, несколько мракоборцев неспешно обыскивали каждого выпускника, касаясь их металлическими прутьями. Цисси внимательно рассматривала мракоборцев, красновато-рыжих близнецов Пруэттов узнала сразу, но не стала с ними здороваться из-за их хмурого вида. Обнаружила она и Фенвика, бывшего капитана команды Гриффиндора, хлопотавшего вокруг Марики. А возле Бабблинга возился высокий светловолосый мужчина, присмотревшись, Цисси тут же попятилась назад. — Qu'y a-t-il (что случилось)? — спросила grandmaman. — C’est le il! — с отвращением Цисси указала кивком головы, — Грязнокровка! — До чего похож на Allemands! — мадам Розье прошипела, затем плюнула на землю. Белла надвинулась на него, но Рабастан перехватил и прошептал. — Не здесь. Они подошли к процессии, что проверяли близнецы, дежурно улыбаясь, Цисси расставила руки по сторонам. — С выпуском, кузина, — сказал Гидеон. — Благодарю. — Мы все прошли через ужасы детства, — добавил Фабиан. Точней не скажешь. — Расскажите, кузены, какова на вкус взрослая жизнь? Цисси ожидала, что близнецы хитро переглянутся между собой, но нет. — Временами я мечтаю заново сдать ЖАБА. — А я не жалею, что родился вторым. — От чего так? Гидеон не весело усмехнулся. — Я никому не пожелал бы стать главой семьи сразу после школы. Близнецы тяжело уставились на Беллу и Рабастана, — Проходи, следующий Grandmaman вышла впереди них, когда Пруэтты начали проверять её, она стояла недвижимо. — Великолепные манеры, мадам. — Брось, Гайд, возможно, она решила оросить благородной слюной местную почву. Цисси скривилась от их наглости, Белла дергалась, сдерживаемая Рабастаном, но мадам Розье отвечала невозмутимо. — Вам следовало бы расспросить вашего отца о благородстве. Близнецы замерли, Гидеон — с прутом, а Фабиан — с влажной кисточкой. — Certainement, я стану перемывать кости вашему отцу. Я еще застала его молодым, в те времена, когда он сражался на Первой великой войне магглов…. — Когда ваш брат, мадам, трусливо отсиживался. — А наш отец проливал кровь. Белла снова дернулась в цепкой хватке Рабастана. — Ох, он не только лил кровь. Я бы на вашем месте посетила Францию и поискала бы и среди магов, и среди магглов рыжих. Возрастом примерно пятьдесят. Белла засмеялась, Рабастан в улыбке показал зубы, а Цисси тихо хихикнула. — C'est possible (возможно), этих случайных женщин он любил больше вашей матери. — Ваше ехидство бессмысленно мадам, — процедил сквозь зубы Гидеон, — нашей матери не было на свете. — А наш дед еще не познакомился с бабкой. — Что до вас, мадам, скажите, кого вы любили больше месье Розье? Белла громко выругалась, Рабастан снова схватил её, Цисси стремительно подошла к кузенам, занесся руку для пощечины, но grandmaman оставалась спокойной. — Я видела во сне рыжую ведьму и двух мертвых драконышей, которых она оплакивала, черных драконышей, — она особо выделила фразу, — будьте осторожней, если любите вашу мать. Уточненные лица близнецов потемнели, и Беллу с Рабастаном проверили в унылом молчании. Процессия продолжалась, Цисси вместе с семьей отправились в Большой зал, что заполнялся со скоростью огненного краба. Раздраженно опустившись на стул в передних рядах, она задумалась, когда наконец-то война закончится! Неужели великий Темный лорд настолько слаб, что не способен взять министерство! Цисси устало смотрела на помост, поведя плечами, она согласна на любой исход, лишь бы не перестали превращать любое мероприятие в подготовку к военному походу. Она как-то слышала от своих предков о Столетней войне и не желала знать, сколько продлится нынешняя. Большой зал постепенно заполнялся, появились многие однокурсники, Марика вместе с братом, матерью и отчимом, Тея с отцом, и Люциус с родителями. Цисси увидела и, как Амикуса сопровождала его отвратительная мать с мерзкой сестрой, и как Амбридж привел непримечательный отец. Бывшая староста сияла от торжества, садясь прямо перед помостом, отчего Цисси чувствовала себя совершенно дурно. — Что случилось? — обратилась к ней Тея. Она грустно посмотрела на кузину. — Я не знаю, как выразиться, возможно, все дело в зависти. — Кому же? Цисси незаметно указала на Амбридж, Тея усмехнулась. — И чему же? Значку старосты и обязанности гоняться за малышами? Цисси вздохнула, неохотно признаваясь. — Даже у неё есть родители. — О, да, маггла и неудачник. Цисси поперхнулась воздухом. — Я недавно рассказала отцу о нашей однокурснице, что возводит свои корни в глубь веков, и он отыскал сведения. — Какой ужас, сколько ему пришлось перебрать документов? — Вовсе нет. Когда один из наших безумцев вдруг решает «разнообразить» кровь, то министерство заставляет оформить множество документов, подтверждающих, что маггловский супруг не станет нарушать Статут. — Понятно, а кем работает мистер Амбридж? Тея хитро улыбнулась — В отделе магического хозяйства, притом, отнюдь не заклинателем погоды. Цисси и Тея захихикали, глядя на нетерпеливо ерзавшую Амбридж, чистой крови, нифлер наплакал, а гордыня так и лезет из неё. Следом Цисси перевела взгляд на grandmaman, высокую и царственную, не чета сутулому мистеру Амбриджу в помятой мантии. Из коридора слышались удары школьных часов, отбивавших восемь раз, когда Большой зал заполнился. Школьный оркестр заиграл, и на помост вышел Дамблдор. Он долго и внимательно осматривал выпускников, Цисси показалось или она услышала усталый вздох директора. — Я должен был сказать, что все меры безопасности, оттянувшие начало вечера, необходимы в наши неспокойные времена, что ваши нетерпение и недовольство не имеют смысла. Возможно, так оно и есть, однако, друзья мои, позвольте извиниться перед вами. Какой не была ужасной обстановка, вы не обязаны отвечать за просчеты взрослых. Цисси захотелось подбежать к Белле и спросить, на каждом ли выпускном его речи столь загадочны и зловещи. Тея не сколько удивилась, сколько возмутилась, тихо, но отчетливо прошипела: «грязнолюб». Люциус, севший сзади с Роули и Кэрроу, неожиданно хмыкнул. — Сегодня ваш праздник, последний день детства, и мы проведем его с должным весельем. Я на правах директора школы чародейства и волшебства открываю торжественную церемонию вручения дипломов, — Дамблдор довольно быстро сменил тон и извлек свиток, — Вероника Эйтчисон с Гриффиндора! Цисси вышла второй, чтобы получить сверток из драконьей кожи из костистой ладони директора и прочитать свое имя, написанное пурпурными чернилами. Она не обращала внимание на однокурсников, эйфория захватила её. В детстве Цисси мечтала о Хогвартсе, волшебном месте, где не страшны опекуны и родной дедушка, где старшие сестры не могут более главенствовать, где над ней не витают призраки родителей. Мечты лопнули, как мыльный пузырь, профессора, особенно Слагхорн, время от времени вспоминали отца, первый матч запомнился позорным падением, а сестры продолжали сиять, словно их тезки-звезды. Простые слова на пергаменте подводили черту, семь лет притеснений окончены. Между тем Дамблдор отпустил Тею и снова обратился к выпускникам. — Вы славно потрудились, постигая тайны магии, и тем не менее следует отметить особые успехи некоторых из вас. Я прошу выйти на помост мисс Эймар Мёрфи с Гриффиндора! — Грязнокровка, — прошипела Тея, когда огненно-рыжая девушка поднималась к директору. — Все из-за брюк? — Я не знаю никого из наших, которая опозорила бы себя, надев мужскую одежду. — Исаак Бабблинг с Рейвенкло! — Тея, — заговорщически прошептала Цисси, — правда, что его отец некто Трэверс? — Конечно, профессор Бабблинг с ним развелась до появления сына. — Почему? — Он отбыл срок в Азкабане за убийство её матери. Неожиданно её пронзило сочувствие, семейные вечера, на которые достопочтенные родственники обвиняли друг друг в прошлых грехах, пролетели между глазами. Однако когда Бабблинг вдруг посмотрел на неё, Цисси надменно выпрямилась. — Дженнифер Фергюсон с Хаффлпаффа! — Еще одна грязь. Низкорослая брюнетка в очках надела платье, но слишком короткое для носительницы урожденной ведьмы. — Люциус Малфой с Слизерина! Цисси легко похлопала, унимая дрожь, когда высокий и красивый кузен сдержанно пожимал Дамблдор руку, после чего спокойно дал прикрепить к себе значок, словно, каждый день получал подобные награды. Его лицо не дрогнуло и тогда, когда четыре студента встали перед объективами колдоаппаратов. — Вы — истинная гордость школы и олицетворение достоинств ваших факультетов! Однако следует отметить того, кто выделился лучше всех. Позвольте присудить звание лучшего ученика школы Люциусу Малфою со Слизерина! — Наконец-то почтили чистую кровь. Цисси жарко аплодировала, она хотела подскочить, но Тея вовремя одернула. Покраснев, она посмотрела по сторонам, к счастью, выпускники Слизерина продолжали приветствовать Люциуса, Амбридж вовсе смотрела на него отвратительно обожающим взглядом. Она не переставала восторженно ахать, когда выпускники повели родителей к колдографам. Раздражение росло в Цисси, Амбридж будто нарочно вела отца поближе к Малфоям. Тогда она демонстративно подошла к кузену, вежливо поинтересовалась делами мистера Малфоя, похвалила шляпку миссис Малфой и поздравила самого Люциуса. Амбридж надулась и увела отца подальше от них. Неожиданно Цисси увидела, как Кэрроу незаметно крался к чете Малфоев, корча жуткую рожу. Она хотела предупредить Люциуса, но он задрожал. — Люциус, — миссис Малфой беспокойно спросила, схватив за плечо, — что случилось? — Матушка, — он слабо пролепетал, — мне нехорошо. — Я говорил тебе, что не налегать на котелки с огневиски, — ворчал мистер Малфой, — но когда ты слушал? Цисси взяла его за локоть и собиралась увести, однако вмешался приблизившийся Рабастан. — Я помогу ему, — успокоил он чету Малфоев, затем обратился к Цисси, — иди к бабушке. Цисси робко наблюдала, как Рабастан поддерживал побелевшего Люциуса, неуверенно она повернулась к Малфоям. Они утвердительно кивнули, и Цисси, уже спокойней, покинула их, родителям явно видней. Белла раздраженно вцепилась ногтями за запястье, таща к себе, и принялась отчитывать. — Нарцисса Друэлла Блэк, я понимаю, что тебе парни дороже сестер, но ты веди себя прилично! — Белла! — Кто бы говорил, сестрица, — Цисси, вырвавшись, возразила, — я с дня свадьбы почти не вижу тебя. — Fillettes (девочки), прекратите. Под тяжелым взглядом grandmaman Цисси и Белла замолчали, они окружили её с обеих сторон и под вспышкой колдоаппарата застыли с вымученными улыбками. Только колдограф отошел, сестра немедленно отвернулась, мадам Розье не стала отчитывать её, как в прежние времена, и повела младшую внучку к помосту. Там к ним присоединилась Тея, и вместе они смотрели за подготовкой школьного оркестра. — C’est évidemment (несомненно) они сыграют вальс Флоры и Зефира (9) — Как вы догадались? — спросила Тея с восхищением. — Они принесли арфу и виолончель. Традиционный бал открылся меланхоличной мелодией, под стать всеобщему настроению, по залу закружились первые пары, Роули, нагло улыбаясь, пытался пригласить сперва Цисси, затем Тею, но, получив отказ, обратился к Габике Флинт. Следом попытал счастья Кэрроу и, увидев их неприкрытое отвращение, демонстративно пригласил Амбридж. Большой зал заполнился танцорами, пока Цисси продолжала отвергать одного кавалера за другим. Тея также смотрела на однокурсников тяжелым взглядом, отбивая охоту начать с ней разговор, однако отцу не отказала. Цисси поздоровалась с ним, но мистер Яксли намеренно повернулся к ней спиной. — C’est mufle (вот хам), — прошипела мадам Розье, — ведет себя так, будто я подговорила её разорвать помолвку. Цисси угрюмо закивала, она потянулась за палочкой в сумочке, когда grandmaman бережно обхватила её руку. — Не стоит тратить на него драгоценную магию, Цисси, лучше скажи, почему не танцуешь. У тебя хороший музыкальный слух. Цисси глубоко выдохнула, скрывая румянец. — Я понимаю твое восхищение юным Малфоем, красота, ум, кровь, в нем все безупречно, но в твоем выпуске много других юношей, ничуть не хуже его. — Я вовсе не из-за кузена Люциуса не хочу танцевать, у меня просто нет настроения. — Цисси, никому не позволяй портить тебе настроения, особенно, когда происходят важные для тебя события. Музыка ускорила темп, когда к арфе присоединились скрипки, и пары понеслись по залу, от чего стены шли ходуном. — Фальшивят, — отметила мадам Розье, выбирая самую мелкую креветку. — Разве так не должно быть? — спросила Цисси, наполнив бокал горной водой, — играют партию Зефира. — Non (нет), Зефир — восточный ветер, несущий прохладу, а вовсе на Борей (10), могли бы играть гораздо медленней. — Возможно, они показывают, что наступила партия бога ветра. — Если музыканты не способны донести суть героя языком звуком, то тогда пусть ступают в актеры. Скрипки замолкли, уступая арфе и роялю, Цисси, глядя, как умиротворенно мадам Розье слушала вступление партии, спросила. — Grandmaman, простите за наглость, но мне интересно, как прошел ваш выпускной вечер. — Я закончила Бобатон в последнем году Первой великой войны магглов, справедливости ради, мы в те времена не добавляли номера, кто полагал, что станет хуже. Нас окружили таким количеством мракоборцев, что можно было их послать в бой с магглами, и они бы себя не посрамили. Цисси задумчиво сделала глоток, стоит ли сказать. — Grandpapa присутствовал на вашем празднике? Grandmaman изменилась в лице, нет, она не суровела, наоборот, грустно опустила глаза. Ядовитые слова Пруэттов выплыли в памяти, кого она любила вместо мужа? — Да, он пришел почтить Винду и пригласил меня на танец. Сertainement (разумеется), он прошел не так гладко, как хотелось, сказалась разница в росте, но я благодарна ему за вечер. Она говорила тихо и сдавленно, словно что-то ей мешало, Цисси ничуть не сомневалась в её искренности, Пруэттам следовало придумать ложь получше, если львы способны на воображение. Школьный оркестр на последних аккордах убрал инструменты, и на помост вышла группа из четырех молодых волшебников с гитарами и барабаном, из них особо выделялся длинный и лохматый юноша с следами ожогов на правой щеке. — «Амброзия», grandmaman, популярная среди юных магов Британии группа. Мадам Розье поморщилась от пронзительных визгов девушек. — J'y suis (понятно)! — Здравствуйте, моя имя Небулус Свик, — он говорил очень громко, пока вопли не стихи, — я десять лет назад закончил Хогвартс, и потому для меня большая часть спеть на вашем празднике. — Речь для мероприятия такого рода надо готовить заранее, — строго сказала мадам Розье, но её слова Свик не слышал. — И начинаем праздник с нашей недавней песни «Полукровка». Реакция оказалось чересчур бурной, смесь возбуждения с откровенным недовольством. «Повесив праздно паруса, Корабль в заливе ждал, Чтоб месяц вышел в небеса И вздулся темный вал… — Генри Уодсуорт Лонгфелло (11), — сказала grandmaman, — «Квартеронка», могли бы так откровенно не красть чужое произведение. «С предчувствием немым, Она стояла, чуть дыша, Девчонка-полукровка, Столь юна и хороша… — Я не могу понять, что хуже, их стихи или аккорды? Цисси пожимала плечами, для неё оставалось загадкой, как Дамблдор подбирает музыкантов. Будучи древним стариком, он не имел понятия об увлечениях молодых, и, судя по всему, набирал тех, кого увидел в «Ведьмином досуге». «Большие глаза сияли на лице… Ком грязи полетел Свику в лицо, то Кэрроу торжествующе махал палочкой и выкрикивал грязные ругательства. Два дюжих мракоборца немедленно скрутили его, пока Дамблдор поспешил вмешаться. Снова донеслась брань, на сей раз из уст миссис Кэрроу, щедро раздававшей пощечины, пока директор мягко, но настойчиво удерживал её. — Мне надо подышать воздухом. Едва уловив кивок grandmaman, Цисси выскользнула из зала. От каменных стен исходила стужа, гаснувшие за ней факелы уводили на полумрак, а шаги отдавались эхом. И все же Цисси с наслаждением бродила по коридорам, вдали от беспорядка, устроенного однокурсниками. Песня, омерзительная, как по смыслу, так и по исполнении, ей не пришлась по душе, но поведение Кэрроу ничем не лучше. Кидаться грязью — прямой путь к приравнивания себя к магглам, и единственное, чего он добился, — это снова дал повод честить чистую кровь за якобы нетерпимость. Звенящая тишина обостряла чувствительный нос, Цисси скривилась, проходя мимо мужского туалета, она привыкла к определенному пренебрежению со стороны мальчиков к гигиене, но не ожидала столь ужасного запаха. Каблук туфли зацепился за нечто металлическое, Цисси взмахнула палочкой, и перед ней взлетел значок. Она рассмотрела его, на золотой поверхности сияли выгравированная надпись. Лучший ученик школы, Люциус Малфой. Справившись с отвращением, Цисси зашла внутрь и с удивлением обнаружила грязевые следы, не изящных туфель овальной формы, а тяжелых ботинок с необычной ребристой подошвой. Она обходила кабинки, тихо и пусто, вряд ли Рабастан повел Люциуса на второй этаж или в обитель факультета, долго вести. Но если кузены вернулись, то почему чета Малфоев не забрали сына и не покинули Хогвартс? Цисси в недоуменном настроении вышла в коридор, держа значок, она не обязана искать Люциуса, но отсутствие кузена беспокоило. Стены задрожали от торопливых шагов, Цисси замерла, в голове неслись тревожные мысли. Неужели еще один однокурсник выразил недовольство! В неярком свете факела появилась Марика, её толстые черные косы растрепались, а многочисленные оборки платья задрались. — Цисси, — она быстро затараторила, — ты не видела профессора Скамандера? — Нет. — Цисси, давай, поищем его. — Марика, перестань, может он отошел? Кузина подозрительно усмехнулась. — На час? Коридор наполнился шумом, Цисси и Марика от испуга прижались к стене, мимо них бежали мракоборцы, таща накрытые носилки. — Отойди! У вас профессор убит! Марика, ахнув, побежала следом, Цисси спокойно отошла в сторону, нет нужды напоминать, какой предмет преподавал погибший. Снова раздался топот, из глубин коридоров на стене появились две тени. Цисси застыла, обратившись в слух, когда доносились напряженный разговор. — Я отдавал тебе два значка и получил один. — Не смей обвинять меня в воровстве, лучше раскрой глаза и поищи лучше. — Если мой значок найдут, то нас разоблачат. Из её горла вырвался сдавленный хрип. — Тебя, но не нас. — Если ты собираешься подставить меня… — Нет, сопляк, я собираюсь научить тебя убедительно врать, если хочешь служить ему. Цисси смахнула непрошенную слезу, она должна была привыкнуть к подобному событию. Что дедушка оказался женоубийцей, что один из зятей — бывший заключенный, а другой — грязнокровка. Почему она должна удивляться тому, что любимый кузен открылся с темной стороны. Тени укорачивались по мере приближения, шаги становились четче. Цисси гордо выпрямилась, готовясь к встрече. Она последняя, кто прольет слезы над Скамандером, но не подставлять себя под удар, общаясь с его убийцей, не станет. Борьбы сполна хватило и под «бережной» опекой семьи! Кузены появились в свете факелов, продолжая тихо пререкаться, однако при её виде резко остановились. Рабастан потянулся за палочкой, но Люциус остановил его и, виновато краснея, подошел к ней. Цисси держалась спокойно, разжав предательски дрожавшие пальцы, она показала значок. Стоило Люциусу взять его, как она бросилась бежать. Если он действительно лучший ученик, то поймет без слов. 1. Существовала старинная примета, что тело убитого кровоточит, когда рядом появляется его убийца; 2. Пемпонский лес — самый большой лесной массив Бретани, ставший прототипом для Броселианд, сказочного леса из легенд об короле Артуре; 3. Дамасский сорт роз был занесен в Европу после крестовых поход примерно в начале 14 века; 4. Интроит — начальная молитва католической мессы; 5. Завершающие слова католической мессы; 6. Ревень — травянистое растение с толстыми, деревянистыми корневищами, в английской кухни используется в качестве начинки для сладких тортов; 7. Пометом называют группу детенышей, родившийся в одно время у самки; 8. В английском языке есть схожее с русским выражение, но без упоминания воды; 9. Согласно мифам, в богиню цветов Флору превратилась лесная нимфа Хлорида, преследуемая богом восточных ветров Зефиром. Также в реальности есть одноименный балет; 10. Борей — древнегреческий бог северных холодных ветров, старший брат Зефира; 11. Генри Уордсуорт Лонгфелло (1807-1882) — американский поэт и переводчик, известный прежде всего «Песнью о Гайавате», основанной на легендах индейцев.