Дороги сестер Блэк

8 ноября 1973 года       Тяжелый осенний туман пластом лег на ночной Лондон, одинокие фонари еле пробивались сквозь молочную пелену, и от того смотрелись, как болотные огоньки на топях. Дорожные мостовые покрылись лужами от дождя, из-под люков слышался шум воды. Белла зябко куталась в подбитый мехом пальто, Рабастан явно из мерзлявых. Однако делать нечего, визит Родольфуса с женой в известный бордель вызовет неудобные вопросы, а его одного она не собиралась отпускать. Он клялся, что лишь узнает необходимое, но она скорее поверит лепрекону.       Яксли, третий в их компании, не сдерживал наглой ухмылки, идя с ними. Новость о положении новой миссис Яксли по правилам приличия должны были сообщить лишь по истечении третьего месяца, но он не мог не удержаться, чтобы не поддеть Родольфуса, недруга с времен Хогвартса. И её, сестру прежней неверной невесты. Сгорая от злости при виде самоуверенно шагавшего Яксли, Белла ненавидела его, если справедливость восторжествует, то пусть его очкастая и невзрачная женушка принесет ему еще одну нежеланную дочь. Или помрет вместе с младенцем.       В угрюмом молчании они достигли до Лютного переулка, до брусчатого тротуара, отделявшего от Косой аллеи. Шумные магазины и заполненные бары сменились дряхлыми лавками и злачными пабами, по полупустым улицам пьяно шатались редкие прохожие. Белла с отвращением смотрела на их дырявые мантии и шлепавшие по камня ботинки, какова её компания! Такова цена за страх, убийство грязнокровки Лавгуда побудила к придумывания идиотских кодовых слов, а отравление мамонта Пруэтта — к многочисленных проверкам на яд. Потому приличные волшебники стремились остаться дома, выходя лишь на празднества или для подготовки детей к Хогвартсу.       У границы сияла вывеска с белой виверной (1), давший имя пабу, следом расположилась слесарная мастерская, одна из немногих опрятных заведений Лютного переулка. Её деревянный порог очищал облезлый веник, управляемый светловолосым коротышкой. Белла прошла мимо, подозрительно глядя в мелкое лицо, нечто знакомое промелькнуло в её памяти. Коротышка, впрочем, равнодушно молчал, лишь приподняв цилиндр. Тем временем туман расступался, на горизонте виднелась арка, граница Лютного переулка и Горизонтальной аллеи, пройдя через неё Белла с Родольфусом и Яксли оказалась перед непримечательным треугольным зданием. Только яркая вывеска, украшенная драгоценными камнями, выделяла место. «Магия красоты», тайное прибежище благородных от жен и детей. Родольфус хотел было похотливо улыбнуться, как тут же получил чувствительный толчок в бок и с недовольным молчанием кивнул вышибале, заходя внутрь.       Белла сжалась, готовясь к оглушающему шуму, но её ожидала вполне пристойная обстановка, гоблин-пианист играл спокойную мелодию в окружении молчавших посетителей. Лишь скудно одетая девушка методично вела полными бедрами под музыку. Родольфус опустился на ближайший стул, Белла и Яксли сели по бокам, бросив на него цепкие взгляды. — Не переживайте, няньки, не собираюсь я на сцену лезть! Тем более к этой вялой рыбине. Сменилась музыка, к пианино присоединились скрипки, девушку сменило трио в пышных юбках по колено и туфлях на высоких каблуках. В процессе танца они закидывали ноги, не стесняясь засаленных панталон. Среди посетителей началось движение, но Родольфус хмыкнул. — Я знал, что англичане — ворюги по природе, но если крадете, то делайте незаметно! — Какая мерзость, — сказала Белла, хмурясь, — кто из волшебниц соглашается на такую работу? Яксли осклабился. — Ведьм здесь мало, разве что пришедшие по собственной глупости, в большинстве работают те, что могут видеть нас, но не колдовать, ибо идти им некуда.       Под стук барабанов на сцену выскочила танцовщица в ярко-красном платье, в процессе быстрого танца она задирала подол, показывая стройные ноги в шелковых чулках. Затем она сорвала юбку и резко швырнула в публику, и, оставшись в красном трико, приняла соблазнительную позу. Белла сидела красная, как варенный рак, она стыдливо снимала с себя порванную ткань, не зная, куда деться от липких взглядов и насмешливых слов. Родольфус глумливо захохотал, пихнув локтем в бок. — Давай, Басти, покажи ей, на что способен! Дрожа от ярости, Белла хотела было накинуться на мужа, но Яксли схватил за локти и злобно прошептал. — Не забывай, зачем мы здесь.       Тяжело вздыхая, она поднялась под громкий смех всего зала и обреченно побрела за вертлявой танцовщицей. Служба Темного лорда сложна и опасна, но Белла не представляла, что придется жертвовать чувством собственного достоинства. А все из-за глупой ошибки! Из-за идиота Джагсона, напутавшего с расписанием! Из-за щепетильного труса Яксли, не сумевшего вовремя расправиться с соперником! Из-за громкого Родольфуса, привлекшего к себе слишком пристальное внимание! И самое главное, из-за сестры, слабой на передок! Не прошло и года, как тут же она разродилась ублюдком, потрясающая плодовитость!       Девица вела её, кокетливо улыбаясь, по полутемной узкой лестнице и скудо освященном коридору второго этажа. Из плотно закрытых дверей доносились сдавленные стоны, внушавшие Белле не сколько стыд, сколько отвращение. Руки запотели, а спину сводило судорогой, знает ли девица, кто с ней, Рабастан или его кузина? Не полезет ли к ней? Откажи, и за Рабастаном пойдет нехорошая слава импотента, но становиться мужчиной во всех смыслах не хотелось!       Наконец-то они добрались до самой дальней комнаты, неторопливо усаживая Беллу на мягкий стул, девица сперва зажгла ароматические свечи, поставила пластинку с медленной музыкой на граммофон, лишь затем присела рядом на кушетку. Белла видела палочку в её руках и недоумевала, что постигло её продавать свое тело! — Наше дело цвет и процветает? Белла ответила ей спокойней. — Милорд и мы очень хотели бы, что так и было, но грязь упорно сопротивляется. И сопротивляется удачно! — Меня зовут Линда Вэнс, но здесь меня знают, как «Сладкую Ли», — девица представилась, принявшись за пудру, — я понимаю, что в ваших глазах слишком грязная, но поверьте, у меня нет выбора. Здесь больше платят, чем, допустим, в «Дырявом котле». Белла хмыкнула. — Вы чисты? — Не так, как вы, сэр, но мои родители были волшебниками. Мой отец, Огаст, поддержал Гриндевальда и поплатился жизнью за верность. Белла, потирая худые пальцы, вкрадчиво спросила. — Хотите, чтобы Милорд вернул вам, — она особо подчеркнула, — то, что вам причитается? Вэнс вдруг отвернулась, обронив пудреницу. — Да, но не ради меня, а ради дочери. Эмми заслуживает лучшей участи. — В самом деле? Вэнс повернулась, сжав кулаки. — Сэр, не смейтесь над материнскими чувствами, у вас ведь нет своих детей! Белла вскипела, наглая дама должна знать, что брат Рабастана — бездетен! — Если тебе так дорога твоя дочка, то уж нашла бы способ заработать прилично! Ты просто не хотела пачкаться! Вэнс, надувшись, прошипела. — Так вам не нужна моя информация? Белла вскочила на ноги и, схватив Вэнс за горло, приставила к ней палочку. — Милорд узнает о твоей спесивости и, будь уверена, ты пожалеешь. Вэнс испуганно заморгала и заикала от ужаса. — Я…я…я все скажу. Торжествуя, Белла отпустила её, но по-прежнему стояла над ней. Откашлявшись, Вэнс упала на ложе и сказала. — Колонию оборотней перевели с Фрух-Илана на Сент-Килда (2), и Фенрир вместе с ними. — Фенрир? — Фенрир Грейбэк, их негласный лидер, известный буян. Белла потерла виски, Рабастан, работая с гоблинами в банке, не мог знать об оборотнях, и Родольфус, бывший мракоборцем, тоже не располагал нужной информацией. — Поначалу его таким считали, — продолжала Вэнс, — даже когда напал на двух маггловских фермеров, оправдали, но тут все дело в одном идиоте с отдела духов…. — Ближе к делу, Вэнс. — Ладно, — немного обиженно сказала она, — в общем, выяснилось, что он нападал на детей и обращал их, причем и среди нас. В Азкабан его не отправили, вдруг кого покусает, и отправили в колонию. Но их решили переселить. Белла чувствовала себя сбитой с толку, о колонии оборотней она слышала впервые в жизни. — Вы ничего не понимайте, сэр? — Да, и я требую объяснений! Вэнс устроилась поудобней на бархатном ложе и, отпив из хрустального бокала вина, начала рассказ. — В прежние времена оборотни, как и всякая нечисть, шастали по свету и всех грызли, после Статута доставили немало проблем. Куда их девать? Магглам показывать нельзя, но магам сильно не нужны. А когда они помогли в очередной раз восставшим гоблинам при министре Флэке, то такое учудили, что все чистокровные всерьез задумались. «Гибель первенцев», не слышали о таком? Белла не любила ощущение неизвестности, особенно, когда вопрос задавался именно ей. Она принялась вспоминать лекции Бинса, профессора столь скучного, что не заметил свою смерть. — Про объединенные силы оборотней и гоблинов нам говорили в Хогвартсе, но что еще за первенцы? При виде довольной улыбки Вэнс Белле сильно захотелось выбить ей зубы, но внутреннее предчувствие заставило сдержаться. — Оборотни проникли в дома чистокровных и кусали первенцев, не просто детей, а старших сыновей. — Наверно, приближенных министра? — Если бы! Именно всех! Беллу обдало холодом, 1752-той год, кто был у Блэков тогда? — И куда столько оборотней дели? — Большая часть детей погибла, но некоторые выжили. А потом таинственно пропали! — И что было дальше? — немного пискляво произнесла она, но Вэнс не обратила внимание. — Тогда другой министр Гор приказал отловить всех оборотней и поселить их на удаленном острове. Выбрали Внешние Гебриды, и часто меняли места. Ощущая дурноту, Белла расстегнула воротник тесной рубашки Рабастана. — Почему ничего неизвестно о колониях? — Черт знает, может, чтобы не расправились с ними, а может, чтобы панику не разводить. Но их там держат, чтобы магглы не видели, и нас не грызли. Кто новый обнаружится, и его туда отправляют. Кто сбежит — и снова его туда. Живут, как животные, в норах, раз в месяц им приносят одежду и еду, чтобы никого не сожрали. — А откуда берут? — Вообще-то, из казны тратят самый минимум на них, скупают в магазинах черствую еду и поношенную одежду, — вдруг Вэнс засмеялась, — вы поверите, сэр, но есть идиоты, что жалеют их. Твердят, что их лечить надо, и собирают сами подачки для них. Но никто к ним в колонию не спешит! Еще бы, все жалеют магглов, но сочетавшихся с ними браком, весьма мало! — А почему перевели? Вэнс снизила тон. — В администрации идут споры, многие не воспринимают их всерьез, думают, что Темный лорд не станет их воспринимать, как равных. — Да, это так. — Однако Дженкинс когда-то сама работала с ними и решила подстраховаться, и приказала перевести куда подальше. Фрух-Илан необитаем, но слишком близко находится к другим островам, а Сент-Килда находится далеко в море. Белла недоверчиво смотрела на Вэнс, её семья потеряла всякое влияние, раз она работает здесь, и никак не могла сообщить прямиком из министерства. — Откуда ты знаешь? — Ко мне приходил один молодчик, Белби, кажется. Он одержим лечением оборотней, о чем трепал. Выпил много огневиски и все рассказал. И про историю оборотней, и про колонии. Незадолго до полнолуния он собирается привезти партию еды и одежды. — С ним должны быть мракоборцы. — Нет, эта тайна не должна распространяться. Только свои из бюро регистрации оборотней. Завтра они поедут прямиком из министерства. — И это все? — Все, сэр. Белла чинно поднялась, поправив смятые штанины, она старалась придать себе довольный вид. — Сэр, вы замолвите за меня? Я помогла вам! Белла ехидно улыбнулась. — Насколько ценной окажется помощь решит уже он.

***

9 ноября 1973 года       Дочь — это чужая радость, отрезанный кусок и нечто временное, именно так учили Беллу. Она рождена, чтобы принести честь другим, так говорили ей родственницы. Конечно, никто не мешает после свадьбы навещать семью по праздникам, но теперь ей придется уделять меньше внимания. Став мадам Лестрейндж, Белла невольно подтвердила слова, за год и три месяца она побывала в родных пенатах всего три раза, и два из них — без мужа. Слишком много ужасных воспоминаний всплывало на общих сборищах, слишком много грехов припоминали друг другу.       Робко подходя к воротам из дамасской стали, не иначе, как принесенным Сириусом Первородным из крестового похода, Белла напряженно выжидала. Если где и можно найти скелет из мрачного семейного шкафа, то только дома. Белла вытянула шею, высмотрев дядю Альфарда, начать поиск она решила с наиболее безопасного варианта. — Прости, пупсик, — заговорил он, виновато опустив голову, — но сама знаешь, какие времена. Скажи что-то, чего ты знаешь обо мне. Белла задумалась, она могла сказать многое, об игре в «Сканторпских стрелах», о проигрыше тысячи галленов в плюй-камни, и о любви к выпивке. Но все или мелочное, или общеизвестное. — Что угодно? — Что угодно, пупсик. В памяти промелькнули исписанные листы пергаменты, перепачканные слезами и кровью. — Ты целовался с Эйлин Принц в Хогвартсе. Альфард зашатался на месте, прерывисто дыша и выпучив глаза. Торжественно Белла ответила на его немой вопрос. — Папа как-то рассказал. Альфард помотал головой. — Мерлинова жопа, ну, я же не знал, что она ему тоже нравится, ну что за злопамятная… ох. Ладно, верю, проходи. Белла в мстительной радости прошла мимо дяди, сутуленного и согнутого, заходя в дом, она остановилась и спросила. — А как ты докажешь, что тебя не подменили? Альфард неожиданно распрямился и неловко посмотрел на неё. — Белла, ты хочешь услышать о своем отце? Белла встрепенулась. — И что же? — Он на первом курсе хотел повеситься. Белла резко сжала ручку двери и чуть не сорвала её, Альфард какое-то время помолчал, тщательно подбирая слова. — Его староста наш довел, не зная от кого, но он выяснил о нашем родстве с тем моряком, и стал дразнить. Сигнус даже веревку сделал из шнурков, однако передумал. Белла хотела спросить, от волнения горло пересохло. — Тогда погибла одна девчонка в туалете, и он сильно испугался, даже меня просил его сопровождать. Сняв верхнюю одежду и обувь, Белла вошла в бордовую гостиную Рудбрука и тяжело опустилась в мягкое кресло прежде дяди. Альфард развел руками и присел рядом на диван. — Тыквенный сок, сливочное пиво или что покрепче? — Пиво. — Как скажешь, — Альфард протянул и взмахнул палочкой, притянув две бутылки и два бокала. Белла, отпив, вдруг посмотрела на дядю. — Что за случай с гибелью? Неужели до вас добрались маггловские бомбы? Поперхнувшись, Альфард ответил. — Нет, там наши постарались, — тяжело вздохнув, он продолжил, — был у меня однокурсник, Хагрид, кажется. Белла едва не уронила бокал. — Школьный лесничий?! — Да, он самый. Идиот, каких поискать, причем что хуже — здоровенный идиот! Вечно всем на пятки наступал, мял котлы и прочее. Чтобы ты представляла, какой он, я просто расскажу про первые наши уроки, — Альфард заговорил быстрей и яростней, — на трансфигурации посеребрил не спичку, а мой палец! На Заклинаниях поднял вверх не перо, а меня! На Защите испробовал Экспеллиармус на мне и вышвырнул из класса! На Травологии порезал мне рукав! На Зельеварение расплавил мой котел! Мне пришлось просить папашу купить новый, и получил от него Кричалку. На Астрономии наступил на мой телескоп! И снова я от папаши получил. На Истории магии опрокинул чернила на мой учебник! Белла посмеялась, глядя на огромного Хагрида, она всегда удивлялась тому, как он помещается в дверях. — Ничего веселого, пупсик, меня просто постоянно с ним в пару ставили. Белла неожиданно посуровела. — Что он сделал с той девчонкой? Нечаянно удавил? Альфард резко поставил бокал, пролив на себя огневиски. — Этот кретин где-то нашел акромантула. — Кого? — Да-да, самого настоящего акромантула, у кого купил, хрен знает. Но его он упустил, и тварюга напала на девочку. Из-за него потом чуть школу не закрыли. Белла всполошилась, она определенно слышала что-то новое. — Мерлинова мамаша, неужели все так серьезно? Альфард сказал спокойней. — Рядом с туалетом, где её нашли, была надпись. Я никогда не забуду её, честное слово, даже если буду пускать слюни, как дядюшка Арти, в желтом отделе! — прокашлявшись, он произнес, — «Тайная комната открыта! Враги наследника, трепещите!» Белла заморгала, вновь мысленно оказавшись в Хогвартсе, в голове мелькали страницы учебников. — Тайная комната? Разве это не легенда в духе ночных страшилок? Альфард усмехнулся. — Старосты пугали? — Нет? Я прочла в старом издании «Истории Хогвартса». — Вот как! А нас всех Лу пугала, — Альфард уставил морщинистые руки в бока и принялся ворчать, — Еще одно нарушение, и вас утащит чудовище из Тайной комнаты! Белла не стала смеяться, напротив, она посуровела. — Она существует на самом деле? — Нет, иначе бы за тыщу лет нашли! Один из директоров, как его, Гонт, трубы канализационные прокладывал, но тоже ничего не обнаружил! — Гонт? — Белла силась вспомнить, — Не тот директор, что на дочери женился? Как мамонт Пруэтт говорил? — Может быть, но это не важно. Главное для шишек в Попечительском совете был сам факт упоминания. Представь себе, Гриндевальд во всю лютует, а тут в школе один слизеринец пишет надписи и напускает чудищ! К слову, девчонка была из магглов. Белла лишь фыркнула, дело прояснилось. — На Слизерин спустили всех дементоров? — В фигуральном смысле, да. Тюлень нас просто достал, трепал всю неделю, не верил, что никто ничего не видел! — Тюлень? — Слагхорн, он тогда усов не носил, но уже поправлялся. — Но Хагрида поймали? Альфард дернулся. — Староста наш застал с поличным. Хагрид ревел, как авгурей, клялся, что убивать не хотел, и его зверушка и мухи не обидит. Но Диппет слушать не стал и исключил из Хогвартса. Белла снова в мыслях обратилась в лесничему, что-то не давало ей покоя. — Но как его оставили в школе? — Дамблдор заступился, — Альфард презрительно сказал, — настоял на вскрытии, чего не сделали из-за жалости к родителям девочки. Но доводить дело до суда не стали, к тому же выяснилось, что Хагрид ничего не писал на стенах… — А кто тогда? — Черт знает, может кто-то из наших, но кто сейчас расколется. Дамблдор еще настоял, чтобы его оставили работать, раз учиться нельзя. А как раз лесничему понадобился помощник. — А чудовище? — Сбежало. Вряд ли оно выжило в холодных лесах Шотландии.       Белла повела плечами, она никак не могла представить столь богатое прошлое школьного лесника. Для слизеринца туповат, а для убийцы — тем более, и ненависти к грязнокровкам не замечалось. Так изменился с возрастом или хорошо притворяется? — Как звали грязнокровку? Альфард принялся потирать лоб. — Подзабыл, если честно. Что-то с растением связано. — Роуз? — Нет. — Лили? — Нет, что-то на «М». — Маргарет? — Нет, — Альфард вдруг прищелкнул пальцами и воскликнул, — Миртл! — А фамилия? На «Т» как-нибудь. — Нет, что-то на «Уо», то ли «Уоррен», то ли «Уоллес». Белла разочарованно поднялась, не узнав ничего знакомого. — Я буду в библиотеке. — Пожалуйста, — Альфард вдруг мягко спросил, — Белла, извини за личный мотив, но… — С Родольфусом все в порядке, — резко она ответила, — детей пока нет! — Ну ладно.       Белла быстро поднялась по лестнице, по непонятной причине неподдельная забота дяди задела сильней, чем если бы Вальбурга оскорбила. В чем причина, в непривычности слов или в том, кто говорит! Нет, не Альфард должен утешать её, и не Орион должен был вести к алтарю. С невеселыми мыслями она достигла дубовой двери в конце коридора, и, зайдя внутрь, принялась сновать между многочисленных шкафов. Березовые полки оказались забиты, и Белла внимательно смотрела на корешки. Научные труды по магии, художественная классика, легкие романы, сборники стихов. Попадались и необычные экземпляры, трактаты о невозможности вращения Земли вокруг Солнца, анатомические атласы магических существ, справочки по нанесению порчи и даже «Сонеты колдуна», прикованные к полке несколькими цепями.       Находила Белла и труды предков. «Галльский петух и прусский орел», труд Финеаса Найджелуса. Ветхие карты с нанесенными Скорпиусом побережьем Америки и островами в Тихом океане. Дряхлый экземпляр Библии, переведенный Кансером на английский. Древние свитки, исторические записки о Генрихе III, написанные Гемини и иллюстрированные Кэприконусом, и, неожиданно от них же, сборник восточных сказок. Продай их архиву министерства, и живи всю жизнь в золоте! Но Белла долго не могла найти трудов об оборотнях, и найденные оказались мало на что годными. Неожиданно она нашла записки Лео Блэка со вскрытием нескольких оборотней, но ничего связанного с семьей.       По истечению часа Белла отыскала родословную схему, сложенный лист пергамента между астрономическим атласом и старым номером «Трансфигурации сегодня». Первым она заметила Лео, родившийся в 1765 году, то есть через тринадцать лет после восстания гоблинов и оборотней. А вот его отец Фаэтон, заставший бунт в девятилетнем возрасте. Белла подозрительно присмотрелась, он был единственным сыном Дельфиниуса Блэка и его второй жены Гвендолин Селвин, братьев, родных или единокровных не имел. Три его сестры не могли быть жертвами, так как пережили детство, вышли замуж и оставили потомство. «Гибель первенцев» обошла их семейство или опять от неё скрывают неприятную тайну? Убрав пергамент, Белла вызвала Кричера, старый домовик должен знать и не может ей соврать. — Хозяйка Белла что-то требует? — подобострастно он произнес, не забывая вытирать ложку. — Да, Кричер, скажи, ты все еще подчиняешься мне? Эльф задумался. — Хозяйке Белле лучше обратиться к домовикам Лестрейнджей, но раз хозяйка призвала Кричера, Кричер ей и услужит! Белла довольно усмехнулась, до чего рабская душонка! — Итак, Кричер, что ты скажешь о «Гибели первенцев»? — Ужасное время! — воскликнул он, — Хозяйка не представляет, как страшно было тогда, Кричер был юн, но Кричер все помнит! — Великолепно, тогда ответь, нас эта напасть миновала? Кричер задрожал дряхлым телом, от чего Белле стало дурно. — Кричер, я тебя в кипятке сварю, если не скажешь! Домовик обреченно склонился. — Варите, хозяйка, бейте недостойного Кричера, но он уже дал клятву хозяину Дельфиниусу. Белла зло развела руками. — Он мертв! — Хозяин потребовал от Кричера молчать даже через тысячу лет. — От тебя пользы, как от мертвого! — крикнула Белла и пнула старинный глобус. Кричер всполошился. — Хозяйка Белла, эта вещь — бесценный дар от королевы Скорпиусу! — Плевать! — упав на табурет, она схватилась за голову и сказала, — Не самого же Дельфиниуса вызывать! Домовик взбодрился. — Кричер может позвать его с портрета. Белла вздохнула и слегка кивнула, ожидая эльфа, она чувствовала, как покрывалась потом. Мерлинова матушка, откуда у её предков такая мания вляпываться в ужасные истории! Потом она удивляется, откуда предатели крови берутся. — Хозяйка Белла, он прибыл. В проеме морского пейзажа появился невысокий волшебник средних лет, фамильные угольно-черные волосы поседели на лбу и висках, а черные глаза потухли. Одет был нелепо, как положено моде его времени, парик сполз и не скрывал намечавшейся лысины, смуглая кожа проявлялась сквозь слои пудры и румян, а полная фигура выпирала из тесной мантии. И все же Белла поднялась и поклонилась, пока предок изучал её. — Представьтесь, юная леди. — Беллатрикс Белладонна, ваша семь раз правнучка. К слову, я — мадам Лестрейндж. — Для меня не так важно. Руки чесались поджечь портрета каждого предка, проявлявшего к ней подобное высокомерие, но Белла медленно выдыхала, унимая раздражение. — Что вы хотите узнать от меня? — «Гибель первенцев». Дельфиниус неуютно поежился. — Кто выдал? — Никто, я сама поискала в архивах. Дельфиниус обернулся по сторонам, с явным испугом ища шпионов. — Ты клянешься честью семей, Блэков и Лестрейнджей, что никому не раскроешь нашу тайну? — Клянусь, — Белла ответила, теря терпение, — так что случилось? Он принялся теребить кружевной галстук, не решаясь сказать. — Оборотни, ошибка природа, мерзкие отродья, ох, почему мы их не истребили в древности! — Я полностью согласна с вами, но ближе к делу. Круглое лицо предка исказилось. — Министр завел речь об обязательном, как бы выразиться пристойно при даме, холощении (3) оборотней. Разумеется, они не были довольны и задумали ужасную месть, — чуть не плача, он добавил, — они не стали заражать нас, взрослых, решавших их судьбу, нет, они поступили коварней. Белла почувствовала, как отяжелели ноги. — Я нисколько не сомневаюсь, что гоблины наводили их, в полнолуние они теряют рассудок и способны разорвать на части собственную мать! Фаэтон, бедной мальчик… Белла зашаталась, как громом пораженная. Она вспомнила давно подзабытое Рождество 1965-того года, родича, еще пребывавшего в здравии, и его историю о «черных» овцах. — Он был оборотнем? — Великолепное умозаключение, однако! Белла зло топнула, все будто сговорились. — Я полагаю, мне не стоит говорить дальше? Белла раздраженно выдохнула, Дельфиниус не блудная девица из кабаре, спорить с ним не годиться. — Нет, продолжайте, что с ним дальше случилось? Предок потер лоб. — Я не мог отправить его в Хогвартс, я не верил заверениям, что школа станет домом для каждого, и объявил о слабом здоровье. Я не мог обратиться в лечебницу Святого Мунго, иначе бы простился с сыном навеки, и сделал для него все, что мог. Приглашал учителей и осыпал подарками, но каждое полнолуние я запирал его на чердаке, где когда-то мой отец прятал лишившуюся рассудка бабку. Белла натужно прочистила горло, прежде чем спросить. — Он был женат, разве нет? — И вновь потрясающее умозаключение, — не обращая внимание на красное лицо Беллы, он продолжил, — Септимуса Малфоя одолевали сомнения касаемо союза с нами, не верил, что Фаэтон выживет, я использовал все свое красноречие, убедив, что лучше для любимой дочери Лауры жениха он не найдет. Белла как-то видела её портрет, отметив за богатством наряда чахоточный румянец, тусклые волосы и грустные глаза. Она заявляла, что скончалась от болезни. — Неужели она не замечала особенностей супруга? — Я не настолько наивен, чтобы доверять клятвам, и поэтому наложил на неё Непреложный обет. Справедливости ради, она не давала поводов сомневаться в себе, в конце концов она подарила внука. Назревал самый важный вопрос, каждое слово давалось с усилием. — Как она умерла? Дельфиниус замер, сжимая кулаки, долго молча, он решился на ответ. — Меня не было в тот день, когда Фаэтон вырвался на свободу. Жажда крови и затуманенный рассудок вытеснили чувства и привязанности, и он направился в детскую. Лаура поступила так, как сделала бы любая мать на её месте, однако сил не хватило на сдерживание звериной ярости. Белла нервно сглотнула, ощущая отлив крови с лица. Вот она перед телом Федры Роули, вернее перед тем, что осталось. — Фаэтон пришел в себя утром, чтобы увидеть растерзанную жену перед дверью в комнату сына. Он не захотел больше жить и в тот день отыскал серебряный нож. От осознания чудовищной правды к горлу подкатывал ком, Белла взмахнула свернутым пергаментом, отгоняя тошноту. — Ваши слова невозможны, ликантропия разве не передается по наследству? Она ожидала нового ехидства от предка, но Дельфиниус лишь развел руками. — Я не изучал медицину и не имел никакого желания разбираться. Однако нам благоволили небеса, разве что Лео предпочитал бифштексу мясо с кровью. Хотя до меня доходили слухи о полученном потомстве от оборотней. Неожиданно заболели руки, Белла потерла кожу, смотря на просвечивавшиеся вены, в которых текла кровь зараженного. — Последний вопрос, уважаемый прадед, почему вы так держались за сына? — Ты хочешь узнать, почему я по примеру своего круга не избавился от супруги и не попытался найти новую, чтобы завести с ней наследника? Белла провела языком по пересохшим от волнения губам. — Да, я имею право узнать. — Моя первая супруга, девка из Кэрроу, позорила меня, деля постель с многими волшебниками, включая министра Роули. Хвала Мерлину за её бесплодие! Когда её разврат наконец-то свел в могилу, я заключил брак с девицей Селвином, обманувшись её скромностью. Я полагал себя счастливым из мужей, пока не обнаружил её в положении, притом что на гобелене не появилось новой линии. Она призналась в интрижке с Натчбуллом, что тоже станет министром, и клялась, что не хотела изменять, лишь подалась соблазну от отчаяния, что она так поражена болезнью нашего сына и искала утешения. Я простил её и скрыл позор, благо, она принесла дочь, но более не доверял ей. И никому из женщин! Две жены изменили мне, и третья оказалась бы не лучше. Белла фыркнула, сколько она слышала подобные обвинения, и от кого! От Яксли, не скрывавшего свое потребительство в браке, от дедушки Поллукса, опозорившийся в юности, теперь и от него! — Что в вас было такого, что побуждало жен обманывать вас? — На подобную наглость я отвечать не намерен!

***

      Ноябрьский ветер тревожил море, и волны раз за разом набрасывались на берег, сотрясая с каждым напором. Родольфус храбрился, стоя слишком близко, Белла предусмотрительно наложила щит вокруг себя, Джагсон постоянно отбегал, Яксли вовсе не подходил к берегу. Лишь Милорд не двигался с места, бесстрашно принимая брызги, также спокойно звучал его металлический голос из-под маски. — Корбан, друг мой, не обманываешь ли ты? Яксли дернулся. — Я бы не посмел, Милорд. Бюро по регистрации оборотней никогда не отличалось пунктуальностью на моей памяти, придется подождать. — Надолго? — Нет, Милорд, максимум полчаса. — Я поверю тебе на слово, Корбан, — повернувшись, Волдеморт продолжил, — я предлагаю воспользоваться заминкой для уточнения нашего плана. Запомните, оборотни должны увидеть в нас спасение, поэтому свое презрение, несомненно заслуженное, не показывайте. — Да, Милорд, — хором они произнесли. — Разумеется, они не станут нам помогать лишь за вежливое обращение, потому что не скупитесь на обещание. Но предлагайте первыми, — Волдеморт позволил себе улыбнуться, — нет, сначала выслушайте их, потом исполните что-то безобидное и маловажное. Они поведутся, как малые дети, не сомневайтесь. — Да, Милорд. Волдеморт снова посмотрел на хмурое небо, не увидев кортежа, и обратился к ним. — Скажите мне, как вы поступите с прибывшими? Белла ответила первой. — Мы сохраним жизни работникам, лишь наложим на них «Империус». — Верно, — довольно сказал Волдеморт, — они нам понадобятся живыми.Что еще? — Как только сделаем, что надо, — сказал Родольфус, — стираем им память. — И только! Нам не нужно лишнее внимание со стороны министерства, пока что. Джагсон, не хочешь ничего сказать? Он задрожал. — Я выполню ваш приказ, и если что — требования оборотней. Волдеморт кивнул. — Превосходно, друзья мои, и помните — вы обязаны преуспеть! Иначе молитесь, чтобы оборотни добрались до вас первыми, — посмотрев в небо, Волдеморт прошептал, — я покидаю вас.       Как только Милорд переместился, Белла спряталась за порослью вереска, Родольфус, Яксли и Джагсон последовали её примеру. С неба спускалась повозка, её окованные железом колесы с грохотом потревожили землю. Из неё быстро выскочили восемь волшебников, юноши и девушки, и немедленно засуетились. Кто-то накладывал Дезиллюминационные чары на повозки и крылатых лошадей, кто-то ставил щиты вокруг животных, а кто-то вытаскивал крытые ящики. Из группы вышла короткостриженная ведьма и направила палочку на морскую глубь, с бульканьем из волн поднимался небольшой двухмачтовый корабль. С его палубы шумно сливалась вода, паруса, расправляясь, обладали всех брызгами.       Предводительница процессии подошла к цепи, собираясь потянуть судно, когда Родольфус кивнул, призывая к нападению. Разразился бой. Белла мгновенно оглушила двух волшебников и обезоружила еще одну, её муж одолел трех в неравном бою. Джагсон невидимым хлыстом сбил с ног оставшихся, в том числе предводительницу, пока Яксли на каждого из пленников накладывал Империо. — Главная пусть представится! — Дидона Маккиннон, — через силу произнесла она. — Кто еще из вас важный? — Я, — выкрикнул юноша с родимым пятном на лице, — Дамокл Белби, представитель от лечебницы Святого Мунго. Белла напряженно вытянулась. — Зачем ты здесь? — Для эксперимента, проверяем допустимые дозы аконита в пище. Разумеется, без согласия самих оборотней. — Ведите нас!       Послушно пленники усадили их на корабль и отчалили от берега навстречу неспокойным волнам. Палуба ходила ходуном от их резких движений, никто не стоял без дела. Белла с толикой восхищения смотрела на слаженные действия, даже с затуманенным разумом они работали. Следом она перевела взгляд на Джагсона и Родольфуса, жалея, что не все Пожиратели могут похвастаться такой сплоченностью. Маккиннон по-прежнему сопротивлялась, корчась при ответе, пока Яксли допрашивал её. — Что говорят в министерстве об оборотнях? — Гарольд Минчум из администрации министра требует их полного истребления. Он даже тайно приходил к нам, предлагал деньги. Родольфус заговорщически прошептала Белле. — Поняла, кого мы назначим приемником на должность министра. Белла громко спросила. — Зачем? Он-то все испортит! Яксли одернул — Тише! — Почему же? Они ничего не слышат. Родольфус развернул её и принялся раздраженно объяснять. — Мы никогда не обсуждаем планы при пленных, даже одурманенных Империо.       Белла обиженно отвернулась, они по-прежнему недооценивают её несмотря на все сделанное. Это она убила Лавгуда, до которого никак не могли добраться, и стерла память его желтокожей девке, благодаря чему преступление до сих пор не раскрыто. Это она устроила взрыв у «Дырявого котла», отправив на тот свет и магглов, и магов. Это на её свадьбе погиб всесильный судья Игнатиус Пруэтт, хоть и не по приказу Милорда, но останься он жив, Пожирателям было бы трудней. И самое главное, именно она рискнула репутацией, чтобы допросить девку из «Магии и красоты», ни разу не выдав себя. И какова благодарность! Белла угрюмо глядела в морские воды, что-то подсказывало, что Селвина так не гоняли.       Почему к ней так предвзяты, считают её слабой, как всех женщин? Или чуют её «дурную» кровь? Белла внимательно посмотрела на свои руки, на выступавшие сосуды, так ли от неё за милю воняет псиной. Она подняла голову, приближалась ночь, и сквозь облака пробивалась луна, до полнолуния не хватало тончайшей полоски. За двадцать два года она ни разу не испытывала каких-либо странных ощущений, жажды крови или стремлений обратиться. Белла разглядывала себя, когда-то другой родственник рассказывал ужасную историю о нежелательных предках, столь ужасную, чтобы быть правдой. Однако она не сомневалась в искренности, зачем Дельфиниусу врать и брать клятву с домовика. Белла посмотрела вдаль, выискивая остров, скоро ли её учуют.       Впереди виднелись серые скалы, с которых в небо поднимался пар, многочисленные птицы, чайки, олуши и тупики (4), окружили приближавшийся корабль. Белла едва не оглохла от их пронзительных криков, птицы бесцеремонно садились на борт, явно ища пищу, и когда Маккиннон выпустила искры, распугав их, она передумала убивать её. Пока что. Родольфус тем временем нетерпеливо подбежал к Маккиннон, шатая судно. — Почему вы не выходите? — Мы ждем посыльного от них. — Зачем? Вы такие трусливые? — Это элементарная предосторожность. Заходишь в дикую природу — соблюдай границы. Яксли предупредительно выступил вперед. — Не артачься, если не хочешь стать содержимым желудков оборотней. Родольфус насмешливо хмыкнул, но замолчал, увидев приближавшиеся фигуры. Белла подошла поближе, дабы рассмотреть их поближе. — Кто посмел прийти к нам? Их было трое, двое юношей и девушка, в ободранной, не по погоде, одежде и дырявых ботинках. Грязные волосы развевались на ветру, глаза лихорадочно блестели на осунувшихся лицах. — Мы из службы спасения! — крикнул Белби, подталкивая ящики. Девушка подозрительно уставилась на них. — Я вас, чистоплюев, в первый раз чую. Парни пригнулись, будто готовясь к прыжку, Белла, Родольфус и Джагсон потянулись к палочкам, но Яксли вкрадчиво сказал. — Мы принесли мясо с кровью. Девушка вытянулась, что-то прошептала сообщникам, когда парни убежали в лес, крикнула. — Выберите двух из вас, тогда и пустим. А они, — она указала на Маккиннон, — пусть несут ящики. Яксли приказал Маккиннон, и она вместе с остальными пленниками направила палочки на ящики, перенося на берег. Белла хмыкнула, глядя на их работу, заявляют о желании помочь оборотням, но не спускаются на их землю. Родольфус расшагивал, вновь раскачивая судно, и громогласно сказал. — Жопомордый, ты идешь к ним. — Не указывай мне! — Отлично, — Родольфус, остановившись, осклабился и добавил, — тогда я иду вместе с Беллой. Яксли побелел от ярости, шепча. — Если хочешь нарушить долгоидущие планы, то лучше обесцень свое зачатие и сведи счеты с жизнью. Родольфус с хохотом хлопнул Яксли по спине, едва не швырнув его за борт. — Я не сомневался в твоей самоотверженности, — тише он обратился к Джагсону, — ты идешь с ним. Он обреченно вздохнул, подойдя к борту, когда Белла неожиданно оттолкнула его. — Я пойду. Яксли усмехнулся при виде перекосившегося Родольфуса. — Я не доверяю Жопомордому. Тяжелое лицо его потемнело, Родольфус снова хлопнул по спине. — Так тебя!       Девушка-оборотень наблюдала за перебранкой с глумливой улыбкой, показывая пожелтевшие зубы. Ответить ей не пришлось, подозрительно крадучись, из леса выходили прочие оборотни. Белла напряженно рассматривала их, двум-трем было примерно за тридцать, оставшиеся могли сойти за её ровесников, а кое-то — за ровесников кузенов. Девушка мановением руки призывала к себе, и Белла с Яксли сошли на берег. Оборотни перегрузили ящики на полуржавые тачки и повели за собой в лес.       Белла заранее подготовилась к встрече, ничего красочного в одежде и никаких украшений, лишь удобная темная мантия, теплый плащ и прочные ботинки. Однако ощущения неловкости не отпускало её. Как говорила погибшая Федра Роули об оборотнях, на девяносто девять процентов — человек, лишь на один — зверь, но именно эта часть опасней. Однако Белла, глядя на них, сомневалась, даже в человеческом обличии они походили на зверей. Волосы сбились в колтуны, ногти походили на когти, босые ноги некоторые задубели, как кожа дракона, и сквозь дыры в одежды виднелись крошечные вши. Белла нервно почесалась, она пообещала себе горячую ванну после визита, если останется в живых, разумеется. Она снова обратила внимания на возраст, доводилось видеть девочек из семей со скромным достатков. Но Скиттер, очередной отпрыск многодетных родителей, одевалась лучше, Делюс, вынужденная бороться за денежный приз, питалась обильней. Даже от Кэрроу и её мерзкого братца пахло не так отвратно, дорогу по редкому лесу сопровождало незримое облако вони.       Оборотни привели их на открытую поляну, окруженной линией одноэтажных домов, возле огромного костра скучковались не меньше сорока оборотней, языки пламени освящали грязные лица, запекшиеся губы и желтые зубы. При скрежетавших звуках тележек они отвернулись от живительного тепла и начали обступать прибывших. Белла и Яксли потянулись к палочкам, оборотни принялись скалиться, источая отвратительный смрад. Неожиданно их оставили, Белла, брезгливо морщась, вытянула шею, дверь одного из домов широко раскрылась, и вышел высокий мужчина, на широких плечах не сходилось поношенное пальто, некрасивое лицо заросло серыми усами и бородой. Белла пораженно заметила его босые ноги, напоминавшие подошвы башмаков, до того почернели от земли стопы. Оборотни почтительно расступались перед ним, пока он подходил к Яксли. — Темный лорд прислал нам закуску или потрепаться хочет? Белла встрепенулась и вытащила палочку, вызвав только общий хохот. — Ты не успеешь! — крикнул кто-то. — Заткнись, Струпьяр! — раздался лающий крик предводителя. Яксли, не убиравший палочку, нетерпеливо прокряхтел. — Грейбэк, я полагаю? — Фенрир Грейбэк, он самый. — Мы можем поговорить наедине? Фенрир усмехнулся. — От детей у меня нет секретов. Белла удивленно обвела оборотней взглядом, среди них встречались и убеленные сединами. — Они все? — Мы все по крови братья и сестры, — добавила девушка, встретившая их. — Верно, Неттл, — Фенрир обратился к своим «детям», — ну-ка скажите нашим гостям, хотите к своим мамашам и папашам? Поляна наполнилась криками, одни хохотали так громко, Яксли зажал уши, другие ругались столь грязно, что смутили бы Родольфуса. — Слыхали? — Фенрир довольно сказал, — Да я сам своих предков прикончил вместе с выродком, что они наплодили вместо меня. Белла обменялась удивленным взглядом с Яксли, она не знала, ужасаться жестокости по отношению к родителям и младшему брату. Или завидовать его выдержке! — Все это очень трогательно, — Яксли ехидно сказал, — но нам необходимо обсудить серьезные темы. Фенрир издал нечто, походившее на рык. — Или выкладывайте, нахрена приперлись, или я вас скормлю детям! Белла хотела было ответить ему, но Яксли вмешался первым. — Как скажешь, Грейбэк. Фенрир глумливо посмеялся над ними. — То-то же! Усевшись на продавленное кресло, Фенрир жестом немытых пальцев указывал на расшатанную скамейку. Пока оборотни разбирали содержимое ящиков, их предводитель, ковыряясь в зубах, начал разговор.  — Чего хочет от меня ваш лорд? Белла еле сдерживалась от гнева, вспоминая напутствие Волдеморта. — Вашей поддержки в захвате власти. Фенрир присвистнул. — Ох, как честно для вас, магов! Яксли ощетинился. — Вы нам не верите? Фенрир глумливо засмеялся. — Эй, дети, слыхали? Мы недоверчивые для магов! Белла поморщилась от оглушающего гогота. — Я не вижу ничего смешного. — Я тоже, — Фенрир заговорил суровей, — вы нам здорово нагадали. Мы потеряли двадцать братьев и сестер в прошлой тюрьме. Яксли удивленно посмотрел по сторонам. — Я смотрю, у нас разные представления о тюрьмах, ибо я не вижу никаких стен, оград и тюремщиков, включая дементоров. — Забора-то нет, не спорю, но море здесь получше дементоров будет, так просто не отпустит. Ладно, — Фенрир взял у «брата» кусок мяса и говорил, чавкая, — Чего вы от нас хотите? — Сначала мы послушаем ваши пожелания, наш Милорд с радостью исполнит. — Чего брешешь? Вот так он нас выпустит на волю. Белла дернулась. — Вот вам не понравится! Белла решила вмешаться. — Если мы вас выпустим, вы будете вести прилично? Фенрир усмехнулся, швырнув кость в костер. — А что, я плохо себя веду? — он смачно плюнул на землю. — У тебя весьма необычное имя для выходца из грязи, значит у тебя были приличные родители. Фенрир оскалился. — Мои приличные родители сбагрили меня бюро по регистрации оборотней, и какого хрена я буду за ними повторять? Яксли, прокашлявшись, сказал. — Необязательно есть с вилкой и ножом, просто не нападайте на нас, волшебников. — А как нам появляться, умник? Белла перевела взгляд на оборотней, самым юным было примерно шести-семи лет. — Вы не размножаетесь? — Мы трахаем друг друга, если ты об этом, но все дети — обращенные. Вы что-то нам подмешивайте в еду. — Аконит, — Белла выпалила, — один из бюро признался. Фенрир зло посмотрел вдаль. — Давно прикончил бы их всех, но они нас снабжают. — Вы не можете обойтись без них? Заняться охотой? — Кого тут жрать? — Фенрир раздраженно ответил, — Баранов и птиц? Или рыбу? Черт с ней, с едой, а одеваться во что? В шкуры? — Перейдите на нашу сторону, — сказал Яксли, — и не будете нуждаться ни в чем. — С жратвой решено, что еще? — Для пополнения популяции мы дадим вам грязнокровок и магглов, а также разных отступников и предателей, главное, нас, не трогайте. Фенрир задумчиво почесал заросший подбородок. — Нам-то пофигу, кого обращать. Белла встрепенулась. — Неужели вы не чуете разницу? — Детка, — усмехнулся он, — вы одинаково воняете дерьмом! — Значит, вы недостаточно хорошо чуете! Яксли заметно испугался, но Фенрир оставался в добром расположении. — О, нет, красотка, мы друг друга видим за милю! Даже если наш брат помоется в духах, он волчий запах не отобьет. Белла напряглась. — А что насчет нас? — Слишком чистые. Тяжелый трехсотлетний груз спал с плеч, воодушевленно Белла повернула голову на странный звук, доносившийся издали. — Там людишки что-то строят, — пояснил Фенрир, — к празднику. — Какому? — Не помню, Апхеллиа (5), что ли. Белла подошла поближе, на каменистом береге кипела работа, множество магглов в странных костюмах из раскрашенной шерсти и рогатых шлемах (6) мазали борт корабля. Ей не приходилось прежде в живую видеть подобные суда, множество весел, накрытые щитами, полосатый парус и высокая корма с драконьей мордой на носу. — Драккар, — она вспомнила Историю магии на курсах ликвидаторов. — Да мне плевать, просто достали шумом. Белла, кровожадно улыбаясь, обратилась к Фенриру. — Так отберите у них корабль. — Зачем? — Вы не будете нуждаться в подачках от бюро, так как сможете перемещаться с острова, куда пожелайте. Завтра же полнолуние? — Да. — Убейте магглов или обратите в себе подобных, если захотите. Фенрир подозрительно уставился на неё. — А если припрутся ваши мракоборцы? — Убейте их, — сказал Яксли, — и отберите у них палочки. — Нахрена они нам? — Вы же обращайте детей из магов? — Да. — Их магия никуда не девается, и если не давать её использовать, то они погибнут. — И унесут с собой на Тот свет еще кого-нибудь, — добавила Белла. Фенрир недоверчиво хмыкнул. — Так и поверил, что пустите нас в Хогвартс! — Пока им правит магглолюб Дамблдор, Хогвартс вам недоступен, — ответил Яксли, — но с палочками ваши «дети» смогут как-то выплеснуть магию. — Хорошо, я понял, но ваши мракоборцы не отдадут. — Мы поможем вам. — И посмотрим, как вы сражаетесь. — Не парьтесь, мы не разочаруем, — сказал Фенрир и протянул ладонь, — по рукам? Яксли с ужасом смотрел на грязные ногти Фенрира и с обреченным вздохом пожал его руку.

***

10 ноября 1973 года       Белая пелена тумана скрывала их от посторонних глаз, также она не давала рассмотреть поле битвы. До них доносились крики и рычания, однако долго оставалось непонятным исход. Тем не менее Волдеморт выглядел довольно, нельзя было увидеть его лицо за маской, но расшагивал весьма бодро на выступавшей скале. Белла зябко куталась в пальто, завидуя Милорду и его спокойствию, Яксли и Джагсон в полной мере разделили её настроение, и Родольфус не пытался храбриться, как прежде. — Слышите это звуки? Это наша победа, небольшая, но она на шаг приближает нас к власти, к могуществу. К торжеству чистой крови! Белесая дымка рассеялась, Белла осторожно подошла к краю скалы и увидела, как покраснел берег, усеянный телами, как округа сотрясалась от волчьего воя. И как качался драккар посреди кровавого моря. — Великолепно, не правда ли? Белла, сдерживая дурноту, кивнула. — Да, Милорд. Глупые животные не знают, во что ввязались. — Сделают за нас грязную работу, — добавил Родольфус, — и решат, что мы — их спасители. — Милорд, — вкрадчиво спросил Яксли, — в наши планы не входят их привилегированное положение? — Вы позволим оборотням какое-то жить, выполняя наши приказы. После трёхста лет преследований и насильственных переселений они воспримут, как долгожданную свободу. И не увидят наше истинное отношение. Но когда они исчерпают свою пользу, — Милорд прошептал, — мы сделаем то, что должны были сделать наши предки. Мы уничтожим их, до последнего волчонка! Джагсон, доселе молчавший, вдруг радостно похлопал. — Да, Джагсон, все так и будет, — посмотрев в сторону, Волдеморт довольно пробормотал, — а вот и наше развлечение прибыло. Ровно через полчаса, как ты и говорил, Корбан. — Милорд знает, что я не обманываю. — Несомненно! Что ж, пора исполнять обещания!       Они прыгнули на метла и клинообразно слетели со скалы, Волдеморт возглавил их, направляя на врага. Не меньше двадцати мракоборцев, отборных молодцов летело на них. Милорд выпустил первый залп, вышибив главаря с метлы, Пожиратели последовали за ним. Белла невидимым хлыстом выбила палочку у двух, затем сбросила на землю, Родольфус поджигал древки метел, свалив так трех, Яксли насылал на падавших Круциатус, а Джагсон насылал желтые молнии. Оборотни, наблюдавшие за воздушной битвой, резвились от радости, и падавшие мракоборцы встречали смерть от их зубов. Поредев на половину, отряд немедленно переместился, Родольфус понесся за ними, но Волдеморт жестом остановил. — Оставь трусов, пусть лучше заслужат нам службу и разнесут новость. Пусть каждый предатель дрожит от страха!       Родольфус от досады плюнул, но Белла кружила в порыве торжества. Полная луна освящала и согревала, несмотря на осенний холод. Милорд простил их! 1. Виверна — драконообразное существо с двумя задними лапами и крыльями, слившихся с передними лапами. Драконы из «Игры престолов» по внешнему виду больше напоминают именно их; 2. Гебридские острова — группа островов, распложенная на северо-западе Шотландии, делятся на Внутренние и Внешние. Фрух-Илан относится к Внешним Гебридам и необитаем, Сент-Килда географически к Гебридам не относится, находясь далеко в море, но формально является частью Шотландии. Некогда был обитаем рыбаками и овцепасами, сейчас Сент-Килду посещают лишь военные и туристы; 3. То есть кастрация; 4. Олуши — крупные птицы, приспособленные как к полету, так и к нырянию, характерный признак — синие лапы; Тупики — морские птицы черно-белого окраса с мощными красными клювами, как правило обитают в арктических широтах, но в поисках пищи посещают Северную Европу; 5. Отправка в Вальхаллу (анг. Up-Helly-Aa) — фестиваль на Гебридских островах, появился как следствие влияния набегов викингов, во время которого люди наряжаются в викингов и сжигают построенный в натуральный рост драккар. Праздник приходится на январь, но готовятся к нему заранее; 6. Вопреки штампам и стереотипам викинги никогда не носили рогатые шлемы.