Дороги сестер Блэк

31 июля 1974 года       Испокон веков волшебники скрывали жилища, благословенные и опасные времена до принятия Статута предоставили возможность захватить любую понравившуюся расщелину или лес, и спустя годы магглы не тревожили, помня давние суеверия. Нотты, потомки морских разбойников, отличились особо, подняв с морского дна кусок земли. Мистер Нотт, ведя гостей по галечному пляжу, важно рассказывал семейную легенду, Белла следовала в конце процессии, заранее готовясь выискивать ложь. — Боги, которым мои предки приносили быков, овец и, порой, пленников, в большинстве выдуманы. Никогда не существовало на свете мудрого Одина, могучего Тора, хитроумной Фригг, прекрасных близнецов Фрейра и Фрейи, и даже проказника Локи (1). Но была на свете Гевьюн, чей волшебный дар настолько превосходил магию тех лет, что в родной Зеландии её почитали за богиню земледелия и покровительницу девушек. — О, помню её — громко выкрикнул Родольфус, — Локи говорил, что она «обнимала бедрами» Хеймдалля. — Лестрейндж! — рявкнул мистер Нотт, — Объясни мне, почему ты из всех историй запоминаешь только всякую дрянь? — Так покойный Гриммсон в Нурменгарде постоянно пел похабные саги, а как любил он «Перебранку Локи»(2). — Продолжайте, кузен, — спокойно и презрительно сказал Яксли, — мы пропустим мимо ушей замечания нашего друга. Родольфус скорчил мину за спиной Яксли. — Итак, мы вернемся в древние времена. Семейство Гевьюн владело островом Фюн, слишком маленьким и неказистым, чтобы достойно жить, земля была неплодородна, скот мог пастись лишь на редких долинах… — Поэтому вы вторглись в Англию. Белла немедленно толкнула мужа, получив от мистер Нотта взгляд, полный благодарности. — Можно было захватить владения соседей, но не хватало взрослых мужей, способных держать оружие. Тогда Гевьюн прибыла ко двору шведского короля Гюльви, представилась странствующей прорицательницей и попросила немного земли. Маггловский король был алчен и жаден, но не желая терять лицо в присутствие верных воинов и подданных, согласился, но лишь то количество, что она сумеет вспахать за день. Гевьюн прокляла бы короля за скупость, не будь так хитра. Она превратила четырех сыновей в огромных быков и с помощью плуга, размером с корабль, получила огромный кусок земли. Заколдованные сыновья потащили остров на юг, в Данию, так появилась Зеландия. Сыновья Гевьюн основали несколько магических родов, когда наступила эпоха викингов, её потомок в десятом колене, Ивар Ноттсон, прибыл в Восточной Англию… — Точнее приперся, — тихо прошипел Родольфус. — Он заверил короля Эдмунда (3), что покинет страну, получив в дар землю. Король также попытался обмануть, пообещав целый остров, если он сумеет вспахать море. Ивар не растерялся, превратил часть своих воинов в быков, корабли в плуги, а оставшимся приказал обработать дно, предварительно осушенное им. Море окружило новый остров Гевьюн, и Ивар получил владения. А что до короля, то он повстречал прочих датчан, что не стали вежливо просить земли. Белла распихивала гальки, обмен казался явно не выгодным. — Мы долгие годы давали своим детям имена забытых богов. У нас встречались Одины, Фригги, Торы, Идунны, Сив и даже Локи и Хелы бывали. — Ты Фрейю забыл! — Лестрейндж, не упоминай имя этой потаскухи! Белла внезапно обиделась, как-никак тоже предок, и знаменитая трубадурка в придачу. Не её вина, что затерялась на фоне непутевого муженька! — Мистер Нотт, почему вас зовут Самнером? — перехватив раздраженный взгляд, Белла притворно заверила, — Я не хочу оскорбить вас, меня лишь гложет любопытство. Слышался скрип зубов, когда он обернулся к ней. — Один из моих предков женился на последней из семейства Самнеров и назвал сына в их честь. Я лишь третий из них. — А все-таки, Самнер, — насмешливо спросил Родольфус, — много ли правды в твоих словах? Не каждый чистокровный ведет род от богов! — Я не утверждал нигде о божественной природе Гевьюн, а что касается приукрашивания, то вам бы лучше послушать Скамандеров. Если им верить, то Европу (4) похитил не Зевс в образе быка, а ловкий анимаг, — вынув часы, он добавил, — Время не ждет, прошу к столу.       Мистер Нотт вел по каменистому берегу к трехэтажному дому, построенному в форме буквы «Н», несмотря на обилие мрамора и гранита, его окружал деревянный забор. Белла, подойдя ближе, замечала статуи, встречавшиеся через каждые десять метров. Грубо вырезанные лица сурово взирали на проходивших гостей, словно упрекали в предательстве. Белла невольно поежилась, увидев молот. В памяти всплыл рассказ родича, Телец и Овен, один мстил за честь семьи, другой готовился убивать за любимую женщину. Она вновь увидела внутренний двор разрушенного Роузбада, две выжженные надписи на полуобнаженных телах, «Грязнокровка» и «Предатель крови». Она с трудом отвела взгляд от идолов, нельзя навязывать себе чувство вины там, где его нет.       Природное спокойствие морского берега и языческая суровость идолов сменились гостиной суетой, между гранитными колоннами праздно прогуливались многочисленные гости, пока эльфы быстро накрывали столы. Настроение Беллы не улучшилось, среди приглашенных она увидела множество старых знакомых. Реджину Роули, ныне миссис Селвин, Хелен Аббот, ставшую миссис Боунс, Фалену Фоули, бледную и печальную миссис Яксли. И вела беседу с ними миссис Нотт, в девичестве мисс Призмия Паркинсон. Белла обречено шла к ним, Милорд велел соблюдать видимые приличия и не привлекать лишнего внимания, особенно, после происшествия на свадьбе. И она вынуждена покинуть мужчин, служивших вместе с ней, дабы присоединиться к курятнику. — Видели бы моего мальчика, — щебеча, произнесла Реджина, — какие у него глазки… — И воняет, как скотомогильник! То, есть как Паркинсон! — неожиданно вмешалась Белла, — Здравствуйте, девочки. Роули покраснела, как вареный рак, Паркинсон напротив побелела, но их обеих перехватила Хелен. — Здравствуй, Белла, давно не виделись. — Да, Хелен, — оскалилась в улыбке она, — я слышала о твоей свадьбе. На которую ты пригласила мою сестрицу! И зачем? Чтобы свести с другом-грязнокровкой? — Ни в коем случае, — ответила Хелен, скрестив мускулистые руки, — просто хотела показать, что между нашими факультетами нет вражды. К слову, у нас с Эдгаром уже есть первенец. Честеру недавно исполнилось полгода. — А Белла теперь мадам Лестрейндж, — ядовито сказал Паркинсон, — но прибавление случилось у её сестры. — А вот нового Лестрейнджа все еще нет! — Роули гадко добавила. — То полукровка, и она не имеет значение — раздраженно ответила Белла. — Видно, что ты никогда теряла ребенка! — возмутилась Фоули, щуря слабые глаза, — Тогда ты не сказала бы подобную чушь! — Фалена, дорогуша, — Белла тут же обратилась к ней, — меня так восхищает твоя преданность моей сестре, что любезно одолжила тебе бывшего жениха! Фоули резко отвернулась, сдерживая плач. — Не надо вступаться за предательницу, — опрометчиво вмешалась Роули, и Белла набросилась на неё, как дракон на овечку. — Реджина, ты стала матерью, не так ли? — Да, — с подозрением ответила она, — два месяца назад, мы с Сеяном назвали сына Креонтом. — Чудно, но скажи, где был Сеян в тот момент? Не в «Магии красоты»? Роули открыла рот и принялась хватать рот, будто рыба, выброшенная на берег. Паркинсон заслонила собой подругу и бесстрашно начала отчитывать. — Я не вмешивалась в ваш разговор, надеясь, что ты перестанешь задирать, как в школе, но увы, некоторые вещи не меняются, — надменно отвернувшись, она громко произнесла — Прошу всех к столу! Белла не думала так просто отпускать бывшую старосту, пробираясь через спешивших гостей, она настигла её. — Призмия, скажи, пожалуйста, когда позовешь на крестины нового Нотта? Серые глаза металлического оттенка, положенные Малфоям, но не Паркинсонам, вперились в неё. — Блэк, чего ты добиваешься? — Я понимаю, что мистер Нотт немолод, но было бы нечестно обвинять только его. — Чтобы ты знала, Блэк, до меня миссис Нотт была внучатая племянница Слагхорна, Церера, и она тоже не дала детей, лишь двух мертвых младенцев. — Но она все-таки была в положении, пусть и неудачно, она не заслуживает звания «пустоцвета». Паркинсон сбросила маску невозмутимости и схватила Беллу за руку. — Поаккуратней со словами, Блэк, а то у мистера Нотта есть несколько молодых родственниц, могу мистера Лестрейнджа с ними познакомить.       Белла злобно потирала покрасневшее запястье, на коже остались следы от длинных ногтей. Подойдя к мужу, она продолжала кипеть, когда наконец-то судьба даст ей возможность поквитаться с Паркинсон! Родольфус хитро ухмыльнулся при виде недовольной жены, но не решился ничего сказать, и мистеру Нотту никто не помешал произнести первый тост, унылую благодарность пришедшим на пятилетнюю годовщину свадьбы. Белла позволила себе позлорадствовать, глядя на его жену, не узнай бы чета Паркинсонов о шашнях с мулатом-бастардом, не пришлось бы спешно отдавать дочь за немолодого и бездетного вдовца.       Зал загудел от гостей, наперебой поздравлявших чету Ноттов с первой юбилейной датой. Белла внимательно извлекла из шума слова, детей мало кто решался пожелать, зная о трагедиях предыдущей супруги. Язык сильно зудел от нетерпения, желание надавить на больную мозоль терзало её, однако благоразумие взяло верх. Пока Родольфус желал старому другу поддержки от молодой супруги в столь непростые времена, Белла выискивала «своих». Кузен Люциус, зачастивший с визитами, пристроился рядом с незнакомой парой, полным мужчиной с залысинами и его длинноносой женой. Корбан Яксли тихо, но зло распекал жену за пролитый соус. Ярко выделялся его сосед, изрядно поседевший долговязый волшебник с острым носом, как у хищной птицы. Его поношенная мантия и неснятая во время трапезы шляпа не придавала солидный вид, но Белла не сомневалась в его чистой крови, иначе бы не оказался здесь. Едва завершился поток тостов, так застучали вилки и ложки, Родольфус ткнул Беллу в бок и указал пальцем на Нотта. — Хочешь расскажу другой вариант мифа про Гевьюн? Белла закатила глаза. — Кто с кем спал? — Гевьюн с шведским королем, поэтому он ей пожаловал землю. А тех сыновей она родила от инистого великана. — Маловат Нотт для потомка великана. — Да и вы, Блэки, не особо изящные для потомков нимфы. Белла сильно сжала вилку, оставив на ладони красные следы. — Все, что ты унаследовал от предка-музыканта, его умение попадать в истории и пошлость. — Хотя бы что-то!       Мистер Нотт дал малозаметный сигнал домовикам, включившим магический граммофон, когда зал заполонили танцевавшие гости, он покинул супругу. За ним также вышли мужчина, беседовавший с Люциусом, и плохо одетый незнакомец. Следом к ним присоединились Яксли и Селвин, оставившие жен. Белла и Родольфус бочком выходили из гостиной, пытаясь никого не задеть, но их настиг Люциус. — Белла, кузина, — довольно громко сказал он, — скажите, ваша сестра обручена? — Люси, идиот! Не хватай меня! — То есть обручена? — Не у меня спрашивай! Родольфус же быстро помахал кому-то из гостей, следом увел жену с её кузеном в сад. — Молодец, красавчик, — тише сказал он, — ловко придумал. Белла чувствовала себя сбитой с толку. — Кузина, — мирно обратился к ней Люциус, — Призмия поинтересовалась, куда вы направились, и я сочинил вполне правдоподобную легенду. Белла усмехнулась. — Так ты не собираешься жениться на Цисси? Бедняжка так расстроится! Белое алебастровое лицо кузена покрылось пятнами. — Я вовсе не собирался её бросать! Просто поинтересовался, не обручена ли она. — Нет, ей уже пытались сделать предложение один француз и двое бельгийцев, но она всем отказала. Люциус явно выдохнул с облегчением. — У меня есть время? — Для чего? — Чтобы получить какую-нибудь должность. — Малец, — гаркнул Родольфус, — лучше бы пересек Ла-Манш и завел с Цисси разговор тет-а-тет. Белла резко толкнула мужа, Люциус заметно возмутился. — Я говорю дело, парень, пока ты будешь занят карьерой, Цисси встретит кого-то еще. — Мы давно дружим. — Малыш, старые привязанности редко доживают до алтаря. Я бы сказал, почти никогда. Белла сжала челюсти от негодования. Знают, что ей не понравятся их разговоры! — Прекратите! — Что, Белла, завидуешь? — Чему же? — Вниманию. — О, да, я бы тоже хотела, чтобы меня окружали молокососы! Люциус обиженно надулся. — Я — наследник Малфоев, прежде всего! — Семьи, славившейся вероломством. — Мой предок Арманд, — говорил Люциус с очевидным недовольством, — был помазанным рыцарем, когда вступил на английскую землю вместе с Вильгельмом Бастардом (5) и взял в жену дочь англосаксонского тэна (6), а ваша Нимфадора, дочь неизвестного отца и жена неизвестного мужа, появится только через век. Палочка заискрила, когда она коснулась её. — Еще одно слово, Люси, и я тебя отправляю прямиком к Арманду! Родольфус встал между ними, расправив широкие плечи. — Еще одно слово, и я — потомок низкородного трубадура, отметелю вас обоих, — схватив огромными ручищами, он сказал, — мы всех задерживаем.       Она рвалась и металась в медвежьей хватке мужа, Люциус также не с восторгом шел, волоча ноги по грязи, но Родольфус неумолимо тащил их. Они вышли за ворота и, сделав круг вокруг дома, дошли до земляного кургана, выступавшего, как прыщ, на ровной поверхности. Мистер Нотт сидел на табурете, очевидно трансфигурированном из камня, под украшенным рунами надгробием, и беседовал с неким молодым брюнетом, пока возле него разорялся седой незнакомец. — Я тебе никогда не прощу пренебрежение, Самнер! Я — Трэверс, а не домовик! — Я помню, кто ты, Тейлор, — невозмутимо Нотт отвечал ему, — и еще я помню о твоем сроке за убийство тещи. — Я не собираюсь отвечать за жидовскую суку! Почему её упустили из Арнема (7)? — Надо было думать об этом раньше, прежде чем жениться на её дочери. Трэверса с искрившей палочкой еле оттащили Яксли и Селвин, и незнакомец показал изящное лицо. Белла тут же узнала Руквуда. — Мерзкий ублюдок! — выкрикнула она, направив заклятье, — Как ты посмел явиться?! Белла схватила ртом воздух, так сильно сжал её муж, мистер Нотт поспешил заслонить. перепуганного Руквуда. — Немедленно прекратите это безобразие на могиле моего прародителя. Беллатрикс, стыдись! Руквуд ждал нас здесь несколько часов! — Мне плевать! Незнакомый толстяк сардонически усмехнулся, и Белла перевела свирепый взгляд на него. — Забыл представить, мистер Скруп Эйвери, мой и вашего мужа школьный друг. Родольфус Лестрейндж, Самнер Нотт и Скруп Эйвери, как их назвал Слагхорн, «Всадники Апокалипсиса», к которым причислял и некого старосту. — Здравствуйте, мадам Лестрейндж, — мистер Эйвери глухо пробасил, протянув ладонь, — вы так на отца похожи, только у него волосы были прямые. — И он носил очки, ростом был поменьше. Знаю! Мистер Нотт дал знак всем сесть на табуреты и первым начал речь. — Я выбрал курган по многим причинам. Стены дома можно прослушать, а в деревьях сада — спрятаться. Здесь мракоборцам, шпионам и просто любопытным укрыться негде. — Если, конечно, не трансфигурируют мракоборца в камень, которым я подпираю ноги, — отметил Селвин. — Не несите чуши, Сеян, — недовольно перебил его Яксли, — никто из Штаба такую рискованную глупость не позволит. Не все там — дураки! — Господа и мадам, — снова вмешался Нотт, — с вашего позволения, я предоставляю слово Руквуду. Он отвесил изящный поклон, на которые Пожиратели ответили смешками, все, кроме Беллы. — Я предупреждаю сразу, что сведения не совсем точны, и прошу сильно не возмущаться. Однако я должен о них сообщить, — добившись идеальной тишины, он продолжил, — итак, за месье Лестрейнджем хотят установить особое наблюдение. Родольфус мигом подскочил на ноги. — Кто? Назови имя шпиона, и я убью его! — Тише, Роди, — усадил Нотт, — ты его недослушал. — Благодарю, сэр. Итак, я не совсем верно выразился. Наблюдение еще не установили, но требуют неких сведений. На роль такого знатока вызвали некую крупную шишку из Европы. Лестрейндж всполошился. — Это кто-то из Нурменгарда. — И кто же? — Не могу сказать, — Родольфус задумчиво ответил, — Шмидтгард помер от опухоли в двадцать лет назад. Крам и Лавгуд ушли в отставку. Фюрстенау заняла пост, и она меня же выперла. Остались еще Йоханссон и Кюхельбекер, а новичков я не помню. Кто именно? — Увы, я знаю, кто это, мужчина или женщина, лишь то, что волшебник родом из Европы. — Нет, не Фюрстенау, она скорее удавится на канате, что сумеет выдержать её тушу, чем бросит Нурменгард с живым Гриндевальдом. Или Йоханссон или Кюхельбекер, а может и новичок. Белла не могла не отметить, что он не упомянул покойную Брехт. — Кто тебе сказал о европейце? — скривившись, спросил Трэверс. — По правде говоря, никто. Я подслушал разговор двоих из отдела Международного розыска. Эйвери, веселый в гадкой радости, подал голос. — Где ты работаешь, малец? — В отделе Тайн, сэр, невыразимцем. Мы никому не доверяем, и как следствие, никто не доверяет нам, приходится опускаться до грязных методов. — Мы не виним вас, Руквуд, — строго вмешался мистер Нотт, — что-то еще? — Да, ирландские магглы собираются через неделю устроить взрыв в Белфасте. — И что в таком такого? — недоверчиво сказал Селвин, — Ирландцев пивом не пои, дай лишь поубивать англичан. — О, нет, здесь все серьезно. В дело вступили некая ирландская республиканская армия (8), не просто кучка обозленных ирландцев, а настоящих революционеров, желающих объединить страну. — И что же? — нетерпеливо произнес Эйвери. — Не в моей компетенции советовать что-либо Милорду, но я все же осмелею. Что если отправить англичан в Ад, а ирландцев — к племенам богини Дану (9)? — Руквуд, говори понятней! — рявкнул Трэверс. Белла не сводила глаз с него, неужели и эту шпильку он пропустит! — Как скажите, сэр. Мой дерзкий план таков, англичане обвинят в массовом убийстве ирландцев и усилят гнет, ирландцы, разумеется, возопят о притеснениях и участят нападения. Волшебники в очередной раз увидят зверства магглов, а мы в который раз продемонстрируем свою силу. Я также пришлю мистеру Нотту письмо с подробным планом. Мистер Эйвери задумчиво прогудел. — Недурно придумано, я сообщу Милорду, как только вернусь. — Что же, мы можем расходиться, — завершил мистер Нотт, — угощайтесь, танцуйте и развлекайтесь, но в рамках приличий. Руквуд, можете идти. Он поклонился с вежливой улыбкой и трансгрессировал, Белла невольно удивилась его терпению и покорности. Касание мужа вывело из оцепенения, и она чуть не упала с табурета. — Родольфус, ты скажешь мне правду? — Смотря, что ты спросишь, детка. Белла грозно насупилась, чем лишь рассмешила его. — Ладно тебе, скажу! — Ты дружил с Эйвери? — Не особо, больше с Ноттом, — Родольфус хрипло ответил, — Скруп же родной племянник папашиной девки. — Но мне надо с ним поговорить. — Да пожалуйста. Эй, мешок! Сюда ползи! Белла потерла уши, дивясь силе горла, ослабленного курением. — Я просил не употреблять подобных слов, — зло процедил Эйвери, — дылда! — Мадам хочет потолковать с тобой, под строгим контролем, разумеется. Эйвери оглядел поле, курган покинули все, кроме них, и он недовольно дал согласие. — Хорошо, что вас интересует, мадам? Белла провела языком по губам, она заранее вдохнула поглубже, дабы голос не звучал пискляво. — Вы хорошо знали моих родителей? Круглое лицо Эйвери затряслось. — С Сигнусом у меня четыре года разницы, и вы понимаете, что мы не были друзьями. Нагло лжет, если не был главным его мучителем, то по крайней мере — одним из них! — А с моей матерью? Эйвери побелел сильней. — Нет, конечно, миссис Блэк училась в Бобатоне, не так ли? А я в Франции бывал лишь на Чемпионате мира 1948-го года. Я не сомневаюсь, что она была прекрасна, но вряд ли я выделил среди многих прекрасных девушек. Я ответил на ваши вопросы? Белла стояла в замешательстве, вранье Эйвери читалось в его поведении, но он не признается даже под пытками. — Да, сэр. — Не стоит благодарностей, мадам, — испуганно пробормотал Эйвери и поспешил покинуть их. Белла наблюдала за ним какое-то время и спросила мужа. — Родольфус, он знал её? — Видел несколько раз. Я пригласил его и Самнера в Сан-Мерси к grandmaman Моник, там же гостила и tante Донна с детьми. Не бойся, между ним и Элли ничего не было и быть не могло. Она, малявка со второго курса, и он, пузырь с ненавистной для французской нации Англии, они взаимно друг друга не интересовали. Белла почувствовала отвратительный холодок, Родольфус не врал, нет, хуже, он сказал полуправду. — Мы идем? Сейчас всю годную выпивку выдуют! — Да.       Белла угрюмо шла по морскому побережье, облако лжи и недоразумений, что закружило с дня смерти матери, продолжало нарастать. Она давно смирилась с тем, что правду придется вытаскивать каленными щипами, и не намеревалась отступать. Если Эйвери не желает признаться по доброй воле, то сам виноват.

***

1 августа 1974 года       Белла тщательно упаковывала коробочку в плотную ткань, прежде чем положить в сумку. Тётя повинна перед ней в многом, но следует отдать ей должное, она никогда не требовала от них подарков. Белла не сомневалась, что лучшим даром стало их ранняя смерть, и не собиралась делать ей приятное. Став мадам Лестрейндж, она не могла посетить тётю с пустыми руками. Цветы не подходили, еще чего найдет намек на её мать, драгоценности положено получать от старых родственников или мужа, книги ей интересны, но домашняя библиотека вполне удовлетворяла. Осталось найти безделушку! Упрятав сверток между кошельком и ключами, Белла подошла к двери ванной, где на долгое время застрял муж. — Родольфус, ты дракона купаешь или бреешь Мерлина? Я из-за тебя опаздаю! — Иду я, мамаша! Родольфус громко хлопнул дверью и потопал по коридору, Белла едва поспевала за ним. — Белла, ты же ненавидишь Бабусю! Нахрена тебе ломиться к ней на день рождения? Она тяжело вздохнула. — Мне надо не к ней, а к её книгам. Родольфус сбавил шаг. — Признайся, детка, ищешь ужасное заклятье или зелье, дабы развязать Скрупу язык? — Не твое дело! — Детка, у тебя ничего не получится. Мешок непробиваем. Белла осклабилась. — Что же, я стану первой, кто расколет его. Родольфус присвистнул. — Тогда точно Артур вернется!       Влажный воздух Ланкашира сменил тяжелый туман Лондона, Белла раскашлявшись, утратив прежние навыки. Идеально круглая площадь Гриммо, окруженная кольцом домов, место, что никогда ей не нравилось, даже при жизни отца. Узкое жилище, забитое доверху роскошными вещами, затхлое и скучное. Возможно Лео Блэк руководствовался не эстетикой, когда выселял отсюда магглов, но Белла не разделяла его мотивы. Хуже места для жилья разве что колония на Сента-Килде. Давний забытый страх сковал ноги, перед домом стояла не почтенная мадам Лестрейндж, а маленькая глупая мисс Блэк, что оказалась никому не нужна.       Родольфус, уставший ждать, первым подошел к нужной двери и ударил по ней огромным кулаком. Кричер быстро появился и впустил их, Белла сама провела супруга по винтовой лестнице в гостиную. Достопочтенные предки свистяще перешептывались между собой, вспоминая тех Лестрейнджей, что им насолили. Белла крепко держала Родольфуса, лишняя ссора спутает планы, и, к счастью, он пропускал колкости портретов мимо ушей. Так они пришли до гостиной, расталкивая гостей, подошли к Вальбурге, важно восседавшей в кресле возле рояля. — Ущипните кто-нибудь меня или моя племянница почтила меня? — Да, вы не спите, тётушка. Вальбурга перевела взгляд на Родольфуса. — Верю, иначе бы я видела кошмар. Родольфус не обиделся, посмеявшись над шуткой, Белла и Вальбурга обменялись дежурными сухими поцелуями. — Тётя, вы не будете против, если я преподнесу подарок заранее. Вальбурга заметно насторожилась. — И что ты принесла? Яд? Нож? — Вовсе нет, — искренне обидевшись, ответила Белла, — мой подарок совершенно безобиден. — В самом деле? — Для вас — точно. Вальбурга аккуратно развернула сверток, подцепила ногтем крышку коробки, внутри лежали серебряные щипцы. — Ножик для стрижки ногтей? — тётя презрительно процедила, — Так у меня собственный есть. — Возьмите их. Нет, не палочкой Вальбурга осторожно вытащила щипцы, чьи сиявшие ножки раскрылись. — Есть пилочка для ногтей, — перечисляла Белла, — есть ножницы, а есть щипчики для отрезания кутикул. — А еще можно глаз выколоть, — пошутил Родольфус и протянул пальцы, но щипцы мгновенно выскочили из рук и схватили его за нос. Вальбурга не сдерживала смех при виде вопившего зятя. — Великолепный дар! — махом сняв щипцы, Вальбурга довольно усадила Родольфуса и обратилась к Белле, — Видишь, племянница, ты умеешь быть радушным, когда хочешь. Или мне стоит благодарить твоего супруга, что сумел прижать тебя к ногтю? Родольфус глумливо хлопнул жену по плечу. — Тётя, — Белла говорила дрожащим голосом, — я могу воспользоваться библиотекой? — Конечно, только не помешай Регулусу и Сириусу. — Сириусу? Вальбурга повела плечами. — Мне самой не верится. Первые два года он позорил нашу семью почище Альфарда и моего отца, принося табели, согласно которым он в середине списка по успеваемости. Но на третьем курсе он попал в первую десятку по успеваемости, во всяком случае на Гриффиндоре! Белла усмехнулась, тётя никак не смирится, что её наследник не на фамильном факультете! — Неужели взялся за ум? — Скорее попался преподаватель, что сумел укротить его. — И как зовут этого героя? — Скорее героиню, — Вальбурга задумчиво нахмурилась и продолжала, — я не помню, как её зовут, преподавательницу по Защите от Темных Искусств, но она — немка. Родольфус внимательно посмотрел на неё. — Уверена, Бабуся? — Уверена, и не смей называть меня так!       Белла оставила мужа в компании тёти и направилась прочь из гостиной. Мимо прошли последние гости, Лонгботтомы всем составом, и чета Краучей вместе с хилым сынком. Белла поспешила покинуть их, не хотелось бы намекать, что в их семействе могло быть еще двое годовалых сыновей. Подойдя к дверям, она немало удивилась звукам ярого спора, библиотека знала лишь двух частных гостей, один находится в «желтом» отделе лечебницы, а вторая предала семью. Без них она стала местом тихим и унылым. Пока кузенам не вздумалось в разгар дня рождения матери написать заданные на лето эссе. — Прекрати обзывать «запасным»! — Я не обзываю, а говорю правду, ты существуешь только как запасной вариант. — А ты для чего нужен, позор семьи? — Да я не хотел на Гриффиндор! Меня шляпа туда отправила! — Я бы на месте отца выгнал тебя из дома! Раздался звонкий удар пощечины, Белла вошла, застав кузенов за начавшейся дракой. Регулус схватив брата за отросшие волосы, Сириус в ответ держал его за нос. — Если хотите поубивать друг друга, — беззаботно сказала она, — то на здоровье, просто учтите, что тогда ваш дом унаследую я! Мальчики отпустили друг друга и демонстративно отвернулись. — Сириус, я разделяю твое естественную неприязнь к младшим, то аккуратней со словами, мало ли наступит момент для «запасного варианта». Кузены вновь надулись. — Наш прапрадед Финеас был младшим братом, — сопя, говорил Регулус, — и стал директором, а его старший брат, Сириус, к слову, помер в восемь лет. — Да, Регги, а прапрапрадед Сигнус был старшим, а его младшему брату Арктурусу французы на войне оттяпали… — Прекратите!        От её крика мальчики испуганно вжали головы в плечи и замолчали. Белла спокойно подошла к шкафам, перебирая книги, она тщательно разглядывала корешки. Арктурус при жизни успел запутать прежде пронумерованный список, и найти труды по зельям оказалось трудной задачей. Перерыв первый шкаф, Белла наткнулась на потрепанный учебник вековой давности, не иначе как Финеас учился по нему, пролистав желтые от времени страницы, она наткнулась на рецепт Сыворотки правды. Она немало удивилась, Слагхорн половину тех зельей, что они проходили на последних курсах, не давал готовить, ограничившись теорией. Однако, посмотрев дальше, Белла все же не нашла подробного рецепта Феликса Фелициса и Амортенции.       Зажав под подмышкой ветхую книжку, Белла ненароком наблюдала за кузенами. Сириус за два года заметно вытянулся, чтобы смотреть ей нагло и бесстыже в лицо, ему не хватало двух дюймов, плечи расширились, но он еще оставался стройным. Ему, как старшему, досталось лучшее от родителей, утонченный овал лица, изящный подбородок и голубые глаза отца, и волнистая структура волос от матери, только юношеские угри и черные точки портили фамильную смуглую кожу. Регулусу повезло куда меньше, что и следовало ожидать от младшего брата, широкие скулы, небольшой рост для неполных тринадцати лет и худое сложение, к своему счастью, он уклонился от карих глаз Вальбурги и её тяжелого подбородка. Он дернулся, ощутив пристальное внимание. — Регги, — с притворным довольством протянула Белла, — ты не задумывался о том, чтобы стать ловцом? — Я? — А почему бы и нет? У тебя подходящее телосложение. Лучше чем крепкий, как кулак, Шеклболт. — Не дури его, — зло сказал Сириус, — а то падать будет больней. — А ты не обращай на него внимание, Белла, его не пустили в команду. Охотником стал лучший дружбан Поттер, а ловцом — Элис Лонгботтом. Белла хихикнула. — Внебрачная дочка внебрачного сына? — Она самая! Сириус сжал кулаки. — Только посмей сунуться на стадион, и Джим размажет тебя по полю. Регулус высунул язык, и Сириус надвинулся на него. — Кузен, хочешь по заду получить от мамаши? — пока он удивленно остановился, Белла принялась расспрашивать его, — Кто вас обучает Защите? — Профессор Фюрстенау. — Фон Фюрстенау, братец! — Какая разница? — Раз приставка употребляется, значит нужна! Белла вновь вмешалась. — И какая она? — Огромная, — ответил Сириус, — как шкаф! — Да, еще на мужика похожа! — И она — старуха! — Насколько? — Маму точно старше. — И она хорошо преподает? Сириус заметно ободрился. — Да! Она, конечно, задает нам много, но в конце урока дает сражаться. — Сражаться? — Да, мы так практикуемся. Я одному уроду так нос сломал!       Белла развела руками, мальчишеская дурь не скоро покинет его. Прибывший Кричер пригласил их к столу, и она, наскоро спрятав учебник в предварительно увеличенную сумку, покинула библиотеку, уведя кузенов. Дальнейшие часы прошли в шумной благопристойности, сидя за столом, Белла поднимала бокалы за каждый тост, сама пожелала тёте доброго здоровья и, сидя между мужем и Феликсом Лонгботтомом, пробовала запеченных цыплят и рыбные котлеты. Родольфус наслаждался собой, Вальбурга не переставала хмуриться при его виде, Альфард и Орион дергались от каждого движения, а прибывшая миссис Пруэтт и вовсе готова была сжечь живьем. Но он беззаботно поедал мясо, даже отослал незаметный воздушный поцелуй. — Ох, Коротышка, как в ней столько желчи умещается? — Ты ей дал такую кличку? — Нет, Скруп. Он острый на язык! — И «Бабусю» тоже он придумал? — Да, Ориона назвал «Прыщем», а Альфарда — «Олухом». — А моего отца? — Родольфус замолчал, — Лучше тебе признаться, а то сама узнаю! Родольфус нервно сглотнул. — Плаксой! — Как банально. Он усмехнулся. — Староста придумал более сложную кличку, — он выдержал паузу, — Гадкий Утенок. Белла чуть не уронила на себя грязную вилку. — Он еще добавлял фразу, «которому никогда не стать прекрасным лебедем». — Глупо, совершенно. Утенок разве станет лебедем? — Я тоже ничего не понял. Краем уха Белла уловила треск, то миссис Пруэтт сломала бокал. Родольфус весело наблюдал, как Кричер оттирал её лиловое платье от вина. — Хочешь расскажу, как Лу чуть не убила Мамонта? Белла заинтересовалась. — На свадьбе? — Ох, нет, все было смешней! — сделав большой глоток, Родольфус продолжил, — Тюлень как-то устраивал званный вечер в клубе Слизней и пригласил двоюродного брата Игнатиуса Пруэтта, он же Мамонт, он же Боров, он же Ветчинка. Я помню этот день, Мамонт уже тогда мог усидеть на двух стульях, и почти весь седой был. Тюлень подвыпил и стал донимать, а тот и рад был рассказать, как судил вашего Регулуса, и как его мамашу… — Мерзкую каргу Хеспер. — Её самую, хватил удар. Прямо в зале суда! Белла зло улыбнулась, посмотрев на Ориона, вяло жевавшего салат. Она не могла забыть кривые ноги его бабки. — Лу разозлилась, когда все услышала? — Еще как! Подошла к нему, обозвала «кровопийцей» и вылил на голову кувшин со сливочным пивом. — Надо было с огневиски. — Да, но Тюлень запрещал нам пить. — Мамонт был в бешенстве? — Ты удивишься, но нет. Тюлень был готов лишить Лу значка старосты, но Мамонт неожиданно вступился, и её отправили чистить загон гиппогрифов. Белла лихо представила себе, как миниатюрная миссис Пруэтт орудовала грязной лопатой в вонючем загоне. — И все-таки, почему она маленькая? — Она уродилась такой в мать, — Белла, поставив бокал, прошипела, — шотландскую суку. Худшее порождение своего края, не считая Лох-Несское чудовище. Родольфус тихо посмеялся в кулак. — Простите, что вмешиваюсь, — заговорил Феликс Лонгботтом. — Не прощаем. — Но я хотел бы, чтобы вы прекратили обсуждать в негативном свете усопших. Особенно в присутствие детей её. — Её сынок продырявил твою сестренку, если ты не забыл. Феликс зло посмотрел на Беллу. — Ты растрепала? Впрочем, не важно. Этот постыдный факт не дает вам право насмехаться над ней. — Феликс, — сказала Белла, — я знаю, что вы так унылы, что даже призраки готовы повеситься рядом с вами, но сейчас от вас прям запахло огнем. — Беллатрикс, употребите свое остроумие в другом русле. Феликс напряженно отвернулся, что-то зло бормоча. — Слушай, Белла, — спросил Родольфус, — скажи на милость, зачем здесь стоит рояль? Неужели кто-то бренчит на нем? Белла обернулась. — А, этот, — она понизила голос до шепота, — его купил прапрапрадед Сигнус для жены на первую годовщину свадьбы. — Жены? Не та, что в дурке оказалась? Белла чересчур сильно сжала виноградину. — Она. — Неужели она играла? — Да, и после возвращения. — Ба, её вернули? — Да, Финеас вернул мать, а также двоюродную бабку Фиби. Алексия, увы, успела представиться. И я не желаю далее продолжать этот разговор.       Вечер завершился, как следует, демонстрацией подарков и скорейшими пожеланиями встретиться еще раз, если судьба будет милостива. Белла покинула тётю чуть ли не самой первой, старательно уводя мужа в сторону, она спросила. — Родольфус, я могу кое-что сказать? — Про Руквуда? Белла вскипела. — Нет! К чему вообще ты о нем завел разговор? Родольфус усмехнулся. — Да не подозреваю тебе в шашнях, остынь! Чего ты хотела? Белла отдышалась, справляясь с порывом напасть на мужа. — Мальчишек учит некая фон Фирстенау, кажется, ты говорил о ней? Родольфус нахмурил тяжелое лицо. — Радегунда фон Фюрстенау, прежде фройлен Шмидтгард, моя бывшая начальница. Здоровенная, злобная и безжалостная, одним словом, — Allemand! — почесав подбородок, он спросил, — Ты уверена? — Сириус также описал. И Регулус. То был редкий случай их согласия. Родольфус запустил пальцы в спутанные волосы. — Какого черта она забыла в Хогвартсе? — Возможно Дамблдор отчаялся, ибо после двух несчастий подряд никто не хочет учить детей Защите. — Ага, и нашел такого профессора, что голыми руками оторвет врагам голову! Немного поразмыслив, Родольфус повел жену по лондонским улицам, бормоча под нос. — Будь наготове, Белла, Фюрстенау — сильная ведьма.

***

8 августа 1974 года       Многочисленные лагуны заполняла морская вода, отмели заселили галдевшие чайки, залив Белфаст-Лох (10) кипел жизнью. Мелкий дождь моросил, заливая причалы, но Белла радовалась ему, плотный черный капюшон пригодился и не привлекал лишнего внимания. Прячась в укромной расщелине, она злорадно наблюдала за магглами, несколькими юными парнями, под видом моряков разгружавших ящики. Наивные идиоты, полагают, что раз сумели обойти английскую таможню, то им все сойдет с рук. Не пройдет и мига, как охотники превратятся в жертв! Рыжий и веснушчатый маггл, как и большинство ирландцев, заметно нервничал и без конца озирался по сторонам. — Шон, не дергайся, — Белла услышала шипение, — из-за тебя спалимся. — Клянусь святым Патриком, я видел мегалоцероса (11) — Кого? — Мегалоцероса, большерогого оленя, ирландского лося, что непонятного! Или в том случае, скорее, лосиху. — Финниган, выпей еще и увидишь динозавра.       Белла размышляла, потирая виски, лосиха в Ирландии, пьяный бред или что-то нечистое? Она подозрительно озиралась, после проведенных нападений даже полные дураки примут меры, а Штаб мракоборцев не совсем сошел с ума. За Родольфусом установили наблюдение, если верить Руквуду, наверняка, отправили кого-то незаметного, того, кто может слиться с окружающим миром. Или анимага. Белла вновь огляделась, нет, возможно маггл перебрал с пивом, британец не стал бы рисковать, превращаясь в лося.       Милорд, прятавшийся за выступавшей скалой, выпустил залп красных искр, Пожиратели покинули убежища и направили палочки на причал. Несколько пущенных заклятий, и ящики, груженные чем-то взрывчатым, взлетели на воздух. Осколки и обугленные деревяшки осыпали причал, обоженные и перепуганные магглы в панике бросились врассыпную, кто — прочь от моря, а кто, опрометчиво, — на яхты. Волдеморт дал второй сигнал, и с противоположной стороны пролива полетели огненные вспышки, корабли загорелись, и объятые пламенем люди прыгали в воду. Тихая лагуна за несколько минут стала адом.       Со стороны моря донеслись залпы, Белла видела, как подплыли маггловские суда, несколько небольших кораблей из металла, выстроившись клином, они загородили выход из пролива. Волдеморт наслал заклятье, Пожиратели присоединились к нему, образовав поток лучей, что выкидывал за борт магглов и плавил их оружие. Они пытались атаковать их в ответ, отправляя на скалы продолговатые заряды. Белла взрывала их на лету и отталкивала в море, руки устали, а плечи ныли. До чего упрямые магглы попались!       Щеку обожгло коснувшееся заклятье, Белла свалилась с ног, больно ушибив спину. Она задрала голову, посмотрев в небо, словно рой ос, над ней кружили мракоборцы. Белла едва успела наложить магический щит над Пожирателями и Милордом, когда обрушились не меньше сотни чар, пальцы занемели от напряжения, палочка тряслась и норовила выпасть. Магглы заметили заминку и вновь запустили свои снаряды. Волдеморт наслал несколько вспышек, нанеся значительные повреждения маггловскому кораблю, однако оставшиеся два судна объединили усилия, снаряды с шумом взрывались о щит. Волдеморт приказал подняться на метлы, дал сигнал Пожирателям на противоположной стороне, выпустив белые искры, и когда Белла убрала щит, он окружил их дымом.       Пятнадцать метел стремительно летели за Милордом, Белла с трудом держалась за древко, уставшие руки дрожали от усилий, а растрепанные волосы лезли в лицо. Вновь пронеслись вспышки, мракоборцы, несмотря на дымовую завесу, уверенно пасли их. Слышались звуки битв, Белла не видела, кто именно из Пожирателей отбивался, и присоединиться к ним не могла. Волдеморт снова наложил дымовую завесу, пока мракоборцы сшибали друг другу, он бросился вниз, в лес. Пожиратели опустились за ним, Белла чуть не упала с метлы от усталости, прочие Пожиратели еле волочили ноги. Волдеморт же твердо стоял на ногах и наблюдал за небом, убедившись, что мракоборцы пролетели мимо, он серьезно сказал. — Я полагал, что вы верны мне душой и телом. Беллу сковал ужас от металлического голоса повелителя. — Да, Милорд. — Да! — поддакнули ей остальные. — Но как нас вычислили? — Волдеморт обратился к Руквуду, — Август, зачем ты предложил напасть? Ты хотел нас подставить? Он упал на колени перед Милордом. — Нет, мой повелитель! — Ты так пошутить над нами хотел? Руквуд возвел руки к нему. — Нет! — Но как ты объяснишь свой просчет? Руквуд вдруг взвыл, схватившись за голову, среди Пожирателей пронеслись испуганные возгласы. Однако Белла с интересом смотрела на страдания Руквуда, что именно он пытается скрыть. И её внимание привлек ярко-зеленый луч, направленный в небо. — Милорд!       Волдеморт оставил Руквуда и выстрелил в ближайшее кусты, в ответ полетели искры. Пожиратели принялись помогать ему, Родольфус поджег кусты, Рабастан наслал воздушный поток, Белла выпустила невидимый хлыст, но мощный щит отбил их чары, а затем на них пустили едкий дым. Прорези маски не защищали от гадкого запаха, но откашливаясь, Белла четко услышала цокот копыт. По сигналу Милорда Пожиратели вскочили на метлы и поднялись вверх, бросившись врассыпную, они прочесывали лес. Белла летела, ненароком свесившись, перед её глазами мелькали деревья и змееобразная река Лаган (12), маггловские рыбацкие лодки и мелкие стайки животных, кроликов и охотившихся на них лис. Белла направилась к редким окраинам леса, в уме перебирая варианты, косули могут обитать в глуби, но звук копыт казался довольно тяжелым. Неужели олени спаслись от маггловской охоты?       Что-то массивное промелькнуло среди деревьев, Белла опустилась чуть ниже, под ней бежало крупное животное, выше и тяжелей любого оленя, не говоря уже о косуле. На спине выделялся горб, темно-коричневая шкура выдавала его среди зеленой листвы. Несмотря на размеры, оно свободно перемещалось, Белла подлетела ближе, чтобы заметить отсутствие рогов. Что же сказал маггл? Неужели не привиделось в пьяном бреду? Белла дала Пожирателям сигнал и атаковала лосиху. Множество вспышек и заклятий гнали её прочь из леса и подвели ближе к морскому берегу. Вдруг вперед вырвался Родольфус и закричал во все горло. — Нет, обратно уведите её! Милорд, поверьте мне, гоните её к дороге!       Новый поток заклинаний отпугнул лосиху от моря, она, пробежав через лес, направилась к реке, но Пожиратели не уставали пускать вспышки на берег, не давая ей притронуться к воде. Лосиха снова бросилась в лес, однако и там её ждала напасть в виде огненной вспышки. Гонимая дымом и нескончаемыми заклятьями, она перебежала луг и очутилась на дороге. Неожиданно оказалась маггловская машина, виляя зигзагами, она врезалась в лосиху.       Волдеморт и Пожиратели приземлись, полукругом окружая место. Массивная туша животного разбила окно и помяла перед машины, из сломанных дверей торчали окровавленные руки маггла, немолодого полного мужчины. Его супруга протяжно застонала, чем навлекла Убивающее проклятье от Рабастана. Между тем лосиха преображалась, шерсть стала разорванной мантией, копыта на задних ногах превратились в сапоги, а на передних ногах — в переломанные пальцы. Уменьшившись в размерах, она превратилась в ведьму средних лет, высокую и необычайно широкоплечую и мощную. Черты её разбитого лица было невозможно рассмотреть, но среди окровавленных волос виднелись темные пряди. — Представляю вам Радегунду фон Фюрстенау, — церемонно представил Родольфус, — бывшую начальницу Нурменгарда, что держит взаперти великого, не побоюсь этого слова, Геллерта Гриндевальда. Лоси хорошо плавают и в реках, и в морях, а вот на дорогах теряются и устраивают катастрофы. Белла удивленно заговорила. — Какой-то маггл сказал, что видел лосиху, но я решила, что он нес чепуху. Никто из британцев не допустил бы подобный фатальный просчет. — Но она-то с континента. Волдеморт не разделял веселья. — Обыщите её! Эйвери содрал остатки мантии и сапоги, Долохов с мерзким хрюканьем снял сорочку, белье и чулки, Руквуд палочкой поднял вещи в воздух и потряс их. На дорогу упали ключи, забитый кошелек и смятый кусок пергамента. Неожиданно оживился Нотт, притянув к себе пергамент, он развернул и бегло пробежал глазами. — Что же там? — Милорд, — осевшим голосом ответил Нотт, — наше раскрытие — мой просчет. Когда Руквуд отправил письмо с подробностями, я по глупости оставил его на столе! И моя жена, змея подколодная, обнаружила его и написала анонимный донос. Волдеморт вырвал листок и быстро прочел его. — Я никак не могу понять, она указала место и намерения, но не имена. — Милорд, — вмешался Люциус, — возможно, на неё наложили Империус. — Тогда почему не выдала нас? В их спор вмешался Волдеморт. — Нам надо уходить, пока магглы не обнаружили пожар, а мракоборцы — нас! Самнер, мы идем к тебе, проверим твою супругу.

***

      Тучи налились свинцовой тяжестью, когда они прибыли на остров Гевьюн, волны жестоко терзали галечный пляж, а ветер навалился на редкие деревья. Шестнадцать темных фигур поочередно опустились на землю и вошли в дом. Белла чувствовала бешеное биение сердца, умом она должна желать Нотту лучшего, но так хотелось наконец-то расправиться с миссис Нотт! Кроме неё некому настучать, престарелые родители мистера Нотта недавно скончались, братьев и сестер никогда не было, и с детьми не заладилось. Домовики испуганно прижимались к стенам, стоило им пройти мимо, предки на портретах возмущенно шептались. Волдеморт шел впереди, даже разгневанный Нотт не смел опередить его. Призмию нашли в спальне, неторопливо она расчесывала белесые волосы и напевала нехитрую песню под нос, при звуках резких шагов поднялась и обернулась. — Чем могу быть полез… Мерлинова задница! Призмия схватила палочку и направила на Волдеморта, но Белла опередила, одним махом она обезоружила, следом подняла её в воздух, что есть силы ударив о потолок. Призмия шмякнулась на пол, раздался тошнотворный хруст костей, а белый ковер покрылся красными пятнами. — Мадам, прекратите немедленно! — строго приказал Милорд, — Она еще нужна живая. Империо! Желтый дым окутал миссис Нотт, утирая кровь со сломанного носа, она неуклюже оперлась о стульчик. — Что прикажете? — произнесла она глухо и безжизненно. — Ответь, ты написала донос? — Да. — По собственной воле? — Да. Белла услышала, как Люциус издал стон. — Почему? — Я подозревала мистера Нотта в измене, он часто пропадал и не объяснял, где был. Я обыскала его кабинет, там нашла письмо от некого Руквуда. Я сразу поняла, что он пишет по делу, мистер Нотт ему не ровня. Он не написал вашего имени, но я догадалась, кому он служит. Нотт сжал худые кулаки, но Эйвери и Родольфус сдерживали его. — Понятно, но почему ты не написала имен наших? — Я не знаю всех ваших приспешников, и список получился бы неполным, а важно было сдать всю команду. Еще я не хотела прослыть стукачкой, что закладывает мужа, и в случае неудачи меня бы не обнаружили. — Не обнаружили? — мистер Нотт не сдержался, — Ты думаешь, что я такой идиот, не пойму твой почерк? — Самнер, успокойся. Что ты еще планировала? — Если бы вас поймали и раскрыли, то я могла бы подать на развод, и никто бы меня не осудил. Даже родители, никому не хотелось бы зятя-Пожирателя, и детей у нас нет. Меня ничего здесь не держит. Люциус закрыл лицо руками, а Нотт еле остановили от расправы. — Ты только немке отправила анонимку? — Да. — Как ты узнала о ней? — Я заметила, как вы ушли к кургану, и приказала эльфу подслушать ваш разговор. Затем я навестила родителей и разузнала у отца об европейских гостях. Он рассказал, что Дамблдор пригласил надзирательницу Нурменгарда, она собиралась уйти в отставку и заняться преподаванием. Также она хорошо знает английский. — Поправочка, — ехидно сказал Родольфус, — знала. — Не важно, — металлическим голосом отметил Волдеморт, — продолжай. — Я разузнала её адрес, отцу сказала, что хотела бы расспросить её лично о Гриндевальде. Волдеморт усмехнулся. — Какой идеальный план, мое почтение, но, увы, ваше самоуверенность вас и погубила. Друзья мои, вам понятен мой вердикт? Пожиратели одобрительно загудели, Белла первой подала голос. — Повелитель, позвольте мне. Семь лет в Хогвартсе я мечтала убить эту дрянь! — Нет, Милорд, — вмешался Руквуд, — лучше я. Она едва не развалила мою работу! — Милорд, — слабо и сокрушенно сказал Люциус, — Призмия моя кузина, и прежде всего могла раскрыть меня. Позвольте мне искупить её вину. Волдеморт поднял палочку вверх. — Я польщен вашей решительностью, но наш друг Самнер более всех пострадал. И ему следует наказать жену. Что скажешь? Нотт вырвался из медвежьих лап Родольфуса и Эйвери. — С большей охотой, Милорд! Авада Кедавра! Призмия врезалась в стену с такой силой, что зашаталась картина в позолоченной раме. Как говорил Родольфус, необходима ненависть в чистом виде. Как у обманутого мужа. — Люциус, будь добр, напиши тёте и дяди о несчастном случае. Придумай, что угодно, но в рамках реальности. Люциус кратко кивнул и поспешил покинуть комнату. — Самнер, сыграй роль безутешного вдовца, необязательно трогательно рассказывать об ужасном горе, просто молчи со скорбным видом. А потом женись, чистокровное семейство Ноттов следует продолжить. — Я и планировал сменить супругу. Церера хотя бы беременела, пусть и неудачно, имела добрый нрав, а Паркинсоны взамен подсунули порченную и бесплодную девку. — Да, Самнер, но женись не раньше, чем через два года. Я знаю, что допустимо продержаться год, но Паркинсоны заподозрят тебя или в причастности, или в равнодушии. А ты полезен на воле и с чистой репутацией. — Да, друг мой, — сказал Родольфус, — мой папаша, траванув мать, ровно через год женился и, конечно, все догадались. — Я бы попросил… — нудно начал Рабастан, но замолчал, стоило Волдеморту обернуться. — Расходимся, нечего топтаться тут.       Белла в числе первой вышла из спальни, к соленому запаху крови добавилась едкая вонь мочи. Пожиратели массово улетели с острова, покинул дом и Волдеморт не стал задерживаться. Родольфус, Рабастан и Якли напротив остались, не ушел к себе Эйвери. Муж и деверь принялись советовать Нотту нанести визит в Сан-Мерси, Яксли звал к себе, в Либрариум. Белла направилась в гостиную, слушать, как пытаются сосватать то младшую сестрицу, то болезненную кузину, не было никакого желания.       Опустившись в кресло, покрытое вязанным чехлом, Белла устало вытащила из сумки пузырек. Меньше недели ушло на приготовление Сыворотки правды, она могла испробовать на Призмии, и результат получился бы лучше. Белла тяжело вздохнула, она не в праве судить о приказах Милорда, Нотт пострадал от происков женушки, но он мучился пять лет, будучи взрослым, а она — семь лет своей юности! Каждый раз, видя однокурсницу, она теряла остатки достоинства и воспитания, превращаясь в разъяренную фурию. Паркинсон невозможно было вынести, острый язык и изощренный ум били по самым больным местам, пропустить её шпильки — значит упасть в глазах студентов Хогвартса. Но получая очередной тумак, Паркинсон только выигрывала, изображая жертву отвратительной мерзавки Блэк. И напоследок избежала кары от её рук. Еще никогда Белла не была столь расстроенной от смерти врага.       Из коридора слышались тяжелые шаги и сиплое дыхание, Эйвери шел, обтирая красное лицо платком и прерывисто хватая ртом воздух. Белла презрительно усмехнулась, более тучный Пруэтт лучше переносил издержки лишнего веса. Возможно, бесконечная ненависть к убийцам деда питала его изнутри и придавала силы. Эйвери, впрочем, не заметил настроя Беллы и подошел к ней. — Что у вас в руках? — Успокоительное зелье. — Позвольте, мадам, — он жалобно сказал, — я заплачу. — Берите бесплатно. Эйвери плюхнулся на диван, подозвал домовика со стаканом воды. — Извините, мадам, за беспокойство. У меня слабое сердце, а наша погоня за немкой так вымотала. — Понимаю, — флегматично ответила она. — Наше сообщество прежде всего не выносит французов, — говорил Эйвери, отсчитывая капли, — но спросите меня, и я назову немцев. Белла усмехнулась. — Мои французские родственники солидарны с вами. — Еще бы, два раза с ними воевали, а сколько горя и разорения они принесли Европе! — выпив, он вдруг добавил бесцветным голосом, — И при этом они не обогатили науку и культуру. Белла готова была издать радостный выкрик, однако с трудом сдержалась. — Мистер Эйвери, скажите, вы хорошо знали моих французских родичей? — Да. — Вы были в Сан-Мерси? — Да. — Когда? — Летом 1943-того года. Белла встрепенулась, мама как раз закончила второй курс. — Вас пригласил Родольфус? — Да. Белла слушала с недовольством, неужели будет только поддакивать. — Расскажите подробней. — Родольфус изначально не хотел приглашать, мы в первые годы не дружили из-за моего родства с его мачехой. — Вы её племянник? — Да. — Но как оказались в Сан-Мерси? — Самнер и наш староста сумели подружить нас. И Родольфус пригласил нас в Сан-Мерси. Было рискованно из-за войны, но Самнера приняли благодаря родству со старой мадам Розье, а меня — из-за тёти Эвелин. Дыхания перехватило от волнения, они приблизились к опасному моменту. — Расскажите о моей матери. — Друэлла заинтересовала меня, — сказал Эйвери совершенно равнодушно, — ей было всего тринадцать, но она была красива и в отличие от многих девочек не страдала от прыщей. А у меня с девчонками не ладилось, чистокровные не особо хотели ходить со мной на свидания. Белла напряглась. — Неужели моя мать в вас влюбилась? — Нет. — Тогда что случилось? — Я попытался поухаживать за ней, но она меня жестоко отвергла. Тогда я решил наказать её. Белла вцепилась за подлокотники, как бы не прервать нужный момент. — Бабушка Родольфуса прятала ключи от кладовой, где хранила алкоголь, но ваш дядя Ланнетт выследил её. Мы украли несколько бутылок, я выбрал абсент (13) и незаметно подлил его Друэлле. Она совершенно не переносила его и вела себя неадекватно, что мне было на руку. Ночью, когда все спали, я привел к себе в спальню. Белла похолодела. — Вы обесчестили её? — Нет, я понимал, что отсутствие невинности заметит будущий муж, также не хотел её беременности. И она удовлетворила ртом. Белле стало дурно от отвращения и злости, ярость рвалась наружу. — И что случилось дальше? — Я не помню точно, как она выбралась, но посреди ночи ваша тётя Летиция обнаружила её пропажу. И мы все вместе начали обыскивать Венсенский лес. А ваша мать еще не пришла в себя после абсента и бродила, пока её не нашли немецкие магглы. Они увидели юную пьяную девочку, еще с золотистыми волосами, как они любят, и решили воспользоваться, но она испугалась и атаковала их. — Что они сделали с ней? — Ничего не успели, когда мы нашли её, то она была одета. Белла в порыве возмущения встала. — Неужели никто не раскрыл вас? — Старая мадам Лестрейндж узнала, ей донесли портреты. Она не хотела меня видеть, и чтобы не вызвать скандала, отправила меня с Самнером под предлогом заботы о безопасности. — И что сделали с моей прабабкой? — Я не убивал её, она позже скончается от болезни, однако я выдохнул с облегчением, полагая, что тайну унесли в могилу. — А моя мать раскрыла вас? — Нет, но она что-то подозревала. Неожиданный вопрос вертелся в голове. — Почему пошли слухи об её связи с немцами? — Мы снова встретились на Чемпионате по квиддичу в 1948-м году, Друэлла ядовито поинтересовалась, не нашлась ли суженая, позже я встретил вас, Блэков. Мне хотелось что-то гадкое в ответ сказать, и я их якобы предупредил. Сказал, что мадемуазель Розье побывала под немцами и знакомиться с ней не стоит. Ваш отец не поверил, а дядя Орион долго смеялся. Глаза застлала пелена, Белла взорвала стакан в его руках и набросилась на стушевавшего Эйвери, тот очнулся и закричал. Грубые руки оттащили её, сильные пальцы сжали за плечи. — Белла, — кричал муж, — оставь его! — Ублюдок! — Белла, ему и так херово! Эйвери тяжело дышал, распластавшись на полу. — Истеричка, — пролепетал он. Белла дрожала в крепкой хватке мужа, она нажила нового врага! Однако, придет час, и она не упустит его! 1. Здесь будут перечислены все упомянутые скандинавские боги. Один (Водан) — предводитель асов, воинственной ветви богов, мудрый правитель, не чуравшийся интриг и внебрачных похождений. Фригг (Фригга) — его жена, богиня-покровительница брака, такая же хитрая и склонная к неверности, как и муж. Тор — сын Одина от богини земли Фьергун, бог грома и молний, прямодушный и вспыльчивый. Сив — его жена, богиня урожая. Фрейр — представитель миролюбивой ветви богов, ванов, бог плодородия и лета. Фрейя — его сестра-близнец, богиня любви. Хеймдалль — сын Одина от девяти матерей, страж Асгарда, родины асов, и прародитель людей. Идунна (Идунн) — богиня-хранительница молодильных яблок. Локи — бог коварства и по крови инистый великан, вопреки комиксам Марвел, не приемный сын Один, а названный брат. Хель (Хелла) — кошмарная дочь Локи от великанши Ангрбоды, то ли первой жены, то ли любовницы, полуженщина, полутруп, повелительница загробного мира; 2. Сага, повествующая о пире богов у морского повелителя Эгира, на котором вусмерть пьяный Локи оскорбил всех асов; 3. Святой Эдмунд (840-870) — король Восточной Англии в 855-870 гг., во время датского вторжения схвачен в плен викингах и убит. Его привязали к дереву и расстреляли из луков; 4. Европа — по греческим мифам финикийская принцесса, похищенная Зевсом в образе быка и увезенная на остров Крит, где она родила сыновей, Миноса, Радаманта и Сарпедона; 5. До завоевания Англии Вильгельм I носил более унизительное прозвище — Бастард, ибо был внебрачным сыном нормандского герцога Роберта Дьявола и дочери дубильщика Герлевы де Фалэ; 6. Тэн — дворянский титул в Британии до завоевания Вильгельма; 7. Арнем — город на востоке Нидерландов, родина голливудской актрисы Одри Хёпберн и трагически погибшей Анны Франк. Во время Второй Мировой войны стал местом ожесточенных боев; 8. Ирландская республиканская армия — военизированная группировка, стремящая объединить Северную Ирландию и республику Ирландию в единое государство и освободить народ от английского гнета. В реальности печально прославилась многочисленными террористическими актами; 9. Племена богини Дану — в ирландской мифологии потомки богини земли Дану, ставшие четвертыми поселенцами Ирландии, по легендам — предки фейри и эльфов; 10. Белфаст-Лох — залив Ирландского моря у города Белфаст, отличительная особенность — скопление многочисленных отмелей и лагун; 11. Мегалоцерос — вид из ныне вымершего рода гигантских оленей, чьи рога достигали 4 м в размахе. Исчез после окончания ледникового периода; 12. Лаган — река в Северной Ирландии, протекает через города Белфаст и Лисберн и впадает в Ирландское море. Излюбленное место для соревнований по гребле; 13. Абсент — алкогольный напиток 70% крепости, главный компонент — экстракт горькой полыни.