Дороги сестер Блэк

4 июля 1975 года       Дромеда рылась в четвертом ящике, вытащив последние мотки бинтов. Магуайр устало вздохнул, но отпустил её к пациентам, сам он направился на склад. Дромеда неслась по коридорам первого этажа, палаты были переполнены, коек не хватало, и приходилось позаимствовать у других отделов или трансфигурировать разные предметы в них. Стены палаты «Парацельс»(1) раскатывались от шума, стенаний раненных, визгливого плача родных и лязганий инструментов. Все целители были подняты на ноги, даже взявшие выходные и ушедшие в отпуск, кандидаты в чистых лимонных халатах беспомощно шныряли по сторонам, мучая старших вопросами. Подбежало несколько юнцов и к Дромеде. — Мэм, у одного аллергия на компоненты Крововсполняющего зелья! — У меня никак не получается поставить сустав на место! — Мэм, помогите! Бинты закончились! Дромеда, взвинченная и смертельно уставшая, крикнула на них и, медленно выдыхая, принялась объяснять. — Держи бинты, только не траться, они последние! А, ты, возьми станок и поставь шкалу до предела! А ты добавь в зелье Умиротворяющий бальзам!       Кандидаты посмотрели на неё с благодарностью и обожанием, как щенки на первых хозяев, и разбежались. А Дромеда принялась обходить койки и оказывать помощь, промывала открытую рану на плече у зеленщика, густо смазывала вонючей мазью обширный ожог пожилой булочницы, прежде чем замотать её в несколько слоев ткани и вливала солидную порцию костероста в рот десятилетнего мальчишки, коего пришлось вместе с его матерью держать за руки и ноги.       Дромеда бегло оглядела палату, предназначенная для десяти пациентов, она вмешали в два раз больше человек, итого на всем этаже оказалось не меньше пятиста человек. И это только отдел травм, а сколько на втором этаже лежит стариков с сердечными приступами или на пятом — сошедших с ума! Дромеда помрачнела, она вспомнила разбитого параличом мистера Фигга, разводчика лошадей, потерявшего весь выводок превосходных жеребят и гиппогрифов, и несчастную миссис Крессвелл, все продолжавшей гладить подушку, как будто годовалый сын еще жив. Магуайр шел ей на встречу, согнутый годами и усталостью. — Я только что из морга, — упавшим голосом сказал он, — сто сорок три души покинули нас сегодня. И еще тридцать девять покинут этой ночью. Дромеда остановилась, будто её окатили ледяной водой. — Мой опыт подсказывает, кому не жить, и что ничего с этим не поделаешь. И надо отнестись спокойней! — Вы о профессоре Векторе? — ответила она сдавленно. — Не только о нем. Не вините себя из-за него, я уже удивлен тем фактом, что он дотянул до лечебницы с такой-то кровопотерей, — снова вздохнув, он спросил, — Вы знаете мистера Родольфуса Лестрейнджа и мистера Люциуса Малфоя? Дромеда не нашлась с ответом, лишь хмуро посмотрев на целителя. — Хорошо, тогда я к ним пойду. — Но… — сказала она, — Лестрейндж опасен! Магуайр пожал плечами. — Его обыскали и не нашли ничего, кроме волшебной палочки и кошелька. А с буйными я умею управляться.       Покинув его, Дромеда стремительно побежала вниз, в морг, для которого оборудовали часть обширного подвала. Магуайр не соврал, вместе с ней санитары несли несколько носилок. Пронизывающий холод пробирал до костей, Дромеда не могла понять от чего так дрожит, виновата температура или толпы родственников. Она подула на озябшие руки, но из рта вырвался пар. Обходя через койки, она никак не могла не слушать обрывки разговоров. — Ну, Питти, — со странной усмешкой говорила ведьма в помятой мантии пухлому светловолосому мальчишке, стоявшему перед дочерна обгоревшим трупом, — конечно, сейчас тебе жалко папу, но уже через неделю все будет хорошо, он не будет нас бить… — Я не возьму его кольцо, — отпирался Артур от двух волшебников, вероятно его братьев, — я же не старший. — Артур, не веди себя, как ребенок! — кричал мужчина с светло-русыми волосами, — Ты с ним жил, ты и бери! — и грубо он всучил ему тяжелый перстень с гравировкой. — Он хотел остановить их! — выла от плача, перепачканная в пепле Элис Лонгботтом, — А они убили его! Мистер Лонгботтом лишь молча кивал, поглаживая по плечу, Дромеда, проходя мимо, увидела длинные спутанные волосы, торчавшие из-под покрывала. Приближаясь к нужной её койке, она наткнулась на Марту Вектор, плакавшей в объятьях молодого колдуна с густыми бакенбардами. — Марта, — она виноватым тоном сказала, — твоего брата уже нельзя было спасти, осколком хрусталя ему пробило мозг. — Без подробностей можно обойтись?! — прикрикнул ухажер Марты, Амос Диггори, но она остановила его, повернув опухшее лицо. — Что с Септимой? — Она в порядке, — Дромеда, переведя дух, добавила, — девочка родилась здоровой. Гринграсс передал. Марта вдруг сказала, икая и вздыхая. — Платон хотел назвать дочь Одри.       Увидев знак целителя Кидни, Дромеда бегло извинилась перед Мартой и Диггори, и побежала к дальнему углу морга. Белая простыня пропиталась кровью, из-под неё торчали белые, как мел, полные руки погибшего. Тед сидел неподвижно, как статуя, и казалось еще бледней мертвеца, от её касания он вздрогнул, чуть не упав со стула. — У меня две новости, — от прежней циничной бодрости Кидни не осталось и следа, — нормальная и паршивая. С которой начинать? — Давайте, с хорошей. — Как скажешь, мэм, — откашлявшись, Кидни сказал, — итак, покойный Скруп Эйвери при жизни страдал от сердечных проблем, лишний вес также накладывал проблем. Судя по сосудам, он ранее перенес небольшой удар в результате отрыва тромба. Я не знаю, что творится в голове этого урода, его хозяина! — целитель плюнул на пол, не заботясь о чистоте, — Но нельзя было вести его на такое задание, ему противопоказаны подобные нагрузки в виде бега! Тед вдруг подал голос. — А плохая? Кидни, вытирая скальпель, сказал. — Увы, смерть наступила в результате сжатия ребер и, как следствие, сердца. Это однозначно убийство! Тед горестно опустил голову. — Я могу переписать заключение, если понадобится. — Нет! Дромеда и Кидни разом посмотрели на него. — Не время играть в благородство! — возмутился Кидни, — Таким не шутят! — Все равно не надо подделывать заключения. — Тед, — крикнула Дромеда, трясся за воротник формы, — тебя посадят из-за него! Тед вдруг сурово ответил. — Эйвери — Пожиратель, из-за которого сейчас морг полон! Меня не имеют права сажать из-за него! Кидни, — он обратился, — у него обнаружили какие-то знаки его хозяина? Целитель помотал головой. — Нет, были какие-то шрамы, но не более того. Дромеда готова была выть, никаких доказательств причастности! Если дойдет дело до суда, то как доказать, что Эйвери — Пожиратель, а не жертва Империуса, как Белби? Память покойного уже не изучишь. — Тед, — она умоляюще обратилась к мужу, — ты же лучше нас знаешь, какие там проволочки устраивают! Ты же говорил о своих подозрениях, что в Министерстве могут работать Пожиратели! Дай им повод, и они выставят тебя убийцей! И все из-за этого урода, страдавшего сердцем! Тед упрямо мотал головой. — Наш обман могут раскрыть, все заключения о смерти перепроверяют, и тогда будет хуже. Более того, — он сказал глухо, — я не собираюсь врать даже из-за такого, как Эйвери. Чисто принципиально. Дромеда закрыла лицо руками в порыве плача, Кидни обнял её, успокаивая. — Уж ради возможности не попасть в Азкабан можно и пожертвовать принципами! — с упреком крикнул он Теду. Дромеда отказывалась верить происходящему, возможно, она просто в очередном кошмарной сне, в весьма изощренном. Но запахи запекшейся крови отчетливо напоминали о реальности, где она без двух взмахов палочки жена убийцы! — Мэм, — вдруг сказал Кидни, — к тебе птичка прилетала от Магуайра. Ты в состоянии еще работать? Дромеда с трудом подняла залитое слезами лицо, с трудом дыша, она выговорила. — Я….я дойду, спасибо, — переводя дух, она повернулась к мужу, — Тед, пожалуйста, прошу тебя, подумай. Если не ради себя, то ради нас. Твоих матери, жены и дочери! Тед посмотрел на неё. — Меда… — только прошептал он, коснувшись лица.       Отвернувшись, Дромеда вышла из морга, события навалились свинцовым грузом, лишая сил для бега. Никто не посадит Теда в Азкабан, твердила она про себя, вытирая слезы, никто не накажет мракоборца из-за Пожирателя. Эйвери — убийца, только он знает, скольких людей, волшебников и магглов, лишил жизней. Сто пятьдесят жертв только этим днем, полтысячи раненных и пострадавших. Сломанные кости можно срастить, а ожоги — замазать, но ничто не вылечит душевные раны. Как жить миссис Крессвелл, зная, что сын никогда не отпразднует второй день рождения? А каково новорожденной Одри Вектор, которая никогда не узнает отца? С невеселыми мыслями Дромеда остановилась у дверей, был хотя бы один способ доказать вину Эйвери!       В одиночной палаты «Клиодна (2)» вокруг кровати царила суматоха. Миссис Лонгботтом суетилась, то и дело горестно вздыхая, мистер Лонгботтом безуспешно пытался осадить жену, Феликс метался по комнате, неустанно ругая мракоборцев, министерство, Пожирателей и весь мир, а Августа с привычной суровостью допрашивала Фрэнка, белого, как мел. Элис с тяжелым молчанием наблюдала за происходящим безобразием и громко крикнула. — Заткнитесь! Да, вы все! Лонгботтомы испуганно смотрели на неё, не решаясь осадить её, прежде чем кто-либо открыл бы рот, Дромеда выступила вперед. — К нему приходили от Штаба? — Да, — с неудовольствием сказал Феликс, — допрашивали, будто он поджег рынок! — Они совсем озверели! — вторила мужу Августа — Лучше бы Волдеморта искали! — Не произносите его имя! Лонгботтомы разом переглянулись, Фрэнк затрясся, падая на подушку, Дромеда тут же подошла к нему и принялась осматривать его. Поочередно светила глаза и уши, выискивая повреждений сосудов. — Почему вызвали её? — услышала она миссис Лонгботтом, — Неужели больше целителей нет?! — Кэлли, послушай…- начал было мистер Лонгботтом, однако Дромеда прервала его. — Если вам так дорог внук, то уже потерпите мое присутствие! Миссис Лонгботтом упала на стул, задыхаясь от возмущения, она глядела то на мужа, то на сына, то на невестку, но они промолчали. — Что случилось? Фрэнк упрямо мотал головой. — Фрэнк, — Дромеда сказала тише, — если тебе страшно, то я могу заглянуть в твои мысли. — Как ты смеешь?! — крикнула миссис Лонгботтом. — Кэлли, — вмешался мистер Лонгботтом, — ты хочешь, чтобы Фрэнки успокоился или нет? Миссис Лонгботтом шокировано уставилась на мужа, не веря, что он её осаждает, и, встретив упреки в глазах сына и невестки, обиженно замолчала. Августа строго обратилась к Дромеде. — Затрагивай только то воспоминание, где был… — она замялась на мгновение, — в общем, сама знаешь, кто. А другие не трогай. — Мерлиновы штаны! — влезла в разговор Элис, — Вы дадите ей сделать свою работу или нет!       Дромеда кивнула в знак благодарности и уставила палочку к виску Фрэнку. Тот закрыл глаза, морща лоб, и Дромеда увидела сцену боя. Волдеморт парил в воздухе, его развевающий плащ придавал сходство с мортильей, жуткой тварью из амазонских джунглей. Руки Фрэнки дрожали, его заклятья не достигали врага, а жуткие потоки пламени пролетали в считанных дюймах от его лица. Неустанно шепча про себя самые грязные ругательства, Фрэнк выпустил яркую молнию и попал в цель. Металлическая маска упала на землю, и кузен издали увидел мертвенно-белое лицо, черты лица терялись, но ярко-красные глаза он заметил.       Волдеморт улетел, укрываясь плащом, и тут согласно воспоминанию Фрэнк упал в обморок. Дромеда снова оказалась в палате, Лонгботтомы обратились к ней, и она жестом остановила их. Вновь установив палочку у виска, Дромеда плавным движением извлекла нить памяти и положила в пустой стакан на тумбочке. Фрэнк заметно успокоился, перестав метаться, его дыхание стало ровней. Дромеда дала ему порцию Умиротворяющего бальзама и, когда он заснул, обработала ожоги на руках. Лонгботтомы выжидали, даже миссис Лонгботтом с надеждой смотрела. — Он поправится? — Посмотрим, — неуверенно ответила Дромеда, — если ему станет лучше, то выпишим уже завтра. А пока ему нужен покой. Мистер Феликс Лонгботтом, скажите, мракоборцы еще не ушли? — Нет, они должны быть у вашего начальника. Нам надо уйти? — Да, можете прийти завтра, — поднимаясь, Дромеда вдруг обратилась к Элис, — простите, а где ваш отец? Неожиданно за неё ответил Феликс. — Мой кузен, — его голос дрожал, — проявил себя, как истинный гриффиндорец, и в то время, когда все бежали, он пытался остановить злодеев. Увы, безуспешно. Элис горько заплакала в объятьях Августы, уводившей её в коридор. Дромеда ощутила укол совести, как она могла не догадаться! — Что с ней будет? — К счастью, она родилась в январе, — сказал мистер Лонгботтом, — потому совершеннолетняя, и опекун ей не требуется. Она может в полном праве распоряжаться отчим домом и его наследием. Раздался стук, раскрылась дверь, и вошел Магуайр, потемневший в лице от усталости. — Миссис Тонкс, вас вызывают к начальству. У него мракоборцы по поводу вашего мужа. Дромеда почувствовала нахлынувший ужас, будучи не в силах что-либо сказать. — Поспешите, ваше слово может быть решающим! — проводив её, Магуайр обратился к Лонгботтомам, — Господа и леди, давайте обговорим состояние мальчика в коридоре.       Дромеда неслась со всех ног по лестнице, сжимая стакан с воспоминанием, ждать лифт не хватало терпения. Мысли лихорадочно неслись, на ум приходили и сразу уходило множество вариантов ответов. Как бы убедить шишек из Штаба, что Тед невиновен? А как отнесется к ней Муди? Сипло дыша, она добралась до шестого этажа, карабкаясь за перила. Муди относился к ним вполне добродушно, даже посетил крестины Доры, однако тогда Тед не был убийцей. Ноги еле удерживали её, а сердце готово выпрыгнуть из ребер, держась за грудь, Дромеда ползла к кабинету целителя Миллера, главы лечебницы святого Мунго. Нельзя показываться перед ним подавленной, внушала она себе, стараясь дышать спокойно и тихо.       Однако решительный настрой испарился, стоило ей открыть дверь. Муди не пришел, мракоборцев представил их глава Руфус Скримджер, а сам Отдел магического правопорядка — Бартемиус Крауч. Третьим с ними сидела незнакомая ведьма в черной официальной мантии со звездами. — Миссис Тонкс, — прогудел целитель Миллер, — закройте за собой дверь, пожалуйста. Возле Миллера, седого коротышки, стоял Кидни, мявший листок с заключением. Тед находился неподалеку, прислонившись спиной к холодной стене. Она подошла к нему, взяв за руку, разговор между начальником и целителем Кидни не предвещал ничего хорошего. — Мистер Кидни, ответьте прямо, от чего умер Эйвери? — Я еще раз повторял, все очень сложно! Он был болен и умер бы от долгого бега. — Только не говорите, что путы ему не повредили! — Повредили, но не настолько, чтобы вызвать смерть. Незнакомая ведьма подала голос. — Мистер Кидни, если наш отдел проведет свое обследование, вы готовы уйти в отставку, когда обнаружится ваша ложь? Кидни в отчаянии вскинул руки. — Мэм, вы на чьей стороне? — Миссис Элджернон на стороне добра, — сурово ответил ему Бартемиус, — и она прекрасно осведомлена о том, какое наказание грозит за самоуправство. Тед, обреченно молчавший, вмешался. — Мистер Крауч, Эйвери был убийцей, пособником худшего нашего врага. Загляните в морг и посмотрите, что он натворил. Бартемиус сохранял спокойствие, но его глаза сверкнули. — Мистер Тонкс, знаете свое место! Раздался звонок, то Миллер ударил по колокольчику. — Господа, не превращайте мой кабинет в побоище! Воцарилась минутная тишина, коей Дромеда воспользовалась. — Мистер Миллер, я добыла у Франклина Лонгботтома воспоминание о… — она замялась, с ужасом вспоминая жуткие красные глаза, — в общем, о нем. Целитель Миллер с любопытством взял стакан. — Интересно. Мистер Скримджер, миссис Элджернон, вам оно нужно? Скримджер скрипнул зубами. — Да, — закупорив стакан, он сказал, — в любом случае, миссис Тонкс, вашего мужа это не спасет. Тед застыл, как громом пораженный. — Я выпустил два предупредительных залпа, прежде чем атаковать. Скримджер хмыкнул. — А кто подтвердит? Пожиратели? Или сам Эйвери? — Я не хотел убивать, я просто собирался арестовать его. Бартемиус заговорил. — Мистер Тонкс, при вашем телосложении любая оплеуха может оказаться смертельной. Мистеры Орион и Альфард Блэки не дадут соврать. Дромеда вспыхнула. — Лучше расспросите их, какова черта они вторглись в чужой дом! Целитель Миллер в ужасе воскликнул. — Миссис Тонкс! — Я не стану молчать! Тед спешно перехватил её. — Меда, не надо. Однако скопившаяся ярость рвалась наружу. — Почему же? Пусть выслушают меня! — горячась, она обратилась к Скримджеру и Краучу, — Трагедия Каркиттского рынка лежит в том числе и на вашей совести. Это вы не защитили людей! Это вы не поймали Пожирателя, пока он не помер! Бартемиус долго буравил её взглядом, прежде чем сказать. — Я первое время удивлялся, как вы могли предать семью? — она слышала искреннее презрение, — Однако сейчас вы открыли мне глаза, наглость и хамство вам всегда были присущи, просто вы всю жизнь отменно играли роль примерной девочки! Дромеда сжала кулаки. — Мистер Крауч… — Миссис Тонкс! — вмешался Миллер, — Ни слова больше! Я вам запрещаю! Дромеда перевела разъяренный взгляд на начальника, но Тед вовремя увел её. — Благодарю, мистер Миллер, — сухо сказал Скримджер, — итак, мистер Крауч, мне зачитать приговор? — Да. Извлекая очки и свиток, Скримджер заговорил унылым тоном. — Именем министра магии Юджины Дженкинс и от лица Штаба мракоборцев я обвиняю Эдварда Джозефа Тонкса в превышении полномочий, повлекших за собой смерть, и согласно сто тридцать второй главе второго раздела Уголовного кодекса волшебного сообщества Великобритании и Ирландии я заключаю вас в карцер для дальнейшего судебного процесса. И да, Тонкс, — он резким движением палочки сорвал погоны на форме, — вы больше не принадлежите нашему штабу! Дромеда встала перед мужем и выставила палочку на Скримджера и Крауча. Кидни тут же молодецким движением схватил её и, подняв на руки, унес в сторону. Дромеда кричала и металась, но без толку, Скримджер сковал руки Теда. — Итак, — церемонно зачитал Крауч, — именем закона и от лица Отдела магического правопорядка я назначаю дату судебного процесса на четвертое августа. Мистер Миллер, — сказал он менее официально, — благодарим за помощь. Элджернон, Крауч и Скримджер покинули кабинет, уведя со собой Теда. Кидни отпустил её, и Дромеда подняла дрожащими руками сорванные погоны, прижимая к себе. — Лиам, — Миллер назвал целителя по имени, — я не испытываю ни малейшего сочувствия к покойному Эйвери, но разве стоило так неумело врать? Тем более главе отдела Тайн. Кидни сокрушенно опустил голову. — Мистер Миллер, я запишу сегодня же заявление об уходе. — Нет, Кидни, не торопи события, пока официального приказа не поступало. Пока что возвращайся к себе и приготовь мне отчет. Кидни кивнул и поспешил уйти. — Андромеда, сядьте, пожалуйста. Дромеда все не отпускала погоны от себя, кусочки ткани будто хранили тепло мужа. — Если бы мою жену обвинили в убийстве и отправили бы в Азкабан, то я бы убил любого, кто посмел бы к ней подойти. Однако здесь, в лечебнице святого Мунго, вы прежде всего целитель, а потом уже верная жена. Я не стану увольнять вас, но как начальник обязан назначить наказание. Я жду вашу объяснительную через час и лишаю квартальной премии. Идите!       Дромеда собрала оставшееся достоинство и смиренно покинула кабинет, оказавшись в коридоре, она бросилась в туалет, где забившись в кабинку, не сдерживала рыданий.

***

      Она могла бы пойти в отцовскую библиотеку и осилить её до конца. Она могла бы начать прополку сад и освободить зубастую герань от сорняков. Она могла бы воспользоваться одолженной у Молли поваренной книгой и приготовить пудинг. Она могла бы просто подняться с дивана и размять ноги, а не лежать, как убитая. Однако произошедшие события опустошили её, чудом выжившая в огненном аду, измотанная заботой о раненных и умиравших, и пораженная новостью об аресте, Дромеда тупо уставилась в потолок. Как будто судьба решила, что она слишком спокойно живет и воздала за все.       Скрыть арест Теда от свекрови не получилось, как и не удалось утаить от неё происшествие на рынке. Не перестававшая плакать от пережитого страха, Дора невольно поведала бабушке об ужасном происшествии. А когда миссис Тонкс перевела взгляд на Дромеду, то догадалась, что с её сыном что-то случилось. Пришлось рассказать обо всем. Миссис Тонкс не разозлилась, нет, она как-то сокрушенно рассказала, что мистер Тонкса при жизни чуть не посадили за подобный самосуд. — Он вез Теда в вашу школу, когда на вокзале один rotzjunge (сопляк) решил выкинуть жест, значения которого знать не мог. Его в больницу увезли, так Кен его избил. Хорошо, что у того парня обнаружились свои преступления, и Кена просто отправили улицы убирать.       Что же, думала Дромеда два часа спустя, над семейством Тонксов царит злой рок, заставляющий вступать в самые страшные войны и бороться за справедливость в ущерб себе! От рассуждений отвлек звонок, встрепенувшись, Дромеда вскочила с дивана и медленно подходила к двери. Конец палочки заискрил, чувствуя её напряжение, как бы не убить кого-нибудь невербально. Прозвучал второй звонок, Дромеда прижалась к стене и приставила палочку к горлу. — Кто там? — Пупсик, это я с Лонгботтомом! — Мистером Лонгботтом, Альфард! — Ой, да ладно! Дромеда узнала веселый голос дяди и мягкий упрек мужа родственницы, но открывать дверь не спешила. — Докажите свою подлинность! Снаружи слышалось шушуканье. — Я попробую первым, — сказал Альфард, — так с чего бы начать? С какой бы такой твоей проказы? — Дядя! — Ладно, пупсик, шучу. Итак, как я узнал о вашем ребенке? Еще в ноябре ко мне в Рудбрук прибыл твой отец. — Неужели вы оставили свои детские склоки? — насмешливо спросил мистер Лонгботтом. — Не перебивайте, пожалуйста. Короче, он пришел и давай сушить мозги своим нытьем. Дромеда только пожала плечами, в жалобах отцу не было равных. — Верю. Скажите, мистер Лонгботтом, где вы были сегодня вечером? — В палате «Клиодна», навещал внука Фрэнка, где еще я был? — В морге, возле тела Альфреда Лонгботтома. Мистер Лонгботтом тяжело вздохнул. — Трудно представить, что я, болезненный и слабый, переживу сына кузена. Ладно, поговорим о здравствующих. Дромеда впустила их и еще раз подозрительно посмотрела по сторонам, прежде чем закрыть дверь. — Что ж, — протянул мистер Лонгботтом, снимая плащ, — я должен признаться, что использовал тайные рычаги, дабы выведать судьбу вашего мужа. Дромеда не успела ответить, из коридора доносился торопливый топот. Дора, запыхавшаяся от бега, внезапно остановилась при виде двух взрослых и спряталась за материнскую мантию. — Мисс Нимфадора Тонкс, я полагаю? Дора робко выглянула из-за подола, но не решалась подойти ближе. — Пупсик, — подозвал к себе Альфард, — давай, поиграем. Дромеда аккуратно подтолкнула дочь к дяде, и он, взяв на руки, унес в детскую. — На самом деле Дора очень общительная, — сказала она, проведя в гостиную, — а из-за происшествия на рынке она такая испуганная. Еще она любит менять цвет волос, как у гостей. — В самом деле? Дромеда осеклась, волосы Доры так и остались темно-каштановыми. — Ей надо просто прийти в себя, — помедлив, она спросила, — Вам чаю, кофе или что-то из крепких напитков? — Воды, — слабо ответил мистер Лонгботтом, — боюсь, мой организм ничего другого не вынесет. Осушив предложенный стакан, он медленно и церемонно надел очки. — Я сразу скажу, что мистер Тонкс превзошел самого себя. И без того пять семейств, а именно Блэки, Розье, Лестрейнджи, Крэббы и Яксли, ненавидели, так теперь к ним присоединились Эйвери. — Знаю! Лучше, скажите, кто будет судить? Мистер Лонгботтом задумался. — Насчет кандидатуры на место судьи сказать не могу, но если в качестве обвинителя не вызовется Самнер Нотт из Визенгамота, то я съем свои носки. Дромеда тихо усмехнулась, Мор (3), как назвал его отец в дневнике. — Тайные рычаги подсказали? — В том числе, но на самом деле я рассуждал логически. Нотт принадлежит к одной из древнейших линий чистой крови Британии, обладает обширным опытом в уголовных делах, к тому же, старый друг Эйвери и крестный отец его наследника. Мор и Голод, великолепная парочка. — Андромеда, ты нашла защитника? — Я только недавно домой вернулась, — устало выговорила Дромеда, — я сейчас в столь ужасном состоянии. Мистер Лонгботтом жестом фокусника вытащил из нагрудного кармана аккуратно сложенный лист. — Почтовый адрес Милисенты Бэгнолд, она слывет дамой эксцентричной, и многие склонны не доверять старой деве, но как защитница, она великолепна. Дромеда с сомнением развернула лист. — Я ничего о ней не слышала, по правде говоря. Честно, предпочла бы Амалию Боунс. Мистер Лонгботтом покачал головой. — Я ничего не имею против мисс Боунс, однако она работает всего семь лет, что для такой работы еще мало. И к тому же она больше разбирается в делах, касаемо штрафов и взысканий. — Раз вы настаиваете, — обреченно сказала Дромеда, — то обращусь к ней. — За оплату не беспокойся, жалование ей, как и всем в Визенгамоте, платит министерство. Раз что чаевые за выигранное дело! — Мерлинова борода, только не говорите, что вы все взятки берете? — Андромеда, взятка — это если бы ты ей дала до заседания! Она только пожала плечами. — Как скажите, уж не разбираюсь я в вашей работе! Мистер Лонгботтом тем временем достал записную книжку и карандаш. — Андромеда, есть кандидаты в свидетели защиты? — Я не могу выступить? — Ты что-то видела? Дромеда потерла виски в раздумьях. — Если вы о самом Эйвери, то нет. Я была на рынке, под магическим щитом. Мистер Лонгботтом покачал головой. — Тогда тебе не стоит вызываться свидетелем. — Жена не имеет права заступиться за мужа? — Имеет. Но это будут очень необъективные показания. Обвинитель растопчет их! И, говоря по-честному, любая жена заступится за мужа, даже если отношения не складываются. Я подозреваю, что миссис Эйвери точно выступит. Дромеда лишь горестно вздохнуть. — Мистер Тонкс с кем-то из мракоборцев дружит? Дромеду осенило. — Кингсли Шеклболт! Он тоже был на рынке! Мистер Лонгботтом бодро записал. — Уже получше. Кто-нибудь еще? — Насчет Джона Долиша не уверена, что он согласится выступить… — Запишу на всякий случай, чем больше, тем лучше. Еще кто-то? Дромеда все вспоминала, мракоборцы тогда так резво бросились вдогонку за Пожирателями. — Аластор Муди был, его-то ногу не забудешь. — Хорошо. — Еще были близнецы Пруэтт, они как раз окончили курсы мракоборцев. — Про них я знаю. Жаль, что ты не видела, как Лукреция на них кричала. Вся лечебница узнала, какие они безответственные и неблагодарные сыновья! Дромеда помедлила со следующим именем. — Мистер Лонгботтом, скажите, ваш внук согласится выступить? — Я не могу обещать, — тихо ответил он, — после того, как он столкнулся с Волдемортом, — он вздрогнул при этом, — Мерлинова мать, даже произносить его имя страшно! В общем, тебе лучше самой с ним переговорить. Дромеда на мгновение прислушалась к звукам, доносившихся из детской. Судя по смеху, Альфард удалось рассмешить внучатую племянницу. — У мистера Тонкса есть еще друзья? — Раз их показания не посчитают не объективными? — Такими они и является, но друзьям доверяют больше, чем родственникам и супругам. Дромеда отвечала с большим спокойствием. — Найдите Гарольда Макмиллана, поверьте, чтобы вытащить друга из рук проклятых слизеринцев, он не остановится ни перед чем. — Узнаю натуру Хаффлпаффа. — Также — Эдгара Боунса. — Брат Амелии? — Да, только законнорожденный. Он, к слову, работает в министерстве, но не говорит кем. — Я готов поставить сто галлеонов на то, что он — невыразимец. Из них ничего каленным железом не вытащишь. — И еще — Артур Уизли. Дромеда внимательно посмотрела на мистера Лонгботтома, смутится или нет. Однако он оставался невозмутимым. — Нотт будет не в восторге, но раз вызывается обвинителем, пусть привыкает. Еще? Дромеда помотала головой. — Наверно, все. — На первый раз достаточно. И не забудь написать мисс Бэгнолд. Протянув исписанный лист, мистер Лонгботтом поднялся и позвал Альфарда. Тот пришел с Дорой на руках, чьи волосы стали угольно-черными с сединой на лбу. Увидев мистера Лонгботтома, она протянула руку и коснулась его щеки, став светло-русой. — Метаморфомагия, — удивленно прошептал он, — любопытно. — Дромеда, — вмешался Альфард, протягивая ей Дору, — тут такое дело. Орион собирается выступить в качестве свидетеля обвинения. Дромеда закатила глаза. — Я тоже вызывался! — Дядя! — Я же нарочно, но Орион… — Сказал, что ты только все испортишь, — сказал мистер Лонгботтом, — и ты можешь избежать участия в суде на стороне семьи? — Да. Дромеда усмехнулась. — Пупсик, я все-таки на Слизерине учился! Ладно, мы пошли. Пришли сову, когда все закончится.

***

5 июля 1975 года       Тяжелые капли били по стеклам, по жестяным навесам магазинов и по асфальту, потоки воды шумно стекали в ливневую канализацию. Однако дождь не думал прекращаться, неустанно атакуя немногих решившихся на прогулку. Наложенные чары защищали от сильного ветра, и Дромеда стояла сухая под зонтом. В ясную погоду она в длинной мантии и шляпе привлекла бы внимание магглов, но во время дождя она сливалась с толпой. Дромеда разглядывала каждого пробегавшего прохожего. Бэгнолд утром прислала письмо с просьбой встретиться в углу Уайтхолла, недалеко от телефонной будки. Также она вложила вырванную страницу из «Флоры Поднебесной», где рассказывалось о чудесных свойствах личи (4). Возможно, так она намекала, о чем спросить.       От группы спешивших магглов отделилась небольшая фигура, Дромеда присмотрелась, к ней шла женщина средних лет, примерно ровесница Вальбурги, темные волосы начали седеть, а круглое лицо покрыто морщинами. Оделась, как пожилая маггла, вязаная кофточка, серая юбка и туфли на толстом каблуке. Дромеда стояла в сомнениях, она направлялась прямо к ней, то могла бы и сама Бэгнолд, и просто любопытная маггла. — Как думайте, личи можно культивировать в Англии? Дромеда ответила не сразу, не совпадение ли? — Можно, если выращивать у побережья, где наиболее солнечно. Незнакомка улыбнулась. — Простите за глупые вопросы, миссис Тонкс, сами понимаете — мера безопасности! Дромеда, сдерживая бурную радость, пожала ей руку. — Я рада, что вы согласились помочь мне, мисс Бэгнолд. — Что же, не будем терять время, нынче оно неимоверно дорогое.       Продолжавшийся ливень разогнал оставшихся прохожих, и никто не увидел, как телефонная будка опускалась в землю с двумя ведьмами. Как не видели суету, царившую внизу. Атриум буквально заполонили, в толкучке Дромеде неоднократно наступали на ногу и толкали локтями. Воздух гудел, рой самодельных птичек неслись во все стороны, нередко сбивая друг друга. Четыре лифта, специально установленных для предотвращения очередей, еле успевали всех развозить. Везде сновали журналисты, то и дело раздались вспышки. Происшествие и грядущий суд вызывали нездоровое любопытство, и они чуть ли не хватали любого начальника за руки. Дромеда вместе с Бэгнолд успели забежать в лифт, пока шум вспышек приблизился.       Второй уровень, Отдел магического правопорядка, как давно она не была в нем. Даже когда вышла замуж, Дромеда не жаловала Министерство своим присутствием. Убранство Штаба она знала лишь со слов Теда, и не видела плохого в этом. В конце концов Министерство не место семейных встреч. И, следуя по прямым, словно под линейку, коридорам, она не видела изменений. Возможно, просто поменялись волшебники в одинаково дымчато-серых мундирах.       Бэгнолд продолжала вести её, обойдя Штаб, зал суда, кабинеты высшего начальства, она дошла до карцера. Дромеда с подозрением отметила многочисленные царапины на двери, вытащив палочку, она зашла вслед за Бэгнолд. Войдя, она невольно зажала уши, магические щиты, окружавшие даже мусорную корзину, не переставали гудеть, от вони троллей-охранников слезились глаза. Смертельно уставший мракоборец с сомнением послушал, но провел их, издав щелкающий звук троллю. Дромеда боролась с желанием удрать и еле сдерживалась, чтобы не оглядываться постоянно. Перед её глазами мелькали многочисленные камеры, чугунные двери с маленькими решетчатыми дверями, не пропускавшие ни единого звука. Тишина давила на нервы, лишь топот тролля напоминал о жизни в лабиринте серых коридоров.       Теда поместили в самый конец, в его тесной одноместной камере умещались откидная койка, складный стол, рукомойник и ночной горшок. Дромеда окинула придирчивым взором камеру, ни единой пылинки, но несмотря чистоту, место казалось ей затхлым, как давно не убираемый чердак. Тед при виде гостей отложил журнал и поднялся, чтобы подойти, но Дромеда бросилась к нему первой. Сильные мужнины руки обняли её, но из минутного блаженства вырвал многозначительный кашель. Зардевшись под внимательным взглядом защитницы, Дромеда вытащила из сумки две обрезанные веточки и превратила их в стулья. — Мисс Миллисента Бэгнолд, я представляю ваши интересы на суде. — Очень рад знакомству. Бэгнолд, кладя на стол пергамент, чернильницу и перо, сказала. — Начнем с самого важного. Как все случилось? Пожалуйста, расскажите во всех деталях.       Она записывала каждое слово, за весь рассказ лишь раз перебила с уточняющим вопросом. Дромеда переводила взгляд то на защитницу, то на мужа, не зная радоваться или огорчаться. Тед не нападал вероломно на беззащитного Эйвери, он сперва предупредил Пожирателей, дав шанс сдаться, лишь затем атаковал. А значит в преднамеренном убийстве не обвинишь! Но увы, мракоборцы подоспели лишь к моменту гибели Эйвери и исчезновению Лорда. Оставалась надежда, что они увидели предупредительные залпы. — Я еще заметил, что одна из Пожирателей — женщина. Дромеда обратилась в слух. — Как ты понял? Тед густо покраснел. — Я когда швырнул крышку мусорного бака ей в лицо, она неловко упала, у неё задралась мантия, и я увидел чулки, явно женские. — Все в порядке, — Дромеда прошептала, коснувшись его ладони. Бэгнолд подняла лицо, подозрительно спросив. — Вы уверенны в том, что видели? — Да. — Странно, Он никогда не брал женщин в свои ряды, — однако она все записала фразу. — Еще я ранил двоих, когда обрушил лестницу. У неё подпорки прогнили. Дромеда оживилась сильней. — Как именно? Тед почесал затылок, вспоминая. — Один уже был недееспособен, ему ноги спутали, и его нес другой, здоровенный такой. Когда оба оказались под лестницей, раненый потерял сознание, а его товарищ явно сломал ребра. Дромеда задумалась. — Возможно стоит проверить пациентов. — Нет, — вмешалась Бэгнолд, — этот факт мы опустим. — Почему? — хором спросили Тед и Дромеда. — Обвинитель может воспользоваться им и выставить вас, мистер Тонкс, агрессивным чудовищем, что находит удовольствие в мучениях. Дромеда от порыва с такой силой сжала подол мантии, что чуть не порвала ткань. — А кто тогда Пожиратели, убившие более сотни волшебников? — Боюсь, обвинителю будет все равно, ему главное отправить подсудимого за решетку. И мы не будем провоцировать его! Дромеда хотела было возразить, но Тед своевременным касанием её ладони остановил. — Ты можешь проверить пациентов, однако без привязки к моему делу. — Ладно, — мирно ответила она, — что-нибудь еще? — Да, — Бэгнолд обратилась к Теду, — ваша супруга написала список возможных свидетелей. Хотите кого-то добавить или вычеркнуть? Тед тщательно вчитывался. — Гайд и Фаб вряд ли что-то путное скажут, их на середине пути лишили чувств. Муди по пути отстал, как-никак с деревянной ногой бежать трудно. Но я их оставлю. Мисс Бэгнолд, можно перо? — Пожалуйста, — пока Тед спешно записывал, она говорила с Дромедой, — простите меня за наглость, но я дам вам один совет. Никаких интервью до суда. — Да, мисс Бэгнолд, я понимаю. — Если вдруг вас поймают особо прыткие, то отвечайте либо «Без комментариев», либо «Узнаете на суде». Взяв исправленный список, Бэгнолд сказала. — Теперь неудобные вопросы к вам, мистер Тонкс. Не стесняйтесь, мы здесь одни, не считая тролля снаружи, а эти двери так зачарованы, чтобы не пропускать звуки. Он кивнул. — Скажите, что вы чувствовали, когда осознали, что Эйвери мертв? — Я испугался, правда. Не сколько даже за себя, сколько за семью. Что им могут из-за меня отомстить. — Хорошо. Скажите, вы раскаиваетесь в содеянном? Тед неожиданно ответил тверже. — Не сочтите меня кровожадным, но нет. Мой почивший отец как-то говорил, что если берешь в руки оружие и хочешь всех убить, прими факт, что у другие могут тебе дать отпор. Бэгнолд несколько раз облизнула губы, вероятно, обдумывая слова. — Хорошо сказано, но лучше обвинителю не давать повод вас выставить в дурном свете. Запомните, ваша роль — честный служитель, в неотложной ситуации вынужденный перегнуть палку. Тед лишь усмехнулся, а Дромеда, напротив, подозрительно прищурилась. — Я все правильно услышала? — Да, миссис Тонкс. На что не пойдешь ради истины. — Мисс Бэгнолд, не сочтите за попытку задеть вас, но я слышу слова слизеринца. Она довольно улыбнулась. — «Коль вы изворотливы и хитры, то — истинные Слизерина сына!». Притом, что это не мой семейный факультет! — посмеявшись, она добавила, — Мистер Тонкс, я нанесу вам несколько визитов. У нас месяц, чтобы подготовить достойный отпор. Бэгнолд принялась собираться, когда Дромеда вдруг спросила. — Слушай, Тед, с тобой хорошо обходятся? — Вполне. Вот Кинглси новую «Придиру» принес. Дромеда взяла журнал, мягкий на ощупь, он изрядно смялся. Название журнала было написано криво и витиевато, как и главная тема. Над рисунком одолеваемой блохами тощей собакой красовалась надпись «Сколько Пожирателей в Министерстве?». — Одно могу сказать, что Ксено Лавгуду надо бы не жмотиться и нанять художника. Посмотри, как он меня изобразил. Ладно, я молчу про пропорции, но когда я успел стать рыжим? Дромеда тихо посмеялась, и правда, несоразмерно огромный рыжий бугай яро бился с страшным толстяком, причем не на палочках, а голыми руками. — Как быстро он накатал статью! — произнесла Бэгнолд, — Но что же, мистер Тонкс, мы с вами на сегодня прощаемся. Главное, не падайте духом. Тед воодушевленно пожал ей руку. — Я буду вас ждать, — обняв жену, он прошептал, — Доре пока не говори.       Обратный путь оказался короче, словно лабиринт распутался, указывая правильный путь. Дромеда шла, ощущая, как ослабла её ноша, ни вонь тролля, ни сопровождавший мракоборец не могли сбить нараставшего торжества. Все должно получиться! Выходя из карцера, Дромеда резко остановилась, дав знак Бэгнолд, к ним медленно подходил Крессвелл. — Уберите палочки, дамы, я — на вашей стороне, как-никак, сам мог бы на его месте. Дромеда вытянулась, как струна, не убирая палочки. — Как вы узнали? — Не поверите, но я сам догадался. Ваш долг жены приведет в карцер в самое ближайшее время, и какая удача, что сейчас — суббота! — Но как вы узнали время? — Тут я действовала наугад. Как поступила бы слизеринка, которой половина значимой части волшебного сообщества приходится родственниками, которых она разозлила невыгодным браком? Притом, что муж обвинен в убийстве чистокровного? Как ей пройти незаметно? Правильно, когда ливень в силе! Также, — он добавил глухо, — у вас маленький ребенок, и любой момент, когда она спит, надо использовать с пользой. — Тут вы ошиблись, — ответила Дромеда, — но в остальном угадали. Дора, если и спит, то у бабушки, о чем знать Крессвеллу не обязательно. — Вы хотите что-то предложить? — спросила Бэгнолд. — Да, — Крессвелл говорил, оглядываясь по сторонам, — вам нужен свидетель от лица защиты? — Конечно, если вы что-то видели. — Непосредственно сцену боя, весьма ярого. Бэгнолд заинтересованно обратилась к Дромеде. — Его не стоит сбрасывать с счетов. — Да, мэм, не стоит. Мы втроем могли бы переговорить. Дромеда молча смотрела на Крессвелла, на его синие круги под глазами и морщины у уголков рта. — Вы хотите отомстить за сына? — Не только за Ларри, — сказал он с нескрываемой свирепостью, — за всех, кого чистокровная сволочь не желает принимать.

***

4 августа 1975 года       Стопка пергаментов высилась и высилась, Магуайр подписывал заключения о смерти и отсылал Дромеде для скрепления печатью. Двести четыре листа за июль, из которых лишь десять не относятся к Каркиттскому рынку. Твердой рукой Дромеда обмотала груду бечевкой и убрала в ящик, Магуайр запечатал его и задвинул под шкаф. Он растер левой рукой глаза и сидел неподвижно, пока Дромеда разбирала заключения о травмах. Прошлый месяц она записывала все, включая сломанные детские носы в пылу драк за последний кусок торт. Родольфус Лестрейндж, которого героически лечил Магуайр, лежал со сломанными ребрами и трещинами в лопатках, с ним поместили Люциуса Малфоя, очередного кузена. Бедняга пребывал долгое время без сознания, ноги ниже колен сильно сдавили, и следом на него обрушился потолок, повредив кости. Раскладывали листы, Дромеда задумалась, сколько еще волшебников подходит под описания травм Пожирателей. Как сказала бы Бэгнолд, слишком мало доказательств. Нет, Родольфус, возможно, окажется на скамье подсудимых, но не за Каркиттский рынок. — Миссис Тонкс, — произнес Магуайр, — скоро суд. Уже газеты трубят. — Сэр, у нас еще полно работы. — Списки никуда не денутся, а что до больных, кроме вас на отделе есть еще свободные руки. Можете пойти и поддержать мужа. Дромеда закрыла голову руками, не зная, как сдержать радость. — Сэр… — Завтра все отработайте. Идите.       Пальцы дрожали, чуть не порвав пуговицы на халате, мандраж не уходил, когда она покинула лечебницу. Дромеда в который раз порадовалась, что мистер Лонгботтом отговорил от участия в суде, нараставшее волнение спутало мысли. Сегодня все закончится, либо оправданием, либо. Дромеда помотала головой, о подобном думать нельзя, Бэгнолд великолепно подготовилась, составила из показаний достойную речь, собрала улики и указала каждому свидетелю, что говорить. По её совету Дромеда незадолго до суда отослала Теду бритву и одеколон, его запущенный за месяц в карцере вид многих бы оттолкнул. А ей роль досталась куда проще, скорбная жена, томящаяся в ожидании приговора. Тяжело дыша, Дромеда приближалась к Уайтхоллу, подобное чувство она ощущала только в последние секунды перед матчем, когда все приготовления закончились, и остался лишь последний, самый тяжелый рывок.       Перед телефонной будкой образовалась длинная очередь, множество волшебников, не скрывая от магглов мантии и остроконечных шляпы, с нетерпением топтались на месте. Свистящим шепотом, словно школьные подружки, они обменивались сплетнями. Что Эйвери лично взорвал тысячу человек, что Пожиратели нарочно зачаровали выход из рынка, что сам Волдеморт явится на суд. Про Теда говорили мало, лишь одна старая ведьма осудила его, пространно рассуждая, что только Господь Бог имеет право отнять жизнь, однако многие поддерживали его. Дромеда с удивлением слушала похвалы, его поддерживали и хвалили, доносились сожаления, что не всех Пожирателей положил.       Её изумление усилилось, оказавшись в Атриуме, Дромеда видела толпу, нет, людскую реку, и, как подхваченные течением камешки, выплывали плакаты. «Эйвери, гори в аду», «Тонкс, мочи их всех!», те надписи красовались на транспарантах, что несли несколько подростков. «За Каркиттский рынок — убивать!», «Чистая кровь — чистое зло!», то кричали взрослые. Десятки вспышек взрывались одновременно, оглушая и ослепляя. «Ежедневный пророк» и его приложение «Воскресный пророк», «Ведьмин досуг», «Спелла», «Какой колдун», «Новости волшебного мира» и даже «Придира», только научные газеты и журналы воздержались от визита. Молодая журналистка, с накрученные кудрями и ядовито-зеленым лаком на ногтях, подбежала к ней и настойчиво засыпала вопросами. — «Воскресный пророк», Рита Скиттер, скажите, чего ожидайте от суда? — Без комментариев, — прошептала Дромеда, но Скиттер так просто не отпускала. — Все же, миссис Тонкс, дайте комментарий по поводу…. — Я не миссис Тонкс. Скиттер от неожиданности застыла с открытым ртом. — Ищете её получше. Она гораздо красивей меня.       Не дав ей опомниться, Дромеда нырнула в толпу. Прижимаясь к стенам, подальше от журналистов, она приближала к пункту проверки. Через построенные небольшие арки лились тонкие струйки обнаруживающих зелий, большинство посетителей без проблем проходили, но одного коротышку, пытавшего пройти в облике солидного колдуна, скрутили на месте. За проверкой на подлинность следовала проверка палочки, пока Дромеда ждала вердикт, её тщательно обыскали. Близнецы Пруэтт сохраняли деловой вид, проверяя карманы, но в конце незаметно подмигнули. Возле лифтов толпа рассасывалась, и Дромеде чудом удалось попасть в пустой.       Вслушиваясь в гул лифта, она извлекла лист с разрешением. Отдел тайн, зал номер десять. Кузина Молли наблюдала за судом отца над Родольфусом на втором этаже, в Отделе магического правопорядка, также должно было произойти с Тедом. Однако Бэгнолд прислала сову с предупреждением и прислала разрешение на посещение. Но даже защитница не объяснила причин перемен, и Дромеда старательно отгоняла дурные мысли. Возможно, руководство желает огородиться от назойливых журналистов или пытается не допустить вмешательства Пожирателей. Не станут они так подыгрывать семейству Эйвери!       Повеяло холодом, стоило только дверям лифта открыться, Дромеда невольно перенеслась в мыслях в Хогвартс. Голые стены без окон, как в подземельях Слизерина, лишь единственная черная дверь маячила вдалеке. Однако стоявший на страже невыразимец взял пропуск и повел к лестнице, шаги гулко отражались эхом, а ступени все не кончались. — Если услышите шум сзади, — вдруг подал голос невыразимец, — не бойтесь, по правилам мы ведем участников суда с дистанцией в сто метров.       Дромеда смотрела на него, силясь, что его вспомнить, но невыразительные черты и неприметная фигура могла принадлежать любому встречному прохожему. Неужели в Отдел тайн существует отбор на самых невзрачных и молчаливых! Ступени закончились, и Дромеда оказалась в темном узком коридоре. Факелы на стенах зажглись, показывая тяжелые дубовые двери. Дромеда следовала за невыразимцем, до её уха доносились редкие капания воды. Насколько они глубоко под землей! — Десятый зал! Места для посетителей, начиная с шестого ряда.       Огромный зал окружали стены из черного маслянистого камня, густо освещенные факелами, многочисленные ряды не до конца заполнили, оттого каждый шаг раздавался громким эхом. Её прибытие не осталось без внимания, несколько десятков пар глаз буравили её. Дромеду сковал ужас, почтенные волшебники и ведьмы, старики в сливовых мантиях с вышитыми буквами «В» словно изучали её. С трудом она заставила себя продолжить путь и поднялась по ступеням, благо от неё отстали, обратив внимание на следующего посетителя. Дромеда брела по ступенями, первые три ряда отдали Визенгамоту, еще два — свидетелей, а оставшиеся — для гостей. Она искала знакомых и, обнаружив две рыжие макушки, готова была плясать от радости. — Дромеда, — воскликнула Молли, — ты пришла! — Да, я не собираюсь узнавать новости из газет! Артур, сидевший рядом ниже, побежал встречать, и Дромеда, пожимая ему руку, увидела на указательном пальце тяжелой перстень с выгравированным горностаем. — У нас все получится! Я, как работник сектора борьбы с незаконным использованием изобретений магглов… — Артур! Не болтай! — Но Молли, я просто хочу подбодрить. — Все равно нельзя. Тебе что защитница сказала? Дромеда подняла палочку в знак молчания. — Артур, не переживай, сегодня мы все услышим. — Ладно, но, — он хитро произнес, — я просто намекну. Я такую доказательную базу привел, что не отвертятся. Дромеда перевела взгляд в центр. — Не хватает судьи, обвинителя и защитника, — пояснила Молли, — обвинитель и защитник приходят почти самыми последними, затем приводят подсудимого, и лишь потом входит судья. С Лестрейнджем также было. Но Дромеду заинтересовало кресло, с его подлокотников свисали цепи. — И его туда посадят? — Да, — сказал Артур, — а как иначе? Я сидел в похожем в другом зале, ощущения не самые приятные. — Цепи еще ничего, — добавила Молли, — вот если дементоров приведут! Дромеда почувствовала, как её колотит. — Зачем? — Чтобы сразу увести в Азкабан. Когда отец посадил Лестрейнджа, их тоже привели. Дромеда всполошилась, знания о дементорах не внушали ничего хорошего. — Они не нападут? — Не должны, их обычно сдерживают мракоборцы. И зачем им нападать, никто не испытывает радости в зале суда. — Как сказать, Молли, за сторону обвинения не поручусь. Молли шикнула на супруга, вошли еще двое. Худая ведьма в траурном одеянии и мешковатый темноволосый юноша. — Миссис Эйвери и её сын, — тихо прошептала Дромеда. — Ты их знаешь? — спросил Артур. — Нет, я просто догадалась. Скорбная вдова резко обернулась на звук голоса, черная вуаль скрывала лицо, но Дромеда заметила длинный нос. Долго и зло она смотрела на неё, но все же отвернулась. — Молли, а с какого возраста посещают зал суда? — Только совершеннолетние. Если, конечно, какой-нибудь буйный подросток чего не вытворит. Отец говорил, что во время Второй войны магглов кто-то из студентов по глупости убил девушку. Прямо в Хогвартсе! Дромеда похолодела. — И его посадили? — Нет, доказали, что он не хотел. Его просто выгнали из школы и сломали палочку.       Приходили все новые и новые лица. Прибыл Кингсли, внешне серьезный и суровый, он отвесил Дромеде незаметный поклон. За ним вошел Эдгар Боунс с двумя невыразимцами, смуглой девушкой, вероятно, индийских кровей, и бледнолицым парнем. Дромеда присмотрелась, когда они приблизились, узнав в них Чандрамани Патил, бывшую охотницу Гриффиндора, и Августа Руквуда, некогда возлюбленного сестры. С ним была и их начальница Элджернон, что подозвала их и заговорщическим шепотом вручила ящик, запретив открывать его до суда. Среди посетителей оказались и родственники. Как и сказал Альфард, пришел Орион, взяв с собой супругу. Дядя и тётя кровожадно переглянулись, увидев её в рядах, но Дромеда никак не среагировала, и они разочарованно сели рядом с семейством Эйвери. — Молли… — умоляюще начал Артур. — Не собираюсь я его убивать, не переживай.       Однако при виде следующего посетителя кузина потемнела в лице, Родольфус Лестрейндж, огромный, широкоплечий громила, гордо шагал по залу. Таким наглым и бессовестным он запомнился в детстве, значительно изменившись внешне, длинные черные волосы разбавились седыми прядями, черты лица поплыли, а маленькие глаза налились кровью. В его пристрастии к бутылке сомневаться не приходилось. Мадам Лестрейндж, некогда бывшая ей сестрой, мало переменилась, разве что взгляд стал тяжелей, возможно, из-за появившегося опущения век. Она резко остановилась, но Родольфус прошептал ей что-то гадкое на ухо, и она засмеялась. Дромеда не сводила взгляда, однажды истина восторжествует, и сестра окажется на её месте. С ними оказалась и младшая сестра, юная и прекрасная в двадцать лет. Ровная осанка, светло-золотистые волосы, уложенные в сложную прическу, спокойное высокомерное лицо, такой же была их мать в день свадьбы. Но стоило сестре увидеть её, как вдруг она вздрогнула, в единый миг став самой собой. Слабой, бесхребетной плаксой. — Кузина, — произнес Родольфус, — как отпраздновала кожаную свадьбу (5)? В одиночестве? — Да как он смеет, — задохнувшись от злости, прошипела Молли. Беллатрикс мерзко захохотала. — Она и следующую годовщину проведет одна! Дромеда посмотрела на неё в упор, как на дикое животное. — Родольфус, лучше расскажи об Азкабане. Почему только десять лет? Больше дементоры терпеть не стали? Родольфус стоял на месте, но его лицо покраснело, как спелый томат. — Я полагаю, что дементор прекрасней мадам Лестрейндж, — сказал Артур, — на нем хотя бы капюшон. Сестра взвыла и выставила палочку. — Я сейчас тебе очки сломаю и в зад затолкаю! Молли немедленно вскочила на ноги, также вмешался Кингсли. — Угроза физической расправы карается законом, мадам! Сестра теперь перевела палочку на него, но Родольфус остановил её, мерзко усмехнувшись. — Гляньте, обезьяна говорит по-английски! Раздался хлопок, члены Визенгамота разом повернулись к ним. — Господа, соблюдайте порядок! — произнесла древняя дряхлая старушка. Вдруг подала голос Нарцисса. — Но они первые начали! — Юная мисс, ведите себя, как взрослая ведьма, и не переводите стрелки, а что до вас, месье Лестрейндж, то не заставляйте восполнять воспитательные проблемы вашей матушки и мыть вам рот с мылом! Родольфус затрясся от ярости. — Старая, вонючая…. От последнего слова уберег Муди, постукивающий тростью по ступеням. — Что, Лестрейндж, ностальгией повеяло?       Кузен замолчал, яро буравя мракоборца глазами, и увел жену с золовкой на самый дальний ряд. Зал заполнялся, прибыли почти все пятьдесят членов Визенгамота, исключая трех важных. Заселились ряды свидетелей, мракоборцев, невыразимцев и даже целителя Миллера собственном персоной. Пришли Макмиллан и Крессвелл никак не относившиеся к Министерству, и юный кандидат Фрэнк Лонгботтом. Дромеда явно услышала возглас с дальних мест, то старшая сестра грязно ругнулась. Так возмущена присутствием очередного выходца из магглов или проснулась давняя ненависть к хаффлпаффскому загонщику. Фрэнк явно не причем, Беллатрикс не проявляла к нему каких-либо чувств. Одним из последних вошел Яксли, невозмутимый, как обычно, он словно не заметил Дромеду и сел в восьмом ряду, значительно дальше от Родольфуса. Заодно они ли в рядах Пожирателях?       На стенах не висели часы, но ощущениям прошло не меньше двух, когда появились защитник и обвинитель. Отец мало уделял внешности в своих записях, но Нотта он постоянно описывал скелетообразным. И оказался прав, сморщенный, лысеющий, угрюмый, Нотт походил на карикатуру на работника суда, чем на живого волшебника. Бэгнолд шла, как будто не собиралась на суд, непринужденно и легко. Вдвоем они сели в первом ряду, рядом с большим креслом.       Следом вошли два мракоборца, Дромеда сдержала стон, они вели Теда. Он заранее привел себя в порядок, побрился и причесался, но от её зорких глаз не делись осунувшееся лицо и круги под глазами. Месяц без солнца в замкнутом помещении сказался на нем. По рядам прокатился гул, сын Эйвери нарочно громко назвал убийцей, а его гордая мать не стала затыкать. Дромеда почувствовала, как Молли перехватила руку с палочкой, и ничего не оставалось, как проглотить укол. Цепи на кресле тут же зашевелись, только Тед успел сесть, опутав его за руки, ноги и талию. И тогда раздался жуткий холодный звук, из коридора выплыли две длинные фигуры, каждая достигла в высоту не менее десяти футов (6). Черные плащи с капюшонами скрывали лица, но на виду оставались руки, тонкие паукообразные пальцы покрывали струпья и волдыри. Дементоры, с ужасом поняла Дромеда, глядя, как они подлетели к стенам. Хотя они расположились далеко от Теда, Дромеда не думала успокаиваться, будто, все плохое, что она пережила, промелькнуло перед ней.       Наконец-то появился судья, высокий и тонкий, как сосна, с острыми чертами лица и торчавшими в разные стороны рыжими волосами. На его узких плечах лиловая мантия висела мешком, а полы трепетали от скорого шага. За ним еле успевала низкорослая полная ведьма, еле удерживая свиток, чернильницу и перо. Судья опустился в кресло и, дождавшись установления порядка, раскрыл пергамент и звучно начал речь. — Слушание от четвертого августа 1975-того года объявляется открытым! — тут же низенькая волшебница принялась строчить, — Разбирается дело об превышении должностных полномочий, повлекших за собой смерть с особой жестокостью Эдвардом Джозефом Тонксом. Допрос ведут: Гарольд Аден Минчум, первый заместитель действующей министра магии, Самнер Форсети Нотт, обвинитель и член суда Визенгамота, Миллисента Илейн Бэгнолд, защитники и член суда Визенгамота, секретарь Долорес Джейн Амбридж. Дромеда сдержалась, чтобы не обернуться и не посмотреть на Нарциссу, явно зеленую от злости и отвращения. — Начнем допрос подсудимого. Подсудимый, представьтесь. Тед не мог встать и подойти к стойке, но строение зала позволяло говорить громко и отчетливо. Он недрогнувшим голосом рассказал о себе, как зовут, когда родился, где жил и кем работал. И Минчум дал голос обвинителю. Дромеда еле усидела на месте, готовясь к потокам лжи. — Ваша честь и участники судебного процесса, — говорил Нотт скрипуче и ворчливо, — четвертого июля 1975-того года на Каркиттском рынке произошел теракт. В результате нападения группы волшебников, известных как Пожирателей смерти, погибло сто сорок три человека, еще пятьдесят один скончалось в течении месяца от травм различной степени и потрясения. Пятьсот одиннадцать человек получили магические увечья различной степени, а рынку был нанесен материальный ущерб в сумму девяносто пяти тысяч галлеонов. Мистер Тонкс, находившийся в тот момент в должности мракоборца с погонами младшего разряда, принял в участие в преследовании Пожирателей. Во время погони за Волдемортом… — Не называйте его так! — раздался крик из рядом Визенгамота, то вопил невысокий плотный мужчина. — Простите, мистер Фадж, а как мне его называть? — Как-нибудь, но не по имени. Дромеда отчетливо услышала тихий смешок с дальнего ряда. — Соблюдайте порядок в суде! Мистер Нотт, продолжайте! — Благодарю, ваша честь. Итак во время погони за, вы знаете кем, большинство мракоборцев пошли за ним, мистер Тонкс самовольно оторвался от группы и последовал за Пожирателями. Они в большинстве сумели ускользнуть от правосудия, за исключением мистера Скрупа Аурелиуса Эйвери. Мистер Эйвери не оказал сопротивления при задержании, так как выбился из сил, также наглядно было видно, что задержанный страдает от сердечной недостаточности, но мистер Тонкс напал на него, нанеся несколько увечий. Следом он использовал заклинание «Инкарцеро», наколдованные пути с силой сжал ребра мистера Эйвери, в результате чего наступила смерть. В морге лечебницы святого Мунго было проведено вскрытие, подтвердившее то, что его действие привели к смерти. Тогда мистер Тонкс пытался уговорить целителя подделать заключение о вскрытии, однако глава лечебницы пресек подобное нарушение. Дромеда похолодела, откуда он узнал! Кто проболтался, Скримджер, Крауч или Элджернон? — Подсудимый, мистер Эдвард Джозеф Тонкс обвиняется в нарушении сто тридцать второй статьи второго раздела Уголовного кодекса волшебного сообщества Великобритании и Ирландии, а именно в превышении должностных полномочий, повлекших за собой смерть задержанного, совершенное с особой жестокостью, что предусматривает лишение свободы сроком на десять лет в тюрьме Азкабан. Родольфус что-то сказал своей жене, и она мерзко захихикала. Дромеда с большим трудом усидела на месте. — Благодарю, мистер Нотт! Подсудимый, вам понятно обвинение? Тед, нервно сглотнув, ответил. — Да, ваша честь. — Вы согласны с обвинением? — Я не стану отрицать, что мои действия привели к смерти задержанного, но произошло все по другим обстоятельств. Раздался хруст, то юный Эйвери пнул по ножке сидения. — Соблюдайте порядок! Итак, подсудимый, расскажите вашу версию событий. Дромеда судорожно мяла подол, еле сидя на месте. Бэгнолд сохраняла спокойствие. — Я был на рынке в качестве мракоборца, когда все началось… — Подсудимый, — грубо перебил Нотт, — вы бы еще начали с сотворения мира. — Протестую, ваша честь, — вмешался Бэгнолд, — мистер Нотт давит на моего подзащитного! — Суд удовлетворяет просьбу защитницы, мистер Нотт, не мешайте процессу. — Да, ваша честь, — пробурчал он, зло глядя на Бэгнолд. Тед, вздохнув, продолжил. — Я не стану расписывать подробности, просто скажу, что было ужасно. Люди сгорали заживо, животные в ужасе бросались в толпу, ранили и затаптывали всех. На моих глазах лошадь сбила с ног мальчишку и сломала ему ногу, благо, его удалось спасти. Но пожар усиливался, замкнутое помещение, понимайте, только когда вход расчистили, сумели потушить. Пожиратели, что устроили весь этот кошмар, свои жизни очень ценили и первыми сбежали из рынка. Я с другими мракоборцами бросился за ними. И надо сказать, они оказывали отчаянное сопротивление, все насылали и насылали на нас заклинания, в том числе Непростительные. Мистер Нотт, перекрикивая громкий гул, спросил. — Вы продолжили погоню на маггловских улицах? — Да. — Тогда бы вы своими действиями привлекли их внимания! — Я хочу отметить, мистер Нотт, — сказала Бэгнолд, — что мой подзащитный был арестован в тот же день и, следовательно, не мог узнать о сообщениях в маггловских газетах о чем-то противоестественном. — Я понимаю, мисс Бэгнолд, но неужели подсудимый не заметил реакции магглов? — Я как поняла, мистер Нотт, подсудимый во время погони не обращал внимания на прохожих магглов. Не так ли? — Да, мисс Бэгнолд. Дромеда отметила настойчивость защитницы, то, что она не давала Теду встревать с обвинителем в споры. — Подсудимый, продолжайте, — сказал Минчум, — расскажите о задержании Эйвери. — Я начну с того, что не самовольно побежал за ним. Мистер Муди дам мне и еще трем мракоборцам приказ преследовать Пожирателей. Они вывели моих коллег из строя, и мне пришлось догонять в одиночку. — Почему вы из всех Пожирателей выбрали Эйвери? Решили, что он самый слабый? — Мистер Нотт, — сказала Бэгнолд, — к всем уважении, но мой подзащитный — мракоборец, но не целитель. Мистер Тонкс, вы можете определить на глаз сердечные заболевания? — Нет, конечно, мисс Бэгнолд. К тому же, мистер Эйвери вовсе не был обессилен. Он насылал чары и во время бега. Когда я обнаружил место их отправки, то оставалось все трое, мистер Эйвери и еще двое, среди которых была женщина. Зал наполнился подозрительными шепотами, Дромеда посмотрела назад, на старшую сестру. Беллатрикс молчала, но её лицо побелело. — Тишина! Подсудимый, продолжайте. — Они поместили портал на лестничном пролете бывшей конюшни, и когда я прибежал, их оставалось трое. И тогда я выпустил предупредительный залп, два раза красными искрами, как по уставу. Но они проигнорировали, третий сбежал, и мне пришлось перекрыть путь оставшимся двум, разрушив лестницу. Поверьте, они не пострадали при этом. Показалось или кто-то ругнулся. — Завязался бой. На меня пытались наслать Убивающее проклятье, и я начал отбиваться, притягивал различные предметы и пытался так выбить из рук палочки. На Эйвери я наложил путы, просто потому что его напарница обронила палочку, а он нет. Все бы и закончилось, но он дергался и не хотел стоять спокойно. Мне пришлось потянуть на себя, как вдруг появился, — он замялся, услышав возмущения от Визенгамота, — вы знаете, кто. Он забрал ту женщину и скрылся, тогда я подошел к Эйвери, снял с него маску и с ужасом понял, что только убил его! Разразился крик. — Урод! Мерзкое отродье! — то вопил юный Эйвери, не сдерживаемый матерью. — Тишина! Второе предупреждение, и нарушитель покинет зал! Эйвери надулся, вынужденный замолчать. — Итак, подсудимый, вы пытались замять дело со вскрытием. — Ни в коем случае! Я понимал, что в таких делах заключения подвергнут тщательной проверке, и не хотел усложнять и без того сложную ситуацию. — На этом все? — Да. — Вопросы есть к подсудимому? Нотт и Бэгнолд поочередно отнекивались. — Переходим к допросу потерпевшей. Потерпевшая, прошу к стойке. Мисси Эйвери чинно поднялась, словно подходила к обеденному столу произнести тост. Также медленно и надменно она подняла вуаль, показав лицо. — Представьтесь. — Элдер Лавиния Эйвери, в девичестве Бэрк, родилась 23-того сентября 1932-того года. Жена, нынче вдова Скрупа Эйвери. — С подсудимым незнакомы? Миссис Эйвери с такой злобой посмотрела на Теда, что Дромеда ощутила ярость. — Я надеюсь, что ближайшие десять лет не увижу! — Право допросить её предоставляется защитнику. Мисс Бэгнолд, приступайте! — Благодарю, ваша честь. Миссис Эйвери, скажите, где вы были 4-того июля, когда произошел теракт на Каркиттском рынке? — Дома, у меня были гости. — Вашего мужа не было с вами? — Нет. Он сослался на дела. Раздался возмущенный гул, Минчум в который раз ударил молотком по столу, призывая к тишине. — Расскажите, как вы узнали об его смерти. — Все было так спокойно, — голос миссис Эйвери дрожал, — мы веселились, когда вдруг прибыли мракоборцы. Они сказали, что мой муж мертв, и что хуже того… — она заплакала, — они считают его Пожирателем смерти! Её рыдания звучно отзывались в зале, Дромеда притихла, в конце концов жена Пожирателя также может любить его, как она Теда. — Миссис Эйвери, вы очень вам сочувствуем, но скажите, вы знали, какими именно делами занимается ваш муж? — Н-нет. — И вы ни разу не поинтересовались, куда он уходит? Вдруг миссис Эйвери прекратила плач и спокойно надменным голосом ответила. — Я понимаю, что вы, будучи старой девой во всех смыслах, не знаете всех тонкостей семейной жизни. Дромеда тихо фыркнула, никакое горе не мешало её гордости. — Протестую ваша честь, потерпевшая переходит на оскорбления. — Протест защиты удовлетворен, потерпевшая, никакое горе не позволяет вам нарушать правила проведения заседания. — Да, ваша честь, — с презрением прошипела миссис Эйвери. — Итак, миссис Эйвери, — как ни чем не бывало продолжала Бэгнолд, — вы, действительно, не знали об участии мужа в преступлениях? — Нет и еще нет! — Хорошо, ваша честь, вопросов не имею. — Мистер Нотт? — Нет, не имею, — Дромеде показалось, что слышит недовольство в его голосе. Ему не понравилось оскорбление защитницы или миссис Эйвери провалила роль? — Благодарю, приступаем к трению сторон. Потерпевшая, возвращайтесь на место. Вызывается свидетель Блэк. Дромеда призвала на помощь все свое воспитание, она смотрела в пол, пока ненавистный дядя подходил к стойке. — Орион Финеас Блэк, родился 29-того октября 1929-того года. Потерпевшая доводится мне дальней родственницей, а с подсудимым виделся только два раза, и оба в пренеприятных обстоятельствах. — Предупреждаю об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний или за отказ отвечать на вопросы. Мистер Нотт, мисс Бэгнолд приступайте.       Мистер Нотт воздержался от вопросов, а мисс Бэгнолд всерьез за него принялась. Когда она попросила рассказать о «пренеприятных обстоятельствах», и Орион с чувством и толком рассказал сначала о суде на Артуром, и о встрече с Иствитче. Он подробно рассписывал полученные побои, нарочно делая паузы, дабы зал успел возмутиться. Дромеда чувствовала, как вскипает, Тед угрюмо молчал, хотя дядя не назвал её имени, но она понимала, что все догадались, о которой из племянниц идет речь. — Все это ужасно, мистер Блэк, — сказала Бэгнолд, — но почему вы тогда не подали в суд? Описанные вами побои — это как минимум причинение вреда здоровью средней тяжести. — Я проявил неслаханное великодушие. — Похвально, но почему вы не проявили его по отношению к мистеру Артуру Уизли? Нанесенная им травма не была столь серьезна. Дромеда улыбнулась, Молли еле сдержала смешок при виде стушевавшегося дяди. — Мистер Уизли, — с трудом он выговорил, — без моего спросу женился на моей родной племяннице, а тут урон серьезней. Дромеда незаметно толкнула красную от гнева Молли. — Хорошо. Ваша честь, вопросов не имею. — Присаживайтесь. Вызываю свидетеля Муди. Пыхтя и ковыляя, Муди дошел до стойки, Амбридж, заискивая, предложила наколдовать кресло, но он решительно отказался. — Аластор Норберт Муди, родился 18-того марта 1931-го года. Мракоборец старшего разряда. Подсудимый до недавнего времени был моим подчиненным, также я был его куратором во время курсов мракоборца. С потерпевшей лично не знаком, но неприязни не испытываю. — Вас, как мракоборца, предупреждать об ответственности за показания не следует. Мистер Нотт, мисс Бэгнолд, приступайте. Нашла очередь расспрашивать обвинителю. — Благодарю, ваша честь. Мистер Муди, расскажите, вы были довольны подсудимым и его работой? Муди тяжело уставился на Нотта, будто подозреваю его. — Я не скажу, что доволен им в полной мере, у меня были определенные трудности с ним. — Какие именно трудности? — Мы тренируем кандидатов разными способами, в том числе учим управляться не только палочкой. И мистер Тонкс не всегда мог контролировать свою силу. Дромеда слушала с подозрением, периодически смотря на Бэгнолд, говорила ли она с Муди. — Но в целом я не могу сказать, что он не способный. Также я знаю, что он без нужды не нападает. Дромеда облегченно вздохнула, поняв, что он имел в виду. — Вы давали приказ преследовать Пожирателей? — Да, к сожалению. Я полагал, что лучший способ уничтожить змеиную стаю — это убить главного змея, и за Пожирателями послал лишь четверых. Норрис погиб, Фишер и О’Флаэрти были поражены заклятьями, и оставался один Тонкс. — Вы видели, чтобы он выпускал предупредительные залпы? — Бой с Волдемортом, — несколько волшебников закричало от ужаса, но Муди ухом не повел, — нас порядком вымотал, но я услышал залпы и увидел красные искры. Все, как по уставу. — Расскажите, что увидели, когда прибыли на место убийства? — Я увидел, как Волдеморт приземлился и забрал одного или одну, не важно, из своих приспешников, фактически бросив Эйвери. Он лежал без движений в путах, а рядом Тонкс сидит. — Что он делал? — Пытался Эйвери привести в чувство. Нотт поперхнулся. — Уточните. — Понимаете, мистер Нотт, у меня богатый опыт, и я много раз видел, как мои коллеги сходят с ума от данной власти и накидывались на задержанных. Как правило, они не успокаивались, когда их пытаешься оттащить. А Тонкс перепугался, я в жизни его таким не видел. Мы вдвоем пытались оживить Эйвери, и Тонкс все равно нервничал. Мне пришлось его вести до лечебницы, чтобы его там выпил чего успокоительного. В четвертом ряде всполошились, то миссис Эйвери угомонила сына, незаметно указывая на судью. — Как выглядело место происшествия? — спросила Бэгнолд. — Как и должно, сломанная лестница, разбитая стена, везде осколки, там явно сражались. — Вопросов не имею, ваша честь.       Нотт также прекратил допрос, и Минчум вызывал новых свидетелей. Мракоборцы, как один подтверждали, что видели, как Пожиратели уходили с боем, и Эйвери в том числе, что Тед выпускал предупредительные залпы. Фрэнк, поначалу запинаясь, рассказал о бое с Волдемортом, потверждая, что он после поединка с ним бросился бежать. Нотт спросил его, уверен ли он, что Эйвери был Пожирателем, а не находившимся под Империусом, но что Фрэнк показал суду металлические маски Пожирателей и рассказал, что их производитель нигде не найден, а на простых пленников столь редкие вещи тратить не станут.       Присоединялись к суду работники других отделов. Патил и Руквуд открыли ящик, поочередно вытаскивая хранившиеся там схемы, Эдгар пояснил каждую. То был план нападения на рынок с участием Пожирателей, большую часть имен которых было стерто. Следом Артур принес увесистую папку с заявлениями магглов о необычных происшествиях и зачитал каждое. Также Миллер подтвердил, что Тед не пытался подделать заключение и не оказывал сопротивления при задержании. Сторона обвинения привела нескольких невыразимцев и работников руководящего центра Сети летучего пороха, где работал покойный Эйвери. Первые повторяли слова обвинителя, говоря о вскрытии, а вторые клялись, что не замечали за погибшим странного поведения. Однако Нотт не унывал и каждому свидетелю защиты говорил, что увиденные красные вспышки ничего не значат, ибо никто не видел самого боя, кроме самих Пожирателей, которые на суд точно не явятся. Дромеда ерзала на месте, будто в ноги впивались иголки, осталось выслушать Крессвелла. — Дирк Декстер Малькольм Крессвелл, 10-того декабря 1949-того года рождения, работаю в Управление по связях с гоблинами. Тед, сидевший все время неподвижно, вдруг попытался вытянуться вперед, но цепи удержали его. — Подсудимый вам знаком? — Да. — Ваш друг? — Еще чего! Благодарю ему я после каждого мачта с Хаффлпаффом оказывался на больничной койке. Дромеда с трудом смолчала, а Тед прошептал. — Крессвелл, злопамятная, ты, скотина. — Тишина в зале! Мистер Нотт, мисс Бэгнолд, приступайте. — Благодарю, ваша честь, — довольно сказал Нотт, — итак, мистер Крессвелл, вы присутствовали на Каркиттском рынке 4-того июля? Крессвелл с трудом выговорил. — Да. — Что делали? — Я бросился преследовать Пожирателей, не будучи мракоборцем. — А почему? Крессвелл сжала кулаки, опираясь о стойке. — Мой сын погиб. В который раз Дромеда услышала мерзкое хихиканье с дальнего ряда. — Опишите ваши действие. — Я сел на метлу и хотел поймать их сверху, и я его видел бой Тонкса с Пожирателями. — И вы хотели помочь? — Не успел, одно из заклинаний вышибло меня из метлы, и я повис на крюке на стене. — И как вы выжили? Крессвелл зло посмотрел на Нотта. — Я не целитель, чтобы отвечать на подобные вопросы. — Протестую, ваша честь, — немедленно вмешалась Бэгнолд, — мистер Нотт, не дает свидетелю высказаться. — Ваша честь, я просто интересуюсь, каким образом он мог наблюдать за боем — Я не настолько сильно был ранен, я просто повис на крюке, обронив метлу и палочку. — Мистер Муди, — спросила Бэгнолд, — вы ведь нашли его, висящим на крюке? — Да, — проворчал он, — нашелся герой! Минчум в очередной раз ударил молотком по столу, и Нотт продолжил допрос. — Расскажите, что вы увидели? — То, что Тонкс и рассказал. Пожиратели, Эйвери, неизвестная женщина и еще один неизвестный с обоженным плечом пытались скрыться с места преступления, и он выпустил два предупредительных залпа. Потом обоженный скрылся, Тонкс обрушил лестницу и вступил в бой с остальными. Они насылали Непростительные заклятья, а ему пришлось кидать в ответ всякий мусор. — Ваша честь, позвольте, задать вопрос подсудимому? Дромеда напряглась, но Бэгнолд легко кивнула Теду. — Подсудимый, ответьте на вопрос. — Подсудимый, в который раз свидетели говорят, что вы кидали различные предметы в Пожирателей. Вы можете объяснить ваш поступок? Тед выглядел стушевано. — Может показаться глупым, но это первое, что пришло мне в голову. Насколько я знаю, контрзаклятья против Убивающего проклятья не существует. — Понятно, мистер Крессвелл, продолжайте. — Спасибо. Итак, я висел на крюке и никак не мог слезть, не поломав ноги, и не знал, как добраться до палочки. И в тот момент Тонкс попытался задержать Эйвери, и он пытался вырваться из пут. Его напарница обронила палочку, но она не был настолько покалечена, чтобы не добраться до палочки и не напасть. — Погодите, — Нотт явно был удивлен, — вы полагаете, что Эйвери подставили? — Не имею ни малейшего понятия, что творилось в её голове, но я видел, что она могла бы помочь. Вновь что-то подозрительное послышалось с дальних рядов. — Благодарю, — зло сказал Нотт, — вопросов не имею. — Вопросов не имею, — добавила Бэгнолд. — Благодарю, свидетель, присаживайтесь. Трения сторон завершились, объявляется голосование. Напоминаю, мы выносим приговор всем составом Визенгамота. Обвинитель, защитник и судья в процедуре не участвуют. Итак, кто за то, что подсудимый виновен по всем пунктам? Дромеда снова посмотрела под ноги, чувствуя, как колотится сердце. — Десять. Кто за оправдание подсудимого по всем пунктам? Тридцать семь. Итак, провозглашается приговор, — все в зале поднялись, — Эдвард Джозеф Тонкс, обвиненный в нарушении сто тридцатой второй статьи, второго раздела Уголовного кодекса магического сообщества Великобритании и Ирландии, оправдан в виду несостоятельности обвинения в превышении полномочий. Мера пресечения под стражем объявлена недействительной, — мракоборцы тут же направили серебристые фигуры на дементоров, выгнав в коридор, — напоминаю, что потерпевшие имеют права обжаловать решение суда, обратившись в Международную конференцию магов. Прошу, садится.       Миссис Эйвери тут же покинула зал, прихватив сына, но Минчум никак не остановил её. Маска беспристрастного судьи спала с него, и он завел жаркую речь. — Участники процесса, я должен сообщить важную новость. Министерство магии от лица магического сообщества выдвинула вотум недоверия миссис Юджине Дженкинс, и сегодня она его подписала. Отныне она более не занимает столь почетную должность. И я, как её первый заместитель, временно займу её место до результатов голосования. И я обещаю, отныне нынешний прецедент (7) не станет столь резонансовым, ибо каждый мракоборец получит право задержать преступника так, как он считает разумным. Почему ответьте, нас убивают, пытают и мучают, а мы не имеем права им дать отпор, и за одного Пожирателя таскают по судам? Нет, кровь за кровь! Жизнь за жизнь! Мы объявим настоящую войну! Многочисленные факелы на стене задрожали от шума аплодисментов, звучали радостные возгласы, но Дромеда заметила, что её родичи покидали суд. — Суд объявлен законченным!       Воцарилась сумятица, никак не сдерживаемая Минчумом, к освобожденному от пут Теду бросились его коллеги, Дромеда еле пробилась сквозь тянувшиеся руки, чтобы обнять мужа. Худшее осталось позади, и никто не сможет их разлучить! Однако миг блаженства прервала холодная рука, опустившаяся на плечо. — Разойдитесь! — то крикнула Элджернон, — Мистер и миссис Тонкс, надо поговорить наедине. Боунс, Патил, Руквуд, за мной!

***

      Глава Отдела Тайн в полной мере оправдала свое звание, едва проводя наверх, в коридор, она приказала сотрудникам завязать Теду и Дромеде глаза и лишь затем открыла единственную дверь. Глаза застлала пелена, и слух обострился, первое, что бросилось — это неестественная тишина. Ни торопливых шагов, ни дежурного обсуждения дел, только краткие приветствия. Дромеда пыталась прислушаться, но ничего не доносилось из кабинетов. За спиной хлопнула дверь, тогда и спала пелена.       За широким окном простиралось море, однако со слов Теда Дромеда знала, что магическая иллюзия, и комнату окружает земля. А возле роскошных бархатных портьеров стояли двое волшебников, один средних лет с густой желтоватой гривой, другой — длинноволосый старик. Элджернон многозначительно кашлянула, и Дромеда с удивлением узнала директора Хогвартса. — Профессор, — пораженно пролепетала она, — какими судьбами? — Андромеда, — поприветствовал он, пожимая руку, -Эдвард, я всегда рад увидеть своих студентов. Как и вас, Мнемозина, — сказал он смущенной Элджернон. Руфус Скримджер между тем подошел к двери, прислушиваясь к замочной скважине. — Нас никто не подслушивает? — Нет. — Вы уверены. — Замки заколдованы, любой другой ключ расплавится. — Замечательны. Приступим к разговору. Скримджер говорил столь непринужденно, словно не он отдал приказ об аресте. Он, усаживаясь в ажурное кресло, недовольно отрезал. — Мэм, не надо меня сжигать взглядом. Вы прекрасно знаете, в чем заключается наша работа! Скажите, спасибо, ваш муж не работает в Отделе Тайн, без обид, миссис Элджернон, но не просто бы выгнали, а еще и наложили Непреложный обет. — Не оправдывайте решение должностными обязанностями. Дамблдор поднял палочку. — Друзья мои, вы имеете полное право на спор, но я хотел бы обратить внимание на наше дело. Дромеда и Скримджер замолчали, хотя продолжали буравить друг друга взглядами. — Я сначала поздравляю вас, Эдвард, с выигрышем дела. — Спасибо, директор, — Тед сказал, краснея, — но, боюсь, большая часть заслуг принадлежит мисс Бэгнолд и моей супруге. И я не уверен, что все закончится, миссис Эйвери может подать апелляцию. Дромеда увидела, как зашевелился борода Дамблдора, когда он улыбнулся. — Тем не менее, вас также можно поздравить, поверьте мне, не каждый подсудимый готов слушать советы защитников. Временами кто-то пытается рассказать правду, чем и портят процесс. Дромеда старательно отгоняла подозрительные мысли. Откуда бы Дамблдору знать о словах Бэгнолд. — Что насчет миссис Эйвери, то я возьму на себя смелость и предположу, что она не рискнет, как-никак её супруг безусловно повинен в смертях и разрушениях. Однако я не могу сказать, что вы в безопасности. Тед выпрямился, обратившись в слух, Дромеда обхватила его ладонь, глядя на директора. — Большая часть общества, несомненно, на вашей стороне, но чистокровные будут в ярости. Магглорожденный убил одного из них и избежал Азкабана. Ужасная пощечина их чести! Дромеда зло смолчала. — Я не думаю, что для вас станет открытием их методы. И то, что ради мести ничем не поступятся. Дромеда прикусила губу, унимая дрожь, нет, они не могут узнать, где живет миссис Тонкс с Дорой. — Шум, разумеется, когда-нибудь спадет. Скоро выборы нового министра, также, я уверен, и Волдеморт себя проявит. Однако я посчитал, что вас надо на время укрыть от внимания прессы и общества. — Да, сэр, — тихо сказал Тед, — я вас слушаю. — Итак, теперь я расскажу о своем предложении. На прошлой неделе миссис Тамарис Ллойд, преподаватель Защиты от Темных искусств, подала в отставку по семейным обстоятельствам. Её брат и его жена погибли в огне на Каркиттском рынке, и их дети остались круглыми сиротами, и она посчитала нужным выполнять семейный долг. И теперь я предлагаю вам занять её место. Тед застыл на месте, спешно обдумывая. — Я не настаиваю, если вы откажитесь. — Сэр, скажите, мне стоит переехать в Хогвартс? — Если вы не желайте, то необязательно, жилье предоставляется лишь по желанию. Дромеда слушала с сомнением. Никто, начиная со смерти Галатеи Мерритот, на должности преподавателя Защиты от Темных искусств не проработал больше года. — Сэр, — неуверенно сказала она, — простите, что задаю такой вопрос, но не скажется ли проклятье? — Я долго думал об этом и пришел к такому выводу. Я составил контракт, согласно вы, Эдвард, работайте с 1-го сентября нынешнего года по 1-е июня следующего года. Конечно, мне потом придется искать нового кандидата, но по крайней мере на ближайшее время можно поручить вам студентов. За год шум уляжется, и вы можете вернуться в Штаб. Тед перевел взгляд на Скримджера. — Простите, сэр, я уже не мракоборец, мне лично сорвали погоны. Скримджер скривился. — Мерлинова борода, чего такие все нежные пошли? Как я должен был реагировать? Плясать от радости, что весь Штаб вырежут из мести? — Не знаю, мистер Скримджер, — с усмешкой отметила Дромеда, — например, поддержать своего сотрудника. Хотя бы на словах. — Я делал то, что должен руководитель. Защищал весь Штаб от репутационного урона! Тед с усмешкой посмотрел на бывшего начальника. — Тонкс, я собирался тебя вернуть с повышением в звании. — Я еще подумаю, стоит ли принимать? — Господа, — вмешался Дамблдор, — я пока не услышал ответа на мое предложение. Тед решительно поднялся и протянул руку. — Я согласен, профессор. — Чудесно, одной неразрешимой задачей стало меньше. Осталось, только найти хорошие носки! Что же, профессор, — торжественно сказал он, — жду вас следующим понедельником у себя. Обсудим моменты работы. Мнемозина, спасибо за согласие провести нашу встречу! Руфус, до встречи! — Подумай еще, мистер Тонкс. Муди свои синие погоны получил только через семь лет, за Лестрейнджа! Пока Элджернон провожала Скримджера и Дамблдора, Тед, взволнованный как никогда, обратился к Дромеде. — Надо подготовиться, — тараторил он, — просмотреть учебники, ознакомиться с методами борьбы… — Тед, — прошептала она, обхватив ладони, — сначала тебе отдохнуть. Твоя мама очень беспокоится за тебя, а Дора сильно скучает. Тед замолчал, стоило зайти речь о семье, и Дромеда вновь обратила внимание на его бледность. — Господа, я сейчас снова завяжу вам глаза. — Мэм, простите, — спросил Тед, — скажите, пожалуйста, а где находится кабинет мисс Бэгнолд? — Вам зачем? Дромеда ответила за него. — Нам надо поблагодарить её. 1. Парацельс, настоящее имя Филипп Бомбаст фон Гогенгейм, (1493-1541) — швейцарский врач, алхимик, философ и естествоиспытатель. Способствовал внедрению химических препаратов в медицину; 2. Клиодна —кельтская богиня красоты, согласно мифу, она сбежала к смертному возлюбленному, но морской бог Мананнан усыпил её и с помощью волн вернул её. Поэтому девятый вал называли «волной Клиодны»; 3. Мор (Чума) — один из четырех всадников Апокалипсиса наряду с Голодом, Войной и Смертью; 4. Личи — тропический фрукт, по форме напоминающий сливу, растят на юго-востоке Китая; 5. Три года совместной жизни; 6. Примерно, три метра; 7. Английская судебная система строится на прецедентах, то есть, закон может появиться благодаря связанному с ним делу.