***
Мантия-невидимка не вмещала четырех мальчишек под собой, Сириус за лето вытянулся, достигнув пяти футов и десяти дюймов (3). Выросли Джеймс и Ремус, и даже Питер набрал несколько дюймов. Под полами мантии торчали ноги, и пришлось передвигаться на полусогнутых. Толкаясь и наступая на пятки, они подбирались к классу Защиты от Темных искусств. С последним ударом колокола вышел третий курс Слизерина, шумя и обсуждая боггартов. От ряда студентов отделились двое, Регулус и его дружок Барти Крауч, мелкий и худосочный, походивший больше на первокурсника. Жмясь друг другу, они укрылись за углом, Сириус внимательно прислушался к ним. — Я беру три, а ты — две, — говорил брат жестким тоном, — стучим в дверь, когда грязнокровка откроет, кидаем и убегаем. Барти испуганно возразил. — А мы не промажем? — Мерлиновы штаны, Тонкс здоровенный, тупой бугай. Кидать в него, значит кидать в пространство, куда-нибудь да попадешь. Джеймс незаметно вытащил из-под мантии палочку, Сириус и Питер последовали его примеру, пока Ремус придерживал полы. Почти одновременно они выпустили желтоватые молнии, ударив по рукам. Регулус и Барти закричали, с ужасом озираясь, последовали новые заклинания, и они с воем уронили что-то и убежали. Раздалась серия хлопков, и по коридору разнесся гадкий запах. Сириус подошел ближе, увидев размазанную по полу и стенам кучу навоза. Кашляя от душной вони, они едва не пропустили приход Тонкса. Ремус успел отпустить полы мантии, когда профессор подбежал. Тяжело вздохнув, Тонкс взмахнул палочкой, навоз исчез, но следы от него, как и ужасный запах, оставались, и он направился в глубь коридоров, не иначе, как в поисках Филча. — Ремус, Питер, вы на страже, — командовал Джеймс, выпуская их из-под мантии, — если что задержите его. — А что сказать? — Ремус неуверенно спросил. — Придумай что-нибудь, ты же умный и староста вдобавок! Тебе он точно поверит. — А мне что-то делать? — пискнул Питер. — Что стой и не мешай Ремусу врать. Выпрямившись, Сириус и Джеймс заскочили в класс и подбежали к преподавательскому столу. Приподняв полы мантии, они обыскивали ящики, но обнаружили классный журнал, запасные перья и чернильницы. Раздался хлопок дверью, Сириус и Джеймс быстро отошли от стола, прежде чем Тонкс увидел бы парившие в воздухе руки. Грузно опустившись на стул, он достал журнал и продолжил заполнять его. Джеймс и Сириус на цыпочках подошли и мельком заглянули за широкую спину преподавателя. Половица предательски скрипнула, и Тонкс всполошился. Напрягая близорукие глаза, он внимательно уставился в пространство. Сириус и Джеймс стояли неподвижно, боясь задышать, но ничем более себя не выдали. Тонкс поднялся, прихватив журнал, и направился по лестнице в свой кабинет. Джеймс и Сириус не двигались с места, выжидая, когда он откроет дверь, как вдруг раздался громкий стук. — Войдите! — устало сказал Тонкс, взмахнув палочкой. Внутрь вбежал Ремус, пыхтя от волнения, в пылу спешки он зацепился за ножку стула и упал на пол, прямо на сломанную руку. Тонкс бросил журнал и подбежал к Ремусу. — Мистер Люпин, что вы так неаккуратны? — Профессор! Сэр! Там… — кричал он, задыхаясь. — Мистер Люпин, — мягко перебил Тонкс, подняв его на ноги, — сначала успокойтесь и отдышитесь. Все, вот теперь говорите. — Профессор, Питера утащил Пивз и понес куда-то. Тонкс, не сказав ни слова, вытащил палочку и покинул класс, Ремус бросился за ним. Джеймс и Сириус зашлись от хохота, едва сбросив с себя мантию, неужели ничего умнее в голову не пришло! Еще трясясь от смеха, они зашли в кабинет. — Мою мамашу сюда бы! Пусть только попробует ругать за бардак! Джеймс закивал, стол был завален свитками и учебниками, между корешками книг торчала чашка с недопитым кофе, а на краю стола лежала тарелка с надкусанным пончиком. Солидная профессорская мантия черного цвета висела на спинке стула, изрядно помятая, и на подоконнике валялась остроконечная шляпа. — Еще и кровать не застелил, — отметил Сириус, подходя к роскошной постели с занавесками. — Зачем? В Иствитче его ждет Дромеда в платье Евы. — Джеймс! — Что? Они же не в плюй-камни играют по ночам. — Замолчи! Джеймс получил толчок в бок, упал на пол, катаясь со смеху. Сириус зло пнул кровать, но свалился, хватаясь за ушибленную ногу. — Ищи карту, поэт хренов! — Ладно, Сириус, — переводя дух, сказал Джеймс, — ох, не ценишь ты мои метафоры. Я ведь такая тонкая душа. — Джеймс! — Не рычи, для здоровья вредно, — копаясь, Джеймс бормотал, — вот, что нас ждет на шестом курсе. Эссе об инферналах! — Дай посмотреть, — кривясь, Сириус подошел к другу и взял один из свитков, — О, кого вижу! Эвана Розье! Чего он понаписал? Снаружи раздался стук, Джеймс и Сириус вздрогнули от неожиданности. Слух обострился до предела, сердце стучало столь сильно, что заболели ребра. Однако ничто не последовало, но Джеймс на всякий случай подобрал мантию. — Ищем карту и валим. — Как думаешь, на неё действуют Манящие чары? — Сейчас, Сириус, и проверим. Акцио, карта. Ящик стола задрожал. Джеймс осторожно подцепил палочкой ручку и открыл ящик. Свернутая карта прилетела ему прямо в лицо, покосив очки. — Так, — он бормотал, раскрыв пергамент, — ничего он не написал. Фух! — Надо как-то заколдовать её. Чтобы никто посторонний не мог увидеть её. — Да, неплохо бы, — поддакнул Джеймс, почесав затылок, — нужно придумать кодовую фразу. Что-то такое емкое и не сильно сложное. Чтобы даже Питер запомнил. — И нам клички, а то всякие любопытные догадаются. — С Ремусом уже сочинять ничего не надо. Глаз Сириуса зацепился за торчавшую рамку, не справившись с любопытством он притянул колдографию. В скромной гостиной расположилась семья из четырех человек. Тощий мужчина и пухлая женщина сидели в тусклых креслах, мальчик лет пяти находился у матери на коленях, а его старший брат стоял в центре, положив руки на плечи родителей. — Странно, они не двигаются. — Они и не должны, Сириус, ходил бы на Маггловедение, знал бы, что у магглов фотографии остаются статичными. — Не колдографии? — Нет, именно фотографии. Сириус перевел взгляд на маггловскую фотографию, профессора Тонкса он сразу узнал, и в детстве был здоровенным. — Смотрю, гордость семьи, — с презрением сказал Сириус, — вот стоит, будто пуп земли. Спорю на сто галлеонов, был в школе отличником и старостой! Или капитаном! — У него брат есть? — удивленно выговорил Джеймс, — Вот дела! Как он живет, интересно? Наверняка, сидит в каком-нибудь пыльном колледже и завидует, — перехватив вопросительный взгляд друга, пояснил, — это учебное заведение у магглов, они туда переходят после средней школы. Сириус ухмыльнулся. — Теперь понятно, откуда у него опыт по усмирению детей. Небось, все детство защищал от брата игрушки и учебники. — О чем ты? — О, — выдохнул Сириус, — сразу видно единственного ребенка! Вторая колдография точно была магическая, Джеймс, поднимая её, услышал писк. — Сириус, глянь на свою племянницу. Сириус хотел было пнуть друга, но, заметив колдографию, уставился. Кузина сидела в роскошном кресле, прямая и горделивая, будто королева, пышные волосы скрепляла диадема, а шею опоясало жемчужное ожерелье. Но взгляд её был полон нежности, а руки качали закованную в крестильную рубашку девочку. — Блин, — протянул Джеймс, — а живот у неё, будто еще беременная. — Тихо, ты! Возле кресла стоял, облокотившись, Тонкс, он то трепал дочь за щеки, то прижимался к жене. Сириус почувствовал себя столь неловко, будто застал что-то личное. — Я должен увидеть Дромеду. Джеймс удивленно на него посмотрел. — Сириус, у тебя не получится. Она же отключила камин от сети летучего пороха и наложила кучу заклятий на дом. Она не подпустит к себе. Сириус стукнул по столу. — Я все равно встречусь с ней! Снаружи послышалась возня. Джеймс тут же спрятал колдографии, закрыл ящик и укрылся вместе с другом под мантией. Тонкс вошел, уставший и изможденный, не посмотрев на стол, он плюхнулся на кровать прямо в одежде и обуви. Сириус вздрогнул, услышав скрип матраса, как он жалел кузину! Бочком они вышли из кабинета, на цыпочках пересекли класс и, оказавшись в коридор, пустились наутек. За углом их ждали Ремус и Питер, оба бледные и испуганные. — Карта у вас? — тихо спросил Ремус. — Да, — беззаботно ответил Джеймс, смахивая мантию, — оказалось проще простого. — А ты хорош, Лунатик, — со смехом сказал Сириус, — «Питера утащил Пивз!» И Тонкс тебе поверил! Питер вдруг завопил. — Не смешно! Пнув Сириуса, он удрал во всю прыть коротких толстых ног. Джеймс и Сириус изумленно переглянулись, покрутив пальцами у виска. — Его, правда, унес Пивз. Схватил за шиворот и понес. Вместе с профессором Тонксом по всему Хогвартсу ловил. — Ну и шут с ним, с Питером, — сказал Джеймс, — давайте лучше обсудим карту. Ремус, как все-таки попасть в Хаффлпафф? — Для факультета простаков у них очень мудреный способ. Надо молотком бить по бочкам. — Просто бить? — подозрительно спросил Сириус. — Нет, надо набить мотив, «Хельга Хаффлпафф». Не получится — получи уксус в лицо! Джеймс и Сириус рассмеялись, и оставшийся путь до башни Гриффиндора они с Ремусом весело рассуждали, какая гостиная лучше всех защищена.***
18 октября 1975 года Сириус шагал по полю, бормоча под нос, он периодически смотрел в списки игроков, после Каркиттского рынка произошли перемены, еще несколько игроков в этом году закончили школу, как бы запомнить всех новичков! Джеймс стоял рядом, в спортивной форме, ало-красная мантия развевалась под порывами ветрами, Ремус находился неподалеку, поправляя значок старосты. Сириус зло вздыхал, глядя на друзей, он пожалел, что отправил Питера занять удобные места, хоть на чьем-то фоне не будет смотреться, как ничтожество. — Как вам, — гордо произнес Джеймс, — «Я торжественно клянусь, что замышляю только гадость!» — Нет, слишком зло звучит, — качая головой, возразил Ремус, — ты как будто темный маг из детской книжки. — Хорошо, что ты предлагаешь? — Что-нибудь краткое и емкое. — Что именно, Лунатик? Раздался шуршание, Сириус обернулся и увидел согнутую спину и давно немытые волосы. — Что Нюниус забыл в кустах? Или ему на унитазе неудобно? Джеймс скорчил лицо. — Дерьма кусок, жаль, палочки со собой нет. Из одного из коридоров выбежала Элис Лонгботтом, коротко постриженные волосы торчат во все стороны, красная повязка съехала набок, а круглое лицо искажено в ярости. — Поттер! Особое приглашение надо?! — Да иду я! — ворча он добавил, — Ничего, в следующем году я займу твое место. Провожая взглядом Джеймса, Сириус хитро сказал. — Ремус, ты знаешь, кто у Хаффлпаффа новый ловец? — Нет. — Марлин Маккиннон. Ремус ничего не ответил, но на щеках проступил румянец. — Могу поздравить её. — Лично? — Сириус! — вспыхнув, сказал Ремус, — Перестань! Сириус от хохота схватился за стену. — Лунатик, из тебя сейчас суп вари, так на свеклу похож. Ох, что вы с Джеймсом так рыжих любите! Ремус стоял, вжав голову в плечи, стушеванный и несчастный. Впрочем Сириус недолго смеялся, к стадиону скорым шагом шел Тонкс, за ним еле поспевал сухопарый семикурсник с пепельно-русыми волосами. Амбруаз де Мальсибер, охотник сборной Слизерина, и один из закадычных дружбанов Снейпа. — Сэр, она сама виновата! — кричал он, — Она — шлюха, каких поискать! Она под половиной Хогвартса побывала! — Но не под вами, мистер Мальсибер, да? — зло осадил его Тонкс. Сириус хмыкнул, что же он не первый и не последний, кого Макдональд обманула. — Я не это имел в виду! — Мистер Мальсибер, я напоминаю, что вы совершеннолетний и за такие выходки будете отвечать перед судом. — Я не отправлюсь в Азкабан из-за этой грязнокровки! Тонкс резко развернулся, вздыбив землю тяжелым ботинком. — Минус двадцать очков Слизерину! Еще раз произнесете это слово, и я сообщу вашему декану. А теперь идите к Филчу для отбытия наказания. Мальсибер глупо заморгал. — Но сегодня матч. — Вы наказаны, мистер Мальсибер! Если Филч сегодня вас не встретит, то наказание вам назначит уже профессор Дамблдор. Мальсибер с ненавистью смотрел на профессора, яростно дыша, но развернулся и направился к замку. Тонкс перевел взгляд на Сириуса и Ремуса, все пребывая в дурном настроении. — На вашу однокурсницу напали, на мисс Макдональд, не слыхали? — Нет, сэр, — с непонятным стыдом ответил Ремус, — я возле стадиона дежурил. — Вот узнаете, мистер Люпин. Задрал девчонку вверх тормашками и начал перечислять всех её поклонников. Сириус сглотнул комок в горле, его обуревали противоречивые чувства. На Макдональд он злится с конца четвертого курса, когда застал её со смазливым шестикурсником с Рейвенкло. Однако последнее дело так унижать её при всех, особенно, если учитывая грешки самого Мальсибера. — «Левикорпус», знаете о таком заклинании? Ремус помотал головой. — Мы только на пятом курсе. — Такого заклинания нет и на седьмом курсе, говорю, как преподаватель. Сириус вмешался. — Он раньше учился в Бобатоне, может там чего почерпнул. Тонкс успокоился, лицо его посветлело, и он задумчиво почесал затылок. — Готов побиться об заклад, что моя теща знает, но не признается. Сириус сдержал смешок, нехорошо плохо думать о покойных, но нелюбовь к Друэлле Розье, жене дядя Сигги, единственное, что он разделял с родителями. — Она досаждает с портрета, сэр? — как можно невинней спросил Сириус, — Понимаю, мы при жизни её тоже не любили. Злобная французская мегера! Тонкс не поддержал его. — Я не думаю, что вашей кузине понравится то, как вы говорите об её матери, — посмотрев на наручные часы, он добавил, — мистер Блэк, скоро матч. Вдруг Сириуса что-то изнутри кольнуло, и он выпалил. — Профессор, вы любите ставки? Тонкс остановился, а Ремус умоляюще прошептал. — Сириус. — Нет, сынок, не люблю. Никогда на деньги не спорил, и вам не советую. — А я не на деньги. — Сириус, пожалуйста. — Лунатик, не кипятись, — отмахнулся он и обратился к Тонксу, — я не на деньги, а на желание. Ремус тихо взвыл. — Мистер Блэк, я не стану вам отменять домашнее задание. — Нет, что вы, — притворно обиделся Сириус, — я не настолько ленивый бездельник. У меня другое желание, более личное. Тонкс расправил покатые плечи. — Что вам хотите? — Если Гриффиндор выиграет, то я встречусь с Дромедой. Тонкс прищурил голубые глаза. — А если она не захочет? — Тогда я вернусь, но я все равно её увижу. Тонкс почесал подбородок. — Любите рисковать, мистер Блэк? Хорошо, тогда и у меня есть желание. Я бы хотел, чтобы вели себя прилично, но понимаю, что это против вашей природы. Черное имя, черная кровь, черная душа. Сколько можно это повторять! — И я попрошу соблюдать дисциплину хотя бы на моих уроках. Сириус выпрямился, решительно глядя в лицо профессора. — Я согласен, сэр. Сириус изящной смуглой рукой пожал широкую шершавую ладонь Тонкса. Ремус от отчаяния схватился за волосы. — Лунатик, давай разбивай. Ремус несколько раз бил ребром слабой бледной ладони, прежде чем расцепил их. Тонкс направился к входу для преподавателей со слабой улыбкой на тонких губах. — Сириус! Что ты наделал? — Дал Джеймсу лишний повод надрать барсучьи задницы. Ремус, не вой, ты еще не обратился. Раздался звонок — предупреждение для опоздавших, Ремус побежал к трибунам Гриффиндора, а Сириус понесся — к местам для преподавателей. Длинными шагами он пересек ступени и поднялся на самый вверх профессорской трибуны. Преподаватели и прочие сотрудники давно заняли места, Слагхорн слушал рассказ Тонкса о происшествии, хмуро поправляя моржовые усы, рядом сидел Флитвик, оба профессора, без того низкие, казались совсем крошечными на фоне рослого соседа. Спраут обсуждала с Полярис влияние Луны на рост мандрагор, за ними Бабблинг спорила с Ваблатски касаемо толкования рун. Кеттлберн бодро рассказывал, как он скрутил молодому дракону хвост, Бербидж хохотала во все горло, огромный Хагрид в порыве смеха умудрился сломать скамейку, даже молчаливая Пинс улыбнулась. Лишь Вектор молчала, забившись в угол. Макгонагалл ждала его возле стойки комментатора, укоризненно смотря на него. Сириус поспешил сесть и, кладя перед собой листки с именами игроков, потянулся к рупору. — Раз-раз, раз, два, три, проверка, — откашлявшись, сказал, — Добрый день, Хогвартс! Вы ждали все лето, вы забрасывали совами с письмами, и наконец-то свершилось. Борьба за кубок квиддича объявляется открытым! Стадион поглотили радостные возгласы, все четыре факультеты барабанили по трибунам. — Приветствуем наших львов! Номер один — охотница Ровена Маклеод, 7-й курс, умница, красавица и великолепно играет. — Мистер Блэк, не заигрывайте! — Я просто хвалю! Приятные воспоминания нахлынули волной, теплые губы, щекотавшиеся темные волосы и ехидный голосок. «Ты же позвал меня в библиотеку не для написания эссе». — Номер два — охотник Джеймс Поттер, 5-тый курс. Джимми, не ищи Эванс в толпе, не надейся. — Мистер Блэк! Правда, Эванс отсутствовала, обычно её темно-медные волосы выделялись в толпе. Не иначе, как с Макдональд в Больничном крыле. — Номер три — охотница Пандора Грейстоун, 7-й курс, серьезная девчонка, так что аккуратней с ней, — Макгонагалл горестно вздохнула, — номер четыре, вратарь Дэвид Ганжен, 6-й курс, любимая игрушка Гремучей Ивы. — Мистер Блэк! Невысокий и широкоплечий парень погрозил ему с земли дубовым кулаком. — Пополнение, загонщики. Номер пять — Норман Эттли, 6-той курс, номер шесть — Сильвестр Ромалло, 4-тый курс. Посмотрим, как оценят их бладжеры. И наконец-то номер семь — ловец и капитан сборной, Элис Лонгботтом, 7-й курс. Опасная штучка и, увы, несвободна! — Мистер Блэк, я после матча отдам вас ей! Элис, еле достигавшая однокурсницам, высоченным Ровене и Пандоре, до плечей, медленно провела пальцем по горлу. — Ладно, вам, профессор, просто шутка! Теперь, леди и джентльмены, команда барсуков! Эй, Хаффлпафф, громче, я вас не слышу! Вот, теперь лучше! Номер один — охотник Блейз Тэннер, новичок от 5-того курса, храбрец и красавец, но никудышный укротитель гиппогрифов. Я пошутил, профессор. Номер два — охотник Эйлин Реншоу, 5-тый курс, надеюсь, что она не забыла свой крученный пас! Макгонагалл хотела что-то сказать, но махнула рукой. — Новичок, номер три — охотник Филомела Фоули, 3-тий курс, юное дарование, посмотрим- посмотрим. Номер четыре, капитан и вратарь Эдрик Джейкобс, 7-й курс, ох, Мерлин, он еще больше вымахал! — Мистер Блэк! Джейкобс, амбал ростом более шести футов, спокойно пропустил его шпильку мимо ушей. — Номер пять — загонщик Нейтан Мейсон, 6-той курс, молчу, профессор! — он старался не смотреть на его прыщавое лицо, — Номер шесть — загонщик Лукас Стронгбоу, 7-й курс. Нет, он не родственник знаменитого Тугого лука (4). И наконец, номер семь, новый ловец команды, Марлин Маккиннон, 5-тый курс! Кое-кому стоит присмотреться! — Мистер Блэк! Девушка с пышными светло-рыжими волосами сердито смотрела вверх, пока капитан не увел её. А Ремус сидел красный, как рак, пока Питер давился от смеха. Элис и Джейкобс обменялись крепкими рукопожатиями, дали знак командам, и четырнадцать метел поднялись в воздух. Хук пронзительно просвистела, бросив вверх квоффл. — Итак, началось. Мяч в руках Фоули, она ловко обходит выпады Грейстоун и Поттера, уворачивается от бладжеров Эттли и Ромалло. Но Ганжен защищает ворота, и барсуки остались с носом. — Мистер Блэк, без предвзятости! — Да, профессор. Мяч в руках Маклеод, она передает длинный пас Поттер. Да-да, Джимми, давай. — Мистер Блэк! — Профессор, нельзя что ли друга подбодрить? Итак, Поттер ускользает от тарана охотников Хаффлпаффа и…да, гол! Профессор, я не предвзят! Итак, десять — ноль в пользу Гриффиндора. Сириус украдкой посмотрел на Тонкса, но он жестом указывал на поле. — Квоффл перехватывает Реншоу, Эттли атакует её, но мяч в руках Фоули. Она передает пас Тэннеру, и он забивает гол! Десять-десять! Ничья! Борьба за квоффл накалялась, Джейкобс четыре раза отбил свои ворота, а Ганжен — пять. Загонщики во всю орудовали битами, Джеймсу сломали нос, Грейстоун подбили глаз, а Ровену вышибли с метлы. Эттли и Ромалло в долгу не остались, Тэннеру вывихнули руку, вынуждая спуститься на землю, Реншоу играла с распухшей губой, а Фоули то и дело потирала ушибленный локоть. — Семьдесят — сорок в пользу Хаффлпаффа, мда, попались нам барсуки-медоеды (5)! — Мистер Блэк! Вы не на уроке Ухода за магическими существами! Спраут грозно набычилась, а Тонкс сохранял спокойствие. — Фоули перехватывает мяч, она петляет не хуже оленя, удирающего от гончих, Поттер и Грейстоун садятся ей на хвост, и сталкиваются. Ой-ой, Хук назначает пенальти. Фоули что есть силы швырнула мяч, но квоффл пролетел добрый фут от ворот. — Мда, надо бы потренироваться над пенальти! В это время ловцы кружили над полем, как драконы над отарой овец. Элис сурово поджимала губы, подозрительно вглядываясь в небо. Маккиннон следила за ней, несколько раз она неожиданно бросалась в сторону, но Элис не покидала позиций. Сириус даже возгордился кузиной, Маккиннон не на ту напала. — Новое нарушение, Мейсон весьма подло и мерзко нападает на Грейстоун! Какая низость! Профессор, мне и возмутиться нельзя?! Хук назначает пенальти. Темно-русые хвостики Грейстоун покрылись грязью и кровью, но её рука не дрогнула, квоффл с жутким свистом пролетел над головой Джейкобса прямиком в кольцо. — Гол! Семьдесят — пятьдесят в пользу Хаффлпаффа! Маккиннон снова бросилась в сторону, Лонгботтом сначала подозрительно смотрела в небо и сама взлетела. — Наконец-то, наши орлицы заметили добычу. Однако не забываем об охотниках. Квоффл переходил из рук в руки, Джеймс забил три гола, Грейстоун еще два. Не отставали и хаффлпаффцы, пополнив счет команды на тридцать очков. Счет сравнялся. — Стронгбоу пытается атаковать Лонгботтом, но направленный им бладжер отбивает Ромалло, и он сшибает Стронгбоу с метлы! Так и… ой, то есть бывает же такое! В воздухе разворачивалась битва, Элис преследовала снитч, Маккиннон следовала за ней, внезапно вылетала у неё перед носом, пытаясь сбить с пути. Элис несколько раз соскальзывала с метлы, но каждый раз удерживалась. Она впрочем не собиралась робко терпеть нападки, поднявшись в пике, она резко слетела вниз, Маккиннон еле увернулась в сторону. Трибуны тем временем выли, ало-красные трибуны Гриффиндора и черно-желтые трибуны Хаффлпаффа били по скамьях и скандировали имена ловцов. — Лонгботтом и Маккиннон летят ноздря в ноздрю, между ними даже иголку теперь не просунуть! Так-так, кажется снитч отстает. Да! Лонгботтом хватает снитч! Гриффиндор получает сто пятьдесят очков! Двести пятьдесят — сто в пользу Гриффиндора! Матч окончен! Профессор, ну дайте порадоваться! Едва спустившись на землю, Элис утонула в море рук, большая часть игроков превосходило её в росте, и миниатюрная Элис несколько раз подкинули в воздух. Маккиннон же еле сдерживалась от слез в объятиях команды. Сириус бросил взгляд на трибуны, Питер скакал от радости, отдавив соседям ноги, а Ремус ерзал на месте. Не иначе, как разрывался между гордостью за факультет и желанием утешить Маккиннон. — Следующий матч между Рейвенкло и Слизерина состоится 8-го ноября. Не пропустите! Сириус посмотрел через плечо на преподавателей. Макгонагалл молча кивала в ответ на поздравления, Спраут недовольно хмурилась, но отвесила пару хлопков. Тонкс выдавил из себя улыбку, но когда Сириус подошел ближе, он наклонился и прошептал. — В понедельник после шести жди у Гремучей ивы.***
20 октября 1975 года Яркая молния пронзила свинцовое небо, гром ударил по ушам, и на Хогвартс обрушился дождь. Ветер навалился на магический щит, окружавший мадам Помфри и Ремуса, без него они были бы мокрыми до нитки. Ремус еле стоял на ногах, трясясь от холода, Помфри одной рукой вела его под локоть, другой держала палочку. Гремучая ива угрожающе закачалась, но прежде чем она занесла ветви, Помфри убрала щит и заклинанием дернула за сучок. Дерево застыло на место, под корневищами образовался лаз, куда, дрожа, заполз Ремус. Помфри немедленно наколдовала щит и поспешила вернуться в школу, везде, где она бежала, образовывались лужи. Сириус, Джеймс и Питер стояли впритык друг к другу под мантией-невидимкой, нетерпеливо выжидая, когда опустеют коридоры. Едва толпы студентов отправились в Большой зал на ужин, они сбросили мантию и заглянули за открытую входную дверь. Капли дождя били по лицу и заливались за шиворот, а порывы ветры пробирали до костей. Они смотрели вдаль, на Гремучую иву. Ливень не пришелся ей по душе, и она лупила тонкими ветвями по земле, брызгая грязью. — Знаете, я даже рад, что сегодня мы только проверим зелье, — задумчиво произнес Джеймс, потирая мокрые очки, — не представляю, как Лунатик проведет полнолуние под дырявой крышей. — А зелье точно сработает? — боязливо спросил Питер. — Если мы сделали все, как надо, то сработает. Как я помню, после грозы зелье должно стать кроваво-красным. — А если нет? — Переделываем в пятый раз. Что поделать, если не хочешь ходить всю жизнь с рогами или с когтями. Питер испуганно пискнул. — Да прекрати ты пугаться, — проворчал Сириус, толкнув его, — отпилят тебе рога в Мунго, чего переживаешь? — Питер, — насмешливо сказал Джеймс, — ты помнишь заклинание? Он недовольно насупился. — Амато, Анимо, Анимато, Анимагус. Я не настолько туп! Джеймс, смеясь, хлопнул Питера по плечу. — Не дуйся! — он спокойней обратился к Сириусу, — Он точно придет? — Придет, он же бывший хаффлпаффец, еще и не урожденный. Такие не будут врать. Джеймс грустно вздохнул. — Жаль, что ты не превратишься с нами в тот же день. Но ничего, следующее полнолуние мы проведем с Ремусом. Ох, как будет весело! — Если он нас не съест. — Сириус, не надо о плохом, — махнув рукой, Джеймс добавил, — ладно, удачи тебе. Ты не забыл зеркало? Сириус похлопал по сумке. — Молодец! Ночью свяжемся. Питер, пошли откапывать. — Чего? — Наше зелье, что еще? Клад? Джеймс накинул на себя и на Питера мантию и выбежал на улицу, Сириус видел, как капли обволакивали их. Он прислонился к холодной стене, пустившись в размышления. Ужин начинается в шесть, а прошло не меньше полчаса. Сириус отмерял шагами небольшой участок коридора, не хотелось думать, что его обманули, но сомнение начало грызть. У Дромеды нет ни малейшего повода доверять семье, особенно его родителям. Сириус яростно пнул камешек, уж у его-то хорошие отношения с кузиной! И тут же грустно он закрыл лицо руками, вспоминая их тяжелый разговор. Вдруг до его уха дошли сердитые нотки разговора, Сириус мгновенно выпрямился и закрыл дверь. — И заметьте, сэр, его снова нет на полнолуние. — Это ничего не значит, мистер Снейп, кроме мистера Люпина отсутствовало еще пятеро студентов. Сириус тяжело задышал, чувствуя неосязаемый удар в голову. — Но профессор, — Снейп говорил, гундося, — его на прошлое полнолуние не было! — Меня тоже не было, лежал дома с гриппом, вы же не обвините меня в ликантропии? Ярость охватила его, Сириуса так и распирало желание напасть на Снейпа. Лишь присутствие Тонкса останавливало его. — Сэр, просто пройдите в Больничное крыло и убедитесь, что Люпина там нет! — Ошибаетесь, мистер Снейп, я был там и собственными глазами видел его на больничной койке. Тонкс появился в коридоре, его строгое лицо осветилось в свете факелов. — Мистер Снейп, не наводите напраслины на своего однокурсника. Профессор Дамблдор никогда бы не стал рисковать жизнями студентов, впуская оборотня в Хогвартс. Снейп семенил следом, с его длинного носа стекали сопли, пачкая и без того неопрятную мантию. — Но Дамблдора обманули! — Дамблдора? — Тонкс сказал с усмешкой, — Сынок, не родился еще волшебник, что сумеет обмануть его! Снейп хватал ртом воздух и захрипел. Тонкс протянул ему носовой платок, но говорил с ним весьма серьезно. — Мистер Снейп, запомните раз и навсегда, оборотней в Хогвартсе нет! Поверьте мне, они и в человеческом обличье заметны, больно у них звериные повадки. А теперь скажите, где бы Люпину обращаться? В своей спальне, где еще три студента? В гостиной факультета? В подвале, куда Филч заглянет? Снейп посмотрел в пол, протянув платок, он явно не мог подобрать слов. — Мистер Снейп, оставьте мистера Люпина в покое. Он, конечно, не совсем здоров, но безопасен для окружающих. А вообще, когда один мальчик пристально следит за другим, это вызывает определенные кривотолки. Сириус засмеялся, Снейп сначала подпрыгнул на месте от испуга, но увидев его, запыхтел от гнева. — Мистер Блэк, — сказал Тонкс, подмигнув ему, — подождите меня здесь, я поищу Филча. Снейп захихикал мерзким давящим смехом, продолжая стоять на месте. Сириус мельком посмотрел вслед уходившему Тонксу, не услышит ли он драки? Джеймс часто говорил, что со слабым зрением обостряется слух. — Что, наследник благородного и древнейшего рода Блэков опять проштрафился? И теперь выходец из магглов, мало того, что обрюхатил твою кузину, так теперь отправляет тебя на уборку? Сириус чувствовал, как в висках стучит. — Снейп, я могу пересказать профессору твои слова, и ты вместе со мной отправишься на уборку. Снейп лишь фыркнул. — Он тебе не поверит, каждый, кто видит тебя, понимает, что тебе нельзя доверять. От тебя злом воняет. Сириус усмехнулся. — Я все жду, когда меня назначат тебя помыть. Я даже согласен поработать руками, с большим удовольствием утоплю тебя в ванной. — Ты не слышал, что сказал профессор? Что столь пристальное внимание мальчика к мальчику вызывает кривотолки? Сириус грозно надвинулся на него, но Снейп вытащил палочку. — Полетать хочешь, Блэк? Сириус остановился. — Левикорпус на меня натравишь? — он вдруг спросил, — Не ты его придумал? — То есть ты признаешь, что я куда умнее тебя? Ты ни на что, кроме как навозные бомбы забрасывать, не способен. — Ну почему же? Ты забыл о грязевом дожде? Худое некрасивое лицо Снейпа застыло от злости. — Я знаю «мохнатую проблему» Люпина, Блэк! — Тонкс тебе не поверил, Снейп! — Тогда я приду к Макгонагалл. — А если и она не поверит? — Ничего, есть Дамблдор. Он-то не станет отмахиваться. Сириус не отреагировал, Ремус сказал, что именно директор помог ему. — Видишь, Блэк, — Снейп злорадно сказал, — у меня на тебя есть управа! В мыслях разразилась борьба, несомненно, Снейп подготовился. В Астрономии он хорошо разбирался, его карты Полярис часто хвалила. И ему не составило труда отследить по лунному календарю отсутствия Ремуса. Конечно, в те же дни другие студенты болели, но не на каждое полнолуние. — Представь себе, Блэк, что случится, когда директор все узнает. Примерный староста на самом деле — чудовище! А если он узнает, что вытворяют его друзья, что они покрывают его! Ох, мне даже тебя жаль! Чистокровная матушка и так недовольна тобой, твоим факультетом, твоим друзьями, твоим поведением. А тут ты еще и оборотня покрываешь. Тонкс задерживался, было время, чтобы напасть на Снейпа, наколдовать ему рога или хвост, и пинком под зад отправить в Больничное крыло. Однако Сириуса внезапно осенило. — Ты видел, как Ремуса Помфри куда-то отводит? — Да, — нехотя признался Снейп, — я не настолько глуп, чтобы не понять план. Отправить заранее оборотня в Больничное крыло, чтобы любой преподаватель мог убедиться, что он болен, а потом вечером незаметно отвести его в укрытие. — И ты знаешь, где это укрытие? Снейп замолчал, буравя подозрительным взглядом. — Видел Гремучую иву? — Её трудно не заметить. — У неё есть особый стручок, торчит впереди, надави на него и внизу появится лаз. Снейп фыркнул. — Ага, но если я подойду, то ива мне выбьет глаз, а потом ты выставишь меня идиотом, дескать, он сам виноват. Нет, ищи дураков в другом месте! Сириус сжал зубы. — Как хочешь, Снейп. Не веришь — твое право! Больше я ничего не скажу. Послышались тяжелые шаги, то Тонкс шел, перекинув через плечо мешок. — Мистер Блэк, пойдемте, я покажу участок, что вам придется подмести. До свидания, мистер Снейп. Снейп, дернувшись, попрощался в ответ и покинул коридор. — Мистер Блэк, учили на Трансфигурации Дезиллюминационные чары? — Мы пока тренируемся на улитках. — Тогда стойте на месте и не двигайтесь. Тонкс коснулся его макушки палочкой, и по телу прошло странное ощущение, будто разбилось яйцо, и потек желток. Руки дрожали от невидимых холодных струек, ноги сковало судорогой, а по спине побежали мурашки. Когда профессор убрал палочку, Сириус посмотрел на себя, смуглая кожа, черная мантия и черные ботинки, все они приобрелись серый цвет, как стены коридоров. Тонкс, убедившись в действии чар, повел по лабиринту коридоров. Рослому Сириусу не составило труда следовать за ним, но он чувствовал себя сбитым с толку, факелы в виде виверн встречались в тех частях замка, что редко посещались. — Профессор, куда мы идем? — В Темную башню, и, пожалуйста, не спрашивайте. Со стороны кажется, будто я говорю сам с собой. Сириус замолчал, глядя по сторонам, по пути попадались окна, сквозь которые он видел двор трансфигурации. Он четко помнил, что редко бывал здесь, они даже не нанесли башню на карту. Становилось темнее и душнее, факелы встречались чаще. Огонь освящал дубовую дверь с чугунным замком, Тонкс, открыв её, провел в неосвященную темную комнату, свечи зажглись, и Сириус увидел свисавшие с потолка цепи. — Темница? — Она сама, мистер Блэк, — сказал Тонкс, снимая с него чары, — но не бойтесь, если я помню историю Хогвартса, то с начала 19-того века она пустует. Заключение особо неуправляемых студентов отныне запрещено. Даже ваш прапрадед его не вводил. Сириус прищурился. — Дромеда рассказала? — Нет, я еще до знакомства с ней делал домашнее задание по Истории магии, задали нам эссе о директорах Хогвартса. Мне попался Финеас Найджелус Блэк. Сириус нервно хихикнул, на лестничном пролете его смех донесся эхом. — Я даже прочел его труды о магглах. — И много там ошибок? Тонкс, возясь с замком, ответил. — Если смотреть на описания вооружения его времени, то вполне правдоподобны, даже достоверные. А с бытом у него ужасные ошибки, никак не может определиться, чем отапливают дома, углем или газом. А сколько у него просчетов в маггловской политике. Он назвал Бисмарка (6) — премьер-министром, а Мольтке (7) — генералом. Сириус усмехнулся. — Я эти имена в первый слышу. — Вы не посещаете Маггловедение? — Нет, туда Джеймс ходит. Ремусу незачем, у него мать — маггла, Питер и с двумя дополнительными предметами не справляется. А меня не пустили. — Я как-то посещал его, хотя сам вырос в семье магглов, мне была интересна магическая точка зрения. — А почему перестали? — Сириус добавил, — Сэр. Снимая замок, Тонкс открыл дверь. — Я на третьем курсе переоценил свои силы и взял все дополнительные предметы. И на экзамене по Прорицанию у меня в глазу лопнул сосуд. Сириус дернулся от воображаемой боли. — Да, мистер Блэк, это было очень неприятно, пришлось отвести меня в Мунго. Мне оставалось сдать еще два экзамена, Трэверс, он тогда преподавал Заклинания, и Полярис пошли на встречу, и дали пересдать в июле. А Ваблатски не позволила, сказала, что был бы я предсказателем, то не пришел бы к ней. — А Маггловедение? — Мне сказали снизить на глаза нагрузку, и я сам отказался, хотя профессор был не рад. Они оказались в тесной камере, одну из его стен занимал громадный шкаф из черного дерева. — Я зайду первым, затем после того, как посчитаете до десяти, причем медленно, идете за мной. Поняли? Сириус кивнул, и Тонкс, открыв дверцу, исчез. Он с трудом сдерживал дрожь, отсчитывая в уме. Ливень снаружи затих, но ветер наседал на стены замки, и сквозь щели в камне доходил запах свежести. Закончив с счетом, Сириус вцепился за ручку шкафа, его тряс колотун, волнение скрутило внутренности. Узнает ли его кузина? Как встретит? Отец не забывал напоминать об ужасном приеме в Иствитче, о побоях и пруде. Не окажется ли он там? Сириус с силой стукнул себя по ногам, раз полез на метлу, то не жалуйся на высоту. Он решительно зашел внутрь, сделал шаг вперед и оказался в другом шкафу. Сириус удивленно постучал по дверцам, хотя он снова находился в узком пространстве, он четко слышал голоса снаружи. Открылась дверца, и по глазам по ударил свет. — Что я и говорил! Сириус с трудом разлепил веки, он стоял в незнакомом коридоре. Тонкс оперся об окрашенную в белый цвет стену, весело развязывая мешок. А возле платяного шкафа возилась Дромеда, вешая мужнину куртку. — Я вас оставлю. Сириус перевел неловкий взгляд на кузину, в последний раз он упирался ей в грудь, но сейчас он возвышался на два дюйма. — Сириус! Он и охнуть не успел, как она бросилась к нему. Её руки стиснули ребра, а подбородок опустился на плечо. — Я не думаю, что ты придешь. Сириус обнял, прижавшись щекой к её мягким волосам. Из глаз потекли слезы, коридор поплыл перед его взором. Три года пролетели мимо, три долгих года. — Мерлинова борода, — произнесла Дромеда, отпустив его, — как ты вырос! Как ты возмужал! Она коснулась его лица, и Сириус дернулся, чувствуя как зудят выдавленные прыщи. — Тебе надо бы лицо чем-то умывать и следить за питанием. — Да не надо, сами пройдут. Ал так сказал. Дромеда покачала головой. — У меня угри сошли только во время беременности, и то только потому что целители напичкали снадобьями. Возраст тут не при чем. Ладно, пошли. Сириус озирался по сторонам, еще никогда ему не приходилось бывать в Иствитче, сидеть на пружинистых диванах в нежно-кремовой гостиной, смотреть в жарко натопленный камин в виде головы быка. Матушка, хоть и провела здесь первые четырнадцать лет своей жизни, более не возвращалась по доброй воле. Дедушка Поллукс, получивший дом к свадьбе от родителей, сразу воспользовался возможностью съехать в Рудбрук. Даже Белла тут же подарила дом младшей сестре! Сириус продолжал оглядываться, сев на диван. Иствитч в его воображении представал тусклой и дряхлой хижиной, приютом сумасшедшего, каким был покойный дядя Сигнус. Однако он увидел уют и спокойствие, пол был чист, по углам не гуляла паутина, а в занавесках никакие докси не устроили гнездо. Кузине все же удалось превратить дом в достойное жилище. Изменилась и она, Сириус отчетливо помнил густой слой косметики на её лице, многочисленные бигуди в спутанных волосах и наглухо закрытые мантии. Теперь смуглое лицо кузины не покрывали красные следы угрей, волосы аккуратно лежали на плечах, а женственную фигуру выгодно подчеркивала одежда. Сириус нервно мотал головой по сторонам, сотня вопросов вертелись на языке, но он не знал, с чего начать. — Сириус, — Дромеда первой нарушила неловкое молчание, — как у тебя дела? — Да, нормально, — глухо ответил он, — вот к СОВ готовимся, слушаем от профессоров всякие страшилки. Дромеда усмехнулась. — Всех так пугает, не переживай, хуже остальных не сдашь. — Как сказать, — Сириус задумчиво сказал, — с Трансфигурацией проблем особых нет, Заклинания точно сдам, а вот Травология по-прежнему пугает, и Зельеварение вдобавок. Каждый раз трясусь, стоило подойти к котлу. — Я, как сдавшая, скажу, что на экзамене дадут список зелий на выбор. Совершенно необязательно варить самое сложное, лучше сделать на Превосходно что-то легкое. — А как понять, что легкое? — Чей рецепт точно помнишь, то и вари. На ЖАБА уже такой возможности не будет. Сириус вздрогнул, услышав копошение где-то слева. — То Тед на кухне картошку чистит. Сириус резко обернулся, не веря своим ушам. — Чего? — Да-да, Сириус, домовиков у нас нет. Сириус усмехнулся, отец бы никогда не стал возиться, даже если бы лишился эльфа. — А как у тебя дела с другими предметами? — продолжала разговор Дромеда. — Не знаю, как сказать. С Астрономией — нормально, как-никак почти наша семья на небе, да и с планетами все понятно. История магии тоже дается, правда, прозвища предводителей гоблинов путаю. Уход за магическими существами я точно сдам, уж как управляться с бешенным гиппогрифом знаю на собственном опыте. Дромеда вздохнула. — Сириус, надеюсь, ничего серьезного? — Не переживай, кузина, только мантию порвал. А вот Прорицание я брошу, не представляешь, как надоел гундеж Ваблатски. — Я не осуждаю, с ней, правда, очень трудно. Никогда не бывает довольной, хоть и пишешь по схемам. Сириус хихикнул. — Ты честно делала домашнюю работу? — Да, заполняла дневник снов, изучила значение рун и карт таро, даже астрологическую карту делала. Сириус засмеялся. — Только не говори, что ты все придумывал! — Нет, мы не настолько ленивые. Мы находили в Ежедневном пророке астрологический прогноз и свой знак зодиака, и переписывали, что нагадали. Дромеда удовлетворенно улыбнулась. — Хорошо, я верю. — Еще я откажусь от Нумерологии. Профессор Вектор такую тоску навевает. — Вектор? Он же мертв! — Вдова его. — Септима Делюс? Сириус задумался. — Наверно, я не спрашивал её девичью фамилию. И Руны не нравятся, Бабблинг вечно заваливает домашней работой и цепляется за каждую помарку. Дромеда вдруг спросила. — Мать надоумила взять эти предметы? — Сириус кивнул, и она сказала, закатив глаза, — Когда она поймет, что никакая учеба ничему не помешает! — Когда на Рождество пойдет снег! Они переглянулись, веселясь, но Дромеда неожиданно спросила. — Ты не сказал о Защите от Темных искусств. Сириус надулся. — Я пишу все эссе, что мне задают, и практикуюсь, как положено. Дромеду ничто не убедило. — Тед не говорил, что ты плохо учишься. Сириус страдальчески застонал. — Я всего лишь раз надрал зад тому уроду со Слизерина, и что? Он сам виноват! Знаешь, что он сказал? — он повернулся к ней, — Он перед моим уходом издевался, спрашивал, каково мне, что с моей кузиной… — Спит грязнокровка? — спокойным тоном спросила Дромеда. — Да. Еще так улыбался! Дромеда лишь пожала плечами. — А что насчет нашего кузена Крэбба? — О, этот жирдяй! Он важничает, какой он чистокровный! — У него-то кровь почище, чем у нашей бабушки. Однако в любом случае наши не особо их привечают. — О чем и речь! Дромеда не думала так просто закрывать тему. — От тебя не только слизеринцам достается. Сириус тяжело вздохнул. — Эванс сама виновата. Она таскается со Снейпом, не замечая, что он шатается с дурной компанией. А с нас, гриффиндорцев, вечно снимает очки, то по десять, то по двадцать. И чего только Джим в ней нашел! Дромеда внимательно на него посмотрела. — Сын Поттеров? — Он самый. Мой лучший друг. Дромеда подобрела. — К слову о друзьях. Сколько их у тебя? — Трое. Еще Питер Петтигрю и Ремус Люпин. Дромеда напряглась. — Сын Лайелла Люпина? — Не помню имя его папы, если честно. Но он работает в отделе духов. Мы как-то были у них, живут в соседнем городе, Хогвартс буквально через дорогу. Не представляешь, как было интересно! Сириус с упоением рассказал о Дне Гая Фокса, как рылись на чердаке Люпинов в поисках старой одежды, как мастерили чучело и выманивали у соседей деньги. И как потом вместе с сотней маггловских детей сжигали чучела в одном огромном костре. Сириус продолжал, он говорил о маггловских машинах, о чудном изобретении — теле-визоре, по котором смотрели фильмы. Он описывал удивление, когда на экране ходили люди и животные, и Дромеда рассказала о посещении кинотеатра, где на большом полотне показывали новые фильмы. Из кухни шел аромат жаренной картошки, от которого засосало под ложечкой, сейчас в Хогвартсе заканчивают ужинать. — А что у тебя с девушками? — Дромеда спросила с хитрецой. Сириус встрепенулся. — Честно, мало их у меня, — говорил он, ерзая, — на третьем курсе я поцеловался с пятикурсницей. На четвертом встречался с однокурсницей, но она одновременно ходила в Хогсмид еще с другим. И на этом все. Дромеда ласково погладила по плечу. — Ты еще юн, и у тебя все впереди. К тому же в преддверие СОВ лучше не гулять по Хогсмиду. — Дромеда! Ты говоришь, как моя мама! Дромеда пригладила его вихры и грустно спросила. — Как дела в семье? — Все как всегда, Дромеда. Папаша ходит по бабам, мамаша бесится, дядя Ал дышит перегаром, Белла на пару с Родди портит нам праздники, Цисси, как съехала во Францию, так и не показывается, тётя Лу ругает близнецов, почем свет стоит, они завели одну подружку на двоих! А Кричер по-прежнему драит полы и стоит за плитой. — А что с Регулусом? Сириус дернулся. — Дромеда, он с каждым днем все хуже и хуже! — Сириус перешел на зловещий шепот, — Регулус помешался на Темном лорде, он забирает к себе старые газеты, находит статьи и колдографии и вешает на стену. — Учитывая нашу семью, я не удивлена. — Меда, все не так просто. Родители, конечно, радуется за Пожирателей, поднимает тост за очередного маггла, отправленного в Ад, — Сириус хотел плюнуть на пол, но сдержался, — но они ничего не делают. Полагают, что они и так ничего не потеряют. Но Регулус, ох, он совсем помешался. Дромеда потемнела лицом. — Продолжай. Сириус сглотнул, перед глазами мелькала спальня брата и его сияющая физиономия. — Он говорит, как бы он поступил на месте Пожирателей. Вечно недоволен, что наша семья никак им не помогает, обвиняет в трусости. А знаешь, какой он предложил гениальный план по твоему возвращению? Дромеда отшатнулась. — Он хотел убить твоего мужа, отдать дочь его семье, и ты должна была вернуться домой. — Интересно, — сдержанно сказала кузина, — каким образом третьекурсник победил бы взрослого мага, еще и мракоборца? — Он подумал, что мы вдвоем на него нападем, но я заявил, что Азкабан в мои планы не входят. И ему надо бы подумать о членстве в лиге квиддича, а не о дементорах. Дромеда дернулась, стоило зайти речь о стражах тюрьмы. — И он наивно решил, что я вернулась в семью, убившей моего мужа? — Я ему также сказал, а он обиделся, сказал, что я, как старший брат, должен был разработать план, а не указывать на ошибки. Раздался торопливый топот, в раскрытую дверь вбежала маленькая девочка, пухлая и коротконогая, какими бывают дети в два-три года, с круглым лицом и короткими темно-каштановыми хвостиками. Поправляя розовое платье, она с интересом посмотрела на Сириуса. — Дора, подойди ко мне, — усадив на диван дочь, Дромеда указала на кузена, — это Сириус. — Пвивет, — шепелявила она, протягивая ладошку, — Дова. Сириус усмехнулся, пожимая двумя пальцами её руку. — Привет. Девочка радостно пискнула, и вдруг её волосы стали угольно-черными, а голубые глаза посветлели. Сириус отшатнулся. — Не бойся, она просто магию показывает. Каждый раз, когда приходят гости, Дора меняет цвет волос или глаз. Правда, на несколько секунд. Действительно, Дора снова приобрела прежний облик. — Она только учится, — Дромеда говорила с нескрываемой гордостью. Сириус грустно усмехнулся, если бы мать так радовалась за него. Он не настолько безнадежен, один из лучших на курсе, уступает только Джеймсу и Эванс, уже второй год комментирует матчи. Регулус учится похуже, особенно с тех пор, как попал ловцом в сборную, но ему все прощается, как же попал на фамильный факультет! А братец только и знает, что мерзко ухмыляется, хотя как был запасным, таким и останется! — Ужин готов! Дромеда повела Сириуса в столовую, Дора, разом спрыгнув с материнских колен, подбежала к нему и настойчиво вцепилась за кончики пальцев. Его встретили упоительные ароматы жареного мяса и картошки, на большом блюде красовались сочные отбивные, окруженные листьями салата, правда, совершенно неаккуратно. Впрочем кузина не обратила внимание, занявшись сервировкой, пока её муж усаживал на высокий детский стул дочь. — Она с вами ест? — Да, — Тонкс заметно удивился, — а что? Сириус изумленно смотрел. — Детям до пяти лет, пока не получат отдельную комнату, не положено есть со взрослыми. Они вести себя не умеют. — Вот как! Я, сколько себя помню, всегда был со взрослыми, разве что только не в первый год жизни. И Пита, моего брата, тоже за стол сажали. Сириус пожал плечами. — Другая среда, другое воспитание. Дора радостно вертелась на месте, привлекая к себе внимание, правда, её тарелка разом отличалась, вместо отбивной с картофелем — тефтели с пюре. — Что же, — произнесла Дромеда, когда все сели, — я предлагаю тост за наше долгожданное воссоединение. Сириус чокнулся с ними и залпом осушил бокал. — Лимонад? — Ты несовершеннолетний, Сириус, не забывай об этом! Сириус закатил глаза, принявшись за еду. Картофелины хрустели на зубах, а сочные бифштексы будто таяли в рту. Он добавил кисло-сладкий вустерский соус, пробуя его медленно и аккуратно. — Такой нежный на вкус, где вы его покупаете? — Я сама сделала, — не без гордости сказала Дромеда — Ничего себе! Кузина, ты ведь дома никогда не готовила. — Всему можно научиться, кузен. Тонкс улыбнулся, ласково тронув жену за плечо. Сириус, краснея, тут же перевел взгляд на Дору. Девочка весьма уверенно владела ложкой, зачерпывая пюре, но тефтели ей не подавались. — Дора уже сама ест? — Немного, да, — ответила Дромеда, вытирая дочери лицо и руки, — правда, приборы не признает. — Так же не интересно! — весело сказал Тонкс, подойдя к дочери, дабы разломать тефтели. — Тед, ты жк не будешь поощрять такое поведение? — Нет, конечно, я просто объясняю. Сириус давился от смеха и спешно запил мясо лимонадом. — Отбивные просто великолепные. Тонкс просиял. — Я лично делал их. — А я и вижу, сэр, как им досталось. Сириус нервно хихикнул, он не хотел знать, кого профессор представлял на их месте. Блюдо с отбивными и чаша с картошкой опустели, Дромеда убрала посуду и достала с шкафа лимонный торт, Тонкс принес горячий чайник. Дору снова выделяли, принесли ей нарезанные на мелкие кусочки фрукты и сок. — Сириус, — спросила Дромеда, — ты уже решил, кем станешь? Сириус не спешил с ответом, наслаждаясь воздушным бисквитом, нежный лимонным кремом и хрустящей крошкой. — Я никогда не пробовал таких пирогов. — Это французский тарт (8), — с небольшой грустью сказала Дромеда, — его часто подают на праздники. — А, понятно. Тонкс, закончив шумно поглощать свой кусок, небрежно вытер губы салфеткой и спросил. — И все-таки, мистер Блэк, кем вы хотите стать? Сириус протяженно вздохнул. — Честно говоря, сэр, я, когда вырасту, хочу запереться в своей комнате, чтобы меня никто не трогал, и делать там все, что заблагорассудиться. — Судя по тому, что вы с Дромедой говорили о миссис Блэк, я не удивлен. Но надо как-то определиться. — Да, Сириус, Тед прав, у тебя скоро экзамены, надо знать, что будешь изучать на последних курсах. — Я еще не решил, и я не знаю к чему, у меня склонность. Вот Джим точно станет охотником какой-нибудь команды, а может и сборной Англии. Сириус как-то слышал такую фразу от Ремуса, что оправдывался перед профессорами, когда они раздавали листовки с профессиями. Тед, отхлебнув чаю, сказал. — У тебя отличные способности в Защите от Темных искусств, хотя дисциплина хромает. Магические дуэли тебе хорошо удаются, как и защитные заклинания, и в опасных существах разбираешься. Сириус усмехнулся, с одним таким «существом» он делит комнату. — Сириус, я вполне серьезен. Ты мог бы стать мракоборцем. — А есть другие профессии? Дромеда задумалась. — Можно на ликвидатора заклинаний в Гринготтсе, но надо еще хорошо знать Древние Руны и Нумерологию. А там придется учить гоббледук. Для того, чтобы стать целителем, нужно сдать Травологию и Зельеварение. — Травология и Зельеварение пригодятся и для мракоборцев. Вдруг отравят? Сириус вновь усмехнулся. — Я благодарю за помощь в моем самоопределении, но боюсь, не мне решать. Тонкс внимательно уставился на него. — Родители? — Они самые, — Сириус, выдохнув, продолжил, — я же наследник благородного и древнейшего рода Блэков, я должен занять отцовское место, руководить кучей неблагодарных родственников и жениться на чистокровной ведьме, страшной, как чума, и завести с ней чистокровных детей. Дромеда подняла бровь. — Сириус, ты по правилам должен был учиться на Слизерине, но ты сделал собственный выбор. Не сколько он, сколько Шляпа. — Мамаше все равно, она всерьез собирается выбить из меня всю дурь и следит пристальней, чем даже за вами вместе взятыми. Регулус регулярно на меня доносит, рассказывая, с кем я общаюсь, и она потом присылает сову с требованиями внимательно выбирать друзей. Джима она приняла с большой неохотой, только из-за родства. Но Дромеда настаивала. — Сириус, конечно, с моей стороны глупо что-то советовать, однако я все равно утверждаю, что ты не обязан следовать всем установкам. Не забываем, кем была наша бабушка. — Только вот дедуля женился на ней не из-за большой любви! — Но тем не менее он попрал все правила приличия. Раз наши родственники не безгрешны, то почему ты обязан быть святым? Сириус чувствовал, как кольнуло в душе. — Дромеда, я могу кое-что спросить о бабушке? Она с мужем многозначительно переглянулись, но Дора все возилась с салатом, не обращая никакого внимания на родителей. — Да, можешь, — ответила кузина печально. — Она сама умерла? Дромеда покачала головой. — Значит, это правда? — Да, я видела её на смертном одре. Такие следы ни с чем не перепутаешь. — И ты еще их будешь слушаться? — добавил Тонкс. Сириус уставился в полупустую тарелку. — Профессор, у меня есть время для тщательных обдумываний? — Конечно, почти три года. И, если никто не возражает, я включу радио. Ужин закончился на веселой ноте, Дромеда расспрашивала об его предпочтениях, любимых книгах и любимой музыке. Сириус сначала неуверенно, но затем с азартом рассказал о группе «Дети драконов», о комиксах «Луни Нонби против мира», что давал почитать Джеймс, о «Безумие и гениальность», единственной серьезной книге, что ему пришлась по душе. То уже Ремус посоветовал. Тонкс с интересом слушал, даже забыв доесть второй кусок торта, он также поинтересовался, почему Ремуса кличут Лунатиком. Тут Сириусу пришлось спешно соврать об его лунатизме и придумать случай, как он пытался открыть окно во сне. Краем уха он слушал радио, по словам профессора, он сумел настроить его и на маггловские станции, правда, только на музыкальные. И Сириус познакомился с маггловской музыкой. С Полом Маккартни (9), призывавшем жить и дать умереть, с Дэвидом Боуи, певшем о «Человеке, что продал мир»(10), с группой «Черная Суббота»(11), чей солист больше орал, чем пел, о своей невменяемости, и с Ширли Бейси, что посвящала жизнь бриллиантам (12). Он не заметил особой разницы между музыкой магов и магглов, но отметила у последних любовь к ударным и шумным инструментами. Сириуса постелили на первом этаже, в бывшей спальне Дромеды. Однако сон не шел, лежа на постели, он смотрела в потолок, на порхавшие черные бабочки, и не мог собраться с мыслями. Столько произошло за один день! Он воссоединился с кузиной, увидел её дочь и заново узнал её мужа. Они счастливы вместе, живя без привилегий и одобрения чистокровных родственников. Сириус обратился в мыслях к семье, к неверному отцу, к сварливой матери и ябеде-брату. Он мало задумывался о своей роли, но с каждым годом осознавал ту неприятную правду, которая рано или поздно приходит в осознание каждого благородного. Что он лишь функция. Для отца — его своевременная замена, для матери — способ утверждения. Они очень рассчитывают на него и не простят малейшего отступления от их планов. А что до брата, то он просто досадная помеха. Регулус всегда был и будет запасным вариантом, таким как и его тезка, их двоюродный дед. Отец в те редкие минуты, когда пребывал в хорошем духе, рассказывал о вражде дедушки Арти с младшим братом, о том, что он не собирался вытаскивать его из Азкабана и не простил тому вынужденный брак тёти Лу с Пруэттом. По правде говоря, добавлял отец, у Блэков братья всегда враждовали. Кроме Кэприконуса и Гемини, придумавших герб и девиз семьи, и Аквариуса со Скорпиусом, несмотря на то, что они родились от разных матерей. Однако у последних был еще один сводный брат Макраб, коему досталось от них. Мало какие узы выдерживают груз ответственности, если кто-то в семье слишком хороший, второй старается переплюнуть его в противоположном смысле. Сириус вдруг заново посмотрел на кузин. Его неприятно поразило та легкость, с которой Белла и Цисси отреклись от Дромеды, но все стало на свои места. Девочки наследует лишь в особых случаях, но и между ними существует вражда, кто лучшего жениха найдет. В католические времена младшие или некрасивые сестры отправлялись в монастырь, и Блэки не были исключением. Одеяние монахини никому не грозило, однако их дружба не могла быть прочной. Цисси, невольно убившая мать, не застала тех недолгих счастливых лет и обречена завидовать. А что до Беллы и Дромеды, то обе хороши во всем, в магии, в учебе и спорте. Но две звезды одинаково не могут сиять на небе Сириус потянулся за сумкой, сквозное зеркало круглой формы на тонкой ажурной ножке молчало. Сириус прислонил его к губам и четко произнес: «Джеймс Поттер, Хогвартс», но оно не двинулось. Что же, подумал он, поднимаясь с кровати, возможно, Джеймс возится с зельем анимагии. Попробовал его и еще не превратился обратно в человека. Убирая зеркало в сумку, Сириус покинул спальню. На цыпочках он спустился на цокольный этаж, прислушиваясь к окружавшим звукам. Из приоткрытой двери детской слышалось мерное дыханье Доры, а спальня Дромеды напротив была закрыта. Сириус тихо подошел к замочной скважине, не спят ли супруги, и услышал сдавленный стон. Он отошел с глупой улыбкой на губах, что же мешать в таком случае просто преступно! Столовая была пуста, на одном стуле спала большая трехцветная кошка. Сириус аккуратно тронул её шерсть, животное открыло яркие янтарные глаза и покинуло его. Торжествуя, Сириус закрыл дверь, подошел к радио и заранее понизил громкость. — «О, пусть солнце светит прямо в лицо, А звезды наполняют мои сны. Я — путешественник во времени и пространстве, Чтоб побывать там, где был, Чтоб сидеть со старейшинами благородной расы, Которых редко кто видит. Они говорят о времени, ради которого они сидят и ждут, Времени, когда все откроется (13)…» — запел звонкий юношеский голос. Сириус подсел поближе, впитывая в себя каждый звук. — «Разговор и песня на изящном ритмичном языке Ласкают мой слух, Хотя я не знал ни слова из услышанного, Все было довольно понятно. О, я парил… дорогая, без сомнений Я парил, без сомнения, без сомнения…» Сириус подпевал в унисон, его слух наполнился ритмичными мотивами гитары. И вдруг до него донесся странный шепот. — «Все, что я вижу, становится коричневым, Потому что солнце сжигает землю И мои глаза наполняются песком, Когда я осматриваю эту опустошенную землю, Пытаясь найти, пытаясь отыскать, где я был…» Сириус прислушался, звуки доносились будто из стены. Он поднялся и подошел к пейзажу, где на лугу паслись косули. — «О, управляющий шторма, Что не оставляет следа, как мысли во снах, Следи за дорогой, что привела меня сюда В течении желтой пустыни. Моя Шангри-Ла под летней луной, я снова вернусь, Это точно, как пыль, что плывет высоко В июньском воздухе по дороге в Кашмир…» Слова явно были не английском, слишком сильно выделялись гласные, звучавшие будто в нос, и рычавшая буква «р». — «О, управляющий шторма, Что не оставляет следа, как мысли во снах, Следи за дорогой, что привела меня сюда В течении желтой пустыни. Моя Шангри-Ла под летней луной, я снова вернусь, Это точно, как пыль, что плывет высоко В июньском воздухе по дороге в Кашмир…» Сириус отвернулся от стены, более ничего не услышав, ему просто показалось, только и всего!***
21 октября 1975 года Сириус проснулся на редкость рано, сначала позавтракал, затем вместе с профессором Тонксом отправился в Хогвартс. Студенты и преподаватели еще пребывали в Большом зале, и их прибытие никто не заметил. Тонкс оставил его в коридоре, отправившись в кабинет. И тогда Сириус дал волю смеху, воспоминание о прошлом ночи вырвалось наружу. Отдышавшись, он побрел к лестницам, взросление меняло его, и подобные вещи то веселили его, то смущали. Он лишь целовался с девчонками, пока изменившееся тело требовало больше. Если верить близнецам, то за десять галлеонов бармен в «Кабаньей голове» выделяет отдельную комнату, но только совершеннолетним, а бармена еще никто не провел. В женские спальни их не пускали наложенные Основателями чары, а в мужские так просто не приведешь подружку. Старосты всегда начеку! Пробегая по ступеням, Сириус обратился в мыслях к однокурсницам. Мэри Макдональд больше доверять нельзя. Лили Эванс не выносит его, как и Джеймса, к тому же не в его правилах гадить друзьям, а потому и Марлин Маккиннон не подходит. Он вспомнил матч, охотницу Хаффлпаффа, Эйлин Реншоу, её оливковую кожу, ямочки на щеках и прямые светло-каштановые волосы. Её фамилию он никогда не слышал, но раз дедушка не догадывался о фамилии будущей жены, то почему он должен думать о таких вещах! Вдруг раздался шепот, Сириус всполошился, опасливо оглянулся по сторонам и полез в сумку. На поверхности сквозного зеркала появилось очкастое лицо и торчавшие волосы Джеймса, за его плечом мельтешил коротконогий Питер. — Сириус, ты где? — На пролете третьего этажа, рядом с портретом Анны Болейн. — Шестипалой королевы (14)? Жди нас! Сириус убрал зеркало и посмотрел на стену, изображенная колдунья с презрением фыркнула и покинула картину. Мимо проходили пятикурсники, спешившие на Нумерологию, Маккиннон, прижимая к себе учебники, погрозила ему кулаком. Сириус насмешливо отсалютировал ей и продолжил ждать друзей. Скоро появились и они, от быстрого бега у Джеймса съехали очки, а толстоватый Питер пыхтел как локомотив «Хогвартса-Экспресс». — Ну как превращение? — спросил Сириус, подойдя к ним ближе. Джеймс быстро выдохнул и ответил. — Все нормально прошло, как и говорила фон Фюрстенау, сначала в голове мелькнуло изображение животного, потом я превратился в оленя. Питер хотел было хихикнуть, но от сбитого дыхания он просипел. — А рога-то маленькие. Джеймс обиженно ткнул его в пухлый бок. — Они и не должны быть большими! Пять лет олени меняют рога, пока они окончательно не вырастут. Книги читать надо! — Ты кем стал, Пит? Питер мгновенно покраснел. — Это нечестно! Почему ты, Джеймс, стал оленем?! — Как сказала Фюрстенау, не всем быть орлами да львами, крысы тоже нужны. Сириус захохотал во все горло, Джеймс аж захлебывался от смеха, пока Питер опустил голову в плечи, став еще ниже. — Ничего смешного! А если меня твой кот сожрет? Джеймс, переведя дух, ответил. — Пит, не тупи, Круки — полунизл, он не станет тебя есть. — Ага, сейчас! Сириус, сипя, хватился за стену. — Ох, Питти, я знаю, как тебя назвать. Хвостом! Джеймс захихикал. — Молчи, чучело сохатое! — буркнул Питер. — Ну почему сразу чучело, Хвост? — А на сохатого ты согласен? С лестничного проема послышались звуки разговоров, то группа рейвенкловцев спешила на Нумерологию. Друзья разом замолчали, взглядом провожая однокурсников. — Так, Сириус, — Джеймс заговорил тихо, — как наша кузина? — Отлично, у них с профессором Тонксом — настоящая идиллия! — Я рад за неё, но нам надо кое о чем поговорить. Сириус направился к классу, поведя со собой их. — О чем? — Сириус, только скажи честно, ты говорил Снейпу, как попасть в Визжащую хижину? Внутри похолодело, Джеймс еще никогда не был таким серьезным. — Снейп давно следил за Ремусом, — прошептал он, — он отслеживал его отсутствия по лунному календарю и увидел, как он исчезает под Гремучей ивой. Он хотел настучать профессору Тонксу, но тот не поверил и настоятельно порекомендовал оставить Ремуса в покое. А потом профессор отошел, и Нюниус начал издеваться. — Но ты говорил ему что-то? Сириус вздрогнул, светло-карие глаза друга сквозь стекла очков внимательно смотрели на него. — Я не всерьез, я просто пошутил. Но я не думаю, что мне он поверил, он так рожу свою скривил, ибо верить моим словам нельзя! Джеймс покачал головой, и Сириус резко остановился. — Только не говорите, что… — Да, — робко ответил Питер, — он полез под лаз. Я лично видел. — Когда мы копали, Пит два раза подходил ко мне. Я отмахивался, но на третий раз пошел посмотреть, и тут за Нюниусом захлопнулся лаз. И мне пришлось его спасать! Сириус не верил его словам. — Снейп мертв? Послышались шаги, то Эванс шла с Снейпом. Джеймс по привычке взлохматил волосы и получил в ответ презрительный взгляд, а что до её дружка, то его серое лицо скривилось от ярости. — Его не укусили, если что, — прошептал Джеймс, — но он понял. — Еще бы он не понял, — вмешался Питер, — такой вой только глухой не услышал бы. Даже я разобрался бы, что к чему. Сириус прикусил дрожащую губу, удерживаясь от того, чтобы поколотить Питера. — Я не пойму в чем проблема? И так много народу знает о секрете Ремуса. Его родители, Дамблдор, Макгонагалл, Помфри, еще мы. Джеймс нахмурился. — Сириус. — Я серьезно! — Я понял, но ты ошибаешься. У родителей выбора нет. Дамблдор имеет право знать, он же директор и должен знать, кого берет в школу. Макгонагалл — декан Гриффиндора и несет ответственность за факультет. Помфри — целительница, ей нужно знать, чем лечить. А мы — соседи. — А Нюниус, — вставил Питер, — совсем другое дело. Сириуса охватила ярость. — Заткнись! Джеймс неожиданно заступился за Питера. — Сириус, мы здорово влипли. Нюниуса я сам с удовольствием прикончил бы и сделал бы из него чучело, но теперь он узнал нашу тайну. Еще хорошо, что он не стал мелочиться и повел нас к Дамблдору! — Но Дамблдор сам же все и устроил. — Да, он так и сказал Снейпу. — Тогда чего мы киснем? — А то, что Нюниус наплел директору, что мы вместе вздумали его убить. А мы ведь были рядом! Пришлось наплести, что мастерили грязевые бомбы. — И теперь после уроков будем копать огород Хагрида, — пробурчал Питер. Сириус все приближался к классу Нумерологии. — Снейп никому не разболтает? — Нет, на наше счастье, он тоже проштрафился, — сказал Джеймс, — Помнишь тот случай с Макдональд? Так вот, Морж потряс как следует Мальсибера, и тот раскололся. То заклинание придумал Снейп, и теперь он вынужден держать рот на замке. На горизонте сверкнула табличка, на котором цифрами было выложено название класса. Чуть больше двадцати студентов со всего курса столпились, жарко обсуждая предстоящий урок. Сириус обвел взглядом коридор, с тревогой он высматривал Ремуса. Надо поскорее объясниться, пока он не узнал обо всем от Эванс на очередном дежурстве. А вот и он, бредет, держась за стену, белый, как мертвец. Однако, увидев его, Ремус мгновенно собрался и скорым шагом подошел. Сириус не успел ничего сказать, как ощутил сильный удар по лицу. Из глаз посыпались искры, и он закачался на месте, благо Джеймс и Питер вовремя подхватили. — Идиот, — только прошептал Ремус и демонстративно ушел. Курс разразился хохотом, особенно, гоготали слизеринцы, держась за бока. Маккиннон веселилась до упадка, глядя на красное лицо Сириуса, Снейп тут же просветлел и показал желтые зубы в улыбке. Эванс не стала стоять в стороне и подошла к ним. — Блэк, что ты натворил? — О, Эванс, как делишки? — Я не с тобой говорю, Поттер. Джеймс надулся, бросив сердитый взгляд в сторону веселого Снейпа. — Ну? — Не твое дело! — Блэк, я сейчас отниму очки. Да, у собственного факультета! Сириус снова смотрел на однокурсников, еле стоявших от смеха на ногах, на счастливого от чужого унижения Снейпа, на гордо отдалившегося Ремуса, на молчавших Джеймса и Питера. Кулаки задрожали, в голову ударила кровь. — Спроси Маккиннон, коль тебе так интересно! Новый взрыв смеха огласил коридор, Снейп изобразил воображаемый приступ рвоты, глядя на красную от злости Маккиннон. А что до Ремуса, то он напротив побелел. — Тебе крышка, — прошептал Джеймс. Хохот прервал скрип открываемой двери. Профессор Вектор, еще носившая траур, стояла в проеме, мрачная и суровая. — Я первый раз в жизни вижу, что предстоящие правила черчения окружности вызывало такой ажиотаж. Воцарилось молчание, и Эванс поспешила объясниться. — Профессор, мы… Но Вектор прижала палец к тонким губам и кивком головы указала на класс. Пятый курс гуськом забежали внутрь, Сириус спешно попрощался с Джеймсом и Питером и подошел к Ремусу. — Я не хотел тебя впутывать. — Но тем не менее впутал! Их прервал резкий голос Вектор. — Если вы такие разговорчивые, то тогда прошу к доске! Мистер Блэк — вам задача номер сорок девять, а вам, мистер Люпин, — пятьдесят. Под насмешливыми взглядами они подошли к доске, пока Вектор собирала домашние работы, Сириус напряженно посмотрел на Снейпа. От прежнего гнева не осталось ни следа, и он, мерзко ухмыляясь, пальцами изобразил звериную морду. 1. Эмайн Маха («двойня Махи») — древний город на севере Ирландии. По легенде, беременную богиню войну Маху король племени уладов заставили на спор бежать на перегонки с конями. Она выиграла спор, но на финише упала, родив двойняшек, сына и дочь. В отместку Маха наложила на уладов проклятье, согласно которому в час нужды все мужчины, способные держать меч, будут испытывать муки, подобные родовым; 2. Синегнойная инфекция — бактериальная инфекция, чей возбудитель — синегнойная палочка, хорошо переносит большинство антибиотиков. До появления вакцины в конце 80-х часто поражала больных во время полостных операций; 3. Примерно 177 см; 4. Ричард де Клер (1130-1176) — граф Пембрук, по прозвищу «Тугой лук» (Strongbow), видный английский военноначальник, руководитель нормандского вторжения в Ирландию. Женившись на дочери одного из ирландских королей, он получил во владение обширные земли. Однако после его смерти от раны позиции англичан сильно ослабли; 5. Барсук-медоед — вид барсуков, обитающий в Африке. Одно из самых агрессивных животных в дикой природе, даже грозные львы стараются с ним не встречаться. Питается всем, что видит, медом, насекомыми, грызунами и ядовитыми змеями; 6. Отто фон Бисмарк (1815-1898) — первый канцлер Германской империи, ему принадлежит значительная роль в объединении Германии в единое государство; 7. Гельмут фон Мольтке (1800-1891) — германский военноначальник, возглавлявший прусскую армию в Франко-прусской войне. Финеас ошибся с его должностью, в той войне он уже стал начальником Генштаба; 8. Лимонный тарт — лимонный бисквитный торт с безе, покрывающий слой крема; 9. Пол Маккартни и его саундтрек к фильме Бондианы «Живи и дай умереть» — «Live and let die»; 10. Дэвид Боуи — «Man, who sold the world»; 11. Black Sabbath — «Am I going insane»; 12. «Diamonds are forever» — саундтрек к фильму Бондианы «Бриллианты навсегда»; 13. Led Zeppelin — «Kasmir»; 14. По легенде, у Анны Болейн якобы было шесть пальцев на левой руке, что в те времена несомненно считалось признаком ведьмы, однако, это лишь миф, придуманный врагами королевы.