***
Неприветливо пустынные поля Нортумберленда сменились глинистой почвой Ланкашира, приспособившись за годы трансгрессий, Белла ловко приземлилась и огляделась. Её окружали колыхаемые ветром луга, но чутким ухом она улавливала подозрительные звуки. Вот хрустнула ветка, недалеко вспорхнула напуганная птица, однако никого не видно. Белла аккуратно ступала, держа палочку в руках, в том, что недалеко бродят шпионы под маскировкой, она не сомневалась. Её собственная маскировка скрывала от посторонних глаз, однако мало что могло скрыть от посторонних ушей. Раздался неожиданный удар, Белла обернулась, всматриваясь вдаль, сначала среди колышущихся трав появилась светлая макушка, затем тонкий силуэт в просторной черной мантии. Мальчишка оглянулся, выставив вперед палочку, следом, перекинув на плечо облезлую метлу, пошел по траве. Вновь раздались хрусты, вновь всполошились птицы, Белла, не задумываясь, решилась. Резким движением она оглушила парня, подняла его в воздух и, что есть духу, побежала в сторону дома. Магический купол сотрясся от соприкосновения, но устоял, Белла обернулась в последний раз, чтобы в который раз никого не увидеть. Мальчишка был худ, колени да локти, однако путь по извилистому лабиринту словно утяжелил его. Отдуваясь, Белла раздумывала, что если просто убить его и не тратить время на допрос? Но что-то не давало занести палочку, парень точно знал, куда летел. Магический купол закрывал от посторонних глаз, заклятие Доверия не пускало без разрешения, лишь ограниченный круг волшебников мог оказаться рядом с Блэкмори. Осталось только выяснить, союзник ли он или враг? Заметно устав, Белла пинком открыла дверь, пленник проплыл следом. В коридоре его волосы потемнели, лицо расширялось, а руки покрылись царапинами. Когда Белла пришла в гостиную, за ней пронесся кузен Регулус, выросший за два года, что не виделись. Опустив его на ковер, она посмотрела ему в лицо, что могло привести наследника Блэков к Лестрейнджам. Явно не родственный долг и не приказ родителей. — Давай договоримся, Басти, ты не указываешь мне, сколько пить, а я не спрашиваю, когда ты женишься! — Это не моя личная претензия, а пересказ слов Милорда! Он всерьез беспокоится, сможешь ли ты служить ему? — Я пью с шестнадцати лет, и пока ничего со мной не случилось! Родольфус и Рабастан, один краснолицый после бутылки огневиски, а второй — белый от злости, спускались по ступеням, не переставая ругаться. Лишь присутствие Регулуса заставило их замолчать, и братья мигом схватились за палочки. — Вы моего кузена не узнали? Родольфус тяжело задышал. — Честно, нет, всех твоих кретинов не запомнишь. Рабастан аккуратно подошел к Регулусу, коснувшись его носком туфли. — На чьей он стороне? — Посмотрим, — ответила Белла, поднявшись, — Оживи! С судорожным кашлем Регулус поднял голову, бесконечно моргая и дыша, он попытался подняться на локтях, но увидев Родольфуса и Рабастана, уставивших на него палочки, вскрикнул и попятился назад. — Кузен, — вкрадчиво спросила Белла, подойдя сзади, — чего ты боишься? Сам ведь прибыл к нам! Регулус с испугу задел вазу, громкий треск разбудил предков Лестрейнджей, и те осыпали его громом ругательств. — Скажи, — с тихой яростью говорил Рабастан, — назови хотя бы одну причину, почему мы не должны убить тебя? Регулус умоляюще посмотрел на Беллу. — Я — твой кузен! Белла гортанно рассмеялась. — Регги, дурачок, ты думаешь, что меня трогает наше родство? Родольфус ехидно усмехнулся. — Малявка, помнишь наше нападение на Мунго? Когда ваша родная подстилка принесла полукровку, мы готовились убить её! Да вместе с ублюдком! — Они ему тоже родственниками приходятся, — добавил Рабастан. — Не ему, а нам, Басти! Так, а ну, тихо! Регулус вздрогнул, услышав перебранку Родольфуса с портретами, но все же нашелся с ответом. — Меня будут искать, матушка перевернет всю Британию! И Ирландию в придачу! Белла фыркнула. — Не сказать, что мы испугались, но горгулью я видеть не желаю! Рабастан тяжело посмотрел на неё. — Придется допросить его? — Да. Родольфус протянул огромную ладонь Регулусу и резким рывком поднял его. — Давай, отойдем, потолкуем. Может полезным окажешься. Кузен еще боялся, постоянно оглядывался, не убирал палочку в карман и не сводил глаз с них. Белла готова была поклясться, что слышит металлический скрип шестеренок, так громко думал Регулус. По его лицу катился пот, пальцы не переставали дрожать, когда Рабастан открыл дверь, кузен задержал дыхание. Веселясь, Родольфус готовился поймать его в случае обморока, но Регулус очнулся и зашел в комнату, где смиренно сел на табуретку перед всеми. — Итак, — начал разговор Рабастан, — скажи, на милость, ты прибыл, чтобы служить Темному лорду? — Да. Белла с определенной гордостью отметила смелость, с которой кузен ответил. — А чем ты будешь полезен Милорду? — спросил Родольфус, как бы невзначай поиграв мускулами. — Во-первых, я чистокровен…. Родольфус громко фыркнул. — Тогда почему большая часть наследников сидит по поместьям и ничего делать не хочет? — Дайте мне договорить! Родольфус зло принялся засучивать рукава, и Белла решительно остановила его. — И правда, пусть закончит. Супруг насупился, но опустил руки. — Благодарю, кузина, — сухо Регулус продолжал, — итак, во-вторых, я могу стать вашим шпионом в Хогвартсе. — Зачем нам понадобится шпион в Хогвартсе? Регулус встрепенулся, высокомерно выпрямившись на табурете. — Вам не интересно, что делает Дамблдор? Рабастан смерил его презрительным взглядом. — Ты у него на хорошем счету? — Регулус хотел было ответить, но он перебил его, — Только не смей врать! Кузен смутился. — Я не могу сказать, что лично с директором знаком, но меня очень ценит наш декан. — Старик Слизняк? — с усмешкой спросил Родольфус, — Он еще работает?! — Да, и по-прежнему собирает «Клуб слизней». Я там часто бываю. — Кто подтвердит, малявка? Регулус от возмущения не сразу ответил, поочередно буравя взглядом то Родольфуса, то Рабастана. — Я капитан команды по квиддичу, я слишком важен, чтобы меня не приглашать! Родольфус захохотал, ударив себя по колену кулаком. — Щепетильный, как баба. Белла пустила в мужа небольшую молнию, и пока он недовольно чесался, она принялась расспрашивать кузена. — Допустим, что ты не врешь, и у Слагхорна в любимчиках, но что ты можешь узнать? Дамблдор не такой идиот, чтобы раскрывать тайны в компании болтливых детишек. И Моржу говорить что-то не станет. — Я могу за ним следить! — Дамблдор, конечно, предатель и магглолюб, — вмешался Рабастан, — но не идиот. Такие не возглавляют Хогвартс. Регулус отвернулся, погрузившись в размышления. — Кузен, — вкрадчиво говорила Белла, нарезая круги, — я понимаю, что ты от всего сердца хочешь нам помочь, но, боюсь, от тебя мало толку. Мало обладать чистой кровью, что служить Темному Лорду. Регулус слабо прошептал. — В Хогсмид привезут Основателей. Родольфус прекратил смешки, Рабастан выпрямился, посмотрев внимательней. — Ты уверен? — спросил он. — Перед каникулами Слагхорн сказал, что в Хогсмиде проведут выставку про Основателей, что нашли их могилы и собрали по костям облик. — Да, я слышал о раскопках. — Если ты о мече Гриффиндора, — добавила Белла, — то мы не нашли в его могиле. Регулус поднял бровь. — Откуда вы знаете? — Не твое дело, сосунок! — крикнул Родольфус. Регулус побагровел. — Не прекратите меня обзывать… — А то что? Регулус перевел взгляд с сильных рук Родольфуса на его лицо и сказал. — То я не расскажу о шокирующей находке в могиле Гриффиндора. Белла закатила глаза. — Я видела то странное ожерелье, не переживай. — Но вы еще не знаете, что это такое? Белла переглянулась с мужем. — Руквуд ничего не говорил об ожерелье? — Почем мне знать, женушка? Я с ним никогда не… Родольфус не успел договорить, схватившись за колено, Белла занесла руку для второго удара, но следующая молния разбилась о щит. — За дверь, живо! — скомандовал Рабастан, удерживая защиту. Регулусу не пришлось говорить дважды, он вылетел со скоростью снитча, громко хлопнув дверью. Только Белла не обращала внимания на кузена, её ярость требовала выхода. — Рабастан! Уйди! — Давай, Басти, уйди! Дай свою жену проучу! Раздался сдавленный смешок, Белла и Родольфус разом опустили палочки и посмотрели на стену, на изображение озера Лох-Несс. Водная поверхность колыхали лишь движения обитавшего кэльпи, но не могло же чудовище хохотать! — Если это не Хильди тут плескался, — сказал Родольфус, палочкой сняв картину, — то тогда я лукотрус. — Он не должен нас предать, — нервозно произнесла Белла, — мы же его потомки. — И что? Хильди по всей Европе наследил. Белла хотела было возразить, но Рабастан поспешил вмешаться. — Прежде чем вы снова сцепитесь по пустяку, я обращу ваше внимание на Основателей. Родольфус лишь развел руками. — Что тут думать, братец, нет меча — нет дела! — А если у Гриффиндора был другой артефакт? — Тогда почему он на всех чертовых картинах с мечом? Белла слушала их, не с привычки чувствуя себя сбитой с толку. — Погодите, о чем вы говорите? Братья обменялись многозначительными взглядами. — Я все равно узнаю! Родольфус кивнул, и Рабастан, обреченно вздохнув, сказал. — Скажем так, Милорд заинтересован в артефактах, принадлежавших Основателям Хогвартса. Мы знаем, что у Гриффиндора был меч, что никак не могут найти, что у Хаффлпафф была чаша… — А она где? Родольфус издал громкий смешок. — Белла, — мерзко произнес он, — детка, неужели ты запомнила ту чудную посудину, из-за которой с меня чуть шкуру не спустила? Внезапная догадка пронзила её, эмалевый барсук, скачущий на золотых боках, мучительные видения, последовавшие за глотком, и необъяснимое поведение мадам Трембли. — Почему я не знала? Родольфус хмыкнул. — А ты по барсуку не догадалась? — Мало ли, у кого еще барсуки на гербах. У Малфоев змея есть, но они же не потомки Салазара Слизерина? — Кто знает, столько лет прошло. Рабастан многозначительно кашлянул. — Итак, возвращаемся к нашей теме. У Хаффлпафф была чаша, у Слизерина — медальон. — Откуда вы знаете? — недоверчиво спросила Белла. За брата ответил Родольфус. — Из материалов дела по Тому Реддлу, знаешь такого? Один ворюга, что сбежал из «Борджин… — Я слышала, Родольфус. Супруг раздраженно вздохнул. — Он украл медальон и чашу, и оба теперь у Милорда. Белла опешила. — Но как он… — Он не говорил. Белла поежилась от его тона, Родольфус не просто пресек возражения, нет, он будто подчеркнул разницу. С ней Милорд не так откровенен. — Что насчет Рейвенкло, — Рабастан продолжал, как ни в чем не бывало, — то мы предполагаем, что речь идет о диадеме. Легенды говорят о магических свойствах, но само украшение после её смерти пропало. — Может у потомков оно есть? — Братец, я в очередной раз убеждаюсь в твоих скудных исторических знаниях. Родольфус угрожающе замахнулся палочкой. — Давно не получал, братец? Рабастан выдавил из себя улыбку, не забыв вытащить палочку. — Если ты запамятовал, то у Рейвенкло была только незамужняя дочь, и она вскоре бесследно пропала. Её диадема никому не перешла по наследству. — Милорд её никогда не видел, не так ли? Рабастан задумчиво почесал подбородок, не глядя на Беллу. — Не могу сказать, в любом случае никто из нас не получал приказа спрятать её. — Неужели её притащат на выставку в Хогвартс? — Не думаю, слишком неразумно показывать один из главных артефактов в истории группе неуправляемых детей. Обязательно найдется идиот, решивший проверить магию диадемы на себе. Такие, как её драгоценные кузены. — Что же, господа, — вмешалась в их разговор Белла, — единственный способ разведать о выставке, это попасть туда. Для чего и понадобится Регулус. Родольфус осклабился, подойдя к ней. — Тебе так хочется пропихнуть ненаглядного родственника? Белла с презрением ответила. — Я с большим удовольствием убила бы его, еще когда он пачкал пеленки. — Тогда зачем заступаешься за него? Белла посмотрела на мужа, все нависающего над ней, прямо в его наглые серые глаза. — Я хочу найти для нашего Повелителя достойных последователей. Если Регулус таковым окажется, то мы преуспеем. Не слушая мужнины усмешки, Белла подошла к двери, собираясь вызвать кузена. Если Регулус оправдает её ожидания, гляди того, и Милорд начнет откровенничать с ней.***
2 апреля 1978 года Не в первый раз выходит она на вылазки, не в первый раз приходится становиться наставницей. Однако мандраж не думал уходить, Белле предстояло проверить собственного кузена. Бродя по коридорам, она вертела палочку и смотрела на часы, кузен настаивал на точности. Регулус уверял, что разработал невероятный по своей сложности план, и малейшее отхождение все разрушит. Белла усмехнулась, тронув носком туфли вазу, она не могла припомнить у него такой решимости. Разве что, когда требовалось отобрать у брата игрушку. Похвально рвение от зеленого мальчишки и такая преданность от семейства потомственных трусов, но как он выкрутится в случае неудачи? Остановившись у двери, Белла твердо решила, если Регулус провалится, то она лично его накажет, и никакая кровь не остановит её! — И чем же мне заняться? — Тем, ради чего тебя приняли в нашу семью, lestrange engeance (отродье). Белла повернулась к неожиданной собеседнице, к покойнице свекрови, бродившей по морскому берегу. Поправляя манто на могучих плечах, мадам Пуассона Лестрейндж надменно обратилась к ней. — Ne faire le Jaques pas (не валяй дурака), ты прекрасно поняла мои слова. Белла хмыкнула. — У меня есть обязанности поважней функции племенной коровы. Мадам Лестрейндж так и остановилась, нелепо уставившись на невестку. — Я знаю, что если была бы послушной женой, как мои скудоумные однокурсницы, то сейчас сидела бы в окружении милых черноволосых детишек. Весело бы отрывали мухам крылья, живьем срывали с рыбок чешуйки или чем вы еще любили заниматься с крошкой-сыном? Свекровь нахмурилась, скрестив руки на объемной груди. — La Belle Donna поведала? — Да, grandmaman рассказала. Судя по её лицу, ваши забавы до сих пор в кошмарах снятся. Мадам Лестрейдж презрительно выдохнула, скинув манто с плеч. — Твоя grandmaman не говорила, что в первые годы брака проводила больше времени с золовкой, чем с мужем? Я также была шокирована. — Неужели сильней, чем изменой мужа? С картины Белла ощутила тяжелый взгляд. — От вас, Lestranges, ожидать что-то хорошее сравни ожиданию чуда. Белла вскипела. — Я не Лестрейндж, я Блэк! — С тех пор, как ты принесла клятвы моему сыну, ты Лестрейндж! Это во-первых! — А во-вторых? — А во-вторых, — мадам Лестрейндж сказал тише, поправляя рукава пурпурного платья, — их дурная кровь течет в твоих жилах. Пальцы задрожали, и Белла скрестила их. — Мальсиберы тоже не были образцом морали, иначе бы вы не взяли мантикору на герб. Мадам Лестрейндж усмехнулась. — А у кого со времен Средневековья не запятнана репутация? Однако никому не сравниться с отпрысками Хильдегарда Странного. Пряча бегающий взгляд, Белла мельком заметила часы. — Знаете, мадам, меня ждут дела. Свекровь демонстративно отвернулась. — Если тебя постигнет неудача, ma belle-fille (моя невестка), то не забудь навестить своего предка. Отыщешь его на последнем круге Ада, выпивающим со своим настоящим отцом. Мадам Лестрейндж подобрала манто и покинула картину, прежде чем Белла швырнула залп огненных искр. Глядя, как пламя пожирает морские волны, она вздрогнула и принялась тушить пожар. Свекровь нарочно спровоцировала её, думала Белла, осматривая испорченный пейзаж, она специально разозлила. Конечно, ей обидно, что её драгоценного звереныша никто не обхаживает, словно бога, не стремится угодить ему во всем. Пнув раму, Белла побежала по коридору, объятая гневом, она размахивала палочкой направо и налево. Изрезав обои, сломав табуретку и разбив вазу, Белла покинула дом, самое главное — не сорваться и не провалить операцию. Дрожавшей рукой она наложила на себя Дезилюминационные чары и переместилась в Хогсмид. Глубокий вздох успокоил её на какое-то время, но от вида гор Белла затряслась. То не порыв холодного ветра окатил её, нет, это ворох воспоминаний. Злюка, уродина, чудище, позор семейства Блэков и благородного факультета Слизерин, как там её еще называли во время учебы. Она могла бы войти в историю школы, как лучшая студентка, но оказалась бельмом на глазу. Однако есть шанс все исправить, когда Милорд победит, никто не посмеет постыдиться, что она, Беллатрикс Белладонна Блэк, училась в Хогварсте! Горный воздух бодрил, пробирая до костей, Белла чувствовала, как леденеют ступни в легких туфлях, однако не смела шевельнуться. «Кабанья голова», пристанище деревенских забулдыг и сомнительного сброда, ломился от наплыва гостей. Потрепанные рабочие, ученые в пыльных мантиях, журналисты со свитками и перьями, колдографы, сгибавшиеся под весом аппаратов, и, разумеется, мракоборцы в серых мундирах, все они сновали перед глазами. Малейший треск, и десятки ушей обратились бы в слух. Не имея возможности размять замерзшие ноги, Белла высматривала опаздывающего Регулуса. Возможно, кузен, так умолявший последовать его плану, не смог выбраться из школы, или попался в лапы хулиганов, или проштрафился перед преподавателями. Что же, придется ему научиться избегать преследователей, прежде чем проситься в их ряды. Или заранее предупредить о возможных делах. Хогсмид наполнялся студентами, среди моря черных мантий возвышались долговязые старшекурсники и мелькала, как мошкара, малышня. Белла уже и не помнила младших кузенов, Фрэнк Лонгботтом закончил школу и рисковал дурной головой в рядах мракоборцев, остались только выродки дражайшей тётки, Поттеров-магглолюбов, министерской крысы Крауча и безумного полукровки Олливандера. Отпрысков Паркинсонов даже не считала. И спустя девять лет Белле предстал единый поток прыщавых и не обремененных интеллектом рож. Из толпы вышло двое парней, оба худощавые и невысокие. Беспрерывно озираясь, они скорым шагом подходили к окраине леса. По мере приближения Белла увидела в темноволосом смуглом юноше Регулуса, а его бледный, как полотно, тощий светлый друг казался незнакомым. И не выглядел он уверенным, если Регулус шел смело и решительно, то его товарищ семенил, вздыхая и дрожа. И вздрагивал он от резких звуков, когда из кабака раздался звон, мальчик чуть не подпрыгнул на месте и выдал бы себя, если бы Регулус вовремя не схватил его. Бросив беглый взгляд на мракоборцев, Белла резким движением подскочила к ним и тронула за плечи. — Это я, — прошептала она кузену, — не ори. — Белла, — еще не придя в себя, пролепетал Регулус, — ты невидима? — Да-да, только тихо! — Это мой друг — Барти Крауч, он хочет с… — Я поняла, — шепот перешел в шипение, — а теперь заткнитесь оба и идете вперед! Регулус еще робел, смотря через плечо, но, покинув лес, мигом собрался. Но Барти все никак не понимал происходящее. — А вас не обнаружат? — Нет, если ты закроешь рот. — Но… — Барти, — прервал его Регулус, — она права, ты как будто сам с собой говоришь. Залившись краской, он замолчал и шел, опустив костистые плечи. Между тем Белла окунулась в воспоминания, Хогсмид, заветная мечта младшекурсников, распускался во всей красе, подобно цветку. «Три метлы» источали пряный запах сливочного пива, «Сладкое королевство» сверкало всеми цветами радуги, «Зонко» сотрясали взрывы, а из почтового отделения доносились громкие писки. Остались незнакомыми лишь приторно-розовое кафе мадам Паддифут и ярко-красная чайная Розы Ли. Белла ступала медленно, смаковала каждое мгновение, она вернулась в прежнюю жизнь, в личину невинного ребенка. Неужели она когда была беспечной глупой девочкой? Студенты черной волной направлялись к зданию старой церкви, не к длинному изящному собору старой доброй готики (7), а приземистому зданию романского стиля (8). Крепкие толстые стены из темного камня, массивные колонны и окна-бойницы под покатой крышей, все что и требуется, чтобы выдержать атаку врага, северных варваров и великанов. Белла с сомнением осмотрела церковь, она смогла вместить в себя жителей Хогсмида, но не студентов Хогвартса. Однако дети все заходили и заходили внутрь, и не было конца очереди. — Ух ты, — тихо произнес Барти, — наверно, заклинание Расширения. — И зачем? — скучающе спросил Регулус. — В открытом месте опасно после всех….происшествий. — Тебе с твоим папашей лучше знать. Толпа напирала сзади, наступая на пятки. Кривясь, Белла толкала в ответ локтями. — Эй, Регги, смотри. Барти указал на девочку впереди, с разлетавшимися золотистыми кудрями и ямочках на пухлых щеках. Регулус от её вида зарделся, пробормотав в ответ. — Розмари Эйвери, — тихо пояснил Барти, — наша однокурсница… Регулус тут же толкнул друга в бок, заставив замолчать. Но Белла мало обращала внимания на перепалку, как на девчонку, ставшей тому причиной. Её взгляд обратился к входу, где дежурили мракоборцы. Как бы проскочить мимо их вездесущих прутов? Она достала было палочку, но кузены опередили её. Регулус выпустил режущее заклятье, разодрав сумку одного из старшекурсников, и Барти бросил небольшую вспышку. Прогремел взрыв, и пространство заволокло дымом. Недолго думая, Белла схватила кузенов за локти и, толкаясь и наступая на ноги, влетела внутрь. Хватая спертый воздух, она остановилась, тяжело дыша, происходившая снаружи возня не думала утихать. Белла обратилась в слух, до неё доходили грязные ругательства, крики и нелепые оправдания, затем прозвучал знакомый звонкий голос, сообщивший о вычитании двадцати очков с Гриффиндора. Вновь хлынула толпа, и Белла с облегчением отвернулась, никто не засек их. А между тем она рассматривала огромный зал, его тяжелые колонны, покрытые трещинами, витражи, пропускавшие свет цветными огоньками, и алтарь, закрытый плотной ширмой. Белла коснулась полотна палочкой и ощутила, как руку свела судорога, ругнувшись, она направила вспышку, но прозвучал небольшой взрыв. Внутрь ворвались двое мракоборцев, и Белла поспешила отойти в сторону, не дожидаясь окончания разбирательств, отправилась искать кузенов. Регулус и Барти расположились у подножья статуи святого Себастьяна (9), беспокойно переговариваясь. Белла, закатив глаза, ожидала обсуждения девчонок, наподобие той глуповатой пышки Эйвери, но их головы были обращены к группы старшекурсников сзади них. — Ставлю сто галлеонов, — услышала она слова одного из них, патлатого очкарика, — что без Нюниуса здесь не обошлось. Так у него свербит, неудачника. — Давай найдем и убьем его! Достал уже, слизеринский ублюдок! Белла вздрогнула, визг, что издал дружок очкарика, длинный и лохматый, показался знакомым. — Ребята, — подал голос третий, чахлый и бледный, — по-моему, мы и так привлекли к себе много внимания. — И что? — А то, что нас снова накажут. Самый низкий из них, сероволосый толстяк, завизжал от смеха. — Лунатик, ну ты трус! Самый высокий залился жутким лающим хохотом, таким подозрительно знакомым. — Бродяга, хватит уже, засмущаешь нашего старосту! — Да, Хвост, перестань издеваться! Белла фыркнула, кузен Сириус за два года мало поменялся, конечно, вырос, как сорняк, и оброс шевелюрой, достойно косм лесника. Однако поганый нрав, унаследованный от матери, непомерное самодовольство, взятое от отца, и собственные предательские наклонности остались прежними. Сохранился в своем несносном великолепии и кузен Джеймс, одним своим видом доказывавший, что тёте Дори следовало остаться бездетной. — Кто эти двое? — тихо спросила Белла Регулуса. — Бесхребетный идиот Люпин, их староста, и местный тупица Петтигрю. Считаются друзьями, но со стороны не поймешь. — Я бы сильно не осуждал, — добавил Барти, — если бы они не дружили с кузенами, то получали бы каждый день по навозной бомбе. Белла с презрением оглядела мальчишек, мятые формы, понурый вид и никакой гордости, нет сомнений, что не из чистокровных. До чего тошнотворное зрелище! Неожиданно мальчишки встрепенулись, круглый Петтигрю покраснел от снедаемого его смеха, чахоточного вида Люпин глупо заулыбался, а Сириус пихнул своего напряженного друга в бок. Белла, возвышавшись над многими студентами, вытянула шею и заметила темно-рыжую девушку, невысокую, но статную и стройную. Мальчишки смеялись громче, стоило ей приблизиться к ним, и Белла обратила взгляд к Регулусу и Барти. Кузены брезгливо скривились и деланно отвернулись. — Лили Эванс, староста школы, — пояснил Регулус, — хуже драконьей оспы, честное слово. Белла внимательно всмотрелась, лицо обыкновенное и непримечательное, несмотря на красоту, но нечто знакомое всколыхнулось в памяти. — Она грязнокровка? — Еще и гордится этим, — зло ответил Барти. Палочка дрожала в руках, пустить бы её в дело, и рыжей нахалке придет конец. Меж огромных рук и ног великанов она смогла сбежать, но толпа не позволит раствориться в ней. — Блэк, я могу одолжить твоего друга? — не дождавшись ответа, Эванс взяла Джеймса под руку и, уводя его, бросила, — Спасибо за понимание! Белла с трудом сдерживала ярость, нет, не вовсе из-за побагровевшего от ярости кузена. На мгновение она заметила значок старосты школы на груди Эванс, предмет исключительной гордости, что когда-то носила другая девочка. Куда благородных кровей и не такая миловидная, но с нравом еще невыносимей. Одно хорошо, она уже пятый год кормит червей в фамильном склепе Ноттов. — Давай, иди уже к ней, дурень бесхребетный! Люпин вздрогнул от неожиданного крика, но пришел в себя и быстро побежал к девчонке, что яро ему махала. Разглядеть её не удалось, едва до неё добрались, как их перегородили двое бугаев. Пришлось довольствоваться сердитым видом кузена. — Хвост, а чего ты не нашел себе подружку? М? — Ну…. — И правда, где ты её найдешь? В отделе Мунго для слепых? Петтигрю опустил голову, сутулив покатые плечи. Регулус, видя веселье на лице Сириуса, желчно произнес. — В умении располагать к себе моему брату нет равных. Барти прыснул. — Хочешь отвадить от него жирдяя? — Нет, просто сказал. С последними студентами вошли преподаватели, Макгонагалл, сохранившая внешнюю стать, хотя и изрядно уставшая, Флитвик, показавшийся еще ниже, Спраут, в кое-то веки почистившая вечно заляпанную землей мантии, и Слагхорн, качавшийся на ходу, будто морж на суше. Замыкали процессию Дамблдор в компании нескольких волшебников в темных мантий. Директор аккуратно обошел детей, оставшийся стоять позади, пока гости проталкивались к ширме. — Юные маги и ведьмы, — произнес маг, коренастый и крепкий, — благодарю вас за визит. Я рад, что в столь темные и ужасные времена вы не теряете стремление к знаниям и интерес к нашей общей истории. Среди мальчишек прокатился нестройный хохот, который сразу замолк, стоило Макгонагалл обратить тяжелый взгляд. — Меня зовут Гиперион Маккуори, я — глава подразделения древностей в отделе тайн министерства магии. Я бы перечислил все свои регалии и достижения, но тогда забрал бы половину отведенного времени… Белла услышала, как прыснул Сириус. — От скромности не умрет. — ….и поэтому лишь отмечу, что благодаря моему труду по этимологии скандинавских имен вы можете сделать домашнюю работу по Истории магии. — Ни хрена ничего не понял, — пробурчал Петтигрю. — Кто бы сомневался, — сказал Сириус. Барти посмотрел на них с ненавистью. — Как думаешь, Регги, через сколько пухляш прикончит твоего братца? — Никогда. Кишка тонка. Между тем возле ширмы участилась возня. — Мои помощники Руквуд и Патил сейчас покажут вам то, ради чего вы здесь собрались. Пролетели две вспышки, полотно спало с ширмы, и перед множеством студентов и преподавателей предстали четыре скульптуры. — Перед вами, — торжественно произнес Маккуори, — те, без которых ни Хогвартса, ни Хогсмида, ничего не было бы. Поприветствуйте наших основателей. Восхищенные возгласы разнеслись по залу, и высокий потолок создал гулкое и тяжелое эхо. Белла и сама не могла отвести взгляд, кожа блестела, будто живая, волосы мягкой волной сползали на плечи, показалось, что немного, и непослушную прядь скинут с плеча. Но глаза, пустые и стеклянные, развеяли всю магию. — Начнем слева направо, итак, знакомьтесь, Годрик Гриффиндор. Маккуори указал на мужчину с длинными рыжими волосами и окладистой бородой, спускавшейся ему на грудь. Основатель факультета внушал трепет, воинская стать, сильные мускулистые руки, широкие плечи и грудь. Только росту не очень высокого, если бы Белла подошла к нему, то могла бы посмотреть прямо в светло-голубые глаза. — Да, хронисты преувеличили, называя Годрика «великаном», но я не думаю, что ему хотели польстить. Просто люди в стародавние времена были куда ниже ростом. Сириус насмешливо посмотрел на Петтигрю, который от унижения снова съежился. — Обратите внимание на одежду, мы привыкли, что Годрик всегда одет в тяжелые рыцарские латы, но это, мягко говоря, не так. Рыцари появятся только с французами, а до них он не дожил. Итак, как любой другой англо-сакс, Годрик носил тунику по бедро и узкие брюки… да, молодой человек? Давясь от смеха, Сириус спросил. — Простите, но вы не перепутали? Больше на гамаши похоже. Раздался было смех, но стоило Макгонагалл повернуться, как Сириус скуксился. — Нет, молодой человек, все верно, просто тогда брюки шили таким образом. Так, продолжим. Вместо привычных нам чулок он использовал обмотки, чтобы утеплить ноги, и сапоги носил куда короче, А теперь обратите внимание на ремни, — Патил немедленно приподняла полы туники, показав кожаные полосы вокруг бедер, и — материал обыкновенный для его времен, но застежки — серебряные! Что поделать, Гриффиндор никогда не был скромным. — К нему прикреплялся кинжал, — Руквуд тут же подал его в ножнах, — на староанглийском его называли «seax». Следующий раскат смеха также прервался тяжелым взглядом Макгонагалл. — Мы не стали цеплять нож, застежки, к сожалению, непрочны, но покажем узоры, — подняв в воздух его, Маккуори продолжал, — обратите внимание на узоры, изображения льва и здесь присутствуют. И, — он аккуратно потянул за рукоять, вытащив из лезвия палочку, — небольшая хитрость! — Ставлю десять галлеонов, что ему подсказали, — прошептал Регулус. — А теперь рассмотрим его вооружение, — Патил опустила полы туники и задернула меховой плащ, — никаких лат, только выдубленная кожа и пришитые к ним металлические кольца. Также обратите внимание на шлем, — Руквуд, поднеся его, забрал кинжал, — вдоль головы — змей, отделан позолотой. Отголоски тех времен, когда его предки еще были язычники и боялись морского змея (10). Закрывал уши и затылок, и немного нос, но, увы, не все лицо, и в результате, мы недосчитались пятерых зубов и на челюсти обнаружили несколько трещин. По залу прокатился нестройный смешок. — И последнее, что мы рассмотрим у Годрика, его плащ, — Руквуд немедленно принял из его рук шлем, — сделан из шкуры медведя, как положено, мех вывернут внутрь для сохранения тепла, и скреплялась на плече фибулой, такой старой брошью, также в форме головы льва. И заметьте, плащ крепился на правом плече, а следовательно, Годрик был левшой. Барти вдруг поднял руку. — Да, молодой человек? — А есть еще доказательства, кроме застежки плаща? Слагхорн направился было к нему, сердито распушив усы, но Маккуори ответил. — В его могиле я нашел палочку именно в левой руке, так как никаких причин нарушать церковные каноны столь вопиющим образом не было, значит, вывод только один. Регулус кивнул. — Следующая на подходе, Ровена Рейвенкло. Белла с усмешкой осмотрела мудрейшую из ведьм, до пяти футов не хватало двух дюймов, и костлявая вдобавок. — Я уже говорил, что люди раньше были куда ниже, и Ровена не считалась слишком маленькой, для женщины у неё рост приемлемый. Но худоба порицалась, я даже нашел в её записях средства, с помощью которых она пыталась поправиться, а также жалобу Хельге Хаффлпафф, что от её снадобья только тоньше стала. Сириус вновь поиздевался над Петтигрю. — Тебе бы её проблемы, да, Хвост? — Поговорим еще немного об её корнях. Называть её правильно надо, не Ровеной, а Роуэной, как положено по-кельтски, что явно свидетельствует о принадлежности к скоттам. Но есть сведения и о древнеримских корнях. Обратите внимание на внешность, черные волосы, карие глаза и выступающий нос, прям как у древних римлян. И это не все! Патил чуть приступила верхнее одеяние на статую, показав фибулы. — Вы видите орлов, причем выполненных именно в древнеримском стиле. Увы, письменные источники не сохранялись, но я более чем уверен, что кто-то из её предков мог попасть в будущую Шотландию в составе Девятого легиона (11). — Он так говорит, как будто все поняли, — пробурчал Регулус. Кое-кто из её прежней жизни посчитала бы его слова весьма увлекательными, наверняка бы еще и пересказала своему кавалеру. И он бы сто раз пожалел, что не нашел кого попроще и поглупей. — Но поговорим об одежде. Итак, кельтские народы, включая скоттов, носили длинные туники, которые они называли «люйне». Её изготовляли из длинного куска ткани, нередко восемьдесят-девяносто футов (12), на плечах крепилась фибулами, а многочисленные складки перетягивали поясом. Обратите внимание на вышивку, — Патил приподняли подол, — золотое шитье, великолепная гоблинская работа. Пока Патил возилась с одеждой, Белла посмотрела на Руквуда. Белая кожа покрылась незажившими гнойными пятнами, лицо запало, а под выпуклыми глазами залегли синие круги. Прежняя стройность перешла в болезненную худобу, и прямая спина начала сгибаться. Студент Руквуд мог соблазнить самую красивую студентку в Хогвартсе, но невыразимец Руквуд показался бы уродом даже маггле. — Я заранее извиняюсь за следующие действия, но посмотрим под платье, — Патил подняла подол выше, — глядите на нательную рубашку, не путайте с ночной, она короче. Я отмечу материал, настоящий щелк, и сейчас он дорогой, а уж в средневековой Шотландии стоил немало. Я даже думать боюсь, сколько Ровена за него заплатила. И вновь глухой смешок. — А под рубашкой, — хохот стал чуть громче, но Маккуори был невозмутим, — Ровена носила чулки, правда, уже из льна. Заметьте, что исподнее белого цвета, не сколько из нравственных соображений, а сколько из гигиенических, краска тех лет часто выцветала и могла бы повредить коже. Чулки туго фиксировались подвязками, что могло в будущем сильно навредить Ровене. Судя по сведениями, она страдала от расширения сосудов в ногах. Кто-то из мальчишек с мерзкой улыбкой поднял руку. — Нет, молодой человек, я не стану отвечать на вопрос о женском белье! Макгонагалл, не уставая, продолжала стрелять молниями из глаз, пока гул не утих. — Обувь, как видите, довольно скромная, просто кожа и бронзовые застежки. Что поделать, когда обувь была незаметна общему глазу, ей не уделяли внимания. А теперь обратимся к верхней одежде, на плечи Ровена накидывал своеобразный плащ с капюшоном, так называемую «пелерину», который также скреплен застежкой в виде древнеримского орла. А волосы закрывала льняной вуалью. Да, привычные нам изображения с непокрытыми распущенными волосами — полнейшая чушь с точки зрения истории. Ровена, пусть и недолго, но была замужем, и для неё так появиться на людях считалось ужасным позором. Также она могла подхватить множество вшей и в итоге расстаться с роскошными локонами. И разумеется, Ровена носила косы, украшая богатой тесьмой. Руквуд снял обруч со статуи и поднес Маккуори, отчего вуаль, обернутая несколько раз вокруг головы, спала. — Еще одна маленькая хитрость. Обруч сделан из меди, металла мягкого и податливого, достаточно, чтобы спрятать внутри что-то важное. С этими словами он разогнул обруч и вытащил из него палочку. — Ива и шерсть единорога, также хорошо гнется. Сложив обруч обратно и вернув Руквуду, Маккуори добавил. — Как и любая уважающая себя волшебница, Ровена любила украшения, от бронзы до золота, но, увы, приписываемых ей сапфиров мы не нашли. Во всяком случае в её могиле. Зато нам достались великолепные перчатки, причем, три пары. Из шерсти, из кожи и из меха. Патил поочередно показала всем желавшим перчатки. Белла, к своему веселью, заметила Джеймса, пожелавшего даже тронуть их. — Настал черед Хельги Хаффлпафф и, как видите, меня она сильней всех удивила. Вполне оправданно, Хельге не хватало чуть больше дюйма, чтобы сравняться с Родриком, и лицо оказалось грубоватым. Квадратный подбородок, нос неоднократно сломан и лоб широк. — Если происхождение Ровены явно смешанное, то с Хельгой все однозначно — датская кровь видна во всей красе. Золотистые волосы, голубые глаза, высокий рост и сложение крепкое. Белла тихо посмеялась, почему-то вспомнилась бедняга Хелен Аббот. — Полнота Хельги на наш придирчивый вкус очевидна, но в те времена она считалось красивой для женщины, сразу видно, что будет многодетной матерью здоровых ребятишек. Вновь Сириус поддел Петтигрю, вгоняя его в краску. — Одежда лучше всякой внешности говорит о северных корнях. Хельга носила длинную рубаху-платье, с длинными рукавами и круглым вырезом. Заметьте, что подол плиссированный, в десятом веке среди женщин викингов это был, если так можно сказать, писк моды. И да, — Патил немного подняла подол, — нательная рубашка тоже плиссированная. Снова показали женские чулки, но мальчики благоразумно отказались от комментариев. — Обратите внимание на брюки, суровый и холодный климат обязывал носить их. И, конечно, шерстяные носки! Но вернемся к верху, поверх платья Хельга носила тунику, которая больше напоминает наш фартук. На бретельки она цепляла фибулы, причем, не форме животного, а круглые, к которым крепились цепочки. Так она хранила ключи от факультета, от кладовой и от кухни. Белла помотала головой, в памяти всплыл знакомый образ, светловолосая женщина в старом наряде, с длинными цепочками, свисавших с брошек. И с золотой чашей в руках. — Хельга хранила нужные ей вещи и на поясе, — Маккуори указал на два мешочка, — в одном я нашел монеты, причем и англо-саксонские, и шотландские, и даже арабские. А в другом она хранила пинцет, щипцы и несколько снадобий для наведения макияжа. Да, вопреки, всем мифам суровые викинги были заядлыми чистюлями и модниками, они каждый день готовились умереть с оружием в руках, негоже к богам идти грязными и некрасивыми. Пустоголовая клуша, гневно подумала Белла под хихиканье девочек, сразу видно основательницу факультета тупиц! — Вы слышали такое выражение, «варварская роскошь»? Барти закатил глаза. — Смирись, ты говорил с идиотами! — Хельга не отставала от соотечественников, самое красивое она надевала на себя. Серьги, кольца, браслеты и ожерелье, все из чистого золота, но я хочу показать вам две другие вещи, — Руквуд поддел цепочку на её шее, — мало кто знает, но Хельга родилась язычницей, крестилась лишь после основания школы. Прочие основатели настояли, говорили, что никто в Британии не отдаст ребенка нехристю. И смотрите, вот обычный крестик, но если перевернуть, и перед нами молот Тора. И это еще не все! Маккуори бережно снял крест с цепочки, подцепил ногтем крошечную застежку и вытащил палочку. — Небольшая, но зато из священного дуба! Белла заметила приосанившихся хаффлпаффцев, владей она легилименцией, точно бы услышала мысли, что есть среди них хитрецы. — Вторая вещь, которая заслуживает ваше внимание, — продолжал Маккуори, пока Руквуд засовывал палочку на место, — это кинжал на поясе. Ничего особенного, может, Хельга и не сражалась, но сам образ домашней и уютной волшебницы немного не подходит ей. — Напоследок, рассмотрим её прическу. Также как и Ровена, побывав замужем, причем за язычником, Хельга закрывала волосы, — Патил немного потянула платок с головы, — но вместо кос носила пучок на голове. Посмотрите на кольца в волосах, тоже из золота. Наконец-то Маккуори перешел к Слизерину. — Салазар Слизерин, самый неоднозначный из великой четверки. Ростом не вышел, сложение весьма деликатное. Также получил травму правого плеча, что поставило крест на блестящей военной карьере. И действительно, по сравнению с вечным соперником Гриффиндором, Слизерин создавал жалкое впечатление. Даже волосы и борода были не в пример жидкими. Сириус осклабился, выискивая слизеринцев, Регулус хотел было направить палочку, но Белла вовремя перехватила его руку. — Происхождение еще более туманное, чем у Ровены. Салазар родился в ирландском королевстве Миде (13), которое всегда отличалось преданным хранением древних кельтских обычаев. Его родичами были многие Верховные короли Ирландии, а среди предков по материнской линии — такие герои, как Финн Маккул (14) и Оссиан. Но вы видите его внешность, черные волосы, черные глаза и совершенно неподходящий кельтам кривой нос. Я слышал версию, что его отец прибыл из Кордовского халифата (15), государства арабов на территории нынешней Испании, но убедительных доказательств не нашел. Не важно, гордо подумала Белла, даже с неясными корнями отца Слизерин чистокровней всех оставшихся основателей вместе взятых. — Теперь рассмотрим его одежду, в основном, Салазар носил примерно то же, что и Ровена, будучи представителем кельтского народа. Однако есть нюансы, его «люйне» гораздо скромней, без золотого шитья, зато черного цвета, который в Средние века было очень трудно получить. Вопреки привычным изображениям он не носил зеленого, этот цвет станет национальным гораздо позже.Так Салазар одновременно подчеркнул высокий статус в обществе и придерживался тех правил, что привили ему в церковной школе. Среди слизеринцев пронесся гул. — Я совершенно серьезно, Салазар собирался связать свою жизнь с Богом и обучался соответственно. Надо сказать, что ирландские церковники были не в пример собратьям из Рима мягче и терпимей, они изучали труды древнегреческих философов и интересовались странами Востока. Там Салазар овладел серпентангом. Белла фыркнула, как-то сестра так утомила вычитанным фактом о Слизерине, что захотелось отправить её прямиком к нему. — Салазар рьяно соблюдал все посты и даже носил власяницу, дабы помнить о тщетности всего земного. Патил задрала подол одеяния, показав край грубой, шершавой на вид ткани. Белла дернулась, представив, как она касалась кожи. — Изготовлена из человеческих волос, что больней. А теперь обратим внимание на брюки. Во-первых, в отличие от англосаксонских, серых и незаметных, Салазар носил в когда-то яркую полоску. Во-вторых, — Патил чуть опустила чулок, — они заканчивались у колен и закреплялись под стопой ремнями. Чем-то напоминает наши гетры. Посмотрим еще на обувь, стандартный образец, так называемый «куариг», сделана из кожи, изнутри очищена от волос, однако — с каблуком, что подчеркивает высокий статус! Сириус и Петтигрю тихо зацокали языками. — Рассмотрим верх, на поясе Салазар не носил оружия, как многие мужчины его народа, но он обходился вещами, куда более важными по его мнению. Например, восковую дощечку, или «цера», как говорили церковники. Я поразился, увидев, насколько она исцарапана, Салазару явно было что сказать. А записи он делал стилосом, особым металлическим пером, острым концом выводил слова, а плоским стирал ошибки. Руквуд поднял перо и поддел крошечную застежку, студенты разом вытянули шеи, некоторые даже напирали на ограду, но все они разочарованно выдохнули. — В пере Салазар прятал палочку, однако его потомки не стали хоронить её вместе с ним. Она переходила из поколения в поколения, пока не досталась Изольде Сейр. Она основала в Америке, тогда еще в нашей колонии, школу волшебства Ильвермони, а палочку посадили в землю и вырастила дерево, из его листьев получаются отличные снадобья! Идиотка, подумала Белла, и Регулус с Барти недовольными взглядами согласились с ней. Такая мощь, такая власть, а она буквально зарыла талант в землю (16). А ведь Маккуори не рассказал об её сожительстве с магглом! — Еще одной привычкой, приобретенной Салазаром в церковной школе, стало бритье головы, — Патил сняла со статую шерстяной колпак, показав голый лоб, — монахи выбривали крест, показывая, что они рабы Божьи. А, возможно, Салазар просто защищался от паразитов. Барти хотел было посмеяться, но остановился под суровым взглядом Регулуса. — Украшений Салазар носил немного, он больше делал упор на их значимости, например, кольцо с знаком Финна Маккула и застежку в виде арфы Оссиана. Барти вытянул слабую руку. — Да, молодой человек, хотите спросить о медальоне? — Да, сэр. Маккуори весело усмехнулся. — Я так и знал, что поинтересуетесь. Итак, судьба медальона одновременно хорошо известна и неизвестна. Его не стали класть в могилу и хранили как величайшую ценность, однако род Слизерина это не спасло, и через двести лет он пресекся по мужской линии… — Простите, сэр, — протянул Петтигрю, — я не понял, что вы сказали? Сириус тут же толкнул друга в бок. — Это значит, что мужчин в семье не осталось, только женщины. Все-таки фамилию дают отцы, за редким…., — Слагхорн и Макгонагалл разом посмотрели на Маккуори, и он невозмутимо продолжил, — да, фамилию дают отцы. Последняя из Слизеринов, Селестина вышла замуж за Певерелла, а её внучка Иокаста — за Гонта. И её потомки в довершении всех грехов потеряли медальон. Его нашли и отдали в магазин «Борджин и Бэркс». Белла стояла, чуть дыша, — Одна богатая ведьма Хепзиба Смит когда-то тоже работала в подразделении древностей, и потом приобрела его. Но её отравила собственная эльфийка, а работник магазина, проведя проверку, украл медальон. И где он сейчас, я так и не узнал. Студенты принялись напирать на ограждение. Маккуори, оглядев всех, сказал. — Что же, задавайте свои вопросы. Руку подняла рыжая девочка с гербом Хаффлпаффа. — Мисс Марлин Маккиннон, — немного смущенно представилась она, — я бы хотела спросить о Хаффлпафф. Насколько я знаю, викинги часто в могилу клали разную утварь, но чаши среди них не находили? — Увы, нет. Только сундук с посудой и шубу. — А где чаша? — спросил другой хаффлпаффец. — Она досталась её потомкам, наследовалась как величайшая ценность, пока не перешла достопамятной Хепзибе Смит. Тот работник и чашу умыкнул, когда составлял опись её имущества. Руку вытянула Эванс. — Лили Эванс, староста Гриффиндора и староста школы, — говорила она, смотря Маккуори в лицо, — скажите, пожалуйста, что могло случиться с чашей и медальоном такого, чтобы их никак не найдут? Вор не мог бы их продать! — Совершенно верно, мисс. Столь значимые артефакты очень трудно продать, тут же заинтересуются, откуда они у тебя. Или иди на черный рынок, или держи у себя. Я думаю, что вор мог также их потерять, сам или по чужой воли. Возможно, поэтому мы об этом человеке больше ничего не знаем, попался на пути у более крупного дракона. Джеймс, нетерпеливо топчась, поднял руку. — Мистер Джеймс Поттер, Гриффиндор, его главная надежда и опора, — дождавшись, когда стихнет обязательный смех, он продолжил, — как насчет прочих артефактов, диадемы Рейвенкло и меча Гриффиндора? Зал снова затих. — Проблема в том, что диадема и меч пропали сразу после смертей их владельцев. А потомков они не оставили, Гриффиндор женат не был… — Можно подумать, ему это помешало, — желчно произнес Сириус. — …а единственная дочь Рейвенкло бесследно пропала еще при жизни матери. Все попытки по обнаружению артефактов провались. Белла сдержала разочарованный вздох. — Однако мы нашли в могиле Гриффиндора ожерелье. Белла отпрянула, как от холодного воздуха. — Я бы не удивился ему даже в мужской могиле, но оно было украшено орлиными головами. Неожиданно вперед выскочила Вэнс, поднимая дрожавшую руку. — Мисс Эммелина Вэнс, Рейвенкло. Скажите, пожалуйста, вы не намекаете на то, что Рейвенкло влюбилась в Гриффиндора? — Мисс, почему вы так решили? Зал взорвался от хохота, преподаватели тщетно пытались угомонить их, но гам только усилился. — То, что подруга и соратница решила положить в могилу лучшее украшение, еще не значит, что она в него влюбилась. Но даже если и так, что в этом оскорбительного? Ровена Рейвенкло была прежде всего человеком со своими потребностями, и времена для женщин были весьма непростые. Я ответил на ваш вопрос? Вэнс стояла, белая от унижения, еле шевеля губами, она закивала. Что же, надо ей учиться держать себя в руках. — Да, молодой человек? — Мистер Северус Снейп, Слизерин. — Нюниус, — протянул сзади Сириус. — Засранец, — добавил Петтигрю. Белла вынужденно заметила жирные пятна, выступавшие на темной школьной мантии Снейпа. А ему бы начать следить за внешним видом. — Скажите, пожалуйста, почему вы так предвзяты к Слизерину? Из-за личной принадлежности к Гриффиндору? Воцарилась тишина, словно по команде слизеринцы выпрямились, готовясь слушать каждое слово. Слагхорн, аккуратно проталкивая брюхо, подходил к Снейпу. — Мистер Снейп, — говорил Маккуори, — я учился на Рейвенкло и никакой неприязни к вашему факультету не испытывал. — Тогда почему вы о нем заговорили в последнюю очередь, а о Гриффиндоре в первую? Студенты вытягивали шеи, как голодные гуси возле кормушки, гриффиндорцы и слизеринцы угрожающе шептались, рейвенкловцы и хаффлпаффцы обменивались любопытными смешками. Пока Макгонагалл, Флитвик и Спраут урезонивали своих подопечных, Слагхорн ковылял к Снейпу на коротких ногах. Белла оценивающе разглядывала его, как поведет себя бывший декан, когда очередной его «питомец» показывает зубы? — Простите во имя всего святого моего студента за дерзкий вопрос… — Нет! Белла затряслась от неожиданности, из дальнего угла вышел Дамблдор. Величаво и даже царственно он шагал, пройдя как нож в масло, через расступавшихся студентов. Положив костлявую руку на полное плечо Слагхорна, он спокойно произнес. — Полно тебе, Гораций, пусть парень выскажется. Тяжело пыхтя, он неохотно закивал. Белла тут же похолодела, как она могла забыть о директоре! — Да, молодой человек, вам интересно, почему я завершил лекцию Слизерином? Белла стояла так же напряженно, как и Снейп. Её никто не мог видеть, но она понимала каково ему, когда факультет и школа могут узреть твой позор. — Да, сэр. По жирно блестевшему лицу Снейпа катился пот, тонкие паукообразные пальцы лихорадочно вращали палочку. Его окружали тихие, но отчетливые смешки и ядовитые уколы собственных однокурсников, хватит ли решимости выдержать? — Понимаете, мистер Снейп, я всегда самое интересное оставляю напоследок. С Годриком Гриффиндором я угадал во многом, представлял себе его воином, коим он и оказался. С Ровеной тоже самое. Хельга меня удивила больше, я не ожидал обнаружить в её могиле кинжал. Что насчет Салазара, я много читал об его отношениях с церковью и относился ко всем словам с сомнением, поверьте, я много слышал о волшебниках, рожденных якобы в чересчур религиозных семьях. Однако Салазар подтвердил! Дамблдор спросил, повернувшись к Снейпу. — Мистер Снейп, ваше любопытство удовлетворено? — Да, профессор. Разнеслись улюлюканье, слизеринцы, включая Регулуса и Барти, скорчили презрительные мины, и среди осуждения и издевательств Белла услышала слова малявки Петтигрю. — Бродяга, подстережем его и изговняем? — Зачем, Хвост, сам справился. Дамблдор выпустил резкую вспышку, призвав к молчанию, и дал слово Маккуори. — Благодарю, еще вопросы? Наперебой галдя, студенты обступили Маккуори, Белла тем временем наблюдала за Дамблдором. Директор тихонько отошел в сторону, на Регулуса и Барти даже не смотрел, выискивая свой прежний закуток. Белла замерла, прислушиваясь, никакого проникавшего холодка она не ощущала. Схватив кузенов за локти, она протиснулась сквозь толпу и выбежала на улицу. Еще раз обернулась, улицы Хогсмида пусты, и Белла спокойно спросила. — Маккуори бывает в Клубе слизней? — Да, — сказал Регулус, не сводя глаз с дверей. — Он обещал прийти на следующих выходных, — добавил Барти. — Превосходно, проследите за ним. Его знания бесценны для Повелителя. Регулус и Барти кратко кивнули и забежали, проводив их, Белла поспешила покинуть Хогсмид. Милорд должен узнать первым! Куда раньше, чем Руквуд успеет сообщить ему! — Стой, невидимка! Звонкий мальчишеский голос прорезал тишину, Белла в гневе обернулась. — Я, Гилдерой Локхарт, самый лучший волш… Оглушающая вспышка разнеслась по округе, желторотый мальчишка кубарем покатился по земле, измазав белокурую шевелюру в грязи. Белла победно опустила палочку, как очнется, пусть для начала научиться нападать, а не болтать! Вдруг раскрылась дверь церкви, Белла направила палочку, когда выбежала Патил, бросила Оглушающее заклятье. Но она ловко увернулась и атаковала в ответ. Белла бросила в неё молнии и напоролась на крепкий щит. Следующим выскочил рыжий мракоборец, резвым движением заслонил Патил и выпустил путы. Белла мигом сожгла их, швырнула огненную вспышку, как вдруг её пронзил холодок. Схватившись за голову, она начала оседать, пока злой голос в голове твердил. — Я не вижу тебя, но я тебя слышу. И ты никуда не денешься! Постепенно выходили остальные мракоборцы, держа искрившиеся палочки вперед. — Появишься еще раз, и тебе, и твоему хозяину нездоровится! Появлялись и преподаватели. Макгонагалл, решительная, как никогда. Грозно насупившаяся Спраут. Флитвик, пугающе злой, несмотря на рост. И бледный, как смерть, Слагхорн. — Мы вас достанем, рано или поздно! Вы за все грехи ответите! Прежде чем вышел Дамблдор, Белла трансгрессировала. От резкого перехода заложило в ушах и закрутило изнутри, но дрожащими пальцами Белла коснулась Метки. Милорд должен узнать! 1. Скотты — кельтские племена, делившие с пиктами Шотландию, и неустанно с ними воевавшие. В конце концов именно они одержали верх, образовав единое королевство и нынешнее название «Scotland»; 2. Рагнар Лодброк (ум. 865 г) — легендарный датский викинг, чьи потомки основали династии Мунсё и Кнютлингов. Наводил ужас морскими набегами Францию и Англию, где и погиб. Во время битвы с королем Нортумбрии попал в плен и был сброшен в яму со змеями. Стоит отметить, что реальных доказательств его существования нет, и ученые больше склоняются к тому, что он собирательным образов многих вождей викингов; 3. Марджори Брюс (1296-1316) — единственная дочь короля Роберта Брюса от первой жены Изабеллы Марской, во время противостояния отца с Эдуардом I попала в английский плен, где и пробыла до битвы при Бэннокберне. Её отпустили в Шотландию в обмен на знатных английских пленников, где она вышла за лорда Уолтера Стюарта. Но вскоре, находясь на последнем месяце беременности, погибла, упав с лошади, впрочем, её сын выжил и стал королем Робертом II; 4. Яков IV (1473-1513) — король Шотландии в 1488–1513 гг., сначала подобно предкам враждовал с Англией, даже поддержал самозванца Перкина Уорбека, но затем сдал его Генриху VII и заключил мир, закрепленный свадьбой с его дочерью Маргаритой. Однако вражда снова возобновилась, когда королем стал Генрих VIII, еще не имевший сыновей. И тогда Яков воспользовался отлучкой Генриха во Франции, напав на Англию. Но в битве при Флоддене погиб, а его окровавленную рубашку подарили Генриху; 5. Адрианов вал — стена, построенная в 122-128 гг. нашей эры римским императором Адрианов, дабы защитить границы от скоттов и пиктов; 6. Перси — английский дворянский род, владевший когда-то герцогством Нортумберленд. Во времена независимости Шотландии охраняли северные границы; 7. Готика — период в истории средневекового искусства в 13-15 века, получил свое имя от германского племени готов. Для него характерны огромные соборы с высокими шпилями и множество статуй разных существ и чудовищ. Самый известный пример такого собора — Норт-Дам де Пари; 8. Романский стиль — стиль в архитектуре и искусстве в 11-13 века, происходит от названия Рима. Для него характерны тяжелые стены и колонны, и окна-бойница под крышами, в подобных соборах нередко прятались во время вражеских нападений; 9. Святой Себастьян — христианский святой, бывший римский легионер. В наказание его привязали к столбу и расстреляли из луков; 10. Германцы, к которым принадлежали англы и саксы, верили в тех же богов, что и скандинавы; 11. Девятый легион — один из древнейших римских легионов, созданный еще Цезарем для завоевания галлов. Его героическая история закончилась приблизительно в 120 году нашей эры, когда он отправился в Шотландию для усмирению непокорных кельтов и бесследно пропал в полном составе. Собственно после его гибели римские императоры прекратили экспансию на север и построили стену; 12. 24-27 метров; 13. Миде — королевство в центре Ирландии, просуществовавшее с 1-го по 12-тый века. На его землях располагается священный холм Тара, на котором короновались Верховные короли Ирландии; 14. Финн Маккул — герой кельтских мифов, предводитель отряда фениев, что призывались тем или иным королем на службу. В отличие от многих мифических героев Финн отличался не только силой, но мудростью и хитростью, а временами даже жестокостью. По легендам, он не умер, а уснул вечным сном в пещере и проснется, как настанет смертный бой; Оссиан или Ошин — сын Финна Маккула от богини Садб, легендарный бард. Самая известная история связывает его морской богиней Ниам, ради которой он покинул владения смертных и оказался на её острове Вечной юности. Но оставив её и вернувшись в Ирландию, он вдруг обнаружил себя дряхлым стариком и узнал, что прошло много лет, пока он отсутствовал; 15. Кордовский халифат — арабское государство на территории Испании и Португалии, существовавшее в 929-1031 гг. Распался на ряд эмиратов, самым значительным из которых стал Гранадский; 16. Существует библейская притча о господине, давшему золотые монеты, называемые талантами, своим рабам. Первые двое вложили деньги в торговлю, а третий закопал его в землю, дабы прикарманить деньги хозяина. Оттуда и появилось выражение «зарыть талант в землю».