***
Дни сменялись друг за другом, солнце лениво прогревало холодеющую землю и быстро уходило за горизонт. Ночами изо рта вырывались клубы пара, мороз кусал за бока, и руки замерзали. Кэю приходилось ближе подсаживаться к костру и сжиматься как можно сильнее, чтобы сохранить тепло. Суставы немного начинало ломить от холода, слегка побаливала спина. Полузабытые старые раны вновь напоминали о себе. Контэ ничего не оставалось кроме того, чтобы терпеть и беречь себя от резких движений. Взятые в спешке настойки тоже неплохо помогали. Его боль, знакомая и отупляющая, все реже проявляла себя — быть может от того, что он находился далеко от больших скоплений Святой силы. Поблизости не было ни благородных, уходящих вверх крышей храмов, ни крупных поселений с более скромными церквушками. Ничего больше не подпитывало силу инквизитора, лишь его угасающая вера в Церковь и вынужденная привязанность к инквизиции. «Вера» — сильно сказанное слово. Уже давно его душа остыла и больше не горела праведным желанием очистить земли Грандосса и всего Континента от Тьмы. Кэй делал вид, что все еще привержен Отцу, но во время богослужений его сердце оставалось глухим и бесстрастным. Оттого и силы таяли с невероятной скоростью. Давно уже он перерос юношеские амбиции, рвения, горячие мечты. Канули в лету те благородные стремления и желание завоевать всеобщее уважение, добиться мнимой справедливости. Теперь Кэй словно стоял на двух разных берегах реки одновременно из-за своей нерешительности и страха что-то менять. Он метался, не знал, что делать. Церковь не прощала ни предательства клятв, ни отступления от службы. Стоит сделать одно неправильное движение — и он рухнет вниз, в темную и холодную пучину неизвестности. До Норда оставалось не больше трех дней. Кэй ехал в молчаливом раздумывании. Из головы не выходили события последних дней в Хиратоне. Теперь, когда удручающая пелена усталости и гнева спала, он мог размышлять трезво, не кидаясь, как бешеный зверь, на любое движение. Контэ запоздало понимал, что, возможно, стоило лучше сдерживать себя, выяснить реальное положение дел. Вывести Снора на чистую воду, в конце концов. Урсулгур все еще был благосклонен к нему, Кэй мог бы добиться своего. Потеря такого количества инквизиторов — не шутки. Он прокручивал снова и снова все, что знал об Оскибале и войне, но не мог найти ни малейшего оправдания тому, почему орден от защиты собственных границ перешел в наступление. Никогда ранее они не решались пойти на такой риск. Контэ лишь обрывками слышал новости с фронта: в последнее время войска Континента успешно теснили оскибальцев вглубь западных земель. Что же изменилось сейчас — непонятно. Его знаний было недостаточно, чтобы понять войну. Также недостаточно, как и знаний о Тьме. Кэй покосился на свои руки в черных кожаных перчатках и поморщился. В свое время он перекопал все архивы Хиратонской библиотеки, цеплялся за каждую крупицу информации, но все было тщетно. Церковь уничтожила все книги, в которых хоть как-то упоминалось использование Тьмы. Оставались лишь сухие выжимки из Цисадеи и пособий для инквизиторов. Кэй знал, как ее обезвредить и распознать Темных. Но нигде не было прописано как ею пользоваться. Возможно, оскибальцы научили бы его контролировать тьму? Иногда его душу одолевал панический страх — а вдруг оно вырвется наружу? Вдруг то, что копится внутри, дурманит разум и темнит вены на его руках, однажды овладеет им? «Тьма — последствие мерзкого греха, что таят в себе люди», — вот что о ней говорилось в священном писании. Контэ давно уже знал, что это не так, что Церковь специально ведет какую-то хитрую игру и пытается запугать людей чем-то страшным. Разве были опасны те безобидные женщины или подростки, которых он самолично предавал огню? Разве причинили бы вред те, кого он до умопомрачения пытал в холодных стенах пыточных? Они были людьми. Обычными людьми. С обычными человеческими чувствами, с обычными живыми и испуганными глазами, с обычным стремлением жить. Контэ не знал, что такое тьма на самом деле. Инквизиторы вбивали ему в сознание лишь свою истину. Жители окраин Грандосса с ненавистью провожали его взглядами, видя в нем врага. Но кое-что не давало ему покоя. Кэй видел людей, которые не могли контролировать свою силу. Вены на их лицах и руки полностью становились черными, глаза стекленели, кожа бледнела, а вокруг них кружила тьма, извиваясь в воздухе как пойманная змея. Ее потоки выходили со всего тела, с каждого сосуда, словно оно в одно мгновенье оказалось решетом с тысячью дыр. Тьма создавала угрожающее темное облако, постоянно шевелящееся и изменяющееся. Тьма могла становиться жесткой и твердой, разрезая плоть как клинок, а могла растворяться в воздухе и проникать в легкие, не давая дышать. Люди, не сумевшие справиться с ней, становились безумными от боли и страха, теряли свой разум, калечили и убивали всех, кого встречали на пути, видя в них опасность. Их тьма была настолько же неконтролируемой, как и они сами. Инквизиторы убивали таких людей сразу, не давая им даже малейшего шанса. Их даже не удостаивали сожжения. Просто загоняли как дичь и вырезали. Кэй боялся, что когда-нибудь это произойдет и с ним тоже. Его запас Святой силы иссекал, он не мог сдерживать тьму всегда. Он не имел ни малейшего понятия, что делать и как ею управлять. Даже спросить у кого-то он не мог — он сраный инквизитор! А в Хиратоне слишком много недобрых ушей… Биск фыркнул и внезапно остановился, насторожив уши и шумно втягивая ноздрями воздух. Его карие глаза тревожно заблестели. Кэй очнулся от своих мыслей и выпрямился, невольно щурясь и всматриваясь в лес. Никого не было видно, но Биск выглядел испуганно, не являясь трусливой лошадью. Его резкое изменение поведения внушало опасения. — Тише, тише, малыш. Что такое? — прошептал Кэй, ласково погладив коня по загривку. Тот вздрогнул и повернул голову в правую сторону дороги. Контэ чувствовал напряженные мускулы под кожей Биска и инстинктивно потянулся к мечу. Внезапно в глубине леса раздался визг. Звонкий, пронзительный, наполненный животным ужасом. Кэй вскинул голову и замер. Конь чуть отступил назад. Инквизитор нахмурил брови в нерешительности. Он пытался быстро сообразить, что делать в этой ситуации: «Стоит ли идти? Это не мое дело. Если там банда головорезов, то я один не справлюсь, лишь проблем наживу…» Крик повторился. — Помогите! — душераздирающе верещал чей-то голос. Среди деревьев скользнула чья-то взлохмаченная тень и скрылась в глубине леса. Она появилась лишь на доли секунды, но цепкий взгляд Кэя заметил ее. «Что-то не так», — пронеслось в голове. Он сделал несколько вдохов и выдохов, а затем пришпорил коня, свернув с проезжей дороги на мягкую лесную землю, покрытую опавшими листьями. Послышался хруст веток и сухой листвы. Биск пытался остановиться и повернуть назад, но Контэ уверенно вел его туда, откуда доносился крик, нервно оглядываясь. «И куда я лезу?» — мысленно выругался он, пригибаясь к шее Биска. Комки земли и грязи вылетали из-под копыт коня, сухие крючковатые ветки кустарников больно драли ноги всадника и цеплялись за шкуру животного, оставляя продолговатые полосы. В наступающих сумерках эти кривые ветви казались чьими-то страшными, когтистыми лапами, которые со всех сторон тянулись к Кэю. Внезапно среди толстых стволов деревьев завиднелся просвет, а затем Кэй выскочил на небольшую поляну, заросшую кустами дикой ягоды и густыми шапками мха. Биск прижал уши к голове, пританцовывая и хлеща себя хвостом по бокам, а инквизитор застыл перед открывшейся картиной. На противоположном краю поляны сновали волки, рыча и прыгая на ближайшее дерево. Они становились на задние лапы и остервенело царапали кору затупленными когтями. Их серая шерсть стояла дыбом, а морды были растянуты в оскале. С пасти капала слюна. Но в их поведении проскальзывало нечто странное. Среди хриплого горлового рычания слышался скулеж, они поджимали хвосты и огрызались друг на друга. Волки повернулись к прибывшему, скаля желтые зубы, и тогда Кэй смог их рассмотреть получше. «Это же шитсы!» — с удивлением отметил про себя Контэ, рассматривая монстров. Их глаза были иссиня-черными с зеленоватыми зрачками, а со рта исходила тьма, расплываясь в воздухе мутными пятнами. Ребра и острый гребень позвоночника просвечивались под облезлой шкурой. У некоторых из них были видны бурые пятна крови и слипшиеся клочки шерсти. Голодные, злые и изнеможенные твари. Шитсами называли созданий, попавших под влияние разрушительной Тьмы. Что-то извне «заразило» их и свело с ума, от чего они превратились в злобных монстров, ищущих пропитание для себя и своего «вожака» — того, из-за кого они и стали такими. Обычно они издыхали от истощения своих жизненных сил, но на это могли уйти годы, а жажда крови и голод наталкивали их нападать на людей. Но в последнее время никто из жителей этого округа не жаловался на шитсов, откуда же они могли взяться? «Занятно. Так свирепы, что даже меня не боятся. Редкий случай», — хмыкнул Контэ, смотря на то, как волки сгрудились вместе, сверкая мутными глазами. В темноте они казались одним большим живым существом с сотней зубов, постоянно двигающимся и подвывающим. Подняв взгляд, Кэй попытался рассмотреть дерево, на которое несколько минут назад с остервенением прыгали шитсы. Во мраке оно величественно возвышалось над поляной, раскинув громоздкие голые ветви. Инквизитор едва ли мог хорошенько разглядеть его. Он бросил свои безуспешные попытки и выпрямился. «Раз уж эти твари мешают мне подойти, то нужно расчистить путь. Если там кто-то сидит, я его увижу вблизи», — решил Контэ. Кэй чувствовал на себе голодные взгляды монстров, но без всякого страха спрыгнул с коня и положил руку на пояс. Раз уж обнаружил тварей — будь добр расправиться с ними. Он сжал рукоять меча и вытащил его из ножен. Лениво блеснула сталь. Волки зарычали громче и прижали уши к голове, извиваясь и щелкая гнилыми зубами, но не отступили, пуская слюни на столь манящую добычу. Лишь исходящая от Контэ энергия инквизитора сдерживала их, но и то недолго. Один из шитсов, наиболее крупный и с широкой квадратной мордой, не выдержал первым. С гортанным рыком он побежал к Кэю, отталкиваясь мощными лапами от земли и раскрыв пасть с рядом огромных зубов. По влажной шерсти вперемешку со слюной текла тьма, оставляя размытые полосы. Вслед за здоровяком ринулись остальные волки, приободрившиеся и набравшиеся смелости. Их глаза нездорово блестели. Кэй резко взметнул клинок вверх. Через мгновение поляну огласил дикий визг, и кровь брызнула на вялые остатки травы. Бездыханное тело монстра с глухим стуком упало на землю. Глотка шитса была перерезана и обожжена, из нее вытекала густая темная жидкость. Контэ усмехнулся и выпрямился. Лезвие меча сверкало золотистым пламенем, а за спиной инквизитора вспыхнуло яркое свечение, словно сошедшее с небосвода солнце озарило лес. Волки оторопели и попятились назад, поджав хвосты, но уже было поздно. Теперь Кэй перешел в наступление. Он молча рванул вперед и ударил ближайшего шитса по шее. Святая сила заискрила в воздухе и легко разорвала плоть существа, пронизывая его насквозь, а потом оно упало замертво. Яркие всполохи пронзали темноту. Меч, усиленный энергией, с легкостью ломал кости монстров, рассекал их плоть и выбивал из них дух. Но подгоняемые голодом и злобой, волки не желали сдаваться. Они с визгом кидались снова и снова, топча перед собой тела павших шитсов. В какой-то момент Контэ не заметил, как один из них подобрался сзади и вцепился в его ногу. Инквизитор моментально развернулся и ударил монстра по голове боковой стороной меча. Святой огонь опалил шерсть шитса и тот с истеричным воем отскочил, мотая головой из стороны в сторону и тря лапой морду. Запахло паленой шкурой. Один удар — и волк распластался на земле в луже собственной крови. Когда последняя темная тварь свалилась на траву с широко разинутой пастью и перебитым хребтом, дергаясь в предсмертных судорогах, Кэй тяжело вздохнул и оперся на рукоять меча, который больше не светился ярко-желтым огнем. Внутренности Контэ жгло огнем, а руки онемели. Из груди вырывалось хриплое дыхание. Святая сила сжирала его изнутри, а теперь, после столь большого расхода энергии, он и вовсе чувствовал себя, как раздавленный кусок мяса. К этому отвратительному состоянию добавлялась ноющая боль от укушенной ноги. «Вроде не серьезно. Хорошо, что эта тупая тварь схватила за сапог, а не за штаны, — вздохнул Кэй, рассматривая пожеванный кожаный сапог, на котором виднелись следы клыков. — Сильно хватанул. Мразота.» Но расслабляться было еще рано. На поляне лежали трупы шитсов, но не было их вожака — того, кто и заразил их всех превратив из обычных зверей в их извращенное больное отродье. Обычно такие монстры всегда ходили вместе. Это могло означать лишь одно — главная тварь была где-то неподалеку. У Кэя оставалось слишком мало сил, чтобы противостоять еще одному врагу, тем более по-настоящему опасному. А если оно найдет его, то… Внезапно сверху что-то зашуршало. Контэ, охваченный страхом, резко вскинул голову наверх и поднял меч, но на него с толстой ветки дерева смотрело бледное перепуганное лицо ребенка, хлопая невинными глазенками. «И ради этого я расходовал свои силы?», — брезгливо сморщился Кэй, опуская оружие и уперев руку в бок. — Эй, слезай с дерева, я тебя не трону, — рыкнул он, щурясь. — Я-я не могу… — тихо пискнул девчачий голосок сверху. Кэй вопросительно изогнул бровь: — В чем дело? Шитсы покусали? — Нет, я в-высоты боюсь… Кэй вымученно закатил глаза и вздохнул. Не оставалось ничего, кроме как лезть на это проклятое дерево! Уж явно не такого он ждал после боя с темными тварями. Бросать девчонку тоже не хотелось — не зря же «спасал» ее. Ствол дерева оказался сухим, бугристым и треснутым. Кора торчала в разные стороны острыми чешуйками, а нижние ветки тяжело пригибались к земле. Кэй обошел дерево несколько раз, прежде чем нашел удобное место для подъема. Ухватившись одной рукой за ближайшую ветку, он оттолкнулся от земли и уперся ногами в ствол, подтянулся и аккуратно залез на широкую ветвь. Девчонка, маленькая и с волнистыми пшенично-желтыми волосами, сидела чуть выше, вцепившись руками в шершавую кору и разглядывая Кэя своими огромными светлыми глазами. Инквизитор поднялся, вновь подтянулся и уперся в разветвление ствола, а после протянул руки. — Давай сюда, — приказал он. Девочка вздрогнула и сжалась, неуверенно отлипая от своего места. Она замялась, со страхом посматривая то вниз, то на протянутые руки, не решаясь двинуться. — Быстрее! — не выдержал Кэй, раздраженно цокнув языком. Она тихонько вздохнула, зажмурилась и спрыгнула с ветки на руки Кэя. Контэ охнул и покрепче схватил легкое тельце, слегка покачнувшись. Девочка, казалось, даже дышать перестала, вцепившись за его одежду. Ее мелко трясло, но она не проронила ни слова. Кэй нахмурился и глянул вниз. А вот опуститься на землю оказалось гораздо сложнее, чем залезть наверх! В темноте инквизитор плохо видел очертания веток, по которым забирался до этого, ему приходилось очень медленно, на ощупь находить путь назад. Одной рукой он придерживался за ствол дерева, а второй, грубо держа за пояс, прижимал к себе девчонку. В какой-то момент одна нога оказалась слишком близко к краю и соскользнула с ветки. Кэй почувствовал, как теряет равновесие и заваливается вбок. Он судорожно попытался ухватиться за что-нибудь рукой, но вместо этого лишь ободрал ладонь о ствол дерева. В следующее мгновение он с громкими ругательствами рухнул на землю, выпустив из рук ребенка. Послышался хруст. Кэй снова извергнул из себя поток брани, елозя и держась за голову, которая слегка кружилась после падения. Приземлился он на кучу опавших листьев и мелких веток, хрустящих от каждого движения. Кэй шумно выдохнул, полежал пару минут, бессмысленно смотря в темнеющие переплетения веток наверху и ощущая, как холод пробегает по спине, и приподнялся. Голова прояснилась, но вот спину слегка ломило. Инквизитор осторожно повернулся и рассмотрел в темноте маленькую фигурку, сидящую неподалеку. — Эй, ты в порядке? — спросил Кэй, потирая затылок. Девчонка молча кивнула и поднялась с земли, шмыгнув носом и отряхивая темное платье от грязи и сухой травы. Ее рукава были слегка порваны и измазаны землей, но в целом она не выглядела травмированной, в отличие от Кэя, который едва поднялся с земли и охнул от ноющей боли в травмированной ноге, которая после падения ощущалась еще острее. «Мне ведь так не хватало всех этих проблем, — саркастично подумал Кэй, молча беря за шкирку девочку и с прихрамыванием таща ее к лесной опушке. — Лучше б ее шитсы сожрали.» В сумраке было не видно ни окровавленной земли, ни охладевших трупов монстров с перерезанными глотками. Над поляной тяжело витал запах смерти, оседавший в легких, как дорожная пыль. Контэ грубо вел за собой девчонку, когда внезапно не наступил на что-то мягкое и тошнотворно склизкое. Он лишь брезгливо поморщился и пошел дальше. Девчонка, однако же, сжалась еще больше, и явно юной особе еще рано было видеть и слышать все произошедшее, но Кэя это мало волновало. Он свистнул несколько раз, и откуда-то из кустов вылез Биск, пожевывая остатки жухлой, побитой морозом травы. Конь, дергая ушами, недоверчиво покосился на новую спутницу, громко фыркнул и махнул хвостом, но послушно подошел к Кэю и ткнулся носом ему в плечо. Тот похлопал Биска по шее. Контэ небрежно закинул девочку в седло, а потом и сам залез, поморщившись, когда поврежденная нога заныла вновь от чрезмерного беспокойства. — Где ты живешь? — слегка резко спросил Кэй, взяв в руки поводья. — В-в Ените… — промямлила девчонка. — Это недалеко отсюда, я просто… просто… Малышка всхлипнула и зажмурилась. Кэй закатил глаза и хмыкнул, безучастно ударив коня пятками в бока. Впереди предстояла тяжелая дорога. Когда они выехали вновь на проезжую дорогу, Кэй краем глаза заметил что-то, мелькнувшее в кустах, и напрягся, но стоило ему резко повернуть голову и положить руку на пояс, как видение исчезло. Контэ нервно дернул плечом, внимательно всматриваясь в лес, и пришпорил коня. Почему-то теперь лес казался устрашающе холодным, неприятным, хищно всматривающимся в путников и скалящим оголенные наступающей зимой ветки. — Я не знаю, где находится это твой Енит, так что тебе придется указать мне путь, — буркнул Кэй, еще раз окинув взглядом дорогу и убеждаясь, что ничего опасного рядом нет. — Хорошо, — шмыгнула носом девчонка. До Енита ехать оказалось недалеко. Столь маленькая одинокая деревушка, о которой Контэ не слышал даже ни разу в жизни, могла называться редкостью. Обычно поселки располагались кучками, рядом друг с другом, а тут люди жили в глубине леса, окруженные лишь скрипучими деревьями да разного рода живностью. Инквизитор ехал молча, с трудом удерживая свое внимание на дороге, а девчонка, дрожа то ли от холода, то ли от страха, сидела рядом. Сначала она боялась даже дышать громко, лишь едва заметные облачка пара выдавали в ней живого человека. Потом она стала украдкой поглядывать на Кэя, слегка поворачивая маленькую голову. Она с интересом наблюдала за ним, но стоило Контэ опустить взгляд, как она тут же дергалась и отворачивалась, от чего тот лишь насмешливо фыркал. В конце концов, девчонка нашла себе новое занятие — она аккуратно запустила руки в гриву Биска и принялась перебирать жесткие лошадиные волосы. Это пришлось ей по душе, и спустя пару минут она вовсю игралась с темными прядями волос. — Меня, кстати, Мари зовут, — немного успокоившись, тихо проговорила она. — Угу, — отозвался Кэй. Мари прыснула от смеха и уже смелее посмотрела на Кэя, но тот никак не отреагировал. Она глянула на огромное золотое солнце, вышитое на его груди, и изумленно округлила глаза: — Дядя, а ты что, инквизитор? — Да, — рассеянно ответил Кэй, не понимая причину ее столь искреннего удивления. — Я никогда не видела инквизиторов! Бабушка говорит, что они все плохие и страшные! — затараторила Мари. — А вот ты хороший! Теперь уже Кэй удивленно посмотрел на нее и изогнул бровь: — Никогда не видела? Хм… Хоть инквизиторы и не часто обходили окраины территорий, но изредка все-таки появлялись во владениях того или иного округа. Но как же так получилось, что девочка, которой на вид было лет семь, ни разу не видела никого из них? Ситуация показалась Кэю подозрительно странной, но спрашивать что-то дальше у Мари он не стал. — Вот тут я живу! — встрепенулась Мари и заулыбалась, тыкая пальцем куда-то вперед. Показались огни деревни и тонкие струйки дыма, поднимающиеся в небо. Кэй с облегчением вздохнул и потер голову. Было уже очень поздно, и усталость наваливалась на него тяжелым грузом. «Поскорей бы лечь где-нибудь», — слегка прикрыл глаза Контэ, мечтая о том, как завалится на кровать и уснет. Даже голод отступил перед внезапной сонливостью и изнеможением. Кэй въехал в деревню молча. Но стоило ему это сделать, как из нескольких домов показались взволнованные лица сельчан. Увидев Мари и грозную фигуру инквизитора, их лица вытягивались в изумлении, и они тут же захлопывали двери. Спустя какое-то время, из домов снова начали выходить люди. И настроены они были не доброжелательно. Рослые мужчины крепко сжимали вилы и топоры в руках, а женщины, испуганно поглядывая в сторону инквизитора, прятались в домах, уводя за собой детей. Кэй всем своим нутром чувствовал, как десяток свирепых взглядов вонзался в него, как куча иголок, и залезал под кожу. Ладони его рук слегка вспотели. Контэ помог спуститься Мари с коня и с легким удивлением посмотрел, как она ловко спрыгнула на землю и бодро побежала куда-то. Он расправил плечи, выпрямился и похлопал Биска по мускулистой шее. «Теперь осталось найти старейшину здесь и попросить остановиться на ночь. Боже, ну и захолустье, а я-то думал, что уже все дрянные уголки Грандосса видел», — мрачно размышлял Кэй, с непривычной медлительностью привязывая Биска к какому-то столбу и взглядом цепляясь за ближайшие дома. Но стоило ему повернуться, как он увидел жителей деревни, с ненавистью взиравших на него. Они окружили чужака и грозно выставили перед собой оружие: какие-то палки, копья, вилы, топоры и кухонные ножи. — Эй, пес Церкви, чего ты тут забыл? — гаркнул один из мужиков, выйдя вперед. В одной руке он сжимал копье, а во второй факел. Его озлобленный взгляд впился в инквизитора, будто пытаясь прожечь насквозь. Кэй напряженно уставился на людей. — Я просто спас эту девчонку и хотел переночевать здесь, — хрипло проговорил он и кашлянул, с презрением осматривая собравшихся. — Ага, знаем мы таких. Проваливай отсюда, шакал! — поддержал первого мужчину второй, грозно махнув факелом. — Не надобно нам таких помощников! — Ты нам воду в уши не лей. Вы, церковные ублюдки, ничего просто так не делаете! — рыкнул кто-то из толпы. Со всех сторон стали доноситься взбудораженные голоса: — Точно-точно! Нечего инквизиторам тут делать! — Катись откуда пришел! А то худо будет! — Нигде от вас спасенья нет! — Вас, тварей, только на куски и рубить! Толпа медленно приближалась, махая факелами и оружием. Будто Кэй был диким зверем, которого вот-вот поймают охотники и сдерут шкуру. Да вот только испугается ли зверь, выросший среди огня? — Вы угрожаете служителю Церкви, только посмейте тронуть меня и от вашего ничтожного поселения только угли останутся, — прошипел Кэй, вытащив меч из ножен и направив его в сторону толпы. Гнев забурлил в крови, поднимая едва сдерживаемое желание убить пару-тройку человек от подобного отношения. «Как вы, деревенский сброд, смеете что-то говорить мне? — глаза инквизитора сощурились. — Я стою больше всех вас вместе взятых.» — Да? А кто тебя тут искать будет, а? — загоготали сельчане. Кольцо сужалось, но Кэй и не думал отступать назад или поддаваться натиску. Он уверенно держал перед собой меч, встав в стойку и исподлобья смотря на оскаленные лица мужчин. Мышцы ныли от напряжения. Если Контэ досталась доля быть убитым какими-то деревенскими уродами, то он не позволит им увидеть и тени страха на своем лице. Их было чуть больше дюжины, и численное превосходство было очевидным. Ни фехтовальное мастерство, ни опыт в сражениях, ни даже Святая сила не дали бы ему и малейшего намека на победу. Ситуация резко накалилась и угрожала выйти из-под контроля. Кэй, пребывающий на грани своих сил, уже приготовился к схватке, но внезапно толпа зашевелилась и расступилась, и вперед вышла седовласая старуха с суровым лицом. — Чего вы тут устроили, тупицы?! — рявкнула она, взмахнув рукой. — Этот человек спас Мари от стаи шитсов, а вы чествуете его подобным образом! Совсем сдурели! — Но как же, это ведь инквизитор, он наверняка… — А ну закрой рот, щенок! — яростно прохрипела старуха. — Он может и прихвостень Церкви, но без него моя внучка уже была бы растерзана теми тварями! Мужчины стали переглядываться и о чем-то перешептываться, метая полные злобы взгляды в сторону Кэя, но оружие не убирали и не отступали. — Да, не трогайте дяденьку инквизитора! — внезапно выбежала из-за спины старухи Мари и встала перед Кэем, широко размахивая руками. — Он хороший! Он спас меня! И он вовсе не хочет кому-то зла делать! — девчонка смешно хмурила брови и надула губы, грозно смотря на сельчан. Кэй слегка приподнял брови, смотря на маленькую фигурку, отчаянно пытавшуюся защитить его. — Пойдите по домам, плешивые, — гаркнула старуха и уперла руки в бока. Толпа заволновалась, слышались недовольные возгласы, но стоило женщине обратить взгляд на возмущающегося, он тут же затихал и пытался скрыться с ее глаз. Через какое-то время троица осталась в одиночестве на улице, но то и дело можно было заметить в окнах чьи-то силуэты, которые наблюдали за происходящим. Кэй убрал меч в ножны и с уважением склонил голову: — Благодарю вас. — Нечего благодарить, — проворчала старуха и окинула Кэя цепким взглядом, после чего фыркнула. — М-да, выглядишь, милок, не очень. Пошли-ка со мной, и коня своего возьми. Контэ недоверчиво покосился на нее и не спешил идти следом. — Не бойся, не укушу. Кусать-то нечем! — криво ухмыльнулась старуха, демонстрируя желтые зубы и несколько дыр во рту. Кэй натянуто улыбнулся, не понимая, как расценивать эту шутку, но злить женщину не хотелось. Он отвязал Биска и аккуратно пошел следом за горбатой старухой. Мари прыгала вокруг него и смеялась. «По тебе и не скажешь, что ты недавно боялась посмотреть в мою сторону», — язвительно подумал Кэй, наблюдая за резвящейся девчонкой. Его всего слегка потряхивало от пережитого, лицо еще больше побледнело, а руки судорожно сжимали уздечку Биска, но Контэ старался не подавать виду своей слабости. Троица подошла к ухоженному деревянному дому. С одного взгляда на него становилось понятно, что жил тут очень уважаемый местными человек: по сравнению с другими обветшалыми домишками, этот выглядел просторно и даже красиво. Было заметно, что дом часто ремонтировали. Двери почти не скрипели, на окнах красовались новые ставни, а ступени возле порога не успели даже протоптаться. Старуха показала, где можно расположить коня, но в каждом ее слове или жесте сквозил приказной тон. Ей явно было не в первой раздавать указания, более того, она привыкла к этому. Дом встретил долгожданным теплом. Кэй почувствовал густой запах еды, трав и чего-то еще. Слегка сладковатый и нежный аромат доносился со всех сторон, он окутывал с головой, даруя незнакомое приятное чувство где-то в глубине души, поднимая давно забытые образы прошлого. Но Контэ встряхнулся, отгоняя наваждение, прошел следом за старухой на кухню и сел за стол. Хозяйка дома расположилась напротив него, а Мари хотела было пристроиться рядом с Кэем, но внезапно старуха метнула на нее рассерженный взгляд. — Иди в свою комнату и не высовывайся, — проскрипела она, обращаясь к Мари. — Но, бабуль… — Никаких «но»! Мы еще поговорим с тобой, бесовка. — Ну пожалуйста, бабуль, ну позволь мне чуть-чуть посидеть с дядей инквизитором! Я завтра весь день буду дома сидеть и никуда не выйду без разрешения! — заканючила Мари, перебирая свои пальцы. — Ты что, торговка хиратонская? Пошла вон отсюда! — стукнула кулаком по столу старуха. Мари надула губы, но послушно слезла со стула и потащилась куда-то вглубь дома. Старуха проводила ее строгим взглядом, хоть в глубине тусклых глаз и светилась теплота, покачала головой и обратилась к Кэю, который все это время тихо сидел и наблюдал за происходящим. — Я признательна за то, что ты спас эту паршивую девицу, — проворчала она, — Но не думай, что я тебя приму с распростертыми объятиями только из-за этого. Таких как ты, милок, тут не жалуют. Кэй пожал плечами. Ему было не привыкать к подобному отношению со стороны жителей окраин, хоть сегодняшний прием и оказался намного жестче, чем обычно. Он почувствовал, как голова наливается свинцом, но скрестил руки на груди и поднял взгляд на хозяйку дома. — Я так понимаю, вы тут старейшина. Я хотел бы просто переночевать здесь, а завтра я продолжу свой путь и не побеспокою вас более. Старуха одарила его насмешливым взглядом и кивнула: — Так и быть. Услуга за услугу. Хотя, постой… Ты выглядишь так, будто подох пару дней назад, не могу смотреть на это. Подожди-ка здесь, — с этими словами она поднялась и с шаркающей походкой подошла к печи, погремела посудой, буркнула себе что-то под нос, а потом развернулась и подошла обратно. — На, поешь, доходяга. А я пока приготовлю тебе комнату. Кэй невольно прикоснулся пальцами к впалым щекам и кивнул, нехотя соглашаясь со словами старухи. Это, безусловно, ударило по его самолюбию, но и отрицать очевидное он не мог. Перед ним на столе стояла глубокая глиняная тарелка с аппетитно пахнущей похлебкой. В густом золотистом бульоне плавали кусочки разваренного мяса. Рядом лежал румяный кусочек ржаного хлеба. Кэй повел носом и вдруг почувствовал спазм в желудке. Заглушаемый до сей поры голод вырвался наружу, и инквизитор со зверским аппетитом принялся за еду. Комната, выделенная Кэю, оказалась довольно небольшой, но в ней было очень чисто и тепло. Возле окна стояла кровать с шерстяным одеялом, а рядом с ней располагалась слегка потертая табуретка. У противоположной стены сгрудились какие-то железные кастрюли, банки, деревянные ведра и подобие треснутого стола. Они были небрежно отодвинуты и накинуты старой рваной тряпкой. Кэй сухо поблагодарил старуху и, дождавшись, когда она уйдет, закрыл дверь изнутри на засов. Изнуренный дальней дорогой, боем с шитсами и агрессивной встречей со стороны крестьян, он наскоро разделся, положил кинжал рядом и рухнул на кровать. Едва его голова коснулась подушки, сознание Контэ отключилось.***
— Я уже сказала тебе, доходяга, здесь таких как ты не жалуют. И Церковь эта ваша не в почете, — хмыкнула старуха, сев напротив Кэя за обеденным столом и придвинув к себе кружку с травяным отваром. — И в кого ж вы тогда веруете, раз не принимаете Отца? — не без интереса спросил Кэй, вертя в руках кусок лепешки. Пелена усталости спала с него, и выглядел он намного лучше, чем прошлым вечером. Поврежденная нога слегка доставляла неудобства и ныла при передвижениях, но Контэ специально берег ее. Утро выдалось солнечным, лишь пара белых легких облаков затеняли лазурное небо. Кухня была наполнена светом и ароматом свежей еды. Только происходящие в ней разговоры омрачали атмосферу. — Так вам все и расскажи. Какой прок мне говорить это шавке Церкви, а? Чтоб потом вы пришли и поубивали тут всех? — А вы не думаете, что если бы я хотел, то ваша гнилая деревушка сгорела бы и так? — язвительно огрызнулся Кэй и кинул грозный взгляд на бабку, которая, казалось, совсем не впечатлилась. — Многовато ты о себе возомнил, доходяга. Коли свой язык не будешь за зубами держать — точно плохо кончишь, — холодно отрезала старуха. Ее покрытое морщинами и глубокими складками лицо походило на каменное уродливое изваяние горгульи, которыми в последнее время увлеклись многие архитекторы в крупных городах. Огрубелые пальцы сжимали маленькую чашку, из которой все еще поднимался дым. Она, казалось, не воспринимала угрозы Кэя как что-то серьезное и заслуживающее внимание, и потому спокойно продолжала пить травяной чай, отмахнувшись от него, как от надоедливой мухи. У Кэя подобное пренебрежение к своей персоне вызывало лишь раздражение, которое он не мог просто так скрыть. Напряженно сведенная челюсть, взгляд исподлобья и скрещенные руки на груди — каждое движение пропиталось неприязнью и колкостью. Старуха, словно прочитав его мысли, хмыкнула, бросила на него оценивающий взгляд и, видимо не удовлетворенная переменчивым настроением своего гостя, бросила: — Я тебя вчера спасла от расправы, но одно мое слово — и ты будешь гнить где-нибудь в лесу, ты меня понял? Оставь свои пугалки для кого-нибудь другого. Кэй помрачнел и стиснул зубы, подавляя в себе накатывающее желание подняться и перерезать старой суке горло, а потом сжечь всю их вонючую деревеньку. Но приступ агрессии удалось быстро подавить. Контэ тяжело выдохнул, помассировал точку между бровей и слегка прикрыл глаза. В голове всплыла другая тревожная мысль. — К слову, Мари вчера сказала, что ни разу не видела инквизиторов. Но я более чем уверен, что в этот округ наведывались несколько раз. — Это верно. Все дело в том, что мы новое поселение. Мы пришли сюда с юго-восточных земель чуть меньше десятка лет назад. О нашем существовании мало кто знает, тем более посланники Церкви. Кэй прищурился, вцепившись взглядом в старуху. — Но у вас тут были шитсы. Это опасные твари, почему вы не обратились за помощью? — А зачем? Мы привыкли жить с ними, знаем, когда они рядом и просто прячемся по домам. Всяко лучше, чем звать сюда инквизицию, — небрежно проронила старуха. — Это моя дуреха вчера в лес сбежала без спросу, вот и чуть было не попалась им в зубы. — Вот как, — медленно проговорил Кэй. Инквизитор с подозрением глянул на руки старухи, скрытые под толстым слоем льняной ткани и шерстяной накидкой, но промолчал. Вполне возможно, что эти люди были бежавшими Темными с тех земель, где когда-то устроили зачистку. Но проверять свою догадку Кэй не хотел и молча допил травяной отвар, ощущая какой-то терпкий привкус во рту. В конце концов, он не за этим ехал в эти края. — Не подумай, что я тебе все рассказываю лишь из-за спасения Мари или за красивые глазки, — внезапно сказала старуха. — Просто ты, милок, кажешься мне намного более умным, чем другие инквизиторы. Что-то в тебе есть. Кэй слегка наклонил голову и хмыкнул. Он не чувствовал себя каким-то другим или особенным. В своих глазах, он был даже хуже своих товарищей, потому что знал, что делает. — Ну или я старая дура. Узнаем это, если сюда наведаются ваши служители, — усмехнулась женщина и покачала головой, сильнее сжав кружку. На кухне воцарилась тишина, прерываемая доносящимися с улицы голосами людей и потрескиванием огня в печи. Солнечные лучи играли на стенах и слепили глаза. Кэй молча доел остатки своей еды и вышел из дома. Тотчас на него обратились взгляды крестьян. После недолгих приготовлений, инквизитор, наконец, забрался в седло, слегка шикнув от боли в ноге. Старуха стояла рядом и придерживала Мари за шиворот, чтобы та не путалась под ногами. Контэ замешкался и повернулся к старейшине: — Я направляюсь в Норд по одному важному делу. Не подскажете, сколько тут ехать до него? — Тут всего два дня пути. Если вернешься назад по дороге, то на развилке сверни налево, а потом езжай прямо. Там и будет Норд, возле реки Кхес. Кэй кивнул и, под колкие взгляды сельчан, двинулся в сторону выезда из деревни. Легкий ветерок дул в лицо, слегка развевая темные пряди волос. Мари замахала руками, крича в спину Контэ: — Пока, дядя инквизитор! Возвращайся еще! Но Кэй не обернулся. Норд встретил его блаженным спокойствием. Лес постепенно оставался позади, ландшафт становился более плоским, и окраины дороги были покрыты высокой жухлой травой. По обе стороны, куда дотягивался взгляд, простирались обширные поля, на которых то и дело виднелись не убранные тюки сена, а также сгорбленные фигуры крестьян. Стоящие рядом с дорогой сельчане поднимали головы и провожали взглядом одинокую фигуру в темном плаще, покачивая головами. Дышать в долине было по какой-то причине легче, а солнце ласково пригревало замерзшего инквизитора. Округ Зиоран состоял из нескольких деревень, расположившихся в этой долине, частью которых и являлся Норд. Енит на их фоне и вовсе выглядел блеклым, унылым и полумертвым захолустьем, не достойным даже мимолетного взора Церкви. Неудивительно, что его жители так долго прятались в тени. Что они могли предложить? Скудные припасы, которых едва хватало на свое пропитание? Кучка крестьян не представляла никакой угрозы, на них и огня жалко тратить, и ничего не заберешь с домов. А вот добыча покрупнее всегда привлекала внимание Церкви. Деревни Зиорана теснились близко друг к другу, отчего казалось, что вереница домов тянется бесконечно. Местные жители с интересом поглядывали на инквизитора, но нисколько не удивлялись. Некоторые приветливо махали ему, а потом возвращались к работе. От такого внимания Кэй незаметно напрягался и пытался не смотреть в их сторону. Ему было проще совладать с собой, когда вокруг витала настороженность и агрессия, а не лживое дружелюбие. Норд находился в самом конце. То и дело на улицах мелькали чьи-то спины и шапки, изредка доносились раздраженные голоса. Люди трудились без минуты покоя, из-за чего деревня превращалась в большой шумный муравейник, но стоило показаться инквизитору, как все вдруг остановились. Пару секунд длилась тишина, а потом люди хлынули к нему, тарабаня без умолку: — Слава Отцу, господин инквизитор прибыл! — Спаситель наш! — Мы так долго ждали посланника Церкви! У Кэя голова кругом пошла от их воплей. Если до этого местные жители лишь приветливо улыбались и провожали его взглядом, то теперь он был облеплен со всех сторон людьми разной масти! Они тянулись к нему, хватали за одежду, причитали и бормотали молитвы. Выглядело это слишком уж праздно и наигранно. — Эй, отвалите от меня! Я вам что, статуя божья?! — прошипел Кэй, вырывая свою одежду из цепких рук. Их прикосновения вызывали у него приступы почти физической боли, а голоса превратились в раздражающий гул. Но люди его не слышали и наседали сильнее, загораживая всю дорогу. Теперь вся та куча муравьев, снующая туда-сюда, собралась в одном месте. Их количество с ужасающей скоростью росло, они зажимали Кэя и отрезали ему все пути отступления. Контэ не вытерпел бы еще пару минут в подобном хаосе и не обошлось бы без применения силы, как вдруг среди монотонных голосов раздался чей-то басовитый крик: — Пожалуйста, отойдите от господина инквизитора! Дайте дорогу, у меня к нему дело!