ИМБА

       Шестьдесят пять лет — немалый возраст для шиноби. Чиё считала себя слишком старой, чтобы вникать в дела деревни, и на закате жизни её почти ничего не волновало. Кроме… — Повтори ещё раз, — попросила она юного чуунина, который пришёл к ним с Эбизо после полудня. — Этот человек сказал, что у него есть информация про вашего внука, старейшина Чиё, он хочет встретиться с вами после заката у лавки Вагари-сана. — Как он выглядел? — Как… торговец, — пожал плечами чуунин. — Лицо было закрыто. — Он заплатил тебе? — спросил Эбизо. — Да… — замялся чуунин. — Две тысячи рьё. — Покажи, — потребовала Чиё и тщательно изучила десять отданных ей купюр. Обычные деньги, не новые и с номерами не подряд. Была купюра, отпечатанная в Стране Молний, три купюры из Земли и две из Страны Огня, остальные из Страны Ветра. — Я пойду, — безапелляционно сказал Эбизо, когда подошло время назначенной встречи. — А он, — брат кивнул на чуунина. — Проследит издалека и доложит в случае чего. Оставшись в доме одна, Чиё погрузилась в воспоминания. Внук. Сасори… Ему должно быть уже… Совсем скоро исполниться двадцать семь лет. Время летит. Они не виделись целый цикл, двенадцать лет… Лишь иногда до неё доходили слухи о нём. Но ещё никто не приходил к ней, чтобы что-то сообщить о Сасори, которого она с пяти лет воспитывала сама, потеряв на войне сына и невестку. Тихий стук, разбивший тишину, заставил очнуться от наполнивших воспоминаний о её юном гении клана «Красных Песков» Акасуна. Чиё открыла двери, осветив одинокую фигуру, явно принадлежащую шиноби. — Чиё-баа-сама? — помялся незваный гость, который оказался совсем молод — не старше четырнадцати. — Я… У-ченик вашего внука Сасори-сама… Простите за поздний визит, но я пообещал учителю исполнить его последнюю волю. Сердце пропустило удар. Последнюю… волю? Значит?.. — Проходи, — посторонилась Чиё, пропуская в дом этого парня. Тот вошёл, осторожно оглядываясь по сторонам, и робко присел на циновку. Чиё увидела, что мальчишка был расстроен и даже не обратил внимания, что она прицепила к нему нити чакры на случай нападения. — Говори. — Сасори-сама попросил меня… передать его тело вам. Он хотел, чтобы вы сделали из него м-марионетку, которую передадите достойному. — Тебе? — прищурилась Чиё. — Кстати, как тебя зовут? — Я — Ичиго… И н-нет, что вы, Чиё-баа-сама, — помотал головой паренёк. — Я… я точно не достоин марионетки учителя. Я оказался совсем бесполезен… и не смог помочь… Вот… он запечатан здесь, простите, что побеспокоил вас такой плохой новостью, — положил перед собой свиток этот Ичиго, который совсем впал в депрессию и чуть не плакал. Чиё прицепила к свитку чакронить и подтянула ближе к себе. Изучила и всё же распечатала. Внутри было обнажённое тело красноволосого мужчины с большой оплавленной дырой на месте сердца. — Сасори… — выдохнула Чиё, узнавая повзрослевшего внука. Он… всё же помнил о ней, раз просил передать своё тело ученику?! — Как это вышло? — спросила Чиё. — Сасори-сама заманили в ловушку… — всхлипнул Ичиго. — Это сделал некто Орочимару. Он пообещал Сасори-сама помочь ему стать марионеткой. Я должен был оставаться в комнате и ждать, но… не утерпел. Было любопытно посмотреть, как будет… в общем, я прокрался в ту лабораторию. А там… Этот Орочимару воспользовался доверием учителя и… Мне лишь удалось похитить его тело и оторваться от погони. Учитель был очень сильным и даже с такой раной некоторое время был жив… Он попросил меня… Взял обещание. И вот я здесь… — бессвязно закончил Ичиго. — Я слышала про Орочимару, — кивнула Чиё. — Это нукенин из Конохи. Эта деревня отнимает всех, кто был мне дорог. — Я… тоже… у меня… — Ичиго вздохнул. — Сасори-сама говорил, что я напоминаю его в молодости, потому что у меня тоже нет родителей. Наверное… мне стоит оставить вас, чтобы вы… — Ты останешься, — сказала Чиё, припечатав мальчишку порцией Ки. — Ты останешься, чтобы присмотреть за моим внуком. — Присмотреть?.. — переспросил Ичиго. — Я собираюсь оживить его. — О-оживить? Но… — Это возможно с помощью моей особой техники ирьёдзюцу, которую сразу после того, как я её изобрела, отнесли к киндзюцу. — Запретным техникам? — ахнул Ичиго. — Да. Кишоо Тэнсэй — абсолютная техника ирьёдзюцу, техника перерождения в обмен на собственную жизнь. Я собираюсь применить её и оживить моего любимого внука, как всегда мечтала. — Невероятно! — прошептал Ичиго. — Ты поможешь ему после того, как всё произойдёт, и расскажешь о том, что я сделала. После применения техники он может быть слегка дезориентирован, для этого и будешь нужен ты. — А вы… умрёте? — Да. Я с удовольствием разменяю свою жизнь на жизнь Сасори, — Чиё положила руки в область грудины и начала вливать чакру. Ужасная рана на груди стянулась, мертвенная бледность начала проходить. Чиё испытывала гордость, что смогла завершить свой жизненный путь на такой ноте. — Живи, мой любимый внук… — успела прошептать она, прежде чем упасть в объятия Чистого мира, зная, что в момент, когда прекратила дышать и быть, Сасори сделал первый вздох в этом мире. Она уже не увидела и не услышала, как «ученик» её внука, погасив шаринганы, чуть печально улыбнулся и поклонился её телу. — Спасибо вам за урок, Чиё-баа-сама, я постараюсь улучшить эту технику настолько, насколько это возможно.

* * *

Рин открыла глаза от того, что почувствовала вливание чакры. Кто-то лечил её? Значит… — Тише, не дёргайся, пожалуйста, — попросил её мужской голос. — У нас не так много времени. — Кто ты?.. — она замерла, встретившись взглядом с алыми глазами. — Ша-шаринган? Ты — Учиха? — Да, — кивнул парень примерно возраста Обито. — Я брат Обито-нии-сана, лежи. — Впервые слышу про Учиха, который владеет ирьёдзюцу, — прошептала Рин, осматриваясь. Дом был очень странный. Потолок совершенно круглый. И пахло… землёй и песком. Рядом с собой она увидела ещё одного человека. Пожилую женщину, которая как будто спала или сидела, прикрыв глаза. Рин попыталась вспомнить, что случилось, и снова дёрнулась, вызвав недовольное шипение парня, который водил пальцами по её лицу. — Всё. — Где мы, Учиха-кун? — спросила Рин, потому что парень словно не собирался представляться. — Пока не в Конохе, но скоро будем там, — сказал Учиха. — Расслабься и смотри в глаза. Рин вздрогнула и поняла, что находится в иллюзии. — Так будет быстрей, чтобы всё тебе объяснить, Рин, у нас действительно очень мало времени, — успокоил её Учиха. — Ты была мертва. — Смерть?.. — Рин задумалась, и всё тело прошило ознобом. Она вспомнила! Шиноби Тумана. Захват. Похищение. Нохара могли стать носителями биджуу почти наравне с Узумаки, так ей говорила тётя Бивако. Какаши смог выследить их, но… его сил было недостаточно, чтобы справиться со всеми. Она не могла допустить, чтобы её снова… Чтобы снова… как тогда на войне… Она сама бросилась на то Чидори Какаши, чтобы умереть быстро и безболезненно. — Я обнаружил следы ментального вмешательства, — сказал Учиха. — Убрал всё. А теперь послушай внимательно. От этого зависит судьба всего мира. — Судьба... мира? — Со времени твоей смерти прошло почти полных девять лет… — начал историю Учиха. — Ты должна знать кое-что об Учиха. Мы… любим всего однажды, и эта любовь схожа с одержимостью. Обито на самом деле выжил. Ему помогли и сделали очень сильным. Настолько, что он может решать судьбу мира. Или развязать новую войну. И всё из-за тебя. — Из-за меня? — Он любит тебя настолько, что готов уничтожить мир, в котором тебя нет, — сухо ответил парень. — К счастью, он хранил твоё тело и существует запретная техника, которой было возможно оживить тебя. — Такая техника существует? — удивилась Рин. — Да. Ей владела старейшина из Песка. Мне пришлось выдать тебя за её внука, для которого она берегла эти знания. — Та женщина?.. — Да. Цена техники — жизнь. И сейчас я хочу знать, стоишь ли ты всех усилий, будешь ли сотрудничать добровольно или мне тоже надо будет наложить на тебя ментальные печати, чтобы скорректировать поведение. — И что мне надо делать? — Прошло девять лет. Тебе тринадцать. Обито двадцать два. Мы хотим привязать его к деревне. К Конохе, которую он оставил и в которую не вернулся, потому что на пути туда встретил вас с Какаши-саном. — Он… — Рин прикрыла рот. — Он видел, как ты погибла. И потерял связь с реальностью. Потерял связь с кланом и с Конохой. И возненавидел Какаши, хотя и не смог убить его. Лишь всех тех шиноби, которые тебя похитили. — Значит, если бы мы… Если бы я… — Рин сглотнула. — Если бы ты дралась до самого конца, а не трусливо покончила с собой, всё было бы иначе, — жёстко сказал Учиха. — Коноха получила бы сильного защитника, а не врага. Теперь тебе надо исправить всё, что ты наделала. Перед глазами замелькали события, которые произошли явно позже её смерти. Нападение Кьюби. Смерть учителя Минато и его жены Кушины-сан. Списки погибших, среди которых была и тётя Бивако. — Как? — Ты уже не сможешь вернуться в деревню как Нохара Рин. Но мы вернём тебя туда как представительницу клана Учиха из Рю. Там живут, можно сказать, гражданские Учиха, которые в своё время не пошли служить в Коноху, потому что не были шиноби. Иногда среди таких просыпается шаринган, иногда нет, но девушек оттуда часто берут в жёны, чтобы влить свежую кровь. Ты будешь жить с Кэйко-сан, она тоже из Рю. Она позаботится о тебе и скажет, что ты её племянница. Ты станешь невестой Обито. — Н-невестой? — переспросила Рин. — Да, до того, как тебе исполнится шестнадцать лет, никто тебя не выдаст замуж, не беспокойся. Просто будешь жить в клане, в Конохе, и будешь молчать о том, кем была раньше. Иногда Обито будет тебя навещать. — Меня не узнают? — спросила Рин. — Я свёл твои клановые татуировки с лица и чуть отрастил волосы, — сказал Учиха. — Переоденься. Я прихватил с собой женские вещи. Эти испорчены, да и не стоит оставлять следов. Рин кивнула и взяла то, что ей протянул Учиха, понимая, что уже не в иллюзии. — Как её звали? Эту старейшину… — спросила она, посмотрев на сидящую старуху, труп которой словно излучал довольство и счастье. — Чиё. — Я… Мне нужно будет сменить имя, верно? Можно взять имя той, что подарила мне новую жизнь? — Да, — согласился Учиха. — Это означает, что ты согласна? — Я согласна, — кивнула Рин. — Я сирота, а моя тётя умерла в день, когда было нападение Лиса. Но мы с ней мало общались, она редко находила время на меня. Обито умер, и во мне что-то надломилось... — Поэтому ты так легко рассталась с жизнью? — Я знаю, как это — быть в плену, — криво усмехнулась Рин, которую чуть передёрнуло, — и не хотела повторять этот опыт. — Ясно. Должен тебя предупредить… Обито всё же пострадал и его лицо несколько деформировалось, он даже стал носить маску. Не обращай на это внимания. — Я, вообще-то, на ирьёнина училась и представляю себе… — Хорошо, — перебил её Учиха, — в клане тоже есть хороший ирьёнин, ты сможешь продолжить обучение и работать в госпитале, если пожелаешь. — Правда? — спросила Рин. Точнее, уже Чиё. — Да. Ты нужна в Конохе. Если ты будешь там, на нашу деревню не нападут и Обито будет защищать тебя, а значит, и всё наше селение. Как шиноби Конохи, ты должна понимать всю важность возложенной на тебя миссии. — Я понимаю, — кивнула Чиё. — Тогда выходим, здесь оставаться опасно. Сейчас ты увидишь Обито-нии-сана. Они покинули дом с круглыми стенами и оказались в ночной пустыне. — Нам сюда, — Учиха повёл её в дюны. Шли они недолго, прежде чем встретить ещё двоих шиноби, которых она даже не почувствовала. Как минимум дзёнины В-ранга. Впрочем, её спаситель тоже чакры не показывал и, раз уж смог обмануть целую старейшину Песка, тоже был сильным. Какаши когда-то говорил, что «быть Учиха — это то же самое, что быть сильным шиноби». — Ты… Обито? — робко спросила Чиё у человека в маске с единственным отверстием для глаза. Шиноби, поколебавшись, снял свою маску, и Чиё ахнула. Взрослый… но это на самом деле был Обито. Её друг и товарищ, с которым она проводила много времени, и он… любит её? И он жив! На самом деле жив! И всё это время не мог отпустить её! — Привет, Рин, — выдохнул Обито, и в свете луны она увидела серебристые дорожки слёз, прочертившие его щёки. Она бросилась ему на шею. — Обито!