Нагато смотрел, как Наруто, сидящий у изножья его кровати, с хрустом и причмокиванием ест очередное яблоко, которыми его стабильно снабжали Конан, Итачи и даже Цунаде. Мальчишка «внезапный племянник» начал навещать Нагато после Академии, скрашивая дни в больнице своими присутствием и болтовнёй. Прошло вот уже полмесяца с тех пор, как они познакомились, и пока Нагато только начал с трудом, но самостоятельно вставать с постели. Медики наложили какие-то печати, которые полностью перенаправляли все ресурсы организма на восстановление, и ему сказали, что пока он не сможет пользоваться чакрой, но зато гораздо быстрее поправится.
— Завтра мне будет девять лет, — Наруто закончил с яблоком, проглотив огрызок, и чуть помрачнел. — В деревне будет траур…
— Траур? — переспросил Нагато.
— Ага, — Наруто задумчиво посмотрел в окно, из которого была видна местная гора-достопримечательность с лицами бывших Хокаге. — В этот день… девять лет назад в деревне случилось… В общем, умерло много человек, включая моих родителей. Жаль, что ты совсем её не помнишь…
Они уже говорили о том, что Нагато был совсем мал, когда Узумаки Кушина покинула Узушио и стала жить в Конохе. Правда, Наруто это нисколько не смутило и мальчишка заявил, что тоже не знал свою мать, но это не мешает ему быть её сыном.
— Я бы хотел с ней познакомиться… — хмыкнул Нагато. — Жаль, что…
— Вот… — Наруто старательно вытер ладони о колени и покопался в подсумке. — Я… я решил, что ты вроде ничего так, и хочу тебе это показать. Мне отдали совсем недавно. Это мои родители.
Нагато взял из детских рук рамку с фотографией пары. В молодом мужчине угадывались черты Наруто: голубые яркие глаза, да и золотистый цвет волос совпадал. А женщина…
— Эй, ты что, плачешь? — вывел из воспоминаний подозрительный голос Наруто. И, потрогав щёку, Нагато понял, что да, правда плачет.
Когда Итачи говорил об этом и Цунаде бумаги показывала, это казалось чем-то не совсем настоящим. Нет, Нагато вроде бы верил, но как в некоторое допущение. А сейчас он смотрел словно бы на фотографию своей матери Узумаки Фусо и угадывал черты отца, его разрез глаз и, кажется, подбородок.
— Она похожа на… твою бабушку. Её звали Узумаки Фусо, — с трудом проглотив ком в горле, сказал Нагато. — Я не ожидал, что они так похожи.
— А… понятно, — почесал затылок Наруто, широко ухмыльнулся и с прищуром стал смотреть на Нагато.
— Что?
— Ты тоже похож на неё, — вынес вердикт мелкий. — У тебя такие же красные волосы, и если представить, что у тебя обычные серые глаза… Да, очень похож…
— Эй, ты что, плачешь? — хмыкнул Нагато, сказав те же самые слова, что и Наруто меньше минуты назад.
Мелкий быстро утёрся рукавом и снова ухмыльнулся своим щербатым ртом.
— Мама была джинчуурики, — чуть нахмурился Наруто, склонив голову, как молодой бычок.
— Джинчуурики… — Нагато вспомнил, что Итачи говорил, что его старшую сестру отправили в Коноху за пару лет до падения Узушио, чтобы та стала новой джинчуурики вместо Узумаки Мито.
— Значит, ты знаешь, кто это? — спросил Наруто, пытливо глядя в глаза.
— Носитель биджуу. В Конохе была жена Первого Хокаге Узумаки Мито, моя… бабушка… по отцу. Кушину отправили сюда, чтобы заменить её. И она стала новой джинчуурики. А девять лет назад… — прострелило осознание. — Значит, новым джинчуурики девятихвостого стал ты?..
— Ты… не ненавидишь меня за это? — осторожно спросил Наруто, помявшись. — Моё рождение… Мне сказали, что печати ослабли во время родов… Поэтому Кьюби вырвался… и в деревне — траур в день моего рождения. Потому что… Погибло очень много шиноби. И она. Она тоже погибла, как и отец, который смог запечатать Лиса… ценой…
— Собственной жизни, — закончил Нагато, покосившись на улыбчивого молодого человека на фото, которое он отложил на тумбочку.
— Угу, — кивнул Наруто и подтянул к себе колени. — До того, как меня забрали к себе Учиха, я не отмечал свой день рождения. В приюте это не принято, а потом… когда я поступил в Академию, ну как-то…
— Когда тебя забрала семья Итачи? — спросил Нагато.
— Два раза я отмечал свой день рождения с Саске и его семьёй, — подумав, ответил Наруто. — Но они забрали меня летом. Итачи-нии-сан исчез из Конохи как раз через неделю после моего прошлого дня рождения. Это здорово… Я боялся, что в этом году… не увижу его. Хотя после того, как я узнал, что… что этот траур из-за меня, то… не уверен, что хочу праздновать.
— Траур не из-за тебя, — внезапно на подоконнике палаты появился Итачи. — Люди горюют из-за своих погибших. Твою мать сопровождала команда запечатывания, но они не справились. К тому же… Произошло нападение извне. Лису помогли. Точнее, биджуу пытались похитить. Но биджуу оказался слишком силён и вырвался в деревню.
— Похитить? — вытянулось лицо Наруто. Нагато тоже с интересом посмотрел на Итачи.
— Да, — кивнул тот и посмотрел прямо на Нагато. — Моя миссия… Я выяснил это точно. И… разобрался с этой проблемой.
Нагато приподнял бровь, увидев, что взгляд Наруто остекленел, а потом мальчишка свернулся калачиком на его коленях.
— Значит, девять лет назад?.. — задумчиво повторил Нагато, вспоминая события, которые произошли с ним, Яхико и Конан. Смерть Яхико произошла как раз в конце десятого месяца. После того, как родился Наруто. А это значит… — Похитить девятихвостого не удалось, и появились новые «Акацуки»?
— Именно так, — медленно кивнул Итачи, наблюдая за его рукой, которой Нагато вплёлся в жёлтые вихры сопящего племянника. — Их пытались использовать для той же задачи: сбора биджуу. Но истинной цели никто не знал.
— А ты знаешь? — спросил Нагато.
— Да, — ответил Итачи. — То существо использовало людей как марионеток, стравливая друг с другом, создавая эволюции додзюцу, подсказывая какие-то решения. И всё это, чтобы возродить богиню Кагую.
— Возродить богиню? — нахмурился Нагато. Нет, не ощущалось, что Итачи врал, но… звучало это как-то невероятно.
— Она была настолько сильна, что убить её не смогли, — пожал плечами Итачи, показывая что ему всё равно поверит он или нет. — Её дух запечатан, но биджуу — ключ к её телу и печати духа. Иначе её звали… Десятихвостый. Она была… можно сказать, джинчуурики Десятихвостого.
— Разве хвостатых зверей не девять? — выдавил Нагато, ощущая, как по спине ползут мурашки.
— Существует легенда, что девять зверей-демонов появились из-за того, что Рикудо разорвал на куски Десятихвостого зверя, — хмыкнул Итачи. — Это в какой-то мере правда. Как и то, что богиня Кагуя была матерью Рикудо-сэннина.
— О, — понял Нагато. — Собрать всех девятерых в одном месте… На это не был способен ни один шиноби… и ни один человек не сможет вместить в себе…
— Ты задумывался над тем, что вообще такое та статуя? — ухмыльнулся Итачи.
— М… Как-то было, — Нагато смущённо хмыкнул. — Нет. Не задумывался.
— Ты испытывал сильную боль, критическое мышление изменено, тебя пленили обещаниями, — кивнул Итачи. — Статуя — это тело Десятихвостого, спрятанное в другом измерении. Зецу. Он был проводником воли Кагуи, её относительно слабое воплощение в нашем мире, теневой клон, который пытался вызволить оригинал.
— Вот как, — прикрыл глаза Нагато. — Это многое объясняет.
— Зецу манипулировал Данзо, Ханзо, тобой и многими членами «Акацуки» после того, как понял, что в одиночку ему эту задачу не решить.
— Значит, когда Зецу пропал?..
— Да, — улыбнулся Итачи. — Он не ожидал, что я… так люблю историю и пойму, кто он такой. К тому же мне повезло найти библиотеку клана Кагуя, которые любовно сохранили информацию по почитаемой ими прародительнице. Зецу многое рассказал перед своей смертью о своих планах и том, что Кагуя не единственная проблема нашего мира в будущем.
— Зачем ты мне об этом рассказал? — спросил Нагато после продолжительного молчания.
— Ну… — Итачи ухмыльнулся очень похоже, как это делал Наруто. — Ты, получается, после выздоровления будешь долго жить. Это во-первых. Во-вторых, ты очень сильный шиноби и владеешь уникальным додзюцу, которым, скорее всего, будут владеть те, кто придёт вместо Кагуи. Ну, теоретически. Я бы не стал исключать.
— Почему?
— Потому что в её записях в той библиотеке было сказано как минимум о двоих из её клана, кто может прийти и забрать нашу чакру. Не знаю уж, каким образом, но сдаётся мне, не самым для нас приятным. Небесные шиноби. Они вроде как бессмертные, сажают древо чакры, а потом забирают плод чакры. В нашей истории случилась Кагуя. Она… стала прародительницей многих кланов шиноби. И в нашем мире появилась чакра и люди, которые могут ей управлять.
— Это всё… Звучит невероятно, — пробормотал Нагато.
— До того, как Кагуя сошла с ума от переполнявших её сил, она оставляла подсказки для потомков, — посмотрел в окно Итачи. — Плита Рикудо — одна из таких реликвий-подсказок. Но должны быть и другие. Я не знаю, сколько у нас времени, но полагаю, что всё случится не в ближайшие пять-семь лет. Есть косвенные признаки этого.
— Пять-семь лет? — задумчиво кивнул Нагато.
— Я предложил Хокаге выделить часть шиноби для поиска и систематизации информации по небесным шиноби. Чтобы мы… могли оказать им сопротивление, — Итачи снова посмотрел на Наруто.
— Что с Яхико?
— Уговор в силе. Кстати, сегодня с тебя снимут печати. Ещё неделю восстановления в обычном режиме, а потом займёмся Яхико.
Нагато кивнул. Ему стоило о многом подумать.
* * *
— Представляешь, в Конохе нам выдали места в общежитии, — сказала Конан. — В том доме всего восемь квартир, наши две рядом и одна на другом этаже, но друг над другом. В Конохе все общежития для шиноби подобного типа — в небольших домах. Там все удобства: есть кровати, санузел, душ, на кухне газовая плита и холодильник. Я никогда такого не видела. Та девушка АНБУ, которая прикреплена к нам, всё мне объяснила. Это стандартное жильё для неженатых. В том числе и соискателей в такие селят. Там даже постельное бельё и одеяло выдают.
— Значит, ты довольна? — спросил Нагато, разглядывая подругу.
Конан выглядела отдохнувшей и посвежевшей. Такой милой и радостной, что у Нагато сжалось сердце. Он до этого даже не замечал, насколько Конан была напряжена, опечалена и какой уставшей выглядела.
— Вполне довольна, — Конан улыбнулась и слегка покраснела, отчего-то смутившись. — Надеюсь, что всё правда изменится… Я даже немного жалею, что мы в детстве так и не пришли сюда с Джирайей-сенсеем… Твой племянник, этот мелкий Наруто, заставил меня потренироваться с ним и его друзьями. В качестве подарка на его день рождения, который был пару дней назад.
— Да, он приносил мне кусок торта… Надеюсь, проблем не было? — немного заволновался Нагато, вспомнив, что Наруто, вообще-то, джинчуурики и к таким «оружиям деревни» не особо подберёшься.
— Да вроде нет, — чуть удивилась Конан. — Хотя мальчишки для своих лет весьма сильны. А ещё он довольно необычно использует фуиндзюцу и вообще они с этим Саске явно давно работают в команде.
— Ты бы хотела… Ребёнка? — спросил Нагато, увидев какую-то печаль в глазах подруги, когда она говорила о детях.
— Я… — снова смутилась Конан и отвернулась. — Я… Мы всё время были на войне… Нам было… не до этого. И как-то и негде… Ребёнок требует… многого. Я не хотела бы, чтобы он или она вырос сиротой, как я.
— Теперь у нас есть место, где ребёнок был бы в безопасности, — тихо сказал Нагато, с трудом выдавливая слова. — И Яхико… скоро оживёт. Вы с ним… могли бы… ну знаешь… завести детей…
— С Яхико? — посмотрела на него Конан как-то будто удивлённо.
— Н-ну да… ведь ты же… его л…
Его губы закрыли пальцы Конан, которая переместилась совсем близко и смотрела серьёзно и задумчиво.
— Яхико всегда был мне как брат, — почти шёпотом сказала Конан. — Я никогда не хотела… завести с ним детей.
— Нет? — спросил Нагато, словно одновременно целуя тонкие пальцы. Он перехватил нежную руку и отметил, что у Конан повышен пульс. Переложил её ладонь себе на щёку, прикрывая глаза от почти невесомой, но такой приятной ласки.
Щёки Конан заметно покраснели, а рот чуть приоткрылся, она даже облизнулась, потому что губы, кажется, пересохли.
— Я… Мне всегда… нравился ты, Нагато. Я следовала за тобой.
Нагато замер, отчего-то вспоминая их детство. Яхико мог ими командовать и был их признанным лидером, но если для Нагато было что-то принципиальное, к примеру, ни за что не идти в Коноху, Конан всегда принимала его сторону и они вдвоём заставляли Яхико изменить решение. Всегда. Она правда всегда была за него.
— Я люблю тебя, Конан. Всегда любил, — выдохнул Нагато, привлекая её к себе и обнимая.
— Пообещай мне… — тихо выдохнула Конан. — Пообещай, что ты не откажешься от этих слов, даже если вдруг Яхико… Я боюсь, что ты откажешься от счастья, от любви ко мне, если вдруг… Понимаешь? Я люблю Яхико только как брата. Ты тоже очень его любишь и…
— Ты бы не хотела, чтобы он?..
— Я очень хочу, потому что он очень важен для тебя. И для меня. Но я боюсь… Я, наверное, слишком эгоистична… Но надеюсь, что он сможет это принять. Нас с тобой, понимаешь?
— Я понимаю… — Нагато с грустной улыбкой вспомнил тот отчаянный шаг Яхико, который бросился на кунай, чтобы спасти Конан. — Я думаю, он знал о твоих чувствах ко мне. Теперь я это понял. Всё будет хорошо.
— Спасибо, — Конан посмотрела в его лицо, и Нагато увидел, что в её золотистых глазах стоят слёзы, которые он аккуратно стёр.
В палату постучались, и через пару мгновений вошла целая процессия медиков, включая Итачи и Сенджу Цунаде.
— Сегодня снимаем с тебя лечебные фуин, — кивнула Конан Цунаде. — Сделаем замеры показателей, чтобы оценить восстановление.
* * *
После довольно продолжительных и выматывающих процедур печати и правда сняли и Нагато наконец ощутил свой очаг, как не ощущал его давным давно.
— Тебе сейчас кажется, что ты полон сил и можешь свернуть горы, — прозорливо сказала Цунаде. — Но не сходи с ума. Начинай потихоньку циркулировать чакру и прорабатывать каналы кейракукей, чтобы запитать каждую клетку. Так восстановление будет равномерным и плавным, на пик формы сможешь выйти через пять-шесть дней щадящих тренировок. И уже после этого сможешь опустошать резерв по своему желанию. Пока ничего серьёзней техник С-ранга лучше не практиковать. Вижу, что в госпитале тебе уже надоело, так что я слышала, что тебе определили какое-то жильё, можешь идти туда. Но каждое утро в следующие пять дней тебя будут ждать в госпитале. Нужно будет провести несколько процедур.
— Спасибо, — еле сдерживал улыбку Нагато. Ему и правда надоело валяться в госпитале, а сейчас, когда он ощущал себя гораздо здоровее, чем был, у него совсем ничего не болело, а Конан призналась в любви… Конечно же, были занятия интересней, чем лежать в четырёх стенах.
— Напоминай ему про процедуры, Конан-сан, — обратилась Цунаде к Конан, и та кивнула в ответ.
Медики ушли, остался только Итачи.
— Я кое-что проверил, потому что мне это показалось интересным, — сказал он, протягивая конверт с какими-то документами. — В первую очередь, я думаю, это будет любопытно узнать Конан-сан, потому что это касается именно её.
— Хорошо. Спасибо, — взяла конверт Конан.
— Тогда завтра зайду, чтобы отвести на полигон для тренировки, — Итачи кивнул и вышел из палаты.
Конан уже успела достать из конверта бумаги, и её глаза удивлённо расширились. А потом она передала Нагато документ, который оказался медицинским заключением. Итачи, по всей видимости, успел взять образцы ДНК у Яхико и у Конан и сравнил их. Их также сравнили с образцами, которые были в хранилище Конохи по союзным кланам.
— Камихито Конан… Я Камихито… Союзный клан, вассал клана Учиха из Страны Птицы. Клан Камихито считался сгинувшим после Третьей мировой войны. По женской линии в клане умели управлять бумагой.
— А Яхико тоже Камихито… И…
— Мой брат-близнец, если верить заключению, — выдохнула Конан. — У нас с ним совпадает восемьдесят процентов генома. Я не знала, но чувствовала его… братом.
— Вассальный клан Учиха, — задумчиво зачитал Нагато. — Вот почему Итачи подумал об этом. Он действительно любит читать и знает историю не только своего клана, но и вассальных кланов…
А ещё он порадовался тому, что объяснение с Конан произошло до того, как Итачи отдал им эти документы. Конан всегда любила Яхико как брата, и тот и правда оказался её братом… С души словно упал огромный камень.
