Ничто человеческое

Их с лёгким хлопком выбросило на утёсе, метров в двадцати от дома, шторм уже улёгся. И Гарри подумал, что это хорошо, иначе за день в продуваемой хибаре Дурсли хором схватили бы воспаление лёгких. — Здесь? — лаконично осведомился Снейп. Мальчик кивнул и крепче сжал его руку. — Ну, пойдёмте, — вздохнул мужчина, и вздох был таким глубоким, что детям показалось, будто это последнее в мире место, где профессор хочет оказаться. Гарри его чувства разделял, поэтому троица молча стояла, не пытаясь сдвинуться с места. — Кажется, тебя уже встречают, — отметила Даниэлла, вглядываясь в приближающуюся к ним фигуру. — Гарри! — тётя Петунья бежала к ним на всех парах, а приблизившись, к величайшему удивлению мальчика, склонилась к нему и порывисто обняла, едва не задушив. — Слава Богу, ты жив! Гарри застыл, не понимая, как реагировать на бурное проявление чувств обычно сдержанной тёти. Альм Петуньи — барсук Дейл — взволновано ревел. Клио покинула своё надёжное убежище за пазухой у Гарри и спрыгнула на землю. Дейл обнюхал её и ткнулся носом в макушку котёнка. — Конечно, я жив, — наконец выдавил мальчик. — Мы боялись, что ты утонул! Вряд ли это чудовище понимало, что тащить тебя в Лондон в шторм — опасно. Хорошо хоть, он доставил тебя домой. — Э… Хагрида вызвали в школу, тётя. Меня привёл профессор. — Профессор? — Петунья подняла глаза. — Спа… — она не договорила, впившись глазами в зельевара, а затем перевела взгляд на ворону на плече мужчины. — Ты?! — Здравствуй, Эванс, — по щекам Снейпа заходили желваки. — Профессор?! — Профессор зельеварения. Ты всё ещё можешь меня поблагодарить, за то что я доставил мальчишку сюда. — Спасибо, — выдавила Петунья. Пока взрослые сверлили друг друга взглядом, Дэн ткнула Гарри в бок. — Это они, да? — кивнула она в сторону хижины. — Ага, — мальчик втянул голову в плечи. — Дядя сейчас меня убьёт. — Не думаю, что до смерти, вон он какой бледный. Кажется, они за тебя перепугались больше, чем ты думал. Гарри ошалело посмотрел на подругу. — Дэн, я вообще не понимаю, что происходит. Обычно им плевать, где я и когда прихожу. Я в прошлом году две ночи в парке ночевал после скандала одного, они даже не заметили. Они такие добрые, только когда… неважно. — Ну, может, у вас городок безопасный, а тут они тебя уже мысленно похоронили. — Ну и заставил же ты нас поволноваться, парень, — пробасил Вернон и положил руку племяннику на плечо. Альм Вернона — овчарка Джесс — обнюхала Клио, коротко, как бы стесняясь, ткнула её носом и отошла к своему человеку. Глядя на эту сцену, Снейп силился понять, что происходит. Об отношении родственников мальчишка не врал, это ясно. Драные джинсы и изношенные кроссовки подтверждали его слова, К тому же Северус кое-что увидел, пока легилиментил пацана. Нет, Поттер говорил правду. Мужчина мог бы заподозрить людей в неискренности, но не альмов. — Спасибо, мистер… — обратился к нему Дурсль. — Снейп. Северус Снейп. Вернон застыл, удивлённо посмотрел на жену, но через секунду справился с собой и протянул зельевару руку. — Спасибо, мистер Снейп. Я Вернон Дурсль. Мою жену, если я всё правильно понимаю, вы знаете. Это наш сын, Дадли. Он приобнял мальчика, который молча стоял чуть позади отца с альмом хомяком на руках. -Ты представишь нам свою дочь? — поинтересовалась Петунья, внимательно разглядывая девочку. Она уже успела отметить не только тёмные волосы, но и нос с горбинкой и длинную нескладную фигурку. Повисло неловкое молчание. Даниэлла, сообразив, что профессор офигел от такого предположения, взяла инициативу в свои руки. — Мэм, что вы, я не она! В смысле, не дай бог профессору такую дочь, как я! Зачем ему такое счастье? Я из приюта святого Варфоломея, это в Лондоне. Профессор меня за покупками водил, а Гарри мы в косом переулке прихватили. Кстати, меня зовут Дэн. В смысле Даниэлла. — Что значит «прихватили»? Этот идиот умудрился тебя потерять? — уточнила Петунья. Я всегда знала, что это не школа, а бедлам какой-то. Ещё раз спасибо, Снейп. И да, приятно познакомиться, Даниэлла, — улыбнулась женщина. — Не переживай, никто его не терял. Хагриду пришлось отлучиться, — выдавил из себя зельевар, внутренне закипая от понимания, что мальчишка и вправду потерялся. — Поттер присоединился к нам, потом рассказал мне, что положение ваше весьма плачевно. О крайне неудачной выходке Хагрида я тоже осведомлён. Дадли, услышав это, залился краской до ушей, отступил на пару шагов и впервые подал голос. — Знаешь, Поттер, это неплохо, что ты в школу идёшь, но, если там все такие отбитые, как этот великан, я б на твоем месте предпочёл Хай Кэмеронс. Северус отметил, что в голосе младшего Дурсля только смущение, никакой агрессии или издёвки. -Мне же теперь к хирургу идти придётся. И как ему это объяснить? А если его нельзя удалить, как я буду. — Дадли очень старался сдержаться, но носом всё же шмыгнул. — Можно, молодой человек, отчасти за этим я и пришёл. Повернитесь. Дадли послушно развернулся. Закрученный крендельком поросячий хвост рос, насколько Снейп мог судить, аккурат из основания копчика. — Снейп, я не позволю тебе воздействовать на моего сына магией! — вскинулась Петунья. — Да, мы уже решили, в какую клинику его повезём, — поддержал жену Вернон. Мужчина убрал палочку. — Эванс, ты, конечно, можешь повезти сына в клинику. Но не факт, что врач-магл возьмётся это удалять. Максимум — сможет подрезать. А если всё же возьмётся, то где гарантии, что не заденет позвоночник? При таком раскладе у молодого человека все шансы остаться лежачим. Петунья побледнела. — Я не хочу! — воскликнул Дадли. — Пожалуйста, сэр, сделайте с этим что-нибудь! Мам, пожалуйста! Петунья в нерешительности прикусила губу, но не ответила. — Мистер Снейп, насколько вы уверены в результате? — уточнил Вернон. — Абсолютно уверен, — отозвался Северус. — иначе не предлагал бы. — Тогда действуйте. Милая, мы в любом случае рискуем. Женщина кивнула. — Мистер Дурсль, — Снейп повернулся к Дадли, — Я уберу хвост, но советую вам навсегда запомнить, как неприятно оказаться в положении слабого. А также и то, что через несколько лет Поттер вполне будет способен сделать так, что поросячий хвостик будет для вас наименьшим из зол. — Думаю, да, — к удивлению Гарри, кузен не стал кричать, топать ногами. Кажется, он даже не обиделся. — Знаете, сэр, — продолжал ребёнок, — мы вот пока ездили, меня Гарри даже не бесил. Вообще, когда мы далеко от дома, он не раздражает. То есть, не то чтобы он иначе себя вёл, просто… я как-то спокойнее становлюсь. И папа вот меньше нервничает… — Дадли затих. Слова кузена натолкнули Гарри на определённые размышления. Ведь действительно, отпуска с Дурслями он почти любил, воспринимая их как отдых от постоянно напряженной обстановки дома. Дядя на каникулах становился покладистым, каждый день покупал им обоим мороженное, водил на аттракционы, а тётя Петунья вечно подкладывала племяннику добавки за обедом. Два года назад они ездили в Ирландию, и тётя им такую экскурсию по замкам устроила, круче любого гида! И Дадли без проблем делился игрушками и конфетами. Но потом они возвращались домой, и он снова слышал: «Эй ты!», «Негодный мальчишка!», «Ты нас в гроб вгонишь!», хотя он ничего такого не делал. Эти качели сбивали с толку и расстраивали. В конце концов, Гарри придумал такую «альтернативную семью» — с заботливой тётей, понимающим дядей и дружелюбным-медведем-кузеном, с которыми проводил короткие каникулы, чтобы потом вернуться к двум равнодушным надзирателям и школьному хулигану с тяжёлыми кулаками. И как же он жалел, что в этом году поездка в Чехию сорвалась из-за дурацкой дядиной работы. А дядя так мечтал о пиве! — Да? — Снейп заинтересованно вздёрнул бровь. — Это «ж-ж –ж» — неспроста, — прокомментировала Сэрвидж. — Разберёмся, — обречённо отозвался Северус, но озвучивать диалог с альмом остальным не стал. — Ну, что, мистер Дурсль, станьте ко мне спиной. Может быть немного больно. Профессор взмахнул палочкой, Дадли ойкнул, и хвост пропал. Дыра в штанах исчезла как не бывало. Родители мальчика выдохнули. — Ты в порядке, милый? — взволнованно спросила тётя Петунья. — Э… кажется, да, — Дадли повернулся к семье лицом и аккуратно ощупал собственный копчик. — Спасибо, сэр. — Не за что. Если никто не против, я доставлю вас домой. Мистер Поттер, мистер Дурсль, — Снейп протянул Дадли правую руку. Гарри взялся за левую, по пути шепнув Дадли. — Вдохни поглубже, кузен. *** Оказавшись с мальчишками у дома на Тисовой улице, Снейп разжал руки и отошел, позволяя детям прийти в себя. — Сев, этот магический фон мне не нравится. Сильно не нравится. — Сам вижу. Нехорошо фонит. Их диалог прервал расстроенный голос Дадли. — Ну вот, опять. Почему мне так хочется тебе врезать? Ты ж вообще ничего не делаешь! — Будьте добры, мистер Дурсль, удержаться от воплощения своих нерациональных желаний. Сейчас я доставлю Мэтьюс, а потом ваших родителей. Через минуту Даниэлла присоединилась к ребятам. *** Переместив детей в Суррей, Северус вернулся на утёс. — Эванс, слушай и не перебивай. Времени мало, нужно вернуться, пока дети не передрались. Ваш дом очень нехорошо фонит агрессией. Ощущение, будто что-то накручивает его обитателей. Поэтому будьте готовы к тому, что Поттер снова начнёт вас бесить. Удержитесь от замечаний и придирок. Мы отправим детей погулять, и я постараюсь с этим что-нибудь сделать. Это не обсуждается. Ни один ребёнок не должен не то что расти, даже кратковременно находиться в месте с таким фоном. Это ясно? Чета Дурслей кивнула и, последовав примеру представителей младшего поколения, взяла мага за руки. — Снейп, а как же альмы? Они же не могут трансформироваться во что-то карманное, как у ребят, — встревожилась Петунья. — Их перенесёт вместе с вами, не волнуйся. Альму достаточно просто прижаться к человеку. *** На крыльце дома взрослые застали детей, хмурых и насупленных. Драки ещё не случилось, но, задержись Снейп ещё минут на десять, Доминик сцепился бы с альмом Дадли, обернувшимся питбулем. — Значит, так, — голос Снейпа возражений не допускал. — Сейчас вы трое уходите отсюда, и ближайший час я вас не вижу и не слышу. Мистер Дурсль, я вижу, у вас есть часы. Проследите за временем. — Никуда я с этими кретинами не пойду. Пап, чё он мне указывает? — Больно надо, чмошник избалованный! — запальчиво фыркнула Мэтьюс. Доминик, снова ставший драконом, выпустил струю пламени, к счастью, недостаточно длинную, чтобы кого-нибудь задеть. Северуса эти метаморфозы вогнали в ужас. Пять минут назад сын Петуньи сожалел о накатывающем раздражении, сейчас воспринимал агрессию как должное. Вернон скрипнул зубами. — Дадли, ты послушаешься Снейпа. Бери в охапку этих двоих и проваливайте на ближайший час. — Но, папа! — Я сказал, пошли вон! Детям пришлось послушаться. Причём Даниэлла и Дадли переглянулись очень красноречиво. Их взгляды обещали: «Отойдём за угол — поговорим». Северуса это не беспокоило. Стоит им оказаться за тем самым углом, о намечающейся стрелке забудут. Детская психика пластична, а у дома они пробыли слишком недолго. — Снейп, что происходит? — обессилено выдохнула Петунья, едва дети скрылись с глаз. Зельевар видел, как женщину потряхивает. Вернон пару раз ударил кулаком о стену. Дородное лицо налилось нехорошей бурой краснотой. — Теперь я готов тебя слушать, — пояснил он Снейпу. — Скажи-ка, Эванс, в ваш дом никакие маги не приходили? Или, может, Арабелла захаживала? Или мальчишка Поттер от неё что-нибудь приносил? Он говорит, вы его оставляете с ней иногда. — А ты откуда эту кошатницу знаешь? — Она сквиб. Родилась в семье волшебников, но силы лишена. — Я помню, что такое сквиб, — нетерпеливо фыркнула Петунья. — Сестрёнка, бывало, сочувствовала вашему завхозу. Нет, мальчишка от неё ничего не приносил, кроме кошачьей шерсти, неряха. Да и вашего племени у нас не бывает. Мы, знаешь ли, порядочная семья. Один только раз Дамблдор и зашел. — Дамблдор был у тебя? — Ну да. Через полгода, после того как подкинул подарочек. — А зачем приходил? — Всё интереснее и интереснее, — напряженно отметила Сэрвидж. — Ну, как. Мальчишку нам подкинули, а о документах не подумали. А без них что бы мы службе опеки сказали? Как доказать, что мелкий — сын моей непутёвой сестрицы, а не чужой младенец, которого я умыкнула. Как будто нам Дадли мало. Можно было потаскаться по инстанциям, сделать ДНК. Но мальчишку бы изъяли до выяснения, а там, пока суд да дело, и усыновить могли. Вот я старику и написала, чтоб бумаги хоть с неба достал, хоть сам нарисовал, но принёс. — Ты смотри, как быстро заводится. Мужчина кивнул альму. — Ну так и отдала бы, раз такая головная боль. Петунья посмотрела на него как на идиота. — Всегда ты был кретин. Дураком родился, дураком и помрёшь. Какой паршивец не есть, а всё равно сын сестры — родная кровь. И в мыслях не было его отдавать. К тому же сначала он меня и не раздра… — Первые полгода и не бесил, — включился Вернон. — Или ты не помнишь, как мы носились, вещички детские докупали. Дадлино-то всё не по размеру уже тогда было. В кого он только заморыш такой… Да что ж такое?! — Вернон досадливо саданул о стену ещё раз. — И что Дамблдор? — Ну, пришёл. С бумагами. Да не просто с метрикой мальчишки, а ещё и свидетельство о смерти Лили принёс. И полный пакет документов об опеке. Подозреваю, что сам рисовал. У вас же всё не как у людей. У Лили вон аттестата нормального и того не было. Родители всё в рамочку повесить хотели, а нечего. Ну, подделка иль нет, а проблем не возникало. — Больше ничего не приносил? — Как же, не приносил, — отозвался Вернон. — Притащил в знак благодарности, за то что не отказались мальчишку взять. Помнишь, Тунья, лошадь эту, крылатую? — Лошадь? Ты всё ещё их собираешь? У тебя же целый эскадрон на полке стоял. — Собираю, — подтвердила Петунья, — хотя живую завести и не получилось. — Статуэтка всё ещё в доме? — Да, хотела её выбросить, уж очень ваш директор неприятный тип. Но рука не поднялась — лошадь-то не виновата. Убрала с глаз долой на чердак и забыла. — Чтобы, значит, весь дом равномерно волнировала, — усмехнулась Сэрвидж. — Если лошадь артефакт, конечно. А стояла бы на полочке в гостиной — пацан бы просто избегал «нехорошей» комнаты. В остальном доме концентрация была бы меньше. Хотя не факт. — Понятно, — Северус вернулся к разговору. — Пойдём, покажешь мне вашего Пегаса. — Думаешь, это он заставляет нас беситься? — Надеюсь, что нет, но подозреваю. Кстати, можно от вас позвонить? — Звони, конечно, а что, совы уже не входу? — В приют, в приют позвонить, Эванс. Мне через полтора часа надо вернуть девчонку на место. Но что-то мне подсказывает, что в график не уложусь. Думаю, директриса не обрадуется сове, стучащей в окно. *** -Слышь, Дурсль, ты чё психованный такой? — От истерички слышу! — огрызнулся Дадли. Дети быстро шли по тротуару в сторону игровой площадки, недалеко от которой находился небольшой пустырь. — Не трогай её! — рявкнул Гарри. — Вообще-то, я и сама за себя постоять могу и в защитниках не нуждаюсь! — Да я вас обоих щас в котлету превращу! — Тоже мне вояка! И не такие в приюте пиздюлей выхватывали! Дальше шли молча, периодически толкая друг друга плечами. За забором детской площадки Дадли резко остановился и покачнулся. — Эй, ты чего? — испуганно спросил Гарри, забыв о перепалке. Дадли потряс головой, как сенбернар, выбравшийся из воды. Грозный питбуль у его ног обернулся синицей, взлетел человеку на плечо и зачирикал. Следом ястреб Клио опустилась на руку к Гари, обернулась котёнком, заурчала и устроилась на привычном месте — за пазухой. Даниэлла выдохнула, её Доминик обратился ужиком и повис у неё на шее. — Чё это было? — спросили дети в один голос и переглянулись. — И вот всегда так, — пожаловался Дадли. — Как домой приду, так бы тебя и прибил, кузен. — Ага, — кивнул Гарри, — и мне постоянно хочется тебя язвить. — Как вы в этом доме не рехнулись ещё? — почесала в затылке Дэн. — Давайте сядем, что ли. Вон, скамейка свободная. — Вы идите, я сейчас, — не дожидаясь ответа, Гарри понесся по дорожке в сторону небольшого парка, чтобы через пять минут вернуться с тремя рожками мороженного. — Держи, Дад, шоколадное, твоё любимое. Твоё фисташковое, Дэн. Сам Поттер с удовольствием принялся за клубничное с орехами. — Слушай, а откуда у тебя бабки? То есть, спасибо, конечно. — Долгая история, Дад. Если профессор сделает что-нибудь, чтоб мы с ума не сходили, расскажу. — Ну да, так вернее, — согласился Дадли. — Чокнутая история, — подала голос Дэн. — Кому понадобилось такую подлянку вам устраивать? Вы ж могли друг друга поубивать через пару лет. Или оно само… — Ну, мама верит во всякие там сглазы, может, и правда работает. Я уже чему угодно поверю, после того как мне присобачили, а потом отчекрыжили поросячий хвост. — Пирс будет в восторге от этой истории, — хихикнул Гарри. — Расскажешь — башку откручу и задом наперёд приделаю, — невозмутимо пообещал Дадли. — Ладно-ладно, кузен, это будет наш маленький секрет. — Секрет, может, и маленький, но, если что, можешь попросить политического убежища у меня в приюте. Правда там обстановка повеселее. — Что, ещё веселее? — хором отозвались мальчишки, прожевывая остатки мороженного. — Угу. — Пожалуй, вспомню, что молчание — золото, — резюмировал Гарри. — Это мама всегда так говорит, когда мы ругаемся и мешаем ей сериал смотреть. И как, платят вам золотом за молчание? — Не-а, обычно только домашним тапком по мягкому месту за его отсутствие. — Вот чего ты не можешь быть всегда такой… нормальный! — нахмурился Гарри. — Будешь тут нормальным. В школу идёшь, к обеду вроде отпускает. И гонять тебя после большой перемены не хочется. Не то что надоедает, а не хочется совсем. Как будто хрень какая-то изнутри перестаёт на башку давить. Домой приходишь и начинается, накачивает, как шину на велике. На утро встаёшь, как в Халка превращаешься. Матери грубишь, орать хочется постоянно, а тебя вообще глаза б не видели. Даже странно, чё сегодня так быстро отпустило. — Так мы и пробыли там минут десять, а до того три дня колесили. Может, это как батарейку заряжать — не успели накачаться. — А прикинь, как мама держится. Мы-то по полдня в школе, папа в будни только спать приходит, а она постоянно дома. — Кажется, вам всё же кто-то удружил, — подытожила Даниэлла. — А час наш почти закончился, — она бесцеремонно повернула запястье Дадли так, чтобы видеть циферблат. — Точно, побежали, а то люлей нам навешают и вряд ли домашним тапком. *** Лошадь и правда фонила. Да так, что едва с ног не сшибала. Будь его магический фон послабее — уже начал бы крушить всё вокруг. Старший Дурсль был к этому близок. Северус удивлялся. Это же как они с Петуньей должны друг друга любить, чтоб за десять лет в таком аду не убить друг друга совершенно буквально. Или хоть не запить на худой конец. Оглядывая статуэтку, Снейп не удержался, присвистнул. — Ну что ты вздыхаешь? Не можешь ничего сделать — так и скажи! — Петунья смотрела на него с ненавистью. Если бы барсук мог, он бы набросился на Сэрвидж, но та предусмотрительно устроилась на потолочной балке, и взбешенному альму ничего не оставалось, кроме как бессильно процарапывать борозды в брусе, подпирающем укрытие вороны. Северус не ответил. Вместо этого он стал молча и быстро создавать защитный кокон. Пегас окутался плотной, почти осязаемой темно-синей завесой. Мужчина тихо забормотал заклинание, кобальтовые краски постепенно выцветали, приобретая металлический оттенок. Ритуал короткий, и временный, но силы в него Снейп ухнул от души, не только запечатывая излучение, но и стягивая часть энергии, уже пропитавшей дом. Лоб покрылся испариной, а в ушах зашумело. Какой сегодня адски длинный день! Через несколько минут всё было сделано, насколько это сейчас возможно. Петунья медленно сползла по стене. Северус едва удержался, чтобы не последовать её примеру. — Я это заберу. Я её запечатал, но нейтрализовать не могу, по крайней мере, сейчас. — Это она. Она сводила меня с ума десять лет! — по лицу Петуньи потекли слёзы. — Снейп, ты даже не представляешь, как это. Когда ты идёшь по рынку и думаешь, что надо перца сладкого купить и запечь. Как Гарри любит. А потом домой приходишь и фаршируешь этот чёртов перец ему назло, чтоб мальчишка есть не смог. Когда на Хэллоуин шьёшь Дадлику костюм и идёшь с ним конфеты собирать, оставив второго дома, загружаешь его уборкой. На полпути жалеешь, но не возвращаешься. Потому что, если вернёшься, опять начнёшь орать и на него, и на сына. А вечером муж спит, а ты забиваешься в подвал, потому что там легче, и скулишь, оплакивая сестру, и проклинаешь себя, что не можешь любить её сына. Или любишь с перебоями, или… Я не знаю, как это назвать! Я десять лет сходила с ума… Сходила с ума, Снейп! — с пронзительного крика она перешла на шепот. — За что он так с нами, Снейп? Что мы ему сделали? Что Гарри ему сделал? Он всего лишь мальчик, потерявший родителей. Северуса захлестнула жгучая злоба. Сэрвидж, понимая, что опасность миновала — Дейл лежал возле Петуньи, положив голову женщине на колени — вернулась к своему человеку. Северус не знал, что ответить. Раньше он злился на директора только за себя. Теперь же его будет, он знал это, грызть неодолимая и безысходная ненависть. Он разменял свою жизнь на защиту сына Лили. Но разве смог его уберечь? Разве сдержал Дамблдор своё обещание? И сделать ничего нельзя. Он ничего не сможет изменить. Бежать к Дамблдору с обвинительным «Как вы могли?!» — удел импульсивных, безмозглых гриффиндорцев. Он может только защитить её сына сейчас. Если получится, защитить их всех. Потому что Петунья не заслужила этого. Она потеряла родителей, потом сестру. Она не заслужила сходить с ума только потому, что приняла мальчика в свой дом. Хотя, наверное, уже тогда знала, что это небезопасно. Не могла не знать, что подвергает риску не только себя, но и любимого мужа и единственного сына. — Пойдём, пойдем, Северус, — Петунья взяла его за руку и вгляделась в лицо. — Нам лучше уйти отсюда. Оставь эту дрянь здесь, потом заберёшь. Северус позволил себя увести, обессиленная Сэрвидж ехала на спине Дейла. Зельевар даже не заметил, что они не свернули в гостиную, а прошли вниз, в подвал. И только когда на плечи легли тёплые ладони и притянули ближе, мужчина начал потихоньку приходить в себя. — Выдыхай. Выдыхай, Северус. Всё хорошо. Уже всё хорошо, — голос Петуньи был ласковым и тихим. И ни следа недавней агрессии. Северуса мелко затрясло и он опустился на стеллаж с инструментами. — Чертовски мерзкая дрянь, — прохрипел он. Петунья присела рядом и обняла мужчину. — Как тебе помочь? Может, кофе или шоколаду? От дементоров вроде помогает. — О… Дементоры по сравнению с этим просто лапушки. Прости, что-то я расклеился. — Так и быть, Северус Снейп, прощаю тебя за то, что вернул мне рассудок и племянника, — усмехнулась женщина, не убирая рук. Северус огляделся. — Что это за коробки? По лицу Петуньи снова потекли слёзы. Снейп смотрел на неё и не понимал, что снова сделал не так. — Сэрвидж, это же был безопасный вопрос! — взвыл он. — Видимо, не самый безопасный. Петунья открыла ближайшую коробку и достала из неё джинсы, судя по размеру, детские, и новые, если верить нетронутым ярлычкам. — Эти джинсы я купила Гарри, ему было шесть. Как и эти кроссовки, — она вытащила яркую красно-белую пару на липучках. — Он очень хотел именно с лампочками. С тех пор я ему ничего не покупала, всё равно вещи до владельца не доходили. — Как с перцем? — понимающе кивнул Северус. — Да. Обновки он получал, только когда мы ездили в отпуск. Куда мне теперь всё это, Северус. Выбросить рука не поднимется. — В приют отвезём, — свет, лившийся из открытой двери, заслонила массивная фигура. — Там много детей, которым они пригодятся. Милая, я кофе сварил, — добавил Вернон, спустившись. — Кофе… Дети… Скоро дети придут! — вскинулась Петунья. — Их же нужно накормить. — Если что, корми только своих. Мы пойдём, — поднялся Северус и покачнулся. Только неожиданно сильная рука Петуньи помогла ему удержаться на ногах. — Никто никуда не пойдёт, пока не поужинаем, — авторитетно заявил Дурсль-старший. — Если вы по пути свалитесь, вряд ли девочка сможет вам помочь. К тому же вы ведь в приют позвонили? Снейп кивнул. — Вот и хорошо. Уже на кухне, обнимая дрожащими пальцами чашку с горячим кофе, куда Вернон влил полрюмки бренди, Северус поднял волновавшую его тему. — Надо подумать, что мы скажем детям. Нельзя же открыто заявить, что наш директор — старый интриган с неясными мотивами. Поттер слишком мал и непосредственен. Он ощетинится на Альбуса, и тот что-нибудь, да заподозрит. — Ну… скажем, что не знаем точно, кто подкинул эту гадость в дом, — протянул Вернон. — Да, — подхватила Петунья, — мало ли у мальчика недоброжелателей после смерти этого вашего лорда. — Тогда придётся Поттеру рассказать о Тёмном Лорде. Что он уже знает, Эванс? — Ничего, Северус. До вчерашнего вечера он думал, что родители разбились на машине. Этот идиот рассказал ему, что они были волшебниками. Что он ещё успел натрепать и как, я не знаю. — Я вот что думаю, — снова вступил Вернон. — Парню надо сказать, чтобы не сильно распространялся о том, что вы, мистер, убрали эту штуку. Пускай говорит что-нибудь общее, живу, мол, у родичей, не голодаю, но особо не балуют, магию не любят. А остальные, — Вернон помолчал, — сделают выводы по его немногословности. И ваш чокнутый старикан не будет мальчишку особенно донимать. — Можете называть меня Северусом, — зельевар посмотрел на мужа Петуньи с уважением. — Идут, — объявила Петунья, весь разговор тревожно поглядывавшая в окно. — А я ни черта приготовить не успела. — Там у нас вроде стейки в морозилке были. Щас мы их под горячую воду, сообразим чего-нибудь. — Мам, пап, мы дома! — раздался из прихожей встревоженный голос Дадли. — Дети, мы на кухне. Не бойтесь, все живы и целы. Ребята, прижимая альмов к себе, вошли на кухню. — Этой гадости больше нет, да? — Дадли огляделся. — В доме дышать легче. Гарри закивал, подтверждая слова кузена. — Всё хорошо, дети. Больше никто не будет беспричинно злиться. Северус всё исправил. В зельевара впились три одинаково восхищенных детских взгляда. — Поттер-старший вентилирует в гробу от того, как восторженно смотрит на меня его отпрыск, — мрачно прокомментировал Северус своему альму. — Спасибо милой Эванс. — Не то чтоб их восторги были беспочвенны, — отозвалась ворона. — Ты для них сейчас просто супергерой. Чёрный плащ всея Хогвартса. — Сэрвидж, Чёрный плащ был уткой! — возмутился Снейп. — Ну, я же тебя не со Сплинтером сравнила. Тот вообще крыса. — Я скорее спринтер. От проблемы к проблеме бегаю. — Выше нос, Сев. Забег на сегодня почти завершен. Сейчас плотно поедим, раз уж Петунья так мила, что накормит нас ужином, и пойдём решать вопросы с птенцами из приюта. — Спасибо, сэр, — хором заговорили Гарри и Дадли. — Вы просто офигенны! — добавила Мэтьюс. Северус со стоном приложил ладонь ко лбу, а Петунья рассмеялась и обняла всех троих детей, с грустью отметив, как одинаково напряглись Гарри и девочка. Натянутость разрядил Вернон. — Нам всем нужно поесть, — буркнул он. — Но вам, охломоны, придётся немного подождать, пока мы втроём чего-нибудь сообразим. Даниэлла высвободилась из неловких объятий и окинула взрослых скептическим взглядом. — Простите, мистер Дурсль, но вы трое такие прибитые. Может, вы в гостиную, а мы тут пошаманим? Я умею готовить. А пацаны мне помогут. — Ну, я-то тоже умею, — откликнулся Гарри. — А Дадлика мы куда-нибудь, да приставим. Чтоб под ногами не путался и не особо бойко пробовал на соль. — Ща как двину, не посмотрю, что ты младшенький. Я тоже не безрукий, — буркнул Дадли. — Мы не сомневаемся, Дад, — Мэтьюс, почти не скрываясь, наступила Поттеру на ногу. Тот закусил губу. — Именно поэтому нам понадобится твоя помощь. — У нас, между прочим, разница всего полтора месяца, — надулся Гарри. — И всё равно ты — малыш-Гарри, — Дадли показал кузену язык. — Вам же обоим одиннадцать? — уточнила Дэн. — Ну да… — А мне одиннадцать ещё в январе исполнилось. Поэтому молчать, малышня, и помогать мне на кухне. Вы же не против, миссис Дурсль? Петунья с сомнением посмотрела на девочку. — Мэм, я в кафе работаю уже полтора года и много чего умею. Мы ничего не спалим, честно. Петунье хотелось снова обнять этого ребёнка, но женщина сдержалась, памятуя о реакции Даниэллы. Сглотнув ком в горле, женщина произнесла. — Хорошо, малыш, уступаю тебе кухню. И пожалуйста, если ты не против, зови меня тётей Петуньей. А то, когда я слышу твоё «мэм», чувствую себя полевым санинструктором в чине полковника. — Отлично! Как скажете, мэм… — ребёнок смущенно улыбнулся, — то есть, тётя Петунья. Спасибо. — Дад, — девочка повернулась к младшему Дурслю, — где у вас лук? Мальчик не ответил. Глядя в одну точку, он что-то напряженно соображал. — Погоди-ка, кузен… Это ж у тебя днюха сегодня… Щас, — Дадли унесся из кухни, по пути сшибив стул. Громкий топот с потолка обозначил, что младший Дурсль на втором этаже. — Чего это он? — ошалел Гарри. Долго размышлять над ответом не пришлось. Через пару минут Дадли вернулся в кухню и протянул кузену свой новый геймбой. -Держи, это тебе. Я ж видел, как ты на него облизывался. Я ещё даже не играл ни разу. — Э… спасибо? — полувопросительно протянул именинник и совсем смутился, когда с двух сторон его обняли брат и тётя. — Идиллия и пастораль, — снова обратился Северус к Сэрвидж. — Ой, да ладно, будто ты за них не рад. — Рад, но чувствую себя лишним. — Сказал тот, кто ухнул едва ли не половину своего резерва на очистку их дома. И не ты один чувствуешь себя лишним. Мужчина посмотрел на Даниэллу. Та переминалась с ноги на ногу, отводя взгляд от семейной композиции. — И что с этим делать? — Я бы предложила тебе её обнять, но, по-моему, для тебя это будет слишком. — Для неё это будет слишком. *** К счастью, неловкость между детьми и взрослыми висела недолго. В этом Северус, сидевший в гостиной в компании Петуньи (Вернон ушел за тортом), убедился уже через десять минут, когда из кухни донесся командный голос Мэтьюс. — Дадли, нам нужен лук. Фунта три, а лучше четыре, нас много. — Куда нам столько? — недоумевая спросил Дадли. — Неси-неси, щас узнаешь. А специи… О, отлично, Гарри их уже нашел. Кетчуп, горчица, соевый… О, я смотрю, тут много чего есть, это будет вкусно. — Ты собралась туда вбухать половину того, что нашла, включая засахаренную малину. Ты уверена, что это можно будет есть? — раздался мальчишеский голос. — Ну, ты можешь это мясо не есть, а смотреть, как уплетают другие. Обещаю даже не стебать твои слёзы сожаления. А если всё же планируешь есть, почисти-ка пару зубчиков чеснока. О, базилик с орегано, отлично, нам понадобятся эти парни. Ой, и смесь перцев, Гарри, я люблю твою тётю, человек, у которого такой запас специй, не может готовить плохо. А как Стефания говорит, хорошо готовит — значит, и человек хороший. — Стефания? — переспросил Гарри. — Хозяйка кафе, в котором я подрабатываю. Она гречанка, а муж у неё араб. Ох, и колоритная парочка, я вам скажу. А меню в кафе вообще — смесь бульдога с носорогом. Но всё вкусно. Слушая эти разговоры, Северус встревоженно смотрел на Петунью. — Прости, Эванс, кажется, кое-кто загубит стейки. — Не страшно, даже если и так. Но не похоже. Мальчишки просто не знают, сколько специй использую я сама. — Профессор, нам нужна ваша помощь, — во всю мощь хорошо развитых лёгких крикнула Мэтьюс. — Я ж говорил, что-нибудь сожгут. — Ну, чего ты такой скептичный, они ещё жарить не начали. Луком только пахнет. Большим количеством. Куда ей столько, интересно? Северус опасливо заглянул на кухню. Хаоса, к его безграничному удивлению, не наблюдалось. — Профессор, нам нужно, чтоб вы это… Катализировали процесс маринования, о. Снейп заглянул в миску, стоящую на столе, в нос шибануло луком и уксусом. Во второй миске обнаружилось мясо. Мужчина опасливо принюхался. Пахло… божественно. Главное — не говорить об этом Мэтьюс. Снейп послал в посудины магический импульс. — Подождите минут десять, — пояснил он и вышел, воздержавшись от комментариев относительно кулинарных экспериментов. *** Поедая жареное мясо с гарниром из карамелизированного лука и зелёного горошка, Северус хвалил себя за сдержанность. Блюдо действительно вышло невероятно вкусным. — Видишь, всё получилось не так уж плохо, — прокомментировала Сэрвидж. — Я готов проглотить язык, а ты говоришь, не так уж плохо. — Я в глобальном смысле. — Да, ты права, всё действительно лучше, чем я опасался. Теперь ещё с Евой осталось разобраться. И окончательно приручить птенцов, подумала Сэрвидж, но пугать своего человека не стала.